Текст книги "Магическое шоу маэстро Морвилля (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава 14
Сосредоточенно хмуря лоб, Кассандра зашла в балаган, отметив, что в ее отсутствие Дамиан неплохо поработал. Развесил снаружи свеженапечатанные афиши, покрасил билетную будку в веселенький желтый цвет, заменил часть лампочек на крыше.
За Кассандрой гуськом шли три новых работника шоу (Кассандра наказала себе называть их артистами). Попав внутрь и оглядевшись, они не произнесли ни слова, но и безучастными не остались: кто-то весело присвистнул, кто-то испустил тяжкий вздох, а кто-то восторженно ахнул.
– Добрый день!
Из глубины зала появился Дамиан. Его глаза на миг расширились, стало понятно, что ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы скрыть гримасу удивления. Компания за спиной Кассандры была пестрая и неожиданная.
Кассандра решительно откашлялась.
– Позвольте представить вас друг другу. Это Дамиан Моррель, владелец балагана и мой друг, которому вы обещали помочь. Но тут, на ярмарке, все обращаются друг к другу по прозвищам и псевдонимам, поэтому прошу называть его маэстро Морвилль.
– Может, не стоит… – заикнулся Дамиан. Кассандра строго насупилась на него и погрозила пальцем.
– Маэстро Морвилль, и никак иначе. Мы же не хотим, чтобы вашего дедушку хватил инфаркт, когда он узнает, что его отлученный внучек примкнул к цирковым и променял алюминиевые заводы на балаган? А это, дорогой маэстро, мои друзья и несостоявшиеся коллеги. Все дефективы, и всех нас одновременно вышибли из Академии Одаренных за недостаток Дара. Но мы собираемся дать нашему куцему Дару шанс проявить себя.
– Я по-прежнему сомневаюсь в разумности твоей затеи, Кассандра, – сухо заметила тощая девица с зажатым в руке мундштуком.
– Мы это уже обсуждали, Амалия, – успокоила ее Кассандра. – Ты согласилась поехать со мной и, как ты выразилась, “глянуть, в каком позорище я увязла”. Амалия выражается очень прямо, Дамиан… тьфу, то есть маэстро. Она имеет слабый дар аэроманта. Увы, ей не под силу усмирить бурю или создать воздушный поток, чтобы облегчить путь военных и гражданских аэропланов и дирижаблей.
– Могу вызвать сквознячок и продуть ваш радикулит насквозь, – склочно предложила Амалия, затянулась белеющей в мундштуке папироской и картинно выпустила струю сизого дыма. Струйка застыла облачком над головой Кассандры, образовала кольцо, потом треугольник, потом квадрат, а потом рассыпалась на четыре буквы, которые сложились в нехорошее слово.
– Амалия, фу, это было ужасно дурно! – упрекнула ее Кассандра, сердито развеивая рукой дымный нимб. Потом повернулась к ошарашенному Дамиану и пояснила:
– Она управляет лишь слабыми потоками воздуха. Ее исключили со второго курса, теперь она работает продавщицей в табачной лавке.
Дамиан коротко кивнул, продолжая вежливо, но без приязни рассматривать девушку-аэроманта. Внешность Амалии восторга у мужчин не вызывала: длинная девица, худая как спица; черные волосы заколоты в строгий пучок, узко поставленные глазки прячутся под очками-половинками. Несмотря на образ курсистки-анархистки, было в Амалии что-то от печальной клоунессы: то ли слишком длинные носы мужских ботинок на ноге неженского размера, то ли криво, через пуговицу, застегнутый жакет.
– Я не в восторге от твоей затеи, – строго высказалась Амалия и поправила очки. – Дар следует использовать лишь на благо обществу. Для высоких целей. Что за цели ставишь ты? Развлекать публику дешевыми трюками? Пошлятина. Профанация. Позор!
– Мы не сенситивы, Амалия. И раз мы не можем двигать нашим недо-даром прогресс, почему бы не заставить его служить людям иначе? Минута хорошего досуга так же важна, как и подвиги. У нас не получится усмирить ураган, вызвать грозу, исследовать недра силой мысли или остановить наводнение. Оставим это другим. Мы будем пробуждать людскую фантазию. Вернем людям веру в чудеса. Это не так уж мало.
– Ты меня не убедила.
Кассандра вздохнула, развела руками и закатила глаза.
– А меня убедила, – послышался тихий голос. – Думаю, это прекрасная идея. Мне нравится на ярмарке. Хочу тут остаться.
– Это Леон.
Кассандра показала на юношу с лицом деревенского простачка. Круглые щеки юноши были покрыты россыпью прыщиков, рыжие волосы растрепаны и давно не видели ножниц парикмахера.
– Дефектив-зоомансер, – представился юноша и тяжко вздохнул, потупив наивные голубые глаза.
– У меня нет Дара, и боюсь, я плохо осведомлен о всех специализациях сенситивов, – тактично сообщил Дамиан. – Зоомансер – это что-то связанное с животными?
– Совершенно верно, – подтвердила Кассандра. – Зоомансеры с полным Даром востребованы. Они понимают мысли и чувства животных, умеют ими управлять. Работают на ипподромах, в крупных фермерских хозяйствах, в зоопарках. Но Леон, увы, дефектив. Единственные животные, которым он может приказывать и чьи мысли может читать – это крысы и мыши.
– И еще воробьи, – робко добавил Леон.
– Приказывать-то он может, но слушаются его плохо. Леон пробовал работать в службе очистки от вредителей. Мыши вроде как повиновались его приказам и уходили со складов… ненадолго. Потом возвращались, и приводили с собой новые полчища мышей. Они бегали за Леоном по пятам и лезли ему на ноги.
– Они знают, что я слышу их мысли, – сообщил Леон. – Им нравится беседовать со мной. Воробьям тоже. Я рад. Нужно быть ближе к природе. Мы все дети природы. Жаль, остальные существа меня не слышат. Я бы хотел беседовать со всеми: слонами, носорогами, козами, шиншиллами… Они умнее и тактичнее людей.
Дамиан не нашелся что ответить, лишь ободряюще улыбнулся и повернулся к третьему гостю.
Заурядный на вид молодой мужчина с короткими усиками и прямым пробором, одетый в серую пару с протертыми локтями, пальцы в чернильных пятнах – типичная канцелярская крыса – вышел вперед, схватил Дамиана за руку и энергично потряс, показывая в улыбке неровные зубы.
– Нестор Леру, – представился он. – Гидромансер. И немного электромансер, как Касси. Дважды сенситив, дважды дефектив. Умею управлять небольшими потоками воды и слабым электрическим током. В настоящее время работаю помощником стряпчего. Не жалею, что был исключен из Академии. Наличие Дара автоматически подразумевает, что вы обязаны использовать его в интересах государства. И личные интересы не всегда при этом учитываются. Особенно у редких специальностей, вроде гидромансера или электромансера. Стряпчим работать куда безопаснее. Не нужно жить при электростанциях у черта на куличках или посреди пустыни, в которой кому-то вздумалось проложить реку. Согласился помочь вам, потому что захотелось тряхнуть стариной. Вспомнить студенческое время. Кассандра, нам будет весело?
– Будет, обещаю!
– Ух, пошалим!
Нестор залихватски щелкнул пальцами.
– Кассандра, можно вас на пару слов? – сказал Дамиан сухо. – Извините, господа.
Он схватил ее за локоть стальными пальцами и отвел за стойку с карликом.
– Кассандра, вы что, собираетесь как-то использовать их дар в нашем шоу? – сурово вопросил он.
Кассандра залюбовалась: вот он, значит, какой, когда строжится! Рассерженным она его редко видела: есть на что посмотреть. Синие глаза потемнели, как грозовое небо, между бровей прорезалась складка, голос стал командирский, рот жесткий.
А у тебя есть характер, мой милый, и ты не боишься его показать! Но к разумным доводам ты прислушиваешься, и это хорошо.
– Да, уговорила их немного помочь.
– У нас будут неприятности с законом. Даже сенситивы-иллюзионисты, которые веселят детей на праздниках, подчиняются правилам и не работают без лицензии.
– Не будет неприятностей. Мы не лицензированные сенситивы. И вообще сенситивами не считаемся. Нас забраковали и выкинули на помойку. Тот жалкий уровень Дара, которым мы обладаем, был признан неопасным для общества. Мы покажем невинные фокусы. Мои разряды, например – не более чем щекотка.
– А если у человека слабое сердце? Ему такой щекотки будет достаточно, чтобы отправиться на тот свет.
От этого замечания Кассандре стало неприятно. Конечно, он не хотел ее обидеть. Сказал, не подумав. Или взаправду опасается ее дара?
– Исключено, – успокоила она его, натянуто улыбнувшись. – Дамиан, не дрейфьте! Мы не злодеи и не разгильдяи.
– Вы – нет. Насчет ваших знакомых – не уверен. Я их в первый раз вижу и доверия они не внушают.
– Я за них ручаюсь. Идем!
Дамиан с сомнением покачал головой, но ничего больше не сказал. Они вернулись на середину зала. Друзья Кассандры уже разбрелись в разные стороны, рассматривая экспонаты.
Кассандра хлопнула несколько раз в ладоши.
– Друзья, за работу!
– Что мы должны делать? Что ты для нас запланировала? – спросила Амалия насмешливо, но не без азарта.
– Ты с нами?
– Пожалуй, да. Мне интересно, что у вас выйдет. И в каждом проекте должен участвовать скептик. Это буду я.
– Хорошо. Я рада. Итак, Леон, тебе нужно раздобыть пару дюжин крыс.
– И воробьев, – напомнил он.
– Вот деньги, купи клетку. Белых крыс продают в зоопарке, воробьев… сам пригласишь. Эх, жаль, ты не умеешь управлять летучими мышами. В шоу ужасов они бы смотрелись лучше. Ладно, и воробьи сгодятся. Ты, Нестор, будешь экскурсоводом. Фокусы с жидкостями и автоматонами – тоже твоя ответственность. Помнишь, я говорила тебе?
– Я только что придумал еще несколько трюков, – горделиво сообщил Нестор.
– Умница. Ты всегда был башковитым парнем. Ну а ты, Амалия, можешь пока отдыхать. Твоя роль самая легкая.
– Ладно, пойду покурю, – Амалия пожала костлявым плечиком и выплыла на улицу.
– Я буду продавать билеты и приветствовать посетителей. А вы, Дамиан, станете следить за всеми нами и обеспечивать порядок, как и полагается владельцу балагана. До открытия ярмарки осталось два часа. Поспешим!
Глава 15
Следующие два часа в балагане царила кутерьма. Кассандра делала вид, что все идет по плану.
Нестор и Дамиан двигали экспонаты, расставляя их на выгодные позиции. Амалия таскалась следом, дымила папиросами и давала бесполезные советы. Кассандра бегала с рулонами дешевой обивочной ткани и коробками гримерных красок. Щелкала ножницами, развешивала, скрепляла. Пачкала руки киноварью, топила воск, лепила, раскрашивала, покрикивала на нерасторопного проходимца Симеона, который оказался весьма посредственным мастером на все руки. Все у него валилось, путалось и ломалось.
Леон возился с клеткой, в которой пищали белые крысы; на перилах рядышком смирно сидели воробьи, около двух дюжин. Зоомансеру стоило лишь выйти на улицу, обратить взор к небу и беззвучно воззвать, как подходящая стая снялась с мусорных баков и стройными рядами впорхнула в балаган. На Дамиана это произвело большое впечатление.
Глядя на живой уголок, он болезненно морщился. Настроение у него было неважным: Кассандра видела, как все чаще он хмурится и раздувает ноздри породистого носа. Дамиан был не очень доволен своей ролью; чувствовал, что его мягко, но уверенно отодвинули в сторону. Друзья Кассандры не пришлись ему по душе, и в успехе предстоящего предприятия он сомневался, хотя старался не показывать чувства открыто.
Кассандра переживала, но найти минуту, чтобы спокойно поговорить, никак не могла. Вместе с тем льстило, что Дамиан, несмотря на сомнения, доверился ей и ни в чем не перечил. Впрочем, это могло продолжаться лишь до поры до времени; в твердости его характера она уже не раз убедилась. Если что-то втемяшится ему в голову – пиши пропало.
Настроение Дамиана еще больше испортилось, когда болтуну Нестору вздумалось шумно делиться впечатлениями о вчерашнем спектакле в мюзик-холле, в котором выступала неподражаемая сопрано Като Лефевр. О личной жизни Дамиана Морреля он был не в курсе, поэтому Кассандре пришлось спешно искать другую тему разговора. Однако Дамиан беседовать о погоде также не пожелал: молча ушел на улицу и долго не возвращался.
Постепенно лихорадочное возбуждение Кассандры начало гаснуть. Пришла смутная тревога и уныние: бывало такое, когда пропадал кураж, нервы начинали сдавать, в душе оставалось опустошение. Теперь ее сердило все: и косорукий Симеон со своей плешью и суетливостью, и колкие ремарки Амалии, и воркование Леона над живностью.
А больше всего нервировал стеклянный взгляд карлика, который со стойки взирал на царящую в балагане суету. Казалось, когда она поворачивается к нему спиной, его глаза двигаются, а пальцы с длинными когтями тихонько шевелятся, и он мысленно строит козни, чтобы пустить все усилия Кассандры под откос. Лекс Ланцет словно стал воплощением ее страхов. Теперь она была бы не прочь избавиться от страшной куклы от греха подальше.
Тем временем надвигался вечер. На улице стемнело, зажглась иллюминация. Негритянский оркестр у входа на ярмарку грянул мелодию на медных изогнутых трубах. Барабанщик выбивал тревожную частую дробь. Сердце Кассандры прыгало в такт.
Скоро появятся первые посетители. Участники шоу заняли места.
Кассандра ушла в пристройку, переоделась в коктейльное платье, надела бандо с павлиньим пером и накрасилась перед осколком зеркала. Глубоко вздохнула и улыбнулась куску своего отражения. Улыбка получилась ослепительной, но глаза невеселые.
Стало душно, и она поспешила на улицу.
Вышла через заднюю дверь, встала в закуток между деревянным забором и стенкой фургона силачей, задрала голову и стала смотреть в темно-синее небо, на котором зажигалась звездная иллюминация – невзрачная по сравнению с огнями ярмарки.
Ох, во что я ввязалась, думала Кассандра. И зачем? Затем, чтобы заполнить пустоту. Найти себя. Чтобы доказать, что любое дело ей по плечу. Все она может, все контролирует. Умеет не плакать, даже когда невмоготу – серьезное достижение! Не каждая девушка на такое способна.
В этот момент Кассандра гордилась собой, хотя внутренний голос продолжал иронично нашептывать: молодец, так держать. Притворяться ты здорово научилась. Не сдаешься, хотя прекрасно знаешь: ты никто, и ничто от тебя не зависит. В любой момент все может рухнуть, ты останешься ни с чем.
Кассандра помотала головой, чтобы заглушить противный голосок, но он не умолкал, и ей стало совсем тошно.
Раздались шаги; Кассандра встрепенулась. Из-за угла появился знакомый широкоплечий силуэт.
– Я вас искал, – сказал Дамиан, подходя ближе.
Он встал рядом, оперевшись рукой о деревянную стенку над плечом Кассандры. Его громоздкая фигура закрыла и небо, и далекие огни, а Кассандре вдруг стало трудно дышать, как будто вот-вот должно случиться что-то необыкновенное.
– Что с вами? – спросил он. – Вы сама не своя. Но все равно красивая, даже когда встревоженная. И платье замечательное; в таком нужно блистать в оперной ложе.
– Да вот, принарядилась, – ответила она легкомысленным тоном, стремясь избавиться от наваждения. – Если театр начинается с вешалки, то ярмарочный балаган начинается с билетной кассы. Буду там сидеть и приветствовать посетителей. Пусть видят, что я подхожу к делу серьезно. Пусть знают, что праздник бывает не только в опере или мюзик-холле, но и здесь. Мы ничуть не хуже.
– Когда вы так говорите, я верю, что это правда, – кивнул Дамиан и задумчиво повторил:
– Очень красивая, и очень взволнованная. Бледная, глаза блестят. Наверное, ужасно устали. Мне жаль, что я вас так измотал этой затеей.
Он наклонился ближе и испытующе посмотрел ей в лицо.
– Мне это в радость, Дамиан. Немного нервничаю перед нашим дебютом. Хочется быть на высоте. Ничего страшного. Нужно переключиться, отвлечься. Пойду, пожалуй, подмету площадку у входа.
– Нет, – сказал он. – Не надо ничего подметать.
Он положил руку на ее талию и сильно притянул к себе; второй рукой обхватил ее затылок, так, что Кассандра не смогла бы отвернуться, даже если бы захотела, и очень крепко поцеловал. Поцелуй получился дерзким, – о таких запретных ласках шепотом сплетничают невинные девы, мечтая и хихикая.
Напористость Дамиана ошарашила Кассандру. Несмотря на скудный опыт, она в миг озарения догадалась, каким Дамиан бывает в моменты близости с женщиной. Он превращается в нежного тирана. В ласкового деспота, который не уступает возлюбленной инициативу и делает все, чтобы у нее и мысли не возникло о том, чтобы бунтовать. Ей очень захотелось проверить свою догадку – прямо сейчас, в этот миг, уйти с ним в пристройку, чтобы узнать, получится ли заставить его играть по ее правилам.
От этих мыслей, и от жарких настойчивых прикосновения губ Дамиана, у Кассандры сильно закружилась голова. Она обвила руками его шею и закрыла глаза, а потом приоткрыла рот, позволяя поцелую стать еще более интимным. Кровь ревела у нее в висках, сердце билось тяжелыми толчками.
Оказывается, она желала и ждала этого целый день. Неосознанно думала об этом, представляла, даже когда Дамиана не было рядом. И вот это случилось, и оказалось куда лучше, чем ей помнилось. Но ей следовало быть разумнее!
Первый болезненный разряд искры сделал губы чувствительнее; ее тело содрогнулось, но Дамиан ничего словно не замечал. Лишь прижал к себе еще крепче и продолжал неторопливо целовать.
– Дамиан, – она сумела немного отвернуться и часто задышала. – Не стоит. Ты знаешь, что сейчас произойдет. Тебе будет больно и неприятно.
– Я тебя не отпущу, даже если разразится самая страшная гроза в мире. Это будет твоя гроза, и я буду ей наслаждаться, – ответил Дамиан и вновь приник к ее губам. Теперь потрескивало и пощелкивало почти беспрестанно; она давно научилась не обращать на огненные уколы внимания, а Дамиана невидимые молнии словно сильнее раззадоривали.
Теперь и Кассандра получала удовольствие от неуместного проявления своего Дара. Искры словно стали живым воплощением лихорадочного влечения, которое заставляло ее гореть и трепетать.
Дамиан прижал ее к дощатой стене и окончательно забыл о своих сдержанных манерах, но Кассандра ни капельки не возражала. Он нравился ей и принцем, и деспотом.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы за фургоном не заревел горн, которому дурниной вторил бас силача Гильгамеша:
– К нам скорее заходи, свою удаль покажи! Молот бери, громче кричи! Бей, стучи, заработай на калачи! Сыпь монеты, получай конфеты!
– О боже! – Кассандра все-таки сумела оттолкнуть Дамиана, который от неожиданности подчинился и теперь смотрел на нее пьяными глазами. – Пора открывать балаган! Дамиан, нужно бежать! Все пропало!
– Тихо, – он взял ее за плечи, немного встряхнул и ободряюще улыбнулся. – Спокойно. Все будет хорошо. Ты отлично поработала, и плохо быть просто не может.
Он взял ее за подбородок двумя пальцами и поцеловал напоследок, но на этот раз поцелуй был очень нежным.
– Дамиан! – прошептала она, желая, чтобы ее продолжали успокаивать и утешать. – А вдруг посетители не придут? И все это зря?
– Придут, – он погладил ее щеку и улыбнулся. – Куда они денутся! Я тоже сегодня времени не терял. Навестил знакомого журналиста и попросил об одолжении. Думаю, что моя рекламная кампания удалась. Даже если людей будет мало – не важно. Пусть сегодня будет генеральная репетиция, а премьера – завтра. Куда спешить?
– Иди в кассу и не переживай, – он поправил сбившееся перо на ее шапочке, потом повернул к выходу и легонько подтолкнул. – Я буду встречать посетителей, и передавать их Нестору. И следить за твоими друзьями – кабы чего не натворили. Позже приду сменить тебя и принесу выпить. Наслаждайся вечером! Он твой.
Глава 16
Кассандра вошла в будку, села на табурет и достала пачку билетов. Проверила мелочь на сдачу и огляделась.
В будке горела яркая лампа, и Кассандра чувствовала себя, как на сцене. Прохожие останавливались поглазеть на ее яркий туалет, читали афиши. Многие усмехались и шли дальше, но были и те, кто подходил и приобретал билеты. Кассандра слегка дрожащим голосом рассказывала, какие незабываемые эмоции испытают посетители балагана. Потом освоилась, оживилась, стала добавлять детали. Улыбалась, напускала таинственности. Женщинам льстила, а с мужчинами немного заигрывала.
Монеты одна за другой падали в ящик, пачка билетов быстро закончилась, пришлось распечатать вторую.
Первая группа гостей уже зашла в балаган. Изнутри донеслась заунывная мелодия из патефона, который одолжил силач Гильгамеш, а потом и другие, зловещие звуки, предусмотренные программой.
Кто-то тоненько вскрикнул; вскрик тут же сменился раскатом хохота.
Кассандра старалась не думать о том, что происходило внутри, но удержаться от тревожных мыслей не могла. А вдруг Леон замечтается и все напутает? Вдруг его слабый Дар откажет в самую ответственную минуту? Тогда мелкой, но неприятной катастрофы не избежать! Вдруг Нестор решит пошалить слишком уж… вызывающе? Вдруг Амалия нагрубит посетителям?
Лишь в одном она была уверена: Дамиан ее не подведет. Как капитан на корабле, он будет стоять до последнего и добьется, чтобы все шло хорошо. При мысли о хозяине балагана и том, чем он занимался с ней полчаса назад за фургоном, стало жарко.
По стеклу нетерпеливо забарабанили: Кассандра вздрогнула и подняла глаза. Увиденное потрясло. Перед будкой стояла толпа! Очередь вилась змейкой и пропадала за киоском с горячими пончиками.
– Вот ваши билеты и сдача! Приятного вечера! – говорила Кассандра, автоматически улыбаясь. – Пожалуйста, перед посещением шоу ознакомьтесь с правилами. Они вывешены у входа. Приятного вам испуга!
За дверью балагана громко заговорили. Откинулся занавес и на улицу вышла первая группа гостей, испытавшая кошмарные прелести шоу маэстро Морвилля.
– Что там? Страшно или нет? Стоит это кронодора, или лучше купить пончиков? – лениво поинтересовался усатый господин из очереди.
– Хехе, неплохо, неплохо! – снисходительно ответили ему. – Да, посмотреть стоит!
– Неплохо?! Да это ужас какой-то! – возбужденным голосом парировала дама. – Дрожь пробирает, как вспомню этого вампира… или летающий череп! А сцена казни? Голова покатилась мне под ноги! Да я теперь спать не смогу! Интересно, как они проделали все эти трюки? Думаю, без участия сенситивов тут не обошлось.
– Это вряд ли. Какой Одаренный согласится выступать на ярмарке? Ловкость рук, цирковые трюки и машины, не более. Но сделано оригинально, живенько!
– Страшнее всего была Смерть! – драматически сообщил длинноволосый юноша, по виду – студент Академии художеств, поправляя бархатный берет и закидывая на спину конец красного шарфа. – Это подлинная Смерть, такая, какой ее рисуют на картинах Апокалипсиса. Теперь я вдохновлен! Приду домой и возьмусь за новый шедевр. Я назову его… кхм… Смерть собирает осенний урожай!
Заинтересованный усач охотно сунул Кассандре кронодор и вырвал у нее из рук билет.
– Посмотрим, посмотрим! Давненько я не пугался! – сказал он и подмигнул Кассандре. Та слабо улыбнулась в ответ, ломая голову: о какой Смерти толкует юный художник? Нет у них в шоу никакой Смерти! Откуда он ее взял? Что ему привиделось?
Стало тревожно. Что они там выдумали, эти ее друзья, в ее отсутствие? Не наделали бы дел!
Ей не терпелось заглянуть в балаган и проверить, все ли в порядке. Дамиан не шел сменить ее; пришлось подозвать Симеона, который без дела болтался около ворот, и посадить за кассу вместо себя. Строго наказав добровольному помощнику не жульничать, Кассандра направилась к балагану и проскользнула за занавес.
Усилия Кассандры и ее друзей принесли плоды. Теперь внутри балагана царила подлинно мистическая обстановка.
Пахло дымом, теплым воском и олифой.
Стены и углы зала оставались в полутьме. Дамиан догадался разместить лампы так, чтобы создать нужное настроение. Фигуры были неярко подсвечены снизу, словно адским пламенем. Где не было ламп, горели свечи. Красные отблески и мечущиеся тени добавляли таинственности, делая сумрак в углах еще мрачнее.
Спрятанный за занавесом патефон выдавал музыкальное сопровождение, от которого мороз шел по коже, и делалось тошно на душе. Для нужного эффекта пришлось замедлить ход пластинки, и модный вальс превратился в размеренную, тягуче-тоскливую мелодию. Легко представить, что под такую музыку танцуют в заброшенном замке призраки его бывших владельцев.
Кассандра послушала, порадовалась удачной идее, и обратила внимание на то, что происходило в зале.
Гости покорно следовали за Нестором от композиции к композиции. Помощник стряпчего рассказывал истории с бойкостью заправского экскурсовода, поднаторевшего водить туристов в пещере ужасов. Он сменил офисную пару на черные брюки, рубашку, и жилет с серебристой нитью. Вид у Нестора стал живописный, а благодаря коротким усикам – зловещий. Именно то, что нужно. Его лицо оживилось, преобразилось и магическим образом потеряло заурядность: девушки в группе смотрели на него кто застенчиво, кто заигрывающе, мужчины – кто настороженно, кто с любопытством. Равнодушным к его чарам никто не остался.
Нестору выпала самая тяжелая работа: не только развлекать гостей байками, но и применять оба сенситивных таланта, чтобы хорошенько напугать. Кассандра убедилась, что проделывал он это мастерски.
Он управлял водой, заставляя фигуры плакать, а восковые раны – кровоточить. Он обрушивал на головы гостей ледяные капли с потолка. Гости содрогались и ежились. Из пузырьков с колдовскими снадобьями с пугающим хлопком сами собой вылетали пробки, из горлышек фонтанчиками била тягучая жидкость.
Когда гости подошли к сцене с вампиром, лампы замигали и погасли. Но больше свой дар электромансера Нестор применять не стал: в игру вступила Амалия, скромно сидящая на скамейке в углу.
По залу пронесся ледяной ветерок. Заползал гостям за шиворот, заставлял кожу покрываться мурашками и наводил мысли о мрачных подземельях.
Амалия управляла потоками воздуха очень ловко. Некоторые впечатлительные посетители клялись и божились, что чувствовали прикосновение потусторонних пальцев.
А когда гости перешли к композиции “Ужас склепа”, дорогу им перегородило дымное привидение в два человеческих роста, с разверстой пастью и темными провалами глаз. Гости бросились врассыпную, самые нервные закрыли лицо ладошками, а Амалия невозмутимо продолжала качать насос дым-машины, накануне удачно приобретенной в театральной лавке. Фокусы с дымом удавались Амалии лучше всего. Хорошенько перепугавшись разок-другой, впоследствии гости встречали появление призраков с удовольствием.
Девушка-аэромант не повторялась. К созданию дымных сущностей она подошла с выдумкой. Посетители путались в туманной паутине, уклонялись от объятий полупрозрачных скелетов и радостно загалдели, когда из раскрашенной под восточный кувшин плевательницы, окруженный смерчами и вихрями, восстал джинн.
Но настоящий фурор произвели ужасы, созданные Леоном и его зверьками.
Когда гости, успокоившись, приступили к осмотру композиции “Келья живодера”, одна из девушек издала душераздирающий вопль.
– Крысы! Гигантские белые крысы! Они лезут мне на ноги!
Девица заметалась в поисках поверхности, на которую можно было бы запрыгнуть. Другие посетительницы также заголосили на все лады, а солидный дяденька в военной форме начал крутиться на месте и испуганно топать ногами.
Сумрак и разыгравшаяся фантазия творили чудеса: миниатюрные белые крыски Леона никак не могли сойти за чудовищ, которые привиделись посетителям. Подчиняясь безмолвным приказам Леона, грызуны описывали на полу круги, восьмерки, карабкались на стены, а самые смелые прыгали гостям на плечи. Гости замирали и старались стоять неподвижно, не дыша.
“Кажется, мы перегнули палку”, – встревоженно подумала Кассандра, но тут же улыбнулась, когда увидела, как девочка-подросток села на корточки и стала гладить четвероногих артистов.
Главное испытание было впереди.
Крысы благополучно разбежались по темным углам, гости понемногу успокоились. Теперь они посмеивались, вспоминая пережитый испуг, но смешки затихли, когда свет в очередной раз погас.
В темноте под потолком показались бледные, фосфоресцирующие точки: они с шелестом сблизились и сложились в огромный светящийся череп. Череп чирикал и щебетал. Это было страшнее всего. Черепу положено безмолвствовать, в крайней случае – щелкать зубами и завывать. Неожиданные звуки ввели публику в ступор.
До этого момента Кассандра досадовала на то, что у Леона не было дара управлять летучими мышами; летучие мыши были бы очень уместны в их шоу. Но теперь она убедилась, что выкрашенные светящейся краской воробьи тоже неплохо работают.
Череп рассыпался на отдельные части. Над головами посетителей туда-сюда со свистом проносились смутные крылатые формы. Гости уклонялись и приседали.
Кассандра зажала рот ладонями, чтобы не рассмеяться. Наблюдая со стороны, она понимала, что шоу вышло нелепым и беспорядочным. Ничего похожего на представления в городском цирке или выступления именитых фокусников в варьете. Это шоу напоминало студенческую вечеринку в ночь посвящения первокурсников, когда новичков заставляют проходить всякие дурацкие испытания.
Права была Амалия! У них получилась кустарщина. Любительская постановка.
Но посетителям она очень нравилась! Они не знали, чего ожидать в следующую минуту, и наслаждались тем, что могут вести себя в темноте как расшалившиеся подростки. Визжали, хохотали и радостно пугались. Кассандра только диву давалась, с каким нетерпеливым ожиданием они оглядывались по сторонам в поисках новых ужасов и чудес.
Наконец, Леон отозвал живность отдохнуть. Нестор позволил лампам зажечься, и показ диковин продолжился.
В этот раз карлик не произвел на гостей особого впечатления. Искры электромансера сработали, и механический уродец добросовестно проделал все трюки, что и в прошлый раз. Но кое-что пошло не так. Кассандра заметила, что его движения были замедленными, дергаными, и механизм жужжал несколько громче. В довершение всего, когда карлик зашелся неестественным хохотом, изо рта у него показалась струйка дыма, а потом голова накренилась набок и замерла. Кассандра встревожилась и сделала знак Нестору: прекрати! Довольно!
Кажется, механизм карлика не был приспособлен к воздействию электромагнитного поля. Своими выходками они чуть не сломали его! Придется снять самого перспективного артиста с выступления. Жаль.
– Ух, какая Смерть! – восхитился шепотом один из гостей. – От такой не сбежишь!
Кассандра навострила уши и по стенке проследовала за толпой к выходу, где стояло еще несколько фигур, включая оборотня и гигантского младенца. Но теперь фигур было не две, а три, и третьей фигуры Кассандры раньше не видела! Откуда она взялась?
В самом темном углу застыл высокий силуэт в страшном черном балахоне, под которым могло скрываться что угодно.
Эта Смерть не была щуплой старухой, которую порыв ветра легко рассыплет на косточки. Смерть, которая самовольно обосновалась в балагане маэстро Морвилля, должна приходить к павшим воинам, богатырям, которых одной левой не возьмешь.
Эта Смерть отличалась высоким ростом и внушительным разворотом плеч. Несколько неожиданно было видеть в руке загробной хозяйки не косу, а грабли с растопыренными железными прутьями. Кассандра припомнила, что недавно она видела эти самые грабли у стены балагана во дворе. Но необычный инструмент впечатления не портил: наоборот, становилось ясно, что живые существа для этой Смерти – не более чем мусор, опавшие листья. Очень символично и очень грозно!
