Текст книги "Отче (СИ)"

Автор книги: Варвара Ахматова

Соавторы: Лена Савченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

Время очень похоже на воду. То мерно журчит ручейком, расставляя события и решения по своим местам, то грозит смыть неистовым потоком и слишком быстрым течением. Оглядываясь назад, Сандор поверить не мог, что прошло уже почти три недели с момента их знакомства. А ещё с долей отчаяния понимал, что слишком медленно они продвигаются, слишком сложно Лилиан даются вещи, понятные некоторым с самого рождения.

Может, проблема в воспитании? Плохи были гувернантки?

Углубляясь в жизнь леди Блэр, её детство и первый период юности, Сандор находил странными многие детали. Некоторые знатные люди говорили, мол, Виктор толком никого не подпускал к своему чаду, проводил с Лили всё свободное время и даже ограничивал в этом свою жену, а другие, что Мария ни на шаг не отходила от дочери и отец совершенно не участвовал в её развитии.

Исходя из того, что слышал от самой юной леди, Сандор мог признать, что вторые лгут гораздо вероятнее, чем первые. Блэры допускали их к «правильной» правде и только некоторым, наверняка по секрету, Мария рассказывала о настоящем положении вещей.

В этом была определённая проблема. Для любой девочки отец – пример, авторитет и защитник. Если Виктор всё детство внушал Лилиан то, что нужно во всём искать объяснения, не доверять никому и Богу в том числе, то разгадку упёртого нрава священник находил легко.

Тогда ему предстояло стать в глазах юной леди выше, чем собственный отец. Но... как?

Перед Лили всегда сидел уверенный в себе святой отец Сандор, у которого имелись ответы на абсолютно все вопросы, которые только могли найтись. Непоколебимый, знающий обо всём, как и подобает взрослому, учителю. Но стоило Сандору покинуть поместье, он тут же находил недочёты в своих словах, осознавал, насколько не правильны мысли девушки и много ещё всего.

Спустя время поместье Блэров начало казаться ему проклятым. В нём будто бы забываешь себя, свою миссию. Такой огромный мир сужается до каминного зала с картинками и до голоса Лилиан. Он подумывал освятить его, но игра была слишком не дальновидной – если Виктор откажется, придётся сообщить куда следует, а как к этому отнесётся Лили?

Невозможно. Все эти мысли разрывали сознание Сандора на куски, точно адовые гончие, мучили ночам, и священник спал всё хуже. На гладком лице плотно поселилась первая морщина у переносицы – он стал чаще хмурится, бессильно сжимать зубы и напоминал иногда беспокойный ворох чёрной одежды в противовес светлому лику.

Сандор стоял на коленях, читал проповеди, слушал исповеди, разглядывал витражи, сидел на скамьях, задумчиво перебирая чётки и осознавал – покой утрачен.

Он боялся, он противился. Метался от одного к другому, думал даже передать Лилиан другому священнику, а потом волосы на голове дыбом вставали. Если бы они не были и без того белы – Сандор однозначно бы поседел.

Пристанище его сомнений, терзаний и бессонницы – вот оно, во плоти. Поместье теперь казалось мрачным, нагнетающим в вечерних сумерках, а горящие окна – глазами, наблюдающим из самой Преисподней.

Разве можно чувствовать так много всего и сразу?! Впервые священник не знал ответов, впервые некому было задать и вопросов. Что скажет сестра Сара, отец Итан, другие? Только посмотрят с сомнением и предположат, что Лилиан замешана в чёрной магии. Как можно! Как может прекрасная Лилиан быть проклятой, как может обратиться к Сатане?! Частички света в её душе сильны, они не позволят совершить непоправимой ошибки!

В удобном кресле отныне Сандор чувствовал себя, как на иголках и всеми силами старался сохранять прежнее спокойствие. Проклятый дом, проклятые Блэры. Он уже жалел, что пошёл на поводу у жалостливо просящей помощи женщины. Дурак! Сам же говорил, что их не стоит слушать.

– Как ваш день? – будто бы вскользь интересовалась Лилиан, а у него сразу к голове приливала кровь.

– Вы знаете какие-нибудь легенды? Кроме Библии. Возможно, связанные с ней или с Богом? – Лилиан любила истории, Сандор любил о них рассказывать, но на ум не приходило ни одной.

– Как вы думаете, кому сложнее жить? Женщинам, лишённым всего, или мужчинам, на которых всё взвалили?

Сандору хотелось обхватить голову руками и заставить её прекратить. Речь Лили всё больше походила на змеиное шипение или ему это чудилось? Против воли священник всё равно слушал, отвечал, а потом судорожно дышал, только воспоминания овладевали им по возвращению в свою комнатку.

Он чувствовал себя будто в паутине, плотно в ней запутавшись. Куда бы не направился – везде ждали липкие нити и ловушка, а где-то там, в темноте этих мыслей плотоядно клацал паук, ожидая, пока Сандор окончательно себя измотает.

– Отче?

Священник поднялся резко, почти вскочил однажды, не глядя на юную леди. Даже без этого знал, что Лили смотрит сейчас обеспокоенно и подозрительно.

– Сегодня мне лучше уйти, – хрипло проговорил Сандор. – Что-то нездоровится.

– Конечно, незачем себя мучить, – она улыбнулась, поднимаясь следом. – Стража проводит Вас к лошади.

– Я дойду сам, если позволите. Успел уже запомнить этот коридор.

– Как пожелаете. До свидания, отец Сандор.

Он так и не взглянул на неё нормально вновь, только краем глаза заметил смятение, написанное на лице, и покинул залу. За ним действительно никто не шёл.

Сандору для начала нужно было разобраться в себе, прежде чем продолжать наставлять Лилиан, а сделать это в проклятом особняке было невозможно. Только покой и одиночество  – такие сомнения под час опасно доверять самым близким друзьям.

Они встречались теперь через день, значит у Сандора были сутки на столь сложный труд над собой. После полудня он отправился в архивы – обитель скрежета пера, запах бумаги и истории. К тому же, Лилиан спрашивала о каких-то историях. Священник планировал освежить память нескольких, отобрав наиболее благоприятные и интересные.

Поражаясь, как может быть здесь тихо при учёте поскрипывающих половиц, Сандор шёл меж стеллажей, заложив руки за спину. Пока что даже не искал чего-то конкретного – просто хмурился своим мыслям, вновь и вновь вспоминая. Иногда ему казалось, что прошла целая вечность – не больше, не меньше. Как будто всю жизнь ему недоставало какой-то очень важной датели, – хотя казалось бы какой, когда Господь всегда с ним, а сейчас он её нашёл, но душа упорно противится чему-то новому.

Если Бог послал его в помощь юной леди, то надлежало принять Лилиан как должное, часть своей жизни, которая останется с ним навечно. Ничего Он не делает просто так, всегда есть Замысел, который, порой, ужасно сложно понять и распутать. Не нужно задумываться, пусть и очень хочется иногда, пути Господни неисповедимы...

Внезапно Сандор замер. Его прошибло холодным потом осознания – всё то, что он сейчас испытывал, однажды встречалось священнику. Жажда к близости и, одновременно, отречение от неё, забота, страхи и сомнения. Он уже видел таких людей и был рад за них. Они постоянно витали в мыслях о каком-либо человеке, возвращаясь к его образу снова и снова в своём сознании, сомневались и боялись этого, но в конце концов принимали, потому что на то была воля Божья.

Неужели он, Сандор, верный слуга Господа умудрился... влюбиться? Ведь даже подумать страшно! Это было бы ещё хуже, чем видеть Лилиан в проклятом обличии, какой кошмар приснился ему на днях. Перво-наперво он – священник, Глас и глаза Его среди народа, он давал обет безбрачия, обещая посвятить себя Богу и никому другому. Сандор лишил себя возможности стать мужем и отцом, а теперь признаётся себе, что всё это время на самом деле любил свою подопечную, которая не понимает его по меньшей мере?

Священник никогда не знал обыкновенного, для прочих людей, этого чувства. Родители, не сумевшие разглядеть в нём посланника Бога, отреклись, называя уродом из-за почти белых волос и излишне светлых, водянистых глаз. Другие бездомные дети только смеялись, бросая камни и единственным светом в жизни стал отец Энтони, показавший запутавшемуся мальчику, Бога.

В детстве Сандор подолгу лежал перед сном и думал, что хотел бы видеть этого мужчину своим настоящим отцом. В нём было всё – строгость, доброта, милосердие и принятие. Маленький мальчик знал, что может рассказать этому священнику всё и тот простит, научит как надо. Прямо как Богу, но Бог может только настраивать нужную мелодию у твоей судьбы, никогда не давать прямых ответов, ибо вся наша жизнь – это достижение Его, внимание к учениям.

Перед сложнейшим выбором рано или поздно встаёт даже святой. Сандор нервно поджал губы, продолжив свой путь к нужным свиткам. Он не мог отделаться от ощущения, что всё это – простая фантазия, в целом нормальная, хоть и непотребная, для мужчины его возраста. Плоть слаба, но уже другая мысль била наотмашь – священник категорически не рассматривал Лилиан как некий объект, его влекла лишь душа, требующая освобождения.

Любовь, Господь, учения... Как это возможно?! Что за насмешку приготовил ему очередной поворот жизни, о чём Бог решил напомнить сыну Своему? Не-е-ет, Сандор не мог влюбиться по своей воле – всю жизнь он гнал подобные мысли взашей, наказывая себя.

Испытание. Священник должен остаться собой, должен остаться стойким к этому чувству, не сгинуть в водовороте противоречий. Любую паутину сможет испепелить огонь, а сам паук – с визгом скрыться в тёмные углы, потом задохнуться от дыма и упасть замертво. Господь просто желает убедится в том, что он, Сандор, готов пожертвовать всем во Имя Его.

Глава 8

Не редки случаи, когда служители церкви посещали различного вида светские мероприятия. Сам Сандор был на таких редким гостем, поскольку видел насквозь множественные проявления лицемерия, присущее большинству людей знатного происхождения. Это обстоятельство злило его безмерно, поэтому чаще всего это бремя нёс отец Итан. В этот раз отсидеться не получилось – у старшего священника появились некие неотложные дела.

Поздним вечером начали съезжаться гости, сам Сандор прибыл одним из последних. Добирался в простой, но крытой повозке без изысков, чего нисколько не стыдился, по прибытию передал её на попечение кучера и подоспевшего служивого хозяев дома.

Думал, что сможет большую часть времени оставаться в стороне, как это и происходило обычно. Священник не пил вина, почти не ел на таких мероприятиях. Изредка кивал, если к нему подходили заговорить, мог зафиксировать помолвку, если таковая происходила, но на большее совершенно не годился.

Девушки в пышных платьях, богато расшитых – все стремились показать превосходство над другими. Сказать жестами и нарядами:

– Я богаче, я лучше.

А Сандор только морщился, подсчитывая, сколько из них потом окажется на исповеди и будет каяться в том, чего легко могли бы не совершать. Один изъян, который в людях был священнику всегда не понятен – тяга к праздности, жадности. Господь простит их, как и всегда, но как же больно, наверное, Ему, смотреть на эти олицетворения грехов! Потому священник будто бы пропадал в себе, то и дело думая: «Прости их, Господи, грешных детей Своих» и ловил очередную женскую сплетню.

Разговоры эти быстро замолкали, если Сандор оказывался рядом – будто спугнул стайку мелких рыбёшек.

... – Говорят, он приставал к ней! Уж не знаю, чем дело кончилось, да только Эмили МакКонстор долго не появляется на людях. Видать, есть чего стыдится.

Ответил на чуть хрипловатый, старческий голос, совсем юный и чистый:

– Так жаль... Эмили ведь такая красивая дама, а отец, поговаривают, очень уж строг... Вы никогда не замечали, какое количество пудры леди МакКонстор использует на приёмах?

Сандор медленно развернулся. Лилиан стояла напротив пожилой дамы, обмахиваясь объёмным веером, улыбалась своей вежливой улыбкой и смотрела на собеседницу с лёгким прищуром. При всей схожести с тем образом, который отпечатался, юная леди кардинально отличалась этим вечером, плавно перетекающим в ночь.

Но всё ещё была прекрасна.

Выпирающие ключицы украшало изящное колье из тёмного камня, само платье привычного, благородно синего цвета. Сандор вообще заметил, что Лили крайне любит этот цвет и соотносил это с тем, он был основным на гербе рода Блэров. Пышная юбка обшита золотистыми нитями, замысловатый узор из них же поднимался по корсету и выделялся линией у самого декольте.

Леди рядом была одета под цвета приёмного зала – светло-коричневый и белый.

– Отец Сандор? – прозвучал удивлённый голос, и священник отмер, возвращаясь в реальность. Лилиан смотрела на него по меньшей мере удивлённо. – Не ожидала Вас здесь встретить.

– Добрый вечер, миледи, – кивнув, он подошёл к дамам ближе. – Как ни странно, я тоже.

Лили нежно рассмеялась, прикрывая веером правой рукой левую щёку. Движение хотело остаться непринуждённым, но в момент, когда собеседница отвлеклась леди Блэр как бы сказал ему – наши беседы должны оставаться тайной.

Сандор даже оскорбился. Разумеется! Тайна исповеди всегда остаётся грузом священника, как Лилиан могла допустить даже мысль о том, что он может рассказать кому-то про её слова?! К тому же это бы означало полную катастрофу дома Блэров в обществе.

– Позвольте представить Вам леди Элизабет Кортон, – обратила внимание Лили на женщину. – Она крёстная среднего сына семьи Дорн, что даёт сегодня этот приём.

– Приятное знакомство, – коротко улыбнулся Сандор.

– Как и для меня. Я слышала о Вас, святой отец, множество хороших слов, но до этого не имела чести видеть лично, – леди Кортон склонилась в женском поклоне. – Я оставлю вас, если вы не против? Кажется, прибыла моя племянница.

– О, разумеется. Здравия вам, – пожелала ей в след Лилиан, проводила обворожительной улыбкой и повернулась к священнику. – Так что же, отец Сандор, привело Вас сюда?

– Обстоятельства, – честно признался он. – Отец Итан занят, обычно балы посещает он. Вы могли его видеть – коренастый мужчина, со шрамом на правой брови. Говорят, он получил его в схватке с грабителем, пытавшемся вынести ящик с пожертвованиями.

– Ужасно! Но шрамы украшают мужчину, указывая на доблесть.

Священнику внезапно стало противно. Юная леди бессовестно лгала – он прекрасно знал, что она находит увечья не отличительным качеством, а показателем неудачи, горькой судьбы. Впрочем,  Сандор сам назвал эти вечера обителей греха. Наивно было полагать, что всегда честная и откровенная с ним, Лилиан сохранит свой облик и для этих людей.

–  Желаю вам приятно провести этот вечер, – юная леди кивком головы указала куда-то в противоположную сторону зала. – Меня, боюсь, ждёт отец – опять станет отбивать навязчивых женихов.

– Р... Разумеется. Встретимся завтра, – пробормотал Сандор и наблюдал, как Лилиан отдаляется, действительно подходит к своему отцу, облачённому в одежду подобной цветовой гаммы.

Её отец... Сандор вспомнил, как клялся этому лорду, что не испытывает к его дочери никаких чувств, кроме искренних порывов помочь душе, а сейчас совести вгрызлась в самое сердце. Чем он лучше лжецов, собравшихся здесь?! Священник пытался искать оправдания – не знал, что так получится, вышло случайно, не смог удержать себя в узде вовремя, но краем разума понимал, что это бесполезно.

Как бы грех не был мал, он есть и от него никуда не скрыться. Господь видит всё, всех и везде – в этом Лилиан была бесспорно права. Остаётся только молиться.

А бал не стоял на месте. Заходилась в страстной игре скрипка, прочие инструменты – музыканты отдавали искусству всю душу, рождая прекрасные мелодии, под которые кружились пёстрые наряды на парах. Сандор видел, как Виктор Блэр выводит свою жену, как, с виду суровый и жёсткий мужчина, на самом деле может быть грациозен в движениях и какой хрупкой рядом с ним кажется Мария.

Может быть, одна из основных причин нелюбви к балам была в том, что самому священнику толком ничего нельзя было делать – только разговаривать. Приглашение женщины на танец значило на негласном светском языке слишком много, а Сандор права даже на симпатию к кому-либо не имел, не то что на... любовь.

Такое опасное, жгучее слово. Ранее для Сандора она значило не более, чем результат удачного брака, рождения ребёнка. Всеобъемлющее чувство, приближающего каждого живущего к Богу. Всегда кого-то, а сейчас Сандор оказался на месте многих мужчин, которых слушал ранее. И понимал их. Полностью, без остатка понимал. Ибо как бы не старался отвлечься, высматривая среди гостей знакомые лица, взгляд то и дело искал синее золото среди нарядов, слух старался уловить приторно-сладкий голос, которым Лилиан никогда не говорила с ним.

Сандор ужасался этому – ему вдруг хотелось, что бы юная леди поговорила так и с ним. Хотя бы раз. С той же искренностью, что спорит.

Музыка смолкала и начиналась вновь, безлунная ночь полностью вступила в свои права, на улице пахло скорым дождём. Священник стоял на балконе, скрывшись от яркой суеты, с бокалом доброго вина и смотрел вверх, силясь разглядеть что-то, кроме темноты. Холод действовал на него хорошо – успокаивал беспокойные мысли.

– Боже, чего же Ты хочешь от меня? – пробормотал Сандор, склоняя голову и крестясь. – Чего Ты ждёшь от сына Своего?

Небо ответило вспышкой вдалеке – полыхнула яркая сеть молнии и священник усмехнулся. Если то был знак, значит Господь злиться. Значит, он Его не так понял.

Осушив бокал, Сандор всё же вернулся обратно к огням бала. После темноты улицы глаза даже слепило, но священник быстро привык, остановился в рандомном месте и наблюдал за действиями, разворачивающимися вокруг.

Лилиан кружилась в объятиях какого-то юноши. На вид он был едва ли сильно старше леди Блэр, но стати в нём было достаточно. Пара смотрелась вместе – красно-чёрный сталкивался с синим и золотым, образуя вихрь прекрасного танца. Камзол на юном лорде сидел прекрасно, подчёркивая крепкую фигуру. Священник не мог понять, действительно ли девушка так смотрит на него, или это очередная ложь.

Тонкие запястья вкладывались в сильные руки, рукава опадали, то и дело оголяя предплечья при поворотах... Сандор какое-то время любовался, но в одну секунду понял, как сильно сжимает кулаки за спиной. Ногти впивались в ладони, отчётливо чувствовались чётки, который он не выпускал из рук практически ни на секунду сегодня.

Священник стоял и смотрел, как его возлюбленная танцует чудесный вальс с другим мужчиной. Стоял, закованный в чёрную рясу, на которой никогда не проявится красного, которая никогда не выделит его фигуры и не мог ничего сделать, пожираемый заживо бешенством. Лилиан сейчас казалось той чистой особой, как про неё думали собравшиеся – ах, леди Блэр! Дочь благородного рыцаря, завидная невеста с выгодным приданным, не обделена красотой, манерами. Многие мужчины, он готов был спорить, душу бы продали за такую девушку рядом с собой. Лили хоть и было уже семнадцать, но ради такого «улова» можно было закрыть глаза на подозрительный возраст.

Сандору думать было об этом тошно. Улов... На какие непотребства только не способны люди! Ему сейчас как будто открыли глаза – столько грязи вокруг, прямо перед его носом и он почти ничего не способен с этим сделать. Только смотреть и беседовать, надеясь, что излечит человека от сомнений.

Однажды юная леди перестанет быть юной, проедет в торжественной процессии по городу до храма и войдёт под его своды в красном, подвенечном платье. Или оно тоже будет синим? Однажды она пообещает другому мужчине быть с ним, любить его в горе и в радости, а там и до того недалеко, что муж посчитает её чистой, отправив псу под хвост старания Сандора.

Его прошибло на холодный пот прямо как тогда. Он не может этого допустить! Лилиан умна, не по годам умна, и вполне способна обмануть любого мужчину без зазрений совести. Дурак обязательно ей поверит, как верит и тот, с которым она сейчас так прекрасно танцует.

Глава 9

– Как Ваши дела, отче?

Сандор резко повернул голову. Рядом остановился Виктор Блэр, тоже смотрящий на Лилиан. Спросил непринуждённо, но было что-то в его интонации, что заставило священника насторожиться.

– Превосходно, милорд. Господь добр ко мне в последнее время на радостные события. А вы?

– Господь добр и ко мне, – задумчиво кивнул лорд Блэр. – Скажите, как человек, который ведёт Лилиан к Богу, что Вы думаете о её зрелости? Общество постепенно начинает давить на меня, я принял решение постараться найти для неё достойного супруга, которого Лилиан одобрит. Что Вы скажете? Есть ли среди Ваших знакомых кто-то подобный?

– Смотря, что Вы имеете в виду под «достойным», – взял себя в руки Сандор, быстро перебирая за спиной чётки. – Я знаю богатых, простодушных, доблестных, честных людей. У всех людей, лорд Блэр, есть изъяны – такова наша суть, к великому сожалению. Идеален лишь Он, – тут Сандор возвёл взгляд к потолку, – а у человека, каким бы святым не казался на первый взгляд, всегда найдётся пара скелетов в шкафу. Вы ведь не сможете, при всём желании, выдать леди Блэр за Бога – нужно чем-то жертвовать.

– Ваша правда, – хмыкнул мужчина. – Я бы так же хотел настоятельно попросить Вас не поднимать тему о замужестве при беседах. Вы оказали на неё хорошее влияние, за что я должен быть безмерно благодарен.

«Лжец!»

– Все мы сомневаемся, милорд, – сухие губы Сандора тронула улыбка. – Я рад, что смог помочь, но работа моя ещё не окончена. Не имею права назвать тем, но леди всё ещё спорит со мной на некоторые. Это неправильно. Спорить с Богом – не правильно.

Виктор быстро взглянул на него, вдыхая через нос. В таких же серых, грозовых глазах, мелькнула молния – так священнику показалось. Вот от кого Лилиан унаследовала эту натуру, вот кто действительно воспитывал её без всякой светской чепухи. Юная леди сама ведь шипела Сандору в лицо эти слова!

Вот от кого нужно было её спасти. Непременно и как можно скорее. Только бы придумать способ.

– Как Вам покажется правильно, – сказал наконец лорд Блэр. – Я верю в Вас.

«Верить нужно не в меня».

– Милорд, постойте, – окликнул его Сандор, решивший нарушить во благо тайну Исповеди. Так нужно для её спасения. – Что означают слова – леди Блэр носит мужскую одежду и желает остричь волосы?

– Понтия не имею, – нахмурился Виктор. – Быть может – злые сплетни. У моей дочери много завистником.

– Спасибо, лорд Блэр. Да благословит Вас Господь.

Когда старый воин отошёл, Сандор вновь попытался найти взглядом Лилиан. Она мило беседовала всё с тем же юношей в чёрно-красном камзоле и вполне искренне смеялась.

Что ж, как бы юная леди не противилась своей натуре, природе и обычаям, в этой среде она была подобна рыбе в бескрайнем море.

Виктор солгал, а значит – ему есть что ещё скрывать. Со служителями должно быть всегда предельно честными не только на исповеди. Священник сейчас будто сложил два и два. Это он учит подобному Лилиан и всегда учил! Так сильно хотел наследника, что, когда на свет появилась дочь, решил не обращать на это внимание?! Сандор буквально закипал изнутри. Как можно так попирать заветы Божьи, в конце концов, так издеваться над ребёнком?! Всю жизнь священник уважал этого человека, а теперь, когда вскрылась страшная правда даже думать о нём не мог без желания сплюнуть.

Очередная проклятая душа, пытающаяся утянуть за собой другую: чистую, невинную, прекрасную... Теперь Сандор явственно видел, почему так безрезультатны были его слова. Девочка совершенно не слушала его. Только неосознанно откликалась и тут же закрывалась, понимая, что отец подобного не одобрит.

Он снова взглянул на Лилиан. В этот момент её собеседник отошёл, напоследок поцеловав ладонь. Священник заметил, как юноша улыбнулся ей и сдержался, чтобы не скривиться.

Слепец! Этот юный лорд даже не понимал, с какой ценностью только что кружился в вальсе и с какой тяжёлой судьбой только что столкнулся! Лили продолжала улыбаться даже после того, как партнёр покинул её и несколько секунд смотрела ему в след. Потом опять нырнула в толпу и присоединилась к гулу разговоров.

Сандор быстро нашёл хозяев приёма, поинтересовался их благополучием, остался доволен – он знал эту семью отдалённо и слышал только хорошее, что большая редкость.

Потом, желая казаться спокойным, покинул залу, пролетел по коридорам к выходу и приказал седлать лошадь. Ему безумно хотелось проехаться верхом, пусть даже в небе до сих пор клокотал гром, Сандор не боялся попасть под дождь. Пусть он окажется Благодатью и смоет с него все грехи, всю грязь, который священник почти физически ощущал. Настолько мерзко от окружающего мира и от себя самого ему никогда не было – только воспоминания о искреннем непонимании в серых глазах остужало пыл Сандора. Нет, мир не мог прогнить насквозь – пока в нём есть столь светлые души, пока Господь благословляет их подобным Сандору, пока сам Господь смотрит на Своих детей с Небес. Может однажды последние и рухнут, но боль, кровь, осколки обязательно обойдут достойных. Таких, как Лилиан, как её мать и прочих, чтящих Святую Веру больше, чем что-либо ещё на свете.

Священник не просил много – всего лишь спасения для одной души. Если Лили откроет глаза, оглянется и увидит, в каком кошмаре её растили всё это время, тут же осознает многие вещи. Например, что стоило слушать мать, а не отца. Последнего вовсе либо сдать в мужской монастырь, либо отправить туда, где проклятым самое место – в Ад.

Конь нёсся сквозь тёмный лес, подгоняемый своим наездником. Сандор пригнулся к шее, то и дело жмурился, а когда начался дождь, дёрнул поводья на себя.

Холодный ливень застал его в поле, не так уж и далеко от города. Тяжёлые капли стекали по лицу, подставленному под стихию, дрожали ресницы, если на веки попадала вода. Небо разрезала сильная вспышка, гром заставил нервничать коня, но Сандора это мало волновало. Он чувствовал, действительно чувствовал, как хаос постепенно в его голове выстраивается в упорядоченные действия.

Ревность, поразившая сегодня священника, попыталась быть отвергнутой, но разум принял её, как принимал Бога. Это Он послал Лилиан Сандору, Он захотел, чтобы Сандор помог ей. Это была Его воля и сейчас, в порывах ветра, в дроби капель о размытую дорогу, священник знал – вот она, Истина. Недаром глаза так напоминали ему бурю. Он должен стать един с ней в Спасении, осталось немного... Грязные люди ничего не сотворят с его Лилиан, она не замарает своего великолепного платья, никогда больше порочные губы не коснуться белоснежных, грациозных кистей рук.

– Господи! – воскликнул священник и заплакал, по-детски кривя губы.

Все мы дети Его. Детям свойственно боятся, плакать, страшиться чего-то, а Сандор не был исключением. Таким же ребёнком, который желал Любви Отца и любви простой, такой нужной каждому из существующих в мире. Любить не способны своими чёрствыми душами только проклятые, ибо Любовь – это Господь, часть Его есть любом человеке. А отступники... разве то люди?..

– Вчерашний приём выдался тяжёлым? – спросил отец Итан, присаживаясь рядом с Сандором. Тот лишь покачал головой, но устало – всё же ночь вымотала и без того дёрганного священника до предела. Он был разбит, чувствовал, что плохо спал, выспаться ему, как и ожидалось, не удалось. Даром что поднялся только после полудня, не позволительно поздно.

– По Вам видно, – усмехнулся отец Итан. – Отдохните сегодня, отче. Вам это явно нужнее, чем мне. И спасибо, что согласились съездить туда вчера.

Сандор кивнул. Говорить не было сил. Он только поднялся, прошёл боком мимо старого друга и скрылся в незаметном проходе, ведущему к жилым комнатам служителей.

Чувствовал себя какой-то тенью себя же, хоть и вдохновлённой. Вечером нужно было направляться к Блэрам вновь, говорить с Лилиан, а как? Теперь, когда Сандор видел всю правду, знал теперь всё о себе и понимал – придётся скрыть её от юной леди, чтобы не напугать. Очередная вынужденная мера. Какая по счёту? Сколько их ещё будет? Священник прикрыл глаза, оседая на кровать и складывая ладони у лба.

Для начала он расставил всё по полочкам. Виктор – явный отступник, который должен понести за это наказание, но в нужное время. Хорошо бы узнать что-нибудь о том лорде, с которым Лилиан танцевала ночью и уже решить, насколько всё плохо. Блэр ведь правда может отдать её этому юноше! Столько отказов, а здесь он вдруг решает проявить настойчивость и всё-таки сделать из своей дочери женщину. Сандор передёрнул плечами. Думать об этом хотелось ещё меньше, чем понимать, насколько Лили близка к катастрофе.

Действовать нужно быстро даже несмотря на то, что свадебный сезон кончился.

Значит, Господь всё предусмотрел. Не раньше и не позже, в самый срок и Сандор должен успеть выполнить волю Его. Если Бог послал его Лили, значит и Лили послала ему. Слабая надежда блеснула в сердце. Возможно, его чувства взаимны! Священник даже улыбнулся. Мечты, мечты... Как опасно им предаваться, но как они могут быть сладостны.

Церковный брак при определённых обстоятельствах аннулирует обет безбрачия, а здесь как раз такой случай! Едва он перескажет эту историю кому-либо из друзей – а их было много, среди них не мало священников не самого низкого ранга, те с ним согласятся и помогут. Виктор будет бессилен, понесёт надлежащее наказание, а Марию отправят в монастырь. Набожная женщина будет только рада искупить грех сожительства с еретиком под одной крышей, будет молить Господа за постоянную ложь.

Сандор думал, что история завершается не плохо. О, это стоило всего того, что священник успел пережить в этой комнате и по дороге к ней от поместья Блэров за последний, почти что, месяц! Определённо. Господь оказал невиданную милость – решил вознаградить своего служителя за преданность и Веру. Всё будет хорошо. Бог с ним и не оставит сына Своего.

Сандор закрывал глаза и улыбался, перебирая чётки.