Текст книги "Особое задание"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Утомленные, но довольные Толян и компания, не заезжая домой, сразу же направились в аэропорт, где их дожидался зафрахтованный самолет. На прощание меня пылко расцеловали все без исключения мамаши, что-то восторженно наговаривая мне на ухо, потом я тепло попрощался с мужчинами, и через пять минут мы грустно смотрели вслед выруливающему на взлетную полосу авиалайнеру, и, прощаясь, махали ему руками.

Потом, единогласно решив поспать в моем старом доме еще разок, влезли в лимузин и приказали водителю трогаться.

Глава 21

Новый дом был просто великолепен. Каждая комната волей дизайнера отличалась от всех остальных, их было очень много, и первую неделю-полторы мы каждую ночь спали в новой, пытаясь понять, где нам уютнее всего. Как ни странно, выбор пал на комнату, как две капли воды похожую на нашу старую спальню. Людмила выбрала комнату в стиле «модерн» справа от нашей, а Юлька – комнату попроще, но напротив. С огромной кроватью с балдахином, тяжелыми бра на стенах и большим камином в пол стены. Мне показалось, что основным критерием выбора стала близость к моей спальне и кабинету, но я мог и ошибаться. Мы и так все вечера проводили вместе, а огромный дом в основном пустовал. Правда, нам пришлось завести прислугу в лице двух женщин лет сорока, которых нам нашел Энди, в процессе поиска отсеяв десятки кандидатов. И они в поте лица поддерживали дом в чистоте и порядке. Кроме них, в особняке постоянно дежурило двое бойцов из людей все того же Энди, – бывших коммандос, уволившихся в запас. И вообще, почти каждый его боец был «бывшим»: солдатом, полицейским, профессиональным спортсменом. Энди устраивал им постоянные проверки, – на честность, точность, преданность. Он подсылал им подставных «конкурентов» с деньгами, угрозами, шантажом. Однако лишь двое подобранных с таким трудом людей не выдержали соблазна и были уволены. Остальные постепенно врастали в коллектив, или, как они называли, Семью. Как я однажды случайно услышал, дежурство в доме считалось одним из самых почетных. И немногие счастливчики, допущенные к «святая святых», несли службу не за страх, а за совесть. При этом их не было ни видно, ни слышно.

Мигелито уже два месяца как подсел на какую-то специальную диету, вычитанную в каком-то журнале по бодибилдингу, которых теперь в его машине было просто завались, и, практически не вылезая из зала, начал набирать массу. На его еще недавно излишне сухощавом теле появились уже довольно заметные мышцы, и он уже частенько нарывался на комплименты от моих вездесущих оторв. Гордости парня не было границ: он расцветал после каждого комплимента, и еще часа полтора потом бродил, глупо улыбаясь и заглядывая в каждое встречное стекло или витрину.

Татьяна, Людмила и Юлька начали постепенно пугать и меня, и Энди: их неуемная энергия в зале доводила их до предела выносливости. Их приходилось буквально отрывать прочь от груш и макивар. Кстати, во время тренировочных боев мы все чаще начали надевать на себя специальную защиту: не обученные останавливать удар, они уже могли нас серьезно покалечить. Их фигурки, и без того подтянутые и стройные, стали еще лучше. Под кожей стали больше заметны эластичные и сильные мышцы. Но внешне они все так же оставались милыми, нежными девочками с потрясающими любого мужчину формами. Даже жена Энди, пару раз посетившая офис и увидавшая их, стала закатывать мужу сцены ревности. На мой взгляд, совершенно беспричинные: девушки вели себя одинаково бесстрастно с любым мужчиной, кроме меня: я для них был любимой жертвой. И их розыгрыши не имели ни границ, ни пределов, ни совести. В памятную ночь, следующую, наступившую после отлета Толяна с их родителями, мы все основательно надрались, и приехали в наш новый дом на автопилоте. Ну, по крайней мере, я был мертвецки пьян. Не помню, как я вел машину, не помню, как заводил ее в гараж! Знаю лишь то, что проснулся с дикой головной болью на брошенном на пол в прихожей одеяле, а в моих объятьях спала совершенно обнаженная Люда с потеками туши пополам со слезами на глазах и следами синяков на груди и животе. Оглядев следы жуткого разгула, царившие вокруг, я почти сразу сообразил, что что-то не так: на месте Людмилы вообще-то должна быть Татьяна! Потом я присмотрелся к лицу девушки и ужаснулся: она явно плакала! Я пытался хоть что-нибудь вспомнить из событий прошедшей ночи, но, увы, голова отказывалась работать. Я чуть не завыл от горя, представив, что я вчера мог сотворить! И что это все видела Таня! И что она наверняка уже ушла от такого маньяка, как я! Я попытался вытащить руку из-под головы девушки, чтобы скрыться с места происшествия, как она открыла глаза и глазами, полными слез, посмотрела на меня:

– За что?

Я, умирая от стыда, опустил глаза и прошептал дрожащими губами:

– Я ничего не помню! Честное слово ничего!

– Ну, как же ты мог! – девушка еле сдерживала слезы, и у меня задрожали руки от осознания непоправимости происшедшего.

– Я не мог! – тупо твердил я, пытаясь убедить себя, что действительно не мог! Но рассудок услужливо подсказывал, что девушка вполне в моем вкусе, и даже очень мне нравится, а, значит, мог! Вполне!

– Ты набросился на меня, как зверь, а я не смогла сделать тебе больно! – горько шептала она, прикрывая рукой свою грудь. – Ты мучил меня всю ночь! Не смотря на мои слезы и уговоры Татьяны!

Тут я просто обалдел и, не в силах что-либо сделать, сел и понуро свесил голову:

– Какой же я придурок! Прости меня, если сможешь!

В этот момент передо мной прошла поникшая Татьяна со спортивной сумкой через плечо, грустно посмотрела мне в глаза и направилась к выходу из дома. Этого я не выдержал! Я вскочил на ноги, не заботясь о том, что раздет, и бросился вдогонку!

Она медленно повернулась мне навстречу, услышав топот моих ног по лестнице, прислонилась спиной к стене и вдруг начала сползать на пол в приступе дикого хохота:

– Ой, девочки, я больше не могу! – веселилась она. – Вы посмотрите на его убитое лицо!

За моей спиной раздались взрывы смеха, и я непонимающе повернулся к Людмиле, уже успевшей прикрыться полотенцем, и Юльке, взирающей на меня с верхних ступенек лестницы:

– Надо же! Поверил! – хохотали они, весело хлопая себя по бедрам. – Джонни, это просто шутка! Тебя, даже если очень постараться, раскрутить на койку без Татьяны ни у кого не получится!

Я, не веря своему счастью, сел на пол возле Татьяны, благодарно прикрылся протянутой мне курточкой и облегченно заулыбался:

– Я так перепугался! Я так боялся вас всех потерять! Особенно тебя, Таня! – я посмотрел ей в глаза и был вознагражден пылким поцелуем.

Потом к нам подбежали остальные девочки, меня сбили на пол и весело потоптали. Я, кое как удерживая на себе курточку, особенно не отбивался, и через пару минут довольные собой девицы толпой проводили меня до ближайшей ванной, отпуская язвительные замечания по поводу моих подвигов прошлой ночью. Но мне уже было все равно: расставание не состоялось, и ладно! Пусть веселятся! От меня не убудет!

С этого момента мы стали еще ближе: и Юлька, и Людка могли себе позволить заартачиться, не желая уходить спать в свою комнату, и, совершенно не обращая внимания на мое стеснение, остаться спать с нами. Я не раз просыпался, обнимая кого-нибудь из них вместо Татьяны, но такого панического ужаса это у меня больше не вызывало. Я пытался поговорить о некоторой ненормальности происходящего со своей ненаглядной, но она от меня отмахнулась, а на настойчивые просьбы объяснить просто ответила:

– Они тебя просто любят! Так же, как и я! Ты что, не видишь?

После такого ответа я не нашел, что сказать, и под насмешливым взглядом Татьяны поплелся думать в любимое джакузи.

Не смотря на все мои старания, ничего путного в голову не пришло, и я был вынужден оставить все, как есть. Пусть делают, что хотят. Все равно от меня мало что зависит!

* * *

Тем временем наша империя росла: почти каждую неделю кто-нибудь из мелких и средних бизнесменов, наслушавшись от своих друзей о прелестях нашего способа ведения дел, просился под нашу «крышу». Левик и Татьяна сбились с ног, просчитывая целесообразность того или иного бизнеса. Особенно Левик: постоянные перелеты из Москвы в Лос-Анджелес и обратно, а так же вечное недосыпание превратили его в обтянутый кожей скелет. Несколько дней в подряд я сталкивался с ним в коридоре, шугаясь от его потустороннего вида, пока меня не осенила идея: я связался с Юрасиком и потребовал как можно скорее адаптировать стратегию «Разведи на бабки лоха» под наше законодательство. В результате через две недели игра была получена, и разрекламированный к тому времени по всей стране «он-лайн-чемпионат» по этой игре начался! Еще бы: каждому, набравшему более тысячи очков, был обещан приз в пятьдесят тысяч! Плюс контракт на работу в крупной компании. Для ориентира: Левик набирал лишь около девятисот очков.

Почти перед самым Рождеством первый победитель получил свой приз. На шоу, придуманном и осуществленном Юлькой, в нашем клубе, перед камерами и толпой журналистов студент юрист двадцати двух лет от роду, по имени Гарри получил заветные деньги и долго рассыпался в благодарностях. А основной разговор состоялся через день в моем офисе:

– Гарри! Как ты видишь, я мало похож на мецената. И я не люблю выбрасывать деньги на ветер. Цель этого чемпионата – не потратить деньги, а их заработать! Поэтому я хочу предложить тебе работу. Серьезную! С окладом, который позволит тебе иметь все, что хочешь. Естественно, не сразу, со временем, но и в первый месяц нуждаться ты не будешь: десять тысяч долларов в неделю должно хватить, как считаешь?

Парень вытаращил глаза: выходец из бедного негритянского квартала, единственный сын спивающегося водителя такси, добившийся стипендии в университете лишь благодаря своему трудолюбию, перебивающийся во время учебы с хлеба на воду, он не мог представить себе такой суммы в своих руках.

– Что, я должен кого-то убить? – нервно рассмеялся он.

– Специалистов в этом деле у меня хватает! – рассмеялся я. – Мне нужен толковый бухгалтер!

– Но, сэр, я не бухгалтер! – поник плечами парень, уже почти ощущая пачку денег в своих руках. – Я пока просто юрист-недоучка! Вас, наверное, ввели в заблуждение!

– Мне плевать, как называется твоя специальность! Мне плевать на твой диплом. Мне нужны твои мозги. Те, которые смогли в игре набрать тысячу сорок два очка!

– Но это же просто игра!

– Не просто! – усмехнулся я. – Это очень хитрая игра! Впрочем, ты согласен попробовать?

– Если вы так считаете, то да! – в глазах паренька загорелась искорка надежды. – Когда приступать?

– Вчера! – я протянул ему пачку денег. – Пять тысяч! Аванс! Теперь дуй в кабинет номер четыре, там получишь ключи от гостевой квартиры, и твоей новой машины, а потом зайдешь в шестой! Там сидит мой бухгалтер. Русский парень! Зовут Левиком! Ты поступаешь в его распоряжение!

Гарри, робко убрав деньги в карман, пятясь добрался до двери и выскользнул прочь, а я довольно потер руки: начало было положено.

Глава 22

Рождество и новый год мы отметили в засыпанной снегом Москве, на даче Толяна, и ничего, кроме пьяной мути в голове, у меня в памяти, увы, не сохранилось. Три дня после приезда домой мы просто отсыпались и отходили от переедания и перепоя. Я с трудом передвигались по дому, то и дело бормоча под нос фразу из анекдота: «Лучше бы я умер вчера!».

Я твердо решил не пить. Хотя бы неделю. И девочки были со мной солидарны.

Мигелито, встречавший нас в аэропорту, по-моему, передумал ехать в Россию: по крайней мере, всмотревшись в наши лица, он понял, что столько выпить не решится никогда!

И лишь начало рабочей недели постепенно вернуло всех нас в нормальное состояние.

В офисе было многолюдно: отдохнувшие и довольные собой сотрудники о чем-то непрестанно гудели, и мне пришлось даже разок рявкнуть, чтобы настроить всех на рабочий лад.

Трудоголик Левик за время каникул нашел еще четверых кандидатов в бухгалтера. Правда, двух по каким-то причинам отсеял Энди, но и оставшиеся двое меня очень порадовали. Парень лет двадцати шести, экономист по образованию, по имени Люка, и смешная маленькая японочка, тоже экономист, по имени Мицуко. Они с радостью и удивлением приняли мое предложение и тоже вгрызлись в работу.

* * *

Я сидел в своем любимом кресле в кабинете и рылся в очередной пачке бумаг, когда в комнату влетела испуганная Татьяна и закричала:

– Что-то с Людкой! Она где-то около клуба! Ей плохо! Плачет навзрыд!

Уже при первых словах меня как ветром сдуло с кресла, и я, на бегу кивнув двум бойцам Энди, несущим службу на этаже, влетел в лифт. Татьяна и оба парня влетели следом, и створки ужасающе медленно поползли друг к другу.

По городу мы летели, как на пожар! Я даже чуть не сбил какого-то нерасторопного прохожего, но, честно говоря, мне было все равно! У клуба мы оказались уже через шесть минут, и издалека увидели включенные мигалки полицейских машин. Я, сжимая зубы от ярости, вылетел из машины и, расшвыривая в разные стороны зевак, прорвался к окруженной полицейскими девушке.

Она сидела на асфальте, обхватив свои колени руками, и, смотря перед собой остановившимся взглядом, не обращала внимание ни на что вокруг. Врач, пытающийся осмотреть девушку, развел руками и попытался дать ей какое-то лекарство. Однако она даже не пошевелилась.

– Что случилось? – рявкнул я, распихивая руками полицейских и отталкивая от нее врача.

– На нее напал какой-то ублюдок! – ответил мне ближайший ко мне офицер. – Как говорят свидетели, он схватил ее за руку и попытался втолкнуть в машину! Она оттолкнула его от себя. Тогда он достал нож и приставил его к ее горлу!

– Где он! – зарычал я в бессильной ярости.

– Вон, под простыней! – ответил мне он. – С выколотыми глазами и проломленным адамовым яблоком! Мы не смогли его спасти!

– А зря! – мстительно заявил я. – Я бы его еще раз убил!

– А что с ней? – я показал на девушку.

– Шок! – ответил мне врач. – Вернее, сильное душевное потрясение! Она уже десять минут тихо бормочет, что не хотела его убивать! Что действовала автоматически!

Я прислушался к тихому бормотанию девушки и действительно расслышал что-то похожее.

– У вас есть какие-нибудь претензии к ней? – спросил я у полицейских.

– Нет! У нас достаточно свидетелей! Нам, конечно, придется ее допросить, но с этим можно подождать, учитывая ее состояние! Может, ее отвезти в больницу?

– Не надо в больницу! – в первый раз слабо среагировала девушка. – Отвези меня домой!

Я поднял ее на руки и вслед за своими бойцами, расталкивающими возбужденную толпу, понес ее к машине. Один из бойцов открыл дверь моего лимузина, помог внести в него девушку, потом без всяких указаний сел за руль.

Второй посмотрел на меня и, не дожидаясь приказа, сказал:

– Я тут вникну в вопрос до приезда Энди. Мы найдем, откуда он взялся, шеф!

Татьяна уселась рядом со мной, и машина медленно тронулась с места.

Всю дорогу я гладил по волосам вздрагивающую Люду, и она понемножку начала расслабляться. Однако, когда мы внесли ее в дом, ее плечи снова начали вздрагивать, а тело сжалось в комок. Отпустив бойца, я, не отходя от девушки, связался с Энди и приказал найти Юльку, мотающуюся где-то в городе, и приставить к ней усиленную охрану.

Оказалось, что это уже сделано, и девушка едет домой. У меня сразу упал камень с плеч, и я снова уселся рядом с Людой. Не смотря на все попытки Татьяны ее успокоить, она все так же вздрагивала всем телом, и по ее щекам все так же текли слезы. Но стоило ей почувствовать меня рядом, как она обхватила меня руками, спрятала лицо у меня на коленях и разрыдалась. Я гладил ее по волосам, выслушивая ее всхлипы и причитания, и старался дать ей выговориться:

– Он схватил меня за руку, – рыдала она, – и, обозвав меня твоей сучкой, поволок к машине! Я вырвалась, а он так резко взмахнул рукой с ножом, что я не успела подумать и ударила! – всхлипывания участились, она непрерывно дрожала, и мне стоило больших трудов не скрипеть зубами в бессильной ярости.

– Я не хотела его убивать! – причитала девушка, то и дело повторяясь. – А у него так страшно хрустнуло горло! А потом я выколола ему глаза! У меня теперь руки такие липкие! Мне противно, противно, противно! Помойте мне их, пожалуйста!

Я привстал, но Люда тоненько взвизгнула:

– Не оставляй меня одну! Мне страшно! Мне противно! – она зябко передернула плечами.

– Я только в ванную и обратно! – попробовал было вырваться я. – А с тобой пока Татьяна посидит!

– Пожалуйста, не уходи! – она посмотрела на меня красными от слез глазами и горько заплакала.

Я уселся на место, обнял ее голову руками и продолжил свои поглаживания. Татьяна сбегала за водой и тазом, и долго мыла руки дрожащей от отвращения Люде. Наконец, та начала немного успокаиваться. Тогда я попросил Татьяну принести чего-нибудь покрепче и, приподняв Людмиле подбородок, заставил ее выпить два бокала вина.

К приезду Юльки алкоголь начал немного действовать, но все равно не вывел девушку из ступора. Она не отпускала меня ни на шаг: даже в туалет она пошла, держа меня за руку. А когда я остался за дверью, она тряслась, как мышь, и, выскочив наружу, снова повисла на мне.

Даже спать она легла рядом со мной, обняв меня двумя руками за шею и положив голову мне на плечо. На другом плече у меня грустно вздыхала Татьяна, а сзади Люду обнимала Юля, тоже не пожелавшая идти к себе. Обложенный женщинами, как падишах, я просто замучился засыпать: от неудобной позы у меня затекло все тело, но каждое мое шевеление заставляло Людмилу плакать во сне. Кроме этого, я пытался понять, кто стоит за этим происшествием, если вообще стоит! В итоге я, конечно, провалился в сон, но лишь перед самым рассветом, и проснулся весь изломанный, как-будто по мне проехал каток.

Люда бродила за мной, как хвостик, держа меня за руку, все утро. Но выходить из дома и, тем более, отпускать меня, отказалась наотрез. В ее глазах и так все время стояли слезы, и я, скрепя сердцем, под усиленной охраной отпустил Татьяну и Юльку в офис, где у них было много работы.

Весь день я провалялся с девушкой на кровати, рассказывая про войны, в которых приходилось участвовать, о тех ублюдках, которых я убивал, пытаясь объяснить ей, что она ни в чем не виновата. И что она поступила правильно. Она, вроде бы соглашалась с моими объяснениями, но стоило мне встать, тут же хватала меня за руку. К вечеру, напоив ее вусмерть, я начал подумывать о том, что, быть может, я зря отказался вести ее в больницу: ее моральное состояние еще больше ухудшилось. А когда с наступлением темноты она забилась рядом со мной под одеяло, и начала тихонько хныкать, я даже растерялся. К приезду девчонок я был полностью деморализован и, показав им, в каком состоянии находится их подруга, одними губами сказал:

– Может, вызвать врача?

– А что он сделает? – расстроено пожала плечами Татьяна. – Ну, выпишут ей транквилизаторы! Ну, положат в больницу! Но ведь от этого ей лучше не станет!

– А что делать? – грустно показал я.

– Проведи с ней ночь! – вдруг сказала мне на ухо Татьяна, причем совершенно серьезно. – Будь к ней ласков, нежен! Пусть она почувствует тепло твоей души! Ты ведь можешь!

Я отрицательно покачал головой и покрутил пальцем у виска:

– Ты что, сошла с ума? – Я ведь твой мужчина!

– А она моя лучшая подруга! У которой нет ни одного мужчины ближе тебя! У нее даже отца нет! И она тебя любит! Да и ты, по-моему, любишь всех нас! Так что никто другой тут не подойдет!

– Я не могу! Я ведь потом не смогу смотреть тебе в глаза! – шепнул я ей в ответ.

– Я уже большая девочка, и прекрасно понимаю, что это надо сделать! И я смогу тебя простить! Вернее, я на тебя не обижусь!

– А я смогу себя простить? А вдруг она не поймет! А что скажет ее мать, если узнает?

– Не говори ерунды! Ты – сильный мужчина. И как-нибудь справишься со своими чувствами! Она против не будет! А ее мать тоже женщина, и прекрасно все поймет! Ты должен, понимаешь? Ведь если бы ей нужна была просто твоя помощь, ты бы помог ей? Чем угодно?

– Но это же другое! – попытался объяснить я.

– То же самое! Ей сейчас больше всего нужна нежность! Так прояви ее! Я знаю, ты сможешь!

– Ты будешь ревновать! И вообще, как ты себе это представляешь?

– К ним я тебя уже давно не ревную. И они, и ты давно стали частью меня и моей души! Причем они раньше, чем ты. Мы с Юлькой сейчас уйдем спать в другую комнату, так что, пожалуйста, сделай, что можешь!

Я обреченно кивнул головой и, грустно посмотрев на любимую женщину, поцеловал ее в мягкие нежные губы и прошептал:

– Я, наверно, всегда буду тебе удивляться и никогда тебя полностью не пойму! Прости меня, пожалуйста! Я тебя очень люблю!

– Прощать тебя не за что! Я тебя тоже очень люблю! И, заранее, большое тебе спасибо!

Девочки ушли, оставив меня наедине с Людмилой, но я, все еще не решаясь начать, долго лежал рядом с ней, думая о чем-то своем. Наконец, я решился, поднял девушку на руки и отнес в ванну. Она спокойно отнеслась к тому, что я ее раздел, послушно влезла в теплую воду и покорно подставляла мне свое тело, пока я ее купал. Потом я вытер ее насухо и, не одевая, отнес на постель. Она легла рядом, такая беззащитная и слабая, что я чуть было не пошел на попятный. Но, выключив ночник и собравшись с духом, я начал робко ласкать ее шею и руки. Людмила закрыла глаза, крепко обняла меня за шею и замерла. Я долго-долго не переступал пределов допустимого, но, в итоге, моя рука ласково прошлась по ее груди и я с удивлением почувствовал, что ее сосок среагировал на мое прикосновение. Я немножечко его поласкал, и с удовлетворением услышал, что ее дыхание стало немножко глубже. Потом я переключился на ее ноги и бедра, стараясь пробудить в ней желание. Людмила начала слабо-слабо подаваться навстречу моим рукам, и мое сознание словно раздвоилось: одна половина расчетливо возбуждала податливое женское тело, следя за малейшими реакциями девушки, а вторая начала сходить с ума от желания.

Стоило мне прикоснуться к ее губам своими, как Людмила застонала от сдерживаемой страсти и робко потянула меня к себе. Я поддался, и с удивлением почувствовал, что она, как и Татьяна в мою с ней первую ночь, девушка. Я решил было не ускорять события, но ноги девушки обхватили мою спину, и я почувствовал, что не смогу ей сопротивляться. Я аккуратно, стараясь не сделать ей больно, двинулся ей на встречу, и тут у нее сорвало крышу: она изо всех сил дернулась ко мне, потом, целуя меня мокрыми от слез губами, прошептала «Только не останавливайся!», и я потерял над собой контроль…

* * *

Я ласкал ее до самого утра, и только удостоверившись, что она не может больше шевелиться, выкупал заснувшую у меня на руках девушку, потом сменил белье на кровати и укутал ее одеялом. Приняв душ, я достал из бара бутылку водки и попробовал напиться. Однако никаких изменений в моем душевном состоянии не наступило, и я, наконец, смог признаться себе, что эта ночь мне понравилась. И что, возможно, Татьяна права, в том, что она любит меня, а я люблю ее подруг! Потом я спустился в тренажерный зал и бил по макиваре до полного изнеможения. Почувствовав, что в таком состоянии я смогу заснуть, я упал на маты и отключился.

* * *

Проснулся я от жжения в разбитых в кровь кулаках: Татьяна, с болью в глазах смотря на меня, смазывала кулаки йодом:

– Тебе было так плохо?

– Ну, как тебе сказать? – честно ответил я. – Меня мучает то, что мне было хорошо! Я отдал ей всю свою душу, и мне кажется, что ты была права, насчет того, что она любит меня, а я – всех вас!

– Слава богу! – почему-то счастливо заулыбалась девушка. – А то мы так за тебя волновались! Обыскали весь дом и весь парк, пока я на тебя не наткнулась!

– Кто «мы»? – удивленно спросил я.

– Я и Юлька! – ответила она. – А Людка спит и улыбается во сне! У тебя все получилось!

– Подожди, ты наверное, не поняла! Я сказал, что мне с ней понравилось, и что мне кажется, что я ее тоже люблю! – почти закричал я.

– Я поняла! Только зачем так волноваться? Я ведь сказала тебе, что не ревную! Ни тебя к ней, ни ее к тебе! Кроме того, я и так знаю, что ты нас всех любишь! Иначе бы не жила с тобой столько времени!

– Что-то я не совсем понял? – уточнил я. – Ты знала, что я вас всех люблю?

– Конечно! И девочки это знают! Просто ты любишь меня как жену, а их – как-то по-другому! Поэтому-то им тут так уютно! Поэтому-то они и позволяют с тобой то, что не позволяли ни с кем и никогда!

– А ты знала, что она до меня ни с кем не была?

– Конечно! Просто я тебе не сказала, а то бы ты ни за что не согласился! – она смотрела на меня добрым и любящим взглядом, и я почувствовал, что у меня идет кругом голова!

– Так что, я теперь должен спать со всеми сразу? Или по отдельности? – возмутился вдруг я.

– Не говори ерунду! Ты ничего не должен! Они тебя просто любят! Будь самим собой! И все будет нормально!

– Не понимаю! – застонал я и откинулся на мат. – Сумасшедший дом на гастролях! Гарем, съехавший с катушек! И я, окончательно сбрендивший от всего этого!

Татьяна расхохоталась, встала надо мной на колени, поцеловала меня в губы, все еще хранящие вкус губ ее подруги и спросила:

– Завтрак в постель, или на маты?

Я почувствовал, что голоден, как собака, и, подумав, спросил:

– А можно на маты?

– Тебе можно все! – она встала, вильнула бедрами, дошла до дверей и, хитро посмотрев на меня уже из-за двери, добавила: – Все, мой повелитель!

Завтрак оказался шедевром кулинарного искусства: я, и так избалованный до предела моими хозяюшками, просто не мог оторваться от еды. Даже когда понял, что если съем еще один кусочек торта, даже самый маленький, то лопну! Татьяна с умилением смотрела на меня, подкладывая мне все новые и новые вкусности до тех пор, пока я не сдался:

– Я больше не могу! Даже дышать! Огромное спасибо!

– А поцеловать? – надула она обиженно губки.

– Этого – сколько захочешь! – выкрутился я. – При поцелуе дышать не обязательно!

– Сейчас проверим!

Мы немного попроверяли, потом, пытаясь уронить меня на мат, Татьяна расколотила пару тарелок, мы немного посмеялись, и я почувствовал, что напряжение, не покидавшее меня всю ночь и утро, понемногу рассеивается.

Мы собрали с пола остатки завтрака и осколки тарелок, уволокли все это на кухню, и тут Юлька крикнула, что проснулась Людмила.

Впрочем, выйдя из кухни в коридор, мы поняли это сами: девушка, кое-как напялив на себя тоненькую ночнушку, со счастливой улыбкой на заспанном лице, держась за стены, словно зомби плелась по коридору. Увидев нас, она улыбнулась еще шире, повисла на Татьяне, подставила мне губы под поцелуй, и спросила ее:

– Ведь это была твоя идея, правда?

– Угу! – довольно кивнула Татьяна.

– Он бы ни за что не догадался!

– Видела бы ты, как я его уламывала!

Людмила обиженно повернулась ко мне:

– Я настолько тебе не нравлюсь? А ночью мне показалось наоборот!

– Тебе правильно показалось! – буркнул я. – Просто я считал, что это неправильно! По отношению и к тебе, и к Тане! Но, судя по твоему виду, тебе намного лучше! А значит, Татьяна оказалась права!

– И еще как! Меня надо слушаться! – гордо подняла подбородок Таня. – Я плохого не посоветую!

– Да! Он был неплох! – засмеялась Люда. – Даже очень! Я еле на ногах стою от истощения!

Я покраснел, что вызвало новый приступ смеха у девиц.

– Ну, может хватит?

– Не хватит! – хором ответили они, а потом Людмила, томно потянувшись всем телом, к моему окончательному стеснению добавила: – Для закрепления успеха мне надо еще несколько процедур! Ты куда?

Я позорно скрылся с места полной и окончательной победы этих сумасшедших русских женщин, и заперся в ванной, не отвечая ни на какие увещевания и просьбы. Хихиканье и подначивания через дверь продолжались еще довольно долго, и меня спас только зазвонивший в кабинете телефон.

Звонил Энди. Я попросил его подождать немного, быстренько оделся и, удобно расположившись в кабинете, выслушал последние новости.

Как выяснилось, мужчина, пытавшийся похитить Люду, был одним из бойцов Димона, отправленных мною и Мигелито в Мексику на «подработку» на бои без правил. В Рождество, когда внимание охраны немного притупилось, двум бойцам удалось сбежать, и, каким-то образом, без денег и документов, добраться до Лос-Анджелеса. Значит, мотивом нападения была месть. И один из них мог находиться где-то рядом, выискивая возможность для новой атаки.

Новость была не особенно приятной, но какая-то определенность уже появилась. И это меня радовало. Но это было не все: получив эту информацию, Энди связался с Мигелито, тот подключил к поиску своих людей, и буквально сегодня утром поиск дал результат: вчера у одного из торговцев оружием купили снайперскую винтовку. По описанию продавца, покупатель подходил под словесный портрет нашего «друга», так что его планы стали еще прозрачней.

– Надо вынудить его проявиться! – решил я. – Так что из дома мы выходить не будем. Выстави дополнительные датчики на все возможные места, откуда он может попытаться не только стрелять, но и наблюдать за домом. Учти, что он может быть не профи, и может действовать нелогично! Далее, пусть по улице на сменных машинах постоянно патрулируют твои бойцы. Людей меняй почаще: он может оказаться не дураком!…

В общем, комплекс антиснайперских мероприятий Энди знал не хуже меня. Поэтому особенно вдаваться в подробности я не стал. Вместо этого я проверил систему безопасности дома, быстренько проинструктировал девчонок, попросил их не беспокоить родных, потом проверил все окна и двери в доме, задернул все шторы и закрыл все жалюзи. Потом занялся оружием.

Собственно, вокруг особняка было всего четыре места, с которых я сам бы рискнул «работать». И еще около десятка, включая пляж, куда могли сдуру ломануться дилетанты. Во всех этих местах уже давно стояли всякие хитрые датчики, но перестраховаться стоило. Кроме того, я вспомнил о своей прислуге, и, дозвонившись до обеих женщин, попросил до моей команды не появляться в особняке. Потом связался с охраной, и приказал им не подставляться.

Решив, что сделал все необходимое, я еще раз пробежался по дому, проверяя, насколько удобно расположено все припрятанное в разных местах оружие, и, убедившись, что лучше быть не может, вернулся к девчонкам.

Как ни странно, они были совершенно спокойны, и я облегченно упал на кровать рядом с ними.