Текст книги "Давным давно была война ... (СИ)"

Автор книги: Василий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

А потом… Потом не стало командира. Просто просвистела пуля и… все. В кино, обычно, показывают, что все замирают, собираются у погибшего, говорят правильные слова, клянутся в чем-то…

Это в кино. А в реальности бойцы продолжали стрелять, бросать гранаты, отбиваться от наседающего врага. И только во время небольшой передышки стало известно, что командир погиб.

С утра все продолжилось, только теперь немцы использовали какие-то странные дымовые шашки, дым которых вызывал приступы кашля и удушье. А еще подкрадывались к полуразрушенным зданиям и заливали их из огнеметов. Сережка видел, как его товарищи горели, но продолжали стрелять во врага…

В конторе порта, к вечеру 27-го марта, их осталось в живых пятеро: Сережка и еще четверо десантников – Кузьма Шпак, Николай Щербаков, Иван Удод и Михаил Коновалов. Все были израненные, но на призывы фрицев сдаваться отвечали одним коротким словом… Немцы выкатили пушку на прямую наводку. Сережку скрутило от жуткой боли и отпустило…

Ночью старшина 2-й статьи Кирилл Бочкович пробрался в контору порта, но на его зов никто не откликнулся…

Утром 28 марта немцы снова перешли в атаку, но ее помогли отбить «Илы», а затем немцам уже было не до десанта. В порт пробились разведчики 99-го гвардейского отдельного мотоциклетного батальона.

Обгоревшее тело старшего лейтенанта Ольшанского смогли опознать только по его офицерской сумке…

Глава 18

«Magischer Schütze» («Волшебный стрелок»)

В ночь на 16 сентября 1944 года Никита летел в самолете, сидел с закрытыми глазами и пытался в «семьсот тридцать первый раз» прокрутить в голове все последние события и все сложности – варианты выполнения очередного задания …

Прошел уже год, как он ушел от очень интересного дядьки – майора Свиридова. Как ушел? Да его просто отпустил Свиридов. Все ожидал и ко всему был готов Никитос, но то, что его просто возьмут и отпустят – к такому готов не был.

Оказывается, майор Свиридов собирал всю информацию по Никите, Илье и Сереге: вот такое толстенное досье собрал. Он сперва думал, что ребята какие-то шпионы, потом стал подозревать, что они из какого-то спецотряда, а Никита его в этом окончательно уверил.

Помотало Никиту за этот год и сыном полка побывал, и в госпитале полежал – не отпускала его Калачевская болячка – воспаление легких, и в тыл его отправляли – сбегал. Весной 1944 со стороны понаблюдал за работой СМЕРШевцев, когда они ловили «на живца» дядю Лёву и «Сыча». Потом со стороны наблюдал за своей смертью на минном поле – под березкой. Жутко хотелось подбежать, предупредить, спасти… Через пару минут после подрыва мины этот квадрат немцы обстреляли из миномета так, на всякий случай, думали, что это наши разведчики пытаются пройти к ним в тыл. Выждав с полчаса, все же, Никита пересилил себя и подполз к месту «своей» гибели, но «своего» тела не увидел – точно под березку попала 75 мм мина: березка валялась чуть в стороне, а вот растерзанного тела не было, возможно, отшвырнуло взрывом, но зато был цел вещмешок! Забрал «сидор», проверил, есть ли в книге справка разведуправления: справки не было, значит все идет так, как в «той» жизни: тогда Никита сжег справку, когда собирался переходить обратно к немцам…

Утром, к месту подрыва, выдвинулось отделение обер-ефрейтора Герхардта с двумя саперами, чтоб прояснить ситуацию. Как только они появились на поляне с противоположной стороны, из лесочка, раздался крик:

–Nicht schießen! Sonderauftrag! Sofortdem 1 С fortführen! (Не стрелять! Специальное задание! Немедленно доведите до 1 С!)

–Wer ist hier? Komm raus! (Кто тут? Выходи!) – скомандовал обер-ефрейтор.

Из травы у леска поднялся мальчишка и помахал белым платком…

Саперы провели Герхардта и троих солдат к мальчишке.

–Ганс, обыщи мальчишку!

–Герр обер-ефрейтор, ничего опасного нет! – доложил солдат.

–Хорошо, свяжи ему руки, на всякий случай.

–Значит спецзадание? А ты не знаешь, кто здесь на мине подорвался? – поинтересовался обер-ефрейтор у парнишки.

–Да, спецзадание! Мне повезло, я, когда подходил к поляне – раздался взрыв. А потом начался минометный обстрел… Это меня и остановило, а то валялся бы вон там сейчас, дохлый… Пожалуйста, как можно скорее доставьте меня к офицеру.

Мальчишку провели на свою сторону и привели в штаб роты. Через несколько минут началась суета: лейтенант приказал мальчишку помыть, переодеть, накормить и спать уложить…

Потом Никита оказался в одном из подразделений Абвера, там его попроверяли, потом он снова оказался в разведшколе, его хвалили, обещали золотые горы, снова хвалили…

И вот сентябрь 1944 года – он опять летит на задание.

В Белоруссии в тылу Красной Армии оказались в окружении части вермахта численностью до 2,5 тысяч человек. Верные присяге и фюреру, солдаты и офицеры были намерены сражаться «до последнего» и пробиваться на запад. Командует окруженцами подполковник Генрих Шерхорн Герхардт, профессиональный военный, командир полка тыловой охраны, член НСДАП с 1933 года, «истинный ариец, характер твердый нордический, в связях порочащих его замечен не был». Командование вермахта обрадовалось такому подарку судьбы и начало строить планы по использованию столь крупного военного соединения в тылу советских войск, с целью нарушения снабжения наступающих частей Красной Армии, проведения диверсий, ну и так далее.

За действиями Шерхорна и его солдат внимательно следили лично командующий группы армий «Центр» генерал-полковник Рейнгардт и начальник «Абверкоманды 103» («Сатурн») Барфельд. Но главным «интересантом» с немецкой стороны был оберштурмбанфюрер СС «диверсант рейха №1» Отто Скорцени. Скорцени не был простачком, которого можно было провести на «мякине». Именно он предложил послать в расположение Шерхорна лучшего выпускника школы «Гемфурт» «Кукушонка»…

Никита летел еще с тремя диверсантами, но выпрыгнуть он должен был чуть раньше назначенной точки приземления. Ему была поставлена задача: скрытно пробраться в указанный район, посмотреть на расположение окруженных войск в районе деревни Глухое как бы со стороны, сделать мини-инспекцию и дать подтверждение, что все в порядке, а после этого остаться в распоряжении Шерхорна (другие диверсанты считали, что у мальчишки свое задание, никак не связанное с их заданием).

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года в районе деревни Глухое приземлились 3 парашютиста. Прибывших встретили и препроводили в штаб.

–Старший группы лейтенант Курт Киберт! – представился один из прибывших.

–Подполковник Шерхорн.

Обменялись паролями. После этого прибывшие расслабились…

–Господин полковник! От меня требовали, чтобы я обязательно сказал вам об этом: о мужественных солдатах вермахта, сражающихся в тылу русских, не сдавшихся в плен, верных присяге, было доложено самому Фюреру! Фюрер потребовал сделать все возможное для спасения верных ему солдат. Командование вермахта высоко ценит мужество солдат под Вашим командованием: мы привезли Вам в одном из контейнеров Железные кресты с незаполненными наградными листами.

–Это конечно замечательно, но нам нужны медикоменты, боеприпасы, снаряжение, оружие!

–Командование обещало, что Вы не будете знать недостатка в чем-либо…

Шернхорн слегка задумался:

–Хорошо, лейтенант, Вам м вашим людям нужно отдохнуть после дороги… Когда у Вас сеанс связи?

–Завтра в 18.00 по Берлинскому, господин подполковник.

–Тогда, лейтенант, отдыхайте до завтра, посмотрите расположение части.

Как только «берлинские гости» вышли из землянки, их встретили солдаты уже в советской форме. Один из диверсантов схватился за оружие и тут же был застрелен, остальные подняли руки – операция советской контрразведки «Березино» набирала обороты.

Часть подполковника Шерхорна, на самом деле, состояла из 16 офицеров контрразведки, 10 немцев – антифашистов и 20 автоматчиков ОМСБОНа. Руководил операцией заместитель начальника 4-го управления НКВД Наум Эйтингон, тот который генерал Котов, Грозовский, Леонов, Наумов, товарищ Пабло. Немцев переодели в форму солдат вермахта, всех снабдили трофейными продуктами питания и предметами личного обихода. Прилетевшие агенты должны были как можно дольше верить в то, что часть Шарнхорна – реальная.

Главной задачей было заставить врага поверить, что крупное подразделение вермахта оказалось в окружении и оно должно будет прорываться на соединение со своими, под шумок наши части, переодетые в немцев смогут легко прорвать фронт и облегчить наступление. Только вот наши наступали и так хорошо…

Весь район проводимой операции был оцеплен патрулями, секретами, разъездами, чтобы исключить даже возможность какой-либо случайности. Но всего предусмотреть невозможно…

Никита пришел в деревню Глухое, что была недалеко от озера Песочное, где был оборудован штаб Шарнхорна только ближе к вечеру. Он не поторопился, его выход на связь с центром был назначен через 3 дня…

–Эй, юнак, ты чей? – окликнули Никиту.

Никита обернулся, к нему подходили, трое мальчишек примерно его возраста.

–Да вот, в Минск иду…

–Ты не тутэйший… Тада не туды идешь, табе па дорозе – в горад…

–Мне сказали, тут озеро есть, хотел искупаться, а то грязный весь…

–К возеру? – мальчишки зашушукались.

–Не ходи туды, – начал один из мальчишек, остальные сперва загалдели, но потом затихли, а парнишка продолжил. – Нема чаго таби там робиц, там фрыцы шнырять, кажуть шмах их там. А ешо там дэзертыры в нашей форме…

–О как… – задумался Никита. -Спасибо, что предупредили, не пойду туда, бывайте!

–Да нема за шо…

–Вот как теперь быть? – думал Никита, уходя из деревни по дороге в сторону города, он не решился ночевать в деревне. – И немцы, и дезертиры… А может это полицаи – каратели, они же от всех прячутся, им на глаза попадешься, так они сперва стрельнут, а потом будут спрашивать: «Кто такой и что такое?».

Переночевал в лесу, было уже холодно, но огонь разводить не решился, хорошо, хоть телогрейка была. Утром, перекусив тем, что было в «сидоре», осторожно двинулся в сторону озера. Партизанский опыт и спецподготовка помогли засечь два секрета и обойти их, патрули вообще не пугали, их было слышно еще издалека, не умели они ходить по лесу тихо. Пройдя секреты и патрули Никита вышел к самому лагерю… Подобрался к блиндажам и палаткам, слушал: немецкая речь, немецкая, немецкая, русская? Немецкая, русская, товарищ майор? Вот она как, Михалыч! Не будут просто так стрелять!

–Лейтенант! Какого хрена творится на озере?

–Не понял, товарищ майор, что творится?

–А ты посмотри! 100 метров от штаба! Там пацан купается! Как он через охрану прошел? Тем более местные знают, что сюда – ни ногой!

Никита плескался, фыркал, поднимал кучу брызг, плюхался «бомбочкой» – привлекал к себе внимание: «Интересно, подойдут бойцы в нашей форме или в немецкой?»

–Эй, малец, вылазь! Ты что здесь делаешь? – раздался окрик с берега.

–Сейчас, дяденька! Купаюсь… А что, нельзя?

Никита вылез из воды, попрыгал на одной ноге, на второй, вытряхивая воду из ушей, холодновата водичка уже была, подмерз, покрылся гусиной кожей. Под присмотром двух красноармейцев натянул штаны, оделся.

–Ну, пойдем к начальству, беспортошный…

Его привели в одну из палаток на окраине лагеря, пока вели ни одного «немца» на глаза Никите не попало, зато попалась полевая кухня, от которой доносились такие запахи, что пацанский живот начал издавать рулады и серенады.

В палатке Никиту ждал майор.

–Ну, рассказывай, кто ты, откуда, куда идешь и что здесь делаешь?

–А что рассказывать, товарищ майор? – Никита специально не стал включать «маленького», который разговаривает с «дяденькой». – Зовут меня Никита Зозулин, иду я в Минск, в озере купался. Правда, мне сказали, что тут можно на немцев нарваться, но вы же не немец?

–А вдруг я немец, переодетый? – хитро прищурился майор.

–Да ладно! Вы – немец? Да их уже до границы прогнали!

–А вдруг? А кто тебе сказал, что здесь немцы?

–Так мальчишки в деревне трепались, говорят, что здесь одни дизики и немцы прячутся, только я им не поверил… Вы же не дизики?

–Не дизики, не боись! Значит так, сейчас тебя проводят и ты пойдешь в Минск. Все понятно?

–Понятно, товарищ майор! Только… товарищ майор, я мимо кухни проходил, можно мне немножко каши?

Не смог майор отказать просьбе мальчишки. Никита сидел около полевой кухни, уплетал гречневую кашу – ел и одновременно смотрел, прислушивался, что творится в лагере.

–Что за мальчишка на территории базы? – жестко спросил Наум Эйтингон.

–Товарищ Наумов, – начал майор. – Мальчик каким-то образом прошел секреты и дозоры, чисто случайно, купался в озере… Но он принес информацию из деревни, там считают. Что здесь скрываются дезертиры и немцы. Возможно, об этом уже известно в Минске…

–Известно! Не то слово – знают! Меня только что отхреначил Судоплатов! Нас чуть свои же не прикрыли! Нарком НКГБ Белоруссии Цанава получил донесение о том, что здесь фрицы, полицаи и дезертиры толпятся. К счастью, он не дал указание ликвидировать нас, а сообщил в Москву. Из Москвы ему разъяснили, что в районе озера Песочное проводится спецоперация. Также Цанаве предписали оказывать проводящим операцию сотрудникам всяческое содействие. А вот меня Судоплатов отхреначил по полной программе и указал усилить охрану района. А ты мне-то еще говоришь, что через посты местные мальчишки проходят, не напрягаясь!!!

–Он не местный, идет в Минск…

–Какой Минск!!! Вот куда его теперь девать? Так, давай, задержи его, передай в группу охраны, пусть пока побудет за воспитанника, думаю, парень не …

Разговор прервал одиночный выстрел и мат-перемат.

Эйтингон и майор выскочили из палатки, стремительно пошли в цент базы, именно там прозвучал выстрел. На встречу им бежал сержант.

–Товарищ Наумов, быстрее! Там мальчишку подстрелили! Диверсанты в нем признали еще одного шпиона, который летел с ними в одном самолете, но выпрыгнул чуть раньше. – на бегу пытался рассказать, что случилось лейтенант. – Один из охраны с перепугу, что мальчишка убежит – стрельнул – и попал. А мальчишка сразу попросил привести главного…Когда Эйтингон, майор и сержант прибежали, Никита был еще жив, но было понятно, что до госпиталя его не довезут, несмотря на то, что оказали первую помощь и грудь уже перебинтовали, но кровь уже тонкой струйкой вытекала изо рта.

–Кто главный, подойдите, а остальные, отойдите, – попросил – приказал Никита, и закашлялся, ему было трудно говорить. А когда к нему приблизился Эйтингон, продолжил. – Я Каплич Никита, ГРУ… Завтра, в конце радиограммы… поставьте три точки… отправлен в распоряжение … я – «Кукушонок»… И затих.

–Кто стрелял? – процедил сквозь зубы руководитель операции, после того, как закрыл застывшие глаза мальчишки.

–Я… – произнес один из солдат.

–Почему?

–Я .. я случайно, когда диверсанты сказали, что он летел с ними, товарищ лейтенант приказал, чтоб я взял его на прицел… А потом меня кто-то толкнул и я случайно нажал на спуск, автомат выстрелил…

В этот день в Берлин ушла радиограмма, сообщавшая, что группа благополучно прибыла на место, подтверждает наличие отряда Шерхорна, и что один из парашютистов серьезно пострадал при выброске и находится без сознании (тот которого застрелили при попытке сопротивления).

На следующий день в конце радиограммы стояло три точки.

А еще через день комиссар государственной безопасности третьего ранга Судоплатов листал досье Каплича Никиты Петровича…

Глава 19

Поныри.

Капитан Колесов зашел в блиндаж разведчиков.

–Здравия желаем, товарищ капитан! – поприветствовал командира лейтенант Милешников.

–Сидите, вольно… – махнул рукой капитан бойцам, потом обвел взглядом всех присутствующих.

–Товарищ капитан, сколько можно сидеть без дела? Наши бьются, а мы сидим, кукуем! – возмутился один из бойцов. Остальные зашумели, поддержали его.

Один только Илюха не возмущался и не шумел: он то понимал, что сейчас от них толка мало, они – разведка, они не умеют в окопах сидеть…

«Вот тоже, как дети… – подумал Илья. – Интересно, если сложить сколько я уже воюю, то получится… получится, что я уже воюю 6 лет… Охренетительно! Это ж сколько мне лет получается по прожитым? 19? Или все же осталось 14, ведь опять расти перестал…»

–… из сложившегося положения, нам приказано наладить связь с попавшими в окружение подразделениями. – завершил капитан Колесов.

–Товарищ капитан, думаю, моей группе это по силам, – высказал свою точку зрения Милешников, а следующей фразой ошарашил Илью.. – Только вот… малого нужно будет оставить.

–Товарищ лейтенант, я такой же боец… – возмутился Илюха.

–Лейтенант, собирайтесь, у вас полчаса до выхода. Кого брать решаете сами.

–Есть, решать самому!

–Удачи! – капитан вышел из землянки.

–Товарищ лейтенант, – с вызовом в голосе начал Илюха.

–Ты хоть понимаешь, что что это рискованное задание? – напомнил лейтенант.

–А когда оно было – не рискованное?

–Ладно, все пойдем. А то один убежишь, тебя же не удержишь… – улыбнулся Милешников и раздав несколько указаний, вышел из блиндажа.

Улыбнулся и Илья.

–Дядь Саш, а дядь Саш!

–Чего тебе, «шило в заду»? –отозвался старшина разведчиков.

–А чего сразу – «шило»? – только вот играть обидку Илья не собирался. – Дядь Саш, а что капитан говорил, а то я прослушал?

–Ну, ты даешь… Ладно, слушай. Наши из 307-й дивизии вышли на южную окраину посёлка 1-е Мая и к станции Поныри. Там, видимо, около трех по полудни попали в окружение, утратили связь с командованием, а нам нужно эту связь восстановить. Понял?

–Чего уж непонятного… понял.

–Давай, собирайся, через полтора часа выходить.

В передовых окопах оборонительной линии перед Понырями лейтенант Милешников давал завершающие наставления:

–Задача, пройти к нашим из 307-й, наладить связь. Оцениваем ситуацию, Приказ – держаться. Наши готовят наступление. Они сейчас должны быть вот здесь и вот здесь. – лейтенант показал на карте район центра Понырей.– Понятно?

–Задание понятно, командир! – подтвердили разведчики.

–Командир! – здоровяк Быков глазами показал на Илью. – Вещмешок!

–Черт! Забыли! Илюха, быстренько метнись к «Виллису», притащи вещмешок!

–Да вроде бы забирали… Когда уходили «Виллис» чистый был. – не понял Илья.

–Я тебе чего сказал, пулей туда и обратно! 15 минут хватит? Мы – ждем… Винтовку и «сидор» оставь, так бежать быстрее.

–Понял, бегу…

Илья пробежал по линии окопов, выскочил из них, пробежал «противолодочным зигзагом» по открытой местности, забежал в лесок, подбежал к тому месту, где их высадил «Виллис»… только вот машины не было. А с чего ей здесь стоять?

–Неужто, развели меня, как последнего лошару… – вслух произнес Илья. – Не прощу, если ушли…

Ушли…

–А где разведка? – спросил Илья вернувшись в окопы у какого-то бойца.

–А тебе зачем? Не видел я куда они делись. Были – ушли.

Илья влетел в штабную землянку:

–Товарищ капитан! Разведчики ушли? А где моя снайперка?

–А, молодой, вернулся? – улыбнулся капитан. – Вон твое добро, в уголке стоит, в целости и сохранности. Твои тебя не дождались, долго бегал. Лейтенант ваш сказал тебе передать, что больше ждать не могли так что тебе в расположение одному возвращаться. Как понял, не слышу?

–Есть возвращаться, – еле вымолвил Илья.

–Старшина, проводи молодого!

Илья вышел из землянки в сопровождении старшины.

–Не куксись, парень, – старшина хлопнул Илью по плечу. Они без тебя справятся!

Лучше бы он этого не говорил…

Пока шли по окопу, старшина задержался стрельнуть табачку, Илья, воспользовавшись его невниманием, выскочил из окопа и побежал в сторону Понырей.

–Стой, – закричал ему один из бойцов.–Там пулемет!

Илья, пробежав еще несколько шагов, упал на землю и сделал несколько перекатов в сторону, стараясь не зацепить винтовкой о землю. Почти сразу же застучал пулемет. Немец пулеметчик был хорош, пули просвистели почти рядом, над головой у Ильи.

«Так, значит… Надо или ползти, или отстреливать фрица. А вот отстрелю и поползу!» – решил для себя Илюха. Наши попытались прикрыть мальчишку, пулеметчик вынужден был отвлечься на окопы.

Разведчик прополз около 30 метров до кустарника, осторожно выглянул под его прикрытием. Снял чехол и заглушки с оптики, лег поудобнее, стал выцеливать: метров 100, в бывших наших окопах… Вдохнул, выдохнул.

В этой стрельбе никто и не услышал, как выстрелил Илья. Не стало «хорошего» пулеметчика. У МГ прошла небольшая суета, вновь застрочил пулемет, а Илья снова вдохнул и выдохнул… Пулемет замолк, стала затихать вся стрельба.

–А вот теперь надо сруливать из «кустиков». –сам себе скомандовал Илюха. – Сейчас немцы посмотрят на дырдочки и поймут, кто отработал… Как бы минометами не накрыли, «ворошиловского стрелка»…

Успел отползти, как в куст прилетело несколько мин… Пришлось залечь в одной воронке и не дергаться.

А немцы вновь перешли в наступление. После нескольких безуспешных попыток занять станцию Поныри ударом "в лоб", германское командование решило провести массированную атаку с северо-востока – через совхоз "1-е Мая". Для этого была сформирована сильная ударная группа в составе 40 тяжелых танков "Тигр", 44 тяжелых штурмовых орудий "Фердинанд", 87 штурмовых самоходных установок, 17 танков Т-III. Только вот узнали наши об этом только после сражения, из показаний пленных. С «Фердинандами» у наших артиллеристов не получалось сладить, но тут помогли минные поля – отбились!

Илья недолго прохлаждался в воронке, пополз в сторону Понырей, подполз к подбитому немецкому танку, оценил позицию: фашистская батарея была как на ладони – осталось подождать нашей атаки. Пока Илья прохлаждался в воронке и полз к танку, командир 18-го гвардейского стрелкового корпуса получил приказ командующего 13-й армии генерал-лейтенанта Пухова контратакой восстановить положение в полосе обороны 307-й стрелковой дивизии силами 4-й гвардейской воздушно-десантной дивизии выбить противника из поселка.

В 7 часов вечера рослые десантники с громовым «Ура!», как один поднялись и неудержимо пошли на фашистов.

–Эй, пехота, живой? Давно отлеживаешься в теньке? – крикнул один сержант из десантников. – Давай назад…

–Нет, я вас жду...

Здоровенный сержант не нашелся, что сказать, чуть сбил шаг, под танком со снайперской винтовкой «отлеживался» мальчишка в маскхалате.

1-й батальон 8-го гвардейского и 3-й батальон 12-го полка атаковал поселок «1-е Мая», батальон 15-го полка прикрывал атакой левый фланг, а вот батальоны 9-го воздушно-десантного стрелкового полка наступали туда, куда было нужно Илье – в центр Понырей.

Когда части дивизии выдвигались к южной окраине Понырей, противник контратаковал их одновременно с трех сторон. В коротком бою фланговые полки были оттеснены. 9–й полк с ходу, когда еще не стемнело, ворвался на южную окраину поселка, соединились с остатками 307 дивизии. Вскоре от полка был отрезан вырвавшийся вперед 1–й батальон во главе с командиром капитаном Жуковым. Главные силы батальона вели бои в центре, а одна рота в северной части Понырей.-Командирам рот доложить о наличии личного состава и потерям! – по расположению батальона пробегал ординарец комбата капитана Жукова и передавал его приказ.

–Взводным доложить о потерях! – скомандовал лейтенант Ромашин.

–Товарищ лейтенант! – подбежал сержант. – Боеспособны 47, 12 ранены, к роте присоединились14 пехотинцев и один приблудный…

–Пехота из 307 дивизии? А какой приблудный? – не понял лейтенант.

–Да малый один…

–Какой к хренам малый! Мальчишка? Местный? Откуда? Им же сказали уходить…

–Не местный… Да что я объясняю, сейчас приведу.

–Давай, веди!

Через минуту к лейтенанту подошли сержант и боец в маскхалате.

–Товарищ лейтенант, вот он.

Лейтенант посмотрел на сержанта, посмотрел на мальчишку в маскхалате и его мосинку с оптикой:

–Где прибарахлился?

–У дивизионных разведчиков… – традиционно прищурившись ответил Илья.

–Товарищ лейтенант, встрял в разговор сержант, когда мы атаковали, он с тыла фрицев отстреливал, сам видел!

–Понял сержант, – Ромашин немного помолчал, заново оценивая безусого парнишку. – Может что прояснишь?

–С середины дня пробивались к 307-й дивизии, чтоб предупредить о вашем наступлении, от группы оторвался, принял решение поддержать ваше наступление.

–Поддержал?

–Ну так 6 орудий же захватили…

Сержант почесал затылок:

–А мы с ребятами считали, что повезло, и фрицы при атаке разбежались…

–Ты еще скажи, что танк подбил, -шутканул лейтенант, глядя на мальчишку.

–Если пару бутылок с «КС» подкинете, могу и танк попробовать…

–Сержант, есть «зажигалки»? – решил не откладывать в долгий ящик лейтенант. -Только вот, думаю, метров на 20 бросишь, а немец на столько не подпустит.

–Есть бутылки с зажигательной, есть. Вот и проверим! – поддержал лейтенанта сержант, а Илье протянул руку. – Коля!

–Илья! Проверим!

Рассвело… и вот тут начался Ад – немецкая авиация, артиллерия и штурмовые орудия начали ровнять поселок, только это смогло остановить атаку десантников.

В 7 часов утра свежая, хорошо укомплектованная 10-я танко-гренадерская дивизия генерал-лейтенанта Шмидта нанесла мощный удар.

3-й батальон 9-го полка под натиском 244-м батальона штурмовых орудий и 508-м гренадерского полка немцев, понес большие потери и вынужден был отойти.

К 10 часам утра выяснилось, что теперь и 2 батальона 9-го полка оказались в окружении. А ведь батальоны шли вперед, атаковали и все дальше отрывались от наших …

Где-то через час немецкий батальон при поддержке двух «Тигров», надеялся смять десантников. Танки безнаказанно, по сути дела, расстреливали позиции десантников со 100 метров.

–Вот гады, не берут их эти пушки, – десантник стукнул кулаком по колесу трофейной пушки, которая была спрятана от врага за грудой развалин. – И снаряды что бронебойные, что подкалиберные кончились.

Два бойца пытались добраться до них с гранатами и бутылками с зажигательной смесью, но не доползли, погибли.

Рядом с Ильей оказался сержант Коля и показал на неспешно двигающийся на них танк:

–Ну, что, разведка, видишь тут как? Это тебе не по лесам ползать… Нужно быть Ильей Муромцем, чтоб добросить.

–Бутылки есть? – поинтересовался Илюха.

–Есть, только толку…

–Кликни, пусть принесут.

–Первухин, тащи сюда пару «пузырей»! – крикнул сержант и добавил. -Сейчас принесут!

Принесли три бутылки с «КС». После этого сержант и Первухин, открыв рты, смотрели за тем, что делал мальчишка. А мальчишка из вещмешка достал , как им показалось, обрезок водосточной трубы, прикрепил ее при помощи штыкового крепления к винтовке, вставил внутрь бутылку…

–Э-э-э, это, Илья, а если стрельнуть, то бутылку-то, разорвет!-понял происходящее Коля.

–Не разорвет, я буду холостым выстреливать…

Первая бутылка раскололась под правой гусеницей. После этого «Тигр» остановился, а немецкая пехота открыла ураганный огонь по всему подозрительному в 30-40 метрах перед танком.

Второй выстрел из «бутылкомета» был удачнейшим – бутылка разбилась о башню «Тигра» и горящая смесь попала в передние воздухопритоки танка – из люка стали выпрыгивать танкисты, один из них горел.

Третья бутылка ударила в броню второго танка перед смотровыми приборами. Второй «Тигр» замер, а потом начал пятиться, горящая смесь не давала возможность полноценно видеть картину боя.

Раздалась команда:

–В атаку!

–Капитан Козьяков повел! А ты, Муромец, не лезь! – попросил сержант Коля, а сам со своим отделением бросился в атаку.

Илья снял бутылкомет и стал выцеливать врага, но это было очень тяжело, ведь атака десантников переросла в яростную рукопашную. Но два раза попал вовремя, помог нашим.

Потом была еще одна атака фашистов, и еще … и еще…

Сержант Коля привел Илью в полуразрушенный дом. Привел к командиру батальона, капитану Жукову. Илья услышал уже завершение разговора:

–Товарищ капитан! Вы же ранены! Вам нужно покинуть поле боя, Вам нужно в госпиталь! – девушка санинструктор пыталась урезонить комбата.

–Анечка, прости, но уйду только тогда, когда со своими гвардейцами выполню поставленную задачу. – капитан через силу улыбнулся. Он-то прекрасно понимал, что шансов прорваться по простреливаемой территории, да еще и почти без боеприпасов, нет. Да и если бы и были, то он не смог бы оставить батальон без командования. Уже не на кого было оставить командование. Шанс выжить – держать позиции.

–Товарищ капитан! Привел! – доложил сержант.

–Сержант, кто этот герой? – увидел Илью. – Погоди… Это он сжег «Тигр» и шуганул второго? Этот малец? Не шути так со мной…

–Товарищ капитан! Он! При помощи хитрого устройства поджог!

–Как тебя звать, Герой?

–Фролов Илья, дивизионная разведка.

–Достоин награды! Петренко, – кликнул капитан ординарца.

–Здесь я, товарищ капитан!

–Запиши, чтоб не забылось: гвардеец Фролов Илья, 1 рота, 1 батальона, 9 полка – за уничтоженный «Тигр» – к «Красной звезде»! – и через небольшую паузы спросил без издевки или жалости, с грустью. -Сколько тебе годков, гвардеец?

–Наверное, пятнадцать.

–Наверное? Давно воюешь?

–С 41-го…

–Тогда все понятно… как думаешь, отступать будем, как в 41-ом?

–Не будем отступать.

–Правильно! Ну-ка, гвардеец, бери уголь, пиши на стене: «Гвардейцы умирают, но не отступают!»

Илья крупно вывел буквы на стене…

К командиру 10-я танко-гренадерской дивизии генералу Шмидта на доклад прибыл обер-лейтенант Ридер.

–Господин генерал! Поныри наши! Остатки сопротивляющихся были уничтожены в северной части поселка 101-го танко-гренадерским полком и 244-го батальоном штурмовых орудий! Проводится зачистка поселка!

–Благодарю, обер-лейтенант! А теперь скажите, какой ценой?

–Потери очень велики, во многих ротах осталось по 20-30 человек…

Своей храбростью и ценой собственной жизни бойцы 307 дивизии и гвардейцы батальона капитана Жукова дали возможность ослабить натиск фашистов на Ольховатку и Тепловские высоты, обеспечили. вступление в бой главных сил Армии...

Через несколько дней в своем дневнике начальник Генерального штаба вермахта генерал Цейтлер после провала операции «Цитадель» запишет: «Здесь, под Понырями, навсегда был зарыт ключ к нашей победе в этой войне»

Из окружения смог выйти ординарец комбата Жукова, который и рассказал о судьбе товарищей.

Погибли капитан Жуков, политрук Козьяков, санинструктор Анечка, спасая раненых… 15 июля, когда немца отступили, а в Поныри пришли наши, нашли на стене дома надпись, сделанную Ильей: «Гвардейцы умирают, но не отступают!». Один из бойцов – десантников взял кусок угля и исправил: «Гвардейцы Жукова умирают, но не отступают!»

Удалось найти тела 259 воинов, их захоронили в братской могиле вместе с их командиром.

В списке погибших был и гвардеец Фролов, награжденный орденом «Красной звезды» посмертно…