Текст книги "Траурный кортеж"

Автор книги: Василий Доконт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

1.

Поле боя выглядело сейчас иначе, чем пять дней назад. Во-первых, здесь не было солдат, и склеенные льдом на скорую руку укрепления казались совершенно невзрачными, какими-то детскими. А скиронская детвора, облепившая в шумных играх эти жалкие руины, только усиливала подобное впечатление.

Во-вторых, исчезла перспектива: поле просматривалось всего на сотню шагов перед укреплениями, а дальний лес был полностью скрыт двумя новыми курганами. И теперь курганов стало три: один – внутри укрепления, и два – снаружи.

Король спешился у единственной палатки, поставленной в тылу Готамовой позиции:

– Господа, стоит ли нам такой толпой переться к раненым? Может, навестим их по очереди? Я прошу меня сопровождать: вас, Бальсар, вас, сэр Эрин, вас, министр Астар, и вас, барон Крейн, – и король откинул полог палатки. – Лежите, господа, лежите. Рана – вполне достаточный предлог, чтобы не вставать в присутствии короля. Рад видеть вас живыми, господа Готам и Брей. И вас, Котах, и ваших товарищей тоже…

Василий осмотрелся. В палатке в два ряда стояли восемь походных коек, середину занимал пустой стол, богато украшенный резьбой («Готам из дома притащил», – предположила Капа) и таких же десять стульев. Справа от входа, в углу, расположилась жаровня с угольями – для обогрева палатки, левый угол был занят изрубленными доспехами, сваленными бесформенной кучей («Металлолом, сир, сплошной металлолом»). Все койки были заняты замотанными в бинты фигурами, у некоторых даже лиц видно не было. Бинты были чистые, как и постели у раненых, что говорило о достаточном уходе: даже воздух в палатке пропитался чистотой и свежестью.

На приветствие короля ответили не все: Василий расслышал только два или три голоса. Остальные были или без сознания, или крепко спали, измученные болью от ран. Найдя среди раненых Готама, король уселся к нему на койку и придержал попытавшегося встать барона:

– Лежите, Готам, лежите. Вам не трудно разговаривать?

– Я почти здоров, Ваше Величество. Ещё день-два, и буду готов к любому Вашему заданию.

– По вашему виду этого не скажешь, барон. Больше похоже, что вы через день-два собираетесь покинуть навсегда этот мир. И хочу сказать, что не одобряю подобных намерений: все серьёзные битвы с Масками у нас впереди, и вашему мечу всегда найдётся дело.

– Я просто устал, Ваше Величество. Почти не сплю: мой сын, – барон показал на забинтованную с головой фигуру на соседней койке, – он очень плох. Не знаю, выживет ли. Боюсь пропустить кризис и проспать его смерть…

– Полно, барон, полно. Я сам пришёл в себя всего пару часов назад. Не думаю, что ваш Брей, с его-то молодым организмом, проваляется в бесчувствии намного дольше старого короля. Открою вам маленький секрет, Готам: соргонские боги не позволят умереть ни одному из противников Масок, если в нём тлеет хоть малая искорка жизни. Каждая наша жизнь нужна для защиты Соргона, и кто не погибнет в бою, будет обязательно спасён или людьми, или богами. Верьте мне, барон, короли не лгут. Вы можете рассказать мне, как военный министр Скиронара, что творится на белом свете? А то я как-то не в курсе…

– С какого момента докладывать, Ваше Величество?

– Со взрыва Маски, министр. Я же говорю, что очнулся всего пару часов назад. Всё это время я только приветствую тех, кто приветствует меня, и не задал ещё ни одного вопроса.

– Я не видел взрыва Маски, Ваше Величество – в этот момент я уже был без сознания. Но на вопросы времени у меня было побольше Вашего, так как очнулся я вечером того же дня. Поэтому я расскажу Вам то, что узнал сам, и если что-то будет не так, господа меня поправят…

Бальсар, Эрин, Астар и Крейн согласно кивнули на вопрошающий взгляд короля, и Василий пригласил их, указав на стулья:

– Рассаживайтесь, господа, мы некоторое время побудем здесь. Я слушаю вас, барон.

– Вы правильно наметили цель для своей атаки, – заговорил Готам, когда пришедшие с королём уселись поблизости от его койки. – Маска, и в самом деле, держала в полном подчинении всю эту орду пустоголовых. Стоило Вам уничтожить Человека без Лица, как они утратили цель, перестали действовать совместно, и начали драться каждый за себя, даже и друг с другом. Собственно, они сами себя и извели. Нашим солдатам оставалось только оцепить пустоголовых, чтобы те не разбежались, и ждать, пока они порубят друг друга, что и произошло примерно часа через три. Только в двух местах завязались кровопролитные схватки: на месте вашего падения, где собралась почти половина пустоголовых (помните, они бежали Вам наперерез, и многие достигли места гибели Маски раньше, чем Вы дотянулись до неё мечом) и там, где конницу мятежников настиг Даман со своей конной группой.

Когда Маска взорвалась, дружинники мятежных баронов частично сдались, частично бежали. Самых упёртых, что не хотели ни того, ни другого, порубали. Последний пустоголовый погиб, когда уже стемнело – это я к тому, что погоню за сбежавшими конниками не выслали сразу. Её некому было возглавить: были ранены все наши командиры – и я, и Даман, и Астар, и Бушир. Брашера посылать было нельзя – он раттанарец, да и задача его – постоянно находиться возле Вас. Целыми оставались только барон Кайкос и сэр Эрин. Но гном, тот плохо держался в седле – какая уж тут погоня? А Кайкоса одного я отправить не рискнул (к тому времени я уже очнулся, Ваше Величество) – у него же нет никакого военного опыта. Погоня ушла ближе к ночи, когда прибыл Илорин с раттанарскими дворцовыми стражами. Я добавил к его тысяче ста всадникам всех здоровых из конной группы Дамана под командой Кайкоса: вдвоём они, я думаю, управятся.

Убитых закончили хоронить вчера. Вы видели два кургана на месте сражения? Под одним – все наши погибшие, кроме раттанарцев Брашера. Без Вашего согласия мы не рискнули… Да и Илорин убеждён, что отыщет и доставит сюда тела короля Фирсоффа и его свиты. Тогда уж Вы, Ваше Величество, сами решите… Под второй курган положили всех пустоголовых (ровно десять тысяч, как Вы и предполагали) и мятежных дружинников. Вот, вкратце, и всё у меня…

– Благодарю вас, министр Готам, за рассказ, – король поднялся. – Постарайтесь выспаться. Отдохните и – за дело: военный министр сейчас самый нужный в Скиронаре человек. Мы с вами ещё повоюем. Как здесь ухаживают за вами и остальными ранеными? Как с продуктами: кормят нормально? Нет ли каких-нибудь просьб ко мне?

– Жаловаться не на что, Ваше Величество: и уход хороший, и с едой проблем нет. У нас постоянно дежурят жрицы Матушки – они ушли только перед Вашим приездом, чтобы не мешать. Если чего не достаёт, нам приносят из моего дома. А просьба у меня такая: мне бы хотелось, чтобы Котах и его люди получили прощение. Они заслужили это прощение в бою. Что там говорить, Ваше Величество, если Котах трижды спас мне жизнь, закрывая меня своим телом от мечей пустоголовых. Да и другие – оберегали меня, как могли. Я и уцелел только благодаря этим шести раскаявшимся разбойникам…

– Мне понятно ваше желание, барон. Но я не властен дарить прощение тем, кого не я наказывал. Только жители Скироны имеют право прощать или не прощать… Остальных людей Котаха где похоронили, в каком кургане?

– Вместе с защитниками города. Горожане не возражали.

– Значит, частичное прощение у ваших подопечных уже есть, – король подошёл к койке, на которой метался в жару бессознательный Котах. Разбойник был неузнаваем: запёкшиеся и растрескавшиеся губы, исхудавшее лицо, исчёрканное свежими рубцами шрамов от оставленных мечом ран, и даже щетина, густо покрывавшая его щёки в ночь перед боем, утратила свой иссиня чёрный цвет, и была какой-то болезненно серой. – Досталось ему изрядно. Вот что, министр Готам! Мы будем формировать заново армию Скиронара, и если эти ребята изъявят желание служить в ней, – король обвёл рукой палатку, – то сержант Котах и пять капралов вполне могут быть зачислены в неё вашим приказом. Такая награда – в наших силах. Идёмте, господа, пора приниматься за работу.

2.

Работа, обещанная королём, началась не сразу. Прошло ещё минут двадцать, в которые Василий грустно постоял перед обоими свеженасыпанными курганами и подбросил в каждый по комку мёрзлой земли, отдавая дань мёртвым. Ещё несколько минут он потратил на наблюдение за Эрином: было интересно знать, как тот садится на своего тяжеловоза. Но это не заняло много времени: конь просто по команде хозяина присел в передних ногах, и гном без труда достал до высоких стремян.

Ушло время и на обратную дорогу, но тоже не много, потому что возвращаться король решил галопом. Скиронцы, и на сей раз, учтиво не препятствовали Василию ездить по улицам своего города, и, может, только поэтому никто не попал под копыта несущихся во дворец лошадей.

Барон Крейн снова погрузился в анализ поведения короля, такой же, впрочем, безрезультатный, как и прежние попытки. Ну, зачем, спрашивается, нужно было ехать аж до палатки Готама, чтобы узнать то, что мог рассказать королю любой, да хотя бы и он, Крейн, не покидая стен кабинета? Зачем Василий приглашал в палатку людей и этого, тьфу, гнома, если не задал им ни одного вопроса и не выслушал никого, кроме Готама? Почему король почтил своим вниманием оба кургана? Не знал, под которым из них похоронены враги? Или не видел разницы между погибшими? Наблюдали у курганов его немногие, но Скирона, всё равно, будет знать о каждом шаге Василия, и что подумают о короле люди, одни только боги знают. Неужели ему до этого дела нет?

Опасная смесь простоты и бесцеремонности в поведении Василия никак не давала Крейну предугадать королевские мысли, а, значит, и поступки, чтобы подстроиться под них и занять у трона привычное положение нужного королю человека. А второе за этот день предупреждение, высказанное королём Крейну, пока поднимались в кабинет, ещё больше озадачило барона.

– У меня хорошая память, – сказал ему король, – и я запомнил ваши слова, что сын поддержал решение Готама поселиться в палатке. Вы не объясните мне, как находящийся без сознания юноша смог высказать подобное пожелание? Берегитесь, барон! Если я перестану доверять вашим словам, то больше не расслышу ни одного вашего слова, что бы вы мне не говорили. Вряд ли для вас это хорошо закончится.

И Крейн почувствовал холодную струйку пота между лопаток, и в кабинет короля вошёл на негнущихся ногах, словно поднимался на эшафот. Огорчённый, он даже не заметил, когда король отослал почти всех, оставив только пять-шесть своих любимчиков, среди которых он, Крейн, выглядел белой вороной, и началась работа, обещанная королём.

– Господа, как я понял, некоторые из вас были ранены. Достаточно ли вы поправились, чтобы заниматься делами Скиронара, или вам необходимо ещё время для полного выздоровления? Говорите сейчас – потом не будет такой возможности. Барон Крейн, это касается только раненых в сражении. Вы же, даже если больны, должны будете отказаться от отдыха: ваше задание никто, кроме вас, не выполнит. Вы не забыли о присяге Баронского Совета? Присягу я буду принимать сегодня в три часа пополудни на площади перед дворцом, и горе тем баронам, которые не явятся без уважительной причины. Я предупреждал, помните? Продумайте процедуру – мы позже её обсудим. Не забудьте о Знамени Скиронара: без него присяга не будет иметь силы. Вы знаете, сколько баронов в городе? Нет? Пересчитаете и доложите через два часа. Чья помощь из присутствующих здесь вам нужна? Справитесь сами? Тем лучше, барон. Лейтенант Даман, у вас найдётся сотня стражей для помощи Крейну? Подберите стражам толкового командира и объясните ему суть задания: если кто-нибудь захочет вызвать барона Крейна на поединок или как-то иначе попытается сорвать сегодняшнюю присягу Баронского Совета – убивать таких на месте. Борьба за Скиронар ещё не закончена, и без присяги Совета будет длиться бесконечно, а могильным курганам вокруг города не будет числа. Это вы понимаете, лейтенант?

– Да, Ваше Величество. Поэтому, с Вашего разрешения, я сотню поведу сам. Безопасность барона Крейна я обеспечу.

– Его могут застрелить из лука, учитывайте и такую возможность. Ваша дружина, барон, тоже должна быть в полной готовности. Но постарайтесь, всё же, чтобы Совет присягнул добровольно: мне нужны союзники, а не скрытые враги. Желаю успеха. Идите, Крейн, время уже пошло. Через два часа жду вас с докладом… – король замолк. Вновь заговорил он только после ухода Крейна и Дамана:

– Мы потеряли пять дней, господа. Пять дней, которые были необходимы для укрепления Скиронара. Наш враг использовал эти дни полностью. В ближайшее время следует ожидать атаки на Скиронар на двух направлениях: из Аквиннара и со стороны Хафелара. Это если надеяться, что горы для Масок так же непреодолимы, как и для нас… А у нас фактически нет армии!

– Как это нет, сир? – обиделся гном. – А мы?

– Ваше участие в боях бесценно, господа. Но отсутствие армии означает, что мы не имеем достаточного количества солдат даже для обороны столицы. Я не говорю уже о защите всего Скиронара. Регулярной боеспособной армии у нас нет. Вот у вас, Бушир, какие у вас на сегодняшний день силы?

– Почти полторы тысячи пехоты и восемьдесят всадников здесь, в Скироне. Почти столько же всадников я отправил с бароном Кайкосом. Значит, всего полторы сотни всадников. Правда, мои пехотинцы в большом количестве новички, пришедшие к цветным повязкам уже после боя. Но их обучают по мере возможностей.

– И что вы будете делать с этими силами, когда из Хафелара явится новый Человек без Лица с десятком тысяч пустоголовых и навербованным его союзниками неизвестным нам количеством войск? Ни в одном королевстве Соргона, за исключением Раттанара, нет достаточных сил для сопротивления мятежникам. Это означает, что из Аквиннара на нас могут ударить войска в девять раз большие, чем из Хафелара. И нанесут нам удар в самое ближайшее время. Какое-то количество дней у Масок уйдёт на захват провинции в завоёванных королевствах, а затем объединёнными силами они нанесут удар на Скиронар. Они просто сметут нас, если мы не подготовимся должным образом. А ведь ещё не изгнаны Маски из Раттанара! Там тоже не было достаточных сил для полного освобождения королевства, только для обороны столицы. А они ещё отправили сюда Илорина! Вы понимаете, в каком мы положении, господа? Неожиданность нашего появления в Скироне и удача в сражении дали нам некоторое преимущество на первых порах, но мы умудрились впустую потратить пять дней.

– Вы зря волнуетесь, сир, – попытался успокоить короля Эрин. – Всё не так плохо, как кажется… Мы уже один раз победили, не имея ничего, кроме желания победить. Справимся и теперь…

– Я не волнуюсь, сэр Эрин! Я напуган нашей бездеятельностью! Вы представляете, что будет, если столько погубленных нами жизней – два кургана трупов – окажутся напрасной жертвой? Все мы – никчемные полководцы, раз позволили себе расслабиться на пять дней после первого незначительного успеха. У нас одно спасение: сразу после присяги и объявления войны Скиронара – Маскам начать полную мобилизацию что людей, что гномов. И не только в столице. Нужно поднимать на войну всё королевство. Для этого создать комиссию по мобилизации и разослать от её имени по всем городам и другим селениям надёжных, верных нам солдат – проводить набор в армию…

«– Вы, сир, я вижу, жить не можете без комиссаров. А партию большевиков, когда создавать начнёте?»

– У солдат, сир, авторитета будет маловато, – вступил в разговор Бальсар. – Надо бы присвоить им чин сержантов, на худой конец – капралов, и посылать группами: капрал и пять-десять рядовых. Тогда дело легче пойдёт.

– Я так понимаю, Ваше Величество, что набор солдат – только часть проблемы. Необходима мобилизация коней, продовольствия, оружия, доспехов, одежды… Если просто отнимать, то мы поднимем всё королевство, но только против себя. А платить нам нечем…

– После присяги, Астар, деньги будут. Скажите, хозяйство дворца очень сложная штука? Вы, как министр Двора, имеете ли дело со снабжением дворца разными припасами?

– Всё снабжение проходит через мои руки, Ваше Величество. Кроме того, я держу в памяти каждую деталь обстановки. Все эти украшения комнат, шкатулки, статуэтки и всякую всячину – можете спросить у меня в любое время, и я отвечу, где что находится и куда переставлено.

– И в дворцовой страже вы были лейтенантом… Знаете, Астар, а ведь для вас есть очень важная работа… Прямо таки замечательная работа! Вот только Двор без вас осиротеет…

3.

«– До чего же быстро проходят у Вас совещания, сир! Раз-раз, и готово, и все разбежались исполнять. Даже завидно…»

«– Когда совещаются единомышленники, у них совещания не затягиваются: решения принимаются верные и принимаются быстро».

«– Единомышленники, я думаю, это когда много-много людей, среди которых мыслит только один. Вот как сейчас. Не так ли, сир?»

«– И этот один, конечно же, ты, Капа?»

«– Я не один, сир, я – одна! А имела я в виду Вас. Что они все Вам в рот смотрят? Могли бы за пять дней и сами хоть что-то сделать. Что мы им нанялись – спасать их от Масок?»

«– Ты – не знаю. А я – да! Меня для того и притащили в Соргон, чтобы с Масками воевать. Ты же и притащила. Сейчас мы с тобой столкнулись с главным недостатком монархии: когда подданные не знают планов короля – они не делают абсолютно ничего. А у меня чётких планов, как раз, и нет: я же никогда не воевал, да ещё и в таких масштабах. Тыкаюсь во все стороны, как слепой щенок в надежде, авось повезёт».

«– Вы не доверяете Крейну?»

«– С чего ты взяла?»

«– При нём Вы не обсуждали своих проектов военной кампании ни в палатке, ни здесь».

«– В палатке я ещё не имел никаких проектов, Капа. А здесь… Барон слишком лезет в глаза, старается отпихнуть других в сторону: Готама, например. Может он и толковый исполнитель – сегодня проверим, но мне не нравятся самоуверенные типы… И не потому, что нагло себя ведут. Они часто ошибаются, неверно оценивая свои возможности и возможности противной стороны, и могут загубить любое дело. А Крейн, к тому же, так и норовит оказать мне услугу, о которой я его не прошу и, чтобы доказать свою полезность, готов наворотить чего попало. Стоит ли рисковать, позволив Крейну знать слишком много?»

«– А Вы не боитесь, что Вас подведёт кто-то другой? Астар, например. Или тот же Готам».

«– Никто не застрахован от ошибок, Капа. Но Астар и Готам, в отличие от приятеля Крейна, стремятся не мне услужить, а выиграть свалившуюся на Соргон войну. Пока я буду действовать разумно и для победы, они не подведут меня. Другими словами, они меня не подведут, пока я не подведу их. Все мы зависимы друг от друга и, если будем друг другу помогать, то и ошибок почти не будет. Понимаешь?».

До присяги ещё оставалось время, и Василий с Капой обсуждали итоги только что закончившегося совещания. Капина формулировка единомыслия участников совещания была достаточно справедлива, поскольку идеи выдвигал только король. Остальные же тщательно обсасывали их и вносили предложения, но никто не блеснул собственной концепцией тактики и стратегии предстоящих боевых действий. Нахальство, с каким Василий провёл битву под стенами Скироны, сделало короля непререкаемым авторитетом в военных вопросах, и теперь никто не сомневался в реальности королевских замыслов. От Василия ждали команд, и не спешили давать ему советы.

«– Сир, они верят, что вы можете ВСЁ! Прикажите любому из них в одиночку сходить к Разрушителю и через три дня притащить его сюда – пойдут, не задумываясь. И что самое смешное, притащат – настолько они верят в безошибочность Ваших приказов!»

«– Какая-то ерунда получается: воевать нам придётся сразу в нескольких королевствах, и мне одному везде не успеть. Может, это у них временно? Пока я торчу у них над головой, а, Капа?»

«– Надо скорее ехать в Раттанар, а они здесь пусть уж сами…»

«– Верно, но сначала наладить бы дело… Не бросать же всё, как есть!»

Король снова стал перебирать в памяти закончившееся недавно совещание («Правильнее будет говорить про него «военный совет», сир!»). Смущало Василия слишком малое количество людей, которым он доверял полностью («Вы забыли гномов, сир!»). Кто рядом с ним был надёжен? Эрин и Бальсар, само собой. Ещё барон Готам, временный военный министр Скиронара. Министр Скиронарского королевского Двора Астар. Зять Астара Даман, лейтенант местной дворцовой стражи. Потом – Бушир («Земляк, сир!»), служитель Разящего из Раттанара и член организованного Фирсоффом Храмового Круга. Раттанарский посланник в Скироне барон Брашер. Лейтенант Илорин, присланный королевой Магдой («Воистину королева, сир!»). Да! Из местных следует учитывать ещё барона Кайкоса и сына Готама – Брея. Вот и все, на кого приходится пока рассчитывать («Не густо, сир!»). Худо-бедно, не спуская с него глаз, можно использовать и барона Крейна.

«– Действительно, не густо, Капа!»

«– Вы меня не посчитали, а я – самая надёжная!»

«– Я и себя не посчитал. Мы с тобой, дорогая, вне конкуренции. Наша с тобой надёжность не вызывает у меня ни малейших сомнений. Давай лучше прикинем, насколько верно я распределил обязанности по защите Скиронара в нашей малочисленной команде. Итак, номер первый – барон Готам. После присяги я своим указом подтверждаю его назначение на должность военного министра и назначаю его главнокомандующим всей скиронарской армией…»

«– Ему армию создавать, ему и командовать ею. Но не лучше ли было поручить это Эрину?»

«– Эрин и Бальсар здесь не останутся. Не забывай, у нас впереди – Раттанар, сердце всей соргонской свободы: оба могут мне понадобиться там. Да, и не готов я ещё с ними расставаться. Они – две мои опоры, две ноги, благодаря которым я только и стою сейчас рядом с королевской властью. Боюсь, без них мне долго не протянуть. Нет, Капа, главным здесь, кроме Готама, мне оставить некого».

«– Значит ли это, что Готам становится Вашим наместником в Скиронаре?»

«– Плодить наместников преждевременно. Будет в наших руках три-четыре королевства, тогда – да, тогда можно будет назначать наместников или вице-королей… Что-нибудь в этом духе».

«– Ладно, на счёт Готама – я согласна с Вами, сир».

«– Номер второй – Астар. Я назначаю нашего министра Двора начальником интендантской службы скиронарской армии. Комиссию по мобилизации подчиним ему же. И сапёрные части, формирование которых поможет наладить Бальсар. Сейчас важно построить мощные укрепления на границах с Аквиннаром и Хафеларом. Особенно с Аквиннаром. Какое, всё-таки, счастье, что можно быть более-менее спокойными, перекрыв только два горных ущелья…»

«– Там же есть форты пограничников, сир!»

«– Пограничный форт – всего лишь укреплённая казарма для пяти сотен пограничников, и нападения крупных сил противника ему не отразить. Вместо форта нам нужна мощная крепость с гарнизоном не меньше десяти тысяч солдат, способная остановить любую по численности армию врага и выдержать сколь угодно долгую осаду. Если бы мы не потеряли этих пяти дней…»

«– Пустяки, наверстаем, сир».

«– Твоими устами, да мёд пить!»

«– Не получится, сир, нету у меня никаких устов… устей… Ну, Вы меня поняли. В общем, Вы и отправили Астара обратно к Готаму, чтобы они к вечеру подготовили план мобилизации. Так?»

«– Умница. Номера третий и четвёртый: Даман и Бушир. Одного из них я поставлю на границу с Аквиннаром, другого – на Хафеларскую границу. Пусть укрепляют и защищают. Брею, сыну Готама, я планирую поручить команду резервом и обучение новобранцев».

«– Сир, в Скиронаре полно своих военных чинов…»

«– Где были эти чины пять дней назад? Использовать мы их будем, но осмотрительно, и только под руководством тех, кому я доверяю. Кто там у нас ещё остался?»

«– Бароны Брашер и Кайкос, сир».

«– Брашер, по-прежнему, будет при старой своей должности: посланником Раттанара. Заодно будет и моими глазами в Скироне… А также буфером между мной и Баронским Советом, чтобы Крейн не особенно мне надоедал. Кайкоса можно поставить комендантом Скироны или ещё где приткнуть с пользой для дела. Хоть в штабе у Готама».

«– А что – Крейн?»

«– А Крейн будет у нас гражданской властью, и возможностей властвовать у него будет мало-мало: война, Капа, война…»

4.

– Вот он, сир, «Кодекс рыцарей Соргона», – Эрин положил свиток на стол перед королём и отошёл в сторону, чтобы не мешать.

– Садитесь, сэр Эрин, в ногах правды нет. Бальсар его смотрел?

– Да, сир, мы обсуждали с ним некоторые пункты. Тут главное, чтобы формулировка отражала суть и была понятна даже «самому неграмотному мужику» – Бальсара слова, не мои. Но я согласен с ними и старался им следовать.

Король начал читать:

«Этот кодекс определяет, каким быть соргонскому рыцарю, и должен соблюдаться каждым, входящим в рыцарское братство воином, не зависимо ни от положения рыцаря в Ордене, ни, тем более, от положения его в обществе. Все рыцари изначально равны как в своих обязательствах, так и в своих правах. Каждый, кто не согласен хоть с одним пунктом Кодекса, рыцарем быть не может.

Рыцарь ордена должен:

– Жить, чтобы служить Короне и Соргону.»

– Скажите, сэр Эрин, этот пункт не вызывает у вас сомнений? Присягу у вас я принял до конца войны. Скиронарские бароны тоже будут присягать до конца войны. Соргонский рыцарский Орден не сможет служить Короне, когда закончится война, и королевства опять будут жить каждое само по себе. Корон будет слишком много. Какой же из них служить рыцарю? Рыцари разделятся между королевствами или вы их вообще упраздните?

– Пока, сир, других Корон, кроме Вашей, в Соргоне нет, этот пункт бесспорно верен. Что будет после войны, никто из нас не знает. Я считаю, и Бальсар согласен со мной, что рыцарский Орден должен служить, прежде всего, Короне, не зависимо от того, кто будет возглавлять Орден, и кто будет носить Корону. Возможно, как раз Орден окажется той силой, которая не позволит после войны распасться союзу королевств, и гоблины тогда перестанут быть для Соргона проблемой. Кто в Соргоне не мечтает о море, о свободном от гоблинских набегов побережье? Море должно принадлежать нам.

– Гномам?

– Соргонцам!

– У вас государственный ум, сэр Эрин, вы очень прозорливый политик. Я больше не возражаю против этого пункта.

Дальнейшие пункты Кодекса гласили:

«– Прожить жизнь так, чтобы она была достойна уважения и славы.

– Никогда не нападать на безоружного противника.

– Никогда не использовать оружие на более слабом противнике.

– Никогда не нападать со спины.

– Не лгать.

– Не предавать.

– Не мошенничать.

– Не пытать.

– Повиноваться законам королевства и рыцарства.

– Вершить правосудие.

– Защищать слабых и невиновных.

– Проявлять уважение к старшим.

– Проявлять храбрость в словах и делах.

– Сражаться доблестно.

– Никогда не отказываться от друга, союзника или благородного поступка.

– Всегда держать слово чести.

– Быть вежливым и внимательным.

– Показывать умение вести себя.

– Быть почтительным к сюзерену, женщинам и чести.

– Хранить верность Короне, Соргону и друзьям.

– Не испытывать страха.

– Не отступать перед врагом».

– Вы хорошо поработали, сэр Эрин. Вот только – «не отступать перед врагом». Меня смущает такая категоричность: ради победы отступление бывает иногда необходимо, чтобы сохранить армию. Значит ли это, что когда я дам приказ отступить, рыцари не подчинятся и погибнут в неравном бою? Потеряв лучших солдат, армия может утратить способность сражаться.

– Приказы командира рыцарь обязан исполнять. «Не отступать» я понимаю, как запрет на отход, если приказано сражаться. Умри, но не отступай, не показывай спину врагу. Много ли осталось в живых городских стражей, бежавших от пустоголовых? А Готам и Котах выжили в самом центре боя, и для победы их стойкость имела большое значение. Или взять того же Брея: вдвоём с Астаром сражались они в самой гуще пустоголовых, и были ещё на ногах, когда отставшие вассалы Готама пробились к ним. Оба остались живы, как и единственный соргонский король, тело которого они защищали от этой толпы убийц…

«– Это он о Вас, сир».

«– Похоже, что так, Капа».

– Значит, я обязан жизнью Астару и Брею?

– И Брашеру, который с кургана видел и взрыв, и Ваше падение, и заставил всех нас бежать к месту взрыва конским галопом, что, как сами понимаете, нам не очень-то легко было сделать после двух часов ожесточённой рубки – коней-то наших у кургана пустоголовые всех извели. И тридцати раттанарцам Брашера, сумевшим пробиться к Вам через тысячную толпу, не потеряв при этом ни одного человека. И коню Вашему Грому, копытами и зубами дравшемуся над Вашим телом не менее отчаянно, чем Брей с Астаром…

– Мне кажется, что вы чем-то недовольны, сэр Эрин. Не скажете ли, чем?

– Вы не имеете права, сир, так рисковать в дальнейшем. У Вас достаточно подданных, которым можно поручать опасные задания, в том числе – и водить в атаку войска…

– Извините, что я перебиваю вас, сэр Эрин, но некоторый риск неизбежен. И я буду сам решать, когда он оправдан, а когда – нет. В данном случае он был оправдан, потому что я о Маске узнал много нового, чего ни один исполнитель мне не смог бы рассказать. Так я узнал, что Человек без Лица никому из вас не по зубам. Боюсь, что поразить обычным оружием его невозможно: остатки моего меча – лучшее тому доказательство…

– Но Вы же убили его!

– Мне просто повезло. Из-за недостатка времени на захват Маски в плен мне пришлось рубить его мечом, чего ни я, ни он не ожидали, и его защитное поле не сработало в полную силу. Но и того, что мне перепало, хватило с лихвой.

– Магическая защита, сир?

– Нет, не думаю. Скорее, энергетическая. Магию я, наверное, распознал бы. Маска скрыта каким-то энергетическим экраном. И, если бы я не был соргонским королём, и потому не обладал бы неведомой мне силой переделывать Знамя или доставать из воздуха Королевские Грамоты, или менять изображение на наших монетах («Подснежники, сир: в Чернигове Вы из воздуха достали букетик подснежников!»), от меня осталась бы горстка углей, не более. Мне надо обдумать новые знания о Масках, и найти способ, которым бы можно было уничтожать их без риска для жизни…

– Скажите нам, в каком направлении думать, и все учёные гномов будут искать решение вместе с Вами.

– Пока сам не знаю, сэр Эрин, но если мне удастся понять, как работают мои королевские умения, то и решение, я думаю, отыщется. А разбираться с моими возможностями надо: очень странно они проявляются. Меня удивляет, например, почему рука, державшая меч, была обожжена, обгорело лицо, но больше никаких следов от ожогов я не нашёл. Правда, я не смотрел под «чешуёй», но без вашей или Бальсара помощи мне её не снять…

– Мы тоже не можем её снять, сир, – Эрин смущённо закашлялся. – Кхе-е, кхе-е. Это не та «чешуя», что я Вам дал. Все секретные замки на ней исчезли, она теперь полностью одинаковая везде, где мы смогли рассмотреть, не прикасаясь к ней. Сир, она больно бьётся искрами, когда к ней прикасаешься… Но мы что-нибудь придумаем…