Текст книги "Маршал Малиновский"
Автор книги: Василий Голубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Помшо.
– А помпишь немецкую военную делегацию? Она присутствовала на учениях.
– Постой, постой, припоминаю! А что?
– Так вот, там были два полковника: один – Ерау-хич, другой – Кейтель. Есть данные, что первый сейчас при Гитлере главком сухопутными войсками, а Кейтель – начальник штаба ставки.
– Да, видные посты заняли за десять лет...
Итак, явно падвпгалась война. И Родиону Яковлевичу особенно запали в душу слова М. В. Захарова: «Судя по всему, мы стоим на пороге тяжелых испытаний. II что бы пи случилось с тобой – держи связь, всегда помогу. Ведь ты будешь па главном направлении округа».
В ночь на 8 июня генерал Малиповскпй объявил боевую тревогу штабу, частям в Кировограде и включеппым в боевой состав корпуса 74-й стрелковой и 30-й горнострелковой дивизиям. Одновременно в Котовске была поднята 16-я танковая дивизия, которая совместно с 30-й горнострелковой из Рыбниц составляла «противника» на Днестре по условиям задачи.
К 15 июня 74-я и 30-я дивизии сосредоточились северо-восточнее Бельцев. 176-я дивизия оставалась на прежнем рубеже – река Прут от Липкан до Петрешт у Скуляп. За несколько часов до начала войны М. В. Захаров подчинил ее командиру 35-го стрелкового корпуса комбригу И. Ф. Дашичеву. Он считал, что руководство обороной стыка между правофланговой 176-й дивизией и 95-й, которой предстояло прикрывать Государственную границу южнее, должно осуществляться одним командиром. Однако расстояние между штабом дивизии в Бельцах и штабом 35-го корпуса в Кишиневе составляло 180 километров, и Малиновского беспокоило такое решение, поскольку дивизия, прикрывая границу на 150-кплометро-вом фронте, заслоняла собой бельцевское направление, па котором сосредоточились две другие его дивизии. Управлять приграпичпыми частями из штаба 48-го стрелкового корпуса, разместившегося во Флорештах, было куда удобнее, чем И. Ф. Дашичеву из Кишинева.
Усомнившись в надежности обороны малыми силами па столь широком фронте и в эффективности управления частями на больших расстояниях, Родион Яковлевич стал настаивать на возвращении ему 176-й дивизии под командованием В. Н. Марцинкевича и па разрешении выдвинуть 30-ю дивизию в сторону Скулян. Одпако начальник штаба округа не согласился на это. Оставалось надеяться на большой боевой опыт комбрига И. Ф. Да-шпчева и готовиться к возможному военному вторжению.
В конце июня в округе должны были начаться штабные учения со средствами связи. Привлекались штабы корпусов, авиация и армейский аппарат, образуехмый из окружного управления па случай мобилизации. Родион Яковлевич просил Захарова исключить участие в учении штаба 48-го стрелкового корпуса.
Утром 18 июня из Крыма возвратился командующий. Захаров доложил ему, что полевую поездку на учение нецелесообразно проводить со средствами связи, так как обстановка требует постоянной боевой готовности войск. В случае войны сосредоточение средств связи в Тирасполе и Кишиневе оставит войска округа без управления. Вместо этого целесообразнее провести рекогносцировку с решением задач-летучек на местности без средств связи, чтобы командиры смогли при необходимости быстро возвратиться к своим войскам. Что касается формируемого армейского управления, то его лучше поднять по тревоге и отправить в Тирасполь па свой узел связи.
Командующий возразил, ссылаясь на то, что Генеральный штаб обвинит округ в срыве важного мероприятия. Однако по настоянию Захарова Черевиченко позвонил ь Москву и доложил соображения начальника штаба. С. К. Тимошенко ответил, что надо согласиться с Захаровым.
В 5 часов утра 20 июня личный состав, выделенный для создания управления 9-й армии, был отправлен на автомашинах. Захаров задержался по срочным делам и выехал поездом 21 июня. В тот же день прибыл в Тирасполь. Штаб армии разместился в здании педагогического института.
...Около 22 часов 21 июня командующий округом вызвал М. В. Захарова на переговоры и спросил, сможет ли он расшифровать телеграмму, если получит напрямую из Москвы? «Смогу»,– последовал ответ. Буквально через пару минут опять вопрос: «Вторично спрашиваю, подтвердите свой ответ, что можете расшифровать телеграмму из Москвы?» Захарова крайне удивило повторение запроса. Он ответил: «Вторично докладываю, что могу расшифровать любую телеграмму из Москвы». Я. Т. Черевиченко дал указание: «Ожидайте поступления на
Москвы шифровки особой важности. Военный совет уполномочивает вас немедленно ее расшифровать и отдать соответствующие распоряжения. Я и член Военного совета будем в Тирасполе поездом 9.00 22 июня».
Соединившись с Москвой, Захаров вызвал оперативного дежурного по Генеральному штабу и спросил, когда можно ожидать текст особой важности. Тот ответил, что пока не знает. Оценив создавшееся положение, М. В. Захаров в 23 часа вызвал к аппаратам командиров всех корпусов и отдал приказ: «Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов. Частям прикрытия занять свои районы. Установить связь с по-гранчастями». Командующему военно-воздушными силами округа было предложено вывести за ночь самолеты на полевые аэродромы.
Примерно во втором часу ночи 22 июня Захарова вызвала .Москва: «У аппарата ответственный дежурный
Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите ее Военному совету». «У аппарата генерал Захаров,– ответил Матвей Васильевич.– Пре-дупреждепие попял. Прошу передавать». В телеграмме за подписями С. К. Тимошенко и Г. К. Жукова сообщалось, что в течение 22—23 июня возможно нападение фашистской Германии в полосах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов, подчеркивалось, что война может начаться с провокационных действий, поэтому требовалось не поддаваться пп на какие провокации. Одновременно предписывалось быть в полной боевой готовности и встретить возможный внезапный удар. С этой целью приказывалось: в почь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов па границе; неред рассветом 22 июня рассредоточить но полевым аэродромам и тщательно замаскировать всю авиацию; подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
Таким образом, распоряжение М. В. Захарова вступило в противоречие с директивой Наркома. Выходящие в районы прикрытия войска могли поддаться на возможную провокацию, вызвать крупные межгосударственные осложнения, и он тому будет причиной. Захаров решил передать в войска полный текст директивы из Москвы для неуклонного исполнения и руководства и промолчать о своем распоряжении, что и было сделано.
В 3 часа 45 минут в здание штаба, где размещалось командование, прибыл дежурный по телеграфу и передал сообщение заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника А. М. Кашкина: по данным командира Одесской военно-морской базы контр-адмирала А. А. Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Потом поступили сообщения о начале боевых действий от командиров корпусов первой линии. Наконец, около 5 часов утра ударам с воздуха подвергся тираспольский аэродром. В здании штаба вылетели стекла.
...Услышав от М. В. Захарова слово «война», Родион Яковлевич только и успел сказать в трубку: «Ночью будем выдвигаться». В войсках корпуса была объявлена тревога, приказано рассредоточиться и замаскироваться до особых распоряжений. Из 176-й дивизии от В. Н. Мар-цинкевича поступила первая информация: «Вражеская
авиация бомбила Бельцы, пад городом произошел воздушный бой, на границе идет перестрелка, отмечается оживление противника за Прутом в районе Скулян, на дорогах появились первые беженцы».
В середине дня 22 июня Р. Я. Малиновский, заслушав доклады командиров о готовности к маршу, выехал в войска с проверкой. Штаб 30-й дивизии располагался рядом со штабом 48-го стрелкового корпуса в Багринеш-тах. Ее командиру надлежало к утру 23 июня вывести части на рубеж Стурзовка, Пырлица (10—12 километров юго-западнее Бельцев) и не допустить прорыва противника. За ней должна была выдвигаться к Бельцам 74-я дивизия Ф. Е. Шевердииа.
Трудное положение сложилось в 30-й дивизии С. Г. Галактионова. Боеприпасы не были подвезены, а впереди ее ждал 50-километровый марш. Посланные в Рыбницу автомашины за оставшимися боекомплектами и материальными средствами еще не вернулись, а дороги уже контролировались вражескими самолетами. И тогда командир корпуса распорядился помочь 30-й дивизии автотранспортом.
К утру 23 июня генерал С. Г. Галактионов переместил свой штаб в Пырлицу. Части дивизии опоздали занять оборону на намеченных рубежах. Прибывший вскоре в дивизию Р. Я. Малиновский указал на недостатки марша и потребовал с наступлением ночи ускорить выдвижение войск на заданный рубеж.
Осуществляя сближение с противником, командование 48-го корпуса не забывало и об обстановке на фронте, особенно на своем направлении. Связь с действовавшим впереди 35-м стрелковым корпусом И. Ф. Дашичева поддерживалась всеми доступными средствами.
Малиновскому и его штабу стало известно, что, несмотря на героическое сопротивление пограничников и воинских подразделений, гитлеровские и румынские части форсировали реку Прут у СГкулян на полуторакилометровом фронте. К вечеру на занятый врагом плацдарм переправилось подкрепление из 2 полков, 20 танков и до 200 мотоциклистов. Этот прорыв был ликвидирован полком второго эшелона 95-й стрелковой дивизии 35-го корпуса совместно с подоспевшим кавполком 9-й дивизии 2-го кавалерийского корпуса П. А. Белова. При этом захвачено в плен 50 солдат и офицеров противника.
На рассвете 24 июня 30-я дивизия прошла Бельцы и запяла'оборону в тылу сражавшейся 176-й дивизии. Северо-восточнее Бельцев в Александренах сосредоточилась 74-я дивизия. Местность была открытая. Части окопались и замаскировались. Совершала налеты вражеская
авиация. Противник подходил все ближе и ближе. Впереди мужественно дрались полки 176-й стрелковой дивизии.
В тот же день войска Р. Я. Малиновского получили задачу выдвинуться еще ближе к Государственной границе и, сбив переправившегося через Прут врага, надежно прикрыть ее. В ночь на 25 июпя соединения корпуса совершили 30-кплометровый марш-бросок: 30-я дивизия – в сторону Скулян, заняв 30-километровый рубеж в полосе действий 176-й дивизии, а 74-я из-за правого фланга 30-й – в сторону наметившегося прорыва противника у Костешт.
На реке Прут, у Скулян, шел яростный бой за переправу. На помощь спешила 30-я дивизия С. Г. Галактионова, в боевых порядках которой паходился Р. Я. Малиновский. На рассвете четвертого дня войны приближавшиеся к Скулянам полки 30-й дивизии внезапно попали под огонь вражеских батарей. Со стороны окутанной дымом реки показались фашистские танки. Советские воины не дрогнули. Под дружное «ура!» они с ходу пошли в атаку. Полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью, прямой наводкой ударили подоспевшие 45-мпл-лиметровые пушки. Загорелось несколько вражеских машин, и фашисты отступили. Скуляпы были отбиты.
В это время в воздухе появились самолеты противника. На бреющем полете они штурмовали второй эшелон дивизии. Усилила огонь и вражеская артиллерия. Гитлеровцы перешли в атаку большой группой войск на не успевшие окопаться советские части и вновь потеснили их. Одновременно форсировали Прут свежие силы 198-й, 210-й немецких, 8, 13 и 14-й румынских пехотных дивизий, которые вводились в сражеппе разрозненно. Упорная борьба продолжалась целый день. Части 30-й дивизии С. Г. Галактионова во второй раз выбили противника из Скулян, но удержать обороняемый рубеж не смогли из-за многократно превосходящих сил врага.
После 30-минутной артподготовки 30-я дивизия вновь ворвалась в Скуляны, но снова откатилась. Подтянув за ночь дополнительные силы, гитлеровцы перешли в контрнаступление, пытаясь форсировать реку па других участках. К полудню в район боев выдвинулась танковая дивизия 2-го механизированного корпуса генерала 10. В. Новосельского, которая во взаимодействии с частями 30-й стрелковой дивизии и штурмовой авиации остановила дальнейшее продвижение 198-й немецкой пехотной дивизии и танков. В результате упорных боев советским войскам удалось удержать рубеж на восточном берегу реки Прут, за исключением района Скулян.
Несколько дней передышки Р. Я. Малиновский использовал для укрепления рубежей и пополнения частей. В это время генерал М. В. Захаров передал штаб 9-й армии 33
Развернута из войск Одесского военного округа.
[Закрыть] генерал-майору Г1. И. Бодину и 29 июня вылетел в Москву 44
Приказом С. К. Тимошенко генерал-майор М. В. Захаров был отозван в расноряжешю Наркомата обороны СССР,
[Закрыть]. Матвей Васильевич хорошо знал театр военных действий, силы и средства на нем, быстро ориентировался в обстановке, поэтому его отъезд отозвался болыо для Малиновского, потерявшего грамотного и решительного в действиях военачальника. 30 июня Родион Яковлевич получил приказ о передаче 30-й дивизии И. Ф. Да-шичеву. Решение командующего 9-й армией вызывалось необходимостью уплотнения войск на унгено-кишинев-ском направлении.
Однако вывести из боя дивизию в тех условиях Малиновскому было непросто. Назначенный для смены 360-й полк 74-й дивизии не прибыл к 2 часам 1 июля из-за ночного ливня. Особенно возросла тревога Родиона Яковлевича, когда он узнал, что начальник штаба 30-й дивизии без ведома ее командира свернул 120 километров телефонного кабеля и отправил с аппаратурой для развертывания связи на новом месте, а гаубичный артиллерийский полк снялся с огневых позиций преждевременно.
Опасения Малиновского были не напрасны. Враг как будто бы ждал такой ситуации и в 8 часов утра 1 июля начал артподготовку на флангах 30-й дивизии, а затем обрушил на нее главные силы со скулянского плацдарма. Ни о какой смене частей теперь уже не могло быть и речи.
К этому времени ослабленный в боях 591-й полк 176-й дивизии не выдержал мощного удара противника и начал отходить к Чоропканам, оголив левый фланг 30-й дивизии. Хотя опа подчинялась И. Ф. Дашичеву, Родион Яковлевич приказал С. Г. Галактионову остановить гитлеровцев силами своего резерва. Введенные в бой четыре стрелковых батальона с тапковой ротой и броне-взводом спасли положение. К исходу дня враг был не только остановлен: часть его сил оказалась прижатой к Пруту западнее Таксобен и высоты 1G4,3 35-м стрелковым полком, а танковая рота уничтожала огневые точки противника восточнее Германа.
Днем 2 июля фашисты перешли в наступление тремя пехотными и кавалерийской дивизиями с танками il-й немецкой и 3-й румынской армий. Главные удары наносились со скулянского и костештского плацдармов на Бельцы с целью обеспечения южного фланга крупной пемец-ко-фашистской группировки из группы армий «Юг», продвигавшейся вдоль северной границы Молдавии на стыке Юго-Западного и Южного фронтов. На юге Молдавии 4-я румынская и часть сил 11-й немецкой армии наступали южнее Кишинева в общем направлении на Бендеры, Одессу.
В этот день в сражение в районе Бельцев вступили войска всего правого фланга 9-й армии. Обескровленный в предыдущих боях 404-й полк 176-й дивизии, оборонявший Петрушаны возле Костешт на правом фланге корпуса, с боямп начал отходить в сторону Рышкап. К ночи Малиновский, получив разрешение, отвел главные силы корпуса на рубеж Пынзарены, Калугэр, Скумпия, Буши-лы, который находился в 17—20 километрах от границы и был более удобным для обороны.
Утром 3 июля враг возобновил наступление. Израсходовав резервы в предыдущих боях, 30-я дивизия С. Г. Галактионова, неоднократно прижимавшая противника к Пруту у Скулян, на этот раз не выдержала. Несколько солдат из нового пополнения обратились в бегство перед тремя вражескими танками, увлекая за собой молодых бойцов еще не успевшего закрепиться 35-го стрелкового полка. Артиллеристы оставшихся двух противотанковых орудий решили сражаться до конца. После первых выстрелов прямой наводкой один танк задымил, но и пушка вместе с расчетом была выведена из строя. Другое орудие продолжало вести огонь. Еще один танк остановился и вспыхнул: кто-то ударил со стороны. «Есть еще наши! Ура!» – оживились артиллеристы и произвели несколько выстрелов, подбив опять одну вражескую машину. Однако в это время показалась новая группа танков. Наступление противника продолжалось. Рушилась оборона левого фланга 30-й дивизии. Нависла угроза прорыва немецко-фашистских войск в северо-восточном направлении.
Неделю спустя, разбирая факт отступления 30-й дивизии, командующий 9-й армией генерал-полковник Я. Т. Черевиченко спросил мнение Р. Я. Малиновского о ее командире.
Родион Яковлевич, зная С. Г. Галактионова как отважного боевого генерала, командовавшего дивизией, героически сражавшейся у границы с первых же дней войны, дал правдивую оценку Сергею Гавриловичу и указал на объективные причины отступления:
– Товарищ командующий! Случай сам по себе из ряда вон выходящий, но дело не столько в Галактионове, сколько в том, что кадровый состав был уничтожен в предыдущих боях. Противник имел четырехкратное превосходство, инициативу, танки, пушки, самолеты. Перед такой силой способны стоять насмерть только подготовленные к этому воины. Сделать таким новое пополнение у Галактионова не было времени. То, что случилось с ним,– это наша общая беда, а не его одного. Я в этом твердо убежден.
Это было смелое, принципиальное суждение командира, отлично знавшего своих подчиненных.
Еще в конце июня во время выдвижения войск к Государственной границе на скулянском направлении Р. Я. Малиновский не случайно держал 74-ю стрелковую дивизию полковника Ф. Е. Шевердина во втором эшелоне, расположив ее накануне мощного наступления врага в целях обороны стыка между 176-й и 30-й дивизиями. По опыту он знал: противник будет стремиться прорваться в глубь обороны корпуса на стыках и флангах частей и соединений. Получив данные о том, что гитлеровцы потеснили части 30-й дивизии на оборонительные позиции 74-й стрелковой дивизии, Р. Я. Малиновский приказал начальнику штаба корпуса срочно выставить заслоны на всех направлениях для задержания отступающих бойцов и передислокации их в боевые порядки дивизии Ф. Е. Шевердипа, усилив ее истребительной противотанковой артиллерией корпуса. После этого Родион Яковлевич выехал в штаб С. Г. Галактионова для выяснения обстановки на месте.
176-я дивизия вела кровопролитные сдерживающие бои. Особую активность противник проявлял в районе Кобань Волотино. И хотя понес большой урон, попытки дивизнр остановить наступление врага лишь замедлили его про зижение.
В это время в боевые порядки 74-й стрелковой дивизии Ф. Е. Шевердина влились правофланговые части 30-й дивизии, и противник был остановлен оргагшзован-ным огнем нз всех видов оружия. Такой жесткий заслон вынудил фашистские дивизии занять оборону и ждать подхода основных сил. Воспользовавшись замешательством врага, 74-я дивизия Ф. Е. Шевердипа решительно контратаковала и разгромила его пехоту, но из-за несогласованности действий с соседями и большого недокомплекта не смогла развить успех.
Мужество и героизм, проявленные в первых боях советскими воинами, все более убеждали их в том, что они способны бить врага. Политработники призывали бойцов ие поддаваться панике, так как спасти корпус в тяжелой обстановке могли только высокая организованность и беззаветное мужество личного состава.
В связи с возросшей опасностью глубокого прорыва немецко-фашистских войск командующий 9-й армией решил контратаковать 2-м механизированным корпусом генерала 10. В. Новосельского со стороны Ямполь, Сороки в направлении Стефанешт, затем совместно с корпусом Р. Я. Малиновского нанести удар с севера на юг, чтобы выйти навстречу 95-й дивизии 35-го стрелкового корпуса при содействии кавдивизии 2-го кавалерийского корпуса с фронта и разгромить противника в районе Ску-ляны, Пырлица.
Однако из-за недостаточного количества сил, средств и резервов, а также отсутствия должного взаимодействия между соединениями контрудар успеха не принес. Положение советских войск восстановлено не было. Тем самым гитлеровское командование получило возможность вводить новые силы для расширения плацдарма в Молдавии на бельцевско-каменском направлении '.
Части 48-го корпуса проводили разрозненные контратаки и еле сдерживали противника, а в ночь на 7 июля по приказу командующего армией оставили Бельцы и отошли к рекам Куболта и Реут восточнее города, заняв но гребню высот оборону в районе Пеленпя, Александре-11Ы, Радоая. В состав корпуса вновь была включена 30-я дивизия. Она вела интенсивные бои па левом фланге – южнее Радоап. Правым флангом корпус взаимодействовал со 2-м механизированным корпусом Ю. В. Ново– 55
ЦЛМО. Ф. 51G. Оп. 8220. Д. 6. Л. 18-19.
[Закрыть] сельского, который сражался в районе Сороки фронтом на северо-запад, но тоже отходил, спасая свои тылы от удара могилев-подольской группировки фашистов, захватившей советскую территорию вплоть до Ямполя Винницкой области.
7 июля Г. К. Жуков в переговорах с командующим Южным фронтом генералом армии И. В. Тюленевым потребовал активизировать действия войск со стороны Кишинева, а также привести в порядок части, находившиеся северо-западнее Бельцев, и не допустить прорыва врага через Днестр.
– В противном случае Южный фронт не справится со своей задачей, и это приведет к катастрофе,– закончил разговор Георгий Константинович.
Командующий Южным фронтом приказал 35-му стрелковому и 2-му кавалерийскому корпусам нанести контрудар из района Кишинева на Фалешты по прорвавшимся вражеским войскам. Хотя контрудар и оказался решительным (было взято в плен свыше 80 солдат и офицеров, захвачено 20 орудий, 68 грузовых машин, 400 повозок, 600 лошадей 67-го пехотного и 63-го артиллерийского полков румынской армии), однако изменить положение он не смог, так как противник уже захватил территорию севернее Бельцев.
10 июля части правого фланга 48-го корпуса закончили отход к Днестру и готовились к переправе на восточный берег в районе Каменки, а войска центра и левого фланга обороняли Дубно, Флорешты, Дыра, Радоая и южнее на значительном удалении от Днестра.
Обсуждая организацию переправы частей корпуса через Днестр, Р. Я. Малиновский потребовал от начальника штаба:
– Александр Григорьевич! Необходимо послать опытного оператора к Галактионову для помощи при переправе дивизии через Днестр и самому проследить за выполнением задачи. Товарищ Ларин возьмет на себя дивизии Марцинкевича и Шевердина. Связь во что бы то ни стало держать со мной. Усилить внимание флангам.
Родион Яковлевич распорядился переправить гаубичную артиллерию двух дивизий на восточный берег реки с тем расчетом, чтобы она была готова с утра вести огонь.
– Для обеспечения переправы атакуем противника ночыо и, где можно, улучшим позиции,– уточнил он.
Войска правого фланга корпуса переправились через Днестр в районе Каменки, а части левого фланга оставили ранее обороняемый рубеж Дубпо, Флорешты, Дыра, Радаая. Здесь противник уменьшил активность и основные силы бросил на кишиневское направление. 14 июля он нанес главный удар на стыке 2-го кавалерийского и 35-го стрелкового корпусов. В результате 16 июля пал Кишинев. Около семи немецко-фашистских пехотных и танковых дивизий поставили под угрозу рассечения войска 9-й армии. По приказу И. В. Сталина Генеральный штаб запросил от главкома Юго-Западным направлением С. М. Буденного и командующего Южным фронтом И. В. Тюленева объяснения, на каком основании город был сдан врагу без санкции Ставки, и от его имени потребовал восстановления положения Г
Командующий 9-й армией решил мощпым прорывом па фронте противника освободить Кишинев. Корпусу Р. Я. Малиновского было приказано частью сил совместно с 15-й мотострелковой дивизией 2-го механизированного корпуса контратаковать врага из района восточнее Флорешт.
Времепи для организации наступления оставалось менее суток. Фашисты прекратили атаки перед фронтом корпуса, и Р. Я. Малиновский решил этим воспользоваться. Вместе с А. Г. Батюней и И. И. Лариным он разработал план смены частей в обороне, маршруты и время выдвижения их на рубежи атаки, а артиллерии – на огневые позиции, увязав вопросы с соседней 15-й мотострелковой дивизией мехкорпуса. Решение было доведено только до командиров дивизий и полков. И. И. Ларин получил задачу возглавить оборону корпуса, а А. Г. Батю-ня – осуществить контроль за перегруппировкой войск и подготовкой внезапного удара по противнику.
С целью выполнения поставленных задач Р. Я. Малиновский растянул фронт обороны 176-й и 74-й стрелковых дивизий и приблизил имевшуюся у них полковую артиллерию к переднему краю для стрельбы прямой наводкой на случай вражеской атаки. Благодаря этому был обеспечен вывод левофланговой 30-й дивизии из боевого соприкосновения с противником и осуществлен поворот ее на юго-запад. Дивизия сосредоточилась в исходном 66
ЦАМО. Ф. 160. Он. 995. Д. 1. Л. 8—9; Д. 7. Л. 41-43.
[Закрыть]
райопе для контратаки при поддержке дивизпонпой п корпусной артиллерии.
Прибыв па наблюдательный пункт для управления войсками и убедившись в готовности двух дивизий, Малиновский утром 17 июля доложил об этом командующему армией. Контратака началась после мощного обстрела артиллерией корпуса живой силы противника, который в панике бежал. 30-я стрелковая и 15-я мотострелковая дивизии заняли Дубно, Флорешты, Котюжаны, перерезав железную дорогу Бельцы—Рыбница на большом участке, о чем было доложено в Ставку. На других направлениях 9-й армии контратаки успеха не имели.
В разгар сражений на Днестре в штаб корпуса поступил приказ Народного комиссара обороны от 17 июля 1941 года с объявлением Указа Президиума Верховного Совета СССР «О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в РККА». Обстановка на фронтах требовала, чтобы политработники взяли на себя ответственность и за боевые действия войск наравне с их командирами. Все приказы по полку, дивизии, корпусу стали подписываться командиром и военным комиссаром. В ротах, батареях, эскадронах вводились должности политруков.
Коммунисты корпуса восприняли Указ как новую заботу партии об укреплепии своих рядов па фронте. Р. Я. Малиновский и И. И. Ларин непосредственно участвовали в реорганизации отделов политической пропаганды в политотделы. Во время затишья на передовой в подразделениях и частях проводились митинги и партийные собрания, на которых зачитывался этот документ, разъяснялись требования о повышении роли и ответственности политработников в бою, о строгом выполнении всех приказов высшего командовапия. На митипгах выступали воины, призывавшие к проявлению мужества и бесстрашия, к защите родной земли до последней капли крови.
Удар противника по цептру войск 9-й армии предусматривал обеспечение выхода его частей к Днестру на всем протяжении реки в целях более успешного наступления 4-й румынской армии в сторону Одессы. Главным же направлением в общем стратегическом замысле гитлеровского комапдования па юге продолжало оставаться первомайское из района Камепца-Подольского, которое проходило по стыку 18-й и 9-й армий. Там действовали 11-я немецкая и 3-я румынская армии группы армий «Юг», усиленные итальянским корпусом.
В конце июля немецко-фашистские войска активизировали свои действия со стороны Ямполя, Сороки па нравом фланге 48-го стрелкового корпуса в районе Камепки, где сражалась 74-я дивизия. Главными силами враг возобновил наступление на Кодыму, имея задачу окружить 18-ю и 9-ю армии Южного фропта в междуречье Днестра и Южного Буга. Разрозненные войска 18-й армии с тяжелыми боями отходили в юго-восточном направлении, обнажив правый фланг 9-й армии. В это время противник, выйдя в глубокий тыл 48-го стрелкового корпуса в районе Первомайска 1-й танковой группой с севера и 17-й армией с запада, окружил 6-ю и 12-ю армии Южного фронта, а правым флангом 11-й армии вышел к Бал-те, поставив корпус под угрозу окружения в райопе Бал-та, Рыбница, Котовск.
Р. Я. Малиновскому не раз приходилось бывать в подобной ситуации, и потому он действовал без суеты и предельно собранно. Однако в данном случае испытывал острую потребность в информации о предполагаемых на-мерениях'гитлеровского командования, особенно на флангах его войск. Зная об этом, А. Г. Батюпя принимал все меры к получению сведений о передвижении сил противника путем разведки. Даппые о действиях врага в оперативном плане Родион Яковлевич получал из Тирасполя от командующего 9-й армией.
Исходя из обстановки, Малиновский стянул основные силы корпуса на правый фланг и непрерывно контратаковал вражеские позиции ночью частями 74-й и 176-й дивизий совместно с кавдивизпей 2-го кавалерийского корпуса. Ожесточенные бои проходили с переменным успехом. В ходе пх систематически прерывалась связь, нередко создавалась угроза флангам дивизий, сокращалась численность корпуса. За это время вышедшую из боевого состава 30-ю дивизию сменила 150-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Хоруна, прибывшая из резерва фронта.
Р. Я. Малиновский хорошо знал ее командира еще по преподавательской деятельности. Ему было около шестидесяти, воевал против петлюровцев, денпкипцев, белопо-ляков и басмачей в Средней Азии.
Во время дружеской беседы И. И. Хорун сообщил Родиону Яковлевичу некоторые сведения о гитлеровских военачальниках, полученные им в штабе фронта. «Ударная группа Клейста, наступающая в стыке двух фронтов, продвинулась далеко па юго-восток,– сказал Хору и.– Нам с ней рано или поздно придется иметь дело. Немцы считают Клейста танковым богом. Ему столько же лет, как и мне. Он кавалерист в прошлом и поборник моторизации армии в настоящем. Участник первой мировой войны па штабных должностях. В Польше командовал армейским корпусом, в Югославии танковой группой, с которой к началу войны выдвинулся на советскую границу, преобразовав ее в 1-ю танковую группу».
– Да, своих противников надо знать,– отметил Малиновский.
– Имеется одна любопытная деталь. Он выходец из старой аристократической семьи: 36-й генерал в роду и быть ему генерал-фельдмаршалом, если, конечпо, доживет до этого,– продолжил Хорун.
– Генерал-фельдмаршал фон Рупдштедт, с войсками которого мы имеем дело, тоже выходец из дворянской семьи – ты же знаешь, а вот никак не может совладать с моим корпусом. Так что родословная еще пи о чем ие говорит, и не пугай нас, Иосиф Иванович.
– Ни в коем случае, Родион Яковлевич! А вот то, что над правым крылом и тылом Южного фронта с севера нависла крупная вражеская группировка с «танковым богом» – побаиваться надо,– сказал Хорун.
– Невероятно! – вскочил Ларин.
– Спокойно, комиссар! Мы же представляли это по имеющимся сведениям о Новосельском, 6-й и 12-й армиям. Иосиф Иванович только подтвердил наши предположения,– констатировал Малиновский.– Судя по всему, мы будем прижаты к морю у Одессы.
– Это в лучшем случае. Скорее всего придется вырываться из окружения,– добавил свое Ларин.
