Текст книги "Синяя папка. Сережка. Давным давно была война... (СИ)"

Автор книги: Василий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Синяя папка. Сережка. Давным давно была война...

Глава 1

Синяя папка. Сережка.

Сережка открыл синюю папку и стал читать и перекладывать выписки из документов… На первом листе каллиграфическим почерком было выведено:

Партизанов ??? (Фамилия, скорее всего, вымышленная) Сергей Алексеевич ??? (настоящие?)

1928 года рождения ???

Дальше шла анкета по Форме №1.

Интересная анкета… Она была почти пустая, и только некоторые положения были заполнены…

Патризан Н-ского отряда с осени 1941 года.

Награжден

Июнь 1942 г. – орден «Красная звезда» за получение ценных разведывательных данных.

Январь 1943 г. – медаль «За отвагу» за мужество и героизм проявленные в боях с немецко – фашистскими захватчиками.

Май 1943 г. – орден «Красная звезда» за уничтожение вражеского самолета.

Май 1943 г. разведчик ОРР (Отдельной роты разведки) в/ч 01509

Сентябрь 1943 г. – медаль «За отвагу», за выполнение ответственного задания командования.

Ноябрь 1943 г. – орден «Красного Знамени»

Июль 1942 г. краснофлотец разведроты 154 ОМСБр (отдельной морской стрелковой бригады)

Январь 1943 г. медаль «За отвагу» за мужество и героизм проявленные в боях с немецко – фашистскими захватчиками. Бои при обороне станции Тингута.

Январь 1943 г. разведчик 161 ОРР (Отдельной роты разведки)

Апрель 1943 г. краснофлотец 384 ОБМП (отдельного батальона морской пехоты)

Сентябрь 1943 г. – орден «Красная звезда» за получение ценных разведывательных данных. Таганрогская операция.

Май 1944 г. разведчик ОРР (Отдельной роты разведки) в/ч 01509

Июнь 1944г. орден «Отечественной войны 2 степени» за получение ценных разведывательных данных.

Ранения.

Декабрь 1942 г ??? – пулевое касательное ранение головы.

Март 1943 г. – сквозное ранение правого бедра. Справка СЭГ 1857

Ноябрь 1943 г. пулевое сквозное ранение левой верхней трети грудной клетки. Пулевое касательное ранение левой части грудной клетки. Справка СЭГ 1857

Август – Сентябрь 1942 г. Осколочные ранения, контузия. Справка Госпиталь 2772 г. Пенза.

Март 1944 г. пулевое ранение левой верхней трети грудной клетки. Контузия. Касательные ранения головы. Справка ЭГ 1423.

Нахождение одновременно в двух воинских частях, нахождение одновременно в госпитале и в части… Однофамилец? Полный тезка? Справка из ЭГ 1423 подтверждает наличие всех описанных ранений у одного бойца. Два извещения о смерти… Захоронения подтверждаются свидетельствами бойцов и командиров разных подразделений в мае 1944 года и июле 1944.

«Да уж… Прикольненько, сразу и в двух местах отметился», – подумал про себя Серый, почесав, внезапно напомнивший о себе, шрам над левым ухом.

Актовый зал, школа №9.

В пятницу, 7 мая, в школу № 9 города Покровска пригласили для выступления ветерана Великой Отечественной войны. Учащиеся 7-9 классов собрались в актовом зале. Ребята надеялись увидеть старичка, убелённого сединами, с огромным количеством орденов и медалей, но на сцену поднялся бодрый дедулька, лет 60-ти, с непонятными полосками на левой стороне пиджака, и без наград. Ученики недоумённо зашумели.

–Дорогие ребята! – начала Ольга Юрьевна, директор школы. – Хочу представить вам замечательного человека, редкой судьбы. Александру Семеновичу Кошелеву во время войны было столько же лет, сколько вам сейчас. Он награждён одним орденом и тремя медалями, но не носит их, говорит, что – стесняется. Давайте поприветствуем его и попросим рассказать о самом запомнившемся эпизоде войны.

Когда смолкли аплодисменты, смущенный Александр Семенович попросил:

–Ребята, честно говоря, я не знаю о чём вам рассказать. Давайте так: вы задаёте вопрос, можно написать записку, если стесняетесь, а я буду отвечать. Ну, спрашивайте!

Возникла неловкая молчаливая пауза… Подняла руку одна девочка:

–Александр Семенович, а какой у Вас орден и за что его Вам дали?

–Орден «Красной звезды» я получил…

Обычный семиклассник Серёга Парнов сидел на предпоследнем ряду, закрыв глаза, у него внезапно разболелся шрам, чуть выше левого виска…

Он никак не мог поверить, что такое бывает…

Кабинет психиатра.

–Да уж, – врач поправил очки и ручку в кармане халата. – Это очень занимательный случай. Посттравматический синдром... Это радует, очень интересно, очень радует! И, все же, где тебя так угораздило, а, Никита?

–А меня, доктор, это совсем не радует! Мальчика надо лечить, а не радоваться! – ответила за сына, вскипев мама Никитки.

Через несколько минут, Никита, с кислой физиономией, а также его мама с нецензурным выражением лица «а-ля Бармалей» (ненавижу всех докторишек) вышли из кабинета психиатра и стремительно двинулись к выходу. Загорелась лампочка вызова. Со стульев поднялись и направились в кабинет женщина и мальчик.

–Проходи, Серёжа, не бойся, – сказала женщина.

Никитка почувствовал на себе удивлённый взгляд замешкавшегося в дверях кабинета мальчишки и обернулся.

«Так это все – правда? Это было?»– в голове у Никиты всё перемешалось: где – правда, где – сон...

Но мамы упорно разводили их в разные стороны. Вот бы остаться, поговорить с Серёжкой, может быть хоть что-то станет понятно, но... Спорить с мамой в её теперешнем состоянии бесполезно – это Никита знал давно, а Серого он теперь найдет по любому …

За карасями.

–Юр, кто кого взял на рыбалку? Я – тебя или ты – меня? – Серёга уже начал злиться. Они стояли у этой развилки минут пять. – Тебе говорят – налево надо, налево!!

–А я говорю – направо! – Юрка, парнишка не малых размеров по ширине, даже размахивал руками, пытаясь доказать свою правоту…

–Направо через мост будет Сынково, а налево – Чулпаново! Ты ведь сам спрашивал, где я таких карасей наловил! А в Сынково одни верхоплавки ловятся!!

–Ты сам ничего не знаешь! Вот, Серый, у меня на Гугл-карте всё ясно нарисовано. Мы – вот здесь, а Чулпаново – направо!!

–Юрка, не беси меня. Я знаю куда идти – налево.

–Ну, ты и «левый»! Левее левого!

–А пошёл-ка, ты, «ферзь гамбитный», куда подальше … направо! – Серёга плюнул под ноги, растёр и пошёл по левой тропинке – Налови побольше верхов плавок! А можешь и низов от трусов. – Окончание этого каламбурчика Серёжка пробубнил уже себе под нос…

–Скорее ты поскользнешься на ровном месте, и будешь скользить долго-долго, а потом я, может быть, и наловлю верхоплавок! – крикнул в спину Серёжке Юрка, уходивший направо, не поняв приколки.

Вот так всегда бывает: собираешься на рыбалку, этот, тростниковый кабан – Юрка канючит – достаёт, чтоб его взял, место показал... Ждал его ещё 20 минут – встать в 5 утра не может, а потом командует! Карта какая-то! Будто Серёжка здесь первый раз ходит! Покажет он теперь ему рыбное место...

–Ай, чёрт ... – Серёжка поскользнулся в овражке, больно стукнулся спиной и затылком, в глазах у него потемнело, и съехал на заду до самого низа. Серый потёр спину, почесал затылок, похлопал себя по заду, отряхивая пыль и грязь (слава богу, что рюкзачок, а-ля вещмешок, висел на одном плече, а батяня заставил одеть телогреечку – мог сильнее треснуться). – Ну, зараза – Юрка, наловишь ты сегодня верхоплавок.

Серега, по дороге, достал из кармана телогреечки (хоть и очень теплый конец апреля, но батя сказал, что пригодится – не месяц май!) сигарету, закурил. Он не был пай – мальчиком, чуток покуривал, мог выдать «пару ласковых», мог и пойти на драку с несколькими более сильным оппонентами, занимался и карате, и рукопашкой (как любил говорить его отец: «Добро должно быть с кулаками!»). Но и «раздолбаем» Серый тоже не бы: к мелким не приставал, в школе был середнячком: не отличник, но и не «дырка» (три, три, три, три – протрешь дырку), всегда помогал родителям (если просили), любил смотреть фильмы и читать книги о войне…

Как ни странно, но Серёжка сегодня заплутал и вышел не как всегда, к реке, а у деревни.

«Ну вот, теперь через всю деревню тащиться». – подумал он с досадой.

А солнце, похоже, садилась. Полусонное, полу лирическое настроение испарилось, когда на его пути оказались две железнодорожные колеи: «Откуда здесь рельсы, ведь поезда ходят через город? Военных частей тоже рядом нет. Сколько ходил по деревне к колодцу за водой, ни разу рельсы не видел. А может я ещё в овраге лежу, а это мерещится?» – Серёжка с силой пнул рельс. Рельс загудел, а Серый зашипел, пытаясь приглушить боль: рельс был настоящий. И всё же, что – то было не так, как обычно. Серёжка ещё раз посмотрел на солнце, пытаясь понять, то ли его крыша уехала и очень далеко, то ли он находился в овраге очень долго, потому что солнце действительно садилось.

–Это он?

Сергей резко обернулся, от неожиданно раздавшегося за его спиной громкого голоса чуть было не подпрыгнул. Сзади к нему подошли тёмноволосый, крепкий мужчина в нательной рубахе, галифе и сапогах и босой парнишка, ровесник Серёжки, вся одежда которого состояла из старых замусоленных штанов. Парнишка, видимо, только что купался, волосы у него были мокрые… «Закаленный пацан, в апреле купаться

–Он, дядя Вася…

–Ну-ка, пойдём, разобраться надо, – мужчина положил Серёжке руку на плечо…

–А чё, здесь нельзя? – Серёжка отдёрнул плечо.

–Тебе сказали: «Пойдём», значит, пойдём! – мужчина крепко Серёжку за руку чуть повыше локтя.

Дядя Вася оказался начальником местного отделения милиции старшим лейтенантом Василием Петровичем Кутиным. Об этом Серёжка узнал, когда он с «дядей Васей» и мальчишкой вошли в одноэтажное здание с вывеской на двери: «Милиция»…

–Старшина! Онищенко! Онищенко!

–Здесь, товарищ старший лейтенант! – из одной из комнаток появился взъерошенный старшина.

«Милиция… Хоть бы вывеску сменили! Ну и форма у них. На складах завалялось обмундирование времен царя Гороха!» – усмехнулся про себя Серёжка.

–Старшина, спишь что ли?

–Никак нет!

–Ладно, Онищенко, зубы не заговаривай. Обыщи малого.

–Не имеете права меня обыскивать! Сначала сообщите моим родителям! – тут Серёжке захотелось, как всегда, покачать права. – Сейчас не 37 год и мы не в НКВД!

Старший лейтенант и старшина переглянулись. Мальчишка стал похож на одетую в штаны гипсовую статую (была такая шутка в пионерских лагерях). Первым в своё нормальное состояние пришёл старшина.

–Поговори тут еще! Лицом к стене! – он дал «леща – подзатыльник» и резко развернул Серёжку и, прижав одной рукой к стене, другой начал обыскивать.

–Ну, ты и птица. Да, сейчас не 37 год, а 41, но в одном ты ошибся – это НКВД! Это так же верно, как то, что я – Кутин!!

–Товарищ старший лейтенант! Да он – шпион! Посмотрите-ка! – из внутреннего кармана телогрейки старшина достал пачку «LM» и зажигалку. – Папироски-то не наши!

«Вот это я попал…куда попал? – думал Серега. На рукоприкладство старшего он мог бы и ответить – отец учил, что неважно, кто на тебя поднял руку – надо бить в ответку. А тут просто наступил ступор от непоняток: безропотно выполнял все приказы. – «Где же я? Я, наверное, свернул себе шею в овраге… или просто потерял сознание и это я брежу…»

Через несколько минут Серёжка стоял лицом к стене, а милиционеры тщательно изучали каждый сантиметр его одежды и содержимое рюкзака на наличие шифровок, ампул с ядом, шпионских хитростей и других уловок. После осмотра ему разрешили одеться.

–Так... так, ага – продолжил чтение протокола личного досмотра Кутин. – У назвавшего себя уроженца города Покровска Московской области Сергея Парнова, 13 лет… особые приметы: рост 161 см, плотного телосложения, лицо скуластое, нос прямой, глаза серые, губы тонкие… Так…

В ходе досмотра обнаружено иностранного производства:

1) Прямоугольное устройство, с различными изображениями

2) начатая пачка сигарет с латинскими буквами ЛМ

3) зажигалка не установленного образца

4) нож складной, самодельный

5) рыболовные снасти

6) телогрейка – ватник

7) сорочка с латинской надписью «Демиикс»

7) брюки «Рифле»

–Не "Рифле", а "Райфл", – устало поправил старшего лейтенанта Серёжка

–Молчать! – гаркнул старшина Онищенко.

8) консервы мясные, тушенка, говядина, ГОСТ, Главпродукт – продолжил Кутин.

9) фальшивых рублей на сумму 560 рублей, датированных 1997 годом...

– ХВАТИТ! – не выдержал Серёжка. – Я не шпион, меня никто никуда не забрасывал, я не знаю, как сюда попал, я, правда ... Вы мне не верите... Постойте, вы сказали, что сейчас 1941 год, а день сейчас какой? Тот же? 21 июня? Хорошо... А можно сообщить о моём задержании более высокому начальству?

– Старшина, а может он из какой лечебницы сбежал? Больно уж странный! Хотя, иностранных вещей много… – усмехнулся старший лейтенант. – День тот же – 21 июня, а с начальством нашим завтра с утра встретишься. Давай, старшина, веди этого в баню, да смотри за ним хорошенько. Завтра с утра в райцентр повезём.

–Постойте ... – Серега стал упираться, хотя Онищенко пытался, за шкирку, куда-то его увести. – Позвоните начальству и скажите, что 22 июня в 4 часа утра начнётся война! Война с немцами!»

–Он ещё и паникёр... Онищенко, веди его в «баню», – тяжело вздохнул Кутин. – А ты, Сашок, давай беги домой, а то поздно уже. Спасибо, что вовремя меня позвал, старший лейтенант взъерошил мальчишке волосы.

Серёгу отвели в стоящую во внутреннем дворе старую баньку, приспособленную для содержания задержанных. Всю ночь Серёжка не мог уснуть. Да и как уснёшь, когда творится – чёрт знает что! Разве можно отправившись на рыбалку попасть в прошлое? Разве может быть завтра война? Серёга ничего не мог понять, совсем ничего...

Из полудрёмы его вывел нарастающий визг, тряхнуло так, что Сергей свалился с деревянных нар на пол. Взрыв, взрыв, взрывы, ещё взрывы. Серёжка забился в угол, закрыл руками уши, чтоб не слышать крики людей и заглушающие их взрывы. Взрывы, мольбы о помощи, треск огня – всё слилось в один гул. Бомбёжка прекратилась также внезапно, как и началась. Серёжа поднялся с пола и выглянул в зарешёченное окошко. Ему стало жарко от увиденного: здание милиции превратилось в груду развалин. Потянуло гарью, становилось душно, что-то трещало совсем рядом. У Серёжки волосы зашевелились на голове, когда до него дошло, что горит его тюрьма. Он попытался выбить дверь, хоть она и была старенькая, но сделана из дуба и на совесть. Ломая дверь, Серёжка кричал, ругался, просил выпустить... Но кто его услышит в такую минуту?

Поняв, что проснулся, Серёжка по привычке сладко потянулся, нащупывая спинку кровати, но нащупал стенку... Открыв глаза, он обнаружил в метре от себя потолок, а справа лежащую на животе обнажённую фигуру с жуткими белыми наростами на теле. С диким криком, прежде ударившись головой о низкий потолок (как оказалось, он лежал на печке, на так называемых палатях), Серёжка соскочил вниз, оказавшись перед взглядами обедавшего семейства из шести человек, и только тут понял, что от «обнажённой фигуры» его отличают исключительно белые наросты.

–А где моя эта, как её... одежда? – удивлённо спросил спрятавшийся за занавеску Серёжка. Скоро Сергей сидел за столом в потребном виде, ел и слушал хозяина дома, дядю Сеню…

–Почему без штанов, спрашиваешь? Маш, скажи-ка ему.

–Ой, деточка, ты ж три дня пластом лежал, этот уж четвёртый. – Серёжка, услышав это, перестал жевать, а на лице отобразилось неверие.

– Тебя ведь Сашка еле дотащил до хаты. Сперва на себе, на спине нёс, потом, умаявшись – волоком по земле. Хорошо добрые люди помогли, а то бы надорвался. Грязные вы оба были, как чушки, обмыть тебя надо было... Да и потом, пролежал долго, не двигался... ну, сам понимаешь, не деревяшка, живой ведь... А Сашка вон, окаянный, – тетя Маша всплакнула, кивнув на палати. – Всё ещё лежит. Говорила, чтоб не лез, а он...

–Так это Сашка?! А чего это он такой весь... белый.

–Ой, деточка, ты-то дымом надышался (так и не знали: помрёшь или нет), а он потом школу побежал тушить, там и обгорел. Теперь в сметане лежит. Сметана она боль при ожогах снимает и заживляет. – пояснила Сашкина мама.

–А-а, – Серёга с уважением посмотрел на палати. – А вы доктора – врача вызывали??

–Да какого дохтура! Сколько народу поубивало-покалечило! Тут кругом такое творится. А Сашенька и без доктора поправится. На хлопцах всё быстро заживает... Это ты, деточка, был плох, лежал пластом, а Саша ничего... и ходит, и ест сам.

На палатях зашумел Сашка. Сперва появились его ноги, сдвинулась в сторону занавеска, потом вниз спрыгнул, показывая, что совсем здоров, Сашка. Совершенно не стесняясь своего «наряда», он направился к двери.

–Далеко собрался-то герой? – поинтересовался его отец. – Сказал бы – принесли.

–Не, бать, мне до ветра...

–Ну-ну, давай! К тебе тут Федька опять заходил, спрашивал, как ты ... Вроде во дворе сидел... Ты там, без портков-то, во дворе не трепись языком...

Серёжка был ещё слаб, поэтому после обеда, немного поев, по настоятельной просьбе тёти Маши, опять забрался на палати. Скоро к нему присоединился, легши на живот Сашка…

– Во, развалился! Давай-давай, двигайся! – Сашка устроился поудобнее, подложив под подбородок кулаки, повернул голову к Серёжке. – Ну, давай, рассказывай…

–Чего – рассказывай? – не понял Серёга…

–Чего– чего! Откуда узнал, что будет война. Всё-таки, откуда, а?

–Саш, даже не знаю, как и рассказать... Ну, во-первых, я не шпион...

–Это я и сам догадался, когда бомбить стали. Ты знаешь, дядю Васю ранили... Он меня попросил за тобой присмотреть...

–Какого дядю Васю?..

–Ну, старшего лейтенанта Кутина, с которым мы тебя арестовывали.

–А-а, – Серёга чуть злорадно ухмыльнулся, ловя себя на мысли, что его «шпионское прошлое» ещё не до конца забыто.

–А старшину Онищенко убило... Ну всё-таки...

–Саш, не знаю я откуда узнал, не знаю!!

–Не хочешь, не говори, – обиделся Сашка…

–Сашок, ты лучше расскажи, как меня нашёл! – попросил Серёжка.

–Чего рассказывать-то... Как только начали бомбить, батя «малых» в охапку, мне под зад и бегом в погреб. А мне, как кувалдой по башке – ты ведь предупреждал, а мы не поверили... Пересидел бомбёжку в погребе, потом слышу, кричат, что станцию разбомбило, а рядом со станцией-то милиция... Я бегом туда... Милицию разнесло начисто. Я к баньке, а она горит уже... Рядом Онищенко мёртвый, весь в крови... – Сашка замолчал. – Хватаю лом, сбил замок, открываю дверь, а там дыму... Дыму – ВО! Еле тебя нашёл. А куда девать не знаю. Ты молчишь, не шевелишься, но еле-еле дышишь. Ну, потащил до фельдшера ... А ты тяжёлый, мешок бульбы легче... Раз десять падали, пока не помогли… Пока тебя там смотрели, повстречали дядю Васю....

–Кутина?

–Ага, его тоже к фельдшеру принесли, тут-то он меня и попросил за тобой присмотреть. Принесли тебя до хаты, прибегает Федька и кричит, что школа горит. Хорошая у нас была школа, новая… все строить помогали... Ну – я туда! Я ведь знаменосец... Знамя дружины вытащил, успел. А сзади рубаха и штаны загорелись... Жарковато было. Только выскочил, меня тут же водой облили...

–Сашка, ты ведь сгореть мог...

–Серый, так я ведь знамя спасал...

В поисках партизан.

После прихода гитлеровцев в Молотковичи Серёжка не долго жил у Сашки дома. Несмотря на уговоры тёти Маши и дяди Семёна (не призывной он был, хромал на левую ногу, еще после Гражданской войны), Серый твёрдо решил – партизанить. Сережка не только книжки про войну читал и фильмы смотрел, он был частым гостем школьного Музея боевой и трудовой славы. А музей был не обычный – его хранитель, учитель истории Николай Константинович Новиков (по прозвищу среди учеников – "Автомат" – Ни.Ко.Нов) разрешал собирать и разбирать восстановленные, до состояния щелчка, макеты – оружие, найденное поисковым отрядом, рассказывал о хитростях и тонкостях войны, тактике партизанских отрядов... много чего интересного. Так что, теорией Серёга был богат, осталось только перейти к практике…

Оружия нет – ерунда, добудем! Можно на местах боёв поискать (если уж они с ребятами ухитрялись находить патроны и поржавевшие винтовки через пол века, как война кончилась), а можно и у врага «одолжить».

Два дня пролежал Серёжка у просёлочной дороги, готовясь к операции по обезвреживанию немецкого курьера – мотоциклиста (тем более что немцы были ещё не пуганные и часто ездили по одиночке).

Курьер на приличной скорости поравнялся с натянутой поперёк дороги стальной проволокой, добавил газу и... Немец, ноги которого резко взлетели вверх, перевернулся в воздухе и грохнулся на землю, мотоцикл укатился в кювет, и только каска ещё неслась вперёд, громыхая о камешки.

Серёга моментально открутил проволоку, свернул её бухточкой, засунул в холщовую сумку, подбежал к немцу, который лежал в луже крови, булькая вытекающей из почти перерубленной шеи. Непонятно было, на чем держалась, вывернутая лицом к спине, голова...

Несколько дней Серёжка не мог есть и спать... Он убежал с того места, так и не сумев пересилить себя и взять винтовку, то, ради чего всё это сделал…

А потом, по дорогам, на запад, погнали наших пленных солдат: отстающих, раненых, выбившихся из сил конвоиры, недолго думая, пристреливали. И Сергей перестал жалеть о сделанном.

Первый автомат Серёжка приобрел до оригинальности просто, вспомнив некогда любимую приколку учеников по срыву занятий под кодовым названием «В школе бомба!» (Но он помнил и антитеррористическую шутку директора школы под лозунгом «План – есть план. Занятия переносятся на воскресение!»)

«А-а, будь что будет! – подумал Серёжка. – Ну не пристрелит же, я ведь ему помочь хотел!». И он «помог» ...

Серёга бежал навстречу мотоциклисту, размахивая руками, крича: «Пан! Мина, мина!»

Гитлеровец остановился, направив «МР-40» на мальчишку.

–Minen?

–Да, мина! Вон она, – Серёжка твердил о мине, показывая на насыпанный им же бугорок земли с воткнутыми в него кусками проволоки.

Немец осторожно подошел к «мине» наклонился, пытаясь разглядеть получше, и получил по шее вытащенным из сумки булыжником...

Потом были и мелкие, и достаточно рискованные засады, обстрелы. В окрестных деревнях заговорили о партизанах не только жители, но и полицаи.

Из найденного и трофеев образовался небольшой складик оружия: 4 автомата и 6 магазинов к ним, 3 винтовки Мисина с патронами, 4 карабина Маузера К-98 с патронами, один пистолет «Вальтер» (вот с ним пришлось повозиться, пока разобрался с устройством) и 28 гранат. А с собой Серега всегда брал ППШ, пару гранат и «Вальтер» ...

Гранат было 42, да у Боричевичей потратился, но не зря…

Серёжка лежал на печке и блаженствовал. Теперь он всё чаще и чаще заходил в близь лежащие деревни. Наступила поздняя осень, спать на лапнике у костра становилось настоящей пыткой: приходилось поворачиваться, как шашлыку, то одним боком к костру, то другим. Кроме этого, Серый помнил рассказ историка, что немцы, чтоб выявить партизан, просто обнюхивали одежду тех, кто хотел пройти через их пост. От кого пахло дымом, костром, автоматически попадал в разряд партизан и задерживался.

Резко забарабанили в дверь. Серёжка инстинктивно начал шарить руками в поисках ППШ, но вспомнил, что спрятал его и «Вальтер» у плетня со стороны огородов. Хозяйка дома откинула крючок, дверь распахнулась. В дом ворвался полицай.

–А ну быстро все к управе, шевелитесь!

К управе согнали всех жителей деревни: от мала – до велика. Немецкий офицер что-то говорил, но никто его не понимал.

–Кто-то из жителей вашей деревни, – начал объяснять переводчик. – Нарушил коммуникацию германских войск, которые освободили вас от власти евреев и коммунистов...

Дальше Серёжка уже не слушал. Вдоль выстроенных в линию жителей деревни двигался фашист с собакой, которая всех обнюхивала. Двигался к нему – Серёжке...

«Вот и всё, добегался! – подумал Серёга. – Надо же было резать этот чёртов телефонный кабель, когда шёл сюда!» Проводник и собака приближались... Собака обнюхивала Серёжку 2 – 3 секунды, которые показались ему вечностью. Он чуть было не бросился бежать... Хотел бежать, но ноги от страха не слушались... А собака прошла дальше.

Перед толпой стояли двое мальчишек, один чуть постарше Серёги, другой – помладше. Им было страшно, но старший держался.

–Мишку не трогайте, он ничего не делал... – попросил старший мальчишка.

–Was? (– Что?)– гортанно спросил у переводчика офицер. Они, смеясь, стали о чём-то говорить.

–Господин офицер решил, что если этот маленький бандит такой смелый, то пусть посмотрит на то, что его ожидает.

Мальчишкам связали руки, к стене управы приставили лестницу, а к перекладинам лестницы привязали две петли. Один полицай по команде офицера приподнял младшего мальчишку и сунул головой в петлю... В толпе закричали, мать Миши попыталась спасти сына, но не успела, офицер холоднокровно застрелил её из пистолета... Со всех сторон на толпу были направлены автоматы и винтовки... Мальчишка был маленький, его веса не хватало, чтоб петля затянулась. Через 15 минут один из немецких солдат «пожалел» хрипящего, посиневшего мальчишку и резко дёрнул его за ноги вниз, прекратив Мишкины мучения. А ещё через полчаса всё было кончено: площадь опустела, у лестницы, рядом с которой лежала убитая женщина, и на которой были повешены мальчишки, покуривая, лениво прогуливался полицай…

Сережка не мог себя простить за то чувство, что он испытал, когда собака прошла мимо. Подростки плохо понимают, что такое смерть, им кажется, что они будут жить вечно и с ними ничего не случится. А после того дня он понял, что смерть прошла рядом, но страха не стало, осталась только ненависть и злость…

… Немцы подошли совсем близко, уже отчетливо слышны их голоса. Серёжка плотнее прижался к стволу дерева, прицелился и выстрелил. Все, последние патроны из ППШ. Еще один неудачно высунувшийся немецкий солдат уткнулся лицом в землю.

«Вот и все, хана – Мурзику! Надо же было так глупо вляпаться...Откуда здесь немцы? Неужто реально думают, что я – партизанский отряд? Обошли и справа и слева, стрелять перестали, хотят живьем взять…» – подумал Серёжка.

– Партисан! Геб ауф! Сдавайся!

Сережка ответил…

– Wer bist du? (-Вер бист ду?) Этот мальчишка, кажется, спросил: «Ты кто такой?» У кого? – немецкий солдат спросил у лежащего рядом с ним товарища по отделению.

– Может у того, кто кричал, чтоб сдавался?

Неожиданно справа и сзади по фашистам ударили автоматы. Немцы в панике отступили…

–Мама моя – женщина! Вот так пироги с котятами! Малой! – удивился один из партизан, глядя на сидящего у дерева Серёжку. – Вот так стрелок! Где другие-то?

–Один я, не было больше никого...– Серёга шмыгнул носом.

–А, ты, братец, пострелять решил. Мол, немцы – дураки, я их в два счета всех уложу!!

–Да ладно, Колян, хватит на мальца наезжать. – Прервал его нравоучения другой партизан. Парень, как звать – то тебя – величать??

– Серёжка...

–Партизанов! – язвительно вставил Колян.

–Смирнов! Сколько можно! Да отцепись ты от мальчишки!

–Слушаюсь и выполняю, товарищ командир разведгруппы! – опять полусерьезно – полушутливо ответил Колян и, козырнув рукой, пошел собирать трофеи…

–Да... Сергей, ты, наверно, в рубашке родился. Самое лучшее, что с тобой сделали бы немцы, так это просто повесили... – продолжил объяснять «прозу» жизни командир разведчиков.

–Нет, не повесили бы... – ответил Серёжка, глядя прямо в глаза, ему.

–Это почему же? Может, ты от них пряников ждал, а мы этому помешали?

В ответ на язвительные слова Серёжка вытащил из-за пазухи ватника зажатую в руке «лимонку» и молча вставил чеку на место.

–Н-да... Сурово. Давно воюешь? – почесал затылок разведчик. – Между прочим, меня Илья зовут, Соколов.

–А воюю давно, как немцы пришли.

–А живешь...?

–Как придется. То – в лесу, то – в деревнях.

–Ну, давай, Серёнька, пойдем к нашему начальству, расскажешь, где был, что видел…

– А в отряд примите? Я вас давно уже ищу. Не с пустыми руками приду. Есть оружие, патроны, гранаты …

– Ну… – Соколов сдвинул шапку с красной лентой на лоб и почесал затылок. – Что примут в отряд, не обещаю, но выслушать – выслушают.

Через два часа Серёжка сидел под навесом, около штабной землянки, и отвечал на расспросы командира партизанского отряда «Борец».

–Говоришь, на засаду нарвался?

–Да, товарищ командир. Хорошо, что кто-то из немцев не выдержал и начал стрелять раньше времени. Подпустили бы метров на тридцать поближе и ... и все.

–То, что все, то это точно, Серёнька. – командир партизанского отряда повернулся к разведчику. -Соколов! А ведь немцы засаду не на мальчишку приготовили. Да, Соколов, ты говоришь, что стреляли долго?

–Долго, товарищ командир.

–Сергей, а где стрелять так научился??

–С лета стреляю... Как немцы пришли.

–Ну и как воюешь? – В голосе партизанского командира Серёжке послышалась издевка.

–Воюю, без вас обходился, могу и еще обойтись… Знаете же, что принесли из моего тайника оружие и документы... И я его не с грядок в поле собирал....

–Ну-ну, не кипятись. Ты лучше расскажи, где успел пострелять?

–Ну, где... У Орехова... у Лосеничей... у Стожен, у Боричевичей....

–У Боричевичей? Это где кто-то недавно роту немцев положили?

–Почему кто-то? Я и положил... – Серёжка сказал об этом как о само собой разумеющемся.

–Брат, ну тут ты заливаешь! – удивился Соколов. – Не мог это сделать один человек, а тем более мальчишка!!

–Но я-то сделал...

–Ну-ка, рассказывай поподробнее, – потребовал командир отряда «Борец».

–Чего рассказывать-то? – Серёжка посмотрел на партизан. – Выбрал место на обрыве над дорогой, потом бросил 14 гранат по колонне немцев. Они так и не поняли, откуда на них сыпятся гранаты…

Прошло несколько дней, и командир отряда «Борец», которого все звали «Папаша», отчитывал Серёжку.

–Серёнька Батькович! Ну-ка иди сюда! Ты что же это творишь, а? Опять сбежал с разведчиками!

–Товарищ командир, да не могу я сидеть у костра, чистить картошку и котлы мыть…

–Не может он, видите ли! Тебе, который годок-то пошел, а??

–Опять, началось. Сколько лет, сколько лет… А фрицев сколько я положил?

–Я тебе не фриц какой-нибудь, а командир отряда! И дел у меня больше нет, кроме как уговаривать некоторых мальчишек выполнять свои обязанности! Почему Петрович, которому четвертый десяток и который охотится с младенчества, чистит картошку, а некоторые нет. Кто будет бойцов кормить, я тебя спрашиваю! А я тебе объясню… Вот Петрович понимает, что сытый боец лучше воюет...

–А где он сейчас сытый – то? – Серёжка прислушался к урчанию в животе.

–Ты мне это, зубы не заговаривай! Еще такое повторится – отправлю в деревню! Связным будешь. Там не побалуешь... Партизанов! И что-то ты, Серёнька, подзабывать стал, кто командир партизанского отряда?

– Не... не забыл. Только котлы чистить и дрова рубит – не мое… А связным, это хорошо! Когда ребята приходят, рассказывают, что им там всегда что – то с собой в дорогу поесть дают…

Два старых товарища.

После возвращения с совещания, которое проходило в Минске, гебитскомиссар Барановичей оберфюрер Вернер пригласил к себе только старого товарища, оберштурмбанфюрера СС Ганса Лернера – начальника штаба полиции безопасности.