Текст книги "Туэри для воинов (СИ)"

Автор книги: Варвара Давлятшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

   Если бы она была уверена, что ее ждут, понеслась назад не жалея ног.

   Терзаемая разнообразными чувствами доплелась до дома, когда начало светать. И только попав в квартиру, поняла, как же сегодня устала. Затолкала грязную одежду в стиральную машину и залезла в ванную, горячи струи хорошо смывали с кожи чужую кровь и непрошеные слезы. После душа, чуть промокнув полотенцем тело, побрела в спальню. Тяжелые сиреневые шторы отталкивали первые солнечные лучи, превращая бледно-голубые стены в синие. Комната дышала спокойствием. И как сосредоточие сонного царства, разметавшись по кровати, спал Максим.

   Они расстались по дороге, Рада просто устала слушать причитания Ремизова и сбежала. На звонки не отвечала, пообещав в смс-ке, что придет позже. Макс, считавший виновником происшествия Вольного, ни в чем не ее упрекал и смирился с желанием подышать воздухом. Написав в ответ, что будет ждать, не уснет, попросил не задерживаться сильно и не бродить по злачным местам.

   Посмотрев на потную тушку в кровати, Рада со вздохом отодвинула руку любовника от края и примостилась рядом. Сон не заставил себя ждать, уже через несколько минут Рада уснула.

   Прикосновение к обнаженной спине вырвало из сновидений. Кожа сию секунду стала необычайно чувствительной. Тело, отвечая на призыв, наполняло мышцы упругостью. Не открывая глаз, Рада развернулась. Чужие ладони продолжили изучение, лаская груди и живот. Словно дразня, язык облизал губы, крыльями бабочки прошелся по лицу, спустился к шее.

   Она застонала. Открыла глаза и едва не закричала. Возвышаясь над ней, шумно дышал Александр. Взъерошенные черные волосы, намокнув, отливали синим, янтарь глаз обжигал железом.

   – Саша? – дрогнула, не веря увиденному.

   Внезапно образ поплыл, темные пряди стремительно рыжели, радужка серела. Навалившись всем телом, на ней пыхтел Максим.

   Рада зажмурилась, а после резко распахнула веки, вот только картина не поменялась. Резко затошнило. Оттолкнув мужчину, она слетела с кровати и, не разбирая дороги, помчалась в туалет. Дверь ванны захлопнулась автоматически, колени дрогнули, и Рада сползла на пол, в бессилии обхватив голову руками.

   Дернулась ручка, она взвизгнула.

   – Радка! – крикнули голосом любовника. – Да что с тобой?!

   Не в состоянии внятно ответить, молчала.

   – Рада! Открой дверь!

   – Тошнит. Вчера съела что-то несвежее, наверное, – ответила, тщательно проговаривая слова. – Скоро будет лучше.

   – Через пять минут не откроешь эту дурацкую дверь, найду, чем выломать, – пообещал Максим и удалился.

   Любимова открыла воду. Набрала в ладошки холодной воды и умыла пылающее лицо, не удовлетворившись, засунула голову прямо под струю. Встала, висящее напротив зеркало честно отразило её не слишком презентабельный вид. Темные тени под глазами отлично гармонировали с лихорадочно красными губами. Мокрые волосы были похожи на мочалку.

   Туэри для воинов. Урезанная версия для СИ. Альтернативное окончание.

   Разозлившись на саму себя, она брызнула водой на отражение. Тут же протерла рукой, размазывая влагу. Двойник в зеркале, будто издеваясь, скривил лицо в безобразной гримасе. Не выдержав, ударила по нему стаканом. Зеркало сдюжило, но тонкая подставка для зубных щеток разбилась. Осколки водопадом хлынули на пол.

   За дверью закричал Максим.

   Дотянувшись до задвижки, Рада все-таки открыла дверь. Макс, увидев разгром, только покачал головой. Сбегал в коридор и принес тапочки. Она обулась, с молчаливого согласия, вышла.

   – Пойдем гулять, – прибрав беспорядок, предложил Ремизов. Любимова, все еще чувствуя полный упадок сил, тем не менее, согласилась.

   – Пойдем.

   Выйдя из квартиры, отправились на набережную. Уже ничего не напоминало о ночном дожде: солнце высушило лужи и теперь вовсю припекало макушку. Птичий щебет перекрывал лишь детский смех. И только река рвалась из плотины, шумными каплями орошая асфальт.

   Присев на корточки рядом с бушующей водой, Рада протянула руку вниз. Максим встал поодаль. Он с опаской относился к глубине, предпочитала любоваться на водоем в отдалении.

   – Радушка, – позвал Макс. – Иди ко мне.

   Нехотя встав, девушка подчинилась. И сразу же была стиснута в объятьях. Отвечая на жадный поцелуй, старалась разбудить хоть сколько-то приязни. Увы, тщетно, только раздражение и недовольство. Словно ощутив её холодность, любовник отстранился. Косо улыбнулся и предложил вернуться.

   Смотря Ремизову в глаза, Рада вдруг ясно поняла, если сейчас возвратится домой, случится непоправимое. Это было так ярко, что она испугалась. Задохнулась от ужаса и, отступив, стала пятиться. Знание гнало прочь, а она на ходу лепетала отговорки, придумывала причины, только бы отпустил и не преследовал. Дал уйти туда, куда ее так сильно тянуло.

***

   В душе Дарьи клокотала невиданная буря.

   Казалось, одно слово, косой взгляд и она взорвется. Обратится в огонь и сожжет мощью своих чувств находящихся рядом людей.

   Как же Первоцвет всех их ненавидела. Александра за то, что прилюдно унизил, позволив такому случиться. Любимову, за то, что посмела прикоснуться к ее, Дашиной собственности. Коллег, которые стали свидетелями безобразной сцены, а после бросали на нее сочувствующие взгляды.

   Сжав зубы, женщина смотрела в окно. Служебный автомобиль двигался медленно, но она молчала, не приказывала водителю поспешить. Забившись в угол, старалась не шевелиться. Не видеть Вольного, даже тканью платья не касаться жениха.

   Еще чего!

   Не дождется слов сочувствия. Пусть страдает в одиночестве.

   Память, словно насмехаясь, исправно подбрасывала детали эпизода, чувства вопили о вендетте, ярость лавиной сминала остатки здравого смысла. И только одна мыслишка-предательница смущала. Шептала доверительным голосом, соблазняла заманчивыми образами.

   Дарья прислушивалась, невольно соглашалась, вскоре и ей самой стало казаться, что все произошедшее – правильно. И единственно верное сейчас решение – поддаться чувственному искушению. Наброситься на жениха и прямо здесь, в машине, стянуть с него тряпки. А дальше, хоть в бездну.

   Но, Первоцвет перестанет быть собой, если вот так запросто покорится сумасшедшему желанию.

   Никогда! Ее предки во все времена бились до конца. И она тоже.

   Поздний ребенок в семье, поскребыш, как называла мать, Анжелика Львовна, являлась шумным докучливым приложением к старшему талантливому брату. Даша постоянно стремилась выйти из тени родственника, доказать, что и она способна на многое.

   Девочка рано поднаторела в чтении и письме. В начальном звене перепрыгнула через класс, быстрее окончив школу и университет. В двадцать – рискнула, подав резюме в недавно образованную фирму Вольного, и не прогадала. В двадцать восемь заняла уже в компании "Замок мастеров" серьезную должность руководителя отдела кадровой службы, где и полноправно властвовала последние семь лет.

   Коллегам Первоцвет казалась блатной выскочкой, подчиненные не решались лишний раз обращаться к птице столь высокого полета. Мужчинам нравилась симпатичная и перспективная девушка, вот только сама Дарья, преисполненная собственной значимостью, к выбору спутника относилась серьезно. И только директор, с первого дня знакомства покоривший ее воображение, заставлял броню высокомерия шататься.

   Автомобиль остановился. Дарья, на ходу открыв дверцу, вывалилась наружу. Сжала клатч и понеслась к подъезду.

   – Подожди, пожалуйста,...любимая, – фраза Александра прирастила к асфальту. Заминка в речи была слишком явной и подействовала будто катализатор. Первоцвет вспыхнула. Развернулась, разъяренной фурией подлетела к Вольному, стащила с пальца кольцо и швырнула ему в лицо.

   – Я тебе не любимая! И не Любимова!!!

   Жених не сопротивлялся, пока она лупила его сумкой, только берег раненную руку, да отворачивал лицо, чтобы острый краешек ненароком не выколол глаза. Но это только распаляло Дарью сильнее.

   – Уходи! Сгинь, гад! – бесновалась она. – Я не желаю больше видеть тебя!

   Напоследок хорошенько пнув, убежала в подъезд. Уже в квартире сбила фотографию и, не раздеваясь, упала в кровать.

   Адреналин постепенно спадал, тело наливалось тяжестью, но она никак не могла уснуть. Впрочем, подняться и стащить платье тоже не хотелось.

   Садилось солнце, тени, наливаясь чернотой, выползали из углов. Перестали шебуршить голуби под балконом, выключили телевизор соседи справа. Взгляд Дарьи блуждал по комнате, натыкался на мебель, одежду, треснутую рамку со снимком.

   Рамка...ее словно ударило током. Первоцвет вскочила, пошатываясь, подошла ближе. Взяла рамку, на фото довольно щурился Саша. Хотела было выбросить в мусорку, но вдруг глазам стало жарко, лицо скривилось, а в горле запершило. Дарья всхлипнула, и неожиданно для самой себя впервые за долгое время расплакалась.

   Утром Дарья ужасно проголодалась. Разыскав в холодильнике замороженные пельмени, отварила полпачки и, не ощущая вкуса, проглотила. Но все равно не наелась.

   Слезы кончились, чувства притупились. Распалявшая саму себя целую ночь, она просто напросто перегорела. Внутри образовалась пустота, которая требовала заполнить её хоть чем-то. Вот и заполняла – едой.

   Входная дверь скрипнула, Дарья невольно вздрогнула, но не сдвинулась с места, продолжив меланхолично жевать лист салата.

   – Даша, – голос жениха звучал приглушенно. – Ты дома.

   Мимолетный взгляд на виновника и резкое.

   – Как видишь, да.

   Бледный, лохматый, с чёрными кругами под глазами, Александр стоял на пороге кухни.

   – Я волновался.

   Она пожала плечами.

   – Прости, – скрипнул он зубами. – Пустишь? – и, не дожидаясь ответа, вошел.

   Поставив миску на стол, Дарья, молча, удалилась в комнату. Вольный поспешил за ней.

   – Где спал? – отметив мятый костюм мужчины, все же поинтересовалась она.

   – Тут рядом, на площадке.

   – Ммм, понятно, – посчитав разговор оконченным, отвернулась.

   – Дорогая, – протянул Александр. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

   – Я не уверена, что именно сейчас, это хорошая идея.

   – Это важно.

   – Я так не считаю.

***

   Звонок в дверь опередил Дарью, решившую выразить свое отношение к мегасрочным сообщениям.

   – Кто это? – спросил Александр, на что получил раздраженное.

   – А я знаю? Иди и открой.

   Привыкший к более почтительному к себе отношению Вольный сдержал недовольство, сейчас он был не в том положении, чтобы еще больше портить отношения с невестой. Подтверждая, как и обещал хранитель, в груди прочно поселилась тупая ноющая боль, с каждой минутой становящаяся сильнее.

   – Хорошо, – буркнул он. – Я открою.

   Метнувшись в коридор, не спрашивая, распахнул в дверь и чуть не упал от радости, увидев, кто стоял напротив.

   – Я, конечно, дико извиняюсь, но можно я войду? – топталась на пороге Рада Любимова.

   – О да! – Вольный со свистом выдохнул воздух. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым. – Да, конечно, проходи.

   Рада переступила порог и едва не запнулась, натолкнувшись на яростный взгляд Первоцвет.

   – Вы совсем страх потеряли? – голос невесты звенел от едва сдерживаемой ярости. – Вам вчерашнего было мало?

   – Я объясню, – выскочил вперед мужчина. – Закрой хоть на мгновение свой рот!

   – Закрой рот! – взвизгнула Дарья. – Да пошел ты! Объясняйся с этой куклой! С меня хватит!

   Как и была в халате, рванула к выходу. Александр, ругнувшись, ей на перехват. Успел. Захлопнул дверь перед носом. Схватил. И тут же пожалел об этом.

   Первое касание оглушило. Каленым железом прошлось по нервам. Он содрогнулся. Охнул. Пошатнулся, но устоял на ногах. Стиснул в объятьях Дарью, вызывая новую волну мучений.

   Ладони стискивали ткань халата, он же больше всего на свете желал разжать пальцы и убежать. Подальше от боли, силы, от знания. От всего. Но даже не мог отвести глаз от ее лица.

   Она тоже смотрела, запрокинув в спазме голову. Кривились губы в попытке сдержать вопль, искажалось в мучительной корче лицо. Сила нарастая, втекала и в нее. Стремясь возродиться, бурной рекой сметала преграды. Разрывала клетки, вклинивалась в ДНК, проносилась по крови огненной лавиной. Подстраивала тела под себя. Только вот закончить цепь не могла. Пульсируя между двоими, вызывала ужасную боль.

   – Прикоснись! – Александру показалось, что вместе со словом он исторгнул из себя кислоту, разъедающую горло. Рада молчала.

   Секунда, две, десять. Больно. Как же ему больно.

   Внезапно страдания прекратились. На смену боли пришло желание. И уже две пары рук скользили по коже, вырывая стон. В токе силы разлеталась одежда, обнажённые тела дрожали. Страсть и сила сплетались в невозможный клубок ощущений. Все ограничения и моральные устои падали под напором сумасшедшего чувства принадлежности.

***

   Звонил телефон. Мелодия вызова, поставленная на возрастание, врезалась в уши. Дарья нехотя поднялась, с закрытыми глазами стала шарить справа от себя. Но вместо прохладной глади прикроватной тумбочки ладонь нашла другое. Первоцвет в панике одернула руку и распахнула веки. Рядом, повернувшись спиной, спал обнаженный Александр. С другой стороны, собственнически возложив ногу на бедро, к нему прижималась Любимова. Дарья заскулила, с обреченностью отмечая собственную наготу. Вскочила на ноги и заметалась по коридору.

   – Прости, – раздался мрачный голос. Дарья вздрогнула, инстинктивно прижимая руки к груди.

   – Возьми, оденься, – Александр уже успел натянуть штаны и теперь отводил взгляд, протягивая ей халат. – Я не буду смотреть.

   Женщина выдернула из его рук одежду и стала судорожно одеваться. Вольный, как и обещал, глядел в другую сторону. Почему-то за это Дарья была ему сейчас благодарна.

   Проснулась Рада. Вперилась бессмысленным взглядом в стену и некоторое время сидела на одном месте. После, будто только очнувшись, тряхнула волосами и стала подниматься. Встав, заозиралась.

   Дарья невольно следила за лицом Любимовой, отмечая изменения. Вот Рада заметила Александра и вспыхнула, очаровательно прикусив припухшую нижнюю губу. Вот ее взгляд побежал дальше, наткнулся на саму Первоцвет, девушка охнула и скрючилась, стараясь ладонями прикрыть полную грудь со слезами засосов. Только Первоцвет все уже рассмотрела.

   Не говоря ни слова, она запахнула посильнее халат и, подхватив лежащие на полке ключи, пошла к выходу.

   Ключ провернулся, но дверь не открылась. Дарья крутанула ручку, та не поддалась.

   – Открой, – раздраженно произнесла она, повернувшись к Вольному. – Открой эту чертову дверь!

   Александр скрипнул зубами. Вытащил из кармана связку, отличающуюся от Дарьиной только наличием еще одного ключика.

   – После того, как все расскажу.

   – Я ничего не хочу знать, – припечатала женщина. – Дай ключ.

   Вольный показательно сунул связку обратно в карман.

   – Ты считаешь, что я не смогу оттуда достать?

   – А ты сомневаешься?

   – Пусть расскажет, – отозвалась из своего угла Любимова. Дарья метнула на нее взбешенный взгляд. Но сдержалась и выместила злобу на маленьком столике, заваленном разными мелочами. Смахнула дребедень на пол и уселась сверху.

   – Ну-с, я готова.

   Александр, вроде бы и привыкший к всеобщему вниманию, едва заметно сдулся. Словно ища поддержки, глянул на Раду, та опустила голову. Не найдя понимания, набрал в легкие больше воздуха и начал повествование.

   – Помните, в ресторане. Все началось именно там, – пустился он в объяснение. – Хотя нет, все началось гораздо раньше...

   ... Александр так и стоял напротив входа, забыв, что это, в общем-то, его квартира, куда он перевез невесту совсем недавно. Кашлянули, он повернул голову на звук. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, мялся водитель.

   – Можете ехать домой, Глеб, – прокаркал мужчина.

   Сотрудник хотел было что-то сказать, но, передумав, удалился. Александр проводил взглядом уезжающий автомобиль, затем потоптался возле дома. Увидев на детской площадке грибок, недолго думая устроился внутри на довольно широкой скамейке.

   Сегодня ему все равно, главное выспаться, а завтра, с новыми силами он во всем обязательно разберется.

   Впрочем, очнулся Вольный раньше, чем рассчитывал. И тут же задался вопросом, а не продолжал ли он спать. Вполне закономерно, потому как открыл глаза не там, где уснул – на мокрой от дождя скамье песочницы, а в другом, совершенно незнакомом месте.

   Звук раздающихся шагов заставил напрячься. Александр заозирался по сторонам, ища источник. В противоположной части помещения "разливалась дорога". Подобная появлялась при гадании на двух зеркалах, он видел – в детстве часто подглядывал за сестрой. Словно отражённые друг от друга миллион раз повторения складывались в бесконечную галерею. По ней двигался человек.

   Включив бдительность на полную мощность, Александр, не поворачиваясь спиной к возможному противнику, отошел к стене. Незнакомец не уменьшая скорости, приближался. И остановился, когда между ними осталось около двух метров.

   – Здравствуй, – наклонил он голову в знак приветствия. – Не нужно меня опасаться.

   Вольный напрягся сильнее.

   – Меня зовут Стоун Вайт, я хранитель знаний.

   – Ваше имя мне ни о чем не говорит.

   – Присядем? – показал на табуреты, стоящие в центре.

   – Не зачем.

   – Как хочешь.

   При этом выражение лица собеседника не менялось, будто у него полностью отсутствовали мимические мышцы.

   – Чтобы не терять время на ненужные разговоры и убеждения, позволь тебе кое-что показать?

   Пожав плечами, Александр выразил согласие. Пропустил вдох, когда на левой стене появился широкий экран.

   – Сейчас ты увидишь ни что иное, а собственные воспоминании, – пояснил новый знакомец.

   На экране проносились известные события: корпоротив, коллеги, улыбающаяся Даша, сексуальная Рада, падение. Следующая сцена заставила Вольного удивленно приподнять бровь.

   Он, марая кровью одежду, лапал обеих женщин. Впрочем, ни одна не сопротивлялась, наоборот, с восторгом отвечала на ласки. Продолжался бардак до тех пор, пока пришедшие в себя сотрудники не растащили сбрендивших коллег по разным сторонам. Но и на этом безумие не остановилось. Его копия, спотыкаясь, металась по каюте, рычала, вела себя как дикое животное. Первоцвет билась в руках программиста, а Любимова рыдала, прижатая Максимом.

   – Что это?

   – Присядь.

   – Хватит мне тыкать! – досадливо возмутился Александр.

   – Прошу прощения, – в голосе хранителя не было и капли иронии. – Присядьте, пожалуйста, Александр Николаевич.

   Тот нехотя пододвинул к себе стул.

   – Думаю, вы в курсе, что в науке существует множество концепций возникновения жизни на Земле?

   Вольный кивнул, с трудом удерживая себя от попытки ущипнуть руку, чтобы проснуться.

   – Большинство – верные, однако, освещают не все стороны процесса...

   – Меня, в общем-то, сейчас мало интересует наука.

   – Просто дослушайте. Понимание придет чуть позже.

   Александр промолчал.

   – Космическое тело остыло, Сущность молодой планеты Земля стала пробуждаться. Как и любое другое молодое существо, она была любопытна. Обладая безграничной свободой и силой, постоянно экспериментировала и самосовершенствовалась. В те времена создавались разнообразные формы жизни, некоторые, что она посчитала тупиковыми, уничтожались, другие, наоборот, всячески лелеялись и пестовались. Обнаружив, что дети могут развиваться самостоятельно, Сущность посчитала себя не вправе вмешиваться дальше и уснула. Но, на всякий случай, оставила частички своей силы...

   – Легенды и предания, в данный момент, не интересуют меня тоже.

   – Не торопитесь.

   Вольный, сцепив руки на груди, буравил хранителя мрачным взглядом.

   – Едва появились разумные, грянули и воины за обладание. Чувствуя это, пробуждались подарки Земли, и, выбрав себе подходящих носителей, сливались с ними. Появились странники. Внешне не отличавшиеся от обычных людей, они были уникальны. Обладали умениями, с помощью которых творили феноменальные вещи. Легко устраняли стихийные бедствия, предотвращали моровые поветрия и падежи скота. Община, где странники останавливались, могла спокойно пережить нападение диких зверей или агрессивных соседей. Слава неслась впереди, и везде, куда бы ни приходили эти люди, они считались лучшими и почётными гостями. Гонимые силой, избранные скитались по материкам, приходили на помощь там, где это необходимо. И так было всегда. Пока не случилась беда. В то время спящая планета нередко меняла облик, а землетрясения были частыми гостями. Они-то и поспособствовали смерти беременной возлюбленной одного из странников. Когда тот возвратился домой, застал только руины, да окоченевшие трупы людей. То ли в избранном что-то сломалось, то ли он изначально не являлся идеальным вместилищем для силы, неизвестно. Признанным фактом является одно – странник обезумел. Его ярость стала уничтожать жизни. Долгие годы сотрясалась планета от бесчисленных войн и катастроф. Соратники сумасшедшего всеми силами останавливали воина. Но, ослеплённый горем и местью, он был несокрушим. Проснувшаяся Сущность страдала, её творение умирало, но она ничего не могла сделать.

   Интерес Александра к самому рассказу был минимален, его больше интересовало как хранитель, описывая, по сути, страшные события, оставался безучастным. Ни голос Стоуна, ни выражение его лица не показывало хоть какой-либо заинтересованности.

   – Лишь объединив силы, странникам удалось уничтожить безумца. Но цена была велика – планета лишилась отмеченных силой избранных. Сущность, наученная горьким опытом, рисковать дальше боялась. Вот только помощники были необходимы ей как воздух. И вскоре сложные эксперименты увенчались успехом. Теперь при активации дары делились на части и выбирали не одного избранного, а троих, способных совместно пользоваться полученной энергией. С момента соединения троица становилась практически единым целым. Избранные физически не могли расстаться, если были старые привязанности, они разрушались, новые сгорали, так и не успев появиться.

   Скептицизм Александра нарастал, но он по привычке продолжал внимательно слушать собеседника.

   – Примерно один ребёнок на миллион рождается со спящим даром, лишь десять процентов из них проходят инициацию. Большая часть так и остаётся обычными людьми. Другим не дают завершить ритуал свидетели.

   – Свидетели? – для проформы осведомился Вольный.

   – Внезапно три человека, словно сойдя с ума, набрасываются друг на друга. И цель у них одна – заняться сексом, – блеклые глаза Вайта вперились в Александра. – Как вы.

   – Мы? – удивился он.

   – Да. Вы, Александр Николаевич и те две милые дамы.

   – Что-то вы много говорите, уважаемый.

   – Нисколько, лишь знакомлю с изменившимися условиями вашей жизни.

   Буравя Стоуна недоверчивым взглядом, Вольный продолжал искать на физиономии нового знакомца признаки издевки или насмешки. Безрезультатно.

   – К сожалению, наш разговор ни к чему не приведет. Покажите, где выход.

   – Не могу. Уйдёте, когда проснетесь.

   – Послушайте, хранитель. Не понимаете, читайте по губам: " Я не верю в ваши бредни".

   – Я забыл поведать о самом важном, – как ни в чем не бывало, заговорил Стоун. – Опоздаете с инициацией – умрёте.

   Пустые глаза смотрели бесстрастно и отстраненно, на лице стыла маска равнодушия.

   – После пробуждения появится тяжесть в груди. Спустя три часа она станет невыносимой. Ещё через два, при благоприятном раскладе, у вас остановится сердце.

   – Остановится сердце, – машинально повторил Вольный.

   – Лёгкая смерть из списка возможных. Могу озвучить весь перечень.

   – Бред! – Александр до хруста сжал кулаки. Ему необходимо было почувствовать боль и проснуться. – Только сон, дурной пьяный сон!

   – Или разорвет, – не дожидаясь ответа, продолжил хранитель.

   – Перестаньте.

   – Испепелит.

   – Закройте рот!

   – Разложит на атомы.

   – Хватит!!!

   Слух отмечал новые, более изощренные способы умерщвления. Взгляд же метался по комнате, фиксируя детали: полумрак, отсутствовали окна и двери, из мебели – два табурета посередине.

   Миг – руки схватили стул, Александр замахнулся. Через секунду орудие врезалось в стену, пролетев собеседника насквозь.

   Вольный пошатнулся.

   – Я же слышал ваши шаги? – ошарашенный, он во все глаза пялился на парящего в воздухе Вайта.

   – Когда мне нужно чтобы человек меня услышал, он услышит.

   – Вы просто накачали меня наркотиками? А видео – монтаж?

   Вопрос остался без ответа.

   Но вдруг одна единственная мысль вернула Александру надежду, что происходящее – кошмар или горячечный бред.

   – Подождите! С Дарьей я знаком давно, Любимова появилась недавно, полгода назад и за это время ничего подобного не случалось. Это ошибка!

   – Кровь и физический контакт разбудили силу. Лично у вас, Александр Николаевич, теперь только два выхода: подчиниться и провести обряд до конца или же умереть.

   – Смерть? Почему? Разве нельзя оставить все как есть?

   – Пробуждение состоялось, энергия растет. Однако инициация не завершилась, полового акта не было. Ваше тело пока справляется, но долго выдерживать нагрузку, рассчитанную на троих, не сможет.

   Вольный плюхнулся на табурет. И первые секунды дал себе возможность пожелать чуда, но чуда не было.

   В одиннадцать лет, тогда еще подросток Сашка понял, волшебства нет. Есть цели, которые благодаря направленным усилиям становятся реальностью. До этого момента мальчик жил, как и значительная часть его ровесников. Любил спорт, однако успехи оказались так себе, но ему нравилось гонять с друзьями мяч по полю, а зимой кататься на коньках и лыжах. Прохладно относился к учебе, посещал различные секции по интересам. Кружек проектирования стал для ребенка находкой.

   В тот день от них ушел отец, предварительно крепко избив маму. Сорокалетний мужчина собрал вещи и исчез в неизвестном направлении. Позднее узнали, что Вольный старший переехал в другую область и стал жить с женщиной, намного младше его по возрасту. Развод мать получила через несколько лет.

   После ухода отца жизнь семьи изменилась. Маргарита Игоревна пропадала на работе, стараясь свести концы с концами. Нервничала, раздражалась, практически перестала разговаривать с детьми. Изменилось и отношение Александра. Он понял, что дальше мог рассчитывать только на себя.

   Вольный полностью пересмотрел отношение к учебе, налег на дисциплины и одиннадцатый класс закончил без троек. Проектирование не бросил, наоборот, решил сделать профилирующим предметом, надеясь поступить в архитектурную академию. Кроме того добавил в расписание художественную школу.

   По выходным успевал посещать секцию бокса, боясь, что в один прекрасный момент может превратиться в откровенного ботаника, не способного защитить самого себя. И у него получалось. Тренер пытался пропихнуть перспективного паренька дальше, но Саша отказался, объяснив позицию. Мужчина понял, но тренировать мальчишку наравне с остальными, не перестал.

   Усилия оказались не напрасными, Вольный поступил на бюджетное место градостроительного профиля. Следующие пять лет учился, перебивался случайными заработками. Мать страшно гордилась, пыталась оказать материальную помощь (стипендия сущие гроши). Однако он мужественно отказывался, зарплата учителя начальных классов была не намного больше этой самой стипендии. Когда ему исполнилось двадцать, отец попытался наладить отношения, но он, помня страдания матери, не стал с родителем даже разговаривать.

   Через год произошла трагедия – на трассе столкнулись такси и лесовоз. В маршрутке ехали мать и младшая сестра Александра, они погибли на месте.

   С тех пор минуло семнадцать лет, в течение которых он решительно строил свою судьбу. Совместно с однокурсником, Максимом Ремизовым организовал ИП, подкопив денег и создав репутацию, замахнулся на большее. К тридцати восьми годам являлся директором перспективной, приносящей хорошую прибыль компании.

   Туэри для воинов. Урезанная версия для СИ. Альтернативное окончание.

   И вот сейчас, анализируя полученную от хранителя информацию, Александр понимал, что жизнь опять сделала резкий поворот. Отрицать очевидное не получалось, продолжать убеждать себя в том, что увиденное сон – мужчина не хотел. Привыкнув, что от скорости его мыслительной реакции зависело разрешение дела, он считал бесполезной роскошью тратиться на самокопание. Если уж изменения произошли, нужно быстрее вернуть господство над положением.

   Конечно, вряд ли перемены принесли пользу, скорее даже наоборот, а это раздражало, ставило в тупик его рациональный ум. Даже пугало, в чем он едва признался самому себе. Вольный привык бороться, фаталистические идеи, восхищавшие многие, не привлекали. Положительные случайности считались грамотно просчитанными действиями, отрицательные – показателем лени и глупости. И в том, что свобода выбора у него осталась, Александр не сомневался. Пусть над ситуацией поработал рок, жребий или кто-то там еще. Не важно.

   – Как начать инициацию снова?

   – Как и в первый раз – войти в физический контакт с обеими. Это не сложно. Партнерш как магнитом тянет к источнику силы – вам, думаю, напрягаться не придется.

   – Смерть грозит только мне.

   – Да. Женщины останутся в живых, вот только жизнь без чувств, вряд ли можно назвать счастливой.

   Внезапно силуэт Вайта стал размазываться. Комната расплывалась, словно свежая картина, подмоченная водой. Возможно, из-за этого Александру показалось, что он, наконец, увидел признаки эмоций на лице, хранителя. Тот что-то кричал, но он успел разобрать только одно.

   – Заверши,...не расставайтесь,...вас найдут...

   ...три, четыре, десять минут, полчаса, время как будто остановилось. Вольный воспроизводил то, что видел в памяти. Практически слово в слово передавал разговор с хранителем. Казалось, объяснения Вайта навечно отпечатались в голове, обрастая его собственными мыслями и суждениями.

   – Знаешь, Саша, вот от кого, а от тебя такого бреда я не ждала, – резюмировала невеста. – Но..., – прикрыла на мгновение глаза. – Нет, я даже на секунду не могу предположить, что это правда. Слишком...даже для меня.

   – К сожалению, это правда!

   Первоцвет, покачав головой, отвернулась.

   – И что дальше? – едва слышно спросила Рада.

   – Ничего, – пожал плечами Вольный. – Иди домой.

   – Но...

   – Даже не думай, – повысил он голос. – Я позволил провести инициацию, потому что от этого зависела моя жизнь. Но больше такого никогда не повторится.

   – Но, Саша, – вскинулась девушка. – Ты же сам сказал, что хранитель просил не расставаться.