Текст книги "Всадник на бледном коне (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

«Разведывательная информация» – видеозаписи, запечатлевшие лица, особенности фигур и пластику движений личностей, замеченных дронами на окрестных плавсредствах – собралась за каких-то двадцать минут. При этом дроны автоматически выделяли красным цветом все, что могло быть использовано в качестве оружия. К примеру, на парусной яхте, неторопливо уходящей к горизонту, им не понравился нож, закрепленный на голени рулевого, на одной из лодок, стоящих на якоре в полукилометре от нас – сразу два гарпунных ружья, а в соседней лоханке – здоровенный тесак и багор. При этом они не обошла вниманием и типа, наблюдавшего за «Таргой» в морской бинокль с борта моторной яхты, идущей к берегу, поэтому обозначили его насыщенно-желтым цветом. А еще постоянно контролировали перемещения аквалангистов – подсвечивали оранжевым их силуэты, заставляли «моргать» тех, кто двигался или начинал двигаться в нашу сторону, показывали их курс, скорость и глубину. Само собой, я захотел разобраться в функционале и где-то через полчаса пришел к выводу, что при желании смогу разделить дайверов на своих и чужих, передать под контроль базы практически все самые важные параметры погружения каждой отдельной личности и даже задать условия, при которых яхта снимется с якоря и уйдет по заранее заданным координатам. А потом к пятерке силуэтов, которых я обозначил своими, подплыло три чужих, и мне стало не до новой игрушки.

Нет, дергаться я не стал, так как понимал, что наши шансы наткнуться на группу боевых пловцов равны нулю. Но на всякий случай проверил, включена ли запись телеметрии, идущей на планшет. А когда убедился, что эта функция включена по умолчанию, попробовал представить, что происходит на глубине.

Как выяснилось минут через пятнадцать, для того чтобы правильно интерпретировать картинку на планшете, мне не хватило фантазии! Ну, кто мог подумать, что придурки, решившие познакомиться с девчонками под водой, откажутся понимать язык жестов, а самый нахальный из троицы рискнет потянуть Лерку за собой? Поэтому, увидев, что чужие уходят в сторону, а мои, развернувшись к «Тарге», начинают плавный подъем, я снова расслабился. И очень удивился, когда Анька, забравшись на платформу и выплюнув загубник, криво усмехнулась:

– Первое погружение прошло успешнее некуда – к нам пристали какие-то уроды, и мне пришлось дать им понять, что знакомство с нами, как говорят в армии, чревато боком. Получилось жестковато, но они куда-то умотали.

Я подобрался:

– Жаловаться будут?

Ростовцева пожала плечами:

– Сомневаюсь! Да, двое потеряли маски и лишились загубников, да третий убедился, что при желании я запросто перережу всю их компанию, да, тот, к горлу которого я прижала нож, обмочился. Но мы выглядим слабыми и беззащитными девушками, а их – три здоровых мужика!

– Что ж, суть проблемы понял… – вздохнул я, посмотрел на планшет, убедился, что эти уроды болтаются на глубине десяти метров, помог «слабым и беззащитным девушкам» снять акваланги и начал передавать их на заправку нашим «мачо». А когда «красавчик» вцепился в последний баллон, отправил их с напарником к дайв-споту, на котором можно поплавать среди карибских рифовых акул. А когда «лоханка» затарахтела двигателем, снялась с якоря и поползла на восток, поднялся в кокпит и направил «Таргу» к посудине обидчиков моих спутниц.

Пока я «парковал» яхту в паре метров от нужного катера, девчонки по моей просьбе перегнали записи со своих микрокамер на Танькин планшет и выбрали вариант, в котором действия «обидчиков» были видны лучше всего. Так что охамевших ихтиандров я встретил во всеоружии. В смысле, дождался, пока они снимут маски, запечатлел для истории все три лица, а затем озвучил свое требование:

– Господа, вы вели себя по-хамски. У вас есть два часа, чтобы сгонять на берег, приобрести пять очень хороших букетов цветов и доставить их на дайв-спот «Shark Junction». Не успеете – я порадую двести шестьдесят миллионов своих подписчиков новой веселой видеозаписью с микрокамер моих подруг. А если вам вдруг захочется выяснить, кого вы умудрились оскорбить, вбейте в любой поисковик слова «Овердрайв» и «Чума». На этом у меня все. Время пошло…

…Ихтиандры оказались понятливыми, шустрыми и очень терпеливыми. Поэтому уложились в час сорок три и безропотно ждали, пока мы устанем любоваться акулами и всплывем. При этом – если верить Лоуренсу и Филу, которых мы подобрали по дороге – смотрели на воду с такой неистовой надеждой в глазах, что наших американцев прошибало на слезу. А когда увидели мой силуэт, поднимающийся к гидравлической платформе, аж затаили дыхание от счастья.

Само собой, эти тролли беззастенчиво врали. Но факт остается фактом – стоило мне махнуть рукой, разрешая горе-подводникам прибыть на «Таргу», чтобы загладить свою вину, как эта троица торопливо попрыгала в тендер, уже нагруженный пятью огромными букетами, и, виновато улыбаясь, дала самый малый газ.

В том же стиле ихтиандры вели себя и на транце. Сначала рассыпались в глубочайших извинениях, затем клятвенно пообещали, что пересмотрят свое отношение к окружающим, а после того, как я величественно кивнул, вручили букеты девчонкам. Причем не поднимая глаз и краснея, как двенадцатилетние подростки, застуканные учителем за подглядыванием в замочную скважину женской раздевалки!

Нет, я так и не заржал. Хотя и хотелось. Просто сообщил придуркам, что их проступок забыт. А потом предупредил, что все равно выложу запись на свою страничку. Просто уберу из нее лица и в закадровом тексте упомяну о том, что парни сумели загладить свою вину. О том, что это решение вызвано необходимостью обнулить шансы возникновения желания подать на нас в суд, естественно, упоминать не стал.

Ихтиандры расстроились, но признали, что я в своем праве, извинились за свое поведение еще раз, попрощались, вернулись в тендер и убыли к катеру.

Дамы проводили их равнодушными взглядами, похватали букеты, поднялись в кокпит и… за считанные минуты превратили его во что-то вроде гримерки суперзвезды после успешного концерта. Потом запечатлели на микрокамеры эти изменения в интерьере и себя на фоне цветов, довольно заулыбались и разделились: Лиззи вспомнила о том, что Эллисон и Кавендиш еще не ныряли, погнала их переодеваться, а потом в их компании ушла ко дну, а оставшаяся четверка стянула с себя гидрокостюмы и заметалась по лаундж-зоне. Танька засуетилась у плиты, Аня стала курсировать между нею и холодильником, Лера принялась накрывать на стол, а Линда врубила инструментальную музыку и полезла в мини-бар выбирать спиртные напитки для своих друзей. Закончив, умотала на нижнюю палубу сушить волосы. А после того, как вернулась, легла на диван, положила голову на мое бедро и требовательно изогнула шейку.

Эта «версия» мисс Доулан, теряющая голову от нежности и ласки, мне нравилась в разы больше, чем прежняя любительница грубости и боли, так что я без какого-либо внутреннего сопротивления провел подушечками пальцев по спинке, размял правую трапецию и, мысленно поблагодарив Рыжову за правильное воспитание подопечной, расслабленно прикрыл глаза.

К сожалению, эта идиллия длилась не так уж и долго – буквально минут через пять-семь завибрировали мои часы, и я, посмотрев на экран, со вздохом переключил входящий звонок на динамики акустической системы:

– Привет, Уильям! Рады тебя слышать и жалеем, что ты не с нами.

– Здравствуй, Дэнни! Я испытываю точно такие же чувства. С того самого момента, как поговорил с Лоуренсом и узнал, куда вы собираетесь… – грустно хохотнул Морвиль, а потом посерьезнел: – Слушай, я только от отца. Он просил поинтересоваться, не могли бы вы с Линдой встретиться с ним в ближайшие пару дней?

Я оглядел мгновенно потемневшие лица девчонок, представил, что нам опять придется куда-то лететь, и почувствовал, что мое терпение иссякло:

– Передай ему мои глубочайшие извинения, но мы настолько устали за последние полтора месяца, что до пятницы из Майами-Бич ни ногой!

– Отец это понимает и готов прилететь сам! – затараторил Уильям. – Мы подъедем прямо к вашей вилле и уложимся в час-полтора!

Тратить эти самые «час-полтора» на решение очередных невероятно важных вопросов тоже не хотелось, но я все-таки справился с нахлынувшей злостью, посмотрел на Линду, дождался утвердительного кивка и махнул свободной рукой:

– Что ж, тогда ждем вас завтра. Часам к восьми вечера…

Глава 14

13 июля 2042 г.

…Мы приперлись в «Атлант» в воскресенье в восемь утра, но оказались там не первыми – Тимур уже вовсю выкладывался на самом тяжелом мешке, а его команда, построившись перед зеркалом, самозабвенно отрабатывала одну из базовых атакующих связок Муай-Тай! Сбивать это семейство с правильного настроя мы, естественно, не стали, поэтому бесшумно прикрыли дверь и свалили в мою персональную раздевалку. После того, как переоделись, наведались в зал с кардиотренажерами, поздоровались с парой незнакомых «Легионеров», убивающихся на степперах, хорошенечко разогрелись на беговых дорожках и вернулись в наше крыло.

В этот раз нас, конечно же, заметили. Но даже во время обмена приветствиями Карсановы выглядели настолько убитыми, что я, холодея от неприятного предчувствия, поинтересовался самочувствием их матушки. Ответ убил на месте:

– Похоронили. Еще четырнадцатого июня.

– А почему не сообщили нам⁈ – гневно спросила Голикова. – Мы вам что, посторонние⁈

Тимур сглотнул и покачал головой:

– Нам запретил Алексей Алексеевич. Сказал, что вы бросите все дела и вылетите во Владикавказ, а это может выйти боком. В итоге он помог нам с организацией похорон, переселил меня в «трешку», перевел сестер в Москву, в восемьсот восемьдесят седьмую школу, разрешил им тренироваться в этом зале и так далее.

– Ясно… – буркнул я, затем задвинул куда подальше злость на Горина и высказал ребятам свои соболезнования.

Девчонки, расстроившиеся не меньше меня, «разобрали» мелких, даже не пытавшихся сдерживать слезы, обняли и успокаивающе замурлыкали. Но от силы через минуту Аза выскользнула из объятий Рыжей, поблагодарила ее за сочувствие и погнала сестер к зеркалу. Продолжать отработку фронт-кика!

– Деловые они у тебя… – вздохнул я, когда они встали в левостороннюю стойку и нанесли первый удар по воздуху.

– Ага… – криво усмехнулся осетин. – Насмотрелись на твоих подруг и захотели стать такими же «опасными красотками». Вот и гоняю. Каждый божий день.

– Если возникнут какие-нибудь проблемы или потребуется помощь… люба-…

– Я знаю, брат! – кивнул он. А потом сменил тему разговора: – Меня подписали на следующий бой. Со Шредером. Драться будем девятнадцатого сентября в Лондоне.

Записи поединков Брайана Пирса, которого любители бокса иногда называли «Mг. Eight» за привычку включаться в бой с восьмого раунда, я очень добросовестно изучил еще весной, когда помогал Алферову подбирать Тимуру первого противника, так что сходу высказал свое мнение об этом решении:

– Великолепный соперник! Опытный, умный, выносливый, чрезвычайно подвижный, обладающий невероятным арсеналом грязных приемов, но в то же время ни разу не нокаутер. Поэтому с ним ты сможешь отработать сразу несколько разных стратегий, попробуешь себя на «длинной дистанции» и позволишь публике оценить свои навыки. А то, что он до сих пор болтается десятом-одиннадцатом месте официального рейтинга – ерунда: в данный момент тебе нужно нарабатывать опыт, привыкать к грязи профессионального ринга и набирать фанатскую базу.

Карсанов слабо улыбнулся:

– Дмитрий Петрович сказал практически то же самое. Но я бы и так не стал возмущаться – вы говорите, а я делаю. И никак иначе.

– Что ж, тогда я сегодня поработаю с тобой вторым номером… – решил я и ломанулся к шкафчику с инвентарем. А когда взял бинты, ответил и на незаданный вопрос: – Я полтора месяца, по сути, валял дурака. С завтрашнего дня включаюсь в полноценную работу. А сегодня, считай, валяю дурака. Так что буду косить под Шредера.

– Ты говоришь, я делаю… – повторил Тимур.

И делал. На протяжении двух с лишним часов. В смысле, пахал, как раб на галерах, забивая в подсознание правильные реакции на те два любимых финта Пирса, которые отложились у меня в памяти. Да, устал. Вернее, дошел до состояния, в котором еле стоял на ногах и толком ничего не видел из-за пота, заливающего глаза. Но все равно раз за разом повторял одни и те же движения, по моей команде взрывался контратаками на полной скорости и от всей души вкладывался в каждый удар по моим перчаткам.

В итоге к моменту, когда я счел, что ему на сегодня достаточно, дышал, как загнанная лошадь. Но переборол желание сложиться пополам, упереться руками в колени и дышать, дышать, дышать – сходил за скакалкой, встал перед зеркалом и продолжил себя грузить!

Мысленно порадовавшись его фанатизму, я мазнул взглядом по женской части компании, занимавшейся по своим планам, перебрался на борцовский ковер и принялся вдумчиво разминать шею.

Забавно, но как только я добрался до переката на спину и фиксации ног в положении «треугольник», как к этому процессу подключились и дамочки. Да, сестры Карсановы толком не понимали, что я делаю, но «обезьянничали» от всей души. Так что мне пришлось сделать паузу, чтобы подробно разобрать последовательность движений и показать, как оно работает во время боя с реальным противником. Не менее вдумчиво повторяли за мной перекаты через плечи для встречи воображаемого противника открытым гардом, проходы в ноги после переката вперед из положения лежа на спине, выход на плечи и шею для исполнения армбара, вытаскивание ноги из-под соперника и так далее. Само собой, для того чтобы приступить к отработке защиты от прохода в одну ногу «гильотиной», этого было недостаточно, поэтому я показал им, как делать самые простые страховки, а сам подозвал к себе Аньку и рванулся в атаку.

Встречу бедром, прихват за подбородок, отвод ноги с «растягиванием» и «загрузкой» плечом моей спины Ростовцева выполнила на уровне довольно хорошего грепплера. Потом сделала паузу, чтобы я мог попридираться к недочетам, и, услышав команду «Дальше!», технично перевернула меня на спину, прихватила мою руку, «закатилась» в маунт и крайне жестко перекрыла сонную артерию.

Удушение одной рукой получилось на пять с плюсом, но я потребовал повторить всю комбинацию еще раз, но на полной скорости. А когда убедился, что навыки, наработанные за год «тесного сотрудничества», никуда не делись, от правил напарницу к Лерке, а сам занялся Голиковой, которой до этого уровня было еще далеко…

…В сауну мы вломились всей толпой. Да, осетинки, завернутые в простыни от подбородков до коленей, пугали густотой румянца и прятали взгляды, но о побеге из парилки даже не заикались. А их братец, словно издеваясь, принялся выдавать «самые страшные семейные тайны»:

– Представляете, эти мелкие эксперты по боевым искусствам считают, что бокс – это отстой, а любой нормальный боец должен уметь работать и руками, и ногами, уметь бросать, ломать, душить и быть набитым, как адепт киокушин-карате!

– То есть, ты всю жизнь занимаешься фигней? – хихикнула Рыжова.

– Ну да! – кивнул Тимур. – Да и Сослан, наш старший брат, в свое время доросший до кандидата в мастера спорта по вольной борьбе – тоже!

– Ой, только не говори, что кто-нибудь из вас сумеет справиться с Денисом Владимировичем один на один! – гордо вскинув головенку, гневно раздув ноздри и нехорошо прищурившись, воскликнула Аза.

– Чума – монстр в человеческом обличье! – авторитетно заявила Анька. – Так что сравнение с ним по определению некорректно.

– А на улице хорошему боксеру чуточку легче, чем чистому борцу… – продолжила Рыжова. – Хотя бы потому, что плохие парни редко нападают в одиночку, а значит, тратить время на бросок, падение и завершение приема удушением или болевым нецелесообразно. Впрочем, в наше время чистых борцов практически не бывает…

–…а «хороший боксер» должен быть нокаутером! – заключила Татьяна. – Таким, как ваш брат.

Тут к разговору подключилась средняя сестра, Зарина, оказавшаяся знатоком «прикладной физики»:

– Как известно, сила удара пропорциональна массе. Тимур весит почти сто килограммов, а мы так разъедаться не станем. Вывод очевиден – для того, чтобы себя защищать, мы должны использовать гравитацию. То есть, бросать противников, не падая вместе с ними и не позволяя страховаться, а потом добивать ударами ног или подручными предметами.

Я невольно усмехнулся:

– Жестокие вы особы, однако!

– Это не мы жестокие! – возразила старшая. – Это жизнь такая. Причем тут, в Москве.

Как я понял из дальнейших объяснений этой троицы, старшая дочка Али Мавлетовича, переехавшая с отцом в Первопрестольную в возрасте десяти лет, рассказала мелким о нравах, царящих в местных школах. И девочки, выросшие во Владикавказе, добросовестно готовились к дракам со сверстницами!

Что самое грустное, мои оторвы их поддержали:

– Да, вам придется добиваться уважения. В том числе и силой. Так что тренируйтесь – до начала учебы еще полтора месяца, и если по-настоящему захотеть, то в нашей компании можно научиться чему угодно…

Почувствовав поддержку «взрослых теть», осетинки расправили плечи, задрали носики и перестали страдать из-за того, что не захватили с собой купальники – делились своими планами на жизнь, пока хватало сил терпеть жару, потом в компании с девчонками унеслись окунаться в купель, с большим удовольствием вернулись обратно и т. д. А когда я предложил сгонять в какой-нибудь ресторан и пообедать, даже изъявили желание прокатиться на «Доджах»:

– «Шелби» мы уже оценили в Майами-Бич, а теперь хочется погонять на «Дестроерах»!

За вторым внедорожником я рванул на пару с Ростовцевой. Чтобы дать остальным дамам время как следует высушить и расчесать длинные волосы. Подъехав к крыльцу «Атланта», с интересом оглядел сестер Карсановых и мысленно усмехнулся: как и предсказывали мои оторвы, стеснение, с которым эта троица примеряла «ужасно развратные наряды», подбираемые Танькой, исчезло в неизвестном направлении, и теперь девочки гордо вышагивали в футболках с веселыми принтами, в обтягивающих джинсах и на босоножках с небольшими платформами. Впрочем, кавказское воспитание все равно никуда не делось – несмотря на явное желание проехаться в моей машине, они уступили два самых козырных места брату и моей личной телохранительнице, а единственное оставшееся выделили самой старшей.

Так же выдержанно вели себя и дальше. С достоинством выбрались из тачек перед выбранным нами японским рестораном, не капризничали во время выбора блюд, старательно копировали манеры Таньки во время трапезы и так далее. А когда я оплатил счет и дал команду выдвигаться к выходу, настолько искренне поблагодарили нас за приятно проведенное время, что впечатлили даже «Систему».

Надо ли говорить, что мне захотелось порадовать их чем-нибудь еще?

– Что у вас в планах на вторую половину дня? – поинтересовался я после того, как сел за руль и организовал конференцсвязь.

– Ничего особенного… – ответил Тимур. – Собирались вернуться домой, пообедать и посмотреть какой-нибудь фильмец.

– Почему бы вам не наведаться в «Акинак» и не поразвлечься? Там море аттракционов, боулинг, бильярд, картинг, три аэротрубы…

– А Фатима для картинга и трубы не маловата?

– Клуб принадлежит Алексею Алексеевичу. Ты – один из его бойцов. Фатима – твоя любимая сестренка… – начал я, потом сообразил, что он там никого не знает, и прервал объяснения: – В общем, мы вас туда закинем, познакомим с управляющим сменой и свалим на деловую встречу. А если получится освободиться не очень поздно, то вернемся и покажем, как там правильно отрываться.…

…В НЦУОГ мы приехали за четверть часа до назначенного срока. Предъявили пропуска, помаячили лицами перед сканерами СРЛ и загнали машины на подземный паркинг. Там сняли часы и микрокамеры, убрали их в бардачки, поставили тачки под охрану, поднялись на нужный этаж, прошли два инструментальных досмотра, добрались до приемной Министра Обороны и были препровождены в кабинет.

Окинув взглядом огромное помещение и не обнаружив в нем генерала Вяземского, я с трудом удержался от довольной улыбки и, обменявшись приветствиями с Еремеевым, Кононовым и Дороховым, положил на ближний край стола руководителя стопку запечатанных коробок с «ноутбуками»:

– Мы сегодня с подарками. Привезли четыре установочных комплекта системы «Умный Дом» от компании «Oracle». Причем в модификации «для своих», то есть, без маячков и какого-либо рода закладок. Описывать ее плюсы слишком долго, а минусов мы так и не обнаружили, хотя пользуемся точно таким же девайсом с конца марта. Но советуем посмотреть видеоролик на флешке, лежащей в боковом карманчике чехла для переноски – там, кроме описания возможностей программы, даются очень важные советы для хозяев. В частности, совет прописывать администратором системы себя – в таком случае система обнулит все установки, которые внесут те, кому вы поручите монтаж, и не оставит им ни единого шанса воспользоваться оставленными лазейками.

– Я проверяла наш экземпляр всем имевшимся спецоборудованием… – призналась Ростовцева. – В итоге пришла к выводу, что спецоборудование – дрова, а до программистов «Оракла» мне расти и расти.

– В общем, ставить его на спецобъектах однозначно не стоит, а для загородного дома самое оно… – подытожил я.

Виктор Викторович, вслушивавшийся в наши объяснения с каким-то странным интересом, подошел к столу, покрутил верхнюю коробку, нашел название модели, сравнил с картинкой, которую открыл на своем телефоне и задумчиво уставился на меня:

– Модификация действительно «для своих». Стоит, как спорткар. И абы кому не продается. Вам, наверное, предложили продвигать модификации с закладками на российском рынке?

Я отрицательно помотал головой:

– Нет. Попросили сняться в рекламном ролике, который будет крутиться в США, Западной Европе и Юго-Восточной Азии.

– Наши тоже поведутся… – буркнул директор ФСБ. – Впрочем, эти самые незадокументированные возможности имеются абсолютно в любом высокотехнологичном девайсе, начиная с телефонов и заканчивая ноутами. Так что снимайся на здоровье – мы не возражаем. А за подарок огромное спасибо.

Юрий Федорович и Виктор Викторович тоже поблагодарили. По моим ощущениям, от души. Потом сообразили, что мы до сих пор стоим, извинились перед девчонками и помогли им сесть в кресла, стоящие вокруг журнального столика. Потом сели сами и посерьезнели.

Сообразив, что они собираются начинать беседу, я посмотрел на часы и вопросительно выгнул бровь:

– А Анатолия Евгеньевича ждать не будем?

Еремеев отрицательно помотал головой:

– Часть вопросов, которые мы собираемся обсудить, его не касается.

Я представил реакцию Вяземского на эту фразу и помрачнел. Что не прошло мимо внимания Виктора Викторовича:

– В данный момент он в командировке. Вернется в четверг и получит доступ к чуть скорректированной записи нашей беседы. Задавать неудобные вопросы не станет – перед тем, как покинуть этот кабинет, вы пообещаете ни с кем не обсуждать то, что услышите от нас троих, и он это увидит.

Я сильно сомневался в том, что генерал захочет мириться с каким-то там словом, но все равно коротко кивнул в знак того, что принял эти объяснения.

Пресс-секретарь удовлетворенно хмыкнул, сделал небольшую паузу и, собравшись с мыслями, перешел к делу:

– То, что вы сделали для страны за последний год, трудно переоценить. Подняли престиж страны, ее силовых структур и спорта, вызвали волну интереса к России и россиянам у жителей практически всего цивилизованного мира, поспособствовали укреплению экономических связей с Америкой, Германией, Францией, Италией и Японией, помогли заключить десятки очень серьезных межгосударственных соглашений и контрактов, поучаствовали в ряде спецопераций и даже заслужили доверие большинства граждан нашей страны. При этом вы неизменно шли навстречу любым нашим просьбам и пожеланиям, ничего не требуя взамен. Хотя могли.

– По утверждениям наших аналитиков, это не игра! – продолжил Юрий Федорович. – Вам действительно плевать на безумные деньги, которые можно заработать, если примазаться к контрактам, заключенным с вашей подачи. Кроме того, вы не болтливы, не жаждете ни власти, ни славы, ни наград, вас нереально купить и крайне сложно запугать. В общем, мы решили, что с вами можно играть в открытую.

– Да-да, вы не ослышались… – усмехнулся Кононов. – Мы, политики, привыкшие загребать жар чужими руками, и циники, не верящие даже самим себе, собираемся открыть карты. Само собой, не из наивности, глупости или альтруизма, а из-за того, что вы, Денис Владимирович, набрали слишком серьезный политический вес, и ссориться в вами себе дороже. Говоря иными словами, нам выгодно сотрудничество с вашей четверкой, и мы хотим минимизировать шансы на недопонимание.

«Система» подмигнула зеленым аж трижды. Да, уровень содержимого этой сферы не повысила, но подтвердила, что нас не пытаются развести или обуть. Это приятно удивило, и я дал понять, что готов слушать дальше.

Виктор Викторович потер идеально выбритый подбородок, подался вперед и… оказался на ногах. Дорохов и Кононов встали с кресел мгновением позже. Причем вытянулись так, как будто принимали военный парад. Само собой, мы последовали примеру этой троицы и были вынуждены выслушать торжественную речь. Общие слова я пропускал мимо ушей, но все равно отметил, что закрытый указ о нашем награждении был подписан президентом за четыре дня до Дня Независимости США, видимо, чтобы хоть немного, да уязвить американцев. А потом Еремеев перешел к финальной части, и мне поплохело: «за исключительные заслуги, способствующие процветанию, величию и славе России», нас наградили орденом Андрея Первозванного. Причем Голикову и Рыжову – обычным, а нас с Ростовцевой – с мечами!

Пока я пытался разобраться со своим отношением к этому действу, Юрий Федорович сходил к своему рабочему месту, достал из сейфа награды и изобразил ассистента. А когда процесс награждения подошел к концу, и вся наша компания опустилась на свои места, выдал весьма интересную сентенцию:

– Мы будем у власти не вечно, а этот орден – знак признательности государства. И статус, который уже не отнять.

– А теперь перейдем к нашей признательности… – дав ему договорить, заявил Владимир Егорович, достал из кармана четыре кредитки Union Bank of Switzerland и пододвинул к нам: – Счета на ваши имена. Происхождение этих капиталов документально подтверждено. Проблемы в принципе невозможны – это оговорено обеими договорившимися сторонами.

Тут я потерял дар речи – какими бы ни были суммы на этих счетах, сам факт того, что нам подогнали эти деньги, да еще не кто-нибудь, а сам директор ФСБ, не лез ни в какие ворота! А эта троица все не унималась:

– Кстати, мы не обделили и Алексея Алексеевича Горина – человек, который вкладывает в вас не только деньги, но и душу, получил ряд серьезных преференций для своего основного бизнеса и предложение, которое сулит неплохие дивиденды. Кроме того, мы взяли на себя все расходы, связанные с вашими перелетами на его «Гольфстриме», так что можете забить на режим жесточайшей экономии и перестать оплачивать мисс Доулан топливо для ее «Фалькона».

«Охренеть!» – мысленно выдохнул я, не смог придумать нормальную формулировку для благодарности и просто кивнул.

Как ни странно, собеседники сочли это нормальным, поэтому ощутимо расслабились и перешли от пряников к веригам:

– А теперь поговорим о задаче, которую желательно решить до первых чисел сентября…

…Обсуждать услышанное в кабинете Дорохова по конференцсвязи было бы редким идиотизмом, поэтому всю дорогу к «Акинаку» мы делали вид, что страшно скучаем по океану, солнцу и любимой яхте. Как именно? Да очень просто – Рыжова, бездельничавшая на пассажирском сидении второй машины, подключилась к камере, установленной на крыше эллинга, и дразнила нас рассказами о красоте водной глади, суденышек, проплывающих мимо нашей виллы, и прибрежных районов Майами, которыми мы обычно любовались с причала. Что самое забавное, практически каждое слово этой вредины находило отклик как минимум в моей душе, ведь аномально прохладная погода, установившаяся в Москве накануне нашего прилета, могла порадовать разве что законченного мазохиста. А мне хотелось жары и всего того, что обычно ассоциируется со словом «лето». В результате к моменту въезда на паркинг клуба «Акинак» я не только оклемался от испытанного шока, но и размечтался о следующем мини-отпуске. О том, который устрою себе и своим девчонкам после боя за пояс чемпиона «M-1 Global».

Увы, до ВИП-мест мы добрались как-то уж очень быстро, а там Таня с Лерой быстренько перебрались в наш «Додж», и мысли об отдыхе в пик сезона ураганов пришлось отложить:

– Ну, и как вам состоявшееся шоу?

Голикова подняла руку а-ля «прилежная ученица» и, дождавшись моего кивка, пожала плечами:

– На мой взгляд, все предельно логично, ведь если Миллер и его коллеги сочли тебя потенциальной угрозой национальной безопасности Соединенных Штатов и приложили все усилия, чтобы добиться лояльности, то нашим сам бог велел сделать как минимум то же самое. А все остальное следует из этого вывода: эта троица отправила куда подальше генерала Вяземского, в принципе не способного признать необходимость делиться «своими» доходами с теми, кого можно нагнуть, и разыграла партию, как по нотам. Четыре высших ордена потрафили честолюбию, которое могло внезапно проснуться в ком-нибудь из нас, кредитки с суммами, которые наверняка приятно удивят, гарантированно заткнули жадность, преференции для бизнеса Алексея Алексеевича должны были разбудить как минимум чувство признательности, а предложение забить на режим экономии при полетах на «Гольфстриме» лишили свободы маневра. Или, говоря другими словами, морального права ссылаться на дороговизну мотаний по миру, нежелание лишний раз просить самолет у Горина и потери времени при путешествиях «своим ходом».

– Кроме того, они сняли с нас большую часть тягомотины, намеренно не ограничили возможности и доказали делом, что готовы соглашаться с нашими решениями! – добавила Лера. – А это не могло нас не подкупить.

– А меня больше всего напрягли «корочки», преподнесенное оружие и рекомендации Кононова… – угрюмо буркнула Ростовцева. – Живи мы в тех же Штатах, я бы это поняла и приняла, а для России это нонсенс.

Я задумчиво побарабанил пальцами по рулю, собрался с мыслями и даже набрал в грудь воздух, готовясь высказать свое мнение, но Голикова оказалась шустрее:

– Охренеть!

– Что такое? – одновременно воскликнули Лерка с Анькой.

Вместо ответа блоггерша потребовала наши экземпляры кредиток от Union Bank of Switzerland, несколько минут терзала программу «банк-клиент», а потом оторвалась от планшета и уважительно хмыкнула: