Текст книги "Сборник "Уркварт_Ройхо" Книга 4-6 (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Глава 5

Северные Пустоши. Гора Анхат. 03.12.1405.

Вождь рода Океанских Ястребов Фэрри Ойкерен стоял на огромном дымном пепелище, которое черной кляксой выделялось на белизне покрытых свежим снегом полей вблизи реки Ачкинтот, и пытался взять под контроль переполнявшие его душу чувства. Ярость и гнев, боль потери и ненависть, злоба и горечь обиды. Дикая взрывная смесь из сильнейших человеческих эмоций бурлила в нем, старалась вырваться наружу боевым кличем или действием, и подталкивала его к необдуманным поступкам и шагам. Но Ойкерен не зря был вождем, и не просто так его выбрали главой рода. И потому этот сильный человек смог обуздать свои чувства и собраться. И еще раз оглядевшись по сторонам, он поморщился и посмотрел на солнышко, красно-желтым краешком показавшееся из-за линии горизонта. При этом он машинально отметил, что день наверняка будет на редкость ясным и погожим, и направился к прямоугольнику караульного помещения, откуда доносился сильный запах горелой человеческой плоти.

Высокие сапоги Ойкерена загребали пепел, грязь и сажу. И сделав очередной шаг, который взметнул над землей черную гаревую пыль, он увидел под ногой серебристый металлический кружок. Вождь остановился, нагнулся, взял кусочек металла в руки, и обтер его об свою запачканную кровью и грязью куртку. После этого он раскрыл ладонь и увидел то, чего не ожидал. Перед ним была эмблема – серебряный круг, в котором находился еще один, красного цвета, а на нем заостренная с обоих концов тонкая серебряная палочка, руна Справедливость.

Опять в душе Ойкерена, который узнал эту эмблему, поднялась буря. Ему захотелось разорвать своего врага, и беспокойные мысли, лихорадочно сменяя одна другую, забегали в его голове:

"Здесь был Ройхо! Опять проклятый оствер! Этот граф становится уже не просто моим кровником, а врагом всего нашего рода. Проклятый ублюдок! Он ответит за все! Я убью его! Нет! Лучше возьму графа в плен и вырву ему кадык! Нет! Я стану резать его на мелкие кусочки! Начну с пальцев, а закончу головой!"

От злости Ойкерена стало потряхивать. Однако вождь вновь успокоился, спрятал эмблему в карман куртки, вышел на припорошенный густой черной копотью снег за пределами пепелища, и двинулся к своим ближайшим помощникам, которые находились неподалеку и ждали его слов и решений. Он постарался выкинуть из головы мысли о Ройхо. Это у него получилось. И к признающим его власть младшим вождям подошел уже не разъяренный человек, который готов лично ринуться в бой и своими руками разорвать на куски тело врага. А уверенный в себе и умудренный немалым жизненным опытом глава рода, который отвечает не только за себя, но и за тысячи сородичей.

Ойкерен остановился и посмотрел на закованного в железо угрюмого и широкоплечего боевого вождя (тысячника) Сантрэ Обера, который командовал всеми молодыми воинами рода Океанских Ястребов, а во время серьезной войны или в большом походе являлся заместителем главы рода и начальником его штаба. Затем он перевел взгляд на престарелого горбуна Дарни Беренца, который отвечал за внутреннюю жизнь зимнего поселения и разрешение всех споров среди родовичей. После этого глаза Ойкерена сверху донизу пробежались по гибкому и стройному мужчине в боевом ламеллярном доспехе из кости, главе всех "диких" нанхасов, по имени Ратэрэ Дючин. И остановив свой взор на верховном шамане рода, седая голова которого была обмотана окровавленной тряпицей, Ойкерен громко спросил его:

– Скажи мне, уважаемый Риаль Катур, как так случилось, что враги смогли спокойно к нам подобраться, а ты и твои ученики их не почуяли? Где ваша хваленая сила и чутье? Почему духи не предупредили вас?

Шаман поморщился, прикоснулся ладонью к голове и произнес:

– Потише вождь. У меня голова болит.

– Можно и тише, – голос Ойкерена вновь стал нормальным. – Но я хочу получить ответы на свои вопросы. И не потом, а прямо здесь и сейчас.

– Ответ прост, Фэрри Ойкерен, – старик вновь поморщился. – С врагами был очень сильный и опытный чародей, который смог усыпить бдительность существ дольнего мира и этим прикрыл подход нашего врага.

– Кто этот чародей? Он сильнее тебя?

– Я не знаю кто он. Но это оствер и, судя по всему, он жрец одного из богов смерти, может быть, адепт Сигманта Теневика. А что насчет силы этого чародея, то нет, он не сильнее меня, наверное, мы равны. Но у него есть боевые артефакты, которых нет у нас, и они дали ему преимущество в ночном бою. С их помощью он воскресил мертвых воинов и лосей, которых враги расстреляли из засады, и кинул их на нас. И именно артефакты позволили ему быстро воздвигнуть на дороге "Облако Праха", которое задержало нас и дало остверам возможность отступить без больших потерь. Если бы не это, они уже были бы мертвы.

– Я понял тебя уважаемый Риаль. Всему виной остверский чародей. И у меня следующий вопрос. Если мы настигнем вражеский отряд и этого жреца, шаманы его одолеют?

– Да, вождь, в этом можешь не сомневаться. Мы готовы к бою. Мои лучшие ученики получили боевые артефакты, а наши духи напоены силой.

– Хоть это хорошо, – Ойкерен удовлетворенно кивнул и повернулся к Дарни Беренцу: – Что у нас с припасами?

– Плохо дело, – проскрипел покалеченный в боях с Акулами горбун, которого даже лучшие целители рода не смогли полностью излечить, но он не сломался и свои таланты тактика и хорошего организатора направил в мирное русло. – Все наши продовольственные запасы сгорели, а стада оленей и молодых сохатых остверские диверсанты загнали в овраги. Я уже отдал приказ, чтобы женщины и подростки отправлялись к месту гибели животных и начинали разделку туш. Все мясо спасти не сможем, но большую часть возьмем, и на этом, с теми запасами, которые есть в поселении, мы сможем продержаться полтора месяца, а может быть, если ввести режим жесткой экономии, и два. Затем придет голод, и чтобы выжить нам придется забивать верховых животных. Дичи вблизи поселения нет, мы ее всю истребили, а река уже начинает покрываться льдом. В общем, ничего хорошего, хотя все могло быть и хуже.

– Каковы твои рекомендации, уважаемый Дарни?

Беренц тяжко вздохнул, посмотрел на дымящиеся руины складов, постройкой которых он руководил, и ответил:

– Воины должны отложить в сторону атмины и стать охотниками. До сильных морозов есть еще пара недель, и они успеют набить дичи дальше к западу и северо-западу от горы Анхат. Кроме того, необходимо собрать караван, который вместе с тобой отправится к идущим по нашим следам Совам и Орлам. Надо переступить через себя и свою гордость и попросить соплеменников о помощи. Они не откажут. Таковы мои рекомендации, следуя которым мы переживем эту зиму. В противном случае старики и самые малые дети до лета не дотянут.

Глава рода молча покивал подбородком, но на предложения Беренца пока ничего не сказал. Он понимал, что горбун прав. Но его внутренняя суть воина противилась этим рекомендациям. Вождь хотел боя и мести, а вместо этого ему придется унижаться перед Совами и Орлами, которые хоть и братья по крови, но не преминут упрекнуть незадачливых Ястребов в неосторожности и намекнуть на их слабость. Однако придется терпеть и выслушивать советы других вождей, иного выхода нет. Но это произойдет лишь после того, как свершится справедливая месть. Ну, а пока он обратился к Сантрэ Оберу:

– Что у нас с военными силами старый товарищ, и какова обстановка?

Насупленный тысячник повел своими мощными плечами, звякнул металлом доспеха, набычился и сказал:

– Отряды остверов отступили на юг. Сейчас они у речки Эйска, в двадцати пяти километрах от нашего лагеря. В ночном бою мы потеряли двести семьдесят воинов, семерых шаманов и почти полторы сотни сохатых. Потери врага незначительны, пять десятков убитых, и нами были взяты пленники, шесть человек, которые показали, что против нас смешанный отряд из Герцогства Куэхо-Кавейр. Сейчас южан осталось около восьми с половиной сотен, и среди них не меньше тридцати магов. Мои разведчики следят за ними, а две сотни наших самых быстрых воинов и два десятка шаманов начали фланговый обход противника. Воины рода готовы гнаться за остверами хоть до самой их поганой империи. Но прямо сейчас мы можем выставить только пятьсот всадников и полсотни чародеев. Еще столько же дадут наши союзники. Решение за тобой вождь. Но мое мнение таково, что необходимо настичь налетчиков и всех перебить. Нельзя давать слабину. И если мы хотим догнать врагов, то действовать необходимо прямо сейчас, а иначе они могут разбежаться по пустошам и найти остверов будет затруднительно, тем более что наши воины и верховые животные будут нужны в поселении.

Обер замолчал, а Ойкерен обдумал его слова, и огласил свое решение:

– Собирайте всадников и всех шаманов, которые могут сражаться. Через час выступаем. За пару дней мы уничтожим диверсантов, ни один не уйдет, а затем займемся вопросами продовольствия. Воины станут охотиться, а я лично отправлюсь к нашим соплеменникам Полярным Совам и Горным Орлам. Я так решил!

Вожди и верховный шаман приняли волю главы рода. Ни один ему не возразил. И они отправились заниматься своими делами. Беренц организовывать подростков и женщин, которые станут разделывать загубленных остверами животных, Риаль Катур готовить к сражению шаманов, а Сантрэ Обер вооружать воинов. И рядом с Ойкереном остался только Ратэрэ Дючин, который дождался пока они останутся с вождем Океанских Ястребов один на один, и заговорил:

– Когда ты звал нас в поход на остверов, Фэрри Ойкерен, то пообещал, что мы всегда будем сыты, получим долю от добычи и благодатные земли, где можно поселиться и не знать бед. Теперь же все продовольственные склады, которые мы заполняли вместе с вами, уничтожены, и вскоре, когда мои люди очнутся и отойдут от боевой горячки, они начнут задавать вопросы. Ты знаешь, что они спросят, и я это знаю. И мы оба прекрасно понимаем, что будет потом. Люди скажут, что Океанские Ястребы ослабли, а ты нас обманул, и поэтому надо откочевать от вас и снова разделиться на маленькие племена, которые смогут самостоятельно прокормить себя в тайге, на озерах и реках. Голод сделает свое черное дело, недовольство будет нарастать и начнется раздор. Часть воинов постарается спрятаться от вас, а другие попробуют разграбить ваши запасы, которые пришлют Совы и Орлы. Ну, а женщины и молодежь пойдут туда, куда их поведут главы семейств. Я этого не хочу, потому что быть вождем большого сообщества мне нравится гораздо больше, чем возглавлять маленький затерянный в лесах род в полсотни человек. И я понимаю, что новое разделение только-только сплотившихся потомков народа нанхасов, это очередной откат в дикость. Поэтому я и преданные мне люди готовы поддерживать тебя до конца. Однако долго мы не выстоим. Нам нужна уверенность в завтрашнем дне и твоя поддержка. И сейчас я хочу спросить тебя Фэрри Ойкерен. Ты поделишься с нами своими припасами по братски или мое племя будем вынуждено само о себе позаботиться?

Опытный Ястреб этого вопроса ожидал, но Ойкерен не думал, что он прозвучит так скоро. Однако вождь сориентировался быстро и, положив левую руку на правое плечо Дючина, который одним из первых диких нанхасов присоединился к его роду в походе на юго-запад, он произнес:

– Все останется, как и прежде. Когда-то я сказал тебе, что поведу твоих воинов к великим битвам и подвигам, а ты станешь большим вождем. Теперь под тобой десятки тысяч людей. Твой походный шатер полон богатств, и твое ложе согревают самые красивые женщины из всех присоединившихся к нам племен и родовых веток. И теперь, когда до границ Империи Оствер остается один рывок, отступать нельзя. Да, имперцы нанесли коварный удар, которого мы не ожидали, и теперь нам придется туго. Но они не знают, а может быть не хотят обращать внимания на то, что за нами все племенное сообщество Десять Птиц. Соплеменники обязательно помогут нам, а значит, и вам. Поэтому я, Фэрри Ойкерен, от своих слов и обязательств не отрекаюсь. Между нами все по-прежнему, и твои люди получат свою долю от продовольственных запасов моего рода. Однако поголодать все же придется. Но вам ведь не привыкать?

Ойкерен убрал руку с плеча Дючина, а тот, выражая свое почтение к словам главы Океанских Ястребов, слегка поклонился, и произнес:

– Ты прав храбрый и мудрый Фэрри Ойкерен. Надо идти до конца и эта голодная зима будет не первой, которую мы переживем. Мои воины будут с тобой, и мы удержим людей нашего племени в узде. Однако прежде чем я вернусь к соплеменникам, у меня есть еще один вопрос.

– Спрашивай.

– Что с зимним походом к границам Оствера, он состоится?

– Да. К сожалению, нас будет не пять тысяч, как мы планировали, а гораздо меньше. Сам понимаешь, молодняк сохатых и оленей для упряжек уничтожили остверы, и часть верховых лосей теперь придется оставить в поселениях. Но этой зимой мы все равно атакуем империю. Пусть южане не думают, что поставили нас колени. Ну и, кроме того, мы постараемся добыть в их землях зерно, муку и прочие припасы, которые помогут нашим людям пережить зимнюю и весеннюю бескормицу.

– Я все понял.

Снова Ратэрэ Дючин поклонился и, резко развернувшись, широкими шагами пошел к своим приближенным. А Ойкерен дождался, когда к нему подведут боевого лося и, вскочив в седло, хотел направиться в казармы для молодежи, где в учебном лагере собирались воины и шаманы, которых он должен был возглавить в погоне за имперцами. Однако произошла заминка. К вождю подскакал посыльный, молодой Ястреб на старом сохатом без седла, с одним недоуздком на голове животного, и выкрикнул:

– Вождь! Твоего сына нашли!

– Какого сына!? – не понял Ойкерен, который подумал о том, что в его семье очередная беда, и сердце бывалого воина дернулось.

– Сотника Мака!

– Как Мака!? Где!? Что с ним!?

– Его обнаружили на тропе, по которой уходили остверы. Он не ранен и не связан. Его просто бросили. Сейчас он в паре километров отсюда возле дороги, там, где наших воинов из арбалетов обстреляли.

– Веди!

Посыльный повернул своего сохатого в сторону дороги, а вождь и его телохранители пристроились следом. И через несколько минут быстрой скачки они оказались на месте, в широком распадке, где минувшей ночью подлые остверы устроили засаду на молодых воинов, которые спешили к горящим складам. Трупы людей и раненые уже давно были отправлены в казармы, а туши десятка погибших лосей лежали у обочины. На самой дороге находилось пятеро бойцов и шаман Вервель Семикар, дозор, который осматривал местность и обнаружил Мака Ойкерена. Все люди полукругом стояли вокруг одинокого человека и молчали.

Старший Ойкерен спрыгнул на землю. Ему расчистили проход, и он сразу же увидел своего сына, который не был похож на себя прежнего. Заросшее, грязное и оборванное существо, раскрыв рот и задрав голову, смотрело на небо. Из уголка рта на его подбородок стекала тягучая слюна, а в синих глазах не было ни единого проблеска мысли. Но все же это был он, некогда бесстрашный и сильный воин из рода Океанского Ястреба, гордость своих родителей и сотник разведчиков Мак Ойкерен.

Отец обхватил лицо сына обеими руками и всмотрелся в него. Ноль эмоций. Тупая органическая болванка смотрит в его глаза и ничего не соображает. И подспудно понимая, что ответа не услышит, Фэрри Ойкерен стал встряхивать своего первенца и попытался дозваться до него:

– Мак, очнись! Ты слышишь меня! Скажи хоть что-нибудь! Что с тобой сделали!?

Молчание. Болванка могла отвечать только на конкретные вопросы, касающиеся прошлой жизни Мака Ойкерена, а все остальные игнорировала, такую установку дали ей чародеи из имперской магической школы "Гарджи-Тустур". И отпустив сына, отец отступил назад. Затем он посмотрел на хмурого Вервеля, который виновато пожал плечами и произнес:

– Это бесполезно, вождь. Остверы лишили твоего сына и моего друга разума.

– И ничего нельзя сделать!? – выкрикнул глава рода.

– Ничего. Это древняя магия. На берегах Форкума только в племени Серых Теней и у их собратьев Полуночников могли бы помочь Маку. Ну, может быть, еще ламия, могла бы попробовать что-то сделать.

– А где она!?

– Не знаю. Отири покинула поселение вчера вечером, и с тех пор ее никто не видел. Да и не важно все это, вождь. Скорее всего, ламия не станет лечить предателя, пусть даже и невольного.

– Что ты сказал!? – вождь схватился за свой атмин и навис над шаманом.

Однако Вервель не отступил, а ответил:

– Я сказал правду. Маку промыли мозги, и он рассказал врагам обо всем, что знал, а знал он немало. И поэтому остверы смогли так легко подобраться к нам вплотную и нанести свой подлый удар.

Ойкерен глубоко вздохнул, задержал дыхание, сосчитал до двадцати, выдохнул, отпустил рукоять оружия, и подумал о том, что Семикар прав. Невольное предательство сына накладывает отпечаток на всех Ойкеренов и на него, как на главу семьи. Это позор и презрение рядовых сородичей, которые усомнятся в нем и в его праве отдавать приказы. Это склоки, интриги, борьба за власть и нарушенное единство Океанских Ястребов. А единство необходимо, иначе эту зиму не пережить. Кроме того, по законам, которые были общими для всех белоголовых, лишенный разума должен умереть, ибо он становится обузой для всей своей семьи, рода и племенного сообщества. И это означало, что привезти Мака в поселение глава рода не мог, точно так же как и спрятать его.

Еще раз вождь вобрал в себя прохладный воздух и зажмурился. А когда Ойкерен открыл глаза, он уже знал, что должен сделать.

Черной молнией кривой атмин вырвался из ножен. Блеснула узкая полоска кривого клинка. И голова того, кто когда-то был сотником Маком и сыном вождя, полетела на дорогу, а из тела, которое еще некоторое время простояло на ногах, стала толчками вырываться кровь. Секунда. Другая. Третья. И сильно покачнувшись под напором прилетевшего с реки свежего ветерка, тело упало рядом с головой. А застывший бурыми комками истоптанный ногами и копытами снег окрасился свежей кровью.

После этого Ойкерен оглядел молодых воинов, которые всегда брали с него пример, посмотрел на своих верных телохранителей и, заглянув в глаза Семикара, чеканя каждое слово, сказал:

– Запомни. Мака Ойкерена здесь не было. Он сгинул в империи. – Вождь сделал паузу, и медленно обводя жестким колючим взглядом воинов, добавил: – Это должны помнить все, кто здесь стоит. Вы ничего не видели и никого не находили. Так нужно. А если кто-то проболтается, того я объявлю лжецом, вызову болтуна на бой, и вырву его длинный язык.

Все воины, как один, одновременно, склонили головы. Этот знак был красноречивей всяких слов. И за всех высказался Семикар:

– Мы будем молчать вождь. Все и так понятно. Наш род находится в трудном положении, а ты наш глава, и мы тебе верим.

– Хорошо. Тело этого воина, – Ойкерен резко встряхнул клинок, указал им на труп сына и спрятал оружие в ножны, – положите в общий погребальный костер, под самый низ, чтобы его никто не увидел.

Сказав это, вождь повернулся к своим охранникам, и произнес:

– Сейчас едем в казармы. Пора догнать поганых южан, и отомстить им за наших сородичей, – он бросил последний взгляд на сына, точнее сказать, на его голову, которая лежа на затылке открытыми глазами продолжала смотреть на небо, и повысил голос: – Мы отомстим за всех!

– Хей-я-я!!! – поддержали его воины родным для всех северян боевым кличем. – Месть!!!

Реакция воинов была предсказуемой, и Ойкерен был удовлетворен. И снова оказавшись в седле, он направил своего мощного боевого быка к казармам молодых воинов, где собирался ударный кулак из самых лучших бойцов его рода и союзников, который должен был размазать врага по пустошам.

Вождь гнал своего сохатого без всякой жалости. Как обычно, мощное животное вырвалось вперед и только тогда, на краткий промежуток времени, оказавшись в одиночестве, Фэрри Ойкерен смог смахнуть две крупные слезинки, которые сами по себе выступили на его глазах при воспоминаниях о сыне и о том, что вождь был вынужден сделать. Впрочем, влага на щеках вождя могла появиться и из-за ветра, потому что больше слез не было. И вскоре во главе тысячи закованных в броню всадников и одной сотни готовых к сражению и вооруженных боевыми амулетами шаманов, внешне совершенно спокойный глава Океанских Ястребов помчался вдогонку за врагами, среди которых он надеялся найти своего кровника остверского графа Уркварта Ройхо.

Глава 6

Северные Пустоши. 03.12.1405.

В точке сбора, на правом берегу мутной речушки Эйска, где наше соединение делало последний большой привал перед боем, мой отряд появился первым. Это было хорошо, так как мы имели время для отдыха. Два десятка воинов назначались в караул по охране лесистого холма, где расположился мой отряд. Еще два десятка заступили в боевой дозор возле брода через водную преграду. А остальные дружинники смогли немного подремать. Впереди трудная дорога и, наверняка, бой. И пока мои воины, Верек и прикомандированные маги завтракали, отдыхали и грелись у костров, а дежурные десятки несли службу, я был занят важным делом.

В предрассветных сумерках я сидел у небольшого костерка, смотрел на карту местности и прикидывал, что нам дальше делать. В полдень, а может быть немного раньше, когда все наши силы соберутся вместе, мы выступим на юг. Это очевидно, и куда понесут нас наши кони, враг понимает. А значит, северяне станут преследовать соединение по пятам и постараются обойти его по флангу. Для них это не проблема, так как переправ через мутную грязную Эйску хватает, а справа и слева множество оврагов, про которые мы ничего не знаем. Понимает ли это полковник Аугусто Нии-Фонт и догадывается ли о том, что предпримет противник? Наверняка, он видит общую картину, так же как и я. Он хоть и фанатик приказов, но отнюдь не дурак. А раз так, то, что он станет делать? Думаю, что полковник будет оставлять на пути врага заслоны смертников, а сам постарается оторваться от погони и прорваться к границам империи. Хм! Тактика стандартная и предсказуемая. Но мне она не нравится, потому что первым заслоном смертников может стать мой отряд, а помирать не хочется, у меня на эту жизнь огромные планы, так что надо поступать по-своему.

"Ну и как же мне поступить? – Спросил я сам себя, и мои глаза пробежались по карте, которую я видел уже сотни раз и мог бы нарисовать ее по памяти. – А поступлю я просто. Отряд собирается, выступает, и на вечернем привале мы с Хиссаром и теми, кто к нам присоединится, уходим в сторону, и идем не на юг, а на запад, к лесам, по которым можно обойти гору Юххо и добраться до хребта Аста-Малаш. Там мы постараемся выйти к знакомому мне ущелью Маброк. Благо, проводник, в лице оборотня из рода Гунхат всегда неподалеку. И уже от Маброка отряд направится к берегу Ваирского моря. План нехитрый, но и не совсем уж простой. И хотя западный маршрут удлиняет наш путь на добрые триста километров, выбор этого пути минимум вдвое повышает наши шансы на благополучное возвращение домой. Правда, можно было бы выйти в Мертвую Пересыпь, но скоро начнутся снегопады, и по изрезанной множеством глубоких оврагов равнине пройти будет гораздо сложней, чем перевалить через горы. Так что выбранный мной маршрут это самый оптимальный вариант".

Приняв окончательное решение по дальнейшему движению моего отряда, я спрятал карту в свою полевую сумку, где у меня всегда находилось несколько эликсиров и пара магических гранат. А после этого посмотрел на Верека, который вертел в руках оплетенный серебристой проволокой темно-красный кристалл, трофейный артефакт, добытый в ночном бою. Маг был так увлечен осмотром боевого амулета, что на все происходящее вокруг не обращал совершенно никакого внимания. Любит чародей что-то новое, и если бы не приближающаяся опасность в лице северных воинов, то я бы его не дергал. Однако враги рядом, скоро нам снова в дорогу с погоней на плечах, а значит, ему необходимо отдохнуть. Но перед этим он расскажет мне про артефакты.

– Верек, – обратился я к магу.

– А-а! – он поднял голову. – Что?

– Расскажи про трофеи.

Маг помедлил, шмыгнул носом, положил амулет на колени, устало вздохнул и заговорил:

– С тел мертвых шаманов взяли два хороших артефакта. Первый перед тобой, как он называется, я не знаю, но принцип действия понял. Энергия заряженного талисмана преобразуется в нечто вроде небольшого стального вихря. Появляется несколько сотен стальных иголок, которые летят во врага. И на определенном участке, куда их направит маг, они создают круг радиусом до трех метров, начинают крутиться, вихрь постоянно смещается и уничтожает противника. Дальность действия до двухсот метров, для артефакта это далеко. По времени этот вихрь существует около десяти минут и от него не всякий защитный оберег спасет.

– Хорошая вещь. Можно на пути врага заслон поставить, где-нибудь на узкой тропинке или в ущелье.

– Да, неплохой талисман. По общей магической классификации нанхасов это боевой артефакт третьего порядка.

– А по нашей?

– Тоже примерно так же.

– Использовать этот амулет сможешь?

– Смогу, опыт есть.

– Это хорошо. Давай про второй талисман.

Верек вынул из своего небольшого походного рюкзачка еще один артефакт, который был похож на первый, только вместо кристалла проволокой был оплетен крупный берилл:

– Этот артефакт называется "Оса". Работает интересно. В течении минуты каждую секунду он посылает в противника маленькие стрелы. Фактически, это многозарядный арбалет, только дальность такой магической стрельбы всего полсотни метров, и магическая защита эти заряды легко отбивает. Но плюс в том, что стрел много, шестьдесят в одном заряде. И если охранный оберег или средний маг, который готов к бою, может рассеять пять-шесть магических стрел подряд, то остальные его прикончат.

– Практически автоматическая винтовка.

– Что? Какая винтовка? – заинтересовался Верек.

– Потом расскажу. А пока, господин маг, прячь свои амулеты и спать.

– Я еще немного посижу.

– Спать Эри.

– Ладно, – маг убрал артефакты, подтянул к себе спальный мешок и спросил: – а сам-то когда отдохнешь?

– Я уже отдохнул.

– "Полное Восстановление" применил?

– Да.

– Хорошо тебе, – залезая в теплое уютное логово, пробурчал маг, – подлечился без всяких последствий и бегай весь день.

Последние слова Верека уже были еле слышны, он засыпал. А я, улыбнувшись, покинул костерок и направился встречать отряд под предводительством Нии-Фонта, который из засады встретил молодых северян, спешащих к горящим складам, а теперь приближался к стоянке. И из разговора с полковником и другими офицерами я узнал, что результат ночного боя не очень хороший, по крайней мере, на мой взгляд, поскольку все, что сделали две сотни герцогских дружинников, сотня егерей и несколько магов, это обстреляли из арбалетов и луков передовую группу противника. Ну и сколько нанхасов они могли побить? Не очень много. И хотя полковник говорил о том, что уничтожено больше ста пятидесяти вражеских воинов и полсотни лосей, я ему не поверил. Наверняка, у противника три-четыре десятка убитых, столько же раненых и несколько сраженных наповал сохатых. Но обвинять полковника Нии-Фонта в трусости или скором уходе с поля боя я не стал. Мне это ни к чему и я понимаю, что основная задача – задержать северян, достигнута, а полковник сберег людей, потерял двух человек убитыми и вывез шестерых раненых, которых еще при отходе подлатали маги. Так что можно сказать, что все нормально.

Следом за Нии-Фонтом подошел отряд Анхеле-Грача. Вот они повоевали, так повоевали. Барон Солэ Анхеле вспомнил свою молодость, когда он с моим дедушкой Игной Ройхо ваирских пиратов и северян гонял, и его люди вместе с егерями Канимов отработали на оценку "отлично". Разведчики уничтожили вражеский патруль, который находился на перекрестке между поселением Океанских Ястребов и продовольственными складами. А затем из подручного материала воины сделали баррикаду и перекрыли дорогу. С одной стороны ущелье, а с другой овраг с ручьем, не обойдешь. Позиция отличная, и как только работа была окончена, начался устроенный моими дружинниками пожар.

Из поселения северян к складам рванулась дежурная сотня всадников. Ночь. Отсветы далекого пожара. С неба сыпется снег. А по дороге прут северные вояки на сохатых. И тут их встречают залпы арбалетов, взрывные энергокапсулы и огнешары столичных магов. Ну и соответственно, потери со стороны врага были огромные. Почти вся боевая сотня всадников полегла в считанные минуты и ничего не смогла сделать. Однако за передовыми северянами шли сородичи, и их было много. Шаманы вступили в схватку с магами, а вражеские бойцы, сильные и опытные воины, начали штурм баррикады, и отряд Солэ Анхеле понес первые потери. Враги вцепились в егерей и добровольцев Анхеле, словно клещи в собаку, не стряхнешь. Северян становилось все больше, и весь отряд барона мог бы погибнуть, с честью и в бою, но все равно погибнуть. И тут в сражение вступил отрядный резерв и секретное оружие – жрец Сигманта Теневика Алай Грач, и чаша весов вновь качнулась в сторону наших воинов.

Живая имперская легенда вытащил мощный артефакт, который он носил на груди, начал читать молитву своему покровителю из дольнего мира, и мертвецы ожили. Поднимались с земли трупы вражеских воинов и лоси, и все эти умертвия набросились на северян. Шаманы и вражеские бойцы были вынуждены отвлечься на уничтожение нового противника, который оказался в их рядах. А наши воины использовали это время на сборы, оказание помощи раненым и отступление. Ну, а чтобы нанхасы не спешили, Алай Грач кинул на дорогу "Облако Праха", одно из заклятий высшей магии. Это и было то самое сияние, которое мы наблюдали над дорогой. В чем суть этого магического приема я точно не знаю, но слышал, что на час в определенном месте возникает стена из призрачного света, и кто в него входит, тот распадается в труху. И если жрец, которого я немного знал, может оперировать такими заклятьями, то он реально силен и непомерно крут. Впрочем, переоценивать его тоже не стоит, ибо он в нашем соединении один такой великий мастер, а вражеских шаманов много, навалятся толпой, запинают и фамилию не спросят…

Тем временем наступил день. На левом берегу появились вражеские разведчики, около полусотни всадников. Мало. Где остальные? Непонятно. То ли в обход пошли, то ли силы для решающего боя собирают. И по-хорошему, надо бы уже уходить. Но следовало дождаться Исуда и Хисссара. Ожидание было томительным, напряжение нарастало, и вот, ближе к девяти часам утра, вражеские воины, которые полукругом окружали переправу, начали разлетаться в стороны. И вскоре мы увидели спешащих к нам на соединение гвардейцев Тегаля и дружинников Алекса Фея. Воины нахлестывали коней и торопились поскорее достичь брода, а северяне закружились вокруг и стали осыпать наших воинов стрелами. Гвардейцы и Исуд, которого можно было отличить по белому гребню на круглом шлеме, оставив на снегу нескольких своих товарищей, постарались прибавить ходу. А северяне, продолжая обстрел, стали сбиваться в плотные группы, видимо, почуяли себя победителями и решили, что смогут отсечь ветеранов Фея. Но дружинники моего сослуживца, которые шли в тылу отряда, тоже уплотнили свои ряды, по команде барона совершили четкий поворот влево и словно смерч налетели на не ожидавших отпора нанхасов. И хотя часть вражеских всадников успела выскользнуть из-под удара, десяток разведчиков сделать это не смог, и воины Хиссара, дав залп из конных арбалетов, взяли противника в мечи. Было, северяне попробовали вновь начать стрельбу из луков. Однако по всему левому берегу прокатился гнусавый протяжный звук, словно в рог протрубили, и лоси противника, все вдруг, чего-то, испугавшись, не слушаясь узды и команд, понесли своих седоков подальше от воды и брода. Наверное, это маги из школы "Даисса" поработали.