Текст книги "Демон. Трилогия"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Глава 28
МАРК ГОМЕС

– Ух ты, какой роскошный номер!!! – замерев у входной двери, воскликнула Лола. – Ты снял его для, себя одного?

– Нет… Для нас двоих… – усмехнулся Марк и, подхватив девушку на руки, понес ее в спальню. – Надеюсь, ты не передумала скрашивать мое одиночество?

– Не передумала… – обхватив его за шею, засмеялась девушка. – Только почему у тебя так тихо? Дай-ка я включу музыку, что ли Кстати, у тебя есть шампанское?

– …и заставили врага позорно бежать… – слишком громкий голос диктора, возникшего на развернутом перед кроватью голозкране, заставил Гомеса вздрогнуть и кинуть взгляд на появившееся изображение.

– Посмотрите, как это было! – На смену лучащейся восторгом физиономии ведущего новостного канала на экране возник истребитель, медленно разваливающийся пополам… – Видите? Вот эта стремительная тень, промелькнувшая за кормой первого сбитого на орбите Квидли Циклопа, – «Кречет» лейтенанта Гомеса, одного из десяти Демонов, которые…

– Переключи… – Марк потянулся к сенсору пульта управления, чтобы убрать с экрана ряд голографий, изображающих его и остальных ребят подразделения. Но не успел: Лола, уронив челюсть, смотрела на его лицо, возникшее рядом с виртуальным изображением «Кречета».

– Э-это ты? Правда? – Поставив на паузу часть голограммы с портретами остальных Демонов, Лола расширенными от удивления глазами посмотрела на своего кавалера. – Точно! Вот эти двое были с нами в «Северном сиянии», правда? Их звали Рикки и Вольф! Так вы что, правда те самые Демоны, которые защитили Лагос? С ума сойти…

– С ума сходить не надо… – вздохнул Марк. – Те самые…

Пропустив его фразу мимо ушей, девушка метнулась к панели управления в изголовье кровати и, отмотав изображение на начало боя, ткнула пальнем в обломки взрывающегося корабля:

– Он по-настоящему взорвался? От твоей ракеты? И ты – самый крутой Демон в своем подразделении?

– Самый крутой? Я? С чего ты взяла? – сменив канал на музыкальный, усмехнулся Гомес. И, обхватив девушку за талию, притянул ее поближе. – Ну их, эти новости! Я прилетел сюда отдыхать…

– Ну как же! Я же слышала своими ушами, что ты первый сбил корабль Циклопов на орбите Квидли! Что из этого следует?

– Что ведущий – полный придурок. Читает текст, который готовили болваны. Первый корабль мы сожгли в открытом космосе. Очень далеко от Квидли-два…

– Но ведь сбил его ты? – уперев палец в грудь Марка, спросила Лола.

– Давай сменим тему, ладно? – расстроенно попросил парень. – Не хочу говорить о войне. Кажется, ты хотела скрасить мое одиночество?

– Ответь только «да» или «нет», и я отстану…

– Да. Но…

– Никаких «но»… – Девушка задумчиво посмотрела в глаза улегшемуся на спину парню и, стянув с плеча бретельку, прошептала одними губами: – Все будет так, как ты захочешь. И сегодня, и всегда. Обещаю…

…Лежа рядом с тихо посапывающей во сне Лолой, Марк безуспешно пытался уснуть. Увы, несмотря на бурно проведенную ночь и довольно большое количество выпитого спиртного, сна не было ни в одном глазу. То ли потому, что сутки без физических нагрузок показались его организму отдыхом, то ли из-за слов, сказанных его девушкой перед тем, как заснуть:

– Я так счастлива, что тебя нашла… Спасибо, герой!

«Знала бы ты, какой я герой… – угрюмо глядя в окно, за которым занимался рассвет, думал Гомес. – теленок на веревочке, и только. Сидишь в своем кресле, смотришь на тактический экран и пытаешься вовремя запустить „Касатку“ или „Пиранью“ в цель, появившуюся перед одной из машин звена. Круто, правда? Еще иногда сажаешь машину на космодром. Или взлетаешь. Если Волкову лень. А потом стоишь перед объективами голокамер, улыбаешься и позволяешь вешать на себя медали. И называть себя героем, „Мастер-пилотом“ и спасителем Лагоса и Квидли… Бред!!! Волков, Семенов, Вильямс, Орлова – они действительно ЛЕТАЮТ. А я – балласт, Модифицированный, увешанный наградами и даже засветившийся в новостях балласт с БК-ашкой в голове. Транслятор команд лидера звена, и только…»

На душе вдруг стало так тошно, что Марк заскрипел зубами и потянулся к оставленной на тумбочке рядом с кроватью бутылке виски.

– Ты почему не спишь, милый? – сонно спросила съехавшая с его плеча Лола. – Тебе не понравилось?

– Ты была восхитительна… – сделав пару больших глотков, Гомес прислушался к своим ощущениям и поставил бутылку на место. – Просто на душе что-то не очень…

– Почему? – потянувшись к сенсору в изголовье, девушка затемнила оконное стекло и, обняв Гомеса за шею, заглянула в его глаза. – Расскажи, может, я смогу чем-нибудь помочь?

– Спи, девочка моя… – грустно улыбнулся Марк. – Мне уже ничем не поможешь…

– Ты что, стесняешься того, что с тобой сделали? – Лола приподнялась на локте и, покрутив пальнем у своего виска, легонько шлепнула Гомеса по лбу. А потом, помрачнев, спрятала лицо у него на груди. – Знаешь, я помню свое детство урывками. Если верить врачам, то это нормальная реакция организма на стресс. А ведь я толком ничего не видела! Ни когда нас вталкивали в пропахший чем-то едким трюм грузового корабля. Ни во время взлета с космодрома. Ни при разгоне для ухода в гипер. Но очень хорошо помню ощущение панического страха или запредельного горя у всех без исключения окружавших меня взрослых. Мужчина в спортивном костюме, сидевший на полу рядом с погрузочным роботом, не отводил взгляда от палубы, под которой, как я потом догадалась, находилась корма и маршевые двигатели. И постоянно потел, Капельки пота, скатываюшиеся по его лицу и оставляющие темные пятна на его груди, он не замечал. Но вздрагивал от любого постороннего звука. Так сильно, что я каждый раз пугалась. Его соседа непрерывно била дрожь. Смотреть, как у него трясутся подбородок и руки, которыми он прижимал к себе постоянно рассыпающиеся свертки, тоже было страшно – он был ВЗРОСЛЫМ! И не мог, не должен был так бояться! Помню бледное, как снег, лицо кого-то из членов команды грузовика – молодой парень, таскавший нам воду и еду, до прыжка в гипер постоянно вжимал голову в плечи. Будто ждал взрыва. И еще каждые две секунды сглатывал слюну…

Лола, сделала небольшую паузу, провела пальцами по груди Гомеса и вздохнула:

– Женщина, рядом с которой я сидела, все десять часов в гипере тупо смотрела на голограмму своего сына, служившего на одной из уничтоженных Циклопами орбитальных станций. И по ее лицу не-прерывно катились слезы. Помню мальчишку года на два младше меня, сжимавшего в побелевших от напряжения пальцах берет своего отца, Его мать, поседевшую от горя. Помню плач моей мамы, еле В слышно повторяющей имена своих родителей… Знаешь, я поступала в Академию планетарной пехоты шесть раз…

– Зачем? – вырвалось у Гомеса. – Ведь после второго отказа уже не возьмут?

– Мой папа остался на Ньюпорте… – глухо произнесла девушка. – Он не был военным. Просто работал на другом конце континента. И не успел вернуться домой до окончания эвакуации. Он был большим, сильным и очень добрым. Когда я ложилась спать, он садился рядом, тихо-тихо рассказывал мне сказки и перебирал своими пальцами мои локоны. А когда я приносила домой плохие отметки, он не ругал меня, а грустно смотрел мне в глаза и спрашивал: «Доченька, если ты не поняла эту тему, почему не спросила? Я бы тебе объяснил!» А я, вместо того чтобы сесть с ним рядом и слушать, как он говорит, фыркала и убегала гулять… Дура! Я бы сейчас отдала все ради того, чтобы иметь возможность быть с ним рядом… Чувствовать его прикосновения, слышать ласковое «доченька» и засыпать, положив голову на его ладонь… Только этого никогда уже не будет! Не будет, потому что эти твари уничтожили планету, на которой жил ОН! Мой папа, понимаешь? И я до сих пор умираю от горя, когда смотрю его голографии…

Вытерев глаза уголком одеяла, девушка сглотнула подступивший к горлу комок и прошептала:

– Я мечтала закончить Академию планетарного десанта. Десантно-штурмовой факультет. Чтобы иметь возможность видеть Циклопов не на тактических экранах шлемов пилотов-истребителей, а через забрало. Вплотную. Близко-близко. И рвать их голыми руками… Да, я знаю, что человек не сравнится с ними ни в силе, ни в скорости, ни в реакции, но хотя бы одного врага я бы с собой забрала…

– Почему тебя не взяли в Академию? – погладив девушку по голове, тихо спросил Марк.

– Психологи забраковали. Теперь я – обычный техник систем вооружения. Работаю на Ключе-два. Обслуживаю артавтоматы и элеваторы. Мне плевать на гордость – если хотя бы одна торпеда, которую подаст мой элеватор, зацепит корабль Циклопа, то я умру счастливой… – ответила Лола. – Да, я не люблю свою работу. Но ради того, чтобы увидеть, как взрываются их корабли, я готова всю жизнь ползать на коленях за тем, кто на это способен! А еще… я готова на все, лишь бы иметь возможность убивать Циклопов собственными руками: стать андроидом, мутантом и даже донором органов. Я соглашусь на любой эксперимент, даже если у меня будет один шанс из ста на его успешное завершение…

– Ты понимаешь, о чем ты говоришь? – вспомнив свое «пробуждение» в лаборатории Комплекса, угрюмо спросил Марк.

– Да. Я их НЕНАВИЖУ… И отдала бы все, чтобы быть одной из двух девушек вашего подразделения…

Глава 29
ГЕНЕРАЛ ХАРИТОНОВ

…Капитан Кощеев возник в дверном проеме и, доложив о прибытии, с надеждой посмотрел на генерала:

– Вы читали мой рапорт, сэр?

– Садись, Алексей… – Расстегнув верхнюю пуговицу кителя, Харитонов кивнул в сторону дивана и, выбравшись из-за своего стола, опустился в глубокое кресло по другую сторону от журнального столика. – Конечно же, читал.

– И каким будет ваш ответ?

– Чего тебе не сидится в Академии? – вопросом на вопрос ответил генерал, – Ты лучший преподаватель из тех, которых я видел. И таких, как ты, в Конфедерации – единицы. «Учился летать у Кощея» – бренд. Который признают все офицеры ВКС…

– Владимир Семенович! – Кощеев сцепил пальцы обеих рук в замок и грустно посмотрел на начальство. – Я ушел из строевой части по вашей просьбе. Формулировку помните?

– Смутно…

– А я помню. Слово в слово… – Кощеев криво усмехнулся и, немного подумав, процитировал: – «Судя по имеющимся у меня разведданным, война вот – вот перейдет в стадию позиционной. За предыдущие два года мы потеряли слишком много хороших пилотов, поэтому задача номер один, которую мы видим на ближайшие годы, – воспитание достойной смены, способной бить врага хотя бы количеством»…

– Что-то такое припоминаю… – кивнул Харитонов.

– Это еще не все. «Мы пришли к выводу, что в настоящее время оптимальной точкой приложения сил лучших пилотов Конфедерации является не война, а преподавание. Поэтому прошу тебя как офицера и патриота некоторое время поработать инструктором летного дела в любой Академии по твоему выбору…»

– Мои слова. Насколько я помню, ты думал что-то около недели…

– Восемь дней. Я согласился. Потому, что вы были правы. Тогда… – кивнул капитан. – Сегодня ситуация изменилась. Во-первых, война перешла в активную фазу, и в ближайшее время следует ожидать серии попыток захвата обитаемых систем Окраины. Во-вторых, единственной силой, способной изменить соотношение сил с Циклопами, являются ваши Демоны. А значит, мое преподавание в Академии теряет всякий смысл. В-третьих, «некоторое время» – это не НАВСЕГДА…

– Ты мог бы преподавать у меня в Проекте… – склонив голову на плечо, хмыкнул генерал.

– Как? Для того чтобы корректировать работу курсанта, я должен быть быстрее его. И опытнее. Увы, по сравнению с возможностями ваших модификантов мои навыки – детский лепет. Я изучил все записи их боев, которые нашел в общем доступе. И те, которые сделал сам около Квидли. Вывод прост – я не смогу так летать. Никогда. И научить их чему-то тоже не смогу. Не хватит физических кондиций. Поэтому, как офицер и патриот, считаю своим долгом попроситься во вторую очередь Проекта. Или в третью: хочу приносить пользу с максимальным КПД. Хочу снова почувствовать себя пилотом…

– Ты и так пилот. И не просто, а «Мастер-пилот»…

– Да? В системе Квидли весь Двенадцатый флот сбил три истребителя Циклопов! ТРИ!!! А десять «Кречетов» ваших Демонов – двадцать восемь. Не потеряв при этом ни одного своего. Как? Владимир Семенович! Я знаю, на что был способен один из них чуть меньше года назад. Сам его учил Так вот, за такой короткий промежуток времени Волков не мог так слетаться со своими подчиненными. Я анализировал каждый маневр его звена. Такой согласованности действий невозможно добиться одними тренировками – каждый борт в нем летает так, как будто управляется общим искином. Но в условиях постоянной работы генераторов помех это нереально. Отсюда вывод: либо вы решили вопрос с экранированием сигнала, либо изменили Демонов не только физически. Первый вариант отпадает – зачем идти на нарушение закона о глубоком вмешательстве в геном человека, если эскадрилья управляемых иски– нами «экранированных» машин, способных выдерживать любые перегрузки, может раздолбать любой корабль Циклопов? Нелогично. Значит, в Демонах есть что-то такое, что позволяет реагировать на изменение оперативной обстановки не столько соло, но и в групповом режиме… В общем, меня мало интересует название этого процесса или свойства – я хочу вернуться в боевое подразделение. Вернее, не так. Я хочу служить в лучшем боевом подразделении Конфедерации – в подразделении Демонов. И вместе с ними бить Циклопов. То есть пройти ту же цепочку изменений, которую пережил Волков…

– Это не так просто… – вздохнул Харитонов. – И тебе не двадцать лет…

– Я готов на любые необходимые процедуры, начиная со стандартного омоложения. И на любой риск… – пожал плечами Кощеев. – Я – пилот. И умру им. Пусть даже на операционном столе…

– Хорошо… – вздохнул генерал. – Завтра я подпишу приказ о твоем переводе в Первый отдел ОСО ВКС. Так что в Академию можешь не возвращаться. Координаты комма оставь у секретаря – я с тобой свяжусь. Доволен?

– Спасибо, Владимир Семенович… – Кощеев радостно заулыбался. – Я вас не подведу…

– А я и не сомневаюсь… – Харитонов кинул взгляд на свой коммуникатор, мрачно свел брови на переносице и, встав с кресла, протянул капитану широченную, покрытую мозолями ладонь: – Ладно, беги. Боюсь, что, если я не приму следующего просителя, она вынесет мне двери…

– Кто-то из Демонов? – усмехнулся Кощеев.

– Если бы… Ладно, на днях жди вызова…

Лолита Шкловски ворвалась в кабинет, едва не сбив с ног не успевшего посторониться Кощеева. И, с трудом дождавшись, пока капитан выйдет в приемную, требовательно посмотрела на Харитонова:

– Владимир Семенович! Мне срочно надо на Нью-Джорджию…

– Да? – возмутился генерал. – А на Старую Землю вам не надо? Садитесь! Что за самодеятельность вы тут развели? Сейчас… секундочку… Вот! Нашел!

На появившемся над столом мониторе возникла грустная физиономия доктора.

«Да. Я их ненавижу… И отдала бы все, чтобы быть одной из двух девушек вашего подразделения…»

– «…и отдала бы все, чтобы быть одной из двух девушек вашего подразделения…» – передразнил девушку генерал. – Интересно, откуда вы могли знать, что в подразделении их две, если, увидев лицо Гомеса на экране, так «искренне» удивились?

– Я могла видеть новости с Лагоса. Раньше… – Его собеседница слегка покраснела.

– В таком случае вы должны были узнать ребят еще в клубе… – вздохнул Харитонов. – Если, конечно, вы не полная дура. И не страдаете провалами в памяти: в ролике, снятом по личному указанию господина Мак-Грегора, их не показали разве что голыми.

– Я могла видеть только часть…

– Доктор Шкловски! – нахмурился генерал. – Не знаю, как вам, а мне кажется, что задание вы провалили. Да, в результате вашего воздействия индекс морального состояния лейтенанта Гомеса повысился и вышел из критической зоны. Но своим «творческим» подходом к выполнению рекомендаций психологов вы чуть не…

– Я понимаю… – Девушка вскочила на ноги и с вызовом уставилась на начальство. – Но мне хотелось усилить эффект последней фразы…

– Мне тоже многого хочется… – жестом приказал ей сесть Харитонов. – Вы сами – врач. И должны понимать, что в таком Проекте, как «Демон», случайностей быть не должно! Думаете, отчего мы круглые сутки мониторим каждого из модификантов? От безделья? Или нам очень нравится копаться в их личной жизни?

– Не думаю…

– А вы задумайтесь, девочка моя! Никому из нас это не нравится. Мы просто ВЫНУЖДЕНЫ. Потому что не можем пустить Проект на самотек. Малейшая ошибка – и жизнь тех немногих, кто способен на равных сражаться с Циклопами, окажется под угрозой. Ведь нервный срыв любого из них способен вызвать цепную реакцию с непредсказуемым результатом… – Генерал сделал небольшую паузу, собрался с мыслями и продолжил: – Не знаю, как для вас, а для меня любой из Демонов – Личность. Личность, достойная уважения. Я бы хотел иметь их своими друзьями. И поэтому ненавижу себя за то, что вынужден ими манипулировать… Если бы не было войны…

– Если бы не было войны, то я бы жила с мужем и детьми в своем Хайд-Роке. И принимала бы роды в местной клинике… – угрюмо сказала доктор Шкловски. Зачем-то застегнула верхнюю пуговицу блузки и добавила: – Вместо того чтобы строить из себя мать-героиню…

– Не понял? – нахмурился генерал.

– Мне срочно надо на Нью-Джорджию. Я беременна, Значит, довольно скоро у вас появится первая информация о возможности получения потомства от ваших ненаглядных Демонов. И, естественно, обо всех нюансах вынашивания такого плода…

– Вы сошли с ума? – Харитонов вскочил с кресла и, обойдя стол, присел на корточки перед своей со-беседницей. – Забеременеть от модификанта невозможно! Защитный механизм, прошитый в геноме…

– Защитный механизм рассчитывала я… – фыркнула врач. – Значит, могу его обойти. Мутации Демонов завершились еще на прошлой неделе. И мне необходимо быть уверенной в том, что никто из наших недругов не сможет воспользоваться милой возможностью получить суперсолдата с помощью подложенной под кого-нибудь из ребят суррогатной матери.

– И для этого вы решились забеременеть сами? – вырвалось у генерала.

– А кто, по-вашему, должен был выступить в роли подопытного кролика? – возмутилась Шкловски.

– Ну, нашли бы кого-нибудь. Добровольца…

– А меня, конечно же, заставили… – Лолита криво ухмыльнулась. – Кто лучше меня сможет контролировать процесс и отслеживать все происходящие в организме матери изменения?

– Рамон в курсе? – перебил ее монолог Харитонов. – Насколько я помню, целью вашего прилета была только коррекция морального состояния Гомеса. А не эксперимент с оплодотворением, Я человек военный и не понимаю самодеятельности.

– В лаборатории все готово для наблюдения за Процессом…

– Я спросил, знает ли майор Родригес! – зарычал генерал. – Вы можете ответить просто «да» или «нет»?

– Нет. Не знает. Я хотела рассказать ему после прилета… У меня не было гарантии, что мой компенсатор сработает. И что Гомес оплодотворит меня с первого раза…

– Вылетим на Нью-Джорджию завтра. В восемь утра… – сдерживая гнев, прошипел Харитонов. – Насчет вашей беременности будем говорить с Родригесом и Плетневым: я в этом вопросе не специалист. Единственное, что мне хочется сказать, – я вами ОЧЕНЬ недоволен.

– Вы знаете, что именно мы подарили человечеству? Ну, в лице наших Демонов? Знаете, что тот же Плетнев считает необходимой принудительную стерилизацию всех проходящих через Проект модификантов? Вы задумывались, что будет через пять, десять лет, когда закончится война и все эти парни и девушки вернутся в мирную жизнь? Наверняка – нет! А ведь им захочется детей! А теперь представьте, что будет, если они узнают, что стерильны? Вы уверены, что их реакция будет адекватной? А если нет? Что может натворить толпа тренированных и привыкших убивать монстров, знаете? Их же никто не остановит!!!

– То есть вы просто заботитесь об их будущем? – с издевкой в голосе спросил Харитонов.

– Представьте себе, да!

– Так вот! Я запрещаю ЛЮБЫЕ эксперименты, не согласованные со мной или майором Родригесом. Любые! Вам ясно?!

– Даже если на кону будет стоять существование всего человечества? – уперла руки в бока доктор Шкловски.

– Наплевать! Это армия, а не публичный дом! – чувствуя, как под пальцами крошится корпус комма, заорал генерал. – Вам все понятно? Тогда марш в свою комнату! Немедленно!!!

Глава 30
ВИКТОР ВОЛКОВ

Харитонов постучался к нам в комнату в пятом часу утра. И, не дав мне сказать ни слова, кивком показал на прислонившегося к стене рядом с нашей дверью молодого парня в форме летного состава ВКС:

– Павел Забродин. Ваш аналитик. Поговори с Беккером – пусть выделит ему комнату рядом с вами. Далее, завтра, во второй половине, должны пригнать интересный кораблик, но, увы, я его принять не смогу – улетаю на Нью-Джорджию. Поэтому представитель «Централ Спейсшип» свяжется с тобой. После того как примешь машину, зайди к Ридли – он познакомит тебя с новыми подчиненными. Послезавтра должны доставить экспериментальные скафандры и оружие – их протестируете по полной: Железный Джо обещал выделить для вас время на полигоне. Доклад по выявленным недостаткам отдадите ему же – он отправит его ко мне уиндером. Что еще?

– Патрулирование… – подал голос Забродин.

– Да. С сегодняшнего утра одно из трех звеньев постоянно должно быть в космосе – если верить расчетам Забродина, то вероятность появления в системе разведывательных судов Циклопов очень высока. Впрочем, как и вероятность начала полноценного вторжения…

– Две орбитальные крепости на систему – это слишком мало… – перебил его я. – Неужели нельзя вывесить еще хотя бы четыре?

Харитонов, и без моего замечания пребывавший в омерзительном настроении, заскрипел зубами:

– Четыре? Ты знаешь, сколько труда мне стоило выбить еще две? Да и те прибудут не раньше чем через неделю.

– А еще как минимум дней двадцать монтажа… – присвистнул я. – Боюсь, что Циклопы столько ждать не будут. Надо было шевелиться раньше!

– Раньше? – озверел генерал. – Верфи работают без остановки. Только вот их продукцию сначала забирает Метрополия! По их мнению, главное – обезопасить центральные сектора Конфедерации. Как же, там сосредоточен весь бизнес! А Окраину можно защитить и «потом»…

– Идиотизм… – вырвалось у меня.

– Нет, сынок. Это не идиотизм, а Система. Знаешь, что мы обязаны оберегать тщательнее всего? Политиков! Людей, важно надувающих щеки и имеющих право решать, кому жить, а кому умирать. И изменить этот порядок невозможно. Ладно, все это к делу не относится. Да, постарайся побольше гонять ребят Беккера – если что, то надеяться ты сможешь только на них. Соответствующие распоряжения он уже получил…

– Есть, сэр… – кивнул я.

– Все, мне пора… – заставив себя успокоиться, вздохнул Харитонов. – Не планировал улетать так рано, а придется… Держитесь тут, ладно?

Отвечать ему я не стал – просто пожал протянутую руку, выдержал пристальный взгляд что-то уж слишком сильно встревоженного начальства и проводил его до припаркованной перед казармой «Капли».

Вернуться досыпать мне не удалось – рядом с дежурным по подразделению меня встретил заспанный капитан Беккер, видимо, поднятый с постели звонком Харитонова. Не дожидаясь, пока я сформулирую поставленные передо мной задачи, он посмотрел на остановившегося рядом со мной Забродина и поинтересовался:

– Комната нужна вам?

Аналитик кивнул.

– Ловите код доступа. Комната восемнадцать. На том же ярусе, что и у ребят Волкова. Да, еще: для получения доступа в казарму необходимо авторизовать комм…

– Спасибо, уже… – Забродин посмотрел на нахмурившегося дежурного лейтенанта и по-мальчишески ухмыльнулся: – Пока Харитонов с Волковым общался… Все равно делать было нечего…

– Хакнул что ли? – спросил я и, увидев, как на его физиономии появляется крайне довольная улыбка, расхохотался.

Сервер подразделения взломать невозможно… – неуверенно предположил Беккер.

– Ну да, наверное… – Павел почесал затылок и подмигнул опешившему капитану: – Просто я об этом не знал. В следующий раз постараюсь не смочь… Ладно, пойду к себе. Спать хочу…

– Это кто такой? – проводив взглядом удаляющегося парня, шепотом спросил Беккер. – Какой-нибудь умник из штаба?

– Угадал… – улыбнулся я. – Ладно, идем, прикинем план тренировок и расписание совместного патрулирования на ближайшие двое суток…

…Пара истребителей Циклопов появилась на орбите Лагоса-четыре в семнадцать сорок девять по общегалактическому. И, не обратив никакого внимания на находящийся в десяти минутах хода патруль, рванула вдогонку за идущим на разгон пассажирским лайнером «Меридиан».

Звено Вильямс, догнав Циклопов буквально в полутора минутах от обреченного корабля, с максимальной дистанции влепило в защитное поле ведомого пару «Касаток». А четверка Оборотней, пролетев мимо сошедших с курса истребителей врага, с ходу вбила абордажные зацепы в корпус «Меридиана». И, заглушив движки, закрыла его своими полями отражения. А потом приняла на них все шесть тяжелых торпед, выпущенных Циклопами. Озверевшая от такого пренебрежения Элен, походя срубив ведомому все четыре кормовых эмиттера, всадила в его ставшую беззащитной машину аж четыре «Пираньи». А потом, догнав пытавшегося уйти в разгон ведущего, быстренько снесла с его корпуса все имеющиеся на нем надстройки. Начиная с оружейных пилонов и заканчивая эмиттерами защитного поля. И… предложила Оборотням «немного потренироваться»…

На то, чтобы сбить лишенный возможности сопротивляться корабль, у ребят Беккера ушло больше десяти минут. Причем добрую половину из них Циклоп не пытался сбежать, а атаковал, пару раз чуть не протаранив оказывавшихся недостаточно быстрыми пилотов. В общем, результаты эксперимента здорово понизили самооценку наших соседей по казарме. также здорово расстроили меня – увы, в случае вторжения надеяться стоило только на мощь наших орбитальных крепостей. И, может быть, на силовые поля линейных кораблей…

– Через час-полтора поднимай в космос все машины… – В голосе Забродина, ворвавшегося в тактический класс, звучала неподдельная тревога. – Кстати, что ты тут потерял?

– Пытаюсь просчитать новые варианты маневров в составе группы из трех и четырех кораблей… – повернулся к нему я. – Извини, но та инструкция, которую мне дал Раймонд, сырая до невозможности…

– Нашел, чем заниматься! Это не твое дело! Скинь мне на комм все исходники, и я сделаю это быстрее и грамотнее… – поморщился Павел. – Сколько лету до системы Шаннара?

– Два сорок три… – сверившись с БК-ашкой, ответил я.

– Вот-вот. Четыре часа назад Вильямс сбила разведывательное звено Циклопов. Скажи, вот ты бы послал сюда всего два корабля после того, как потерял сразу четыре?

– Пожалуй, нет…

– Почему двойка всплыла у Лагоса-четыре? – не унимался он. – Обычно они появляются гораздо дальше…

– Почему? – оторвавшись от тренажера, спросила Иришка.

– Им надо удостовериться, что вы – тут… – пожал плечами Павел. – То есть если истребители появятся недалеко от орбитальных крепостей – их быстрее обнаружат. И те, кого пошлют на перехват, не потратят лишнее время на полет через всю систему. Если эту пару сбивают, значит, подразделение, способное им противостоять, – тут. Машины не возвращаются в систему базирования через контрольный промежуток времени – и… дальше два варианта… – парень расстроенно поник. – Либо их флот всплывает тут, либо они вторгаются куда-нибудь еще. Туда, где нет вас… Логично?

– Пожалуй…

– Короче, если они поднимут группировку, которая базируется в системе Шаннара, то ждать по-явления их кораблей надо часа через два: по моим прикидкам, контрольное время нахождения их истребителей в нашей системе вряд ли будет больше получаса…

– Тогда надо объявить Желтый код! – дернулся я. – Если не Оранжевый…

– Да. Гражданским судам в космосе делать нечего… – согласилась Иришка и, не дожидаясь, пока я приму решение, подключилась к общему каналу мыслесвязи: – Ребята! Сбор в тактическом классе Это срочно…

– Ну, чего сидите? – заметив, что мы не собираемся бежать к своим кораблям, возмущенно выпалил Забродин. – Мои выкладки вас не убедили?

– Звено Семенова на патрулировании. Остальные сейчас будут здесь. Сообщение полковнику Ридли я уже пишу… – Я скинул готовый файл с БК-ашки на комм и, ткнув в «горячий» сенсор, отправил его адресату.

– Отлично! – заулыбался аналитик. – А меня с собой возьмете?

– Одурел? – уставилась на него Орлова. – Ты вообще знаешь, какие перегрузки испытывает пилот «Кречета»?

– Насколько я помню, при постоянных четырнадцати с половиной «же», направленных по оси голова – таз, позвоночник рассыпается… – ухмыльнулся Забродин. – Но ведь вы – здоровы, а в ваших машинах есть гравикомпенсаторы. Значит, номинал гораздо меньше… А еще я могу надеть боевой скафандр с компенсирующим слоем…

Услышав его рассуждения, Иришка расхохоталась. Вслед за ней заржал и я…

– Че веселимся в одну харю, гады? – возникнув в дверном проеме, в своем неподражаемом стиле поинтересовался Рикки. – Ну!!! Мне кто-нибудь расскажет?

– Наш доблестный аналитик решил слетать с нами на Циклопов… И ДАЖЕ готов, если мы очень попросим, надеть скафандр… – не прекращая хохотать, объяснила ему Ирка. – Так вот, Вик думает, стоит или нет?

– Никакого смысла надевать скафандр нет! – авторитетно заявил наш штатный клоун. – Надо лететь в шортах и маечке. Можно надеть темные очки. Единственное, без чего в полете не обойтись, – это без длинного черного плаща с капюшоном…

– Плащ-то зачем? – хором поинтересовались Павел и Ирина.

– Чтобы издалека пугать врага своим видом… – хмыкнул Рикки. – И еще, если в него добросовестно завернуться, то не придется отмывать кабину «Кречета» от всякой хрени вроде крови, мозгов и внутренностей…

– Вы меня пугаете, да? – уставившись на меня, спросил аналитик.

– Влезь в Галанет… – вздохнул я. – Посмотри, на какой высоте над уровнем моря у человека закипает кровь…

– Девятнадцать тысяч метров… – обалдело посмотрев на меня, через минуту промямлил Забродин. – Но это же снаружи! А в любом корабле искусственно поддерживается нормальное давление…

– Не в любом. Так что не наденешь компенсирующий костюм – даже до орбиты Ключей не доберешься…

– А что, у вас в кабине вакуум?

– В боевом режиме – да. Ударная волна при попадании – не тот бонус, о котором стоит мечтать… – кивнула Ира. – Впрочем, с теми перегрузками, с которыми мы летаем, даже в скафандре шансов выжить у тебя не будет. Ни одного…

– Ладно, время идет, а мы тут лясы точим… – заметив, что в классе собрались все свободные от патрулирования ребята, сменил тему я, – Короче. Есть вероятность, что эдак через пару часов в системе объявятся Циклопы. Поэтому сейчас вы все добросовестно протестируете все системы своих «Кречетов» и к двадцати трем часам должны быть готовы к взлету. Павел! Ты останешься в казарме. Это не обсуждается. Вопросы?