Текст книги "Новые Бермуды"

Автор книги: Василий Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Василий Акулов
Новые Бермуды

ГЛАВА I УШЕЛ И НЕ ВЕРНУЛСЯ

– Ты когда вернешься? – спросила Полина.

– Скоро, – ответил Сан Саныч и улыбнулся ей.

– Как тогда?

– Еще быстрей, – сказал Сан Саныч и ушел.

Но он не сдержал своего обещания. В это день он не вернулся. Не было его и на следующий день. Через три дня надежда на его возвращение начала угасать…

Вспоминая, как она прощалась с отцом, Полина почувствовала, как защипало глаза и навернувшиеся слезы сразу сделали окружающий мир зыбким, расплывчатым.

Мама всегда стремилась обходить тему исчезновения Сан Саныча и тихонько плакала ночами, стараясь не напоминать лишний раз дочери о поселившемся в их семье горе. Но однажды, не выдержав, бросила в сердцах:

– Господи, пусть бы хоть до пенсии свой вечный двигатель собирал, только бы дома был! Расплакавшись, она ушла в комнату. Полина, окинув взглядом тут и там громоздившиеся модели двигателя, вспомнила…

Вспомнила, как однажды отец, увлекшись очередной идеей, даже не пошел на работу и целый день лихорадочно собирал очередную модель двигателя, пока осенившая его мысль не позабылась. Мама, узнав об этом, не выдержала и сказала ему:

– Саш, заканчивал бы ты с этим ребячеством. Люди же смеются.

Сан Саныч отложил незаконченный двигатель, молча вышел из комнаты и больше не подходил к своим изобретениям.

Не подходил, пока не прослышал о забавном шарике, всегда возвращающемся на свое место, который был найден в зоне. После этого Сан Саныч втайне от жены начал ходить в зону. Полина, узнав о походах отца, стала уговаривать его взять ее с собой, но тот был непреклонен:

– Даже не проси, не возьму. Сиди дома, мне так спокойней будет. И когда Полина, надув от обиды губы, пошла в свою комнату, добавил:

– Я же не потому тебя с собой не беру, что мне с тобой возиться неохота. Просто не хочу подвергать тебя опасности.

– Какой опасности?! – со слезами в голосе воскликнула Полина. – Соседские мальчишки этот треугольник облазили вдоль и поперек, и ничего.

– Просто их родители не знают, где их сыновья носятся. А узнали бы – уши бы им оборвали, чтоб неповадно было. Ты пойми, ведь не знаешь, что от этого треугольника ждать. Сегодня он тебе маленький забавный шарик подкинет, а завтра каким-нибудь шариком придавит. А тогда уже поздно будет канючить: «Я больше не буду».

После этого разговора Полина больше не просила отца взять ее с собой, да и сама не пыталась пробраться в М-ский треугольник.

А у Сан Саныча начался новый период творческой деятельности. Можно сказать, у него открылось второе дыхание. Квартира с поражающей быстротой заполнялась моделями вечных двигателей. Идеи не успевали воплощаться, и многие из них оставались в виде набросков, понятных лишь одному Сан Санычу.

Он приносил из МТ самые разные предметы, которые обладали странными, необъяснимыми свойствами, и использовал их для своих опытов. Сан Саныч называл эти предметы «безделушками». Модели двигателей вскоре заполонили всю квартиру, загромоздив все полки, шкафы, тумбочки. Их можно было найти везде: под ванной, в шифоньере, на балконе. Не избежала этой участи и комната Полины. И так продолжалось несколько месяцев.

Но однажды Сан Саныч возвратился из похода прямо-таки сияющим. На цыпочках прокравшись мимо кухни, где мама готовила ужин, он вбежал в Полинину комнату, поднял дочь на руки и, подкидывая ее к потолку, негромко прокричал:

– Ура, Полинка! Да здравствует перпетуум мобиле!

– Что, изобрел?! – удивленно воскликнула Полина.

– Пока нет, – ответил папа, опуская ее на пол, – но не сегодня-завтра все будет готово. Прославимся, – мечтательно протянул он.

– А что ты нашел? Покажи! – подскочила от нетерпения Полина.

– О! Гляди.

Сан Саныч достал из кармана белую пирамидку и протянул дочери. Полина взяла пирамидку в руки, повертела ее и, не обнаружив ничего необычного, спросила:

– А в чем секрет-то?

– А ты попробуй ее поставить на стол, – с загадочным видом произнес Сан Саныч.

Полина подошла к столу и поставила на него пирамидку. Но как только она убрала руку, пирамидка перевернулась и встала на острие, медленно покачиваясь из стороны в сторону.

– Ой! – от неожиданности вскрикнула Полина и отдернула руку. – А как это она так?

– Не знаю, – улыбнулся Сан Саныч. – Да и важно ли это? Если уж ученые отказались объяснить, что тут у нас происходит, я-то откуда могу знать? Но из этой штуки можно такой двигатель сделать, все академики с профессорами упадут.

– А какой? – заинтересованно спросила Полина.

– Сделаю, увидишь, – сказал Сан Саныч и, забрав пирамидку, вышел из комнаты дочери.

С этого дня для Елены Сергеевны наступили счастливые деньки. Она знала, что Сан Саныч втайне от нее ходит в зону, и хотя делала вид, что не замечает этого, все же была недовольна увлечением супруга.

Теперь же Сан Саныч проводил дома каждую свободную минутку, собирая очередную модель вечного двигателя. А однажды случилось нечто уж вовсе необычное: споткнувшись об один из двигателей, лежавших под вешалкой в коридоре, Сан Саныч решительным жестом выгреб оттуда все железки, собрал в мешок и отнес в сарай.

Полина и мама, наблюдавшие за этим, удивленно переглянулись, не сказав ни слова. А удивляться было чему, если вспомнить, что раньше на одну только просьбу убрать ненужные Сан Санычу детали двигателей с книжного шкафа, чтобы освободить место, он начинал возмущаться и требовать к его увлечению уважения. После таких дебатов Елена Сергеевна жалела о своей просьбе и зарекалась когда-либо говорить на эту тему. Вернувшись из сарая, Сан Саныч посмотрел на дочку и супругу и, улыбаясь, сказал:

– Девчонки, не пугайтесь. Я в здравом уме и твердой памяти. Просто дело близится к концу. Вот тогда я посмеюсь над этими учеными. «Не может быть, не может быть», – передразнил он кого-то. – А мы вот посмотрим, как не может. А? – и он весело подмигнул Полине.

Таким оживленным он не был давно. А через два дня настал день его триумфа. В этот вечер Сан Саныч, как обычно, сидел, склонясь над будущим двигателем. Мама с Полиной готовили ужин, и тут они услышали, как Сан Саныч позвал их:

– Девчонки-и-и!

Полина и мама вошли в комнату. Сан Саныч стоял у стола, горделиво подбоченясь, а на столе возвышалась очередная модель двигателя, которая разительно отличалась от всех предыдущих: она работала!

– Прошу знакомиться – перпетуум мобиле.

– Получилось!!! – радостно закричала Полина и бросилась на шею отцу.

– А как же иначе, – самодовольно усмехнулся Сан Саныч. – Мы, чай, тоже не лаптем щи хлебаем, – и добавил свою излюбленную фразу: – Счастье – дело техники.

Мама подошла к столу и наклонилась над двигателем, с недоверием разглядывая вертящуюся конструкцию.

– Это и есть твое «мобиле» – так! Или как там его? – осторожно спросила она.

– Еще какое мобиле! – смеясь, ответил папа. – Но об этом потом. Самое главное уже позади. А теперь собирайтесь.

– Куда? – в один голос спросили Полина и мама.

– Завтра пятница. Давайте-ка после работы рванем на рыбалку. Сто лет уже всей семьей никуда не выбирались.

– На рыбалку! На рыбалку! – запрыгала от радости Полина и побежала в свою комнату собирать рюкзак. Мама, по-прежнему с недоверчивым выражением на лице, произнесла:

– Это что-то невероятное.

– Это точно, – подтвердил папа и полез на антресоли доставать свой спиннинг.

Однако спокойствие папы было большей частью показным. Среди ночи он несколько раз вставал и, шлепая босыми ногами по полу, семенил к столу, чтобы посмотреть, работает ли его изобретение. Но все, по-видимому, было в порядке – Полина слышала, как, подойдя к двигателю, папа каждый раз удовлетворенно хмыкал и, полюбовавшись на вертящуюся конструкцию, возвращался в постель. К счастью, эта беспокойная ночь закончилась, и наступило солнечное утро. Голосистый будильник оповестил всех членов семьи Поляковых, что пора вставать.

Только открыв глаза, Полина вскочила с кровати и выбежала из своей комнаты. На выходе она столкнулась с папой, который тоже торопился к своему детищу, чтобы удостовериться, что оно еще живо.

– Кто последний, тот засоня! – крикнул папа, и они с Полиной, толкаясь, помчались по коридору. Добежав до комнаты, где стоял двигатель, они кинулись к столу. За ночь ничего не изменилось: колесики вращались, шайбочки вертелись.

– Работает! – воскликнул Сан Саныч, подхватил смеющуюся Полину и подбросил ее к потолку. Поймав ее, он прошептал ей на ухо:

– Новая жизнь начинается, Полинка. Новая и к тому же замечательная.

И началась она этим же вечером. Родители, придя с работы, взяли заранее приготовленные сумки, Полина подхватила свой рюкзак, и вся семья отправилась в верховья речки Ольховки. Руководил походом глава семьи, а женский состав экспедиции лишь собирал по дороге цветы, полностью доверив выбор маршрута Сан Санычу. На заходе солнца они дошли до места, где русло реки делало небольшой изгиб. У самой воды, среди ив, склонившихся над рекой, была небольшая полянка, поросшая ровным ковром травы. Увидев это великолепие, мама не удержалась:

– Красота-то какая! – вдыхая свежий вечерний воздух, воскликнула она.

– А почему мы раньше здесь никогда не бывали? – спросила Полина.

– А я это место специально в тайне держал, для особого случая, – горделиво сказал Сан Саныч.

Поляковы поставили палатку, развели костер, и Полина села поближе к огню, поджаривая насаженные на прутики кусочки хлеба.

– Пап, – спросила она, – а что ты теперь будешь со своим двигателем делать?

– В Москву поеду, ученым людям покажу. Уж они-то найдут, куда его пристроить.

– Как в Москву? – встревожилась мама. – А как же мы, как работа?

– Ну, я же ненадолго. Максимум на неделю. А на работе возьму за свой счет, – начал оправдываться папа.

– Эх, – вздохнула мама, – а я-то думала, заживем, как раньше, без этих твоих гонок сумасшедших.

– Да, конечно, заживем, – кивнул Сан Саныч, – и не как раньше, а лучше. Вот только съезжу в Москву, и начнем новую жизнь. Но он даже не подозревал, какой удар ему готовит судьба. После прекрасно проведенных на речке выходных семья вернулась домой, и Сан Саныч первым делом прошел в комнату, где стоял двигатель. Секунду спустя Полина и мама, еще стоявшие в коридоре, услышали его горестный возглас:

– Да что же это такое!

Они вбежали в комнату, уже догадываясь о случившемся. Сан Саныч стоял, оперевшись о стол, и опустошенно смотрел на безжизненно замерший двигатель. Затянувшееся молчание перерастало в мучительное, гнетущее безмолвие.

– Пап, – осторожно тронула Полина отца за рукав, – а может, там просто что-то заело? Может, смазать?

– Да, да, – забормотал Сан Саныч, не двигаясь с места, – смазать.

Он подошел к окну и, глядя в темноту, начал тихо, почти неслышно что-то говорить. Елена Сергеевна и Полина подошли к нему поближе.

– Невозможен. Конечно, невозможен. Их же много… Один… Просто… Очень просто… – расслышали они.

Полина подошла к отцу и обняла его. Сан Саныч вздрогнул и, словно очнувшись, оглядел с жалостью смотревших на него дочь и супругу. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась дрожащей, жалкой.

– Ничего, – уже более твердым голосом произнес Сан Саныч, – скоро все наладится. Его лицо просветлело, и он добавил:

– Прямо сейчас и наладится.

Он вышел в коридор и через несколько секунд вернулся в комнату, уже одетый в походную ветровку.

– Саша, ты куда? – встревожилась Елена Сергеевна.

– Не волнуйся, я скоро, – сказал Сан Саныч, укладывая двигатель в сумку, – только избавлюсь от этой напасти.

Подойдя к двери, он обернулся и добавил:

– Навсегда, – и вышел из дома.

Полина и Елена Сергеевна подбежали к окну и увидели, как Сан Саныч вышел из подъезда и решительно зашагал по направлению к М-скому треугольнику.

– Он сейчас вернется? – с надеждой глядя на маму, спросила Полина.

– Конечно, вернется, – уверенно ответила Елена Сергеевна. – А вот тебе спать пора.

Полина беспрекословно пошла в свою комнату, разобрала постель и легла в кровать. Но заснуть она даже не пыталась, потому что знала, что до прихода отца ей это все равно не удастся.

Прошел час, другой. В квартире стояла тишина, только изредка Полина слышала, как ходит мама, выглядывая то в одно, то в другое окно. Время подходило к полуночи, когда задремавшая Полина услышала, как хлопнула входная дверь. Полина выскочила из своей комнаты и увидела сияющего отца. Возбужденно размахивая руками, он громким шепотом что-то рассказывал супруге.

– Папа! – крикнула Полина и, подбежав к отцу, повисла у него на шее.

– Работает! Работает! – закричал Сан Саныч.

– Тише, – шикнула на него Елена Сергеевна, – соседей разбудишь.

– Я все понял, – уже негромко продолжил Сан Саныч, – он работает только в треугольнике. Стоит его отнести подальше от этой зоны, как запас энергии начинает истощаться. Но там-то, там-то ведь он работает! – уже громче воскликнул Сан Саныч и с гордостью извлек из сумки двигатель, в котором опять весело крутились шестеренки.

– Да работает, работает, не кричи только, – напомнила Елена Сергеевна и, с улыбкой глядя на счастливого мужа, с притворной ворчливостью добавила:

– Начинается.

С этого действительно все и началось. На следующий день Сан Саныч взял отпуск и, собравшись в считанные минуты, уехал в Пензу, откуда самолетом отправился в Москву. В столице он рассчитывал попасть в Российскую академию наук, где его изобретением наверняка заинтересуются.

Отправляясь в Москву, Сан Саныч был полон надежд, взахлеб расписывал дочери и супруге, как изменится мир, когда изобретение прочно займет место в жизни людей.

– Наука начнется с самого начала, с нуля! – увлеченно говорил он, укладывая багаж. – Учебники будут переписаны заново!

– Пап, – задумчиво произнесла Полина, – а может, мне пока не учиться? Все равно ведь учебники переписывать будут?

– Поговори у меня, – засмеялся Сан Саныч. – Чтоб в мое отсутствие только пятерки! Ясно?

– Так точно! – вытянув руки по швам, отрапортовала Полина.

Перед отъездом Сан Саныча все были веселы, полны оптимизма и действительно ожидали, что перемены уже на пороге и скоро все будет по-другому. Лучше, чем было раньше. Поэтому неделя, в течение которой Сан Саныч находился в Москве, растянулась для Полины и Елены Сергеевны надолго. Ожиданию, казалось, не будет конца.

Но в один прекрасный день оно все же закончилось. Дверь распахнулась, и на пороге предстал Сан Саныч.

– Ура! Папка… – радостно закричала было Полина, но осеклась и замолчала на полуслове.

Сан Саныч с посеревшим, осунувшимся лицом стоял на пороге, глядя куда-то мимо дочери. Выбежавшая из кухни Елена Сергеевна увидела поникшего мужа и, уже зная ответ, спросила:

– Не приняли?

– Не поверили, – тихо ответил Сан Саныч. – Представляешь? Не поверили! – выкрикнул он.

– Как это? – удивилась Полина.

– А так, – уже спокойней сказал Сан Саныч. – Я им говорю: работает в пределах М-ского треугольника. За его пределами – лишь в течение нескольких дней. А они: «Нет никакого треугольника». Я уж упрашивал, чтобы кого-нибудь со мной послали. Я бы им все показал, рассказал. А, – махнул он рукой, – все без толку, – и прошел в спальню.

Весь день он не выходил из комнаты, лежал на диване, глядя в одну точку. Ближе полудню он встал, оделся, положил в сумку модель двигателя. Елена Сергеевна и Полина молча наблюдали за его сборами. Никто даже не пытался его остановить. По лицу Сан Саныча было ясно, что это бесполезно…

С тех пор прошло уже несколько дней, но поиски результатов так и не дали. Треугольник молчаливо наблюдал за бродившими по нему смельчаками, храня тайну исчезновения Сан Саныча. Список жертв треугольника был открыт.

ГЛАВА II НА НОВОМ МЕСТЕ

– Ди-и-и-на-а-а! – разнесся по двору голос мамы. – До-о-м-о-о-й!

«Ха! – подумала Дина, протискиваясь между сараями, один из которых на первый взгляд явно был ангаром HЛO, замаскированным под гараж. – Скажет тоже – „домой“. Это разве дом. Вот в Новосибирске…»

Хотя Дина уже привыкла к тому, что каждые два-три года ее папу – подполковника ракетных войск – перебрасывают с места на место, их последний переезд ее просто разочаровал. Дом, в котором им теперь предстояло жить, по мнению Дины, не представлял собой ничего интересного – это был небольшой трехэтажный домишко, из тех, что строили лет пятьдесят назад. Ожидать, что в нем можно обнаружить нечто необычное, не приходилось.

Конечно, многочисленные квартиры в разных городах, в которых доводилось жить семье Воронцовых, тоже нельзя было назвать мечтой уфолога, но все же в них иногда попадалось что-нибудь достойное исследования такого специалиста по сверхъестественному и фантастичному, как Дина.

Дина вспомнила, как всего год назад их квартира в военном общежитии прогремела на весь дом как таинственное и даже опасное место. Опасного, правда, ничего не было, но началась эта история более чем таинственно – вдруг, ни с того ни с сего, начали пропадать вещи. Можно было бы подумать, что это самые обычные бытовые кражи, но пропадавшие вещи навряд ли могли порадовать кого-нибудь еще, кроме их хозяина.

Пропадали тапки, оставленные в коридоре, носки, брошенные под кровать, в общем, всякие мелочи, на которые ни один уважающий себя вор не позарится. Поэтому из многочисленных версий, бродивших по дому, вскоре всплыла одна: домовой. Дина назвала это явление более современным языком – полтергейст – и принялась за расследование.

О, это было замечательное время! Вся местная ребятня, которая раньше посмеивалась над пристрастием Дины к расследованиям паранормальных явлений, теперь смотрела на нее с восхищением и безропотно отвечала на вопросы, если у Дины они возникали. Каждый считал за честь помочь в расследовании.

И не важно, что в конце концов во всем оказался виноват соседский ежик, который стаскивал все попадавшиеся ему на пути вещи под шкаф, где решил устроить себе гнездо на зиму. Все равно для Дины это было счастливым временем, когда она почти в полной мере смогла реализовать свои способности, отточить искусство ведения расследования, приумножить свои склонности к анализу. Теперь все это было в прошлом.

Дина осмотрела местность критическим взглядом, со слабой надеждой обнаружить хоть что-нибудь интересное, а если повезет, то и необычное. Чем больше Дина знакомилась с новыми краями, тем большее разочарование охватывало ее. Для такого ярого исследователя паранормальных, проще говоря необычных явлений, поля деятельности здесь не было никакого.

Дина забралась на ветхую крышу гаража и, отогнув проржавевший лист жести, заглянула внутрь. НЛО там, конечно, и не пахло. Гараж был пуст, и только в углу лежал на боку старый мотороллер без колес. Можно было бы предположить, что инопланетяне нарочно придали своему кораблю вид земного драндулета, чтобы не привлекать внимания посторонних, но даже Дина понимала, что это уже слишком. Да и голос, раздавшийся с третьего этажа, вовсе не был похож на инопланетный:

– А ну слезай быстро! Нашли занятие – по сараю лазить! Я кому сказал? Сейчас спущусь – уши оборву!

– Да-а, – обреченно протянула Дина, спрыгивая на землю, – скука смертная. И в этом городишке нам придется жить?! Тоска!

В десять лет (а именно столько стукнуло Дине) человеку хочется что-то сделать, открыть, совершить подвиг. А какие подвиги или открытия могут быть в такой глуши?

– Ди-и-на-а-а, – снова разнеслось по двору.

– Да иду, иду, – проворчала Дина и пошла домой. Открыв дверь своей новой квартиры, Дина застала маму за расстановкой книг на только что собранных папой и Максимом полках. Мужчины уже занимались сборкой шифоньера, и дело у них продвигалось с поразительной быстротой.

– Помогай, Дина, – сказала мама. – А то я за нашими мастерами не поспеваю.

Если считать, что один переезд равен двум пожарам, то семью Воронцовых можно было назвать настоящими специалистами по борьбе с огненной стихией. С последствиями переезда они справлялись в считанные дни, и через некоторое время квартира принимала такой обжитой вид, что, казалось, они живут в ней не первый год.

Дина с радостью принялась за дело и стала помогать маме раскладывать вещи по местам. Это немного отвлекло ее от мрачных мыслей, за ставшими привычными заботами время ускорило свой бег, и Дина не заметила, как маленькая стрелка часов остановилась на цифре «1». Папа, подражая хриплому голосу морского волка, громогласно объявил:

– Авральные работы прекратить! Обед. Когда вся семья уселась за стол, Максим язвительно спросил Дину:

– Ну, как? Все помойки сегодня облазила или еще не успела?

– Максим! Ты же за столом, – одернула его мама.

– А что «Максим»? Вы бы лучше за ней следили, – парировал Максим, кивнув на сестру. – Выглянул я утром в окно, а она сарай, что во дворе стоит, видно, доломать решила: залезла на него и давай крышу разбирать.

– Что ты врешь? – возмутилась Дина. – И не ломала я его вовсе. Просто заглянула внутрь, и все.

– Разговорчики! – прогремел папа, и этого оказалось достаточно, чтобы дети до конца обеда не произнесли ни слова.

Папины приказы – именно приказы! – было принято выполнять беспрекословно. Но это не означало, что для Максима и Дины значение имело только веское слово отца. Во всем, что касалось домашнего хозяйства, мама имела неограниченную власть и иногда, если она настаивала на своем, с ней не решался спорить даже папа.

Когда мама собрала пустые тарелки и унесла на кухню, папа встал из-за стола и сказал:

– Ну, а теперь можно и поговорить.

Дина, предчувствуя долгие нудные поучения, которые папа любил называть «профилактическими беседами», протяжно вздохнула. Когда дети уселись на диван, Максим – ухмыляясь, Дина – деланно безмятежно глядя в окно, папа встал перед ними и тихо, но веско сказал, делая паузу после каждого слова:

– Чтобы. Такого. Как. В прошлый. Раз. Больше. Не было. После этого он грозно посмотрел на Дину и спросил:

– Ясно?

– Ясно, – ответила Дина, а Макс хохотнул.

А в прошлый раз получилось действительно не очень хорошо. Это было еще в Новосибирске, откуда Воронцовы и переехали в Сергиевск. Дмитрий Викторович – глава семейства, будучи тогда еще в звании майора, приехал с семьей в Новосибирск, и на первых порах их поселили в здании штаба округа, прямо на территории военной части.

На их беду те, кто принимал решение поселить семью майора в части, не знал, что эта девочка, насмотревшись «Секретных материалов», уже подозревает каждого военного в причастности к изготовлению секретного оружия на основе технологий инопланетян. К папе это подозрение, конечно, не относилось, но только к нему и ни к кому больше.

Именно поэтому легко понять, почему в первый же вечер Дина скрылась из-под неусыпного надзора мамы и каким-то чудом пробралась в ангар, где стоял экспериментальный ракетный комплекс. Дину он, естественно, мало интересовал, поэтому она решила пройтись по ангару в надежде найти что-нибудь поинтереснее. И нашла на свою беду.

«Интересное» предстало перед ней в виде блестящего ящичка небольших размеров, одна сторона которого была усеяна кнопочками и рычажками. Выбрав наиболее понравившуюся, Дина надавила на нее и замерла в ожидании, что по меньшей мере под потолком появится летающая тарелка. А лучше парочка. Но то, что произошло, было почище, чем все пришельцы, вместе взятые.

Одна из небольших ракеток, стоявших на стеллаже у противоположной стены, сделала «пф-ф-ф-ф», из ее хвостовой части изрыгнулось пламя, и она, подпрыгнув вверх, свалилась с полки. Потом она громко зашипела, из нее повалил густой дым, и ракета медленно поползла вдоль стены. Дина до этого момента стояла, застыв от удивления и страха, но когда ракета развернулась в ее сторону, не выдержала и закричала во всю силу легких: «Па-а-а-па-а-а!!!» Через секунду ее крик перекрыла сирена, завывшая под потолком ангара. Дина продолжала кричать, не слыша собственного голоса.

Закончилось все очень просто: прибежали люди в противогазах, вытащили ракету, оказавшуюся учебной, на улицу, затем отыскали среди дыма вжавшуюся в угол Дину и сдали на руки отцу. Дина была настолько перепугана, что не разговаривала весь остаток дня, вздрагивая от каждого громкого звука. Врач, которого вызвали родители, сказал, что все пройдет, надо только дать ей отдохнуть пару дней, стараясь не тревожить. Возможно, именно этот рецепт врача и спас Дину от грандиозной выволочки. Но неприятности грозили не только Дине. Тем же вечером к ним пришел папин сослуживец и сообщил, что интенданту, который поселил Воронцовых на территории военной части, грозит суровое наказание, а самому Дмитрию Викторовичу придется подождать с присвоением очередного звания.

Ждать пришлось целых три года, пока эта история основательно не забылась, и когда звание подполковника Дмитрий Викторович все же получил, Воронцовы вынуждены были переехать в Сергиевск.

Все бы ничего, если бы это приключение оставалось единственным. На счету Дианы уже было несколько вылазок, закончившихся, мягко говоря, неудачей, но новосибирская история в этом ряду занимала особое положение.

Папа все еще стоял над Дианой и Максимом, сидевшими на диване, и Диана, думая, что папа недоволен ее ответом, повторила:

– Я все прекрасно поняла. Такого больше не будет.

– Да уж надеюсь, – иронично заметил папа. – Хотя именно такого, к счастью, и не получится. Максим не выдержал и захохотал:

– Конечно, такого не будет, – сквозь смех проговорил он, – ракеты-то здесь другие.

– Помолчи, – огрызнулась Дина.

– Ну, все. Хватит, – отрезал папа и скомандовал: – Разойдись! Максим подсел к телевизору, а Дина пошла во двор.

Как только за Диной закрылась дверь, Марина Владимировна вышла из кухни и сказала, обращаясь к отцу:

– Ты бы не очень строго. А? Не нарочно же она…

– Не нарочно можно, знаешь ли, такого натворить, – буркнул Дмитрий Викторович.

Мама только махнула рукой и вернулась на кухню. Отец взялся за дрель и начал сверлить в стене отверстие, намереваясь повесить картину. Как только он завернул шуруп, раздался звонок. Дмитрий Викторович вышел в коридор, но мама опередила его и уже открыла дверь. На пороге стояла женщина невысокого роста с коротко остриженными волосами цвета воронова крыла и задорно вздернутым носиком, одетая в пестрый домашний халатик. От общего веселого облика отличались ее глаза, до краев наполненные печалью.

– Здравствуйте, – тихо произнесла она, – я ваша соседка. Меня зовут Полякова Елена Сергеевна.

– Здравствуйте, – не очень дружно ответили Воронцовы.

– Что, Динка уже успела что-нибудь натворить? – встревоженно спросил Дмитрий Викторович.

– Динка? – удивилась соседка. – Это ваша собака? В комнате Максим закатился от смеха и крикнул:

– Почти!

– Это наша младшая – Диана, – пояснила Марина Владимировна.

– А-а… – протянула соседка. – Нет, дочки я вашей не встречала.

– Ваше счастье, – раздалось из комнаты.

– Максим! – прикрикнул отец.

– Я, видите ли, – деликатно прервала эту перепалку соседка, – услышала, что у вас дрель работает. Думала попросить ее у вас на часок: багетка отвалилась.

– Конечно, конечно, – Дмитрий Викторович вышел из коридора в комнату. – Сей минут, сей секунд, – донеслось из комнаты.

– А что же сам хозяин не зашел? – бодро спросил Дмитрий Викторович, вернувшись на кухню с инструментом. – Заодно и познакомились бы. Теперь мы соседями будем, даст бог, надолго.

Но эти слова произвели на гостью странное действие. В ней как будто что-то сломалось. Она прислонилась к косяку и тихо заплакала.

Воронцовы опешили. Марина Владимировна обняла гостью за плечи и повела в комнату. Проходя мимо Дмитрия Викторовича, который теребил в руках шнур дрели, не зная, куда деваться и что делать, она посмотрела на него с укоризной. Тот только растерянно пожал плечами, не понимая, что же он такого сказал.

Зайдя в комнату, мама выпроводила Максима на улицу и усадила соседку на диван. Неуверенно топтавшемуся в дверях супругу она жестом показала, чтобы он лучше посидел в другой комнате.

Через полчаса, когда соседка уходила, отец вышел в коридор и виновато проговорил:

– Вы уж простите меня, понимаете…

– Что вы, что вы, – перебила его соседка, – это вы меня простите. Так неловко получилось. На глаза у нее снова навернулись слезы, и дрогнувшим голосом она произнесла:

– Спасибо за все. До свидания. Когда за ней закрылась дверь, Дмитрий Викторович спросил у супруги:

– Что случилось-то?

– Муж у нее пропал. Четвертый день, как нет.

– Да-а-а, – протянул Дмитрий Викторович, – дела. А где же все-таки Динка?

А Диана в это время задумала осмотреть окрестности более масштабно, стараясь расширить зону поиска аномалий. И для этого она решила побродить по холмам, видневшимся вдали, дойти до леса, походить по нему – ведь в «Секретных материалах» больше чем в половине серий действие происходило именно в лесу. Окончательно уверившись в том, что поступает правильно, Дина отбросила все сомнения и с решительным видом зашагала по пустырю. Внимательно глядя себе под ноги, она старалась не пропустить ни малейшей детали, ни травинки, рассматривая их и пытаясь обнаружить на них следы воздействия двигателей инопланетного корабля. Но инопланетяне, видно, не особо жаловали своими посещениями Сергиевск, несмотря на то, что пустырь был идеальным местом для посадки.

Раздосадованная на недогадливых инопланетян, Диана шагала прочь от дома, распугивая разноцветных кузнечиков, выпрыгивавших из травы в разные стороны. Вдруг у себя за спиной она услышала чей-то окрик:

– Э-э-э-й!

Дина обернулась и увидела девочку, примерно ее лет, с коротко подстриженными темными волосами, одетую в джинсы и майку. Девочка махала Дине рукой, то ли подзывая ее, то ли пытаясь остановить. Дина остановилась и решила, что, если незнакомке что-то надо, она подойдет сама. И действительно, заметив, что Диана остановилась, девочка прибавила шагу и вскоре подошла к ней.

– Может, вместе пойдем? – спросила она. – Там ведь всякое случается.

Перспектива прогулки с попутчицей, да еще неизвестно откуда взявшейся, Дине не понравилась. Она развернулась в противоположную сторону и буркнула:

– Куда хочешь, туда и иди. От такой встречи девочка немного растерялась и проговорила:

– Да нет, ты не так поняла… Я просто думала…

– Индюк тоже думал, – перебила ее Дина и зашагала по направлению к дому.

– Просто мне одной страшно идти туда, – крикнула ей вслед девочка.

– Куда? – удивилась Дина, сбавляя шаг.

– В МТ, – догоняя ее, ответила девочка.

– Какое еще МТ? – начала злиться Дина. – Говори толком. Теперь уже удивилась девочка.

– Ну, М-ский треугольник же, – сказала она и, взглянув на непонимающую Дину, уже с подозрением спросила: – А ты кто такая?

– Дина.

– И откуда же ты, Дина?

– В последний раз из Новосибирска.

– Как это в последний раз? – удивилась девочка.

– Ну, вообще-то я родилась в Уфе, но потом мы очень много раз переезжали с места на место. У меня папа – военный, – пояснила Дина.