Текст книги "Собиратель Сухоруков (СИ)"
Автор книги: Василий Кленин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Мне не хватает данных, – осознал я и решительно завалился спать.
Утро мудренее вечера не оказалось – бумажка назойливо лежала у походной постели, взыскуя. Я лениво поднялся, умылся, позавтракал и вспомнил про местного безрода, что открыл мне тайник Носача.
– Не видели этого… Ну, мужика того, что нас к пещере водил? – крикнул я в толпу, выглянув во двор.
Видели все. Потому что этот мужик ни свет, ни заря притащился к дому Носача и требовал пустить его внутрь, ибо он «служит помощником великого владыки». Самое интересное, что его пропустили. Безрод долгое время отирался перед входом, преисполненный желания служить мне. Никто еще не успел ответить на мой вопрос, а местный уже бросился к «императорским» ногам, ловко припадая на колени.
– Мацихатла, о великий! Ничтожного зовут Мацихатла! – радостно затараторил тот. – Готов случить светлейшему владыке…
– Пошли, – оборвал я песнопения, от которых неприятно царапало в груди.
– Куда?
– Служить! – не сдержавшись, прикрикнул я и для пущей убедительности похлопал ладонью здоровой руки по лбу: не тупи, мол.
Потом махнул головой – следуй за мной – и вернулся вглубь дома. У Носача своего тронного зала не было (и слава богу!), зато уютных комнатеек хватало. В одной из них я и обосновался. Пока там лежали толстая выглаженная ножом плаха и десяток пуфиков для того, чтоб сиделось помягче. Но я уже поклялся, что обзаведусь в своем дворце нормальными столом и стульями!
Пока же пуфики. Я привалился к стене, указал своему новому порученцу на место напротив и принялся выпытывать у него все про житье-бытье в здешнем селении. Мацихатла был словоохотлив без меры, язык его бежал вперед мысли – находка для… императора. Очень быстро мне стало ясно, что в Излучном всё вертелось вокруг рода имачаты. Семьям Котов-Убийц доставались лучшие поля и рыбные ловища на реках, их товары возили на большие торжища в низовьях, а уж судиться с кем-то из этого рода никто и не пытался: последнему дураку было ясно, в чью пользу вынесет решение имачата.
В общем, дело простое: чтобы заручиться поддержкой угнетаемых родов (да и безродов) надо отнять все привилегии у Котов-Убийц. Нда… И заполучить в качестве врагов самую могущественную и многочисленную группировку в селении.
– Скажи, а вот здесь, вокруг дома Носача, как раз Коты и живут?
– Конечно, – кивнул Мацихатла. – Род живет близ своего вождя. Думаю, ты, владыка, уже заметил, что почти все здесь стремятся поселиться поближе к ручью. На северном берегу живут Колибри. Там полоса между Великой и горами сужается, зато вся она издревле только им принадлежала. Поэтому у них раньше были самые большие маисовые поля. Правда, с недавних пор старый имачата часть земель отнял. То долги какие-то выдумывал, то просто велел делиться. Здесь, на возвышении живут Коты. Как видишь, живут широко, здесь же и сеются. А ближе к реке и дальше на юг стоят дома рода Клювастой Крысы. Некоторые хижины почти у самой воды, на сваях стоят. У них земли меньше всех, зато она самая лучшая.
– Это почему?
– Великая, – пожал плечами мой осведомитель.
Красавчик! Как будто что-то очевидное сказал.
– И? – грозно так спросил я.
– Река разливается, владыка. И на прибрежных землях оседает ил. Летом там сеяться опасно – река непредсказуема. Зато можно засадить поля даже зимой, в сухую пору. И урожай из-за ила там высокий. Крысы даже плавают на лодках в тихие заводи, черпают ил со дна и потом разливают его по более дальним полям. Вот от того их земля самая богатая.
Ничего себе! Оказывается, здесь, в Излучном, четлане научились удобрять землю! Видно, успели перенять у кого-то опыт.
– А в остальных родах ил не используют?
– Кто-то использует. Но у многих либо лодок нет, либо поле далеко… Либо земли много.
Земля… Земля – это мой самый краеугольный вопрос.
– А ну-ка, Мацихатла, полезли на крышу!
– Зачем, владыка?
– Землю искать!
Глава 3. Здесь граду быть
С крыши дома Носача обзор и впрямь был неплохой: стоял тот на бугре, да и сам был повыше многих, хоть, и в один этаж. Я озирался, в поисках территорий, где бы я мог поселить своих черных. На севере полей действительно было много, они желтели покошенной ботвой и тянулись вдоль реки, покуда не пропадали из вида.
– А что у нас у реки?
Я, оказывается, вслух спросил. Безрод удивленно вскинул брови, но ответил.
– Мангра, владыка.
Всё устье ручья поросло кривыми, замшелыми, непроходимыми зарослями, которые достаточно широкой полосой тянулись на север и на юг.
– А почему бы их все не вырубить?
– Зачем?
– Под поля.
Мацихатла завис на несколько вдохов.
– Не надо владыка. Та земля нездоровая, лес гнилой, ямы с тиной. И заливает их постоянно.
– Но ты глянь южнее – там берег чистый. Значит, там вырубили?
– Это торговый берег, владыка. Там галька, песок, камни – вот ничего и не растет. Поэтому там у Носача торжище располагае… лось.
– Почему у Носача? У берега ведь Крысы живут. Разве это не их торжище?
– Роду могут поля принадлежать, – Мацихатла рассказывал очевидные вещи и не скрывал снисходительного тона. – Всем прочим распоряжается совет вождей. И имачата. В Излучном имачата вождей мало слушает. Так что выгодное торжище давно под себя подгреб. Но я тебе о другом говорил: видишь, еще дальше мангра опять начинается? Снова берег илистый, топкий – и снова он весь зарос. Там, где Великая встречается с Серой Водой – один сплошной лес.
Я узнавал эти места: именно здесь осуществлялась наша «легендарная» атака на владения Носача. Когда всё, что могло пойти не по плану, пошло именно не по нему.
– Там, в основном, живут безроды – вон их редкие хижины. Что они могли отнять у мангры, уже отняли. Всё больше маленькие клочки сухой здоровой земли. Эти огрызки местные имачата чужакам разрешали засевать – кто на них позарится? Так что нет смысла вырубать мангру – древесина плохая, земля – еще хуже.
Индеец говорил убежденно, но я понимал, что он мыслит, исходя из своего уровня знаний. Наверняка мангровые заросли можно превратить поля. Только одной вырубки здесь мало. Нужно изучить рельеф, провести ирригационные работы: прорыть каналы, возвести насыпи. Продумать защиту от паводков. Всё это требовало таких усилий, которые я пока себе позволить не мог. Так что оставлю мангру на будущее.
Север занят, запад и юг в зарослях, а восток? Я, наверное, впервые пристально взглянул в сторону гор. Которые, кстати, южнее ручья были очень далеки от берега. Огромный пустырь, целая пустошь, плавно поднималась вверх, чтобы, наконец, соединиться со скалами.
– А там? – осторожно спросил я, ожидая подвоха.
– Сухотье, – развел руками Мацихатла. – Догадываешься, владыка, почему эти места так прозвали? Мертвая земля. Никаких родников, даже дождевая вода с гор туда не стекает – она вся на север, в ручей уходит. Крайне скудная земля. Видишь, там даже лес толком не растет. Коряги да кактусы. На Сухотье только самые отчаянные поля выжигают. И то – лишь поблизости от ручья.
Пустошь, действительно выглядела бесплодной. Но зато столько земли! Полить бы ее! Может быть, колодцы можно вырыть?
Мацихатла оказался бесценным кладезем информации. Знал он практически обо всем. И, если честно, когда увлекался, то с него спадала маска простачка, которую безрод старательно лепил на себя. Да и Носача он явно недолюбливал: все время в его речи проскальзывали обвинения против мертвого имачаты и всего его рода. Что-то было у них в прошлом. Что-то явно плохое.
Беда в том, что ничего полезного я пока из своего кладезя не выудил. Информация накапливалась, а решения не было. Ни по одному из трех пунктов.
– Володыко! – над краем крыши взошла кудлатая голова Ннаки. – От ты где ж! А я тобе ищу!
Оцколи недобро сощурился в сторону Мацихатлы. Незримая война их за будущий месяц переросла все мыслимые пределы. Но я не помню, когда она началась. Кажется, уже тогда Мясо люто невзлюбил «кладезя». За что – понятно. Оба этих проныры были одного типа людьми. Очень похожими и поэтому остро конкурировавшими в рамках общей «экологической ниши». Ннака считал кормовое место подле владыки своим – и потому бесился, когда на нем начинали пастись другие. Глыба с Хвостом, даже Кочи с Вапачиро были другими людьми и не беспокоили моего чубатого горца. А вот безрод Мацихатла сразу показал, что готов грызть глотки и валяться в пыли ради теплого места под солнцем. И пахать, как проклятый. Не забывая о своей выгоде. Это в «кладезе» чувствовалось сразу. Вот и Ннака почуял это своим звериным чутьем.
Единственное, что их различало: Мясо был гораздо более прямым. Он мог хитрить и лавировать, но вот впрямую нализывать зад – неспособен. И по этой причине для меня оцколи был на порядки дороже и ближе, чем Мацихатла. Только сам я этого горцу не говорил. Пусть поволнуется. Как любой деспот, я просто обязан внушать своим ближникам, что я им нужнее, чем они мне. Глыба всегда знал, что «если что» – есть Черный Хвост. Почему бы Мясу не сформировать такую же угрозу? В лице Мацихатлы.
Но это еще впереди. Пока же я заметил короткий выстрел злобных горских глаз – не более.
– Чего тебе, Ннака?
– Та вот мыслишку думаю, володыко: а куда мы всё класть будем, коли ты решил туточь оставаться?
– Решил оставаться? – переспросил недоуменно Мацихатла, правда, так тихо, что я не обратил внимание.
– В чем проблема-то? – не понял я волнения своего помощника.
– Ну-тко, мы всё, что из пещер потайных повыносили, туточь поскладовали. И закрома Носача уже трещат! Вот-вот лопнут. А когдась ты свои запасы из Крыла перевезешь – кудыть это всё?
А ведь верно. Вот и вскрылось первое бытовое препятствие для моих грандиозных планов. И, очевидно, что далеко не последнее. Что вот сейчас делать? Сначала склады построить? Сразу новые вопросы: из чего? где? Излучное плотно заселено: где не хижина, там поле или огородик. Перебираться южнее, к безродам? Или вообще строиться на безжизненном Сухотье?
– Володыкоо! – позвал меня оцколи, бесцеремонно обрывая бег мыслей. – Я ж не закончил. Мыслишка однова имеется: а может, нам сокровища обратно в пещеру снесть? Пещера огоромна, там и поболе товаров поместится.
– Так обворуют же! Мы поэтому всё и забрали.
– Забрали, потому что в Крыло увозить собирались. А коли остаемся, то проще сторожу поставить.
– В такую даль воинов гонять, – не унимался я, хотя, мысль Мяса уже начала крутиться в моей голове.
– А не надоть гонять. Построим тамось хибару, чтобы сразу жило полдвадцатки, а то и вся. Ручей рядом в расщелине течет, живи да хороняй.
– Надо посмотреть.
К «пещере Алладина» мы пошли в тот же день с пятеркой черных, чтобы, при случае, сразу присмотреть место для постройки «хибары». Дорога уже знакомая: по мосткам через овраг, по которому тёк ручей, затем направо, к горам. Земля под ногами плавно повышалась, становилась всё более каменистой. Скалы слева и ручей справа незаметно, но неуклонно стремились друг к другу, сужая проход. Наконец, начался тот самый тяжкий подъем. Идти-то меньше полусотни шагов, а дыхание сбилось. Я глянул направо: ручей был уже не в овражке, а в глубоком каньоне, где-то в два человеческих роста.
Мы снова вышли на небольшое плато, где и располагался тайный схрон Носача. Ннака оживленно бегал туда-сюда, что-то высматривая.
– Ну, вот, володыко! – заорал он радостно. – Вот туточь отличное место: и тропу вниз видать, и пещеру. Места – куча! И один, и два дома построить можно! До воды рукой подать. А?
Я не отвечал... и по-новому окидывал взглядом пространство вокруг. Тихая уютная территория. С запада и севера она надежно огорожена горами. Не монолитная стена, конечно, где-то есть козьи тропочки. Но их можно будет найти и перекрыть. На востоке и юго-востоке плато надежно закрывает каньон, который проточил ручей за тысячи, если не миллионы лет. А на юге?
Не обращая внимания на недоуменно провожающего меня взглядом Ннаку, я вернулся к неудобному подъему. Прикинул расстояние: в поперечнике, от каньона до скалы тут было шагов 30. Вдали отлично просматривалось само Излучное. Слева, за ручьем, пейзаж был менее зрелищным – там серело жидколесное Сухотье.
– Володыко? – робко окликнул меня оцколи, не понимавший моего странного волнения, и от того сильно распереживавшийся.
– Да? – повернулся я к приятелю и успокоил его улыбкой.
– Тако… чё? Будемо строить?
– Будем, Ннака! Непременно будем! Только не хибару. Завтра же с частью черных возьмешь всех пленных и поведешь их сюда. Построите сразу несколько больших временных хижин. Чтобы человек сто влезло! Как будут готовы – перенесем в пещеру наши сокровища.
Мысли роились в моей голове полубезумной стаей глупых, но крайне возбужденных собак. Я ничего не мог сформулировать, но чувствовал, что эта стая должна упорядочиться в нечто интересное. Нужна была помощь, и я точно помню, как со всех ног побежал к реке. Понесся, забыв обо всех своих придворных – только неприметный телохранитель Вапачиро легко бежал, отстав на пару шагов. Ровно на то расстояние, на котором он мог гарантировать мою безопасность. Я снова вышел на галечный берег Великой, присел на камешек поудобнее и шепнул:
– Поговорить надо.
Река плавно журчала. И больше ничего. Ни рыка, ни вздоха, ни бурчания. Понимаю, что глупо – после того, как голос самого Золотого Змея признался, что он просто сидит в моей голове, что это не бог, а я сам – но мне нужен был мой главный собеседник последних месяцев. Может быть, пойти к алтарю? Шаманыш, отправившийся с нами в поход, уже соорудил временный алтарь, но меня это место не привлекало. Никакой духовности – какой-то кровавый «кухонный стол».
– И верно, – раздалось над ухом (понять бы еще, над каким?). – Не привыкай к культу! Боги не церквах сидят!
– Привет! – оживился я нупогодишному голосу волка. – Не отвлекаю?
– Ничуть! Я могу делать сорок тысяч дел одновременно. Я же бог!
– Понятно…
– А чего так кисло? Если уж говоришь со мной, то признавай правила игры: я бог, а не продукт твоей фантазии.
Наш диалог традиционно собрался перерасти в перепалку.
– Помоги мне, – тихо попросил я, радикально сменив тему разговора. – Я… я, кажется, боюсь решиться.
– Остаться здесь?
– Да. Тут боязно.
– Мы это уже обсуждали. Ты зарубил Носача, пришел в Излучное – и раскрылся. Ты больше не жалкий Недоносок. И тебя уже сочли врагом. Опасным. А значит, доберутся до тебя. Тут или там – неважно. Если думаешь, что в Крыле отсидишься – не мечтай! Лучше уж в горы, к дикарям беги. Там тебя пурепеча с Ицкагани не найдут. Правда, горцы прирежут.
– Значит, что?
– Значит: использовать каждый данный тебе день для того, чтобы нарастить клыки, когти и мышечную массу. Где это лучше сделать?
– Здесь, – сказал я твердо и убежденно.
– Ну, а тогда какие сомнения? – зарычал бог, сидящий в моей голове.
– Сложно. Надо много вопросов решить. Я уже утопаю в задачах.
– Ну, давай разбираться. Где этот твой листочек?
– Тебе-то он зачем? Ты ж меня насквозь видишь.
– Для упорядочения мыслей. Не спорь, а доставай! Вот смотри: «безопасность» – ты ведь уже всё придумал? Верно?
– Кажется, да. Эта площадка в горах – отличное место. Там можно построить и дворец, и казармы и склады. Территория закрытая, вода рядом, до селения – метров триста. Если поперек крутого подъема поставить небольшую стенку – целая крепость выйдет.
– А если еще покрутить? Взять и выбрать весь подъем! Сейчас вы ходите по гипотенузе, а сделать можно два катета: горизонтальная дорога и вертикальная стена поперек всего прохода! Чистая скала! А сверху еще и твою стенку выложить!
У меня загорелись глаза: если убрать камень, вырубить уклон – то площадка в горах станет реальной крепостью!
– А смогут ли четлане?
– Как заставишь, – хмыкнул Желтый Червяк. – В целом, они отличные каменотесы. В общем, ставь на первом пункте галочку. Долго, но реально. Что там дальше? Лояльность и земля для черных. Давай с землей разберемся, тем более ты ее нашел.
– Да не очень-то нашел. Что-то можно отвоевать у мангры…
– Это фигня! Это на потом. Ты лучше вспомни про восток.
– Сухотье? Да за такую землю черные меня проклянут! Почва неплодородная, ничего не растет, куча камней. А воды вообще нет.
– Есть. Ручей тот большой, течет прямо между твоей будущей крепостью и Сухотьем. Течет в овраге. А ты перед крепостью каменоломню устраиваешь. Не один десяток кубов выработать придется.
И смутные идеи в моей голове вдруг сложились в четкую идею: грандиозную и наглую, но она могла сработать!
– Завалю камнем овраг! Устрою запруду, подниму уровень воды, а потом проведу канал на Сухотье…
Папановский волк довольно засмеялся.
– Это ж сколько работы.., – ужаснулся я нашему замыслу.
– До пупа, – согласился бог. – Но и до сева еще пять месяцев. Тут главное распределить нагрузку. Одни будут вырубать скалу, вторые строить твои хоромы, третьи рыть канал. И черным участки поскорее нарежь: пусть пока выжигают имеющуюся жидкую поросль, камень выбирают и им же нижние склоны участков укрепляют. А еще можешь их научить ил копать в реке. Пара корзин в день – глядишь, до весны уже жирная землица станет.
– Интересно, они так весь ил не вычерпают? Вдруг местные обидятся?
– Вряд ли: Великая – велика! Но, в конце концов, можно самих Крыс Клювастых подрядить: пусть черпают ил и продают твоим воинам. Раскошелишься, сделаешь ребятам приятное! А еще можно использовать твой же опыт: золу собирать, компост творить. В общем, было бы желание – вопросы можно решить.
– Тогда и с третьим пунктом разберемся? Как мне местных лояльными сделать? Согласись, хорошо править там, где правителя не очень ненавидят.
– Тебе виднее, ты у нас император, – съехидничал Великий Золотой Змей. – С обиженными всё просто: верни им то, что Носач или папаша его отняли. И эти ребята будут твоими.
– После такого Коты-Убийцы меня точно возненавидят.
– Ну, у них и сейчас нет особого повода тебя любить, так что не расстраивайся. Да и вообще, стоит тебе от этого рода избавиться.
Я аж поперхнулся. Это точно мой внутренний голос говорит? Я настолько здесь одичал?
– Да нет, геноцидить их не надо, – хмыкнул Червяк. – Просто убрать.
– Куда?
– Да в Крыло. Здесь четыре сотни Котов – сила. А в Крыле – растворятся в массе местных. Будут тихими и смирными – к гадалке не ходи!
– А в Крыле я где их поселю?
– Товарищ император, ну чего ж ты такой несообразительный стал? До этого лучше шло. Смотри: Из Излучного мы вынимаем род и несем в Крыло. А на освободившееся место – сюда – переселяем один род из старой столицы. Понял? Коты же поселятся в освободившихся домиках и засеют чужие поля.
Идея мне понравилась. Опять же, как провернуть ее? Ожидающие меня трудности уже сложились в горы выше местных, а это наверняка только авангард. Но переселение Котов-Убийц показалось мне самым верным решением.
– Кого же мне сюда переселить? – задумался я. – Точно не род матери! Пусть Желтые Рыбы там сидят, от меня подальше. И род Кочи нельзя: ему придется Крылом руководить. Только ему я могу это доверить… Может быть, разделить роды Трехвостой Звезды и Каменного Жука? Забрать один сюда – и прекратить эту дурацкую вражду?
– Думаю, лучше на месте решить. С вождями поговорить – кто охотнее согласится. Тут неволить не стоит.
Помню, что вечер в тот день навалился на меня совершенно внезапно. Только после осторожного прикосновения Серого к плечу я осознал, что солнце уже закатилось за горы. Кажется, в ту ночь я вообще не спал. Сидел в одной из комнат носачевского дома с тремя лучинами, обложившись остатками бесценной бумаги, что-то в них черкал, разрабатывая детальный план будущего: что за чем идет, кто за что отвечает.
А на следующее утро собрал свой тайный совет и с опухшим лицом, но горящими глазами рассказал своим помощникам о том, как мы дальше будем жить.
Глава 4. Лучший дар богу
Мое великое воинство, растянувшись гусеницей на пару сотен метров, втягивалось в южную часть Излучного. Впереди – гордые победители учений – золотые. Гордо расправили плечи, запрокинули головы. Над колонной воинов Глыбы не затухали шуточки и смех. Еще бы: настоящие воины доказали вчерашним проданным, кто тут батя. Поэтому именно им доверено нести главное знамя. Да, главное: знамен было уже три. Мое личное и главное – с золотым извивающимся Змеем. Я велел его нарисовать точь в точь, как было на рубахе, что сделала мне Соловушка. У Золотого воинства было полотнище с желтым кругом, а у Черного – с черным треугольником. Последний символизировал гору, на которой и зародилась моя вторая гвардия. Сегодня треугольник колыхался позади, а подле Змеева знамени весело трепыхался круг.
Великое воинство…
А, может быть, я зря иронизирую? Все-таки войско достаточно великое – боле полутора сотен бойцов. На штурме Излучного было еще меньше, а там немалую часть «армии» составляли ополченцы Крыла. Тут же – только обученные (или обучаемые) бойцы. К тому же, хорошо вооруженные. Этим вопросом я озадачил обоих командиров особо и средств не жалел. Золотые все, как один, были в деревянных полушлемах и стеганных матерчатых «кирасах». Я давно задумался об использовании более прочных материалов, велел собирать на складе толстые кожи и крупные кости зверей (лопатки, черепа, тазы) – но всего этого пока было крайне мало – на десять-пятнадцать человек. К тому же, я не знал, как именно делать кожаные и костяные доспехи, у местных тоже подобного опыта не было.
Зато с оружием всё отлично! У каждого золотого либо здоровенная – до метра длиной – мака с обсидиановыми пластинами (зверское оружие!), либо длинный топор, либо палица с шипами. У половины – обязательный атлатль с набором дротиков. У другой – крепкий круглый щит. Золотые учились работать небольшими подвижными группами. Минимальной боевой единицей была пара: щитоносец плюс метатель дротиков. Мы с Глыбой думали над защитой рук и ног, но этот вопрос еще висел в воздухе.
Черные были вооружены иначе. Не потому, что мы изначально всё гениально продумали. Нет, жизнь заставила. Золотые были профи, и новичков к себе Глыба отбирал таких же. А вот в воинство Хвоста шли простые люди. Почти все воинской науки не знавшие. Вот и решили мы, что ставку надо делать не на индивидуальный бой, а на коллективный.
У каждого черного был щит.Причем, не традиционный круглый, а вытянутый. Конечно, черные захотели себе делать щиты, как у их «императора». Я подумал-подумал и решил, что так даже лучше. Щиты вышли овальными, от стопы до плеча бойца. Некоторые даже были обтянуты шкурами, а не тканью. Хват, у них был, конечно, не как у меня, а кулачный. В общем, вышло что-то похожее на щиты каких-то африканских дикарей, которые я еще в своем мире видел в какой-то документалке. Кирас, правда, почти ни у кого не было. Но мы решили, что с такими щитами этот доспех не имеет первостепенной важности. Потом, со временем оденем ребят.
Вместо мак и дубин у черных были копья. Потому что новичка легче всего обучить «управлению» именно таким оружием. Нет! Для индивидуального боя и копье требует долгого обучения. Но толпой-то! Встань плотнее и тычь врага!
В общем, понятно, к чему всё дело шло: большие щиты, длинные копья… К фаланге, конечно. Плотный строй, стена щитов и простые поступательно-возвратные движения острыми копьями. Тут главное умелое маневрирование толпой, понимание команд и чувство локтя. Я выдавил из себя все, что знал о строевой подготовке, вывалил это на Хвоста и велел творчески развивать. Параллельно черные упражнялись в работе с пращой: хотелось, чтобы они и на дистанции могли вести бой.
Думаю, это мое войско раза в два сильнее того, что воевало под Излучным. А уж по организации – раз в пять лучше. И учения это показали. Мои командиры думали, хитрили. Воины действовали организованно, правда, дозоры черных в отрыве от начальства подвели: не подумали, не проявили нужной инициативы. А некоторые еще и струсили…
– Черный Хвост! Не помнишь, как звать паренька твоего, что в дозоре в бега бросился?
– Да уж помню, – скривился мой друг, будто зуб прихватило. – Аскуатла. Наши его Слепышом прозвали: ничего не видит дальше сотни шагов. Я его даже праще не тренирую.
«Ну и воин, – хмыкнул я. – Близорукий трусишка!»
– Можешь его позвать?
Муравей-Аскуатла подошел быстро: щит (для него здоровенный!) на спине, копьем, как посохом опирается. Раскосые глаза его были более узки, чем раньше, скулы опухли. А ведь после боя у него синяков не было! Неужели свои отделали?
– Готов служить, владыка! – громко выкрикнул он, глядя в землю, и подстроился под мой шаг.
– Ты с Крыла в воинстве или здесь нанялся?
– Здесь. Поллуны уже тебе служу. Змею клялся.
Клятву Змею новобранцы обоих воинств приносили не сразу, а только после того, как командиры решили, что новички достойны. Значит, Муравей вначале себя нормально показал. А вот на учениях подвел.
– Что ж, ты побежал-то в дозоре? Это же свои были! Война была ненастоящая – нечего было бояться.
Аскуатла сбился с шага.
– Я не струсил, – глухо ответил он.
– Тогда почему побежал?
Юный воин угрюмо молчал шага три.
– Владыка, я совершил ошибку. Но я не струсил, – помолчал еще немного и, наконец, поднял глаза. – Владыка… Позволь приобщиться к твоей мудрости?
Эк завернул!
– Э… Ну… Приобщись!
– Что делать, если ты знаешь, что командир отдает неправильный приказ? Можно ли не подчиняться?
– Тут не так всё просто… Приказу подчиняться важно. Очень важно. Но главная задача воина – не приказ исполнить, а врага победить. Иногда и впрямь приказ может быть необдуманным или ситуация уже изменилась, и надо иначе действовать. Тут, конечно, разумнее не следовать приказу. Но с другой стороны: а если ошибается не командир, а ты? Уверен ли ты? Примешь быстрое решение – и только хуже сделаешь.
– Вот и я не мог решить…
– А что было не так с приказом?
Однако, Аскуатла быстро закрылся и снова опустил глаза. Знакомое молчание! Особенно, для такого юного возраста: не буду наговаривать на своих. Не по-пацански. Не по-рыцарски. Меня даже любопытство распирать стало: что же там, в дозоре случилось? Но этот точно не расскажет. Особенно, сейчас.
– А ты уверен в своей правоте?
Скупой кивок.
– Тогда вот тебе еще моей мудрости: не сдавайся! Терпи и не сдавайся! Но и злость на товарищей не копи. Понял!
На этот раз Муравей кивнул менее уверенно.
– Иди к своей пятерке.
Я вернулся к Черному Хвосту.
– Негоже, когда воины избивают своих. Вы должны быть, как братья, должны доверять друг другу. Иначе в бою можно удар не от врага получить, а от своего же.
– И трусу доверять? – Хвост был категорически не в духе, вон, даже со мной начал спорить.
– Кто испугался один раз – еще не трус. Мы все боимся, но можем победить свои страхи. Трус тот, кто навсегда остается в плену у страха.
Предводитель черных шел молча, почти также долго, как недавно Муравей.
– Я поговорю с воинами, владыка… Да и начал Аскуатла очень неплохо… Я был очень удивлен его поступку.
Пора заканчивать с бесплатными сеансами психотерапии. Я не на работе, в конце концов! Напротив: я намерен в скором времени отдохнуть в своей новой постели, которую, наконец, сделали по моему заказу! Настоящую, удобную кровать! С матрасом и подушками (не пуховыми, увы!)!
Но до постели было еще прилично топать. Мы свернули на север и шли в аккурат между основным «жилмассивом» Излучного и Сухотьем. Последнее выглядело просто ужасно: и так редкая поросль вырублена и частично выжжена. Всюду – особенно, поближе к ручью – гарь и копоть – черные таки получили свою землю. А южнее – две огромные полусферы печей для обжига керамики.
Это были две задачи, которые я выполнил первым делом, еще до отъезда из Излучного. Собрал местных и приказал построить большие печи прямо возле основного выхода пласта глины. Потому что вскоре мне понадобится очень много кирпичей! Излучинцы долго не понимали, чего я от них хочу. Но я уже видел местные печи и понял, как их усовершенствовать. Нет нужды жечь дрова и держать керамику в одной камере. На крепких основаниях нужно сделать поддон с отверстиями – своеобразную решетку из обожженной глины. Внизу разводим огонь, на поддон выкладываем изделия. И жар ровнее и изделия не коптятся. Вокруг верхней камеры делаются сужающиеся стенки: невысокий купол с дыркой посередине. В дырку залезает человек и укладывает на решетку просушенные изделия (пока это будут кирпичи, а потом и кое-что другое можно). Дырка закладывается пластинами из обожженной глины – и айда обжигать! За раз можно сотню кирпичей сделать. Если бы печи не остывали целые сутки – можно кирпичи промышленными объемами гнать.
А потом я собрал черных. Специально вывел их на Сухотье, и объяснил, что скоро здесь будет цветущий сад. Конечно, привирал. Черные, глядя на полумертвую землю, поначалу хмурились, но постепенно их раскосые глаза округлялись от моих речей. Как не поверить любимцу Великого Золотого Змея, победителю коварного Носача и тэ дэ. Я же водил руками, показывал, как поднимается вода в ручье, как пройдет главный канал, где будут его ответвления. В тот же день приступили к разметке участков. Тут я позвал местных старейшин, которые в таких вопросах разбирались. Прикинули потребные размеры участков и начали вымерять. Я вспомнил вдруг про рогульку из старых русских фильмов, которыми меряли поля: всего три палки связать буквой «А», и работа идет невероятно быстро! Старики идею, кстати, оценили. Быстро связали пять одинаковых: на два шага. И пошли «шагать»! Я на куске ткани нарисовал наглядную схему: как должны располагаться участки, чтобы хотя бы с одной стороны к ним подходил канал.
Было немного страшно. Ведь всё зависело от того, удастся ли мне сделать запруду или нет? Пойдет ли по каналам вода туда, куда мне хочется? Хватит ли мощности ручья, чтобы оросить эту территорию? Это всё я не мог рассчитать, лишь надеялся на лучшее.
В завершении «аграрного дня» я рассказал воинам о том, как можно использовать ил реки для удобрения почвы и велел в свободное время таскать его на свои участки.
Оставалось еще и третье дело, которое необходимо завершить до отъезда в Крыло. После боя захватили мы в плен 34 человека, что оказали нам сопротивление. Шестеро из них даже пустили моим воинам кровь. Все эти дни пленных держали в утятнике Носача, толком не кормили. Одно сплошное бремя, но и отпускать просто так их было нельзя. С другой стороны: в «кандалы» заковать тоже нельзя – так местный народ и обозлить легко. В итоге, день на седьмой или восьмой я велел старейшинам и народу собраться у алтаря Золотого Змея Земли. К тому времени мои воины насыпали небольшую земляную площадку вокруг наскоро обработанного валуна – не ахти что, но все-таки место для нового бога.
Золотые и черные построились по трем сторонам квадрата (ополченцев я тревожить не стал), все при полном параде – грозные и торжественные. Перед ними – пленники в ряд – связанные и на коленях. Местные собрались с южной стороны от алтаря.
