Текст книги "Большая игра (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Вторая строка извещала его о положении дел в эскадре. Фрегат «Майк Йохансен» уничтожен! Эсминец «Чероки» уничтожен! Крейсер «Бруклин» уничтожен! Десантный транспорт «Генерал Паттон» поврежден! Командир БДК «Генерал Паттон» начал выброску десантных ботов! Фрегат «Гвин Такер» уничтожен! Авианосец «Лексингтон» поврежден! Линкор «Филадельфия» поврежден!

Алые, вражеские, точки приближались, а синие, свои, исчезали одна за другой. Эренберг не понимал, чем уничтожают его корабли, и не знал, какие приказы будут правильными, но его опыт говорил, что сейчас любой приказ лучше, чем бездействие, и он начал действовать.

– Всем кораблям! Рассредоточиться! Приказываю атаковать противника всеми имеющимися средствами! Вперед, парни! Убейте их!

На этих его словах, линкор снова вздрогнул, тоскливо скрипнул всем своим корпусом и стал разваливаться на части. К адмиралу кинулись адъютанты, готовые одеть своего патрона в скафандр и если потребуется, то силой оттащить его в спасательный бот, но было поздно. Ледяной космос проломился за борт считавшегося сверхнадежным линкора и за одну секунду прикончил всех, кто находился внутри. Казалось, что со смертью командующего для эскадры все потеряно. Однако команды Эренберга разнеслись по всем еще целым кораблям, и они перешли в свою последнюю атаку.

Уйти в гиперпространство североамериканцы не могли, для этого были нужны заряженные накопители и чистый космос. Передать информацию на ближайшую населенную людьми планету тоже. И все, что им оставалось, это не погибнуть зазря. Рассыпавшись по космосу, боевые корабли ССШ, истребители и штурмовики, на полном ходу, выжимая из своих движков, все что можно и нельзя, рванулись на незваных пришельцев.

Дистанция с противником, идущим навстречу, сокращалась очень быстро. С момента начала боя минуло всего три с половиной минуты – целая вечность, и первый североамериканский военный корабль, крейсер «Лас—Вегас» смог дорваться до противника и вцепиться ему в горло.

Командир «Лас—Вегаса» оказался храбрым человеком. Он понимал, что шансов выжить у него нет и все, что он смог, это выпустить в космос свои противокорабельные ракеты и приказать комендорам орудийных установок бить в ближайшие вражеские суда. Обреченный тяжелый крейсер, словно акробат, совершая немыслимые маневры уклонения, продержался под огнем вражеских кораблей, встретивших его артиллерией и торпедами, очень долго, целых сорок секунд. За это время он выплюнул из своего чрева девять ракет, три из которых попали в противника, и огнем своего главного калибра достал еще пару вражеских судов. Однако не это главное, а то, что «Лас—Вегас» отвлек на себя внимание и дал возможность вступить в бой другим кораблям.

Сразу трое смогли вломиться в боевые вражеские порядки.

Первый, фрегат «Майк Мэллори», который был подбит и разваливался на части, но не потерял скорости и управления, и ведомый последним оставшимся в живых офицером, коммандером Тарасенко, врезался в чужой крейсер и погиб вместе с ним.

Вторым был эсминец «Ирокез», сумевший выпустить все свои умные торпеды и мины, половину из которых он сам же и подорвал. Куски корабельной брони, осколки торпед и минная шрапнель, подобно огненному дождю, с огромной скоростью пронеслись сквозь боевое построение ящероголовых и повредили около двенадцати их кораблей, по какой–то причине, совершенно не прикрытых силовой защитой. Как стало известно позже, вся энергия этих судов была направлена на работу резонаторов, создающих частотные вибрационные потоки, которые и разваливали корпуса земных кораблей.

Правильные и героические действия «Ирокеза» и коммандера Тарасенко, помогли следующему за ними следом крейсеру «Анкоридж» прорваться вглубь вражеского построения, в самый его центр. Последний крейсер 7–й экспедиционной эскадры искал флагмана чужаков, и он его нашел. Стреляя во все стороны из своих орудий, и выпуская ракеты, «Анкоридж» вышел лоб в лоб против не уступающего ему по водоизмещению корабля, и все свое внимание сосредоточил только на нем. Враги понимали, куда метит этот набитый снарядами и ракетами, плюющейся смертью, тяжелый стопятидесятитысячник. Сразу восемь треугольников окружили «Анкоридж» со всех сторон и начали его расстрел. Но крейсер не отвернул, и с расстояния в двенадцать тысяч метров, что для космоса ничто, всадил во врага последний свой снаряд из разгонного орудия. Причем снаряд этот был не обычным, а с мощной ядерной боеголовкой.

Разогнавшаяся до сверхсветовой скорости трехсотмиллиметровая болванка с начинкой, ударила в силовой щит флагмана, и взорвалась. Как итог, огромный металлический треугольник смяло в гармошку, и для Заурбина Справедливого из клана Тыгин Воинов народа Ширш это была последняя битва.

На этом боевые корабли у североамериканцев закончились и, можно было сказать, что сражение осталось за нападающей стороной, но было кое–что еще. Во–первых, вместе с флагманом змееголовых погибла и установка, забивающая помехами гиперпространственную связь. Во вторых, были еще штурмовики и истребители 15–го смешанного авиакрыла «Вождь Команчей», которые не могли скрыться с поля боя, на это у них не хватило бы ни топлива, ни воздуха. В третьих, оставались три, чудом уцелевших, десантных бота с «Генерала Паттона», которые смогли воспользоваться суматохой сражения и взяли на абордаж один из вражеских крейсеров. И, в четвертых, среди обломков оставшихся на месте боевого построения экспедиционной эскадры адмирала Эренберга, имелся пока еще живой линкор «Пенсильвания», пусть разбитый в хлам, потерявший управление, воздух и девяносто девять процентов экипажа, но с работающим реактором, энергией и уцелевшей радиорубкой.

Враги зарубились с юркими истребителями и штурмовиками. Они уничтожали их зенитным огнем своей артиллерии, которая была очень похожа на аналоги корпоративных ВКС, и сминали последние летательные аппараты североамериканцев силовыми полями. Авиакрыло погибло, и дало возможность старшему связисту Мартинесу пообщаться со своим президентом.

Мартинес оглянулся. В радиорубке только он один остался на ногах. Командир валялся с разбитой головой, его ударило о переборку, и он умер, а два других связиста, со сломанными ребрами, пока еще дышали, но их последний час уже был близок. Старший связист развернулся в кресле к своему компьютеру и поправил на голове шлем. Заученными привычными движениями, он набрал общий код доступа ко всем корабельным компьютерам, подал питание на антенну гиперсвязи и из появившегося на мониторе списка абонентов выбрал одного. Пошли сигналы вызова. Одновременно с этим, через внутреннюю корабельную сеть Мартинес скопировал из основного компьютера ГКП всю информацию за последний час. Затем, эти гигабайты инфы он отправил на адрес человека, которого вызывал.

Наконец, абонент ответил и Мартинес увидел перед собой раздраженное лицо президента Клинтона.

– Ты кто? – спросил он связиста.

– Господин президент, сэр. Докладывает старший связист линкора «Пенсильвания» Хуан Мартинес, 7–я экспедиционная эскадра адмирала Эренберга. Мы столкнулись с чужаками и были разгромлены. Седьмой эскадры больше нет. Доклад окончен, сэр.

– Ты пьян или под наркотиками!? – начинал закипать Клинтон. – Где твой командир, вызови его на боевой пост. Не–мед–ле–нно сволочь!!!

Президент в ярости ударил по столу, за которым он сидел и, как бы вторя ему, по бронированному корпусу линкора ударила торпеда. Пришельцы добили последние истребители и штурмовики, блокировали морпехов, а теперь, видимо, перехватили сигналы работающего передатчика и начали добивать «Пенсильванию». Мартинес, который понимал, что жить ему осталось всего ничего, посмотрел на президента, грозившего ему всеми карами земными и небесными, и выкрикнул:

– Заткнись, болван! Нас реально уничтожили! Все погибли, и только я еще дышу воздухом! – Целая серия мощных ударов сотрясла корпус линкора, и связиста приложило шлемом об стол. Он вновь поднял голову и продолжил: – Вся информация о встрече с противником и сражении отправлена к тебе на коммуникатор! Слышишь!?

– Да, – подтвердил осознавший, что с ним не шутят, Клинтон.

– Просто так такой объем к тебе не попадет, но на столичной станции гиперсвязи его обязательно скопируют и обязаны сохранить в течении суток. Действуй, президент! Работай, враг у порога! Отомсти за нас!

Еще несколько торпед попали в «Пенсильванию» и последнее, что увидел старший связист Мартинес, это лопающуюся сверхпрочную переборку радиорубки. Дальше ничего. Тьма! Пустота и холод!

Планета Борея. Воин. 2925 год.

Юнца и дружинников из его сопровождения Радивой и Константин Гепнер сделали лихо. Они обошли деревушку, отошли от нее около трех километров и, уже в темноте, найдя удобное для засады место, решили остановиться.

– Слышь, Радивой, – спросил Лыкова молодой охотник, – ты говорил, что против меченосцев метод знаешь. Что за прием?

– Простой, Константин. Дубиной сзади по голове и мы победители.

– Всего–то, – хмыкнул Гепнер. – Такой прием я и сам знаю.

– Ну, да, ничего сложного.

– Тогда чего стоим? Давай дубинки выламывать?

– Давай.

Чтобы найти хорошее сучковатое дерево, по виду напоминающее осину, много времени они не потратили. Каждый выломал себе крепкую тяжелую палку по руке, подравнял ее кинжалом, и так они вооружились. Дальше оставалось только ждать графского казначея.

Время текло медленно, и пока парни лежали в засаде, то даже успели около часа вздремнуть. Может быть, даже проспали бы появление Юнца сотоварищи, но те, перемещаясь по дороге, так ругались, что их было слышно метров за сто.

– Приготовься! – тихо прошептал Лыков своему напарнику.

– Уже готов, – ответил охотник.

– Все по команде.

– Понял.

Сначала по грунтовке проехала коляска, которую тянули четверо мужичков, за ней, переругиваясь, шли дружинники графа, два молодца, каждый напоминающий квадратный шкаф, мощные плечи и толстые шеи. Они прошли мимо, засаду не заметили, и Лыков прошептал:

– Пошли!

Парни выскочили на дорогу, устремились вслед за дружинниками, а те, за скрипом несмазанных осей повозки и сопением рабов, не услышали их движений. Два удара по головам, прикрытым войлочными подшлемниками, и охранники Юнца падают в дорожную пыль. Константин остается над телами дружинников, а Радивой, с криком: «Стой!», устремляется к коляске.

Средство передвижения остановилось, и из него появилась заспанная физиономия тощего мужчины в распахнутом на груди кафтане.

– Что случилось? – недовольно спросил он.

– Ничего, дядя. Все путем.

Бах! Легкий удар дубинкой по голове, и казначей графа Альенде вываливается из коляски. Быстрый осмотр, и вещи Юнца: легкий плащ, баул с походными мелочами и короткий меч, оказываются у Радивоя. В дополнение к этому полезному грузу, вооружение, кошельки и сапоги дружинников. Сам Юнц умещается за плечами привыкшего таскать на себе туши добытых антилоп неутомимого Гепнера. Цель достигнута, и парни поворачивают к лесу.

– А как же мы? – останавливает их голос одного из рабов.

– Что вы? – повернулся к ним навьюченный трофеями Радивой.

От тесной группы рабов, которые были опутаны упряжью и прикованы к оглоблям, вперед подался суровый полуголый мужик, на спине которого в лунном свете были очень хорошо видны длинные белесые рубцы старых побоев. Он чуть кивнул Лыкову, и пояснил свой вопрос:

– А нам–то, теперь что делать?

– Не знаю, – ответил Воин. – Есть силы бежать, никто вас не держит. Степь большая, всех укроет. Развернете коляску, вытянете у дружинников ключи от оков и освободитесь. Ну, а если есть желание со своими бывшими хозяевами посчитаться, то вам дорога в лес.

– А с вами нельзя?

– Отчего же нельзя, можно. Раздевайте дружинников и двигайтесь за нами.

Радивой подумал о том, что да, этот вопрос он чуть не упустил из виду. Нужны люди, которые готовы изменить свою жизнь в лучшую сторону, а рабы, да еще такие, которые сами желают присоединиться к нему, наверняка, как раз из таких.

Рабы сноровисто лишили графских дружинников всего, что не забрал Радивой. Затем, они добили их, и пристроились рядом с Лыковым. Пошло движение. Впереди охотник, который даже с пленником за плечами, шел по лесу быстрее, чем Лыков и рабы. За ним все остальные. Шли они недолго, минут тридцать, до тех пор, пока не очнулся Юнц.

Казначей зашевелился, и что–то забормотал. Константин опустил его под ближайшее дерево, и Радивой скомандовал освобожденным рабам привал.

После этого, никого особо не опасаясь, они развели на поляне костер, и началось знакомство с новыми соратниками, которые все оказались обычными крестьянами из герцогства Андовер, захваченными в плен пару лет назад войсками графа во время военного похода. Старшего из них, того самого мужика со шрамами на спине, звали Поль Фурье. Некогда он был мелким лавочником в своей деревне и вольным землепашцем, теперь же, был готов стать разбойником. На вопрос Радивоя, а почему он не желает вернуться домой, тот ответил, что дома у него давно нет, добро разграбили, детей у него не было, а молодую жену загубили графские вояки, между прочим, те самые, которых он добил на дороге. У остальных истории были похожие: война, грабеж, лишились всего, были рабами и становиться ими опять, они не желали.

Объяснения новых товарищей, которые, при удаче и правильном ведении дел, должны были стать костяком его разбойничьего отряда, Лыкова устраивали полностью, и он переключился на казначея Юнца. Этот худой человек средних лет, который много путешествовал и вел все финансовые дела графа, знал очень много, столько, что половины короткой летней ночи, не хватило на то, чтобы его выслушать.

Поутру, маленький отряд Радивоя Лыкова, участника Большой Игры под ником Воин, которого все признали за вожака, двинулся подальше от дороги, в практически нехоженые лесные дебри, покрывающие большую часть графства Альенде. Юнц по–прежнему был с ними и, идя рядом ним, Лыков продолжал расспросы. Ноги идут по тропе, казначей отвечает на очередной вопрос, а Радивой пропускает через себя поступающую информацию, и делает выводы.

Итак, графство Альенде, самое крупное феодальное владение в королевстве Сеговия. Правитель – граф Энрике, возраст сорок пять лет, не глуп, но очень самонадеян и высокомерен. Население – по расчетам казначея тридцать пять тысяч человек, проживающих в двух замках, четырех острогах, одном городке и семидесяти деревушках. Это все свободные или относительно свободные люди: арендаторы, крепостные, рыбаки и охотники. А помимо них, были еще и рабы, потомственные и захваченные в походах пожилого, но все еще воинственного графа Энрике. Таких людей никто не считал, это товар и имущество, которое приходило и уходило, но по прикидкам Юнца, которого стимулировали угрозами, рабов было не менее пяти тысяч.

«С численностью населения разобрались, – подумал Лыков – теперь, что относительно графских войск».

С дружиной у местного феодала все не очень хорошо. Да, пока он был молод и горяч, и много ходил в походы, то у него всегда было не меньше сотни профессионалов. Однако годы идут, граф был неоднократно ранен в сражениях, уже не так легко собирался в путь, да и в походе на Андовер, потерял треть своих ополченцев и половину дружины. А кроме того, не смог расплатиться с наемниками и те, разнесли слух о его несостоятельности по всем остальным владениям короля Винсенте Первого. Вот и получается, что от крепкой дружины в сотню мечей, осталось у графа Энрике всего пятьдесят, и надо заметить, не самых лучших, а тех, кто нес гарнизонную службу в замках и острогах, семейных людей, не желавших воевать и занимавшихся преимущественно сельским хозяйством.

Далее, мысли Радивоя перекинулись на экономическую составляющую полученных от Юнца сведений. И здесь, он вычленил главное. Дела графа Альенде хоть и не плачевны, но все же очень плохи. Походы разорили его графство и потеря ополченцев, вчерашних крестьян, серьезно ударила по нему. Он стал залезать в долги, а это очень заразно. Один раз попробовал, и остановиться уже трудно. Год идет за годом, проценты капают, и получалось, что все, чем реально владел граф, это два десятка деревень и никому ненужные укрепленные точки, которые не приносят ему никакого дохода. А тут еще и сватовство к баронессе Марии Тумановой из Шверина, богатой наследнице и по слухам очень красивой девушки. Дабы блеснуть, требовались деньги. До урожая еще очень далеко и оброк не соберешь. Серебро в Андорре пока не найдено, и оставалось только снова занять, а уже позже, из приданного баронессы (почему–то граф не сомневался, что добьется ее руки) он и расплатится со всеми своими заимодавцами.

Теперь политика и география. Некогда, граф был очень крут и, было дело, даже хотел стать новым королем Сеговии. Не сложилось, он остался графом, пусть самым крупным землевладельцем, но на отшибе королевства и без всякого влияния на принимаемые в столице решения. С одной стороны его владений, растянувшаяся на тысячи километров степь. Слева, если смотреть от степи, безлюдный и непроходимый Андоррский кряж, а за ним океан. Справа лесной массив, кусок степи, вдающийся в него, и Шверин. Прямо, снова леса, малопроходимые грунтовые дороги, пара рек, много мелких феодальных владений сеговийской короны и королевский феод с городами и мощными крепостями. Дальше, республика Мийо, герцогство Андовер, независимые графства, баронеты и, что особенно важно для Радивоя, два племенных сообщества славян, управляемых выборными князьями–старейшинами. За ними, населенные людьми земли заканчивались, упирались в океан и степь, и если идти по равнине, то можно было выйти к северному побережью материка Ахой и вольным торговым городам. Кроме того, Юнц говорил, что дальше к северу на материке есть еще поселения людей, а помимо них, населенные мерзкими мутантами «кормовыми» восточные предгорья гор Нуэво—Пиренеа.

Все что хотел узнать о мире, Радивой узнал и последнее, о чем он спросил графского казначея, это о местонахождении семей Гепнеров и Мейеров. Юнц об их судьбе знал. Как оказалось, захваченные в рабство вольные крестьяне отправились на рудники к Андоррскому кряжу, где постоянно не хватало рабочих рук. Там они стали рудничными рабочими и искали серебро, которое на материке Ахой ценилось гораздо дороже золота.

Информация была получена, казначей стал бесполезен, и по всем законам леса, его надо было убить. Однако Юнц сообразил, что к чему, все же неглупый человек и, прежде, чем было принято решение, о его смерти, оставшись один на один с Радивоем, попросил оставить ему жизнь. Взамен он обещал служить Лыкову и помогать ему во всех делах. Воин не возражал, он не был кровожаден или беспощаден, ему было всего чуть больше двадцати лет и местные феодалы со всеми своими слугами и воинами, не были его непримиримыми врагами, которых необходимо уничтожать без всякой пощады. Радивой и Юнц договорились. Казначей оставался жить, а Воин получал еще одного человека, которому не мог довериться, но которого мог использовать с пользой для себя.

Отмахав от дороги порядка двадцати километров, отряд остановился на дневку. Надо было решать, что делать дальше и, исходя из всей полученной информации и того, что он обещал Константину Гепнеру помощь, в деле освобождения его близких, Радивой решил напасть на разработки в Андорре. Шанс, на удачный исход всего дела у него был хороший. Во–первых, на разработках всего пять дружинников с семьями, десять наемных надсмотрщиков и управляющий. Во вторых, все они находились в одном месте, в небольшом, но хорошо укрепленном остроге. В третьих, все рабы, а было их более двухсот, жили там же. В четвертых, до гор было всего четыре дня пути. Ну, и в пятых, Юнц в этом остроге бывал, его там прекрасно знали, и по слову казначея охрана откроет ворота в любое время дня и ночи.

Единственный вопрос, который беспокоил Лыкова, примут ли бывшие рабы его план и пойдут ли они за ним? В Константине сомнений не было, ради своих родных, тот был готов отдать жизнь.

Вечером Воин собрал всех людей вокруг себя и объяснил им ситуацию. Разумеется, упор делался на то, что все будут живы, а лихой наскок и неожиданность принесут им победу. Бывшие крестьяне посовещались и решили рискнуть, хотя честно его предупредили, что в случае неудачи, они покинут его и Константина, и скроются в лесу. Радивоя такой подход устраивал, каждый человек хочет жить, и имеет право самостоятельно определять свою судьбу. Что касается его, то понятно, он ничего не имеет и должен рисковать собой ради того, чтобы продвигаться вперед. Терять ему кроме жизни и здоровья нечего, а потому надо влезать в авантюру, тем более, что никакого иного плана в его голове не зародилось.

Решение принято, а значит, вперед. Марш по лесным тропам, а в ночное время и по дорогам, соединяющим человеческие поселения. Четыре дня пути к горам и еще двое суток к острогу по предгорьям, пролетели незаметно. Люди достигли конечной цели своего пути, и Радивой с Константином отправились на разведку.

Острог располагался в узкой теснине, перекрывающей вход в плодородную долину, где шли поиски серебра. Высокий частокол опоясывал полтора десятка построек на вершине невысокого перевала имеющего на вершине ровную площадку, и единственным входом внутрь служили крепкие двустворчатые ворота. Все сделано достаточно просто, но надежно и функционально. Голод жителям острога не грозил, долина, в которую выходили ворота с другой стороны, прокормила бы и тысячу человек. С водой так же, проблем никаких, и если пытаться атаковать это укрепление, то надо иметь штурмовые лестницы, пару таранов и не меньше сотни воинов, половина которых погибнет прежде, чем первые из них переберутся через стену.

Долго отдыхать не стали. Сделали привал, во время которого Константин и Радивой переоделись в одежду дружинников. Затем, ровно в полдень, когда рабочих и надсмотрщиков, находящихся в долине, нет в остроге, два молодых, в меру нахальных и рисковых парня, в сопровождении Юнца и бывших рабов, по узкой каменистой дороге, петляющей через чахлый лесок, а затем поднимающейся на перевал, направились к воротам.

Они вышли на открытое пространство, и сразу же раздался протяжный звук сигнального рожка. Людей заметил часовой на вышке у ворот, и звуком вызвал подмогу и управляющего. Не торопясь и без всякой суеты, разбойники подошли к воротам. Вперед выступил Константин, который задрал голову и прокричал:

– Эге-й! Отворяй ворота! К вам с проверкой прибыл сам казначей графа Альенде! Быстрее, а то у нас в пути коляска сломалась, и господин Юнц устал.

За стеной послышался шум, а сверху появилась голова пухлого молодого гражданина. Это был управляющий, господин Мендо, которого, если судить по перепачканным жирным губам, только что оторвали от обеда.

Мендо всмотрелся в Юнца, узнал его, засуетился, замахал руками и выкрикнул воинам:

– Отворяйте живее! Не видите, господин Юнц стоит на жаре!

Со скрипом, ворота открылись. Разбойники прошли внутрь. Рядом с Юнцем тут же засуетился спустившийся вниз управляющий, порывавшийся выразить ему свое почтение, и казначей, покосившийся на готового в любой момент ударить его ножом Поля Фурье, пристроившегося рядом, бросил Мендо:

– Немедленно постройте всех дружинников и надсмотрщиков.

– В остроге только четыре воина, господин казначей, – засуетился Мендо. – Одного я в замок графа с письмом послал, а надсмотрщики в долине.

– Построить, я сказал!

– Слушаюсь!

Дружинники, полноватые дядьки лет за сорок с отвисшими щеками и отвислыми усами, выстроились на площадке перед воротами, и последовала новая команда казначея:

– Оружие к осмотру!

Согласно этой команде, в дружине графа, каждый воин должен был скинуть с себя верхнюю одежду и положить на нее меч и нож. Однако дружинники не торопились выполнять требование казначея, и один из них, пробурчал:

– Это только граф приказать может или десятник.

– Вам что, надоело служить нашему повелителю или вы здесь в глуши совсем службу забыли? Теперь новые правила. Исполнять!

С недовольным ворчаньем, воины скинули с себя рубахи, и положили поверх них свое оружие, покрытые грязью мечи и ржавые тридцатисантиметровые ножи. Теперь настал черед Константина и Радивоя, которые обнажили свое оружие, и подошли вплотную к охранникам острога. Их задача контроль, а трое бывших рабов быстро свернули рубахи и отскочили в сторону.

– Эй, чего происходит? – спросил все тот же старый воин.

– Захват острога происходит, – сказал ему Лыков. – Где у вас бараки для рабов и кандалы? Сопротивляться не будете, обещаю, что семьи ваши не пострадают, а вы будете живы и здоровы.

Охранники переглянулись, решили не рисковать и послушно пошли в бараки для рабочих, а Мендо вскрикнул:

– Господин Юнц, как же так? Мы только нашли серебро, а вы про это только узнали и решили найти для себя другого хозяина?

– Вы нашли серебро!? – Юнц был очень удивлен.

– Да, – подтвердил управляющий. – Я ведь потому человека с письмом к графу и послал. Думал, что вы по этому делу и прибыли.

Казначей как–то сразу поник, посмотрел на Радивоя с Константином и сказал:

– Ну, вы и попали парни… И я с вами…

Что имеет ввиду графский казначей, Радивой понял. На Борее серебро очень ценный и дорогой ресурс, и за обладание им может завариться такая кровавая каша, что уцелеть будет сложно. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то это не только проблема, но и отличный бонус, ради которого стоит посуетиться и, если потребуется, то и повоевать.

«Плевать! – решил Лыков. – Продолжаем действовать по плану».

Охранники были заперты и находились под охраной. Рядом заперли Юнца и Мендо. Ворота в долину были отворены, а в большой мир заперты, и оставалось только дождаться надсмотрщиков. Те не замедлили, пришли в острог как обычно, и повязать этих людей не составило большого труда, благо, оружия у них не было, а плетки против двух старых, но надежных арбалетов, и копий с мечами, не самое лучшее оружие.

Уже в сумерках, стоя на стене острога и видя, как во дворе веселятся освобожденные люди, Лыков подумал о том, что риск стоил того, чтобы посмотреть на радостные лица людей, которые сегодня смогут нормально поесть и спокойно выспаться. Конечно, завтра, когда эмоции схлынут, многие из них решат, что надо бежать из острога, но всегда найдется кто–то, кто останется. А потом, дня через три примчится граф Энрике Альенде, и предстоит серьезное дело. Сколько с ним будет воинов, неизвестно, но не меньше двух десятков и это будут не гарнизонные вояки, а прошедшие войну с Андовером бойцы. Возможно, получится их всех разоружить и обойтись без крови, а затем, взять графа в заложники, закрепиться в этих местах и какое–то время получать с рудника доход. Это был бы самый наилучший, может быть, идеальный вариант.

Радивой хотел сойти со стены и присоединиться к сидящему подле своего деда счастливому Константину, но в это время в его голове прозвучал обезличенный голос Координатора:

– Первая вводная для Воина. Убить графа Альенде. Срок десять дней. Отказ повлечет за собой наказание.

«Ну, вот и все, – промелькнула в голове Лыкова мысль, – сомневайся или нет, а за меня уже все решили».