Текст книги "Маршал Малиновский"
Автор книги: Василий Голубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
'
• . .
ттШ
Шжш
В. С. ГОЛУБОВИЧ
Киев
Издательство политической литературы Украины
ББК 68.49(2)243 Г62
В документально-публицистической книге рассказывается о жизненном и боевом пути видного военачальника, Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского, отдавшего все свои силы, богатый военный опыт делу укрепления оборонного могуи}ества социалистической Родины.
Рассчитана на широкий круг читателей.
Голубович В. С.
Г62 Маршал Малиновский.– К.: Политиздат Украины, 1988.– 224 с., 8 л. ил.—ISBN 5-319-00002-2
В документально-публицистической книге рассказывается о жизненном и боевом пути видного военачальника, Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского, отдавшего все свои силы, богатый военный опыт делу укрепления оборонного могущества социалистической Родины.
Рассчитана на широкий круг читателей.
1304010000-029 1 М201 (04) —88
К У—Л» 1—563—19S8
ВПК 68.49(2)243
ISBN 5-319-00002-2
(С; Военпздат, 19S4 ©Политиздат Украины, 1988, изменения и дополнения, художественное оформление
НАЧАЛО ПУТИ
Родион Яковлевич Малиновский родился 23 ноября 1898 года в Одессе. Мальчик воспитывался без отца. Его мать, Варвара Николаевна, была бедной женщиной и тяжелым трудом зарабатывала средства на жизнь. Она часто переезжала с места на место в поисках работы. В 1910 году Варвара Николаевна вышла замуж и вместе с сыпом поселилась у супруга в селе Клищев Подольской губернии. Но и здесь Родиону жилось нелегко, у него не сложились отношения с отчимом. В семье происходили постоянные ссоры из-за материальных недостатков, непокорности пасынка и т. д. Кончилось тем, что Малиновскому пришлось уйти из дому весной 1911 года сразу же после окончания церковно-приходской школы.
Так, Родион в свои 13 лет вступил в самостоятельную жизнь. Он определился разнорабочим в близлежащий фольварк помещика Ярошинского.
Два тяжелых батрацких года многому научили. В свободное от работы время Родион жадно читал попадавшиеся под руку книги. Однажды ему принесли календарь, посвященный столетию разгрома наполеоновских войск в России. Благодаря этому изданию он познакомился с образами героев сражения под Бородино: фельдмаршала Кутузова, генералов Багратиона, Ермолова, Раевского, многих других участников Отечественной войны 1812 года. А после прочтения романа Л. Н. Толстого «Война и мир» в Родионе окрепла гордость за свое Отечество, за русский народ. В минуты грустного одиночества Малиновский задумывался над прочитанным, вспоминал разговоры взрослых, и у него постепенно формировались собственные взгляды на жизнь.
Родиона постоянно тянуло в родной город. О своей горькой судьбе оп написал тете п дяде, которые прожи-
1* 3 вали на станции Одссса-Товарпая, и они пригласили племянника к себе. Осенью НИЗ года Малиновский переехал в Одессу. Здесь стал работать подручным в галантерейном магазине купца Припускова, но через полгода заболел скарлатиной и лишился места. В дальнейшем юноше пришлось перебиваться случайными заработками.
...Стояло жаркое лето 1914 года. Началась первая мировая империалистическая война. Родион нередко бродил по залитым солнцем улицам города, вглядываясь в лица проходивших небольшими колоннами солдат в новых шинелях. Уже давно подсознательно росло в пем тяготение к воинской службе. А тут еще военпые события подогревали фантазию юноши. Он видел, как из Одессы войска отправлялись на фронт. Малиновский был захвачен общим патриотическим порывом и побежал записываться добровольцем, по ему в воинском присутствии отказали: не подходит по возрасту.
С тех пор юноша пропадал на железнодорожной станции, помогал грузчикам, в товарной конторе у дяди Миши переносить в пакгаузы грузы. Но его неудержимо влекло к людям в серых шинелях. И Родион вновь и вновь высматривал проходившие колонны и формировавшиеся воинские эшелоны.
Одпажды при погрузке воинского эшелона Малиновский незаметно пробрался в теплушку и притаился на полке для вещей. Когда же беглеца обнаружили, он стал умолять взять его с собой. Солдатам юноша поправился своей непосредственностью и смелостью: они приютили Родиона и кормили из своих пайков. Г1о прибытию эшелона в Вильнюс Малиновского представили командиру, который хотя и проявил недовольство, но все же зачислил его добровольцем в пулеметную команду 256-го Елисавет-градского пехотного полка.
В пулеметном расчете Родион выполнял обязанности подносчика патронов, а затем наводчика. После непродолжительной подготовки он уже участвовал вместе с полком в боях. В октябре 1914-го под Сморгоныо получил первую боевую награду– Георгия IV степени и был эвакуирован в глубокий тыл по ранению. Около двух месяцев лечился в Казани. Здесь впервые услышал откровенные высказывания раненых солдат о напрасных жертвах рабочих п крестьян, о том, что война ведется имущими классами в интересах передела мира, наживы еще больших богатств путем завоевании территорий, рынков сбыта, новых колоний и эксплуатации трудящихся масс.
После выздоровления Малиновский был направлен для прохождения дальнейшей службы в запасной пулеметный полк в Ораниенбаум.
В это время ухудшилось положение на франко-германском фронте. Союзническая армия терпела неудачу за пеудачей и отступала. Правительство Франции обратилось к России за помощью. Царь Николай II начал спешно готовить экспедиционный корпус для участия в боях против немцев на территории Франции. В Самаре формировался
2-й пехотный полк. В его состав и была включена маршевая пулеметная команда, с которой прибыл Малиновский. Специальной комиссией он был назначен на должность начальника пулемета как отличник стрелковой подготовки.
Прямой путь во Францию отрезали германские подводные лодки, поэтому царское правительство по согласованию с французскими властями избрало кружной сухопутно-морской маршрут протяженностью 30 тысяч верст.
Пехотные полки сначала пересекли Сибирь, затем Маньчжурию п прибыли в порт Дальний, в котором после норажепия России в войне с Японией хозяйничали японцы. Эшелоны подали прямо в порт, где покачивались на воде два французских военпых транспорта. Русских солдат погрузили на корабли, и опп, помолившись на палубах, отправились в далекий путь под прощальные звуки оркестра.
Плавание было долгим и трудным. Всего натерпелись: вначале стыли от холода, потом изнывали от невыносимой жары палящего южного солнца, страшились ревущей морской пучины во время штормов. Никто из солдат точно не знал, куда держат путь. Разговоры на эту тему категорически запрещались.
При входе транспортов в Суэцкий канал возросла опасность нападения подводных лодок противника, и союзные стороны решили перевести русских солдат на крейсер французского флота «Лютеция», вооруженный несколькими пушками и глубшшымп бомбами. По сравнению с прежними кораблями это был комфортабельный лайнер с глубокой осадкой, хорошей скоростью и твердым ходом. Сопровождаемый боевыми патрульными кораблями, он уверенно отправился в путь.
Наконец, 20 апреля J 916 года суда прибыли в Марсель. В портальных пакгаузах пехотный полк получил винтовки, карабины и боевое снаряжение. Пулеметную команду снабдили боеприпасами и пулеметами французского образца 1907 года. Оркестр заиграл марш, и солдаты строем двинулись по улицам города в казармы. Малиновский шел чеканя шаг и наблюдал, как полицейские сдерживали веревочным канатом ликовавшую и напиравшую публику.
Русских воинов временно поселили на окраине Марселя, а затем перевели в лагерь Майн, недалеко от Шало-па-на-Марне. Личный состав разместился в сборных деревянных бараках легкого типа. В четырех казармах-стационарах проживали французские солдаты и служащие лагеря.
Учебные занятия проходили на лагерном стрельбище, здесь же пристреливалось оружие и отрабатывались упражнения в стрельбе. Тактическая подготовка проводилась в поле. Родион быстро освоил устройство пулемета новой системы, запомнил названия частей по-французски, подготовил расчет для боевых действий.
Летом русские покипули лагерь Майн и через несколько дней уже сражались недалеко от Реймса – под Мурмелоном. С прибытием русской бригады фронт на этом участке заметно оживился. Особенно активными были разведывательные вылазки со стороны передовых позиций, так называемых аванпостов, хорошо оборудованных и укрепленных для круговой обороны.
Пулемет Малиновского был установлен на аванпосту № 2. И вот одпажды, во время наступления противника, на аванпостах завязался ожесточенный бой. Пришлось сражаться в окружении. Выручили контратака пехотных рот из основных траншей, а также бесперебойный пулеметный огонь Малиновского, который заменил наводчика и стрелял до тех пор, пока его не контузило. После боя командующий 4-й армией генерал Гуро поблагодарил личный состав 1-й русской бригады за беспримерную храбрость. Ефрейтор Р. Я. Малиновский был награжден бронзовым крестом с мечами.
Но после каждого сражения Родион все больше осо-впавал бессмысленность этой войны, уносившей тысячи человеческих жизней. Оп открыто говорил об этом близким друзьям и разъяснял своим подчиненным, помогая понять им их собственное положение.
В середине октября 1916 года бригаде пришлось испытать на себе ужас газовой атаки противника, после которой русских солдат отвели на короткий отдых. Но пемцы активизировали свои действия, и командование опять начало бросать бригаду то под Сюлери, то под Бримон на выручку французам в Шампани. После каждого большого боя многие уже не откликались на поверке, и па родину шли бумажки, извещавшие жен, отцов и детей о гибели близких.
Весной во Францию прибыли подарки от царицы для русских солдат – маленькие молитвенники. Но вместе с ними пришел слух, что в России победила революция, царь свергнут, и молиться, в сущности, было не за кого. Еще раньше из Парижа время от времени в бригаду приезжали русские эмиграпты и рассказывали о событиях, происходивших в покинутой ими стране. Эти известия быстро распространялись среди солдат, жадно прислушивающихся к любому слову о далекой родине.
Стали стихийно собираться митинги. Все, о чем думалось за годы войны, что накипело здесь, па чужой стороне, прорывалось в выступлениях ораторов. Смысл их был прост: «Назад – па родину! Назад – к своим семьям, городам и деревням! Назад – на помощь революции!..»
Вскоре в 1-м полку возник совет. Его примеру последовали во 2-м полку, где состав полкового совета и комитетов в подразделениях был объявлен приказом № 1. Малиновского избрали председателем ротного комитета, в основу деятельности которого были положены борьба против империалистической войны, требования возвращения в революционную Россию. Хорошо законспирированная агитационная работа комитетчиков среди солдат давала свои результаты.
Тем временем на франко-германском фронте готовилось апрельское наступление союзников, рассчитанное и па участие русских войск. Командование экспедиционного корпуса во главе с генералом Занкевичем было встревожено создавшимся положением в войсках и предпринимало всевозможные меры, прибегая к угрозам и запугав алиям.
• После долгих дебатов на собраниях и делегатских совещаниях 14 апреля 1917 года 1-я бригада все же приняла решение участвовать в общем наступлении союзников.
16 апреля началось сражение у замка Курен и форта Бримон. После сильного артиллерийского обстрела одна за другой следовали атаки пехотинцев. Но подавить все огневые точки противника не удалось. Уцелевшие пулеметные гнезда на обратных скатах высот прижимали наступавших к земле и наносили им огромные потери. И все же сопротивление немцев на этом участке было сломлено. Успешные действия русских отмечались французской прессой. В наступлении, прозванном «бойней Нпвеля» *, погибло свыше 5 тысяч русских солдат. Наскоро вырытые могилы заполнили поля Шампани. Во время одной из атак вражеской обороны под фортом Брн-мон Родиону Малиновскому разрывной пулей раздробило кисть левой руки, и он длительное время лечился в русских госпиталях в Бордо, Сен-Серване и Сен-Мальо.
Бессмысленные потери окончательно вывели многих из заблуждения. Пламенные слова комитетчиков все больше доходили до сердец солдат, и уже в мае стало ясно, что после победы Февральской буржуазно-демократической революции в России и провала апрельского наступления французской армии они больше сражаться не будут. Русские бригады отвели в глубь Франции, в департамент Крез, в лагерь Ла-Куртин.
Малиновский узнал, что в лагере каждое утро проходят митинги под лозунгами «Свобода, равенство, братство!», «Домой – в революционную Россию!». Эмиссары Временного правительства уговаривали солдат смириться и выполнить свой «долг» до конца, но они отвечали непокорностью, отказывались идти на фронт и требовали отправки домой.
После продолжительных переговоров в верхах о создавшемся положении в русских бригадах министр иностранных дел Временного правительства Терещенко уведомил французские власти и начальника генерального штаба Фоша, что генералу Заикевичу поручено занять пост главпопачальствующего русскими войсками во Франции и при помощи любых мер восстановить в них порядок.
К концу июля по распоряжению генерала Занкевича бригады были изолированы для психологической обработки порознь. Солдат разместили в бараках, окруженных
* Главнокомандующий французской армией.
8
колючими проволочными заграждениями. Обстановка накалялась с каждым днем.
После госпиталя Малиновский прибыл в своп полк. Его опять избрали членом ротного и делегатом отрядного (бригадного) комитета. Но недели через две открылась недолеченная рапа, и Родион опять был направлен в госпиталь Сен-Серваи.
В конце августа 1917 года поступил приказ о разоружении русских солдат. 1-я бригада из-за отказа сдать оружие была объявлена взбунтовавшейся. Не желая доводить дело до вооруженного конфликта, отрядный комитет вынес решение о добровольном разоружении. С этим, однако, не согласились солдаты бригады и избрали новый состав комитета. К ним присоединились полки 3-й бригады, и 10 тысяч солдат окопались в лагере Ла-Куртин, требуя одного – отправки на родину.
В Петроград последовала телеграмма с вопросом: «Как быть?» Ответ был кратким: «Немедленно привести восставших к повиновению силой оружия».
В Ла-Куртиые разыгралась страшная трагедия. 10 сентября лагерь был оцеплен 2-й Особой артиллерийской бригадой генерала Беляева, двигавшейся через Францию в Салоники по воле Антанты. Солдатам предъявили ультиматум. Реакционное командование ожидало вооруженного сопротивления, но этого не случилось. Воины построились на плацу. Они предпочли умереть стоя.
Начался артиллерийский обстрел. Три дня в упор расстреливали русских рабочих и крестьян, вся вина которых заключалась в том, что они не хотели больше сражаться за «демократию» банкиров и политических шулеров и требовали отправить их па родину.
На третий день лагерь сдался. Часть оставшихся в живых была разбита на рабочие команды и расселена по департаментам Франции. Три тысячи непокорных и упорствовавших отправлены в ссылку во Французскую Африку.
15 сентября Малиновский вышел из госпиталя п был направлен в .лагерь Курно, где размещалась наиболее реакционная часть экспедиционного корпуса. Последовал его арест. Пока шло следствие, в Россия свершилась Октябрьская социалистическая революция.
После ленинского воззвания «К гражданам России!», принятия II съездом Советов Декретов о миро и земле французское правительство издало приказ о разоружении
9
всех, без исключения, русских войск и отправке их па работы в каменоломни. Так Малиновский оказался в Бельфоре. Каторжный труд был не под силу – болела раненая рука.
Французское правительство вербовало добровольцев для продолжения войны с Германией. Зная, что немцы оккупировали Советскую Украину и издеваются над мирным населением, сотни русских, в том числе и Малипов-ский, согласились пойти на фронт. В январе 1918 года они прибыли в иностранный легион 1-й марокканской дивизии французской армии, которая уже в марте выступила прорвавшимся немецким войскам навстречу в Пикардии. С того дня дивизия не знала передышки: ее безжалостно бросали на самые трудные участки, особенно в последнем осеннем общем наступлении союзных войск под командованием генерала Фоша, продолжавшемся вплоть до капитуляции Германии.
Глубокой осенью Антанта окончательно сломила сопротивление кайзеровской армии. Теперь союзники получили возможность использовать свои войска против молодой Советской Республики. Началась иностранная военная интервенция. На юге России Антанта добилась объединения Донской и Добровольческой армий под командованием генерала Деникина.
В это время вспомнили о русских, их срочно вывели из иностранного легиона, где Малиновский воевал наводчиком, а затем начальником пулемета, и разместили в деревне Плёр, недалеко от города Сюзанпа. Сначала было решено направить всех к Деникину, но оставшиеся в живых комитетчики, в том числе Малиповский, призвали солдат отказаться воевать против своих братьев в революционной России. Наконец, в июле 1919 года стали записывать желающих вернуться на родину. Малиповский и еще человек двадцать пожелали отправиться в Одессу. Никому не верилось, что тревогам и лишениям на чужой земле скоро придет копец. Месяц ожидания показался вечностью.
И вот группа русских солдат в конце лета 1919 года погрузилась на пароход «Поль-Лека» и покинула Францию. Русских поместили в темном трюме. Французским морякам было запрещено всякое общение с ними. На палубе все время находились люди в штатском, создавая видимость безучастных пассажиров. По всему чувствовалось, что отправка русских была тщательно подготовлена г обеспечена соответствующими инструкциями на случай неповиновения. Тем более, что вывозились самые стойкие из оставшихся в живых: около трехсот человек.
В дороге Родион пытался представить, что происходит в его родном городе и с чего начнет он там свою жизнь. Это никак не удавалось: слишком противоречива и непонятна была обстановка. Но Малиновский твердо решил стать на сторону революции и не боялся об этом говорить расположившимся рядом солдатам.
Состояние почти полного неведения крайне угнетало. По прибытии в Суэц выяснилось, что об Одессе не может быть и речи. «...Тогда куда же пас везут? Мы требуем ответа. Давайте сюда капитана!» – кричали солдаты при появлении в трюме французов. В ответ – молчание. Для выяснения положения была избрана делегация во главе с Малиновским, которую после неоднократных отказов принял капитан парохода.
– Мы уполномочены узнать: куда плывем?
– Во Владивосток,– сказал канптан.
– Чем можете подтвердить свои слова?
– Ничем другим, как высадкой.
– В Африке?
– В Сингапуре мы предоставим возможность убедиться самим. И передайте солдатам пусть не поднимают шума.
На остальные вопросы ответа не последовало. Члены делегации поняли, что от капитана больше ничего не добиться, и на этом беседа была закончена.
После того, как миновали Африку и взяли курс па Восток, было похоже, что капитан сказал правду. Теперь всех беспокоил вопрос – в чьих руках власть во Владивостоке и что их там ожидает.
Через некоторое время русские солдаты заметили, что обстановка па пароходе смягчилась и французские моряки стали общительнее. Видимо, окончательно убедились, что пикакого взрыва негодования со стороны русских не будет.
...Намного позже Р. Я. Малиновский понял, почему тогда они не пошли па Одессу и такой безлюдной и таинственной была их отправка в марсельском порту. Оказалось, что в июне – июле 1919 года в Бизерте, Итее, Тулоне восстали моряки возвратившейся из революционной России черноморской эскадры, которые двумя месяцами раньше выступили против антисоветской пнтервенцип и потребовали немедленной отправки па родину. Команды флагманского корабля «Жан Бар» и линкора «Франс» в Севастополе, крейсера «Вальдек-Руссо», миноносцев «Мамелюк» и «Фоконно» в районе Одессы подняли крас-пые флаги. Правительство Клемансо подавило восстание и вынуждено было эвакуировать свои войска, опасаясь новых выступлений и перехода их па сторону Советской власти. В французских портах к восставшим морякам присоединились рабочие. Поэтому боясь выступления интернированных русских солдат, их решили отправить в занятый японцами и белогвардейцами Владивосток.
...В середине октября пароход прибыл во Владивосток. В иорту было безлюдно. Потом неожиданно появились белогвардейские офицеры, начавшие агитацию за вступление в контрреволюционную армию.
Неясность обстановки, распространение клеветнических слухов о красных и скорой гибели их не сломили революционного духа бывалых солдат. «Если выстояли там, на чужбине, как же можно продаться дома, на своей земле!» – думал Малиновский. Необходимо было предпринять меры, чтобы выпутаться из создавшейся ситуации, уйти от предательства.
Малиновский и группа одесситов стали просить, чтобы их отпустили на побывку по домам, мол, они заслужили такое право в боях за старую Россию во Франции. Разрешение с трудом удалось получить в комитете Пленбеж. Первую радость за долгие годы скитаний на чужбине никто нс скрывал. Но кругом были белогвардейцы. В своп двадцать один год Родион Малиновский понимал, что па родной земле его еще ждут новые испытания.
...Солдаты, которых отпустили на побывку, сели в поезд, направлявшийся в Омск. Суровое время давало о себе знать. Эшелоны охранялись от нападения партизан и почти не останавливались на станциях и полустанках. При проверке документов в Иркутске колчаковцы стали задерживать отпускников, появившихся в такую тревожную пору. Малиновский с группой солдат успел бежать. На станции они осторожно выяснили, что почти все железнодорожники настроены против белогвардейцев. При содействии кондукторов одного из товарпых поездов группе Малиновского удалось благополучно доехать до Омска. Остальные добирались разными способами.
В находившемся на осадном положении Омске ютились где придется. Родион узпал, что колчаковцы по утрам разрушают ледоколом лед на Иртыше для остановки частей Красной Армии, которые успешно продвигались на Восток. Было решено перейти реку до взлома образовавшегося за ночь льда.
В первых числах ноября 1919 года Малиновский пересек Иртыш. Где-то рядом должны были переходить реку по льду его товарищи: движением поодиночке достигалась большая гарантия добраться до своих.
С трудом переставляя ноги по снежной целине, Родион шел по полю, ориентируясь по телеграфным столбам. Оп зпал, что вдоль железной дороги и линии связи тянется шоссе, по которому в беспорядке отступают белогвардейцы, поэтому часто оглядывался, стараясь первым увидеть человека и вовремя от пего скрыться. Рваные ботинки с обмотками, истрепанная и грязная шинель, такая же папаха и подвязанный веревками вещевой мешок за спиной придавали Родиону вид старого путника. Так он шел день, ночь и еще день... Питьевой водой служил снег, а завалявшиеся сухари приглушали чувство голода. В вечеру шум со стороны шоссе стих. Малиновский повернул к дороге, прошел несколько сот метров и, зарывшись в запорошенный снегом кустарник, стал наблюдать: никакого движения. Невыносимо клонило ко сиу. <Пет! Нет! Только не это» – промелькнуло в полудремотном сознании. Оп еле поднялся и, пошатываясь, вышел на дорогу. Укатанная и промерзшая, она позволяла ускорить шаг. Вдруг его остановил резкий окрик:
– Стой! Кто идет? Руки вверх!
Подняв руки, Родион ответил:
– Свой!
Люди подошли вплотную. Малиновский увидел шлемы с красными звездочками, и у пего от радости захватило дух. Один из красноармейцев начал обыскивать Родиона, другие стояли наготове. Вдруг Малиновский вспомнил, что па нем форма царского солдата и в кармане лежат французские награды. До этого они выручали его, а теперь могут подвести. Так и случилось. Особенно подозрительными показались бронзовые кресты с мечами «Круа де Гер», полученные за бои во Франции. Все зло заключалось именно в них, поскольку задержавшие его красноармейцы посчитали, что такие награды получали только офицеры. Все попытки Родиона доказать, что он не офицер и идет к красным, были бесполезны.
– Тащи его в кусты – и крышка! – послышались голоса.
Все кинулись к Малиновскому. Наперерез выскочил стоявший сбоку старший и, закрыв собою «лазутчика», громко сказал:
– Мы отведем его в штаб, пусть командир разберется, кто он.
Красноармеец взял винтовку наперевес и сопроводил Малиновского в ближайшую деревню, где расположился на ночлег штаб батальона 240-го Тверского полка 27-й стрелковой дивизии, разведчики которого и встретили его.
В избе, куда ввели Родиона, топилась большая русская печь. За дубовым столом сидел красный командир и что-то размашисто писал при тусклом свете лампы.
После продолжительной беседы комбат распорядился накормить «лазутчика» и устроить па ночлег. Впервые за долгую дорогу Родион спал спокойно и безмятежпо.
Наутро в деревню вошел штаб 240-го Тверского стрелкового полка, а с ним товарищи Малиновского– Василий Ермачеико, Сергей Трифонов, Иван Цыб, перешедшие линию фронта па других участках. Слезы радости, крепкие объятия. На глазах у всех друзья сорвали с себя папахи царской армии и втоптали их в снег. Командование предлагало им поехать домой отдохпуть после столь продолжительных и необычных путешествий и скитаний, но они изъявили желание служить в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Так четверо бывших царских солдат стали красноармейцами 240-го Тверского полка 27-й стрелковой дивизии, которая неотступно преследовала колчаковцев.
...В Омск вступили после короткого боя с небольшим вражеским арьергардом и погнали колчаковцев дальше. Под Каннском, Ново-Николаевском и станцией Тайга красноармейцы разбили белогвардейцев и банды воткип-цев. К началу 1920 года армия Колчака была полностью разгромлена. Вместе с остатками его войск поспешно бежали на восток и нпостраныые интервенты. Теперь они объявили себя «нейтральными» и, чтобы обеспечить беспрепятственное продвижение своих эшелонов, передали Колчака восставшим рабочим Иркутска. Молодая Республика Советов торжествовала еще одну крупную победу.
В начале февраля 1920 года Малиновский заболел тифом, лечился в Мариинском военном госпитале. Болезнь протекала очень тяжело. Вскоре его перевели в Томск, где размещался более благоустроенный госпиталь. В апреле благодаря усилиям врачей болезнь отступила. Малиновский выписался из госпиталя, но был еще очень слаб. В таком состоянии оп добрел до городской комендатуры и оттуда направился на новое место службы в Канск-Енисейский. Расквартированный в этом городке 137-й отдельный батальон нес охрану железной дороги от Нижпе-Удинска до Верхпе-Удинска. Здесь узнал, что, пока болел, 27-я дивизия из Мариипска передислоцировалась в Минусинск, а оттуда – на Западный фронт. Так Р. Я. Малиновский расстался со своей первой на Родине боевой воинской частью.
За время службы в охранных войсках Малиновский окончил школу младшего комсостава при бригаде и вновь вернулся в свой батальон, но уже начальником пулемета: в его жизни это было третьим назначением на одну и ту же должность. В период пребывания в 1-й Сибирской стрелковой дивизии, сформированной на базе 35-й отдельной стрелковой бригады и переброшенной в Забайкалье на охрану туннелей и советско-монгольской границы, оп был повышен в должности. В ликвидации банды Упгерпа в Монголии участвовал уже начальником пулеметной команды полка, в которой насчитывалось восемь пулеметов. Последний бой произошел в декабре 1921 года. Малиновский вновь попал в строевые войска – сначала в 309-й, а затем в 104-й полк 35-й стрелковой дивизии на ту же должность – начальника пулеметной команды. Здесь, в 1922 году, впервые на него была написана аттестация: «Дисциплинированный, эпергнчный, настойчи
вый. Пользуется уважением среди подчиненных. Имеет большой практический опыт по пулеметному делу. Будучи беспартийным, является вполне благонадежным и преданным Советской власти».
В августе 1922 года дивизия прибыла в Иркутск, где Родион Яковлевич стал помощником командира 1-го батальона 104-го стрелкового полка. К тому времени ему исполнилось 24 года. Это была пора, когда молодой Советской Республике и ее Рабоче-Крестьянской Красной Армии требовались грамотные, политически стойкие, готовые па любые испытания командиры. За восемь лет военной службы Малиновский подготовил себя к этому. Уже в те годы он стал душой солдат: разделял с ними тяготы службы, заботился о быте, политическом и воеп-пом образовании, вникал в характеры.
В конце 1923 года Малиновский был направлен в Калугу на должность командира батальона 243-го полка 81-й стрелковой дивизии. Служба у Родиона Яковлевича проходила напряженно. Первое время пришлось решать хозяйственные вопросы для обеспечения только что сформированного подразделения. Затем началась боевая п политическая подготовка, которой он уделял много внимания, умело опираясь на штаб и командиров подразделений, партийную п комсомольскую организации.
Малиновский требовал от командиров своевременного составления расписаний, графиков. Он имел свой план контроля за проведением намеченных мероприятий. Тщательно готовился к ним сам, продумывал их организацию до мельчайших подробностей. Л после того, как подчиненные узнали, что комбат в совершенстве владеет пехотным оружием до тяжелого пулемета включительно, улучшились условия его хранения и сбережения, усилилось внимание к огневой подготовке.
Находясь в поле на тактических запятиях, Родиоп Яковлевич оценивал местность с воепной точки зрения, давал неожиданные вводные. По ним он требовал быстрых и смелых решепий командиров, инициативных действий воинов.
Бойцам и командирам нравились в комбате собранность, подтянутость, петоропливая, спокойная манера разговаривать с людьми и умение их выслушивать. Присутствие Малиновского в батальоне, его непринужденные беседы вызывали ^доверие у подчиненных.
Малиновский постоянно совершенствовал методы работы, обогащался духовно и становился все более авторитетным командиром. Он уже так врос в армейскую жизнь, что и не мыслил своей судьбы без военного дела.
В 1926 году командование отметило качества Родиона Яковлевича в аттестации: «Обладает твердой и резко выраженной волей и энергией. Дисциплинированный и решительный. С твердостью и строгостью к подчиненным умело сочетаются элементы товарищеского подхода и держанности». В те годы Р. Я. Малиновский был пра^п чески готов занять более высокую должность, но д* этого ему не хватало теоретических знаний. «Boennoi образования не имеет, является в этой области талаяо^-самоучкой. Благодаря своему упорству и настойчивое',, приобрел необходимые познания в военном деле путем
