Текст книги "Отче (СИ)"
Автор книги: Варвара Ахматова
Соавторы: Лена Савченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 4
– Что это? – удивлённо взглянула юная леди на протянутый посыльным ей бумажный свёрток.
– Доставил церковный служитель, миледи. Передал, что внутри всё объясняющая записка.
Лилит быстро отпустила юношу, ещё быстрее разорвала бумагу. Сверху действительно лежала записка – аккуратный, разборный почерк, чуть ли не печатные буквы. Маркиза скрипнула зубами. Кто-то явно принимает её за идиотку, и она даже знала кто, ещё до того, как увидела подпись внизу. Дар, что ли, пророческий просыпается?
Содержание было немудрено:
«Посылаю Вам этот скромный подарок, надеясь на Ваше благоразумие. К сожалению, в следующие два дня я не смогу почтить дом Блэров своим присутствием, потому пусть это будет у Вас вместо меня.
Отец Сандор.»
Лили подозрительно взглянула на дальнейшее содержимое и сразу же вспыхнула. Библия?! Он рехнулся, действительно ничего не понимает или просто упёртый баран?! Выдохнув, девушка просто отложила её в сторону, опять погружаясь в задания отца – он настаивал, чтобы она училась различным наукам.
Иногда ей начинало казаться, что уж лучше костёр или иная смерть, чем эти бесконечный попытки забраться к ней под кожу. Лорду Блэру Лилит о содержании их последнего разговора говорить побаивалась – мужчина может и разозлиться, даже если не неё, но проблем прибавится. Ничего, она сильная девушка, если не способна за себя постоять словом, то что уж говорить о силе?
За эти два дня, надеялась Лили, она успеет достаточно отдохнуть от надоедливого служителя Господня, чтобы наконец сыграть в дурочку и убедить его в том, что действительно раскаивается в несуществующих грехах. А там, может быть, священник вовсе отстанет.
***
Сандор не вышел в тот день из своей комнатушки, даже с кровати поднялся лишь по природным нуждам. Принёс себе кувшин с водой, попросил не беспокоить его и заперся, ограждаясь от мира.
Что-то в нём с треском ломалось, маячила настоящая буря, шторм и гроза вместе взятые, а ведь это были всего лишь серые глаза. Лилиан в этом бреду хмурилась и тяжело дышала, глядя на него с откровенной ненавистью. Но за что?! Чем он заслужит такое чувство от юной леди?! Сандор искренне хочет помочь ей!
Нет, он не должен так думать. Священник долго не мог уснуть после вчерашнего происшествия, ворочался и вечно напоминал себе – она всего лишь запуталась.
Что делать, если Сандор в кои-то веки и сам путался? Не знал, как себя теперь вести, не знал даже как реагировать! С ним спорила женщина! Даже не так – она в принципе спорила! До Лилиан он встречал совершенно иных девушек – чистых, покладистых, лишь несколько раз довелось видеть обвинённых в колдовстве или отступничестве. Как черны были самые светлые глаза, каким уродством искажены самые красивые лица... Но они уже не люди, Господь сам отвернулся от них и ждал, пока они взмолятся к его милости, но, к сожалению, еретики отличаются излишней упёртостью нрава, а гордыня плотно овладеваем сердцем. Когда таким протягиваешь руку помощи – они отчаянно отбивают её, попутно рассыпаясь в ругательствах и страшных проклятьях. Как язычники, одурманенные собственной важностью со своими жестокими богами.
Разве юная леди такая? Сандор отказывался верить, что да. Не мог в такой благородной семье родиться душевный уродец, не мог! Красота бывает обманчива, но глаза – зеркало души, никогда не станут врать. Лили злилась, но не более.
Сандор расхаживал по комнате, иногда замирал и прикладывая сложенные ладони к подбородку. Потом сел на скрипнувшую койку.
Он не мог понять, почему эта юная леди так его зацепила. Действительно от того, что захотел помочь или был иной смысл? Сандор обхватил голову руками, замерев так, потом поднял взгляд на распятие, висящие напротив.
– Чего Ты хочешь от меня, Господи? – едва слышно спросил священник. – Я молил Тебя о здравии людей, молил о мире, молил о знаках и пути Твоём. И я взмолился к Тебе вновь – увидь Свою юную, потерянную дочь, помоги ей. Так каков же Твой ответ, Господи? Как мне взять её за руки, если юная леди так холодна и яростна, что я боюсь обжечь свои ладони холодом?
И вновь Иисус оставался молчалив. Ангел не спускался в божественном свете и не давал подсказок, оставляя Сандора и дальше метаться от одного к другому.
Лили говорила – он помнил, помнил каждое её слово и интонацию и от этого становилось жутко. Несомненно, Сандор обладал отменной памятью на лица и события, но никогда не зацикливался столь сильно.
Потому и решил, что ему нужно время. Всё обдумать, проанализировать. Тут нужна тонкая работа, но если Господь требует от него этого, то священник обязан справиться.
Это всего лишь женщина, в конце концов, что она может?
Шли часы. К нему пару раз стучались, но Сандор отмахивался. Непонятная тревога овладевала им снова и снова. Он прокручивал в голове слова Лилиан и бесконечно её жалел. Одна доля разума твердила, что так судачат прокажённые, другая убеждала, что всё в порядке. Сандор мог бы счесть юную леди за душевнобольную, но серые глаза были чисты, не затуманены и речи полны яда ясности ума.
Девушка говорила, будучи твёрдо уверенной в своих словах, без капли сомнений, без страха перед ликом возможной смерти. Она действительно убедила себя в том, что это правильно.
Вся эта ситуация буквально рушила построенный Сандором мир. Все пропащие желают, чтобы их спасли. Не может быть по-другому!
Весь вечер он провёл в молитвах, принимаясь то и дело перебирать чётки. Священник знал, что крепкая, истинная вера сможет свернуть горы, если то потребуется для достижения задачи Господней. И он должен оставаться сильным хотя бы ради этой души, такой прекрасной души, которая билась там, где-то глубоко внутри, точно птица в клетке и тосковала по белому свету. Их нельзя держать в неволе, нельзя, нельзя, нельзя...
Сандор опять брался за голову, опять молился или молчал. Не зажёг лучину, когда опустились первые сумерки, а затем и вовсе стемнело. Не чувствовал голода, хотя должен был, только спрашивал себя – что же делать и каждый раз утыкался в непроницаемую, сводящую с ума стену.
«А если она права?»
Мысль – гром среди ясного неба. Сандор даже вздрогнул. Нет! Она дитя, Господи Всемогущий, она простое потерявшееся дитя! Порой дети могут познавать мир слишком быстро, рано начинать говорить и, в целом, взрослеть куда быстрее, но это вовсе не тот случай.
Что с этой юной леди не так? Почему столь сильное препятствие готово уже разрушить его? Это же так... неправильно! Всю жизнь он отдал этой войне за души, всю жизнь блестяще выполнял свои обязанности и, откровенно говоря, столь сложный подопечный Сандору встречался впервые. Из тех, кому ещё можно помочь, разумеется.
Ночь обернулась тревожным сном, накрыла одеялом беспокойства. Сандор постоянно просыпался и проваливался обратно, балансировал на грани, либо вовсе не мог уснуть. Лунный свет проникал в комнатку, оставлял размытый отпечаток в форме небольшого оконца на полу, а кроме этого, вокруг царила сплошная темнота. Сандор иногда лежал, закинув руки за голову и бессильно глядел в потолок. Почивший отец Энтони вряд ли был бы доволен своим воспитанником.
Следующим днём ему было не лучше. За что бы священник не взялся – все помыслы вились вокруг Лилиан. Он слушал других и говорил:
– Господь прощает тебя, сын мой.
Но всё равно слышал в чужих словах другое.
Ему признавались в том, что не могут зачать ребёнка или в том, что отказывают мужу в постели. Признавались в злобных, корыстных мыслях или рассказывали, как боятся, что могут убить. Признавались и плакались в мелких кражах, а он слушал, беседовал, но как-то по-особенному механически.
Что-то в Сандоре изменилось, и один Бог знал, что именно и куда это его заведёт.
Монахиня Сара интересовалась его состоянием вечером. Святой отец вежливо улыбнулся и ответил, что, верно, простыл, когда добегал под дождём до храма в прошлый раз и ему не здоровилось. Но сейчас всё гораздо лучше, просто нужно было немного отдохнуть, прежде чем возвращаться в привычное состояния. Сара пообещала, что помолится за его здоровье. Сандор вежливо поблагодарил.
– Постойте! – внезапно окликнул он женщину. – Вы были однажды юны, сестра. Скажите – что может происходить в голове у девушки, если в её сердце нет Бога?
– Откуда мне знать? – удивлённо ответила Сара, развернувшись к Сандору. – Господь всегда был со мной, потому я и здесь, святой отец. А что до других девушек... Я видела таких. Они своенравны, хуже проклятых, но однажды просыпаются и вырастают. Для ребёнка Бог – добрый старик, в юности – Он едва ли существует и многие мечутся меж Ним и пустотой, но со временем приходят к выводу, что с пустотой жить невозможно. Тогда чаша весов слоняется в сторону, происходит решающий момент – примут они Его, как Он принимает их, или отвергнут окончательно, заполнив сердце злобой. Нам повезло, отец Сандор, Бог с нами всю жизнь и потому наша миссия в том, чтобы научить других воле Его.
Священник благодарно кивнул, даже несколько уняв мандраж. Разумеется, для всего нужно время. Глупо полагать, что юная леди так просто послушает его – сам же говорил, что Лили сложная подопечная. Ничего, у него много времени, а знать позже, что он действительно спас девушку, услышать от неё слова благодарности и увидеть на исповеди однажды – лучшая награда за старания.
– Боюсь, я решил, что справлюсь в одиночку и переоценил свои возможности, – честно признался Сандор. – Спасибо, сестра. Вы вновь открыли мне глаза.
Женщина лишь понятливо кивнула, оставив его в одиночестве и Сандор вновь разглядывал витражи. Размышлял, что скажет юной леди завтра.
Не стоит взваливать на себя то, что не по силам. Вокруг множество людей, готовых помочь, протянуть руку и вот покой вновь селится в душе, а тревога отступает на задний план. Священнику всего лишь нужно было поговорить с кем-то, спросить совета. Он не единственный на этой войне, все они, служители Господа, такие же. Всех терзают сомнения, даже самых прекрасных и чистых. Для того они и существуют друг у друга.
Глава 5
«Возлюби ближнего своего» – иногда Сандору казалось, что он способен любить весь мир. Хоть в нём была и грязь, но чистоты в нём было больше. Священник верил – его призвание в том, чтобы очищать словом своим, проповедью на вечерней службе. Когда говорил, а люди слушали его и кивали, глядя на Сандора как на святого, сошедшего с небес. Разве можно было не оправдать их ожидания?
Испытание продолжалось. Юная леди ждала его в том же самом зале и смотрела в огонь – священник зашёл не слышно, осторожно ступая и разглядывая девушку. Интересно, что Лилиан никогда не убирала волосы, как другие девушки. Причёски её всегда были просты.
– Добрый вечер, леди Блэр.
Она быстро повернулась и кивнула Сандору.
– Как вы провели эти два дня? – спросил священник, проходя к камину и усаживаясь в кресло. – Надеюсь, с пользой?
Сегодня разговор тоже выходил тяжёлым. Лили явно не открыла Библию, хотя с лёгкостью называла некоторые события Святого писания, о которых Сандор её спрашивал. Не мудрено. Даже цитировала что-то...
– Святой отец, у меня есть к Вам вопрос, – обратилась она к разом воспрянувшему духу Сандору. – Господь наказал убить Аврааму своего долгожданного сына. Старик был в ужасе, но всё равно не стал противится воле Его – они отправились на указанное Богом место, где Исаак оказался связан, возложен на жертвенник... – юная леди умолкла, потом заговорила опять. – Но в момент, когда Авраам вознёс над сыном своим кинжал, явился к нему ангел. Поведал, что Господь доволен готовностью к жертве Своего сына и потому Авараам вознёс вместо сына овна, запутавшегося в кустарнике неподалёку. Я верно помню, отче?
– Верно, – кивнул Сандор. – Но не пойму, к чему Вы ведёте.
– Почему Господь, поведавший семь заповедей, среди которых – не убей, потребовал от Авраама убийство родного сына?
– Он не желал смерти Исаака, леди Блэр, – мягко пояснил священник. – Господь всего лишь хотел убедится в его преданности Ему и в том, крепка ли Авраамова вера. Этому человеку была отведена большая роль в Его замыслах.
– Я представить боюсь, что чувствовал этот мужчина. Три дня шёл он к этой горе с мыслью об убийстве...
– Конечно, его терзали сомнения, но всё это – путь очищения. Все мы сомневаемся, так или иначе. Все мы однажды задаём не правильные вопросы, но Господь никогда не даст совершить грех в свою честь.
– А как же крестовые походы? Как же все эти убийства «во имя Господа»? Почему нам нужно быть готовыми пожертвовать своими детьми, чтобы Он был уверен в нас? Какой Бог вообще станет проверять своих детей? Вы как-то сказали, что он – любящий, но строгий отец. Разве, например, мой отец приказал бы убить своего внука, чтобы доказать что-то?
– Пути Господни неисповедимы, – вздохнул Сандор. – У всех поступков и слов всегда есть смысл, нам, людям простым, недоступным. Если же вы говорите о морали этого наставления – Господь не стал бы допускать убийства невинного.
– А крестовые походы, отче? – юная леди взглянула на него испытывающее.
– Разве то люди?.. Отступники, язычники, думающие, что правда на их стороне. Это бред, миледи. На эту войну отправлялись великие люди, пылающие любовью к Господу, желающие восстановить справедливость. И Господь за рвение это простил им все грехи, ибо справедливость для Него превыше всего.
Сандор знал, о чём говорил. Честь Бога нужно отстаивать любыми способами. Многие готовы покусится на неё, пачкая светлое грязными суждениями и словами, поступками. Отступники готовы жечь Святыни и грызть глотки священникам, порочить христианок, лишь бы упиваться своей силой и властью. Их, так называемые, боги – жестоки, иногда даже требуют в жертву человека, а Господь никогда не требовал. Лишь просил, наставлял и каждое такое наставление было каплей в необъятном море учения.
– Я не могу понять Его... – рассеяно пробормотала Лилиан. – Не могу понять и людей, которые убеждены в категорической Его доброте.
– Не нужно понимать, – Сандор поднялся, подошёл к девушке и прянул свои руки к её ладоням. На удивление юная леди позволила это, и священник опустился перед креслом на одно колено, смотря на девушку с убеждённым в категорической правоте блеском в глазах. – Нужно просто верить.
В серых глаза мелькнула какая-то мысль. Сомнение? Неужели он на правильном пути?
– Вера не должна иметь оснований на то. Мы верим не за поступки, мы верим и не от того, что знаем о Его существовании. Вера живёт в каждом сердце и направляет его на правильный путь. Путь, уготованный Им.
– Значит, всё уже предрешено? Выходит, что это Господь привёл Вас ко мне и мне суждено либо поверить, Вам, либо стоять на своём до самого конца?
– Нет-нет, верить нужно не мне, – священник усмехнулся, – Я всего лишь инструмент в Его руках. Верить нужно в Него. До тех пор, пока Вы стараетесь верить, у Вас ничего не выйдет и чувства будут всего лишь лицемерием, понимаете? Не нужно искать причин, миледи.
Лилиан смотрела него внимательно, о чём-то думая. Даже её ладони – холодные, были напряжены. Сандор внезапно понял, что они грубые. Как будто эта девушка работает ими постоянно. На вид руки хрупкие, с тонкими пальцами, а на деле оказались обманчивы. Какая интересная метафора в действии – первое впечатление и внешность может очень много скрывать. Священнику хотелось спросить об этом, но Сандор промолчал, улавливая малейшие изменения на лице юной леди.
– Я долго думаю о Ваших словах каждый раз, когда Вы покидаете стены нашего дома, – сказала Лили. – Но, верно поступаю неправильно и думать не нужно? Лишь принимать как данность?
– Именно! Видите? – Сандор поднялся. – Это часть того, что мы зовём просвещением. Вы на верном пути, леди Блэр. Я же обещал, что спасу Вашу душу от терзаний.
Возвращался в свою обитель Сандор окрылённым. Упорный труд и стальная вера – вот он, залог очередной маленькой победы! Юная леди уже хотя бы понимала, что с ней было не так и больше не воспринимала любое слово в штыки! Надежда, святая надежда, как же Сандору было легко на душе! Будто бы камень, повисший на его шее в момент их первой перепалки, сейчас соскользнул, потонул в тёмных водах Темзы и сгинул там во веки веков, аминь.
Священник даже легко посмеивался, гоня лошадь обратно в сторону города. Стук копыт, звуки умиротворения – ему сейчас не были страшны любые дьявольские твари, жившие в тёмных лесах по воле проклятых ведьм и демонов.
Что ж, теперь осталось совсем не много. Всего лишь продолжать говорить с юной леди и иметь честь видеть самое прекрасное – как душа очищается, усмиряет свою бурю и покоряется воле Господней. Мятежники... было в их бунтах нечто действительно завораживающее – та часть, когда они осознавали и раскаивались во грехах своих, падали на колени и впервые искренне молились.
– Спасибо Тебе, Господи, за то, что направляешь меня, – говорил Сандор, пав на колени перед распятием. – Я теперь знаю, что мне делать, знаю и то, что обратил Ты Свой взор на Лилиан.
Днём к нему вновь подошёл отец Итан. Священники сидели среди рядов скамеек долгое время молча, кивая в знак приветствия проходящим знакомым. Сандор прибывал в состоянии атрофии от внешнего мира – погружённый в свои мысли, размышления, он несколько минут провёл с закрытыми глазами, разговаривая с собой.
– Как Вы себя чувствуете? – спросил присоединившейся к нему священник. – Сестра Сара сказала, что вам нездоровилось.
– О, всё замечательно, – отозвался вырванный из пелены Сандор. – Слабость быстро прошла, не переживайте за меня.
– Вы слишком много работаете, – с укором в голове сказал отец Итан. – Я понимаю Ваше рвение, вы молоды и полны сил, но, Боже правый, иногда я замечаю, как Вы заняты чем-то по воскресеньям! В прошлое Вы вновь посещали поместье Блэров.
Сандор устало выдохнул, потёр переносицу большим и указательным пальцем, потом упёр в них лоб.
– У меня наконец-то появилось движение в этом процессе, отец Итан. Позвольте довести мне его до конца, а потом, клянусь Вам, я буду осмотрительнее. Юная леди Блэр вчера поняла Суть, нельзя оставлять сомневающуюся душу долго в одиночестве с таким знанием.
– Берегите себя, отец Сандор, – встал мужчина. – Посмотришь вокруг и ужаснёшься – все погрязли в проклятой науке, а женщины и вовсе умнеют. Дьявол ходит среди людского рода, не иначе.
– Пока есть в этом мире Вера, Дьявол бессилен. Человечество довольно борется с его искушениями, но однажды и те, кто следует за Падшим – придут каяться в обитель своего Отца.
Сандор знал это и без напоминания друга. Наставали тёмные времена, грозились обрушится стихией перемен и всё чаще люди начинали задавать вопросы. Священник не боялся, потому что верил в справедливость. Детям свойственно путаться, а для тех, кто отринул Господа навсегда, не желает больше его доброты и обратил свой взор к Дьяволу, всегда есть Инквизиция. Сандор полагал, что ежели однажды действительно устанет от однообразных дней, то подаст прошение о присоединении к Святому Ордену. Ему хватит боевых умений, заложенных когда-то, а в остальном он готов учиться, постигать очередную сторону Веры.
Глава 6
В следующий раз Сандор приехал, как и договорились они с Лилиан, днём. Погода была благосклонна – прохладный ветер поднялся сразу же после полудня, не сильный и освежающий, а само светило то и дело скрывалась за облаками. Закутанный в тёмные одежды, священник не любил выбираться жаркими днями по долгу на улицу, от того осень нравилась ему гораздо больше.
С какой-то стороны было даже невежливо посещать девушку только поздним вечером, даром что двери при их беседах не закрывались и Сандор подозревал, что там дежурила стража по указу Виктора Блэра. В назначенное время Лилиан вышла из особняка в сопровождении двух мужчин, следующих на небольшом отдалении и, поприветствовав друг друга, они отправились по облагороженным, через сад, в сторону леса.
– Вы боитесь меня, леди Блэр? – кивнул священник в сторону стражи.
– Вовсе нет, – пожала плечами юная леди. – Вы же не приемлите насилия над женщиной.
В голосе слышалась откровенная издёвка. Сандор едва бессильно не застонал.
– Вы ошибочно принимаете за женщин тех, кто не является даже людьми. Человек – сын или дочь Его, а в.. этих нет и капли чего-то святого и чистого. Души подобных черны, завистливы, горделивы и, в целом, порочны. Они творения не Бога, а Дьявола.
– Так значит – я творение Бога? – остановилась Лили.
– Разумеется. Вы в этом сомневаетесь?
– Меня породила на свет мать.
– Ваше тело, а не душу, – поправил её Сандор. – Как может женщина, человек создать нечто необъятное, чистое? Только Господь наделяет нас способностью к мысли, дарует безграничное сознание, чтобы могли внимать Ему и Его учениям.
Господь уже всё решил в их судьбах. Зачем люди лишний раз сопротивляются этому, пытаясь барахтаться в болоте? Это ничего, ровным счётом, не изменит. Если не желаешь играть по Его правилам, значит проживёшь не столь радостную жизнь, а за богохульские мысли отправишься прямиком в Ад. Нужно быть смиренным перед волей Его – тогда все страдания окупятся после смерти, и ты получишь благословение.
– Почему Бог не может создавать людей?
Сандор поморщился. Опять юная леди задаёт вопросы и хочет разобраться. Но его, в какой-то степени, работа, заключается в том, чтобы на эти вопросы отвечать. Развеивать сомнения.
Он не станет поднимать вопрос о первом грехе женщины – это тема, с которой к Лилиан следует подходить осторожно. От чего-то Блэр-младшая решила, что мужчины и женщины в этом мире равны. Даже Господь всегда отводил слабому полу роль заботы о домашнем очаге, материнстве и прочих женских заботах, когда мужчину ставил выше. Если бы Он хотел иначе – создал бы первой Еву, а следом – Адама.
– Потому что каждый должен понять ценность нашей жизни, – нашёлся Сандор. – Как она хрупка, как прекрасна и как её легко разрушить.
Продолжая прогулку, священник отметил – Лили будто чередует вопросы и согласие. Когда-то принимается спорить, а когда-то задумывается и соглашается. Сандор не мог понять фальшивы эти ответы или искренне. Даже после, распрощавшись и отказавшись от предложенного обеда, возвращаясь обратно в город, он думал об этом. Может быть, просто не может доверять ей после того взрыва ярости, прогремевшего в его сознании? Подсознательно считая подопечную лгуньей, далеко не уедешь...
Сандор ощущал себя меж двух огней. Его, не переставая практически бросало из крайности в крайность. То задумывался о том, что Лилиан совсем пропала, то гнал эти мысли прочь и убеждал себя, что согласия с его словами – безусловно добрый знак. Леди Блэр была до безумия противоречива во всём, даже в отношении к нему. Гонит прочь и предлагает отобедать, намекает на радость по поводу его отсутствия и самолично зовёт прогуляться днём. Игнорирует, замирая в кресле каменным изваянием, лишь отвечая скупо на вопросы или активно включается в беседу, загораясь внутренним огнём.
Так не могло продолжаться долго.
Так не может продолжаться долго.
Подобные пируэты могут его самого довести Бог знает до чего, а Сандор должен оставаться здоровым душой и телом, чтобы нести Его слово и выполнять свою миссию в этом мире.
И так прошла неделя. У Сандора складывалось впечатление, что юная леди просто играется с ним, от того священник злился, а вечером молился и раскаивался в этой злобе. Понимал, что подобное – нормально, что с детьми бывает сложно и вспомнил как часто с нему приходили разбитые родители, говорящие о подобных чувствах!
Господи! Лилиан всего лишь ребёнок, возомнивший себя взрослым и решивший поиграть в их игры!
Но отсчёт был уже начат. Зерно некой... одержимости уже поселилось в священнике и каждую свободную минуту он думал о её словах. Предполагал, что будет нужно сказать и как ответить, каких сил будет стоить не показать своих чувств. Едва ли не впервые в жизни Сандор принимал решение надеть маску перед кем-то, спрятаться, чтобы не спугнуть частички светлого. В подобных душах их так мало, но от того они ещё более желанны к видению. Им так хочется вырваться их тёмного плена, завладеть, рассеять не добрые мысли прочь и растворить их навсегда. Их мало, им тяжело, им отчаянно нужна помощь – они почти кричат об этом через удивлённые, серые глаза!
Сандор лежал на своей койке, скрестив руки на груди и хмурился, в очередной раз перебирая пальцами чётки. Это занятие его успокаивало, подобно колыбельной для младенца, но в последнее время действовало всё хуже и хуже.
Почему? Что с ним стало? Что терзает его душу так часто и больно, что иногда сложно вдохнуть полной грудью?
В Доме Его Сандор больше не знал утешения, не ощущал, как прежде, этого необъятного и величественного. В прихожанках искал тёмные волосы, убранные в простую причёску, и синие платье с золотой вышивкой. Всё надеялся, что однажды Лилиан придёт сюда сама, по своей воле.
Этого, понятное дело, не происходило.
– Одна из тех вещей, что беспокоит Вашу матушку – это Ваше женское начало, – решился на этот разговор Сандор. – Она упорно твердит, что Вы отвергаете свою сторону, цепляясь за мужские дела и обязанности. Почему так происходит, леди Блэр, как считаете?
Камин сегодня был будто бы необычно ярок. Языки пламени весело трещали, пожирая угли и завораживали своей безумной, хаотичной пляской. Не смотря на всё, огонь Сандора всегда влёк – чистая стихия, которой Господь дарует очищение грязной душе, точно так же как, как благословляет новорождённых младенцев через воду.
– Мне претит мысль о том, что женщина априори должна быть слабой. Прятаться всю жизнь за спину отца, а потом – мужа. Если умрёт муж – за сыновей, если те родятся. И в это можно включать всё, что угодно – и физическое, и духовное понятие, и даже честь достоинства. Как будто у женщин отобрали право защищаться, а я с этим не согласна. Если для того, чтобы меня восприняли как равную, нужно владеть оружием, без труда вставать в стремени при галопе коня, не пожалеть иногда и бранного слова – я буду это делать, отче.
– Разве женщина обязательно должна уподоблять себя мужчине для достижения уважения у других? – удивился священник. – Незачем, совершенно незачем. Вы можете построить свою репутацию совершенно на иных вещах. Верность, преданность, кроткий нрав и умение вовремя остудить чужой, пыльный характер. Все эти черты были и у Евы.
– Еву я, отче, считаю слабохарактерной, раз она так просто уподобилась греху. У неё не было своей воли, Ева была лишь дополнением и украшением мужчины.
– Не говорите так, леди Блэр, – склонил голову Сандор в сторону. – В конце концов Вы – её дочь.
– А чей Вы сын? – парировала Лилиан. – Вы постоянно спрашиваете обо мне и моей жизни, но ничего не говорите о себе. Что привело к Богу лично Вас?
Священник даже растерялся. Редко кто-то интересовался подобными вещами. Для людей он был безлик. Без прошлого и без будущего, просто существующий человек – слуга Его.
– Говорили, что я родился на северной стороне Лондона, – задумчиво стал припоминать Сандор. Мне не повезло, как и многим детям не везёт ежедневно. Видите ли, все вокруг считали меня порождением Ада, слишком непривычной им казалась внешность альбиноса. Не могу винить тех людей за это, но в какой-то момент своей жизни я был сломлен, потерян и зол на весь мир вокруг.
Юная леди слушала заинтересованно. Лили было, наверное, занятно узнать историю своего наставника – конечно, ей нужен пример. Сандор как-то вовсе упустил это из виду, ссылаясь только на уроки Господа, Библию и общие понятия. Она же ставит всё под сомнение, ищет причины.
– Одной ночью мне было слишком холодно – наступала уже осень, я был далеко от того места, где обычно спал, а вокруг ни души. Помню, что будто бы кто-то взял меня за руку, подтолкнул вперёд и последние силы я потратил на то, чтобы оказаться возле храма, где живу и тружусь вот уже почти двадцать лет. Один светлый человек смог разглядеть во мне вовсе не беса, а посланника Божьего, решил взять на попечение и обучать – отец Энтони, Царство ему Небесное.
Сандор перекрестился и тяжело выдохнул. Вспоминать этого человека без тяжёлых дум и скорби было никак нельзя. Он знал, что такое неправильно, что старик сейчас в лучшем мире, но ничего не мог с собой поделать. Печаль была естественна, но лишь в умеренном количестве.
– И я стал служить тому, кто спас меня от голодной смерти. Согласитесь, не самая красивая история... Вы довольны?
– Вполне. Вам никогда не приходило в голову, что Господь плохо обошёлся с вашей детской судьбой?
– О, что вы, разумеется нет! Это было испытанием, которое я прошёл. Я горд тем, что Господь решил обратить на меня свой взор и привёл к тому месту, где я нашёл Дом.
Лилиан хмыкнула, повела плечами, о чём-то задумалась.
– Значит, можно сказать, что вся моя жизнь, если она кажется безрадостной – всего лишь испытание перед чем-то? Но, Святой отец, как понять это? Как понять, где кончается жизнь, а где начинается испытание?
– В Вашем случае, осмелюсь взять на себя эти слова, всё довольно просто. Вот оно – Ваше испытание. Господь отчаянно желает помочь Вам, раз соединил наши жизни.
Уходил Сандор тем вечером с ощущением незавершённости и тоске. Как будто... Как будто ему хотелось бы сказать что-то ещё, как будто он сделал слишком мало.
