Текст книги "Сборник "Уркварт_Ройхо" Книга 4-6 (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Над костром воцарилось молчание. И встав, я кивнул в сторону погребальных костров:

– Пойдемте господа! Окажем мертвым свое почтение, проводим их в последний путь и будем отдыхать. Завтра очередной тяжелый день.

Глава 17

Империя Оствер. Герцогство Куэхо-Кавейр. 16.02.1406.

Костар Обер, молодой сотник Океанских Ястребов, выехал на взгорок, остановил своего боевого лося и осмотрелся.

За спиной предгорья хребта Аста-Малаш и рудники имперцев, к которым сейчас, наверняка, спешат воины местного герцога. В семи-восьми километрах левее, на крутой горке, скрытая от глаз стволами деревьев, стоит неприступная крепость Мкирра, мимо которой его отряд прошел вчера, а испуганные остверы, молча смотрели на него с высоких стен и ни один из этих презренных трусов не осмелился бросить вызов его воинам. Справа непроходимые заснеженные чащобы и множество оврагов, где даже лыжникам не пройти и не развернуться. Ну, а впереди, если следовать по грунтовой дороге и никуда не сворачивать, одно из ответвлений Южного тракта, небольшая горная речушка и перекресток, где подчиненные ему воины должны разделиться на мелкие группы, и разлететься по территории Герцогства Куэхо-Кавейр.

Людей вблизи нет. Подобно крысам, имперцы попрятались по норам, и ждут того момента, когда северяне уйдут. Резервов у противника почти нет, и бояться отряду Костара Обера особо нечего. Разве только подлой ловушки, вроде натяжного самострела, который пару дней назад выстрелил из кустов и похожая на дротик тяжелая длинная стрела, ударила в тело одного из оленей, которого пришлось дорезать и съесть, да ямы с кольями. Так что можно было продолжать свое движение по давно намеченному маршруту. Но на сердце у Обера было неспокойно, и потому он замялся, хотя подобное поведение для резкого и стремительного воина, который являлся достойным представителем своего племени, было нехарактерным.

– Что-то не так сотник? – рядом с Обером остановился лидер оленеводов, приближенный к вождю одичавших нанхасов Ратэрэ Дючину человек, низкорослый, хитрый и пронырливый Лот Шаквэ из рода Изумруд.

– Все так, – ответил ему Костар. – Просто беспокоюсь о той полусотне, которую мы оставили в прикрытии.

– Ничего. Там воины хоть и не из лучших, но бывалые, да и шаманы хорошие. Так что остверам их не достать, потому что все имперцы слабаки, а их маги неучи.

– В основном это так. Но и у них есть хорошие воины. Я был среди тех, кто атаковал вражеское прикрытие на реке Эйска, и помню, как они храбро сражались.

Лот Шаквэ ему не возразил, а всмотрелся в прямую дорогу по ходу движения отряда, приметил всадников из головного дозора, которые опережали основной отряд на километр, и спросил:

– Продолжаем движение?

Помедлив, Костар согласно кивнул и взмахнул правой ладонью:

– Да! Вперед!

Северяне снова пустились в путь. Десяток за десятком они переваливали взгорок, проходили мимо своего командира и двигались по дороге. Олени и сохатые, впалые бока которых равномерно поднимались и опускались, несли своих всадников без видимой натуги. Но Обер знал, что животные устали и им требуются хорошие корма, которые можно достать только в глубине вражеской территории, там, где имперские крестьяне сидят по своим домам и не ждут никакой беды. Впрочем, людям тоже надо было подкормиться, поскольку на зимней охоте прожить хоть и можно, были бы соответствующие навыки, но это отвлекало воинов от основного предназначения отряда, от войны против остверов.

Сотник отпустил поводья своего лося, и умное животное самостоятельно вошло в колонну, заняло свое место в строю собратьев и зашагало по дороге. Привычное покачивание в седле несколько успокоило сотника и как это часто случалось с ним во время походного марша, он погрузился в свои мысли. И ему некстати вспомнилась последняя беседа с отцом, грозным Сантрэ Обером, который вызвал его к себе незадолго до начала похода.

В тот день Костар примчался на стоянку рода, быстрым шагом вошел в горницу дома, где жила его семья, и здесь он увидел двух человек, которые сидели за столом. Первый, это отец, широкоплечий и вечно угрюмый здоровяк, а другой шаман Океанских Ястребов старый Риаль Катур. Перед самым приходом молодого Обера они беседовали, и Костар хотел выйти, дабы не мешать общению двух серьезных людей. Однако отец кивнул ему, поманил сына пальцем и указал ему на место за столом напротив себя. Молодой сотник поприветствовал родителя и верховного шамана рода легким поклоном и словами, уселся на лавку, и глава семьи Оберов спросил его:

– Как ты? К походу готов?

– Готов, – четко ответил Костар.

– А твои воины?

– Они тоже. Сотня у меня, правда, не полная, часть сохатых забрали, но ничего, мы будем драться так, что остверам это не поможет.

– Это хорошо, что у тебя такой боевой настрой, – Сантрэ Обер замолчал, посмотрел на шамана, дождался его кивка, снова сосредоточил свое внимание на сыне и сказал: – Тебя ждет много трудностей Костар, но я верю, что ты их переможешь, срубишь немало имперских голов и вернешься домой с победой и добычей. Однако прежде чем ты покинешь нас и отправишься на юг, мне необходимо кое-что тебе объяснить. Это важно, а потому слушай меня внимательно.

– Да, отец.

– Сейчас в нашем роду шесть сильных семейств. Это Ойкерены, Беренцы, Катуры, Михвэры, Вейкерны и мы, Оберы. Ойкерены свое имя запятнали, есть за ними пара серьезных проступков. Удача покинула моего старого товарища Фэрри и его авторитет уже не так силен, как прежде. Поэтому летом или осенью будет собран большой совет всего рода, который изберет нового вождя. Возможно, это буду я. Но перед этим наше семейство должно доказать, что мы сильны. А значит ты, Костар, должен не просто быть одним из сотников армии Ратэрэ Дючина, а самым лучшим полевым командиром этого похода. Ты меня понимаешь?

Прежде чем ответить, Костар задумался, и пришел к не очень хорошим выводам. Фэрри Ойкерен находился у Горных Орлов и Полярных Сов, которые согласились поделиться с Океанскими Ястребами своими продовольственными припасами, и вскоре он поведет караван с зерном и солью к горе Анхат. И пока он унижается перед вождями других родов племенного сообщества Десять Птиц за его спиной плетутся интриги, в которых основную роль играют верховный шаман рода и его отец. Костару это не нравилось, потому что он всю свою не очень долгую жизнь был прямым и старался жить по заветам предков. И друзья его детства, Мак Ойкерен и Вис Беренц, были точно такими же. Но отец ждал от него послушания и Костар сказал:

– Я все понимаю, отец. Мои воины будут на острие удара, и я постараюсь прославить семью Оберов.

– Хорошо. Ты можешь идти.

Костар Обер встал, снова коротко кивнул шаману и главе своей семьи и вышел. В голове его было много беспокойных мыслей, но тогда он прогнал их прочь, и сосредоточился на подготовке к походу.

Однако вскоре он узнал, что вместе с войском Дючина на юг готовятся отправиться молодые воины из семей Беренц, Михвэр и Вейкерн, которые изначально в него не собирались. И тогда Костар подошел к Вису Беренцу, такому же сотнику, как и он, почему-то, вдруг, возглавившему всех Океанских Ястребов, которые этой зимой будут драться с остверами. Но друг детства на его осторожные вопросы не отвечал или переводил разговор с политики на нейтральные темы. И Костару пришлось самому искать ответы, благо, все они были на поверхности. Семейство Ойкеренов теряло доверие влиятельных людей племени, и они понемногу стали готовить почву для переизбрания нынешнего вождя. Но выборы будут не скоро, и пока все главы семейств отправляют на войну своих старших сыновей и самых заметных родовичей, имя которых должно быть на слуху у простых людей.

И вот, Костар Обер на вражеской территории. Он командует правофланговым отрядом нанхасов, и вместе с ним еще несколько Оберов из младших ветвей семейства. Сотник Вис Беренц остался в ставке Ратэрэ Дючина, который сковывает силы остверов вблизи Содвера, но вскоре тоже пойдет на прорыв. А Михвэры и Вейкерны все в левофланговом отряде. Каждый отпрыск знатного семейства готов биться с утроенной силой и жестокостью, лишь бы выполнить волю своих старших. Однако Костар сомневался, что это принесет какой-то заметный успех всему делу, так как он считал, что показное геройство ни к чему, а Ойкерен хороший вождь и сейчас не то время, чтобы менять главу всего рода на нового. Впрочем, он не знал всего, не видел общей картины и не привык спорить со старшими, так что Костар продолжал выполнять волю своего отца и старался быть лучше и храбрее всех других сотников…

Тем временем отряд молодого Обера подошел к безымянной горной речушке, которая даже зимой не замерзала, и продолжала нести свои воды к одному из озер Герцогства Куэхо-Кавейр. Вокруг все было по-прежнему спокойно, и по узкому хлипкому мосту нанхасы перебрались на другой берег. Вскоре они должны были выйти на ответвление мощеного булыжником Южного тракта, который упирался в крепость Мкирра, а затем сворачивал к рудникам. А еще через час Обер перестанет быть командиром большого отряда, останется только со своими родственниками и самостоятельно двинется на юг. И когда сотник уже не в первый раз стал прикидывать, куда он и его двоюродные и троюродные братья направят лосей, его размышления были прерваны показавшимся на дороге всадником.

Сжатая в кулак правая рука Обера взметнулась вверх. Стоп! Отряд замер и тут же, влево и вправо, как это заведено в любом хорошем военном отряде, выдвинулось боковое охранение.

Всадник, оказавшийся воином из передового дозора и троюродным братом сотника, подскакал к командиру, резко остановил своего лося и, наклонившись к Костару и крутившемуся рядом Шаквэ, выпалил:

– На перекрестке остверы! Обоз в двадцать больших повозок на полозьях! Судя по всему, имперцы везут в крепость и на рудники продовольствие! Охраны немного, всего пятнадцать дружинников! Кроме них возницы и бабы!

– Почему решил, что обоз еду везет? – спросил сотник.

– Один воз как раз на перекрестке перевернулся и все, что в нем было, на обочину вывалилось. А там сало, ветчина, окорока, бочонки с вином, мука и рыба мороженная. Сам видел. Остверы сейчас на отдых расположились, повозку ремонтируют, а заодно и перекусывают. Но скоро они дальше пойдут и нашу еду в крепость увезут.

Разведчик сглотнул слюну, и Обер это заметил. Наверняка, и у остальных воинов, которые услышали про еду, реакция была похожей. Охраны в обозе, который пока не знал о том, что рядом враг, было немного, и решение командира было очевидным. Необходимо атаковать беспечных южан и отобрать у них продовольствие, и только после этого переходить к следующему этапу рейда по вражеской территории. Однако неожиданно для самого себя сотник засомневался, слишком уж все просто с этим обозом, как бы он ловушкой не оказался. И Костар спросил своего родственника:

– Разведку по прилегающему к дороге лесу провели?

– Нет. Мы только со своей стороны дороги чащобу осмотрели, и я сразу к тебе на доклад помчался. Но вокруг все тихо.

Костар посмотрел на ждущего его слова Лота Шаквэ, а затем на воинов, которые верили в него и шли за ним, вспомнил напутствие отца, подумал о том, что про него могут сказать, будто он излишне осторожен, взвесил все "за" и "против" и, выпрямив спину, громко сказал:

– Мы атакуем имперцев! К бою!

Воины восприняли решение командира с радостью. Большинство из них жаждало боя, и на это было много разных причин. Кто-то хотел отомстить за родственников, павших во время набега южан на продовольственные склады вблизи горы Анхат. Другие желали хорошо поесть. Третьи мечтали о добыче. А иные просто скучали без драки. И отметив, что боевой дух у воинов на высоте, сотник отдал стандартные приказы по построению отряда при атаке. На острие всадники. За ними шаманы и пехота, а позади два десятка оленеводов, которые ослабли в дороге и в бою являлись обузой.

Приказы были отданы. Люди горели предстоящим делом и горячили своих лосей и оленей. В их глазах были веселье и задор, и смерть нескольких десятков остверов была близка. Командир дал отмашку, и отряд помчался к перекрестку. Расстояние небольшое, чуть больше шестисот метров, так что верховые животные северян преодолели его легко. За всадниками, спрыгивая на дорогу, десятками спешили пехотинцы и шаманы на оленях.

Поворот! Ровный короткий отрезок дороги, который с обеих сторон окружен дубовой чащобой. Рывок вперед! И вот он обоз, который заметила присоединившаяся к атакующей массе разведка. Остверы только-только стронулись с места, и их повозки полукругом раскинулись от одной обочины Южного тракта до другой. Они заметили мчащуюся на них массу облаченных в костяные и железные ламеллярные доспехи северян и стали что-то кричать. А затем имперцы запаниковали и резво устремились под защиту деревьев. Трусы! Ну, а дружинники из охраны, подобно шелудивым псам, погнали своих лошадей дальше по дороге.

Вскинутый над головой сотника стальной атмин блеснул на солнце. Его лось вылетел на тракт, и он нацелился на свою первую жертву, мужика в драном полушубке, который стоял на санях и готовился с них спрыгнуть. Взмах! Косой удар сверху вниз! И промах! Ловкий возница все же спрыгнул со своих саней, нырнул в сугроб на обочине, быстро вскочил на ноги и вместе с какой-то худощавой бабенкой в приметном цветастом платке, спрятался за мощный столетний дуб.

– Ничего! – весело выкрикнул Костар Обер. – Все равно не уйдешь! Смерть вам остверы!

Под тревожное всхрапывание запряженных в повозку лошадей, лось командира развернулся на месте и сотник увидел, что имперцы исчезают в чащобе, где даже лосю проломиться сложно. Ну, а покрытые брезентом возы с широкими полозьями перекрыли дорогу и ждут того, когда же победители извлекут из них добычу.

"Слава богине! – подумал Обер. – Начало положено и для нас все хорошо!"

Однако только он так решил, как полог на ближайшей к нему повозке резко откинулся в сторону и вместо мешков с мукой он увидел в ней четверых воинов с арбалетами в руках.

– Дзанг-гг! – услышал нанхас звук спускаемой тетивы. Все замедлилось, и глаза Обера смогли проследить полет короткой стрелы, которая летела в него. Уклониться или спрятаться сотник уже не успевал, и он подумал о том, что пришел его смертный час. Мысль была какой-то совершенно обыденной, и Костар даже не успел испугаться. Но, видимо, кто-то в дольнем мире присматривал за ним. Лось сотника резко дернул головой, может быть, испугался звука выстрела, и летящий в его седока метательный снаряд попал ему в глаз.

Хрип умирающего сохатого, который стал заваливаться на бок, заставил Обера очнуться и вернуться в реальный мир с его нормальным течением времени. Он привычно, как на тренировке, высвободил ноги из стремян, спрыгнул наземь и его рука все так же сжимала боевой атмин. Сотник кинул быстрые взгляды вдоль полукруга из повозок, и сердце его дернулось от злости на себя и великой обиды на судьбу.

Отряд попал в ловушку остверов. Почти во всех повозках были одетые как самые обычные крестьяне имперские бойцы, и у каждого было минимум по паре арбалетов, которые с малой дистанции в упор били в воинов сотника Обера. И это было не все, так как возницы и убежавшие в лес бабы тоже оказались солдатами, и с оружием в руках они бежали на помощь тем, кто находился в повозках, которые стали своего рода оборонительным периметром. А с обеих сторон тракта к месту боя спешила многочисленная конница, и имперские всадники были в кольчугах, а это верный признак того, что в бою примут участие феодальные дружинники.

– Всем назад! – выкрикнул Костар. – Отходим!

Команды сотника услышали. Многие воины, которые словно в тесном загоне, оказались в подкове из повозок, стали поворачивать своих лосей и оленей обратно на грунтовку. Но с той стороны они услышали звон стали и выкрики своих умирающих товарищей, которых атаковали с тыла и с флангов, и навстречу всадникам повалила своя пехота. И к чему это привело, понятно без долгих объяснений. На небольшом пятачке открытого пространства началось столпотворение, в которое через голову сотника полетело что-то круглое.

"Граната!" – мысленно воскликнул сотник и кинулся на повозку перед собой. Левой рукой он ухватился за деревянный борт. Сильные ноги подбросили тело вверх. Миг! И Костар среди имперских стрелков, которые торопливо перезаряжали свои арбалеты.

– Хей-я-я! – издал боевой клич сотник, и начал убивать подлых врагов. Хрясь! Кривой клинок проникает в тело одного оствера, и за спиной Обера раздался взрыв магической гранаты. Ха! На выдохе диагональный удар в шею второго, и новый взрыв. Получи! Лезвие рассекает переносицу третьего противника, и снова убийству имперца вторили взрывы.

Обер повернулся к четвертому врагу на повозке и занес над ним клинок, но этого стрелка, совсем еще молодого мальчишку с глуповатым выражением лица, сбил один из северян, метнувший в него свой атмин. Со свистом, кривая остро заточенная полоска металла рассекла воздух и впилась в тело оствера, который раскинул руки и вывалился за борт, а рядом с сотником появился разведчик, который принес ему известие о такой заманчивой добыче как обоз. Было, Костар хотел отругать родича. Но на сгрудившихся между повозками воинов и их животных, которые со всех сторон были окружены врагами, упала очередная граната. Взрывная волна прошлась по телу сотника горячим воздухом и на окровавленное дно повозки свалилась чья-то рука. Остверы уничтожали его отряд и, не обращая внимания на прозевавшего ловушку разведчика, командир попытался организовать оборону.

– Все к повозкам! – перекрывая шум боя, разнесся над головами людей его голос. – Держаться! Воины! Сюда!

Растерянные северяне, на которых со всех сторон сыпались удары, воспрянули духом и начали выполнять указания командира. Всадники и пехота, все вперемешку, надвинулись на повозки и некоторые из них были захвачены. Вокруг Обера сплотились родственники, пара шаманов и Шаквэ. И хотя многие нанхасы уже имели раны, а чародеи северян не могли колдовать из-за действий вражеских магов, которые находились в тылу своих войск, эти тридцать-сорок человек пока еще сдерживали натиск вражеской кавалерии и готовились к прорыву в лес. Вот только сделать этого они не успели, так как со стороны грунтовки, по которой пришли налетчики, в толпу врубился очередной вражеский отряд одинаково одетых и вооруженных дружинников. И натиск этого свежего резерва на хороших лошадях был настолько силен, что остверы разметали северян, и десяток дружинников сходу пробился к повозкам.

Взгляд Обера встретился с синими глазами вражеского командира, который находился впереди своих бойцов, и сотник вздрогнул, так как тот очень сильно напомнил ему сгинувшего в пустошах Мака Ойкерена, такие же глаза, фигура и взгляд. На долю мгновения он замялся, а когда, все так же стоя на повозке, Костар попытался достать врага, то его атмин столкнулся с черным клинком имперского ирута. Сталь отскочила от метеоритного железа. Снова северянин попытался достать оствера. Но бесполезно. Находящийся на уровне своего противника оствер с легкостью отбил очередной выпад Обера. А затем, подобно кошке, ловко и стремительно, прямо из седла, он прыгнул на сотника северян и рукоятью ирута сильно ударил его в покрытую круглым шлемом голову. Костар поплыл и отшатнулся в сторону. В его глазах все потемнело и раздвоилось, но он видел, как имперец рубит стоящих на повозке северян с такой же легкостью, с какой всего пару минут назад он убивал остверских арбалетчиков. Ших-х! Свистит лезвие! И падает родич Обера, незадачливый разведчик. Удар наискось, и пораженный в бедро Шаквэ, зажимая левой ладонью рану, спрыгивает в снег и вместе с несколькими своими оленеводами, прихрамывая, убегает в лес. Сильный тычок сапогом в показавшуюся над бортом голову, и один из легкораненых нанхасов, с разбитым носом откатывается назад.

Сотник встряхнул головой и, немного придя в себя, вновь направил атмин в противника. И опять неудача. Краем глаза оствер заметил его движение и ловким стремительным ударом выбил клинок из рук Костара. После чего он сделал шаг ему навстречу и, нанеся затянутым в тонкую черную перчатку левым кулаком резкий удар снизу вверх в челюсть Обера, окончательно вышиб из сотника дух, и погрузил его во тьму беспамятства…

Пришел в себе командир правофлангового отряда армии вождя Ратэрэ Дючина примерно через час. Он лежал на толстой попоне, которая была раскинута под большим деревом. Его голова болела, а руки и ноги были связаны. Но, несмотря на это, Костар Обер попытался сориентироваться и осмотреться. Кругом были остверы, которые расчищали ставший полем боя кусок Южного тракта. Они раздевали его воинов и братьев по крови, потрошили сумки, тороки и рюкзаки убитых, а добычу тянули на обочину. Все делалось быстро и как-то буднично, как если бы воины занимались подобным делом не впервые. Живых нанхасов вблизи себя сотник не видел, да и вообще, со своего места он разглядел немногое. Но и то, что попадало в поле зрения северянина, было ясным доказательством того, что его отряд разгромлен, а он в плену. Это было очевидным фактом.

"Что делать?" – стараясь не обращать внимания на боль, спросил себя Костар Обер. Однако ответа на свой вопрос у него не было. Горечь поражения заполнила всю его душу без остатка и, закрыв глаза, он представил себе, как бы его встретили дома. Наверняка, он стал бы простым воином, от которого бы отреклась семья, самое главное, что есть в жизни любого белоголового, и ему бы пришлось уходить в пустоши и искать для себя достойной смерти.

Боль душевная оказалась во много раз сильнее боли телесной и она вытеснила ее. Бывший (теперь именно такая приставка будет правильной) сотник стал соображать лучше и решил, что ему необходимо погибнуть в бою. Плен не для него и наилучший выход в ситуации, в которой он оказался, это смерть от руки врага. А значит, надо разорвать путы и накинуться на одного из воинов неподалеку. Рывок! Ничего! Сыромятные ремни держали его руки и ноги не хуже железных оков.

"Придется попробовать что-то иное", – мелькнула у него мысль. И в этот момент позади себя он услышал разговор двух остверов. Вражеская речь, исковерканный язык нанхасов, звучала в ушах Обера вороньим карканьем, но он ее понимал. И не дергаясь, северянин прислушался к тому, что говорили враги.

– Удачно все вышло, – с удовлетворением, заметил один из имперцев, видимо, пожилой человек. – Вы молодец Уркварт.

– Просто нам повезло, шевалье, – ответил ему молодой голос, в котором звучали властные нотки привыкшего отдавать приказы человека. – Мы вовремя оказались в крепости, где находился обоз с продовольствием и несколько сотен крестьян из окрестных деревень. А дальше все само собой получилось. Место, куда должны выйти налетчики, нам было известно, численность вражеского отряда мы знали, про недостаток продовольствия тоже, а вычислить скорость оленей и лосей не сложно. Вот и родился план по их встрече.

– Ага! – шевалье усмехнулся. – А еще немалую роль в этом сыграло то обстоятельство, что когда вы готовили налет на рудники Тангима, то очень хорошо изучили все окрестные дороги.

– Не отрицаю, – тот, кого назвали Урквартом, тоже развеселился. – Эти знания лишними не оказались.

После этого за своей спиной Обер услышал скрип снега и закрыл глаза. А человек, который к нему приблизился, обошел его, присел на корточки и на своей щеке северянин ощутил прикосновение перчатки.

– Эй! Открывай глаза, белоголовый! – произнес Уркварт. – Ты ведь уже пришел в себя! Так что не притворяйся!

Веки Обера поднялись, и он увидел того, кто одолел его в бою. Он хотел плюнуть в это ненавистное лицо, которое без шлема на голове еще больше походило на Мака Ойкерена. Однако слюны в пересохшем горле не было, и он с трудом выдавил из себя:

– Не-на-ви-жу остверов!

– Бывает, – флегматично произнес оствер, и спросил: – Ты жить хочешь?

– Нет.

– Ну и дурак, – имперец встал и добавил: – Ладно, полежи пока здесь, а дальше разберемся, что с тобой делать.

– Отправите его герцогу? – спросил невидимый собеседник Уркварта.

– Да. Но не сразу. Надо его на информацию распотрошить. Но этим мы займемся вечером. Пойдемте шевалье, нам еще своих раненых проверить надо.

Остверы исчезли с глаз Костара Обера и все, что он мог, это хрипеть в бессильной злобе:

– Гады! Будьте вы прокляты! Презренные твари! Ненавижу!