Текст книги "Том 1"
Автор книги: Василий Ян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)
Утром я проснулся от щекотания в носу. Я стал чихать до тех пор, пока из носу не вылетело куриное перышко. Я протер глаза и увидел, что в комнате на ковре сидели несколько мальчиков и каждый из них держал небольшую доску и заостренную палочку для письма. Они смеялись, глядя на меня, и я понял, что это была их шутка.
В комнату вошел Сунханиафон. В руках он держал свиток и длинную камышовую трость. Он уселся против мальчиков, ударил тростью по голове одного, который посмеивался. Все затихли и опустили глаза.
– Раскройте ваши уши и внимайте словам наставника, – начал он. – Вы будете сейчас писать о происхождении мира и до тех пор не встанете с места, пока каждый не скажет мне наизусть всего записанного, не глядя на доску.
Мальчики уселись поудобнее и приготовились писать.
– А ты можешь ли писать? – обратился ко мне Сунханиафон. – Можешь?
Тебя научил Софэр-рафа? Очень хорошо! Тогда сядь рядом с ними и пиши. Вот тебе доска, натертая воском, а вот заостренный стиль (палочка).
Сунханиафон начал говорить медленно, нараспев:
– «По мнению мудрецов древности, началом всего живого на земле и на небе был воздух, мрачный и подобный ветру…»
Долго он диктовал. Мы устали писать.
Окончив диктовку, Сунханиафон остановился и начал проверять доски учеников. У кого он находил ошибки, того ударял по голове тростью.
В комнату вошел Софэр. Сунханиафон поспешно поднялся и пошел ему навстречу. Они обнялись, положив друг другу голову на плечо. Затем Сунханиафон сказал мальчикам:
– Слушайте, мои ученики. Большая радость жаждущему путнику найти в пустыне чистый ключ воды. Такая же радость – увидеть старого друга, которого он не видал много лет. На сегодня вы свободны. Идите домой.
Завтра утром приходите, и мы будем вместе беседовать о том, как произошел мир. Возьмите с собой этого мальчика и покажите ему красоты нашего города.
А на эту штучку, мальчик, ты купишь себе сладостей. – И мудрец дал мне квадратный кусочек серебра.
Софэр разрешил мне пойти назад на корабль. Один мальчик вызвался пойти вместе со мной. Его звали Аби. Мы взялись за руки и пошли смотреть город.
Аби вел меня по узким улицам базара, где были бесчисленные лавочки. В них торговали всем, чем угодно: янтарем, нанизанным на нитки, цветными каменьями, раковинами, свежей и соленой рыбой и тканями всех цветов. В маленьких лавчонках, величиною с ящик, сидели на пятках купцы и торговали сладостями.
Мы подошли к продавцу фиников. Они слиплись, как тесто, и лежали на одном конце доски. Купец сидел на другом конце и отдирал покупателям пальцами куски большей или меньшей величины, смотря по плате.
За мое серебро мы получили большой кусок слипшихся фиников и еще несколько яблок.
Возле бань мальчики звенели в колокольчики и зазывали прохожих.
Пекари выставляли лотки со свежими лепешками, поставленными ребром. Рядом продавали на глиняных блюдах вареных улиток, посыпанных тмином.
Мы прошли на рынок невольников. На площади сидели на циновках рабы всех цветов. Тут были сильные мужчины, женщины и маленькие дети. Возле каждой группы стояли продавцы и выкрикивали достоинства своих рабов:
– Сильный молодой раб! Умеет лепить посуду и ковать ножи! Будет полезен каждому хозяину!
– Ученый сапожник, быстро шьет сандалии! Кто его купит, тот может больше не заботиться о хлебе для себя – его раб столько изготовит сандалий, что один прокормит целую семью хозяина.
Мы проходили мимо эфиопов, ливийцев, берберов и других рабов из разных стран. Все они были украшены цветными лентами, чтобы привлекать покупателей. Аби спрашивал всех:
– Кто из вас родом из страны Канар? Не слышал ли кто о стране Канар?
Рабы нехотя отвечали:
– Блаженны люди той страны Канар. Купцы еще о них не знают, поэтому канарцы не попали на этот рынок слез.
Но один человек сказал:
– Я знаю, где страна Канар. – Это был высокий бронзовый человек, сильный на вид, с правильным красивым лицом. У него были волнистые, с проседью волосы. – Подойди ко мне, мальчик. Если ты мне дашь фиников, которые у тебя в руке, то я тебе скажу, где Канар.
Он поднял ладонь и, перебирая пальцы, стал объяснять:
– Вот этот палец – столбы Мелькарта, этот палец – люди Бергуата, дальше, если ехать берегом моря, – люди Ха-Ха, дальше – люди Канар.
– А долго ли туда плыть?
– Фью! – Человек посвистал и показал на небо. – Ветер парус надувает, парус тащит корабль, и он идет все дальше и дальше. А потом будет день, и корабль придет в мой дорогой, мой красивый, как солнце, мой родной Канар.
Мы дали этому человеку все наши финики. К нам подбежал владелец этого раба и, замахиваясь палкой, стал кричать:
– Что вам здесь нужно, щенки? Целый день по базару ходят люди и спрашивают, где Канар. Это не к добру… Ступай-ка за мной отсюда! – закричал он на своего раба, и оба быстро скрылись в толпе.
Мы с Аби пошли к нашему кораблю рассказать Софэру о том, что узнали о стране Канар.
Когда мы пришли в гавань, то увидели, что «Кокаб-Цафон» вытащен на берег и стоит на подпорках. Несколько рабочих чинили его и конопатили щели. Бен-Кадех ходил вокруг корабля, трогал стенки, постукивал молотком и говорил:
– Мы скоро уйдем в просторы Внешнего моря [81]81
Внешнее море – Атлантический океан.
[Закрыть]. Смотри, Элисар, как стараются рабочие, чтобы корабль как можно скорее был готов для борьбы с бурями. Плыть по Внешнему морю – это не то, что здесь, во Внутреннем море [82]82
Внутреннее море – Средиземное море.
[Закрыть]. Там волны громадны, как горы.
Я прыгал от радости, что мы поедем дальше, в диковинные страны.
6. СОВЕЩАНИЕ КОРМЧИХПрошло еще два дня. Наш корабль «Кокаб-Цафон» был уже спущен на воду, готовый отправиться в путь.
Бен-Кадех сказал мне:
– Смотри, как теперь переделан корабль: он весь покрыт палубой, от носа до кормы, как черепаха броней. В бортах прорези для весел могут быть наглухо закрыты ставнями. Два рулевых весла имеют гнезда и крепко прихвачены ремнями. Теперь кораблю не страшны волны Внешнего моря. Даже если они будут перекатываться через палубу, корабль будет прыгать на гребнях, как утка.
В этот день на нашем корабле началась суматоха. Пришло более ста человек, которые захотели ехать в страну Канар. Одни были худые, истощенные, в рваных одеждах, другие – хорошо одетые, со многими дорожными вещами. Все они расположились внутри корабля, под палубой. Мулы привезли связки копий и мечей и кожаные мешки с металлическими панцирями. Круглые щиты из толстой кожи, украшенные медными бляхами, были прикреплены снаружи корабля.
Пришла вереница верблюдов; с них были сгружены вьюки с мукой, зерном, сушеными плодами и соленой рыбой. Было погружено также несколько мехов с вином. Все это поглотил трюм нашего корабля.
В этот день к вечеру Софэр и Бен-Кадех пошли на соседний корабль, недавно прибывший в гавань. Он был значительно больше и наряднее других, и паруса его были из красных и черных квадратов.
Все говорили, что на этом корабле приехал с востока какой-то знатный и богатый князь. На палубе этого корабля было назначено собрание кормчих всех кораблей, которые поплывут в страну Канар.
Я стоял рядом с Софэром и видел, как по мосткам входили на корабль суровые люди, завернутые в пестрые, полосатые и лиловые плащи. У кормчих на шее были ожерелья из янтаря, раковин и розовых кораллов. На голых руках синей краской были нарисованы звезды и морские чудовища. Некоторые жевали красные листья, и казалось, что они сплевывали кровь.
Моряки уселись в круг на пестрых египетских коврах.
Пришел также начальник гавани, и сзади него шел Меремот. Он, видимо, стал любимцем начальника гавани, так как ходил за ним, как собака, нес за ним изогнутое тирское кресло и то и дело целовал край его одежды.
Начальник гавани сел в кресло и обратился к морякам:
– Храбрые пахари моря! Вы избороздили вашими кораблями все воды, обтекающие равнины земли. Теперь, по приказанию шофетов и совета рабби, вам предстоит с сорока кораблями поехать в неведомую нам страну Канар, лежащую за хребтом Атласа [83]83
Название «Атлантический океан» произошло от определения моря, лежащего за хребтом Атласа (или Атланта).
[Закрыть]. Там надо основать новое поселение наших мужей.
Начальником всей эскадры будет славный друг нашего города, карийский князь Илла-Цар – да живет он невредимо и процветает десять раз десять лет!
Сейчас лихорадка мучит его, и он не может прийти на совещание, но свежий морской ветер прогонит все его болезни. Жрецы во всех храмах уже совершают молитвы и будут каждый день приносить в жертву голубей и баранов, чтобы счастливым было ваше плавание.
Кормчие загудели, переговариваясь друг с другом.
Встал один, хромой и однорукий; обрубок правой руки был обвязан на конце красной тканью, охваченной золотым браслетом.
– Я не был в стране Канар, но знаю, где она лежит. Чтобы попасть туда, надо бороться с бурями, избегать подводных камней и уметь управлять кораблями в неведомых водах. Проехать до страны Канар может только очень опытный моряк, а повести целую эскадру сумеет только лучший из лучших.
Почему от нас прячется князь карийский? Покажите нам его. Может быть, этот князь всю жизнь только лежал на ковре и воду видал только в бассейне своего фонтана? Мне говорили, что этот князь послал совету рабби десять кувшинов золота, чтобы они назначили его царем страны Канар. Хорошо, мы отвезем его в страну Канар, и пусть он там царствует себе на славу, но не следует сухопутному князю начальствовать над морскими акулами!
– Верно, верно! – закричали все. – Пусть князь карийский покажется нам. Мы сами решим, согласны ли мы, чтобы он повел наши корабли по грозному Внешнему морю. Зачем он спрятался, как крыса в трюме? Пусть выйдет к нам!
Тогда по лестнице на палубу поднялся высокий человек. До самых глаз он был закутан в красный шерстяной плащ. Голова была обмотана дорогой желтой шалью, затканной золотыми цветами.
– Вы хотели меня видеть? – сказал он. – Я здесь. О чем вы хотите меня спросить? – Он распахнул плащ и стоял, обводя мрачным взглядом всех сидевших.
– Лала-Зор! – воскликнуло несколько голосов.
– Да, я Лала-Зор и думаю, что никто не скажет, что я не умею плавать по морю и управлять кораблями. Мои молодцы наделали много всяких дел: и хороших и плохих, – а теперь они хотят приняться за новую работу. Я присоединяюсь к вашей эскадре с моими двадцатью кораблями. Всего поплывет шестьдесят кораблей. Сегодня должны быть погружены последние припасы.
Каждый корабль получит вперед жалованье и еду для моряков на шестьдесят дней. – Говоря, Лала-Зор несколько раз смотрел в нашу сторону, и в его глазах искрились мрачные огоньки. – Мы отправляемся завтра с утренней звездой. Помните, что в море начальник – я. Кто посмеет ослушаться моих приказаний, будет вздернут на мачту!
Лала-Зор завернулся в плащ и медленно спустился вниз, в свою каюту.
Все кормчие направились к своим кораблям.
– Лала-Зор море знает, – говорили они. – Если он захочет, то проведет нас до ворот подземного царства и невредимыми доставит обратно.
Но другие кормчие покачивали головой и шептали:
– Можно ли верить этому человеку? Он способен нас всех продать в рабство…
Вскоре к нам на корабль пришел Меремот. За ним два рослых молодца Лала-Зора тащили мешки и оружие. Они сказали, что по приказанию начальника эскадры Меремот поплывет на нашем корабле и поместится в той каюте под мостиком, которая раньше принадлежала управляющему Маллуху.
Бен-Кадех посвистывал и усмехался:
– Посмотрим, куда мы теперь доплывем с таким начальником.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
«НАС ТРЕПАЛИ СМЕРТИ…»
1. СТОЛБЫ МЕЛЬКАРТА СДВИНУЛИСЬУтром все корабли при криках и песнях моряков вышли из гавани в море.
Бен-Кадех стоял на мостике и отдавал приказания. Гребцов теперь не было видно – они были скрыты палубой.
Мы шли на веслах, пока не обогнули мыс с высоким маяком, потом попутный ветер понес всю эскадру в сторону столбов Мелькарта.
Мимо нас потянулись цветущие, плодородные берега Африки, где виднелись то золотые поля пшеницы, то серо-зеленые рощи маслин, то темные квадраты виноградников. За ними вдали подымались туманные горные хребты.
К заходу солнца все корабли пристали к берегу тихой бухты, защищенной от ветра скалами. Здесь впадала в море река, и все корабли набрали в кожаные мехи свежей воды. Корабли стояли на якорях вблизи берега. Желавшие сойти на берег поднимали платье на плечи и брели по пояс в воде.
Когда загорелись костры, на которых корабельщики варили рыбу, подъехали всадники на красивых конях. Они соскочили с коней и оставили их стоять непривязанными, но кони не сходили с места. Люди эти назывались нумидийцами. У них – курчавые волосы, в которые воткнуты большие орлиные перья. Некоторые из сидевших у костров молодцов Лала-Зора тихо сказали другим:
– Давайте поймаем этих черных обезьян и посадим на весла грести вместо себя.
Они бросились на нумидийцев, желая схватить их, но те отчаянно закричали и побежали прочь. Они засвистели, кони сами подбежали к ним.
Нумидийцы вскочили на них и ускакали. Но все-таки два нумидийца были пойманы, связаны и отведены на корабль.
Бен-Кадех спросил:
– Чем вы будете кормить этих людей? У нас еды мало, а путь очень длинен.
– Мы их совсем не будем кормить! – захохотал Меремот. – Если они подохнут, мы их выбросим в море. На их место мы поймаем новых. Вот нашел кого жалеть!
– Теперь другим корабельщикам нельзя будет останавливаться в этой бухте, – говорили корабельщики. – Жители озлобятся и постараются отомстить неповинным путникам.
Десять дней плыли корабли, приставая на ночь к берегу. В яркие лунные ночи корабли продолжали плыть без остановки. Мы могли бы доплыть до столбов Мелькарта, как обычно, в семь дней, если бы только ветер был нам благоприятен.
На одиннадцатый день вдали зачернела высокая скала. Это угрюмая каменная громада с отвесными стенами дремлет над самым морем. Из всех ее щелей поднимались кактусы и алоэ, и целые потоки зеленых растений повисли цепями, покачиваясь от порывов ветра.
За скалой на север раскинулись цветущие, залитые солнцем берега счастливой Иберии [84]84
Иберией в то время называлась Испания.
[Закрыть]с зелеными рощами и лугами, на которых паслись стада быков и овец. К югу, за широким проливом, поднимались розовато-желтые скалы и холмы Африки. Говорят, что раньше Иберия и Африка были соединены перешейком, но бог Мелькарт раздвинул берега и соединил проливом Внешнее и Внутреннее моря.
Как только передние корабли прошли мимо мрачной, темной скалы, они стали кивать носами, точно совершали моления богам. Внешнее море встретило нас грозными валами и стало бросать корабли, то поднимая их на гребни громадных волн, то погружая в бездну между прозрачными горами зеленой воды. На всех кораблях моряки забегали, укрепляя паруса. Ветер звонко гудел в снастях, стал срывать морскую пену с гребней и швырять ее на палубу.
Головной корабль Лала-Зора подошел ближе к африканскому берегу. Здесь тянулись голые отроги величественного хребта Атласа, береговая равнина была пустынна, лишена деревьев.
Один из путников указал на высокую гору с отвесными стенами. Трещины и расселины казались черными на залитой солнцем скале и напоминали непонятную древнюю надпись.
– Глядите на эти большие буквы, написанные на скалах, – говорили путники. – Сам бог Мелькарт мечом вырубил их, запрещая людям двигаться дальше этого места. Но разве что-нибудь может остановить сидонца? Он ничего не боится.
Я оглянулся назад, в ту сторону, где оставались Внутреннее море и путь на мою родину. Чем дальше плыл наш корабль, тем теснее сходились столбы Мелькарта и наконец слились в одну серую линию далекого берега.
А впереди катились валы, один выше другого, и берега Африки медленно уходили назад. Кое-где показывалась одинокая деревушка. Из круглых, как ульи, убогих шалашей на отмели выбегали голые чернокожие люди и смотрели на растянувшуюся вереницу наших кораблей.
2. НОВЫЙ ПРИЯТЕЛЬЯ люблю море и плаваю, как пробка. Сам Гамалиель говорил, что я плаваю почти так же ловко, как он. Меня не пугают волны, я боюсь только громадных зубастых акул.
Все путники расположились внутри корабля, под палубой, я же нашел себе место на носу корабля, на площадке около бронзовой рыбки, которая вертится на длинном стержне и показывает, куда дует ветер. На площадке лежали свернутые кольцом канаты. Когда волны хлестали в борт корабля и обдавали брызгами палубу, я забирался в щель под площадкой и оттуда смотрел, как путники, облитые водой, поспешно убегали вниз через люк.
Внизу под палубой теснилось более ста человек; каждый на своем месте разложил мешки, кувшины и другие вещи, а некоторые только разостлали порванные плащи. Первые дни все друг с другом ладили, пели песни, играли в кости, а больше всего спали.
В тихую погоду Софэр сидел наверху около меня между канатами, смотрел на морскую синюю даль и рассказывал о своих путешествиях по далеким странам. Но как только ветер начинал качать корабль, Софэр спешил вниз и звал меня с собой.
В трюмах ехали бедняки. У них не было ничего за душой. Они хотели в новой стране найти землю, построить хижину и посеять хлеб. Были там и купцы с белыми пухлыми руками. Они везли с собой много мешков и все время рассуждали и спорили о том, как похитрее продать товары диким племенам, как выменять у них на дешевые колокольчики, бусы и побрякушки золотые браслеты и ожерелья.
Ссора между путниками началась из-за того, кому из них грести.
Бен-Кадех всех без исключения разделил на три смены, которые по первому окрику должны были браться за весла. Купцы громко ворчали, что они не умеют грести, что у них нежные руки. «Наш великий город, – говорили они, – не может жить без купцов. Разве не купцы принесли ему все его богатства?
Поэтому нельзя купцов обременять тяжелой работой». Во время гребли они задыхались, пыхтели, путали весла и задевали за соседние. Некоторые нанимали бедняков, чтобы те гребли вместо них.
Тут Меремот стал разжигать ссору и подстрекать всех купцов. Он переходил от одной кучки купцов к другой и нашептывал им:
– Этот кормчий Бен-Кадех вмешивается не в свои дела. Сам бог Ваал приказал, и это написано в древних книгах: «Купцы пусть торгуют, а оборванцы пусть работают». Для них это дело привычное, и платить им за это нечего. Довольно и того, что их кормят.
Беднякам же он шептал другое:
– Вам не для чего грести. Нужно наловить рабов и посадить их за весла. Это кормчий Бен-Кадех вас принуждает исполнять тяжелую работу.
Бедняки отвечали:
– Кормчего ругать не за что. Море его просолило, и ветер его высушил.
С ним нигде не пропадешь. Мы согласны грести, только бы нас получше кормили – тогда и сил у нас будет больше.
Раз я забрался в свою нору на носу корабля. Ветер срывал пенившиеся верхушки гребней, брызги били в лицо.
В это время ко мне под канаты стал пробираться юноша, один из «оборванцев», как их называл Меремот.
– Э, да ты здесь, маленький Софэренок! – сказал он. – Найдется ли здесь место и для меня?
Юноша растянулся около меня, вынул две луковицы и одну сунул мне.
Затем он достал высохшую, заплесневелую лепешку, разломил ее и дал мне половину. Так началась наша дружба.
– Меня зовут Бигвай, и мне шестнадцать лет. В нашем городе я служил у хлебника. Мне надоело целый день месить тесто, затем головой лезть в горячую печку, чтобы наклеить по всей стенке лепешки. Я хочу повидать высокие горы и степи, где львы гоняются за жирафами, а то жизнь пройдет, и я ничего не увижу.
– А ты сам кто такой? – спросил я. – Наш, бени-Анат, или другого племени? У тебя кожа слишком смугла.
– Я не знаю, кто я. Мать моя – берберка, отец – из Египта. Я родился в пути на греческом корабле, он затем разбился о скалы около Кирены.
Оттуда моя мать попала в город Утику. Тогда мне было десять лет. Там меня украли морские разбойники и продали в Египет. Год назад я забрался на уходивший корабль и приплыл в Карт-Хадашт. Я знаю несколько языков, а кто я – не все ли равно? Я просто Бигвай и всегда весел, сыт ли я или голоден.
– А скажи мне, Бигвай, когда тебе было десять лет, не звался ли ты по-иному и не было ли у твоей матери имени Эмашторет?
Бигвай затрепетал:
– Откуда ты это знаешь? Да, это так было. Тогда меня звали Харух. Но разбойники после кражи детей всегда им дают новые имена, чтобы потом труднее было их разыскать.
Я рассказал о встрече с Эмашторет в храме Ваала, где бедная женщина молилась о возвращении сына.
Бигвай обнял меня:
– Какую радость ты принес мне сегодня, мальчик Эли! Теперь я знаю, где искать мою мать. Я вернусь из страны Канар обратно в Карт-Хадашт, найду Эмашторет и осушу слезы на лице ее. А с тобой мы будем друзьями, Эли. Я буду защищать тебя. Я знаю, что против твоего старика готовится очень дурное дело.
Потом он понизил голос и с таинственным видом спросил:
– Правда ли, что твой дед умеет делать золото? Неужели нет? А этот подлый червяк Меремот всем говорит, что твой старый Софэр очень жаден, имеет много золота, а никому не хочет объяснить, как он его делает.
Поэтому ты берегись Меремота: он вам готовит какую-то гадкую штуку.
Бигвай не лгал. При первой остановке на наш корабль перебралось несколько молодцов Лала-Зора. В это время Софэр и я сидели на палубе и смотрели на пустынный берег, где над зарослями носились тысячи уток.
Одноглазый великан – пират Махарбал, с которым когда-то я танцевал «газлоним», подошел к Софэру.
– Ну, старик, довольно здесь валяться! Спускайся вниз, в трюм, и забирай с собой своего щенка.
Софэр спросил:
– Ты исполняешь приказание пославшего тебя или сам, своим умом решил держать нас в трюме?
– Так ты еще разговариваешь? – грубо закричал великан, схватил Софэра за плечо и потащил к люку. – Если я говорю, значит, так надо делать. Сам Лала-Зор приказал не спускать глаз с вас обоих и держать в трюме.
С этого дня ни мне, ни Софэру не приходилось больше выходить на палубу. Я стоял обычно около прорези для весел в борту и сквозь нее глядел на берега Африки. Софэр бранился, но что мог он поделать, старый и слабый?
– Доеду ли я до этой страны? Увижу ли Счастливые острова? – вздыхал он. – Или раньше эти люди, которых влечет к преступлению, погубят мою седую голову и выбросят меня в море?
Бигвай мне рассказывал каждый день, что делалось во время остановок.
Через четыре дня пути после столбов Мелькарта мы прибыли в укрепленный стенами поселок Тхимпатирий; его устроили наши сидонцы. Целая толпа их выбежала на берег встречать наши корабли. Остановка здесь была короткая, так как ветер дул попутный. Здесь набрали свежей воды в кожаные мехи и накупили плодов и хлеба.
Следующее поселение было Солеис, при впадении в море большой реки.
Оно было тоже окружено крепкими высокими стенами. Вдали я видел горы, покрытые густыми лесами. Отсюда несколько кораблей поднялись на веслах вверх по реке и прибыли в озеро, которое густо заросло тростниками; там водились дикие слоны, кабаны и другие животные, но охотникам не удалось сойти на берег. В камышах прятались люди, одетые в шкуры зверей. Они стреляли в корабли из луков отравленными стрелами; несколько наших охотников было ранено; вскоре они умерли.
Корабли спустились обратно в море; вся эскадра плыла дальше вдоль берега, пока не прибыла к реке Ликс. По обе ее стороны тянулись зеленые луга с высокой травой. На них паслись стада быков и овец, принадлежащих ликситам.
Ликситы – кочевники. Они живут в переносных черных шатрах, сделанных из шерсти. Говорят они на языке, похожем на берберский.
Бигвай рассказал мне, что ликситы дружески встретили наших моряков и в обмен на привезенные товары отдали много быков и баранов. По словам ликситов, дальше за ними, в горах, живет народ дикого вида, ест сырое мясо и бегает быстрее лошади.
Во время одной стоянки на кораблях произошел раскол: почти половина ехавших заявила, что хочет остаться здесь и устроить новое поселение. Сами ликситы уговаривали их поселиться здесь, обещая уступить хорошие земли и дать часть своего скота. Лала-Зор сердился и требовал, чтобы все вернулись обратно на корабли и ехали с ним дальше, а высадившиеся кричали:
– На кораблях мы уже стали рабами Лала-Зора! Он всюду поставил своих надсмотрщиков. Пускай едут дальше те, кому хочется испытать сладость его плетей!
С одного корабля перенесли на берег большую каменную статую богини Таниты Астарты и поставили ее на бугре. Здесь будет основан городок. Все весело, с песнями стали строить из камня, хвороста и земли шалаши для жилья и окружать их валом. Для высадившихся поселенцев были оставлены часть оружия и съестных припасов и два корабля.
Наша эскадра двинулась дальше мимо племени Ха-Ха. Не раз мы останавливались в устьях рек, заросших камышами, где виднелись стаи крокодилов. Как серые неподвижные бревна, лежали они на отмелях, и белые хохлатые цапли сидели на их спинах.
Я видел громадных гиппопотамов, которые большую часть дня проводят в воде.
Берега были топкие, и человек не мог ступить на них, так как проваливался с головою. Только толстые, жирные ящерицы ползали по этому илу и искали червей.
