Текст книги "Да поможет человек (Повести, рассказы и очерки)"
Автор книги: Василий Шукшин
Соавторы: Владимир Тендряков,Михаил Алексеев,Юрий Казаков,Владимир Беляев,Юрий Рытхэу,Николай Евдокимов,Абдуррауф Фитрат,А. Осипов,Ю. Радченко,Ионас Рагаускас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Владимир Беляев
КАНДИДАТ В СВЯТЫЕ
Странно сложилась моя жизненная судьба. Родился я в первом десятилетии нынешнего века в древнем украинском городе Каменец-Подольске. Кроме отца и матери, да священника соседней Георгиевской церкви, высокого, седовласого отца Серафимовича, над моим будущим простер издали свою тяжелую, мясистую руку еще один непрошеный повелитель – Галицкий митрополит, Львовский архиепископ, Его Эксцеленция Высокопреосвященный Кир, АНДРЕЙ АЛЕКСАНДР ГРАФ НА ШЕПТЫЦЯХ ЧИНА ОРДЕНА СВЯТОГО ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО ШЕПТИЦКИИ.
Этому высокому церковному сановнику мало было всех этих пышных титулов, и он самолично стал именовать себя еще и ЕПИСКОПОМ КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКИМ. Граф же Андрей Шептицкий постоянно пребывал во Львове, который, как известно, был одним из городов императорской Австро-Венгрии и подчинялся императору Францу-Иосифу из династии Габсбургов.
Таким образом, уже в далеком детстве я услышал от своих родных фамилию Шептицкий.
Первое «благословение» от этого знаменитого иерарха я получил в августе 1914 года, когда вспыхнула первая мировая война, и над скалистым нашим городком в предвечернюю пору на фоне розоватых облаков появился в небе с поджатыми, хищными крыльями австрийский военный аэроплан немецкой системы «Таубе». До этого никогда в жизни аэропланов я не видел и поэтому, вполне понятно, с мальчишеским восторгом задрав голову, следил за его полетом. Когда эта черная урчащая птица появилась над нашим украинским Подзамчем, держа курс на Старую крепость, из ее кабинки высунулся какой-то тип в кожаном шлеме, держа в руке круглый шарик. Я сперва подумал, что этот неизвестный воздушный дяденька хочет сбросить мне какой-нибудь интересный гостинец!
Но этот шарик, достигнув земли, со страшным грохотом взорвался, а меня воздушной волной зашвырнуло в прихожую, и к счастью – на корзину с бельем. Я только ударился затылком о побеленную известкой стену прихожей. Сразу на затылке выскочила огромная шишка, и я добрую неделю с видом бывалого и пострадавшего воина давал ее ощупывать соседним мальчишкам.
Так эта первая в жизни бомбежка соединила в моей памяти с тех далеких времен два понятия: Шептицкий и война.
Много пришлось пережить с тех давних лет! И кто только не бомбил меня – и воспитанники Шептицкого, благословленные им на первую мировую войну «украинские сичевые стрельцы», или, как называли тогда националистов, надевших австрийские мундиры, и гайдамаки гетмана Скоропадского, и немецкие фашисты с надписями на пряжках поясов: «Гот мит унс» – «С нами бог». Бомбили в осажденном Ленинграде, в Мурманске, на Баренцевом море и, наконец, несколько дней на львовской земле, во Львове. И всякий раз причастна к этому зловещая фигура иезуита из иезуитов, слуги бога на земле, графа Андрея Шептицкого, о котором хочется мне подробно рассказать сейчас молодежи.
Рядом с собором святого Юра, силуэт которого хорошо проглядывается со многих улиц древнего украинского города Львова, за кирпичной стеной старинной кладки и тенистым монастырским садом долгие годы высились митрополичьи палаты, украшенные гербами аристократической династии Шептицких.
В одной из комнат этих палат более полувека восседал на своем кресле-троне глава греко-униатской церкви в Западной Украине граф Андрей Шептицкий, в прошлом офицер австрийской армии, подающий надежды, юрист Андрей Шептицкий (в миру – Роман Мария Александр) и тайный агент австро-венгерской разведки, ведущий борьбу против царской русской секретной службы. Тщеславный и умный, мечтающий о большой политической карьере, о «далеких плаваниях» до берегов Тихого океана, знающий пестрое прошлое своих предков, молодой драгун, побывавший во многих злачных местах Парижа, должно быть, понимал, что он при поддержке могущественной католической церкви сделает карьеру значительно скорее на религиозном фронте, чем в армии. Как мы увидим дальше, он не ошибся в выборе цели.
Аристократические салоны Москвы и Киева, посещение монастырей, длинные коридоры конгрегаций Ватикана в Риме привели наконец молодого графа в 1888 году к порогу кабинета самого папы римского Льва XIII. Лев XIII с вершины Латеранского холма через своих осведомленных кардиналов давно наблюдал за поездками по миру отпрыска графского рода, издавна тесно связанного с папским престолом.
На первой же аудиенции папа римский, узнав, что молодой граф задумал стать монахом реформированного незадолго до этой встречи иезуитами ордена Василиан, прижал его к своей груди и сказал, что «орден Василия должен выполнить великую миссию на Востоке».
В ответ на призыв папы намеченный руководитель этой исторической миссии Андрей Шептицкий перед отъездом из Рима пишет на пергаменте молитву.
Поручая господу богу свою семью, прося наделить ее качествами Франциска из Ассиза, Доминика, Игнатия Лойолы и прочих католических святых, молодой граф-монах излагает в молитве жизненное кредо своего рода: «Пускай за эту веру гибнут как Иосафат и подобно тому, как Екатерина работала и воевала для твоего наместника (папы римского. – В. Б.), так и они пусть выборят для него владения над Востоком».
Не успел Шептицкий еще как следует обжить свою монастырскую келью в местечке Добромиле, как его патроны – иезуиты получили письмо из Рима от «святой конгрегации по распространению веры». В письме, датированном 21 января 1888 года, кардинал ордена иезуитов Ледоховский требовал срочно сократить испытательный срок молодого монаха, от обычных шести месяцев до одного.
Так и в дальнейшем духовная карьера молодого графа постоянно ускоряется тайными и явными указаниями из Рима, которому Шептицкий был очень и очень нужен.
Он никак не собирается замыкаться в пределах одной Галиции со своими религиозными планами. В 1897 году он собирается послать религиозную миссию из своих же отцов-василиан в Болгарию, чтобы помочь вырвать ее из-под влияния православной России.
В один из последних дней ноября 1899 года его нарекают епископом Станиславским и одновременно намекают, что близок час, когда мантия митрополита будет украшать его широкие драгунские плечи.
Проходит год, и этот намек сбывается. Граф Андрей Шептицкий сперва становится архиепископом, а затем получает жезл митрополита Галицкого, а вместе с ним предписание Ватикана относительно дальнейшей деятельности.
«Болгарией займутся другие, – осторожно корректирует его намерения прелат из „конгрегации по пропаганде веры“. – Дайте возможность трудиться во славу божью на Балканах итальянским и австрийским епископам. Поинтересуйтесь лучше: нельзя ли нам возродить унию на Белоруссии?»
Новоиспеченный митрополит, получив такую инструкцию, превращается в героя плутовских романов.
В швейцарском санатории Лемана он отращивает себе бороду, друзья из австрийской разведки достают ему фальшивый паспорт, и по этому паспорту, под именем галицийского адвоката доктора Олесницкого, через Саксонию, кружным путем, Шептицкий едет в начале нынешнего века в Белоруссию, чтобы на месте убедиться в причинах упадка там унии. Он посещает священников – тайных сторонников католицизма, которых даже в 1926 году биографы митрополита, не желая раскрыть подпольную агентуру Ватикана на советской территории, побоялись назвать полными именами.
Он завязывает сношения с псевдолитвинами, которые под маской православных являются агентами папского Рима. Шептицкий устанавливает связи с белорусскими буржуазными националистами, которые хотели бы, подобно украинским националистам, оторвать свой край от России и подчинить его западным державам.
Митрополит Шептицкий, поднаторев в годы молодости в тонкостях военной разведывательной службы, желая обратить в униатскую веру русское население, сам лично не раз выезжал впоследствии по подложным паспортам в Российскую империю. В одном случае он называл себя скупщиком шерсти, в другом – коммивояжером австрийских торговых фирм. И во время каждой такой поездки, выражаясь языком шпионов, «под новой крышей», его вела на снежные просторы России одна цель – создать опорные пункты для внедрения унии. Он вербовал для этого себе агентов в центральных городах России. В Санкт-Петербурге Шептицкий создал церковную униатскую общину, где готовились из бывших православных Сусалова, Дейбнера, Федорова и Зерчанинова кадры униатских священников. В Москве орудовал подготовленный Шептицким, проникший во многие великосветские салоны опытный австрийский шпион иезуит Верцинский. Заигрывал Шептицкий и с русскими старообрядцами, которые, как известно, преследовались православной церковью…
Все старательно разработанные методы идеологической подготовки к первой мировой войне и дальнейшему продвижению («Дранг нах Остен») на Восток преследовали в то же время ярко выраженную цель остановить рост радикализма и социалистических идей и были направлены против призывов к содружеству славянских народов, которые Галиция услышала, в частности, от писателей Ивана Франко, Михаила Драгоманова и Михаила Павлика.
Немало несчастий обрушилось на голову лучшего писателя галицийской земли Ивана Франко, стоило только заявить ему о своей любви к русской литературе и прогрессивным течениям в русском народе; слуги Шептицкого, в лице националиста Александра Барвинского, не дали ему получить кафедру в университете.
«Надеюсь, что с вашей помощью, мои рутены (украинцы), будет возвращен нам Восток!»
* * *
Вот для какой политической миссии родовитый офицер австрийской армии, аристократ Андрей Шептицкий надел монашескую рясу и возвратился вдруг нежданно от салонной, изысканной французской и польской речи к простому языку своих забытых предков. Мы увидим цель этой политической миссии в любом поступке митрополита, стоит только повнимательнее, не попадая на крючок его гибких тактических приемов, оценить всю линию жизни Шептицкого и понять, какие силы стояли у него за плечами. В короткой, но очень острой встрече с ним, в его резиденции на холме Святого Юра, во Львове, летом 1940 года, мне стало понятно, насколько умен, хитер этот иезуит.
Андрей Шептицкий оставался бессменным митрополитом греко-униатской церкви на протяжении полувека, пока 5 ноября 1944 года, осенью, предшествующей окончательному разгрому гитлеровской армии, его гроб не пронесли по улицам Львова.
Уже после разгрома гитлеровской Германии во Львове были найдены следы прямого участия митрополита Андрея Шептицкого в подготовке интервенции против СССР. В архиве одного разоблаченного украинского фашиста была обнаружена… ночная сорочка. Когда ее окунули в химический раствор, выяснилось, что на полотне сорочки написано донесение украинских буржуазных националистов – Костя Левицкого и бывшего диктатора ЗУНР[9]9
Так называемая «Западноукраинская народная республика».
[Закрыть] Евгена Петрушевича о недавней поездке митрополита Андрея Шептицкого в Америку:
«Ставим вас в известность, что митрополит сообщил из США, что его работа на политическом поприще приносит несомненные успехи. Следует признать, что мысль о вооруженной интервенции против России в кругах Антанты не только не остыла, но даже начинает принимать все более конкретные формы. Не исключена, а даже вполне допустима возможность, что Антанта обратится и к нам – непосредственно или через других лиц, – чтобы мы приняли участие в этой интервенции».
Кость Левицкий и Евген Петрушевич, ближайшие друзья митрополита, не были удовлетворены тем, что отправили уже однажды, в первые дни мировой войны, на верную смерть почти целое поколение галицийской молодежи, призывая ее сражаться под знаменами императорской династии Габсбургов за чужие, австрогерманские интересы. Теперь они хотели загнать галицийских украинцев при помощи митрополита Шептицкого в легионы Уинстона Черчилля.
«…Правда, мы не можем еще утверждать, что нам удалось принудить Англию к явному выступлению в наших интересах, – писали далее предатели украинского народа Левицкий и Петрушевич, – однако все свелось к тому, что английская Лига наций в Лондоне в ближайшие дни на собственные средства издаст брошюру о нашем деле, требуя признания самостоятельности Восточной Галиции. Большие услуги оказывают нам известные госпожа Дебуале и Черчилль… Нам удалось заинтересовать английские финансовые круги и галицийской нефтью…»
Однако надежды на англо-французскую интервенцию в России были отодвинуты, и генерал во Христе, Андрей Шептицкий, вместе со всем своим украинским националистическим окружением все больше и больше стал склоняться в сторону немецкого фашизма.
* * *
Еще в прошлом веке для большинства современников был загадкой не только крутой поворот этого блестящего австрийского драгуна к духовной карьере, но и многие его последующие действия. Одни польские магнаты, заинтересованные в сохранении своей экономической власти в Галиции, называли Шептицкого «великим человеком». Другие – «предателем польской нации» лишь потому, что граф вдруг заговорил на украинском языке – «холопском мужицком наречии» и якобы «покровительствует украинским гайдамакам». Они не могли простить Андрею Шептицкому того, что, принимая у себя в палатах своего брата генерала Станислава Шептицкого, этот генерал во Христе, не желая дразнить окружавших его каноников возвращением к близкому ему польскому языку, говорил с братом исключительно на нейтральном, французском языке. Время от времени, дабы укрепить в народе легенды о своей независимости, Андрей Шептицкий позволял себе даже не соглашаться с политикой Ватикана.
Мечтая о распространении католицизма на Востоке и о том, как бы ему закрепиться в России, митрополит Шептицкий знакомился с научным социализмом. И осенью 1939 года, и накануне смерти Шептицкого мы видели в его кабинете на одних и тех же полках его богатой библиотеки вместе с папскими буллами и энцикликами полное собрание сочинений Маркса и Энгельса, сочинения Ленина и даже… «Краткий курс истории ВКП(б)».
После вторжения гитлеровцев население Львова да и других оккупированных областей Западной Украины обязано было под страхом строжайших репрессий сдать для сожжения эти и другие советские издания. Андрей Шептицкий мог считать для себя совершенно необязательными подобные приказы немецкого командования. Разве виднейшие чины гестапо не знали, что князь церкви, если и знакомится с марксизмом-ленинизмом, то только для того, чтобы «поражать его в самое сердце»?
Сидя в своем уютном кресле-троне, он перечитывал «Диалектику природы», «Капитал» и «Анти-Дюринг» с тем, чтобы изучить основы научного социализма и всеми силами своего разветвленного церковного аппарата бороться против ненавистного ему с детства «опасного» учения, все больше и больше проникавшего в Западную Украину и поднимавшего народ на единственно правильный путь борьбы с захватчиками. Волнения прозревающего народа не могли уже быть остановлены так, как это было в начале XX века. Народ втягивался все больше и больше в революционную борьбу, и ни создаваемые буржуазной Польшей «осадники», ни «корпус охраны пограничья», ни концентрационные лагеря, подобные Березе Картузской, ни Луцкая и Дрогобычская тюрьмы не могли повернуть вспять колесо истории.
В это время активизируются отряды католицизма, и в первую очередь приводится в состояние боевой готовности греко-католическая церковь – один из его наиболее воинственных отрядов, священнослужители которой для удобства проникновения в души верующих украинцев говорят на их родном языке.
Граф в мантии митрополита созывает в свою палату на Свято-Юрской горе самых верных представителей украинской буржуазной интеллигенции и духовенства.
Оставляя в книге посетителей свои автографы и целуя затем перстень на морщинистой дряблой руке князя церкви, возле его трона рассаживаются судебный советник в отставке Алексей Саляк, один из бывших руководителей украинских «сичовых стрельцов» в годы первой мировой войны – доктор Мыкола Галущинский, священники Петр Голинский и Иосиф Раковский и лица светские – Роман Гайдук, Алексей Мельникович и представительница верующих католичек, исступленно обожествляющая Шептицкого, Мария Янович.
Митрополит по-отечески благословляет каждого из них и затем предлагает подписать программное заявление об организации «украинской народной католической партии». Он говорит, что идеологическую подготовку к созданию такой партии можно считать завершенной. Подготовка эта проводилась на протяжении нескольких лет в католических изданиях, созданных Шептицким.
* * *
До окончательного изгнания гитлеровцев с земель Западной Украины в палатах митрополита Шептицкого среди различных почетных посетителей, которые подходили к креслу князя церкви, были и губернаторы «дистрикта Галиция» бригаденфюрер СС Карл Ляш и группенфюрер СС Отто Вехтер, шефы гестапо группенфюрер СС Фриц Катцман и комиссар Витиска, полковник войск СС Альфред Бизанц и Фрайтаг, «фюреры» украинско-немецких националистов Кубиевич, Андрей Мельник, Шепарович и многие другие видные чины гитлеровского рейха и их прислужники.
С ними часами задушевно беседовал Андрей Шептицкий, согласовывая совместные обращения к народу Галичины о сдаче налогов-контингентов, о вывозе в Германию мирного населения, хотя он прекрасно знал, что руки посещающих его посланцев Гитлера в крови убитых ими жертв.
Отличный знаток военных вопросов, митрополит Андрей Шептицкий выполнял по заданиям германского генерального штаба и «святой конгрегации» глубокую разрушительную работу, направленную во вред революционному национально-освободительному украинскому движению, и всеми путями препятствовал с помощью сложнейших уловок соединению галицийских украинцев в их революционных стремлениях с украинцами надднепрянскими и со всем русским народом.
В тяжелые дни гитлеровского нашествия они восторженно приветствовали немецкую армию, служили молебны в честь Адольфа Гитлера, а граф Шептицкий снаряжал подвластных ему попов капелланами в созданную его приспешником и благословенную им дивизию «СС Галиция», подчиненную лично рейхсфюреру СС Гиммлеру.
* * *
Шептицкий умер, как уже было сказано раньше, в ноябре 1944 года во Львове и похоронен в подвалах собора Святого Юра.
Одиннадцать лет спустя после смерти митрополита, в 1955 году, зарубежные реакционеры поставили вопрос о причислении покойного к лику святых, не сообщая главного – того, что знаем теперь мы. Повышенная активность Шептицкого в те годы полностью совпадала с усилившейся деятельностью немецкой военной разведки. На территории Львова работала тогда немецкая комиссия по переселению немецких колонистов из советских земель на земли рейха. Она устанавливала тайные контакты с митрополитом на советской земле, держала его в курсе дел предполагаемого немецкого вторжения, рекомендовала не падать духом и мобилизовать верующих.
Вторжение фашистских полчищ на территорию нашей страны, как мы уже говорили, Шептицкий встретил с восторгом.
5 июля 1941 года митрополит Шептицкий обратился с «новым» словом к духовенству и верующим архиепархии: «Каждый душепастырь обязан в ближайшее воскресенье после получения этого призыва отправить благодарственное богослужение и после песнопения „Тебе, боже, хвалим…“ провозгласить многолетие победоносной немецкой армии…»
Все это апологеты митрополита пытаются теперь затушевать, распространяя утверждения, что «митрополит бесстрашно выступал против карательной политики нацистов и был очень невыгоден для них».
Надо полагать, именно вследствие этой «невыгодности», как только гитлеровцы ворвались во Львов, в митрополичьи палаты на Свято-Юрской горе поспешил с визитом давний приятель Шептицкого, былой участник переговоров украинских националистов с генералом Деникиным от лица «украинской галицийской армии» в 1919 году, а затем профессиональный разведчик и доктор теологии Ганс Кох.
Да, да! В палате митрополита поселился этот известный во Львове профессор Кенигсбергского университета, специалист по истории Восточной Европы, галицийский немец, бывший сотник «украинской галицийской армии», а в то время, в июне 1941 года, гауптман в отделе военной контрразведки («Вермахтсабвер»), доктор Ганс Кох.
Вместе с Кохом гостем митрополита был сотрудник Коха доктор Р. Фель – знаток польских и украинских дел.
15 сентября 1941 года в ворота подворья собора Святого Юра въехало несколько черных лимузинов с гитлеровскими флажками на радиаторах. Охрана из эсэсовцев окружила палаты митрополита. Из машин вышли губернатор Карл Ляш, его ближайшие сотрудники – шеф внутренних дел Отто Бауэр (застреленный впоследствии советским разведчиком Николаем Кузнецовым), шеф по делам науки и культуры Кассерлих, шеф пропаганды Райш и городской староста Куят. Сопровождаемые священниками, они проследовали в покои князя церкви.
До позднего вечера длился прием. Почтенные гости были вполне довольны приемом и тем радушием, с каким их встретил митрополит.
Митрополит даже после разгрома гитлеровцев у Волги из кожи лез, чтобы поставить как можно больше пушечного мяса в дивизию «СС Галиция». Шептицкий освятил знамена дивизии, послал капелланами в нее своих наиболее видных священников. На флажках дивизии были начертаны хвастливые надписи: «На Москву», но дошли они всего-навсего до местечка Броды, откуда летом 1944 года днем и ночью доносились во Львов, в палаты митрополита, отзвуки орудийной канонады.
Таково было еще одно черное предсмертное дело кандидата в святые. И по сей день не отказались от своей затеи причислить его к лику святых наши идейные враги. Его имя пытаются сделать сейчас знаменем в борьбе против коммунизма. Сионисты заложили в Тель-Авиве памятную плиту под памятник Шептицкому… Именно поэтому все народы должны знать всю правду о мертвом графе и его агентуре.
Беляев Владимир Павлович печатается с 1936 года. Огромной популярностью пользуется его трилогия «Старая крепость» (1937–1951), удостоенная в 1951 году Государственной премии. По книге снят фильм «Тревожная молодость». Беляев известен также острыми политическими памфлетами, направленными против украинского национализма и католической церкви. К ним относится публикуемый здесь отрывок из книги «Ночные птицы».
