Текст книги "Новые Бермуды"

Автор книги: Василий Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА XIV ПЯТЕРКИ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

Вечный двигатель стоял на полке с учебниками и, не издавая ни звука, ни на секунду не прекращал свою работу. Белая пирамидка в нем весело вертелась то в одну, то в другую сторону. Зрелище было похоже на немое кино – изображение есть, а звук отсутствует.

Постоянное мелькание белой фигурки, откровенно говоря, завораживало, и Дина сидела на диване, бессмысленно глядя на это беззвучное непрекращающееся мельтешение.

Все-таки, что ни говори, а подарок Сан Саныч сделал просто уникальный. Дину даже слегка пощипывало чувство гордости, переходящее в самодовольство. И было отчего: как ни крути, а она, возможно, стала первым и единственным человеком в мире, у которого есть свой собственный вечный двигатель.

Налюбовавшись подарком, Дина встала, подошла к полке и, взяв в руки первый попавшийся учебник, привычно пробежала текст глазами, даже не задумываясь над тем, что она читает. В считанные минуты покончив с домашним заданием, она со спокойной душой вышла из комнаты и направилась к Полине.

Еще не успело утихнуть эхо звонка в глубине квартиры, как дверь распахнулась, и Полина с учебником в руках, пробормотав приветствие, углубилась в изучение членов предложения.

Дина вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и пошла за Полиной, которая ни на секунду не отрывалась от учебника и направилась к своей комнате, натыкаясь на косяки и раскрытые двери.

– Ты что? – удивилась Дина. – Заучилась совсем?

– Да никак не могу вызубрить эти сказуемые да подлежащие, которые на завтра задали, – раздраженно сказала Полина.

– А чего там запоминать? Сказуемое – член предложения, – уверенно начала Дина и вдруг запнулась. – Сказуемое… – медленно повторила она и замолчала. Полина оторвалась от учебника и посмотрела на замершую в растерянности Дину.

– Ты что? – испуганно спросила Полина. – Что случилось-то? На тебе лица нет.

– Сейчас-сейчас, – пробормотала Дина и, нащупав позади себя стул, медленно села. Полина отложила учебник и уставилась на подругу.

– Ой, Динка, ты такая бледная. Давай я тебе воды принесу? – она поднялась с дивана.

– Не надо, – остановила ее Дина, – все нормально. Понимаешь, я правило не помню. А ведь учила сегодня.

– Тьфу ты, – рассердилась Полина, – я-то уж испугалась, думала, плохо тебе. Ну и что, что не помнишь? Я его полчаса долблю, а запомнить не могу. Дина поднялась с места и молча пошла к двери.

– Ты куда? – удивилась Полина.

– Что? – обернулась Дина. – А-а-а, – она очнулась от мыслей. – Пока. Я домой.

Дина вернулась домой и вошла в свою комнату. Суперпамять впервые за много дней вдруг ни с того ни с сего отказала ей. Что самое странное, никаких причин к такому саботажу камня Дина не находила. Это только в сказках герою давался дар вместе с какими-нибудь условиями: не солги, не обмани. Но у Дины память работала безо всяких условий, и работала прекрасно. «Что же могло случиться?» – озадаченно думала Дина.

Она взяла в руки учебник по истории и решила провести эксперимент. Открыла книгу на первой попавшейся странице и, быстро пробежав глазами параграф, отложила учебник.

Подождав на всякий случай пару минут, давая «увариться» полученной информации, Дина попыталась воспроизвести прочитанное. От усердия она даже зажмурила глаза, но все усилия были напрасны – в голове всплывали лишь отдельные обрывки фраз, которые она успела прочитать.

– Да что же это такое? – в отчаянии произнесла Дина.

Она полезла под кровать и достала свой заветный синий камень. На первый взгляд он нисколько не изменился. Дина потрясла его, надеясь, что все встанет на место и «поломка» будет исправлена. Но прочитанный материал никак не желал вспоминаться, и в голове мелькали все те же обрывки, да и тех становилось все меньше.

«А может, его помыть надо? – мелькнула мысль. – Может, он от пыли „закупорился“»?

Дина помчалась в ванную и, включив горячую воду, с мылом начала начищать камень. Через пять минут тщательного отдраивания он засиял синевой, как никогда. Дина вертела его в руках, разглядывая со всех сторон и умоляюще просила:

– Ну, камушек, ну, миленький! Давай, работай! Мне без тебя никак. Она вернулась в свою комнату и снова засела за учебники, положив камень рядом.

Через пять минут стало ясно, что с камнем случилось что-то непоправимое. Дина села и обреченно подумала: «Кончилась лафа».

Камень мертвым грузом лежал рядом, отсвечивая отмытым до блеска боком. Дина с досады спихнула его на пол.

– И чего тебе не хватало? – проворчала она. – Нет, вот. Обязательно надо все испортить.

Если бы это случилось с ней раньше, она бы не придала этому событию большого значения. Дина и раньше училась неплохо, и снова засесть за учебники ей, в общем-то, не составило бы труда. Камень был хорош лишь тем, что освобождал от нудной зубрежки, на которую уходила львиная доля свободного времени. Будь Дина обычной ученицей, пусть и не из худших, было бы не страшно иногда съехать с пятерок на что-нибудь пониже да поменьше. Невелика беда. Но кроме того, что она сделалась редкостной отличницей, каких наверняка в каждой школе хватает, она теперь стала кумиром для мальчишек и девчонок всех возрастов. Как же – ходила в треугольник, спасла человека.

Отличница, схлопотавшая тройку, – это одно, а вот безупречный кумир, вдруг съехавший на те же самые тройки, – это совсем другое.

– Что же делать? Что же делать? – Дина ходила из угла в угол. «А может, постучать по нему?» – вдруг осенило ее.

Она вспомнила, что когда батарейки в пульте дистанционного управления для телевизора стали садиться, Максим постучал по ним молотком, правда, немного погнул их, но они снова начали работать.

Дина метнулась из комнаты и, прихватив из ящика с инструментами молоток, вернулась обратно. Она положила камень на стул и легонько стукнула по нему. Молоток отскочил с гораздо большей силой, нежели Дина приложила для удара. Дина попробовала еще раз – камень заметно отпружинил, как будто был резиновым.

Тогда Дина размахнулась посильнее и тюкнула по камню. Раздался глухой удар, камень треснул и развалился на несколько неровных частей. Внутри синий цвет камня был еще более насыщенным и искрился маленькими блестками. Дина засмотрелась на это великолепие, забыв на секунду, зачем она все это затеяла. Потом, очнувшись, она схватила самый большой кусок и снова села за учебники.

Попытавшись вспомнить прочитанное, Дина опять убедилась, что камень потерял свои способности, видимо, навсегда. Она отложила сияющий синевой кусок в сторону и горестно взглянула на кипу учебников, которые ей теперь предстояло штудировать часами, чтобы выучить заданную тему.

«И ведь не поделишься ни с кем бедой, – подумала Дина. – Никто про камень не знал».

Она взяла в руки учебник по истории и, открыв на нужной странице, приступила к старому доброму способу – обычной зубрежке.

Через полчаса она оторвалась от книги и с ужасом обнаружила, что дошла только до половины.

– Неужели я раньше всегда так учила? – удивилась Дина. – С ума же сойдешь столько запоминать.

Через час она захлопнула учебник и с облегчением вздохнула. Дверь приоткрылась, и в комнату просунулся Максим.

– А-а, ты учишь?

– А что там? – поинтересовалась Дина.

– Да там твои «Секретные материалы» начались.

– Я поучу, – сказала Дина. Максим вытаращил глаза.

– Ты не заболела? Я ж тебя сроду за учебниками не видел. А тут часами не выходишь. Олимпиада, что ли?

– Олимпиада, – ответила Дина и уткнулась в учебник, давая понять, что тратить время на разговоры она не собирается. Максим понятливо кивнул и закрыл за собой дверь, стараясь не шуметь.

Дина опять углубилась в древнюю историю, вполголоса повторяя каждое прочитанное предложение.

Наступил вечер. Вся семья Воронцовых сидела у телевизора и смотрела фильм, напичканный огромным количеством взрывов, стрельбы и криками умирающих негодяев. Дмитрий Викторович переключил на другой канал, и на экране появились титры, сопровождаемые легко узнаваемой мелодией Роберта Майлса.

– А что же это Дина сегодня свои «Секретные материалы» не смотрела?

– Да я звал ее еще час назад, когда они только начинались, но она не пошла, – Максим снова переключил на боевик. – Говорит, учить надо, олимпиада там у нее какая-то.

– Ну, тогда конечно, – согласился отец. Марина Владимировна отложила книгу, которую читала, и, поднявшись с кресла, сказала:

– Олимпиад будет много, а здоровье одно. Переутомляться тоже не следует.

Она подошла к комнате Дины и приоткрыла дверь. Дина уснула на диване, не вынеся тягот учебы. Учебники валялись на диване, на полу, и даже в руках Дина держала раскрытую книгу.

Марина Владимировна собрала разбросанные тетради и книги, достала одеяло и укрыла им Дину.

– Умница ты моя, – прошептала она и поцеловала дочь. Выйдя из Дининой комнаты, Марина Владимировна сказала Максиму:

– Сделай телевизор потише. Пусть Дина выспится.

Но Дину и пушкой было не поднять. Сказалось непривычное утомление от такой напряженной учебы. И даже во сне ее преследовали какие-то исторические деятели, появляющиеся чередой, иксы, которые гонялись за игреками.

Когда Дина открыла глаза, то долго не могла взять в толк, какое время суток на дворе. Она помнила, что вечером невзначай заснула, и понять, наступило ли завтрашнее утро или сейчас все еще вчерашний вечер, было трудно. Дина встала с постели. Будильник показывал без пяти семь.

«Если утро, то все равно вставать пора», – подумала Дина и подошла к. окну. На горизонте поднималось солнце, огненным краем освещая видневшиеся вдали холмы.

«У меня ведь сегодня, можно сказать, первый день учебы, – вспомнила Дина. – Точнее, первый день самостоятельной учебы».

Дина села на диван и представила, что ее вызвали к доске. Она глубоко вздохнула и приготовилась рассказать выученный вчера материал, но с ужасом поняла, что почти ничего не помнит. Первый абзац кое-как она пересказала, но запнулась и больше не произнесла ни слова.

Она попыталась еще раз, но от волнения забыла и то, что уже рассказывала. Дина схватила учебник и лихорадочно стала перелистывать его, разыскивая нужную страницу. От отчаяния на глаза навернулись слезы. Буквы расплывались, строчки поплыли, и Дина, отшвырнув учебник в угол, расплакалась. В комнату заглянула мама.

– Дина, пора… Дина! Что случилось? – она встревоженно подбежала к дочери. – Что с тобой?

– Я ничего не помню! – сквозь слезы проговорила Дина. – Вчера учила, а сегодня не помню!

– Ой, господи! А я-то уж испугалась.

Мама села на диван рядом с Диной, внимательно посмотрела на всхлипывающую дочь и вдруг рассмеялась во весь голос.

Дина неуверенно улыбнулась. Потом, все еще со слезами на глазах, начала посмеиваться и в конце концов, вытирая слезы, зашлась хохотом вместе с мамой.

– Ты чего? – сквозь смех, спросила Дина.

– Не знаю, – ответила мама, пытаясь отдышаться. – Смотрю на тебя и удивляюсь, когда это ты у меня вырасти успела?

– Успела вот, – улыбнулась Дина.

Они посмотрели друг на друга и снова рассмеялись. Дина пододвинулась к маме и обняла ее.

– Тебя что, сегодня в школе спросить должны? – участливо поинтересовалась мама.

– Да нет, – ответила Дина.

– А-а, у тебя, по-моему, сегодня олимпиада. Максим что-то говорил.

– Да нет у меня никакой олимпиады, – досадливо произнесла Дина.

Меньше всего ей сейчас хотелось вдаваться в подробности, подыскивать подходящую причину, чтобы объяснить свое расстройство. Мама почувствовала Ди-нино недовольство и решила не продолжать разговор.

– Так, – бодро сказала она, поднимаясь с дивана, – давай скорей собирайся, и в школу, – и вышла из комнаты.

Дина быстро оделась, собрала учебники и тетрадки и в раздумье остановилась над осколками синего камня. Немного поколебавшись, взять или не взять камень с собой, она решила, что раз уж пришло время начинать новую жизнь, то не стоит это откладывать в долгий ящик.

Она прихватила сумку и направилась в кухню. Быстренько перекусив и почти на ходу выпив чай, Дина выбежала из квартиры и спустилась во двор, где ее уже ждала Полина.

– Ты что так долго? – недовольно произнесла Полина. – Я уж думала, ты не пойдешь.

– Да так, – отмахнулась Дина. – Будильник не слышала.

Подруги почти бегом добрались до школы и, расталкивая столпившихся в вестибюле ребят, ринулись к классу. Столкнувшись в дверях с Пылкиным, они чуть не сшибли его с ног, на что тот только ойкнул, но равновесие удержал. Не успели девочки подойти к своей парте, как раздался звонок, и в класс вошел Сергей Иванович.

– Здравствуйте, здравствуйте, – произнес он, усаживаясь за столом и раскрывая классный журнал. – Садитесь. Класс, загремев стульями, расселся по местам.

Отметив отсутствующих, Сергей Иванович окинул притихший класс взглядом и спросил, уже зная, что желающих может не найтись:

– Кто пойдет отвечать?

Наверно, никто в классе не ждал этого вопроса с таким странным чувством – смесью страха и решимости, – как Дина. Она подумала, что, если Сергей Иванович сейчас остановит на ней свой взгляд и произнесет ее фамилию, вызывая к доске, она, наверно, упадет в обморок. В то же время она то и дело порывалась поднять руку, боясь, что отвечать пойдет кто-то другой и она свой шанс упустит. Томительные секунды гробового молчания показались вечностью.

– К доске пойдет… – задумчиво глядя в журнал, протянул Сергей Иванович. – Тума…

«Ну вот, – с облегчением подумала Дина, – меня не вызвали. Я ведь хотела, но меня не спросили».

– Воронцова, – вдруг услышала Дина голос учителя. – Ты хочешь пойти отвечать?

– Я? – удивилась Дина и, к своему изумлению, только теперь заметила, что сидит с поднятой рукой.

– Ну что ж, прошу к доске, – улыбнулся Сергей Иванович.

– Я? – повторила Дина, одновременно пугаясь и радуясь приглашению к доске. Она нерешительно приподнялась со стула, но тут же опустилась обратно.

– Так ты пойдешь? – удивленно глядя на Динины «приседания», спросил Сергей Иванович.

– Да-да, – сказала наконец Дина, окончательно поднимаясь с места.

Она прошла к доске и, немея от охватившего ее волнения, судорожно сглотнула. В горле невесть откуда появился комок, во рту пересохло, и Дина почувствовала, что говорить она просто не в силах.

– Я слушаю, – ободряюще улыбнулся ей Сергей Иванович.

– Цивилизация Древнего Египта начала свое существование в третьем тысячелетии до нашей эры… – нерешительно начала Дина и взглянула на Сергея Ивановича. Тот согласно кивнул и, отвернувшись от класса, уставился в окно.

Дина закусила губу от напряжения и отбарабанила первый прочитанный абзац, как скороговорку, стараясь как можно скорее и без потерь выдать информацию.

– Не торопись, – прервал ее Сергей Иванович. – Спокойнее.

Дина продолжила уже увереннее и до самого конца сбилась только один раз, но тут же сама поправилась без посторонней подсказки. Когда она закончила, Сергей Иванович, ставя оценку в дневник, заметил:

– Молодец, как, впрочем, и всегда. Но смелее надо отвечать, увереннее. Дина только кивнула и, захватив дневник, вернулась на свое место.

– Что с тобой случилось? – встревоженно прошептала Полина. – На тебе же лица нет. Бледная, как простыня.

– Все нормально, – едва улыбнулась Дина. – Просто переволновалась.

– А зачем тогда к доске пошла? – спросила Полина.

Но Дина не ответила. Она осторожно листала дневник, разыскивая последнюю заполненную страницу. Открыв ее, Дина полюбовалась на стоявшую там пятерку и улыбнулась.

– Ты чего? – заглядывая в Динин дневник, спросила Полина.

– Пятерка, – похвасталась Дина.

– А то у тебя их мало, – разочарованно отмахнулась Полина и, отвернувшись, принялась дорисовывать розу на обложке тетради. «Много-то, много, – подумала Дина, – да моя-то одна».

ГЛАВА XV ПОДАРОК ДЛЯ ПАПЫ

– Пойдем сегодня к Фомичеву в гости? – спросила Полина, когда они уже подошли к дому. – Он всех приглашал к себе новый боевик смотреть.

– Да нет, – сказала Дина, – мне еще уроки учить.

– Да что с тобой такое случилось? – удивилась Полина. – Сроду от тебя не слыхала такого.

– Считай, что решила за ум взяться, – улыбнулась Дина.

– Если уж раньше ты на одни пятерки училась, что же будет, когда ты за ум возьмешься? Шестерки, что ли?

– Семерки, – засмеялась Дина.

Девочки вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Полина, уже открывая дверь своей квартиры, обернулась к Дине:

– Тогда я тоже никуда не пойду, – решительно произнесла она. – Останусь с тобой уроки учить.

– Давай, – радостно согласилась Дина. – Переоденешься – и ко мне.

Дина вошла в квартиру, прошла в свою комнату, положила сумку с учебниками в угол и подошла к обломкам синего камня.

«Выкинуть жалко, – подумала она, задумчиво глядя на искрящиеся в лучах солнца синие блестки, – может, из него бусы сделать?»

Она взяла в руку небольшой осколок. Нагревшись в лучах солнца, он был теплым и приятно согревал ладонь.

«А раньше, когда он еще „работал“, он всегда был холодным», – вдруг подумала Дина.

Она положила осколок к остальным обломкам и начала переодеваться. Не успела она надеть джинсы, как раздался звонок в дверь. Дина, надев джинсы на одну ногу, лихорадочно пыталась попасть ногой в другую штанину, но в спешке ей это никак не удавалось сделать.

Звонок прозвенел требовательней. Дина, на ходу застегивая ремень, подбежала к двери и, не сразу справившись с замком, распахнула ее.

– Ты куда пропала? – спросила Полина, проходя в квартиру. – Я уже домой собралась, думала, тебя нет.

– Да я так, задумалась, – помявшись, ответила Дина.

Они прошли к Дининой комнате, и Полина, едва переступив через порог, восхищенно воскликнула:

– Ой, прелесть какая! – она подбежала к обломкам синего камня. – Где ты такую красоту раздобыла?

Полина села на корточки и, взяв горстку маленьких обломков, пересыпала их из одной руки в другую, любуясь яркой игрой солнечных лучей на острых гранях.

– Это я еще… – Дина запнулась.

Рассказать Полине, что она нашла этот камень еще во время своего первого похода в треугольник и скрыла это, значило бы обидеть подругу.

– …на той неделе нашла, когда фотографии в треугольнике делала, – закончила она.

– А что же молчала? Даже ни слова не сказала, – попеняла подруге Полина.

– Так, поважнее дела нашлись.

– А-а, ну да, – улыбнулась Полина. Она положила камни на место и уселась на диван.

– Знаешь, – задумчиво проговорила она, – отец какой-то грустный все время. Вроде бы и радуется, когда нас видит, но как-то… как-то через силу.

Что могла Дина сказать подруге? Любое ободрение прозвучало бы фальшиво, потому что никто не знал, когда Сан Саныч обретет память и обретет ли ее вообще. К тому же Полина еще не знала, что ее отец ничего не помнит. Эта новость повергла бы ее в отчаяние.

– А я вот решила из этого камня бусы сделать, – Дина попыталась отвлечь Полину от тяжких мыслей. – Может, сейчас и попробуем?

– Как это? – заинтересовалась Полина.

– А вот так, – сказала Дина, довольная тем, что ей удалось заинтересовать подругу.

Она взяла молоток, выбрала самый крупный осколок камня и, размахнувшись, с силой ударила по нему.

– Ой! – воскликнула Полина, закрывая лицо руками.

От удара камень разлетелся на десятки мелких осколков, которые синим фонтаном брызнули в разные стороны.

– Красота какая! – Полина рассмеялась, и отблески камней синими огоньками загорелись в ее глазах.

Дина, чувствуя себя чуть ли не спасительницей, с радостью смотрела на смеющуюся Полину. Камень разлетелся на такие мелкие осколки, что никакие бусы из них бы не получились. Но Дину это уже не волновало, и она, взяв еще один кусок камня, снова замахнулась молотком.

– Стой! – крикнула Полина, и когда Дина в недоумении опустила молоток, сказала: – Жалко же такую красоту разбивать.

– Да чего там жалеть? – Дина в азарте подняла молоток над самой головой.

– Дина, не надо, – уже просяще произнесла Полина.

– Ну ладно, – Дина в недоумении отложила молоток в сторону. – А что же с ним делать?

– Подари мне.

– Бери.

Дина взяла небольшой кусочек камня, который как-то особенно блестел на солнце, и протянула его Полине.

– А зачем он тебе? – спросила Дина.

– Да так, – Полина пожала плечами, – папе отдам. Он раньше любил всякие штучки из треугольника приносить. Может, обрадуется камню.

Полина вновь погрустнела и, сжав камень в кулаке, тяжело вздохнула. Дина, уже не зная, чем развлечь по-другу, с напускной строгостью сказала:

– Ну ладно, поиграли, и хватит. Мы же собирались уроки учить. Доставай учебник.

Полина покорно встала, достала из сумки учебник, тетрадку и села за письменный стол. Дина уселась рядом и, раскрыв учебник на нужной странице, огласила вслух домашнее задание.

Как Дина ни старалась расшевелить подругу, та оставалась все так же равнодушна к занятиям. Она безразлично смотрела в учебник, даже не стараясь решить задачу, и так же безразлично записывала в тетрадь решение, продиктованное Диной. Большей частью она сидела и смотрела в окно, невпопад кивая головой, когда Дина задавала ей вопросы.

Затем Полина перевела взгляд на стену и, не найдя там ничего интересного, уставилась на полку с учебниками. Вдруг ее брови от удивления подпрыгнули вверх, и она приподнялась на стуле, стараясь поближе рассмотреть странную конструкцию, стоявшую на полке.

– Что это? – не отрывая взгляда от вертящейся белой пирамидки, спросила Полина.

– Это… это…

Дина помнила о своем обещании Сан Санычу никому не говорить о его изобретении и лихорадочно раздумывала, распространяется ли это табу на Полину. В конце концов она решилась и выдохнула:

– Перпетуум мобиле.

– Вечный двигатель? – удивилась Полина и, опрокинув стул, вылезла из-за стола.

Подойдя к полке вплотную, она уставилась на вертящуюся конструкцию, затаив от удивления дыхание.

– Откуда он у тебя? – спросила Полина после минутного молчания. – Я ведь эту пирамидку видела, еще когда папа… В общем, еще до его исчезновения.

– Так это он мне и подарил, – сказала Дина, поглядывая на Полину и ожидая, какая последует реакция на эту новость. Полина принялась с увлечением рассматривать двигатель.

– Значит, ему это удалось? – охнула она. – Молодец папка! А я уж думала, он совсем духом упал.

Дина, видя, как отреагировала Полина на изобретение своего отца, начала в подробностях рассказывать подруге о разговоре с Сан Санычем. Полина с увлечением слушала, искренне удивляясь тому, как это ее отец вдруг мог сам отказаться от походов в треугольник.

За разговором они периодически вспоминали, что их ждут несделанные уроки, и принимались решать задачки, писать упражнения. Потом опять вспоминали о треугольнике, и снова начинался разговор обо всем пережитом за последнее время, о необъяснимом и невероятном, которое постоянно было рядом. Вскоре с работы пришли родители Дины, и вся семья Воронцовых и представитель семьи Поляковых в лице Полины уселись ужинать.

Полина с улыбкой оглядывала веселые лица Дининых родителей, шутливо споривших о том, сколько времени пройдет до очередной выходки Дины, после которой они опять будут вынуждены переехать. Максим, постоянно встревавший в этот разговор, периодически выкрикивал с притворным ужасом, что вещи уже пора собирать.

Дина и Полина ухохатыкались, слушая эту перепалку. Полина, глядя на эту веселую суматоху за столом, невольно завидовала – в их семье давно не было такого веселья.

Потом Дина позвала подругу смотреть очередную серию «Секретных материалов», и девочки не заметили, как наступил поздний вечер. И только когда раздался звонок в дверь и Полина услышала в коридоре голос своей мамы, она взглянула на часы.

– Ой, уже десять, – спохватилась она и поднялась с дивана. В комнату вошла Елена Сергеевна и строго сказала:

– Полина, ты знаешь, который час?

– Извини, мам. Засиделась… Пойдем. Полина взяла свою маму за руку и потянула к двери.

– До завтра, – обернулась она к Дине.

– Спокойной ночи, – ответила Дина. Выйдя в коридор, они попрощались с родителями Дины и вышли в подъезд.

– Ну разве можно допоздна сидеть в гостях? – осуждающе сказала Елена Сергеевна. Полина уже открыла рот, чтобы ответить, но мама перебила ее: – И то, что ты заигралась с Диной, вовсе не оправдание. Люди пришли с работы, устали, и поздние гости не всегда в радость. Мама открыла дверь, и Полина, едва переступив порог, крикнула:

– Папа!

– Тихо! – вполголоса прикрикнула на нее Елена Сергеевна. – Он уже спит. Ему завтра рано на работу вставать. На подстанции какая-то авария.

Полина достала из кармана осколок синего камня и тяжко вздохнула. Она так ждала той минуты, когда она сможет преподнести папе этот подарок. Ей так хотелось, чтобы он обрадовался.

Полина осторожно открыла дверь в спальню родителей и вошла в комнату. Свет, падающий из раскрытой двери, осветил спящего Сан Саныча, и тот заворочался во сне. Полина поспешно прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелочку, сквозь которую сочился тоненький луч света.

Полина остановилась в размышлении, думая, куда бы ей положить камень, чтобы отец, проснувшись завтра утром, сразу же его увидел. Представив, как он удивится невесть откуда взявшемуся сюрпризу, Полина улыбнулась. Она подошла к постели, стараясь шагать как можно тише.

«Положить прямо на одеяло? – размышляла Полина. – Вдруг он повернется на другой бок, камень упадет и закатится куда-нибудь. Ищи его потом».

Полина мысленно окинула взглядом комнату, которая теперь тонула в почти полной ночной темноте. «О! – мысленно воскликнула она. – Эврика!»

Полина подошла к тумбочке, что стояла в изголовье кровати, и протянула руку, чтобы положить на нее камень. Сначала она наткнулась на стоящий на тумбочке будильник и чуть не свалила его на пол, ухватив в последний момент.

Полина осторожно поставила будильник на место и повторила попытку положить камень на тумбочку. На этот раз, когда ее рука наткнулась на что-то, она уже инстинктивно покрепче ухватила попавшийся предмет рукой.

Предмет оказался пачкой сигарет, и Полина, определив, что же это такое, даже подпрыгнула от такой удачной находки. Лучшего места для синего камня и быть не могло: как только отец проснется и потянется за сигаретами, он тут же обнаружит подарок. Вот это будет настоящий сюрприз!

Полина осторожно опустила камень в пачку и положила ее на место. Затем вздохнула с облегчением и крадучись вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ты что там делала? – тихо спросила Полину мама, когда ее дочь направилась в свою комнату.

– Сюрприз один для папы, – прошептала Полина и весело подмигнула маме.

Уже ложась спать, она представляла, каким радостным будет завтрашнее утро. Она так скучала по тем недавним временам, когда не проходило дня без шуток и розыгрышей, что обычно придумывал глава семьи. Смеющаяся мама, улыбающийся отец, который раньше каждое утро начинал с громогласного: «Девчонки-и-и!» – все это давно осталось только в воспоминаниях. С тех пор, как отец вернулся из треугольника, он был неизменно напряжен, даже как-то насторожен.

Конечно, и Полина, и мама старались разрядить обстановку, развеселить Сан Саныча, но это удавалось гораздо реже, чем хотелось бы.

Эти мысли вихрем проносились в голове засыпавшей Полины, и она еще долго ворочалась с боку на бок, прежде чем провалилась в сон.

Когда Полина проснулась, ей показалось, что она лишь секунду назад сомкнула глаза. В комнате стало заметно светлее. Полина посмотрела на будильник – до звонка еще было время – и повернулась на другой бок, надеясь еще немного подремать. Но сон словно улетел, и Полина, откинув одеяло, села на постели.

«А что же меня разбудило? – подумала она. – По-моему, сквозь сон я что-то слышала».

Полина сидела, чутко прислушиваясь к тишине. Вдруг она вздрогнула от громогласного возгласа:

– Девчонки-и-и! Полина соскочила с кровати и бросилась к двери.

– Папка-а-а! – радостно закричала она, бросаясь на шею вошедшему в комнату отцу.

– Спокойствие, только спокойствие, – копируя голос Карлсона, произнес Сан Саныч. Из спальни вышла заспанная мама.

– Что случилось-то? Почему крики?

– Так, ничего. Воспоминания что-то нахлынули, – с загадочным видом сказал Сан Саныч.

– Какие еще воспоминания? – недовольно произнесла мама. – Мне еще спать и спать, и спать, а вы меня разбудили. Она зевнула и вернулась в спальню.

– Какие, какие, – тихо сказал ей вслед Сан Саныч. – Всякие.

Он заговорщически подмигнул Полине и, открыв дверь в спальню, поманил дочь за собой.

«Наверно, нашел мой сюрприз», – догадалась Полина и с готовностью последовала за отцом.

Они крадучись вошли в спальню. Мама уже задремала, и в комнате было слышно только тиканье будильника. Как Полина и думала, отец проследовал к изголовью кровати, где стояла…

Полина от удивления застыла посреди комнаты. Ни коробки из-под сигарет, куда она положила камень, ни самой тумбочки, на которой лежала коробка, не было и в помине.

Но Сан Саныч как будто не замечал, что тумбочка вместе со всем содержимым странным образом исчезла и, хитро улыбаясь, выжидательно смотрел на дочь. Полина подошла ближе и, указывая на место, где была тумбочка, сказала: