Текст книги "Тамплиеры-2. След варана"

Автор книги: Варвара Болондаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать первая. Союз девяти

Граф Гуго Шампанский был прав. Пытавшиеся зарегистрировать свой Орден монахи-иоанниты, по прозвищу «госпитальеры», полностью подчинялись папе. А королю Балдуину были нужны свои преданные люди. Свой Орден, который служил бы Иерусалимской короне верой и правдой. Плод Крестового похода – полурыцари-полумонахи, способные держать меч в руках, но отказавшиеся от соблазнов бренного мира.

Король Балдуин выглядел несколько расстроенным. Он ходил по приемной, скрестив руки за спиной и разглядывая загнутые носки сапог из сафьяна. Причиной этому были семейные передряги. Жена Балдуина, армянская княжна, дочь убитого им старика Тороса, вела, по мнению короля, слишком веселую жизнь. Было ли это правдой, или прибравший к рукам земли жены Балдуин хотел избавиться от ставшего ненужным брака, знал только Господь.

– Я одобряю ваш выбор, господа, и много наслышан о ваших доблестных поступках. Как объяснил граф Гуго Шампанский, вы желаете создать Орден во славу Христа?

– Ваше величество, да. – Гуго де Пейен поклонился. Разговор с королем давался на редкость легко, и шевалье знал причину. Фигурка Орла покоилась у него на груди, покалывая кожу. Найденный амулет давал над людьми странную силу. Они полностью доверяли его владельцу и соглашались с ним. И король не был исключением.

– Что ж, похвально. Более того, я слышал, что вы не берете платы за охрану пилигримов, и ваш богобоязненный союз прозвали «Орденом нищих»?

– Да, так получилось, что ни у кого из нас нет собственного жилища. Мы решили презреть собственные желания и отказались от своих имений и жилищ там, где Господь не имел своего угла и дома.

– Ваше благочестие похвально, сеньор. Говорят, Вы отдали свой дом бывшему оруженосцу?

– Да, Ваше величество, ему он нужней.

– Скромность и великодушие украсили Вас. Мне приятно иметь подобных людей в своем окружении. Благословляю ваш союз и буду ходатайствовать за вас перед патриархом. И… шевалье, я думаю, вашему обществу все же нужен штаб. Я был бы счастлив, пожертвовать вам достойное помещение. Вам нужен дом, особняк, возможно, феод и замок?

– Благодарим Вас за щедрость. Но мы бы хотели иметь скромное жилище вблизи от Храма Господня.

– Хорошо! В моем дворце пустует достаточно много комнат. Осмотрите задний двор и приделы. Оставайтесь под моим покровительством здесь, пока Церковь не рассмотрит дело и не утвердит ваш Орден.

До Собора в Труа, который официально утвердит Орден Тамплиеров, была еще целая вечность. А на плечи Гуго де Пейена навалилась такая суета по обустройству будущей обители, какой он не мог представить в миру. Лишения Крестового Похода и светлые минуты, когда, уходя в пустыню, он молился и плакал перед воткнутым в землю мечом, казались ему умилительным далеким сном. Закупка лошадей, фуража, соломы, строительство денников. Упряжь и щиты, доспехи, кровати и матрасы, горшки… Бобы и мука для кухни, рубашки, башмаки…

Было решено – по монастырским уставам у каждого члена братства не будет личных вещей. Лошадей – по четыре на человека. Нет, слишком дорого – только три. Разрешается иметь сквайра. Трапеза – только в столовой. Столовая…

Надо ли говорить, что выбор места для будущей обители пал на южную часть дворца – как раз над входом в подземелья. Вместе с южным крылом Балдуин пожаловал и часть находящихся под ним конюшен. Более того, король выделил зарождающемуся Ордену несколько мануариев земли с крепостными крестьянами, дабы рыцари могли существовать не только на пожертвования пилигримов.

Гуго вместе с Годфруа де Сент-Омером ходили по пустым залам.

– Здесь удобно разместить братскую спальню. Годфруа, я волнуюсь за целомудрие вверенных мне людей. Думаю, нужно обязать спать только в одежде: штаны и рубахи…

– Что с женщинами? Будем ли принимать сестер из числа девиц или вдов?

– Полностью запретить. Ни сестер, ни служанок. Компания женщин – опасная вещь. С их помощью дьявол свел многих с прямого пути к Раю. Не разглядывай женских лиц и сохранишь цветок целомудрия в сердце.

Весть о зарождающемся Ордене рыцарей, желающих принять монашество и с мечом в руках охранять пилигримов и рубежи королевства, быстро облетела Иерусалим. Кроме Гуго и Годфруа де Сент-Омера отказаться от мирских хлопот и полностью посвятить себя служению Богу согласились рыцари: Ролан, Гундомар, Андре де Монбар, Жоффруа Бизо, Пэйн де Мондидье, Аршамбо де Сент-Аман и еще один Годфруа. Единогласно они избрали Гуго де Пейена своим предводителем и… Великим Магистром. Нетрудно понять почему. Прохладный металл Орла привычно покалывал кожу.

Всегда скептически настроенный ко всякого рода заговорам и талисманам, шевалье пошел на компромисс – в честных руках артефакт должен был нести добро людям.

К слову, из-за бытовых хлопот исследования подземелий отошли на задний план. Но к следующей зиме, когда урожай в феоде был собран, вино разлито по бочкам, масло отжато, продана пшеница и молодые быки, обитель обустроена, а из-за начавшейся зимы поток паломников к Гробу Господню ослаб, Гуго де Пейен решил вновь спуститься под землю.

Глава двадцать вторая. Хашишин

Денник в южном крыле конюшни, где когда-то стоял Мистраль, перестроили и укрепили. Теперь это был хорошо загороженный отсек, комната, из которой можно было спокойно, без посторонних глаз, спускаться в недра Соломонова Храма. Правда, ключ от двери в подземелья должен был храниться у Великого Магистра. Как и ключ от двери, ведущей в зиккурат из красного гранита.

Следующее посещение древнего святилища прошло спокойно. Ни в этот, ни в другие разы сарацины не появлялись. Сердце Храмовой Горы вместе с сокрытыми в нем тайнами полностью принадлежало девяти рыцарям, прозвавшими себя тамплиерами – рыцарями Храма.

Гуго де Пейен наклонился над ларцом. Было заметно, что после нападения ассасина никто не притрагивался к артефактам. Несколько фигурок так и остались лежать на камне-монолите, как их рассыпал Паскаль. К слову, Паскаль остался жив, но много дней пролежал в беспамятстве. Про случившееся он ничего не говорил – может, не хотел, а может, ничего не помнил.

Великий Магистр поднял одну из фигур. Это было изваяние сидящего кота. Гибкое тело, стройные лапы, спокойно изогнутый хвост. Серо-голубые переливы на гранях. В свете факелов они были желтоватыми, слегка в красноту. Гуго вдруг почувствовал знакомое покалывание в пальцах, комната качнулась, поплыла, свет факелов исчез, но на стене прорезалось зарешеченное окошко.

– Все кончено, Жоффруа…

Гуго де Пейен вздрогнул. Слева от него на сколоченной из грубых горбылей кровати сидел высокий старик. На нем была давно не стираная рубаха-туника, разорванная на плече. Человек смотрел на свои бледные босые ноги и каменный пол и медленно качал головой.

– Кто вы? – в ужасе воскликнул шевалье. Длинной седой бородой и отросшими волосами, обрамлявшими лысину и высокий лоб, незнакомец напоминал древнего пророка.

– Всегда есть надежда, монсеньор. Всегда есть надежда…

Гуго резко обернулся. Сзади него стоял второй незнакомец, также в нижней одежде со следами побоев на лице. Несмотря на синяки, держался он благородно. Однако было понятно, что эти люди не замечают Гуго де Пейена, словно он – бестелесный дух. Или они – привидевшиеся духи, чьё незавидное бытие ему удалось посмотреть.

От быстрого поворота головы его опять замутило, комната с зарешеченным окном размылась и поплыла в сторону, словно в глаза попало масло, и вместо двух привидений он увидел клубы дыма. Дым прорезали вспышки искр, снизу что-то трещало, и от чьего-то нечеловеческого крика заложило уши.

В ужасе Гуго де Пейен разжал пальцы. Раздался звон и дребезжание упавшего металла о камень.

– Что с Вами, сеньор? – бросился с криком Ролан.

Вокруг снова была комната со скошенными стенами, свет факела и ларец с серебристыми фигурками на огромном камне-алтаре.

– Все в порядке, – Великий Магистр посмотрел на свою ладонь и поблескивавший на отшлифованном камне талисман Кота. – Кажется, я видел призраков. Или меня перенесло. Я был где-то далеко отсюда.

– Простите, но Вам показалось, сеньор. Это плохое место. Вы ни на секунду не пропадали никуда, только очень кричали.

– Похоже, я знаю причину, но не знаю ответ… – Гуго протянул руку к фигурке Кота и решительно сжал пальцы.

У Ролана начала расти борода – сперва редкая, как стерня на полях, потом гуще… густая. Льняные волосы его отросли, потом резко укоротились, будто вмиг их остригли кружком, а на макушке забелела тонзура. Вместе с тем в юную кожу въелись морщины – сперва как ниточки, потом – глубокие швы, нос вытянулся и покраснел, а кожа сильно одрябла. За доли секунды вместо молодого рыцаря показался глубокий старик, лежавший на бедной кровати, а вокруг стояли незнакомые люди. Ни одного из них Гуго не знал, но все они, как один, были в белых плащах с нашитыми крестами.

Гуго зажмурил глаза – видение не пропадало. Тогда он опустил руку, почувствовал холодную поверхность камня и положил Кота на нее. Старик и люди в белых плащах исчезли. Вместо них, встревоженный и молодой, снова стоял Ролан и с недоверием смотрел на Гуго.

– Кажется, ты проживешь долгую жизнь, и умрешь среди друзей на подушках.

– Я не понимаю, Великий Магистр.

– Я тоже много не понимаю.

На ужин ели тушеные с мясом бобы, по два человека из одной миски. Это была задумка Годфруа, чтобы смирить и сблизить людей, выросших в достатке и почете. Во время трапезы полагалось душеспасительное чтение, разговаривать запрещалось и Гундомар читал житие святой Женевьевы. После благодарственной молитвы Гуго де Пейен попросил всех рыцарей пройти в подземелье. Предложение было неожиданным и многообещающим. Половина рыцарей под землей еще не была, кто-то – всего один или два раза.

Переговариваясь и изумляясь, тамплиеры спустились вниз. Подземные залы и спрятанный в них зиккурат встретили невозмутимым молчанием.

– Сеньоры, шевалье, рыцари Господни! – Великий Магистр открыл дверь святилища. – С графом Гуго Шампанским, сделавшим так много для нас, и, быть может, нашим будущим братом, мы наткнулись на эти древние залы. Про них не знает даже король. Дайте же клятву и вы, что не вынесете отсюда тайну. И, если потребуется, сохраните её под угрозой пыток и смерти.

Звучало зловеще.

– Если это требуется для дела, сеньор, даем слово чести!

– Да, для дела. Признаться, мы ожидали найти сокровища сарацинов, вроде тех, что вынес Танкред из верхних залов Храма. Возможно, сокровища есть, но мы наткнулись на нечто другое.

Гуго жестом пригласил войти в тесное помещение.

Места едва хватило всем. Рыцари сгрудились у огромного камня с ларцом, переговариваясь и изумляясь.

– Эти вещи… талисманы… я не знаю, как назвать. Предметы наделены странной силой, – Гуго осторожно, по одной, доставал фигурки и опускал их на поверхность камня. Это были изображения зверей и птиц. Пчела, змея, верблюд, морской дельфин, обвитая змеей черепаха… Были и неизвестные тамплиерам животные.

– Как вы видите, я сначала кладу одну и только потом беру в руки вторую. И стараюсь не задерживать фигурку в руках. Если же взять сразу несколько…

– То случится как с бедным Паскалем. Он с тех пор слегка не того… – угрюмо пояснил Жоффруа Бизо со своим провансальским акцентом.

– Да, сеньор Жоффруа был с нами в тот вечер. Если б не он, может, мы бы расплатились за любопытство жизнью. Тогда мы и представить не могли, что нашли, но ситуация прояснилась. Граф Гуго Шампанский отдал брату Рене, ученому-бенедиктинцу расшифровывать один манускрипт. В нем идет речь и об этих вещицах. Каждая заключает в себе невероятную силу. Какую – мы не знаем. Пока…

– Быть может, ну их на… – покачал головой Жоффруа. – Это языческие штучки.

– Возможно, ты и прав, мой друг. Но они в Соломоновом Храме! Что, если ими владел царь-пророк? Мы не можем просто так отказаться. Вдруг жизнь влагает в наши десницы жезл, которым мы будем вершить судьбы? Мы стоим на защите добра, и это может укрепить наши силы. Быть может, это пламенный меч, которым мы оградим королевство…

– Мы доверяем Вам, сеньор.

– Мне нужна ваша помощь. Нужны добровольцы, господа, пусть каждый из вас оценит свои силы. Если вы уверены в своих слугах и сквайрах, можете привлечь и их. Смотрите, – Гуго вытащил из-за пазухи талисман Орла на шнурке – он помогает мне вести переговоры. Кто знает, может быть, именно ему мы обязаны столь быстрым успехом. Здесь только звери, а человека нет… Может, потому что они должны служить человеку? Этот, – Магистр указал на Кота, – вызывает видения. Я не знаю, что сказать, но галлюцинации имеют смысл. Я видел сеньора Ролана на смертном одре… и он был престарелым монахом! Про остальные – я не знаю, что сказать, господа, но надеюсь на вашу добрую волю.

– Это неожиданно, сеньор. Мы привыкли держать меч или четки, – неуверенно возразил Аршамбо. До этой минуты существование катакомб было для него загадкой.

– Потому я не настаиваю, господа. Это – полностью ваше решенье. Каждый может взять талисман и рассказывать о своих ощущениях. Что вы чувствовали? Что с вами происходило? У нас будет человек, который все запишет.

Первым протянул руку Жоффруа Бизо и, не глядя, нащупал первую попавшуюся фигурку.

– Ба! Да это Лев! Мне самому интересно, сеньор. Хочу понять, что это такое! – Он сверкнул белками глаз из-под сбившейся на лоб пряди волос.

– Должен предупредить, господа, – продолжал Великий Магистр: – Взяв в руки один предмет, вы можете почувствовать себя хуже. Второй – может усилить недомогание. Еще одна важная вещь – ваши глаза поменяют цвет…

– Догадываемся, сеньор, – усмехнулся Годфруа де Сент-Омер, подбросив на ладони фигурку дельфина и сунул её в карман. – Мы-то думали, у вас желтуха!

– Воля Ваша, Великий Магистр, – согласился Аршамбо де Сент-Аман. Ему досталась еще одна ящерка, очень похожая на Варана, но гораздо изящнее, и шея была сильнее изогнута на бок. Аршамбо поморщился: – Не люблю.

Самого Варана Гуго де Пейен потом вручил оруженосцу Гундомара по прозвищу Рыжий Альбен – детине взбалмошному, но отчаянному и проверенному на войне.

Каждый из тамплиеров получил по фигурке. Когда все с удивлением и недоверием отправились наверх, Жоффруа Бизо поравнялся с Великим Магистром.

– Сеньор Гуго, тот хашишин… Его глаза тоже были разного цвета.

– Я заметил. Он знал, что искал.

– Убегая, он схватил фигурку, может, потому и не продолжил бой.

– Я догадываюсь. Жоффруа. Значит, талисманы еще кто-то ищет. Недаром бывший владелец так глубоко их спрятал.

Опасения Жоффруа оправдались. Это случилось после утомительной службы накануне дня святого апостола Иоанна. Утомленные долгой вечерней в Храме Господнем, тамплиеры отходили ко сну. Гуго де Пейен коснулся подушки – спал Великий Магистр в общей спальне, разве что кровать стояла ближе к окну – и тут же провалился в глубокий сон. В ускользающих, как дымок, сновидениях, перед ним скользили обрывки службы, дорога на Яффу с черными точками скачущих на горизонте сарацинов, король Балдуин, почему-то в тюрбане, и длинная лестница, по которой мучительно долго давался каждый шаг. Несмотря на приоткрытое окно, сон Магистра был беспокойным. Внезапно Гуго проснулся и резко открыл глаза. Усталость вмиг улетучилась от внезапной тревоги, будто на него плеснули холодной водой. Крошечное светлое пятно от догоравшей лампы у выхода не справлялось с темнотой. Едва уловимого света от ночного окна тоже не хватало, однако, Гуго ясно почувствовал, что в спальне есть еще кто-то, кроме мирно уснувших братьев. Кто-то, кто настроен враждебно. Пока Гуго беспомощно вглядывался в темноту, сбоку от него вдруг блеснула сталь и хищная тень метнулась к его кровати. Все, что успел сделать Магистр – увернуться в сторону, падая на пол, и швырнуть в незнакомца подушкой. Под рукой оружия не было.

– Тревога! – истошно заорал он.

Рыцари зашевелились в кроватях, вскакивая, и пытаясь что-либо понять.

– Здесь сарацины!

Вскоре стало ясно, что сарацин один. Но яростно размахивавший саблей. Взмахи этой сабли оставили немало шрамов в ту ночь. После недолгой и бестолковой борьбы Жоффруа Бизо удалось удачно швырнуть в голову нападавшего тяжелый подсвечник. На шум прибежали оруженосцы, кто-то успел принести меч, Годфруа зажег факел.

От удара сарацин зажмурился и на миг потерял равновесие. Этого было достаточно, чтобы Андре де Монбар и Гундомар, рискуя жизнью, повисли у него на руке, сжимавшей саблю, а Гуго де Пейен, схватив с пола подсвечник, обрушил его на голову сарацина второй раз. Нападавшего скрутили одеялами и простынями.

Годфруа поднес факел к лицу пленника.

– А-а! Да это тот хашишин! Салям алейкум, приятель, – Жоффруа Бизо легонько шлепнул по окровавленной щеке сарацина.

Тот открыл глаза:

– Будь ты проклят, француз.

– Он знает французский!

– Это не сарацин. – Жоффруа резко сорвал черный платок, прикрывавший, как капюшон, волосы и лоб пленника.

Из-под платка высыпались золотистые волосы. Их обладатель был европейцем.

– Это предатель! Он воюет на стороне эмира.

В ответ незнакомец только усмехнулся.

– Дайте мне шпору… факел! Теперь ты не уйдешь, – Гуго де Пейен обхватил платком дужку шпоры и поднес звездчатый шип к огню. – Держите его! Нужно заклеймить собаку, чтобы его каждый узнал. Как твое имя? Ты – бывший рыцарь?

– Можешь называть меня сеньор Варфоломей.

– Сеньор?! – с этим возгласом Великий Магистр прижал шпору к щеке хашишина. Кожа зашипела, и потянуло запахом паленых волос.

Сеньор Варфоломей пронзительно закричал и забился в державших его руках.

– Отведите его в карцер. Ключ отдайте мне. Завтра его прилюдно будут судить по Иерусалимским Ассизам. Самосуд нам ни к чему. Это – рыцарь-преступник.

– К позорному столбу на площадь!

Упирающегося Варфоломея увели. Аршамбо де Сент-Аман поднял брошенное оружие преступника:

– Какой странный меч.

– Это не меч, это сабля. Я видел такие несколько раз, но давно, у сельджуков.

– Как мог европеец перейти на сторону мусульман?

– Завтра мы это узнаем. И еще… с этого дня неукоснительно в дортуаре должен гореть свет. Это будет хранить не только целомудрие братьев, но и их жизнь.

Варфоломея бросили в каменный сарай, возможно, действительно раньше бывший темницей. Окон не было, а запирала его крепкая дверь с навесным замком и запором.

Утром, после праздничной литургии, Великий Магистр в сопровождении оруженосцев и четырех рыцарей с обнаженными мечами подошел к сараю. Дверь, цепляясь нижней гранью за камни, со скрежетом отворилась. Сарай был пуст. Бывший рыцарь Варфоломей-хашишин словно просочился сквозь стены.

Глава двадцать третья. Рыцари Соломонова Храма

Вскоре происшествие с хашишином забылось. В веренице хлопот и суеты по утверждению и регистрации Ордена мелькали годы, события, люди. Умер король Балдуин, его приемник Балдуин II еще больше благоволил тамплиерам. Южная часть королевского дворца окончательно закрепилась за рыцарями Соломонова Храма. Даже военные вылазки девяти рыцарей отошли на второй план. Но тайные исследования продолжались. Вести записи вызвался граф Гуго Шампанский, увлеченный древними знаниями больше всех. Каждый шаг делался вслепую, каждый талисман заставлял рисковать. Так чувствовали себя в старину лекари-испытатели ядов. Никто не знал, какую шутку выкинет с ним очередная фигурка. Как Змея забросит домой в Шампань или в спальню к забытой подруге. А может, сделает твое лицо как у менялы на монетном рынке – это случилось со вторым Годфруа.

Быстрее всего проявили себя талисманы, названные Ворон и Богомол. Первый показал Гуго де Пейену такие дали, что он поверил в достоверность найденных раньше карт. Второй – Богомол – сделал невидимым взявшего его Аршамбо.

Жоффруа Бизо утверждал, что со Львом ему легче сражаться. А своей отвагой он заражал других. С Пэйном де Мондидье и Роланом они успешно атаковали эскорт сарацинов из двадцати человек.

Когда же очередь дошла до талисмана Кролик, то чуть не случился скандал. Невинную на вид зверушку положил в карман Гундомар. И тут убеленный сединой рыцарь вдруг стал объектом женского поклонения. Что девицы и дамы! Стражник на дворцовых воротах вдруг прошептал благопристойному старцу, что тот очень мил и красив. После этого Великий Магистр от греха подальше отнес Кролика обратно в ларец, навсегда запретив братьям прикасаться к нему.

Но не все было так радужно. В марте 1120 года тамплиеров постигла беда. За две недели погиб один и тяжело покалечился другой оруженосец. Гюстав сорвался с обрыва Кедрона, Жозеф упал с коня. Первый погиб мгновенно, второй, оправившись, больше не мог ходить. Вся горечь была в том, что оруженосцы были опытными бойцами и служили при Храме Соломона с первых дней. По Гюставу служили заупокойные молитвы и раздавали милостыню за спасение его души. Жозеф так и остался на попечение Храма, читая за трапезой Жития святых.

Наступило лето, и в день апостолов Петра и Павла к Гуго де Пейену в слезах пришел Жоашем – тот самый сын ростовщика, что в пятнадцать лет сбежал из дома. За эти годы романтизм прошел, и Жоашем оставался при Ролане скорее из привычки. Денег ему не платили – оруженосцы работали за хлеб и кровать. Потому Жоашем время от времени впадал в ропот и подумывал перейти на службу к мирянам. Вынужденный жить с тамплиерами как монах, сквайр тянулся к обычным человеческим страстям.

– Великий Магистр, сеньор, я должен покаяться Вам.

– Ты согрешил, Жоашем? Почему не идешь в церковь?

– Мы же давали клятву. Примите исповедь, сеньор, иначе гореть мне в геенне.

– Ну, говори, Жоашем, все равно я узнаю правду.

– Те несчастные братья, Гюстав и Жозеф. Я играл с ними в кости.

– Играл в кости? Зачем? Ты не знаешь, как азарт развращает душу и отстраняет от молитвы ум. Вы играли на деньги?

– Да.

– Это провинность, Жоашем. Что еще?

– Они меня обыграли. На целых девять денье – все мои сбережения. Тогда я в сердцах крикнул: «Чтоб вас переломало, собаки». А потом так и случилось, сеньор.

– Ты проклял своих братьев, это тяжких грех, Жоашем.

– Это не я, сеньор. Верней, я всегда ругаюсь, но это его колдовство! После несчастий с братьями я вообще перестал носить его на теле! – трясущимися руками оруженосец полез в перекинутую через плечо сумку, извлек замотанную в тряпку вещицу и вытряхнул на стол.

На грубо обтесанную доску упал серебристый Варан.

– Он будто укусил меня, когда я кричал на ребят.

– Что-то подобное было раньше?

– Нет, никогда. Я таскал эту железяку полгода и только мучился от тошноты.

Оруженосец был прав. Гуго вспомнил, что еще в конце лета Варана отдали на хранение Жоашему. Ни сам Гуго, ни Рыжий Альбен, носившие Варана до оруженосца, так и не разгадали его смысл.

– Исповедайся священнику в зложелательстве и азартных играх. Про артефакт не говори ничего. Наши тайны не стоит выносить за стены братства. Имя Гюстава внеси в свой поминальник и до смерти за него молись. И смиряйся, друг мой, трудись до кровавого пота в оставлении страстей. Нет в этом мире ничего важнее спасения.

Отпустив оруженосца замаливать грехи, Гуго осторожно взял фигурку и отнес в зиккурат подземелья. Признаться, Варан по-прежнему пугал его.

Странно, но столь похожая на Варана ящерка имела совсем другие свойства. Сработала она не сразу, а почти через год, когда носивший её Пэйен де Мондидье попал в серьезную передрягу. Возвращаясь из Рамлы, он с обоими Годфруа попал в засаду в полутора лье от Иерусалима. Мощный удар копья выбил Пэйена из седла. После короткого, но яростного боя сарацины бросились в густые кусты, где ловить их было также трудно, как зайцев. Годфруа де Сент-Омер спешился и подбежал к Пэйену. Удивительно, но распростертый на земле рыцарь был даже не ранен. Копье, пробившее кольца кольчуги нанесло разве что кровоподтек. Но, главное, как вспомнил рыцарь, от Ящерки на шнурке в момент удара закололо грудь. Похоже, фигурка сохраняла жизнь. Позже, все смелее экспериментируя с артефактом, Пэйен вступал в бой в одной рубахе, лишь покрикивая от ударов стрел и мечей. С какой-то развеселой, лихой отвагой он выезжал к Иерихону, все еще бывшему в руках мусульман, или охотился на львов в одиночку. Под стенами Иерихона было сделано еще одно важное открытие – владелец Ящерки не страдал от огня. Можно было ходить по углям или брать в кузне раскаленные заготовки рукой – на коже даже не оставалось ожога. За это сам Пэйен предложил окрестить Ящерку Саламандрой – восточным духом огня, живущим в кострах.

Саламандра, как и Лев, и Орел, принесла немало пользы. Что не скажешь о Фениксе, Лягушке или Дельфине. Значение их и большей части других талисманов оставалось пока загадкой.

Но у тамплиеров было терпение и время. Позже появились средства и люди. Спустя несколько лет, в 1128 году от рождества Христова, на праздник святого Илария на церковном соборе в Труа был официально утвержден Орден рыцарей Храма и принят их устав.

Общему собранию было угодно, что обсуждение, которое было там и рассмотрение Святых Писаний, с согласия всего совета и разрешения Бедных Рыцарей Христа Храма, что в Иерусалиме, было записано и не забыто, надежно сохранено, и позволило после праведной жизни каждого прийти к Создателю, чье милосердие слаще, чем мед, когда сливается с Богом; чья милость похожа на помазание. Per infinita seculonum secula. Аминь.

После долгих лет нужды и лишений, скудности и ненадуманной нищеты, когда братия не знала, где найти хлеба насущного ни на сегодняшний ужин, ни на завтрашний день, когда единственным средством к существованию была милостыня добросердечных господ, после всех трудностей, закаливших и воспитавших Орден, братство стало множиться и расти. За менее чем два столетия Орден бедных рыцарей Храма Господня стал самой мощной и влиятельной силой в Европе. Такого взлета не знал никто. Тамплиеры вершили судьбы народов и, на свой выбор, ставили королей. Были первыми банкирами Старого Света и держали в должниках сильных мира сего. Строили великолепные храмы и бесплатные дороги и кормили тысячи вдов и сирот. Было ли это воздаяние за чистые сердца и бескорыстные труды, или храмовникам помогло что-то другое, увы, остается только гадать.