Текст книги "Пророчество: Пророчество. Враг моего врага. Понять пророка. Аз воздам."

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 77 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

Налюбовавшись на дышащую покоем водную гладь, я обернулся на замершего чуть позади Винни, и спросил:

– А ты раньше видел море?

– Неа! – покачал он головой, восторженно разглядывая великолепную картину.

– Тогда айда купаться! – Я дал Рыжему шенкелей, и мы наперегонки понеслись к такому близкому берегу.

Пляж был усыпан мелкими голышами, а волны с шипением набегали на узенькую полоску песка. Мы стреножили коней, я скинул с себя одежду и понесся к воде. Она оказалась довольно теплой и очень соленой. Я, отфыркиваясь, вынырнул метрах в десяти от берега и обернулся. Винни стоял у берега полностью одетый и с завистью в глазах смотрел на меня.

– Ты что там застрял? – крикнул я ему. – Вода просто прелесть!

Помахав ему рукой, я повернулся к нему спиной и поплыл подальше от берега. Отплыв достаточно далеко, я снова обернулся назад и увидел голову Винни, мелькающую в небольших волнах довольно близко от меня. Плавал парень намного лучше меня; по крайней мере, соревноваться с ним мне бы не хотелось. Его лицо, раскрасневшееся от удовольствия, вдруг пропало под водой. Я, приподнявшись повыше, пытался увидеть, куда же он нырнул, как вдруг его рука дернула меня за ногу и потащила вниз. Я с удовольствием нырнул и принялся отбиваться от неожиданно точных и резких движений. Почувствовав, что воздуха в легких начинает не хватать, я рванулся к поверхности, но не тут–то было: Винни не давал мне всплыть. Я из последних сил потянулся вверх, чувствуя, что вот–вот вдохну воду, как он вдруг подтолкнул меня к поверхности и практически вытолкнул из воды. Я попытался отдышаться, а Винни хохотал:

– Ну как тебе ныряется? Я мстю, и мстя моя страшна! Думаешь, мне очень приятно было каждое утро чувствовать себя игрушкой в твоих руках? А теперь я счастлив: я хоть в чем–то лучше тебя. Так что, учитель, теперь я буду учить тебя плавать. А будешь себя плохо вести – утоплю!

Грозно нахмурив брови, Винни плеснул в меня водой и снова нырнул. Я завертелся, как юла, однако через минуту его светлая головенка вынырнула метрах в сорока от меня. Он плыл легко и свободно, приближаясь к берегу, как будто его подтягивали туда канатом. Я уныло поплыл следом, даже и не пытаясь его догнать.

Винни, почему–то в исподнем, выбрался на берег и принялся натягивать на себя одежду. К тому времени как я выбрался на берег, он уже был полностью одет и ковырялся в сумке. Я влез в штаны и подошел к нему. Винни раскладывал еду на кусок чистой белой тряпки и что–то напевал себе под нос. Я завалился рядом, подставив спину лучам палящего летнего солнца. Винни протянул мне кусок хлеба с мясом, потом взял себе такой же бутерброд и лег на бок. Он с интересом рассматривал меня, так что мне даже стало немного не по себе.

– А давай сегодня пойдем по бабам? – вдруг спросил меня Винни. – А то что–то мне стало скучновато!

Я отрицательно покачал головой:

– Ты знаешь, я не любитель дамочек легкого поведения. Если честно, то мне даже похвастаться нечем. К сожалению, я в основном старался выжить. Поэтому каждый медяк, заработанный во время представлений или на подвернувшихся работах, я отдавал отцу.

– Да ладно, с твоей фигурой на тебя должны были вешаться все девчонки в городе! – удивленно заметил Винни. – Неужели ты – девственник? – Он вдруг засмеялся.

– Да, представь себе! И вообще я не люблю лгать. – Я вдруг вспыхнул и привстал на локте. – И нечего надо мной смеяться, а то не посмотрю, что ты меньше, и отшлепаю.

Винни совсем закатился от хохота. По его щекам потекли слезы, а лицо пошло красными пятнами…

– Перестань! – Я вскочил на ноги и, нахмурившись, рванул его за грудки к себе. Ткань хрустнула, пуговицы разлетелись по сторонам, и моему взгляду предстала весьма аппетитная женская грудь. Я покраснел и сел на камни. Винни тоже покраснел, или, правильнее будет сказать, покраснела, но не перестала смеяться. Ее хохот перешел во всхлипывания, а потом в рыдания, и мне вместо задуманной взбучки вдруг пришлось ее утешать.

– Я просто устала притворяться… – Ее смех плавно перешел в слезы, и я, вдруг почувствовав себя виноватым, начал гладить ее по голове. – Единственный друг, который у меня есть, – ты, и лгать тебе мне надоело. Кроме того, ты намного сильнее меня и мог бы теоретически воспользоваться моей слабостью. А как оказалось, ты достоин правды. Поэтому я и решила все тебе рассказать…

Винни кое–как запахнула порванную рубашку, села напротив меня и, утерев слезы рукавом, начала свой рассказ заново…

– Теперь ты знаешь все. Если ты не будешь считать меня обузой, то я хотела бы и дальше путешествовать с тобой.

Я утвердительно кивнул и, задумчиво посмотрев на нее, вдруг рассмеялся:

– Значит, я чуть было не отшлепал саму принцессу Оливию по ее королевской попке? Ох, не миновать мне ужасной казни через утопление в море! – Потом, слегка задумавшись, добавил: – А ты, коварная особа, не могла мне это раньше рассказать? А то я расхаживал перед тобой голышом, смущая Ваше Высочество! – Слегка покраснев, я добавил: – Хотя мне, честно говоря, немного не по себе…

– Ты так пытаешься нарваться на комплимент? – ехидно улыбаясь, Оливия–Винни ткнула меня кулаком в плечо и снова рассмеялась: – А что, тебе есть что показать…

Окончательно засмущавшись, я встал и направился к морю.

– Ты куда? – спросила вслед мне Оливия.

– Топить свое горе. Я сегодня лишился близкого друга. Мое отчаяние не знает границ. Кроме того, теперь уже нормально не позагораешь… – Целомудренно оставшись в брюках, я полез было в воду.

– А у меня возникла неплохая идея! – интригующе заметила девчонка и добавила: – А ну–ка вернись!

Она вытащила из переметной сумки двое брюк и майку, потом вытащила из перевязи метательный нож, отрезала штанины и протянула одни мне:

– На, загорай на здоровье. Кстати, – добавила она тут же, игриво улыбаясь, – а не слишком ли я их укоротила? А то вдруг что выпадет?

– Не страшно: ты ведь уже все одобрила. И потом, теперь моя очередь тебя разглядывать…

Оливия тут же вспыхнула, потом, увидев улыбку на моем лице, улыбнулась в ответ, быстро отрезала рукава у рубашки, потом укоротила ее, оставив спереди две длинные ленты, и приказала:

– Отвернись!

С интересом дождавшись повторной команды, я повернулся и оглядел ее с ног до головы. Там было на что посмотреть: длинные стройные ноги, с сильными тренированными мышцами, покрытые синяками от моих ударов; не широкие, но очень женственные бедра, плавно переходящие в узкую талию; полная грудь с торчащими сквозь тонкую ткань сосками. Я восторженно поцокал языком, потом попросил ее повернуться кругом.

Оливия слегка зарделась, но плавно развернулась:

– Ну что скажешь?

Я дождался, пока она повернется, потом глубокомысленно задумался и, состроив серьезное лицо, произнес:

– Не могу понять, куда ты прятала такую роскошную грудь? А в общем, ничего!

Увидев, что я рассмеялся, она рванулась ко мне, сбила меня с ног, села на грудь и, приставив к моей шее нож, прошипела:

– Места знать надо! – Потом скорчила грозную рожу и добавила: – И где это ты видел лучше?

Я перехватил ее руку, скинул Оливию с себя, подхватил ее на руки и, подбежав к морю, забросил ее подальше. Она с радостным визгом грохнулась в воду, поманила меня пальцем и весело рассмеялась. Состроив умоляющую мину на лице, я на дрожащих полусогнутых ногах побрел к ней, взглядом умоляя о пощаде. Увы, она оказалась неумолима и выпустила меня на берег только часа через два. Я был утоплен раз десять, потом учился плавать и нырять под ее руководством, а еще позже мы просто от души поваляли дурака. И я был почти счастлив – девочка отвлеклась от снедающих ее мыслей о пропавшем отце…

Вечер застал нас на постоялом дворе в порту. Плотно поужинав, мы сидели неподалеку от горящего камина и прислушивались к разговорам за переполненными столами. Тем для праздной болтовни было немного: будущая коронация принца Керрома, причины отказа от престола короля Диона, еда и женщины… Оливия в своей неизменной охотничьей шапочке задумчиво смотрела в огонь и о чем–то усиленно размышляла. Потом, прикусив губу, она задумчиво посмотрела мне в глаза и поинтересовалась:

– Ну до Сента мы добрались… что будем делать дальше?

Я встал из–за стола, подхватил переметные сумы и сумку Оливии и, коротко кивнув в сторону лестницы на второй этаж, пробурчал:

– Думаю, об этом можно поговорить и в нашей комнатке… Ты не против?

…Ввалившись в комнату под самой крышей, в которой тем не менее было две довольно приличные кровати, мы скинули порядком поднадоевшую обувь и приняли горизонтальное положение… Я немного поворочался, принимая удобное положение на продавленном сотнями постояльцев матрасе, и поинтересовался у нетерпеливо поглядывающей на меня девушки:

– Ты что–нибудь слышала про Обитель Последнего Пути?

Оливия отрицательно мотнула головой:

– Я жила очень уединенно. Папа, – на ее глаза навернулись слезинки, – старался оградить меня от всего, что шло из большого мира…

– Странно! – удивился я. – Неужели из вашего графства ни один воин никогда не уходил в Обитель? Не может этого быть!

– Может, кто–то куда–то и уходил, но мне об этом не говорили, и я об этой Обители не слышала точно… Давай рассказывай! – заинтригованно заворчала она.

Я задумался, вспоминая, как меня, мальчишку с горящими глазами, получившего в подарок свой первый меч и спешащего дорваться до тренировки, придержал за рукав отец и в своей непередаваемой манере в первый раз рассказал про Великих воинов Обители…

– Тридцать восемь циклов назад в первый раз распахнулись Врата, и на Последнюю Тропу хлынул Легион Тьмы. Страшные твари, быстрые, как молния, и жестокие, как тигры–людоеды, пришли на Элион, чтобы смести человечество с его лица… Железная поступь смерти ввергла жителей окрестных городов в безумную панику: многотысячное войско Аниора, посланное навстречу легионам Тьмы, было уничтожено за полдня, причем Твари потеряли в этой битве чуть более двух сотен воинов… Казалось, что гибель Человечества неизбежна…

Четыре месяца короли двенадцати государств собирали войско, которое смогло бы уничтожить эту смертельную угрозу. Почти двести тысяч солдат с половины обитаемого мира собрались под знаменами объединенного войска Элиона и в кровавой битве уничтожили расплодившихся за это время Тварей… Сорок тысяч жизней ушло на алтарь победы. Однако найти ту страну, откуда явились Легионы Тьмы, войску не удалось: казалось, что Твари возникли в Аниоре прямо из воздуха. Удостоверившись, что последнее чудовище уничтожено, войска были распущены, и жители всех двенадцати государств отпраздновали великую победу.

Казалось, что настал золотой век: объединившиеся перед лицом опасности народы стольких стран чувствовали свое единство и жили душа в душу… Не тут–то было: не прошло и семи лет, как двое охотников, возвращавшихся с добычей домой, на узенькой горной тропе столкнулись с передовым отрядом Легионов Тьмы… Уйти сумел только один, и благодаря ему люди снова узнали о Пришествии… Остановить врага на этот раз удалось намного быстрее – их самки не успели отложить икринки, и Ущелье Последней Тропы превратилось в их братскую могилу… С тех пор каждые семь лет в этом ущелье отверзаются Врата, и оттуда в наш мир лезет самый страшный враг, которого знал Элион: Твари!

– Содержать такую армию, наверное, было ужасно дорого! – мечтательно уставившись в пустоту, буркнула Оливия и, сфокусировав на мне взгляд, добавила: – И появилась Обитель!

– Почти! Ее построил король Аниора когда– то очень давно… Потом Обитель стала самостоятельной, и воины, подготовленные там, ценятся во всем Элионе – любой из сильных мира сего с удовольствием имел бы таких телохранителей, но, увы, это невозможно! Воины, готовые идти на смерть ради всего человечества, не размениваются по мелочам…

– Тут, пожалуйста, подробнее! – Оливия отвлеклась от своих мыслей и пристально посмотрела на меня: – Зачем мы им? Или они – нам? Стать адептами Обители и забыть про возможность вернуться домой мне как–то не улыбается, веришь?

– Не ершись, Оливия! – Я грустно улыбнулся и перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее: – Обители больше нет… Говорят, что ее сжег Орден! Но адепты закрыли Врата Тьмы навсегда и скрылись в горах… теперь, когда Легионы Тьмы больше не угрожают Элиону, у них появился новый враг! И кто, по–твоему?

– Орден? – сообразила она и закусила губу: орать об этом в людном месте явно не стоило…

– Наверное!

Оливия вздохнула, смахнула со щеки непрошенную слезинку и грустно улыбнулась:

– Я бы, конечно, хотела бы найти папу, но далеко не так наивна, чтобы не понимать – шансов на это у меня нет. Что я смогу сделать одна? Или даже с тобой? Увы, ничего… Кроме того, как мне кажется, в королевство Миер скоро придет война. Король… папа… в общем, во время беседы во дворце Дион сказал мне, что вероятность того, что из–за сорвавшегося сватовства и гибели их посла Орден пойдет на нас войной, весьма велика. Мало того, как мне кажется, в ближайший год, если не два мой гнусный братец перероет все королевство в поисках своей непутевой сестрицы. И не успокоится, пока не найдет… Значит, отсюда надо сваливать и куда подальше… Мне жутко страшно, конечно, но что поделать? Так что я готова ехать на поиски твоей Обители или туда, куда поедешь ты. Кроме тебя, у меня никого нет. Так уж получилось… Прости…

– Значит, едем в Аниор? И начинаем поиски там?

– Значит, едем…

– Одно плохо! – посетовал я. – В Аниоре Орден. И там опасно…

– Он скоро будет и тут. В дополнение уже имеющемуся принцу Керрому…

– Ладно, тогда я сбегаю вниз, поспрашиваю по поводу кораблей, отплывающих до Эразма, а потом захвачу что–нибудь вкусненькое и вернусь…

Сбежав по ступенькам скрипучей до безобразия лестницы, я подошел к трактирщику, поболтал с ним о всякой всячине и, разузнав что можно о кораблях, отплывающих до Эразма, направился к столику, за которым, по словам хозяина трактира, ужинала команда нужной мне шхуны.

Особых проблем с капитаном не возникло: получив причитающуюся с нас плату, он рыгнул, опрокинул в свою огромную пасть очередную кружку с каким–то пойлом и рявкнул:

– Отплытие в пять утра. Ждать не буду. Свободен!

Я кивнул и вернулся к Оливии. Выслушав меня, она спросила:

– А что с конями?

– Пришлось доплатить. Так что с деньгами у меня уже не очень хорошо… Впрочем, я смогу подработать шутом… и жонглером… и метателем ножей… В общем, не пропадем!

Оливия отвела взгляд от окна и улыбнулась:

– Этого добра у меня достаточно. В общем, определились! А теперь главное – не проспать…

Глава 11

…Промозглый, моросящий дождик медленно, но уверенно превращал и без того не особенно хорошую дорогу в непроходимое болото. Пара всадников, чего–то ждущие на лесной поляне, расположенной довольно далеко от ближайшего жилья, то и дело с тревогой посматривая на небо, темнеющее прямо на глазах, все больше и больше мрачнели. Встреча, назначенная на этом месте еще три месяца назад, не могла не состояться, однако, учитывая проходимость дороги в непогоду, ожидание могло здорово затянуться. Судя по промокшим сутанам, виднеющимся из–под дорожных плащей, оба всадника были монахами, причем старший из них – довольно высокого ранга. Второй – худой, жилистый орденец, нервно потирающий мокрой ладонью рукоять подвешенного к луке седла боевого топора, однозначно его побаивался. Впрочем, старшему, сидящему на коне с откинутым на плечи капюшоном, на этот страх было наплевать: он молча вглядывался в наступающую темноту и, то и дело смахивая со лба дождевые капли, приглушенно кого–то клял…

Наконец где–то в стороне Веллора, столицы королевства Миера, раздался плеск и топот копыт, и в вечернем полумраке из–за поворота дороги показался грузный, немного неловко сидящий в седле всадник, с головой укрытый капюшоном темного, почти черного плаща. Заметив замерших в неподвижности мужчин, всадник перевел коня на шаг, приподнял ладонь в приветственном жесте и, дождавшись ответного приветствия, подъехал к парочке вплотную.

Хмурый, не выражающий никакой радости от факта встречи взгляд старшего из двух ожидающих его монахов заставил его поежиться, и, словно скрывая свой страх под показной бравадой, он негромко поздоровался…

– Как я понимаю, щенок вышел из–под контроля? – не утруждая себя приветствиями, мрачно поинтересовался старший орденец, испытующе глядя в глаза своему собеседнику.

– Увы, да, ваше высокопреосвященство! Как мне кажется, вкус власти оказался слишком пьянящим для него…

– Что ж, барон Морз! Я так и думал. Значит, наши договоренности теряют смысл, не так ли?

– Может, не стоит так однозначно, Ваше высокопреосвященство? – стараясь не показать своего страха, залебезил барон. – Он еще молод и не наигрался властью…

– У нас нет времени ждать, пока он натешится! – рявкнул монах, раздраженно удерживая на месте испуганно рванувшегося с места жеребца. – Мне нужно, чтобы он начал войну с королевством Дореда! Не позже чем через полгода! Иначе за вашу жизнь, глубокоуважаемый граф, я не дам и ломаного гроша…

– Начнет, обязательно начнет, ваше высокопреосвященство… – ощутив, как начинает дрожать подбородок, пробормотал Морз. – Я просто в этом уверен!!! Я вам это обещаю! Только можно, чтобы отец Стипо самую чуточку увеличил дозу?

– Нет! Нельзя! Он знает, что делает! А у вас есть дополнительный стимул приложить все свои силы для реализации моего плана, понятно?

– Н–ну, пожалуйста, ваше пре… – заныл было граф, но замолчал на полуслове. – Его щеку ожег удар хлыста, и брезгливо сморщившийся монах, развернув коня, презрительно процедил сквозь зубы, еле сдерживая в себе желание рубануть мерзкого человечишку топором:

– Не унижайтесь, барон! Самое большое удовольствие не стоит того, чтобы ради него так пресмыкаться…

Снова тоненько свистнул хлыст, и застоявшиеся кони, аккуратно ставя ноги в полные водой рытвины, двинулись в обратный путь…

Дождавшись, пока оба ненавистных монаха скроются в пелене дождя, барон взвыл, как бешеный пес, потом разорвал на себе камзол и вцепился ногтями в горящую огнем грудь…

Глава 12

Ольгерд

– И много у вас таких? – удивленно поинтересовалась у Беаты королева Шеина, отпив из серебряного бокала темного, похожего на кровь, вина.

– Да, собственно, не очень! Но хватает…

– Интересно! – Ничуть не расстроенная потерей замка королева мечтательно посмотрела в пламя, бушующее в растопленном камине, и, не отводя взгляда от его прихотливо извивающихся язычков, добавила: – А правда, что у вас там, на севере, правят мужчины?

– Правда, Ваше Величество! – Беата, пододвинув к робко ютящейся рядом с нею Евгении блюдо с жареными перепелами, жестом попросила поделиться ими с Машей и снова повернулась к царственной собеседнице: – Мало того, и армия у нас состоит из мужиков. А женщины не воюют… ну почти…

– Как, вообще? – не поверила ей Шеина. – Нет, я, конечно, об этом слышала, но все–таки… что они делают?

– Да то же самое, что у вас мужчины! Детей воспитывают, хозяйством занимаются…

– Скучно… Я бы не смогла, наверное…

– Я бы тоже не смог сидеть дома и полировать мебель… – буркнул я, прожевав здоровенный кусок мяса и выискивая, что бы еще можно было бы попробовать вкусненького и сытного…

– Так что же вы бросили такую милую для вас жизнь и перебрались к нам, осмелюсь я у вас спросить? – с ехидцей в голосе поинтересовалась королева, глядя на меня испытующим взглядом. Пришлось прочесть ей лекцию о происходящих на Элионе событиях…

Внимательно выслушав все, что я хотел ей рассказать, Шеина довольно мрачно посмотрела на пустующее напротив нее место баронессы Унианы, которую я, при всем своем желании добром войти в местное высшее общество, не стал оставлять в живых, потом перевела взгляд на весело уплетающую что–то сладкое Клод и пробормотала:

– Учитесь! Вот это и называется грамотный анализ политической обстановки… Эх, Демоны меня подери, как мне не хватает толковых людей… одни интриги, интриги, интриги… Что вам от меня надо, заговорщики? – Она выпрямилась и посмотрела в глаза Беате, видимо, ожидая от нее такого же прямого ответа.

Хвостик, не вынимая изо рта косточки, мотнула головой в мою сторону.

Королева усмехнулась и посмотрела на меня:

– Никак не могу привыкнуть! Ладно, говори…

– Собственно, пока ничего особенного, Ваше Величество. Мы обосновались в стороне от ваших городов и деревень, за пределами вашего королевства и не претендуем на ваши земли. Нам хотелось бы иметь возможность с вами торговать и, как ни странно это будет звучать на первый взгляд, иметь статус дружественного города. Со своей стороны, мы готовы помочь вам всем, чем сумеем. Например, мы можем готовить ваших воинов по более прогрессивным методикам, чем те, что есть у вас. Кроме того, у нас есть возможность помочь вашему внешнеполитическому ведомству как информацией, так и советом…

– Так, для затравки вполне достаточно! – фыркнула королева, и, наткнувшись на мой удивленный взгляд, улыбнулась: – В принципе ваше предложение мне подходит… Но решать такие вопросы за столом – не в моих привычках… Поэтому я намерена эдак завтра с утреца напроситься с вами на небольшую прогулку… В это самое ваше Волчье Логово… Надеюсь, вы мне не откажете?

– Как вы могли о таком даже подумать, Ваше Величество? – ухмыльнулся я и, привстав, подлил вина в ее бокал. – Будем рады принять вас в гостях!

– Тогда я предлагаю тост за сотрудничество! – провозгласила королева и от всей души врезала своим бокалом по моему…

…Все три дня в Волчьем Логове королева провела в обществе Мериона – Дед, обаявший ее буквально с первых минут знакомства, увлеченно беседовал с ней о политике, об экономике, о проблемах подрастающего поколения и преемственности власти. Сияющее лицо властительницы Нианга уже в первый вечер начало здорово действовать на нервы Евгении, и если бы не заступничество Маши и Хвостика, то хорошего скандала было бы не избежать. А так ревнующая к «этой тупой мышцастой корове» женщина заперлась с дочкой в своих покоях и старалась не высовывать оттуда даже носа… Ленка, дочка Мериона, радовалась этому как могла – не так часто ее вечно занятая в своем «лазарете» мать уделяла ей столько времени. Наш Самирчик, сосланный туда же на второй день, этого веселья не одобрил: как будущий воин, он не понимал, за что его лишили возможности наблюдать, как на тренировочных площадках добрые дяди дерутся блестящими железяками или шумно пыхтят в пыли…

А вот остальная свита королевы не находила себе места – чопорные воительницы, с неодобрением глядящие на «почувствовавших волю», как выразилась одна из них, мужиков, первые несколько часов только презрительно фыркали, глядя на тренировки нашей молодежи. Но стоило Нейлону с издевкой поинтересоваться, для чего женщинам оружие, как двор замка превратился в сущий бардак: смешанные пары звенели мечами в поединках, частенько выходящих за грань тренировочных: если бы не уровень подготовки ребят, позволяющих без особого вреда для себя сдерживать атакующий пыл дам, без членовредительства там бы не обошлось. А так гостьи отделались ссадинами, порезанным в разных местах обмундированием и ущемленной гордостью – к их безумному сожалению, победить «никчемных мужиков» не удалось ни одной из них…

Обиды залили вином. На ужине в честь королевы. Килия, жена Ломара, расстаралась вовсю – стол ломился от дичи и свежих овощей и фруктов, а коллекция вин Мериона благодаря энтузиазму гостей стала меньше как минимум на четверть. К часу Глухаря, когда небо чуть подернулось легкой розовой дымкой – предвестником еще не скорого рассвета, – или к четырем утра по–земному, королева Шеина с трудом оторвалась от очередного кубка и, покачиваясь, отправилась в выделенные ей покои…

Следующие несколько дней замок напоминал осиное гнездо: не замолкающий ни на минуту гул возбужденных голосов, казалось, был слышен даже на тракте. Нашедшие общий язык воины и воительницы звенели мечами, отрабатывая какие–то заинтересовавшие их комбинации, личная охрана королевы, уверившаяся в безопасности своей госпожи, дорвалась до тренажеров Мериона и под руководством Лерика постигала азы нашего рукопашного боя. Шеина, зарывшаяся с Мерионом в карты различных областей Элиона, до хрипоты обсуждала какие–то интересующие их обоих вопросы большой политики… И только лишь я с Машей, Евгенией и Беатой казались со стороны лишними на этом празднике жизни и поэтому предавались заслуженному безделью. Вернее, развалившись на теплом песке у протекающей неподалеку речушки, загорали и успокаивали беснующуюся от приступов ревности Евгению. Самирчик и Ленка, дурея от присутствия родителей, скакали вокруг как ненормальные, доводя до белого каления млеющего на солнцепеке Хмурого: здоровенный боевой пес, не терпящий ни от кого даже намека на панибратство или неуважение, в руках наших малолетних бандитов превращался в кусок ветоши. Дергали ли его за уши, вталкивали ли в пасть вываленный язык, теребили ли за обрубок хвоста или зарывали в песок – пес стоически выносил издевательства и лишь иногда легко порыкивал, что, по моим ощущениям, должно было соответствовать брюзжанию влюбленного во внуков старика…

А я, как ни странно, чувствовал себя счастливым – за последние два года, прошедшие с момента возвращения с Земли, у меня было так мало возможностей уделять время семье! Откровенно говоря, я присутствовал только на нашей свадьбе и родах Маши, и то потому что эти два мероприятия почти совпали по времени, – все остальное время я был занят проблемами, наваливавшимися на нашу компанию, как волны на берег в семибалльный шторм… И если бы не мудрость и понимание моей взбалмошной когда–то супруги, я бы, наверное, смог сделать так много… Впрочем, в Маше я был уверен с самого начала нашего знакомства…

Глава 13

Злость постепенно плавилась под руками новой, недавно выигранной в кости, массажистки, и архиепископ Эдвин, наместник Императора Ордена в Аниоре, постепенно обретал способность логично мыслить. Короткая, всего в какую–то четверть часа беседа вывела его из себя так, как не удавалось еще никому и никогда… Казалось бы, что такого ему сказал этот бездельник Жерадо? Да вроде бы ничего особенного! Что набор в Школу в этом году сократился вчетверо. Что все его старания найти новобранцев в окрестных деревнях натыкаются на полное отсутствие талантливой молодежи. Так лучше надо работать! А не прожигать жизнь в ночных оргиях на постоялом дворе Гермина. Небось в молоденьких, неиспорченных селяночках он, скотина, недостатка не испытывает!!! Судя по докладам клирика Шомера, капитан две ночи из трех проводит на втором этаже этого рассадника ереси и разврата, где для него даже зарезервирована комната!

Почувствовав боль в ладонях, архиепископ на миг отвлекся от своих мыслей и бросил короткий взгляд на свои руки. Из–под ногтей, впившихся в нежную, недавно умащенную благовониями кожу ладоней, сочилась кровь. Эдвин чертыхнулся, помянул Создателя и разжал кулаки: этого сопляка, наверняка лелеющего планы подсидеть своего непосредственного начальника, следовало проучить… Тем более что за последний год он, во многом благодаря своей неутомимости на любовном поприще, снискал слишком много славы и уважения в подчиненном ему гарнизоне. Что, естественно, могло превратиться в серьезную проблему в случае возникновения хоть каких–нибудь разногласий с начальством, то есть с ним, архиепископом Эдвином! К глубочайшему сожалению, уже два года как неспособного возлечь с женщиной по вине крайне постыдного ранения… Полученного в столице Империи, Корфе… В день Превозношения… Демоны его забери… Маленький, с ноготь на мизинце, кусочек железа, рожденный в огне преисподней, волею Создателя лишивший его мужского достоинства, до сих пор хранился где–то в дорожном сундуке. Напоминая о днях, когда он был молод и горяч, как скакуны из далекого королевства Нианга… И кто ж его заставил рвануться вдогонку за двумя черными демонами, как позже оказалось, коварно лишившими жизни самого Императора? Сила, клокотавшая в его теле, требовала выхода, крови, смертей, и безумный алый цветок Огня Преисподней, выросший на его пути, в одно мгновение дал ему их: крови и смертей в этот день было немерено! Тела знакомых и не знакомых воинов, разорванные в клочья неведомой силой, оросили влагой жизни весь путь, по которому пронеслись Демоны, и, зажимая страшную рану в паху, он в первый раз в жизни понял, что смертен. И проклял свою судьбу – смерть тогда показалась ему избавлением… Но найти в себе сил, чтобы сделать Последний шаг за Грань, он, всегда считавший себя способным на все и вся, увы, не смог. Ни тогда, когда прочитал в глазах лекаря плохо скрываемую насмешку и приговор… Ни тогда, когда впервые услышал, как за его спиной обсуждают его увечье бывшие однокашники и друзья…

О, как он ненавидел улыбки на их лицах! И как мечтал отомстить всем этим недоумкам, считающим себя выше его только потому, что сохранили способность быть мужчинами! Ненависть, клокотавшая в его душе, нашла выход довольно быстро – со смертью одного из его злейших врагов, с его подачи отправившегося на костер за попытку опорочить честь нынешнего Императора… И пускай никакой попытки не было, зато боль, страх и слезы в глазах брата Брина лучше всякого лечебного бальзама обогрели его душу… И положили начало его взлету по служебной лестнице. Ну кто еще из его сверстников сумел за неполных полтора года вознестись до сана архиепископа и должности наместника целого королевства? Да никто! А то, что каждая ступень наверх оказалась залита кровью соперников, так это даже лучше: Создатель любит решительных и сильных духом… Жаль только, что эти качества не заменят утраченного достоинства…

Снова разжав стиснутые было кулаки, архиепископ усилием воли попытался отвлечься от больной темы и заставил себя подумать о вновь возникшей проблеме: пускать на самотек доукомплектование гарнизона молодежью не стоило. Тем более что продолжение экспансии на запад, приостановленной нелепой гибелью прошлого Императора, уже не за горами – молодой Генор, да продлит Создатель его годы, за время своего правления уже крепко встал на ноги и, судя по тем требованиям, которые доходили до их глухой провинции из Императорской канцелярии, вовсю готовит новые походы на земли неверных, еще упорствующих в своем нежелании покориться светочам Истинной веры.

Найти две сотни способных молодых парней еще месяц назад не казалось особой проблемой, однако, увы, капитан Жерадо этого сделать не смог. Жалкие полтора десятка криворуких недоумков, насильно согнанные в Школу Ордена, открытую в Аниоре, вряд ли могли порадовать Императора, а испытывать терпение Генора Жестокосердного, как его успели прозвать народы оккупированных королевств, не стоило… Ничем и никогда…