Текст книги "Пророчество: Пророчество. Враг моего врага. Понять пророка. Аз воздам."

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 77 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

…Стражи у решетки Алых ворот арены оказалось на удивление много: кроме моих бессменных «телохранителей», возле стен коридора отиралось еще полтора десятка воинов в полном вооружении. На мой удивленный взгляд распорядитель Хлорт полушепотом объяснил, что тех воительниц, кто заслужил право на Последний бой, охраняют как зеницу ока, так как именно на них заключаются самые безумные ставки, именно их пытаются всячески подкупить или травмировать заинтересованные в их проигрыше или победе игроки, и именно за этот месяц большинство претенденток делает кучу глупостей. Типа попыток самоубийства или побега. В общем, стоило мне сдать оружие и сделать первые шаги по коридору, как толпа здоровенных потных мужиков одновременно тронулась с места, и я, со всех сторон окруженная их массивными мускулистыми телами, почувствовала себя в западне…

Следующие несколько дней я медленно сползала в пучину безумия: не вставая со своего ложа, я отказывалась от еды, не ходила в зал и практически не шевелилась – мне вдруг страшно расхотелось жить. Однако день на четвертый моя депрессия закончилась самым неожиданным образом: ко мне в камеру подселили соседку. Вернее, соседа – маленького, чуть выше колена, щенка, судя по лапам и повадкам, способного вырасти в здоровенного бойцового пса… Не реагировать на его голодное рычание я не смогла и вскоре с умилением скармливала ему все, что приносили мне в келью… Щенок начал ощутимо толстеть, и мне пришлось заставлять его двигаться. Сначала по келье, а потом и по коридору. Маленький комок мышц рос не по дням, а по часам, ощутимо прибавляя в весе и становясь все независимее и злее. Игра с ним теперь занимала добрые две трети светового дня: клацанье зубов и злобное рычание неожиданно растопили лед в моей душе, и я начала снова строить планы побега… Правда, теперь в них появился новый участник – щенок по кличке Зубастик. Или, если официально и по–взрослому, Зуб. И хотя планы никак не желали превращаться в что–нибудь более–менее реальное, я начала тренироваться, чтобы быть в форме и суметь среагировать на любую представившуюся возможность…

Зубастик постепенно становился все более любопытен: пока я в поте лица работала мечами, он грыз ненавистную куклу, на которой я обычно отрабатывала связки для боя без оружия – что–то в ней ему безумно не нравилось, и гора обгрызенных им опилок становилась все выше и выше. Такой же нелюбовью пользовалась у него метла, которой слуги обычно подметали пол после тренировок: в среднем раз в два дня им приходилось приносить новую, так как сточенное до предела древко переламывалось при малейшем усилии… Еще одним раздражающим его фактором была моя охрана – видимо, чувствуя мое к ним отношение, он всячески выказывал им свое пренебрежение: то писал караульным на ноги, то с рычанием вгрызался им в икры, не защищенные броней, то тырил у них прислоненное к стене древковое оружие – по ночам некоторые из них сдуру пытались немного подремать, и грохот падающей алебарды приводил меня в отличное расположение духа…

А недели за полторы маленький непоседа в первый раз в своей жизни совершил героический поступок. Услышав, как чем–то раздраженный Хлорт повысил на меня голос, щенок без всякого предупреждения вцепился сидящему на кровати распорядителю куда–то во внутреннюю поверхность бедра, в опасной близости от гениталий, и, если бы не моя помощь, был бы заколот им на месте: взвывший от дикой боли мужчина сразу же схватился за кинжал… Давясь от хохота, я придержала занесенное оружие и, легонько почесав псенка за ушами, попросила его отпустить «невкусного и немытого» Хлорта, на что последний, кстати, здорово обиделся. Зубастик нехотя разжал челюсти и, гордо подняв куцый обрубок хвоста, царственно принял наградной кусочек мяса… С этих пор Хлорт предпочитал вызывать меня к себе, причем категорически запрещал брать с собой собаку.

Соседки по кельям, с черной завистью в глазах провожая взглядами нашу прогуливающуюся по коридорам пару, то и дело пытались завести с ним близкое знакомство, но определившийся с хозяйкой пес относился к ним приблизительно как к решетке, перегораживающей коридоры Палестры, то есть никак. Причем не только не позволял к себе прикасаться, но и игнорировал все попытки соблазнить себя куском чего–нибудь вкусного. И, естественно, скоро я так к нему привыкла, что начала шепотом делиться с ним всем, что меня беспокоило.

Внимательно слушающий меня обалдуй в самые душещипательные моменты лизал меня в щеку, отчего я, как полная дура, начинала плакать, или, тихонько сопя, тыкался мокрым и холодным носом мне под мышку, заставляя меня хихикать: щекотки я боялась с детства, чем, помнится, частенько пользовался мой непутевый Ольгерд…

Месяц пролетел как один день, и как–то утром я поняла, что до последнего моего Превозношения остался один–единственный день! И что завтра я либо умру на песке арены, либо пополню ряды Дщерей нашего Светоча, чтоб его заживо черви сожрали…

Глядя, как самозабвенно грызущий древко где–то украденного копья Зуб радостно косится на меня, пытающуюся продрать глаза, я вдруг поняла, что проиграть бой, а значит умереть и оставить его сиротой, я просто не смогу. А значит, не смогу и принять смерть по дороге к Ложу! На миг представив себе прикосновение потных ручонок Императора, которого не раз видела с арены, я передернулась от омерзения – этот вариант продолжения жизни меня тоже не привлекал… Взвыв от бессилия, я завернулась в одеяло с головой и зарыдала… Мокрый нос паршивца мгновенно оказался внутри моего непрочного убежища и, нащупав мое лицо, он вдруг смешно фыркнул прямо мне в ухо… Пришлось отвлечься от своих переживаний и почесать его за ухом… Потом потеребить толстое, мохнатое пузо, потом немного подергать его за загривок, отдергивая руку от клацающих зубов, потом сползти с кровати и продолжить нешуточное сражение на полу…

А вечером, вернувшись после общения с Хлортом в келью, я вдруг обнаружила, что щенок исчез! Я озверела сразу: стражник, с каменным лицом игнорирующий мой вопрос, в мгновение ока оказался сбитым с ног и с топорищем во рту; рванувшиеся на помощь товарищу воины разлетались в стороны, как щепки – дотянуться до меня в узком коридоре более чем вдвоем было невозможно, а учитывая овладевшее мной бешенство, опасно для жизни… Если бы не своевременное появление распорядителя, я бы положила их всех: топор, отобранный у одного из первых бросившихся на меня воинов, уже успел обагриться кровью, а пара недоумков – расстаться с конечностями… Крик «Остановись!» раздался весьма своевременно: раздробив коленную чашечку очередного стражника ногой, я как раз пыталась зацепить лезвием топора шею следующего…

– Твой щенок у меня! – заорал распорядитель, видя, что останавливаться я не собираюсь. – Ты получишь его завтра, после боя! Так повелел Император!

– Врешь, скотина! – рванулась ему навстречу я, отмахнувшись от алебарды никак не желающего остановиться воина. – Какое ему дело до моего пса?

– Этот пес – его подарок! – испуганно прячась за спины перекрывших коридор воинов, заторопился объяснить Хлорт. – Ему нравится, как ты сражаешься! А за последние четыре года ни одна воительница не стала Дщерью – гибли, как тараканы… И он решил поддержать тебя морально!

– Император? Меня? – опешила я.

– Да, именно так! – обрадованно подтвердил слегка расслабившийся Хлорт. – Он хочет, чтобы ты показала завтра все, на что способна! Кроме всего прочего, завтра на Превозношении будут присутствовать властители покорившихся государств, между прочим, приглашенные в столицу из–за тебя, девочка!

– Чего–о–о??? – недоверчиво протянула я.

– Того! Император гордится тем, что возляжет с девушкой, способной в одиночку справиться и с диким животным, и с вооруженными, великолепно подготовленными воинами, и со своей усталостью… Если она – велика, то он – велик еще больше!!!

– Мда… – только и нашла что сказать я. – А если я попробую его убить?

– Не смеши меня, девочка! – истерически захихикал Хлорт. – Кто тебе даст? Ты думаешь, что ты так вот просто и попрешься по дворцу к Покою Роз, наткнешься на спящего наместника Создателя и перережешь ему горло? Ну ты и сказочница! – Дикий хохот стражников, присоединивших свои голоса к голосу распорядителя, сотряс стены коридора…

– Тебя как следует подготовят к церемонии: вымоют, приведут в порядок ногти, пальцы, стопы, ладони, брови, волосы – в общем, все, что надо и как надо, потом заставят выпить стаканчик Синего Дыма, и ты, умирая от желания, взбежишь на Ложе Императора, готовая пасть под него даже перед всеми зрителями Амфитеатра вместе взятыми! Ты думаешь, что мы дураки? Не угадала! Так что чем тратить силы зря, лучше бы немного позанималась в зале, а потом настраивалась бы на бой – он, скажу тебе по секрету, будет довольно долгим и изнурительным! Клянусь своим кривым посохом, девочка! Я думаю, ты оценишь мою изобретательность… И кстати, не забудь меня и мою доброту – много власти ты, конечно, не получишь, но замолвить словечко за старину Хлорта тебе никто не помешает, правда? Особенно, – он сально ухмыльнулся, – на ложе любви… А по поводу щенка не беспокойся – я за ним присмотрю…

Глава 54

Как ни странно, пробраться в Корф на этот раз оказалось намного легче, чем шесть лет назад: то ли потому, что особых противников у Ордена не было уже давно, то ли потому, что объявленное Превозношение должно было стать каким–то особенным, но мы, облачившись в трофейные сутаны с синими и оранжевыми поясами, довольно спокойно прошли через Северные ворота города. Сема и Гарик, накинув капюшоны на головы, шли в середине нашего отряда, стараясь не привлекать особого внимания – несмотря на то что их лица и руки были щедро выбелены белилами, добиться цвета, похожего на естественный, нам не удалось. Впрочем, в той безумной круговерти, в которой мы оказались на улицах Корфа, обратить на себя чье–либо внимание было достаточно трудно. Полчаса пути до того имения, на территории которого мы с Дедом прятались прошлый раз, растянулись в целых два: пробиться через толпы запрудивших улицы людей казалось просто невозможным. Многоголосый ор и сутолока создавали впечатление, что столица Империи превратилась в один огромный многолюдный базар: каждый метр улиц являлся и торговым павильоном, и местом для разборки, и ареной для акробатов, и единственным удобным проходом во всем городе! Не обошлось и без карманников: казалось, что чьи–то руки непрерывно обшаривали наши вещи на протяжении всего пути! Естественно, у кого–то ломались пальцы, кто–то получал в глаз, Самир вообще умудрялся выхватывать у воришек их накопления, а вот у Нивлона, которого Сема еще у Лысой горы окрестил Нейлоном, кошель все–таки увели. Расстроенный потерей единственных двух медяков, которые у него были, шестнадцатилетний воин принялся калечить всех тех любителей пошарить по карманам, которых успевал достать – одному, особенно настырному, он выбил пальцем глаз, второму – оторвал ухо. В итоге Каменному Цветку пришлось его приструнить, чтобы не привлекать внимания к нашей группе у стражников, попадающихся нам навстречу буквально на каждом углу…

Поместье оказалось «занято»: пустовавший раньше дом, несмотря на раннее время, горел огнями факелов и свеч; по дорожкам парка носились занятые чем–то слуги; около конюшни четверо конюхов мыли лошадей – в общем, нам пришлось искать другое пристанище. Поселиться на каком–либо постоялом дворе тоже не удалось: в преддверии наступающего великого праздника заняты оказывались не только все комнаты, но и чердаки, и места на сеновалах и конюшнях! В общем, намотавшись по городу почти до рассвета, мы порядком приуныли…

Удача повернулась к нам лицом уже перед самым рассветом: отошедший по нужде за какой–то угол Лерик вдруг оказался в «западне»: четверка местных работников ножа и топора, сидевшие в засаде, сдуру решили, что одинокий молоденький монах в сутане является неплохой добычей, и бросились на него. С дикими, в их понимании, криками! Спасти удалось только одного: озверевший от усталости и плохого настроения парень, особенно не раздумывая, рванул навстречу атакующим, как лиса в курятник. Нет, я не хочу сказать ничего плохого о технике владения оружием у корфской шантрапы – что–то они, конечно же, умели. Но справиться с воином, подготовленным для битвы с Тварями, шансов у них было довольно мало. Вот если бы они все сделали молча, или сначала метнули нож, или выстрелили бы из лука…

…Покрытый шрамами и украшенный клеймом вора мужичок лет сорока бился в железном захвате Самира недолго – почувствовав мой нож у своего горла и поняв, что, собственно, убивать его пока никто не собирается, он разжал руки, уронив на землю непонадобившуюся ему дубинку и примирительно попытался приподнять пустые ладони вверх. Захват чуть–чуть разжался, правда, не настолько, чтобы дать ему шанс на побег… А когда Самир заговорил, воришка понял, что уход во Тьму для него пока откладывается…

Где–то через час Корявый, оказавшийся предводителем не только этой маленькой шайки, но и чем–то вроде главы небольшого района Корфа, расправив грудь, чтобы казаться солиднее и не показывать всем встречным, что находится в плену, но не забывая, что может расстаться с жизнью в любой момент, довел нас до здоровенного подворья на одной из окраин города. В харчевню, которую держал его брат. Две комнаты для «дорогих гостей» нашлись довольно быстро: трое довольно здоровых вышибал хозяина расторопно выбросили на улицу нескольких заезжих купцов, объяснив им, что «по приказу Императора на постоялом дворе должен быть размещен отряд стражи», и надавав пинков одному из сильно возмущающихся купцов, с поклонами пригласили нас «располагаться»…

Следующие пару дней мы посвятили изучению подходов ко дворцу, Амфитеатру и даже несколько раз выходили на большую дорогу – не всю информацию можно было подчерпнуть из визуального осмотра, а некоторые монахи высоких уровней посвящения ее, к счастью, имели. И охотно с нами делились… не просто так, конечно! К моей дикой радости, Беата была жива. По крайней мере, девушка, очень похожая на нее по описаниям, дерущаяся на арене, носила кличку Жало, и именно на это Превозношение должна была в случае победы стать Дщерью Императора. Эол оказался прав и в этом!

…План проникновения во дворец, как выразился Глаз, «начал вытанцовываться» не сразу. Семе и Вовану в нем отводились чуть ли не главные роли – без них, как ни странно, шансов на проникновение на настолько охраняемую территорию у нас не было. Дед, принимавший активное участие в обсуждении, даже удивленно буркнул:

– Чертово Пророчество!

И я с ним был полностью согласен: если бы не наш «вояж» на Землю, ловить тут было бы нечего…

Самир и его воспитанники в дискуссиях особого участия не принимали: во–первых, они не могли себе представить, как можно бесшумно снять двух часовых, стоящих, скажем, на стене в восемь человеческих ростов на удалении в два полета стрелы, кроме всего прочего, находящихся в поле зрения еще как минимум, четырех стражников! Таким образом, военный совет состоял только из нашей четверки…

…План оказался готов вчерне за сутки до Превозношения, но гонять по действиям каждого из задействованных в нем участников пришлось целые сутки: построенный на эффекте внезапности, он требовал невиданной для Элиона точности. Вот тут и пригодились ненужные доселе наши наручные часы: сверив время и не обращая внимания на его несоответствие времени суток, мы расписали наши действия по секундам…

…Первыми на свою позицию вышли Сема и его прикрытие от нападения сзади, особенно в момент стрельбы, – Лерик. Ночное небо еще даже не порозовело, а перемахнувшие через резную каменную ограду поместья лорда Эдина, одного из высших иерархов Ордена, тени проскользнули мимо тел пристреленных из бесшумных пистолетов бойцовых псов и взметнулись на стену вычурной башенки – самого высокого строения, находящегося невдалеке от дворцовых стен. Тем временем Ургал, он же Урка, по определению того же Семы, и Нейлон, подхватив тела погибших на посту псов, перебросили их через ограду и, замотав заранее подготовленной ветошью, быстрым шагом утащили их к ближайшей помойке… Через двадцать минут на стене дворцового комплекса Императора вдруг дважды негромко дзинькнуло, со стороны башенки затюкала какая–то птичка, и оставшиеся всемером, включая вернувшихся с помойки молодых воинов, мы, не особенно торопясь, залезли на высоченную стену, вдруг лишившуюся бдительных часовых.

Как и ожидалось, пули, чиркнув по шлемам стражников, отправили их в непродолжительный нокаут. Легкая контузия от удара по голове должна была скоро пройти, а в том, что воины расскажут начальнику караула о своей потере сознания, мы здорово сомневались: жить хотелось каждому из них, а сон на посту карался однозначно. Смертью… Спустившись по внутренней стене и дождавшись еще нескольких бесшумных выстрелов Севы, мы приблизительно так же преодолели стену самого дворца и разделились: Глаз с Уркой должны были занять позицию на крыше дворца, среди ажурных зубцов, изображающих корону Наместника Создателя, откуда прекрасно должны были просматриваться и Покой Роз, и песок арены, а все остальные направились в сторону темнеющей на фоне начинающего розоветь неба громады Амфитеатра…

Добравшись до него, мы разделились снова: Нейлон, с нашей помощью приподняв деревянную крышку, закрывающую окно полуподвального помещения, примыкающего к дверям одной из четырех казарм дворцовой стражи, исчез внутри, чтобы дождаться там условленного времени. Аккуратненько закрепив гранату Ф–1 в удобном уголке стены рядом с дверью, мы протянули леску, привязанную к кольцу гранаты, в отверстие под крышкой и, удостоверившись, что Нейлон ее подхватил, двинулись дальше… Если бы не необходимость ждать вечера, то можно было бы оставить и обыкновенную растяжку, но шуметь задолго до начала реализации плана было по меньшей мере глупо…

По пути к окнам Покоя Роз, выходящим на внешнюю сторону дворца, мы подготовили еще несколько сюрпризов для тех стражников, которые в случае каких–то сбоев в плане должны были бы преследовать уходящую группу, мы подобрали позицию для Самира, потом закрепили над обоими окнами карабины со смотанными репшнурами и скользнули внутрь здания…

Тяжелее всего было пристроить Деда: если позиция для вооруженного автоматом, гранатами и АПСом Гарика нашлась довольно быстро, то с поиском места, где бы мог спрятаться массивный Наставник, мы с ним занимались минут двадцать, если не больше. Потом спрятался я: соседняя с Покоем Роз комната, предназначенная, судя по всему, для охраны Императора на период его уединения с очередной Дщерью, подошла мне как нельзя лучше. Прятаться внутри этого самого покоя было бессмысленно: по нашему мнению, перед началом церемонии обыскивать его должны были, как минимум, с особым пристрастием!

В итоге, удобно расположившись прямо за чуть сдвинутой мною от стены оружейной стойкой, я завалился на бок за затянутыми по последней моде дорогой тканью сверху донизу стенами и приготовился ждать вечера…

Глава 55

…Тихое бешенство, в которое за ночь превратилась бушевавшая во мне вчера злость, словно придавало мне силы: на разминке перед боем я была сама не своя – калечила спарринг–партнеров, ломала древки тренировочных клинков и сдуру сбила себе костяшки на правой руке. Даже контрастный душ, принятый после зала, и умелые руки массажиста, не дающего остыть моим мышцам, нисколько не приглушили того странного состояния, в котором я находилась: казалось, что я – сгусток разрушительной силы, который только и ищет, кого бы отправить во Тьму… Даже моя стража, давно привыкшая к чудачествам, сегодня держалась от меня подальше – видимо, от меня веяло чем–то очень опасным. А скотина Хлорт, забежавший в массажную комнату Терм и увидев выражение моего лица, быстренько скомкал приветственную речь и сразу же исчез, отговорившись какими–то совершенно неотложными делами… В общем, на песок арены я вышла в идеальном для боя состоянии: холодная как лед, и в то же время пылающая как огонь… И совершенно не удивилась, увидев, что по всей площадке, окруженной беснующимися трибунами, расставлены группки воительниц всех цветов посвящений: семеро Фиолетовых; тройка Синих и с ними двойка Зеленых; четверка Желтых в компании с Оранжевой; две Алые, Синяя и Зеленая… В общем, меня ждали… С нетерпением… Единственное, что мне не очень понравилось, так это приоткрытая решетка Врат Зверя, находившихся почти под ложей Императора: судя по всему, кроме боев с Сестрами, мне предстояло помериться силами еще и с какой–нибудь зверюгой, а это было не в пример опаснее: если то, что из себя представляли воительницы всех степеней посвящения, я прекрасно знала по совместным тренировкам, то просчитать поведение зверя было гораздо труднее…

Платок коснулся песка арены незаметно для меня: и речь Императора, и первое движение семерки Фиолетовых, двинувшихся на меня строем, я словно проспала, находясь в каком–то странном трансе… Зато потом включилось ощущение движения, которое посещало меня не так часто, и я, стараясь отбросить в сторону радостную мысль о том, что теперь–то все получится, сорвалась с места…

…Копье, брошенное почти в упор, как–то само собой рванулось обратно и, зацепив вскинутую руку с топором, ушло в глазницу соседней с метательницей девушке… Прошелестели мои мечи, покидая ножны за плечами, и медленно тянущиеся ко мне кисти рук, вооруженные топорами, вдруг отделились от предплечий и, смещаясь куда–то в сторону от меня, начали такое же медленное падение к песку… Правое лезвие чиркает поперек колена ближайшей ко мне Фиолетовой, пытающейся, но не успевающей повернуться ко мне, и, продолжая движение снизу вверх, коротко колет в незащищенное нагрудником горло движущейся сзади нее подруги… Прогиб назад, являющийся уходом от лезвия раскрученной алебарды; легкое касание левым мечом подмышечной впадины вооруженной двумя мечами заходящей сбоку девушки; широко открытый, видимо в крике, рот еще одной Фиолетовой, обнаружившей, что осталась без ноги, …

…Ощущение растянутого времени не прошло даже тогда, когда, замерев чуть в стороне от бьющихся на залитом коровью песке Фиолетовых, я безумно долго – несколько ударов сердца – ждала начала атаки Сине–Зеленых… Эти, испуганные скоротечностью предыдущего боя, старались обойти меня со всех сторон, атаковать слитно, но при этом по возможности не высовываться самим, оставляя это право соседкам по строю… Наверное, это их и подводило: любое мое движение заставляло всех их испуганно отшатываться назад, оставляя соратниц открытыми для любого, даже самого бестолкового удара! В общем, с ними я разобралась довольно быстро, стараясь особенно не тратить силы на рубящие удары или длинные, требующие большой скорости, передвижения…

Гораздо тяжелее пришлось с Оранжевой: предоставив четверке Желтых возможность попытаться зарубить меня самостоятельно, опытная, расчетливая воительница, вооруженная небольшим щитом и коротким копьем с широким и длинным, похожим на меч лезвием, старалась улучить момент для внезапного удара. И пару раз ей это почти удалось: если бы не моя гибкость и состояние движения, то я бы, пожалуй, пару новых отверстий в теле заработала бы точно! В общем, сместив приоритеты, я, игнорируя оставшихся втроем Желтых, вплотную занялась Оранжевой…

Первые две мои атаки безрезультатно заканчивались на ее щите: реакция у нее была просто сумасшедшая. А вот на третью она не среагировала: блокируя правым мечом ее копье, я, вместо того чтобы продолжить вращение корпуса и атаковать левым, просто скользнула лезвием правого клинка по древку и смахнула добрую половину сжимающей его кисти… Еще не понимая причины, по которой копье перестало слушаться ее руки, Оранжевая все–таки пыталась атаковать меня верхним краем своего щита, но я и тут оказалась непредсказуемой: вместо моего лица щит наткнулся на лезвие клинка бьющей меня в спину Желтой, а два моих в безумном по сложности выпаде почти одновременно вонзились обеим под нагрудники: Желтой – перерезав вену на правом бедре, а Оранжевой – чуть выше лобковой кости… Упав на спину и сводя вместе раскинутые в выпаде ноги, я увернулась от меча еще одной подоспевшей Желтой и, почти разрывая от скорости движения связки, метнула левый меч в основание черепа движущейся вслед тяжелому двуручнику девушки… Последняя оставшаяся невредимой Желтая, крича от страха, пыталась, зажмурившись, отмахиваться от меня обеими концами боевого трехзвенного цепа, но без особого результата: вырванное из кистей оружие грохнулось в песок довольно далеко от хозяйки, а два быстрых укола в колено и горло завершили очередную схватку…

Как ни странно, распорядитель Хлорт, видимо, по указанию Императора, дал мне небольшую передышку: пока с арены уносили тела тяжело раненных и убитых воительниц, я успела подобрать свой меч, оглядеться по сторонам и немного перевести дыхание… А потом безумная стальная карусель закрутилась вновь, не давая мне и мига для раздумий…

…Синюю и Зеленую я убила походя, двумя росчерками мечей, а вот двойка Алых долго гоняла меня по Арене, в буквальном смысле не давая вздохнуть: опаснейшие, под разными углами и на разном уровне, практически одновременные атаки заставляли меня двигаться в рваном, непредсказуемом ритме и не давали не то что атаковать, а даже толком защищаться! Любые попытки разорвать дистанцию или, наоборот, уменьшить пресекались практически мгновенно, так что довольно быстро я стала уставать. Руки налились свинцом, мечи стали неподъемными, и я неожиданно поняла, что до Покоя Роз могу и не дожить! Но эта мысль, вместо того чтобы испугать, вдруг подстегнула мои силы: там, где–то в глубине Палестры, меня ждал Зуб, единственное близкое мне на этом свете существо, и в случае моей гибели его, как мне кажется, должна была ждать такая же тусклая и гнусная судьба, как и та, что была суждена мне… В общем, отрешившись от общего рисунка боя, я стала искать слабые места сыгранной пары Алых и, как ни странно, нашла! Правая сестра иногда чуть припадала на одну ногу, видимо, когда–то подраненную и плохо зажившую, в результате чего на очень короткий промежуток времени ее подруга оставалась без надлежащей защиты. Вернее, если бы у меня получилось заставить их сделать одну–единственную, устраивающую меня последовательность атак, то у меня появлялся маленький шанс достать левую под мышку. С большой вероятностью успеть вывернуться невредимой… И, продолжая метаться по предательски проминающемуся под ногами песку, я расчетливо пыталась представить себе, как должна двигаться сама для того, чтобы спровоцировать их именно на такие атаки… А несколько мелких порезов предплечий, начавшие кровоточить, навели меня еще на одну мысль…

…Серия чуть замедлившихся смещений из стороны в сторону, сопровождаемых тоже лишь чуточку неуклюжими блоками, заставила Алых усилить натиск: казалось, что финал затянувшегося сверх всякой меры боя уже близок! Не успевшая вовремя сместиться из–под удара, моя нога обагрилась кровью: легонький порез чуть выше колена и еще один, на этот раз на плече, заставил правую Алую сделать тот самый шаг, которого я так ждала. В это же время левая, со вскинутым вверх мечом, как раз пыталась закончить бой ударом в шею слева направо, и я, вдруг метнувшись ей навстречу, воткнула правый клинок ей под мышку и, мгновенно упав навзничь, левым мечом зацепила ее же икру. Не дожидаясь, когда их мечи закончат свои движения в моем теле, я вбила пятку правой ноги атакующей меня левой Алой в колено и, откатившись под ноги на миг замершей от моей атаки правой, сбила ее с ног…

Залитая кровью, хлещущей у нее из–под мышки, я вскочила на ноги чуточку быстрее, чем левая Алая, и, взмахом правого клинка почти отделив голову умирающей у моих ног девушки от плеч, встретила ее подругу жестким блоком… Оставшись одна, воительница сразу начала делать ошибки: вид подруги, бьющейся в конвульсиях в двух шагах в стороне, видимо, не давал ей как следует собраться, поэтому я смогла и перевести дух, и поставить финальную точку в поединке: зацепив внутреннюю часть локтевого сгиба, я перерезала ей вены и перестала ее атаковать: раненая, но не побежденная морально Алая была все еще опасна, а потеря крови постепенно сводила на нет все ее попытки двигаться достаточно быстро… Наконец, упав на колени, она выпустила из слабеющих пальцев меч и, в последний раз заглянув в мои глаза, ничком повалилась на песок…

…Визг и рычание за спиной вырвали меня из оцепенения: на всякий случай отскочив в сторону и развернувшись, я с удивлением увидела, как со стороны Алых врат арены ко мне, радостно виляя хвостом, несется Зубастик, а за ним, смешно поддергивая на бегу полы сутаны, мчатся испуганно косящиеся в сторону ложи Императора двое упустивших неугомонного псенка стражников… Короткий свист, глухие удары, и оба, вытаращив от удивления и обиды глаза, валятся на песок с торчащими из–под лопаток стрелами: Император не любил неудачников…

Блаженство ничегонеделания длилось почти вечность – слуги уносили трупы, посыпали арену свежим песком, трибуны бесновались, а я расслабленно валялась на спине, чувствуя, как горячий язык Зубастика слизывает с моей щеки смесь моего пота и чужой крови, и улыбалась…

…Сначала стих рев трибун, потом щенок оторвался от меня и глухо зарычал, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы в жутком даже у такого малыша оскале. Пришлось открыть глаза и приподняться на локте. Увиденное мне не понравилось: из Врат Зверя, раззадоренные голодом и запахом пролитой на Арене крови выметнулись три здоровенные хищные кошки и, оглядевшись по сторонам, почти сразу направились к единственной доступной пище – ко мне… И к маленькой, но очень злобной закуске…

По спине мгновенно пробежала дрожь: справиться с тремя львицами в одиночку, по моему мнению, было нереально. Даже если бы я была совершенно свежей, а не такой измотанной проведенными схватками… Однако моего мнения здесь обычно не спрашивали, и поэтому я попыталась было снова войти в то состояние движения, которое мне так помогло в самом начале поединка, но увы, то ли мой организм не успел восстановиться, то ли на сегодня лимит был исчерпан, но войти в это состояние мне не удалось… Когда до ближайшего зверя осталось шагов пять, Зубастик, до этого неподвижно стоящий у моей ноги, решил, что пора, и рванул ему навстречу… Кошка на миг оторопела от такой наглости и даже чуточку присела на задние лапы, словно пытаясь поближе рассмотреть маленького нахала… Поняв, что псенку вот–вот не поздоровится, я метнулась вперед и еле успела отбить мечом чуть не задевшую щенка лапу с выпущенными на всю длину когтями…