Текст книги "В клетке (СИ)"

Автор книги: Ванесса Жукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Думай. Холод. Мы не боимся его. Он не должен стать нашим врагом…

Я заставляю себя представить, как тепло забирается под мою одежду, согревая оледенелую кожу. Тысячи лучей направляются в мою сторону, и мне становится теплей. Я больше не мерзну.

И это действительно так. Мои руки жжет. Когда я открываю глаза, ладошки вновь переливаются из-за внутреннего света. По телу проходит горячая волна.

– Думай о том, что тебе тепло! – кричу я Марвл, но не замечаю ее рядом с собой. Она сидит в дальнем углу, обессиленно прижимаясь к стене, от которой идет еще больше холода.

– Давай же, – я подбегаю к ней и беру за руку, которая полностью покрыта белыми кристалликами, похожими на снег. – Представляй!

– Я не могу, – говорит она одними губами.

Я вновь чувствую холод. Закрываю глаза и представляю, как с головой погружаюсь в теплую воду. Что-то невидимое прикасается к моей коже. Словно большие горячие руки, оно закрывает меня от холода.

Нужно вытаскивать ее отсюда. Ничто больше не тревожит меня, так что, беря Маврл за плечи, я заставляю ее ослабшее тело встать на ноги. Самой ей не выбраться. Сильное чувство рождается где-то в груди. Я злюсь и понимаю, что все это нечестно. Нас должны были предупредить. Сказать, к чему стоит приготовиться.

Облокотившись на мое плечо, Марвл вяло переставляет ноги. Мы идем к выходу. Когда моя рука касается оледенелой ручки, замок щелкает, и мы выходим.

Все плывет перед глазами. Мы падаем на пол, пытаясь впитать то тепло, что окружает тренировочный зал. Воздух становится вязким. Я задыхаюсь и кашляю, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

Маврл дышит через рот. Воздух выходит из ее легких с оглушительным свистом.

– Пятьдесят девятая. Не считается. Ты не прошла тест.

Зэд подходит ко мне, пристально заглядывая в глаза. Я вижу других подростков, пялящихся на нас в конце отдела.

– Не прошла?! – взрывается Марвл. На ее волосах до сих пор блестит иней. – Я чуть было не умерла!

Тренер скалится, обнажая ровные белоснежные зубы. Я не ошиблась, когда думала, что все это приносит ему удовольствие. Картинка плывет перед глазами.

– Не нужно было спасать ее, – Зэд наклоняется вперед, чтобы стряхнуть оставшиеся снежинки с моих плеч. – Ты сделала ей только хуже.

– Мы должны были выйти. Я не могла оставить ее там, – отвечаю я, опуская взгляд в пол.

– Выйти должен был сильнейший, – ядовито шепчет мне на ухо тренер. Я мгновенно отстраняюсь, чтобы посмотреть на его лицо, но к этому времени Зэд уже разворачивается и уходит прочь.

Значит ли это, что я тоже провалила тест? Я злюсь, и это чувство не дает мне сосредоточиться на чем-либо еще. Марвл оказывается за моей спиной.

– Спасибо, – говорит она своим выразительным человеческим тоном. Я пугаюсь его, словно это что-то заразное, но больше не отстраняюсь. Киваю, и мы возвращаемся обратно в тренировочный зал. Подальше от двери, покрытой с внутренней стороны толстой коркой льда. Подальше от страхов и мучений, которых с каждым днем будет становиться все больше и больше.

Джейсон

– Я вам не доверяю. Откуда мне знать, будто все, что вы говорите – правда?

Нервно сжимаю руками колени, стараясь усмирить тревогу и выглядеть достаточно спокойным. Уже давно стемнело, но я все равно смотрю в окно, пытаясь что-нибудь разглядеть, хотя и знаю, что в таком сумраке ничего не увидишь. Предчувствие чего-то неизвестного растет во мне все больше, так что, когда я опускаю голову вниз, костяшки пальцев становятся совсем белыми. Руки трясутся от напряжения. Главное – дать им знать, что я свыкся со всем и ничего большего не потребую. Если казаться безучастным, они не заметят мою настороженность и внимательность ко всему, что окружает.

      Дэна отворачивается и смотрит в дальний конец столовой. Я не должен задавать столько вопросов, даже теперь, когда это не имеет никакого значения. Но я не отступаю, и каждый раз ее лицо напрягается, словно ей неприятно вновь и вновь отвечать на каждый из них. После нескольких внутренних усилий Дэна расслабляется и, словно робот, нехотя вытягивает из себя слова:

      – Правда заключается в том, Джейсон, что ты не хочешь верить тому, что происходит на самом деле. – Смотритель поднимает большую порцию вареного мяса, озадаченно вертит перед собой и опускает обратно в тарелку. – Ты вечно не слушаешь то, что тебе говорят.

      – Может это потому, что я не привык ко лжи, – выдыхаю я, проводя рукой по коротким волосам.

      Перед первой тренировкой всех новоприбывших парней завели в узкое, схожее с кладовой помещение и остригли. Когда длинные каштановые локоны полетели на пол, мне вдруг показалось, что я начинаю вспоминать, словно их и мою прошлую жизни что-то связывало. Но это продлилось недолго: меня подтолкнули вперед, приказывая двигаться за остальными. И чувство, что память, хотя и постепенно, но все-таки возвращается ко мне, немедленно испарилось.

      Нас отвели в тренировочный зал, заставили одеть на себя снаряжение и бегать до тех пор, пока резерв сил не будет полностью опустошен. Уже на шестидесятом круге я валился с ног, хотя и знал, что это только начало. Все мое тело горело изнутри. Жар превращался в настоящий огонь, охватывающий кости и мышцы кольцами из пламени и яркой боли.

      А потом нас засунули в морозильную камеру – комнату, из щелей которой сильными потоками выходили ледяные пары, заключающие руки и ноги во что-то отвратительно белое и вязкое. Кожа превращалась в твердую, хрупкую массу, и с каждой секундой я все больше и больше думал, что уже никогда не выберусь из этого чертова холодильника. Вокруг был лишь накапливающийся на стенах снег и больше ничего, что могло бы хоть как-то помочь нам. Мне и парню, что все время тестирования стоял рядом, не двигаясь.

      Тест на способности. Так они называют это. Отбор лучших на роль помощников в правительстве. Только я не собираюсь становится лучшим. Сбежать и быть самим по себе – вот, что меня действительно сейчас волнует.

      В конце столовой вижу Оссома. Улыбаясь, он подходит к нашему столу и нагибается над Дэной, рассматривая тарелку, к которой она так ни разу и не притронулась.

      – Хочешь правды? – серьезно спрашивает она, прожигая в моем лбу невидимую дырку. Глубокая складка появляется между ее темными бровями. – Пойдем.

      Дэна встает с места и уносит поднос. Я иду следом за ней, но Оссом успевает схватить мой локоть, притягивая к себе.

      – Что с ней такое? – с опаской спрашивает он. Кажется, настроение Дэны сильно влияет на смотрителя. Близнецы – у них все общее.

      Я пожимаю плечами, не смотря на его взволнованное лицо. Высвобождаю руку и ставлю поднос на железную стойку.

      – И куда мы пойдем?

      – Я отведу тебя к тому, кто заставит поверить, что все нами сказанное – правда, – холодно произносит она. Присматривающая явно избегает моего взгляда. – Ведь именно этого ты и хочешь?

      Мне остается лишь кивнуть и вновь молча следовать за ней. Приказы – здесь все держится на них, и, кажется, я тоже незаметно становлюсь ячейкой этой системы, в которой все словно под гипнозом слушаются и повинуются.

      Поначалу Дэна казалась мне другой. Более доброжелательной, спокойной и… человечной? Да, именно. Теперь я вижу огромную разницу между ними и мной. Роботы. Бессердечные, легко управляемые роботы.

      Оссом подтягивается к нам в коридоре.

      – Дэна, что все это значит? – запыхавшись, кричит он. Видимо, в его планах не было пункта «бегать за раздраженной сестрой и непослушным подростком, из-за которого так много проблем».

      Девушка не останавливается. Сейчас ее главная цель – завести меня в тупик и заставить поверить в сказанные слова, лишь бы я не сопротивлялся. По ходу рассматриваю подростков, встречающихся на пути. Думали ли они когда-нибудь, что попали в ловушку, выбраться из которой не смогут уже никогда? Или же у нас есть шанс?

      Мы петляем по коридорам, пока перед глазами не появляется огромная металлическая дверь с золотыми вставками. Что-то подсказывает, что мы здесь неспроста. Два охранника напрягаются при виде нас.

      – Мне нужна Элоуз, – тихо говорит Дэна, скрывая лицо от парня, стоящего перед ней. Он во все глаза смотрит на девушку, будто никогда прежде не видел ее.

      – Зачем? – четко отзывается он.

      – Тут... один новоприбывший. Мне стоит уточнить кое-какую информацию, – с дрожью в голосе отвечает Дэна. Оссом кидает неодобрительный взгляд в мою сторону.

      Тяжелый выдох и, наконец, кивок согласия второго охранника.

      – Редж, пропусти их.

      Молчание. Парень ухмыляется, скрещивая руки на груди.

      – Редж, пожалуйста, – умоляет Дэна, но я вижу, как ее лицо вмиг становится спокойным, и она едва заметно улыбается.

      – Проходите, – все так же пожирая девушку глазами, шепчет он и, с усилием отрывая взгляд от ее напряженного лица, отходит в сторону.

      Дэна несколько раз стучит в дверь, затем открывает ее, придерживая рукой, чтобы мы могли пройти внутрь. В самом центре комнаты, на возвышении – рабочий стол Элоуз. Она отрывает взгляд от монитора, как только мы появляемся в поле зрения.

      – Простите, директор, – начинает Дэна, – но я должна была...

      Женщина встает с места и плавно движется в нашу сторону. На ней блестящий черный костюм, покрытый чем-то шершавым, словно чешуйками какого-то дикого животного. Юбка с длинным вырезом развевается при ходьбе.

      – Я должна была сообщить...

      – Сообщить что? – прерывает ее директор, пристально разглядывая меня. Уголки ее губ ползут вверх.

      – Что я отказываюсь присматривать за Джейсоном Гроувом.

      В комнате повисает тишина. Сотрудники мигом поворачиваются в нашу сторону, оторвавшись от ярких экранов.

      – Отказываетесь? Почему же? – Кажется, само заявление директора не волнует. Элоуз крутится на каблуках, изучая мою внешность до кончиков пальцев.

      Оссом оказывается позади меня. Когда его рука касается плеча, я вздрагиваю, но все равно продолжаю стоять рядом, ошарашенный тем, что происходит в комнате.

      – Что значит отказываешься, Дэна? – голос присматривающего нервно подскакивает на октаву выше.

      Девушка не отвечает. Она даже не поворачивается в нашу сторону. Я вижу, как сильно выдвинут ее подбородок, как брови сошлись в одну темную полоску, а лицо ничего не отображает, как будто она нажала на кнопку, разом выключающую все эмоции и чувства.

      – Но это неправильно – бросать своих подопечных, – встревает директор, не обращая внимания на вопрос, заданный вторым смотрителем. – Кто, если не вы, будет приглядывать за ним до окончания пребывания в академии?

      Но мне это уже не нужно. Я отчетливо знаю, что это место – не мой дом. А она – предательница. Самая настоящая.

      – Я готова взять любого другого подростка, – не робея, говорит она.

      Наконец Элоуз отворачивается от меня и всем своим видом показывает глубокое разочарование. Она вздыхает и подходит к одному из служащих, который уже успел вернуться к заданной работе. Оссом все так же стоит за моей спиной, громко вдыхая разряженный воздух. Его рука сжимает мое плечо с такой силой, что я чуть не вскрикиваю.

      – Вы свободны, Дэна, – говорит директор, стараясь выглядеть беспечной.

      И она просто уходит. Разворачивается, проходит мимо нас и с шумом закрывает дверь за нашими спинами, оставляя то жгучее чувство в груди, когда знаешь, что тебя предали.

      – Мистер Эндерсон, вы тоже свободны. Уверена, совет рассмотрит дело вашей сестры в ближайшее время. Ей приставят подростка, – без запинки выпаливает директор. – А вы... Вам не придется присматривать за Джейсоном в одиночку. – Элоуз подходит ближе и берет мою руку в свою. – Потому как вторым смотрителем стану я.

      Что-то во мне падает и разбивается на тысячи осколков. Кровь отливает от головы, и я вдруг чувствую головокружение.

      – Л-ладно. – Больше не ощущаю Оссома рядом. Когда я оборачиваюсь, его фигура уже мелькает у выхода из кабинета директора.

       Дверь закрывается. Знаю, все взгляды за спиной Элоуз обращены на меня, но я не подаю вида, что это как-то меня волнует.

      «Все в порядке, все в порядке».

      – Мистер Гроув, мне нужно вам кое-что показать, – с улыбкой на лице сообщает женщина. – Пойдемте со мной.

      Элоуз приглашает в комнату напротив. Я медленно переставляю ноги, не зная, что ожидать следующим. Все мысли сразу же вылетают из головы, так что, не задумываясь, прохожу в темное помещение, сверху донизу окруженное мигающими мониторами. На каждом из них – люди. Картинки меняются: на одной они выбегают из домов, держа на руках плачущих детей. Их лица искажены, глаза раскрыты. Страх – вот, что я вижу на картинке, пока она не исчезает, и на смену ей не приходит другая.

      Люди в белых костюмах поднимают с пола мертвые тела. На их коже крупные черные пятна. Они есть везде: на лице, шее, руках… На всем, что не прикрыто одеждой. Я вспоминаю девушку, которую видел в свое первое пробуждение. На ее предплечьях были такие же темные пятна, которые с стремительной скоростью расползались по телу. В этот момент мне хочется поднять руку и посмотреть на швы, что оставили на левой руке эти люди. Убедиться, что они не разошлись, и что пятен вокруг заживающих красноватых полосок нет. Но я одергиваю себя и заставляю стоять, не двигаясь, продолжая смотреть на экраны, вспыхивающие в разных местах комнаты.

      – Нам не спасти всех, – вдруг я слышу скорбный голос Элоуз. Я и забыл, что она стоит позади меня. – Мы пытаемся, но, как видишь, зараза быстрее нас.

      Я, словно губка, впитываю ее слова. Они реальны. И то, что она говорит – реальность. С каждой секундой я все больше убеждаюсь в этом.

      – В этом районе нам удалось спасти немногих. Белая смерть продолжает убивать наших братьев и сестер. – Директор встает передо мной, вглядываясь своими узкими печальными глазами в мое окаменевшее лицо. – Мы теряем их.

      Я не в силах что-либо сказать. Все слова кажутся пустыми и бессмысленными. Я не знаю, о чем именно думаю, что в действительно собираюсь делать дальше, когда выйду из этой призрачной комнаты, сбивающей с задуманного пути.

      Улавливаю звуки позади директора. Она отодвигается в сторону, давая возможность отыскать нужный экран и вслушаться в то, что говорит диктор:

      «Сегодня на Брадис Стрит обнаружено двадцать погибших. Жертвы были найдены в тяжелом состоянии, после чего скоропостижно скончались. На телах погибших были обнаружены знакомые симптомы: пятна темно-синего цвета, затрудненное дыхание, высокая температура, озноб. Власти сообщают, что в ближайшее время мы сможем остановить продвижение инфекции по всему Миру…» – далее слова говорящего перестают что-либо значить для меня. Они собираются в один большой комок информации, разобрать который будет не просто.

      – Надеюсь, теперь ты понимаешь, зачем ты здесь? – спрашивает директор, вновь обращаясь ко мне. Я киваю.

      – Наш мир безопаснее, Джейсон. Ты должен это понять.

      И я понимаю. Осознаю, что уже ненавижу его, хотя другого у нас больше нет. Тот мир исчез без права на возвращение. Стал пеплом, в куче которого остались воспаленные частички – люди, кто никогда не забудет, кем они являлись до тех пор, пока их не превратили во что-то большее.

      – Пойдем отсюда, – шепчет Элоуз, дотрагиваясь до моего плеча.

      Когда дверь открывается, свет заставляет зажмурить глаза. Лишь через несколько мгновений я привыкаю и вижу, что все присутствующие вновь смотрят на меня.

      – Ты можешь идти, Джейсон, – садясь на свое место, спокойно проговаривает женщина.

      Не говоря ни слова, выхожу из кабинета. Когда дверь захлопывается за моей спиной, облокачиваюсь на нее и резко выдыхаю воздух из легких.

      «Спокойно. Это еще не самое страшное».

      Хотя что может быть страшнее? Несчетное количество жертв, разруха, опасность выхода на улицу – не этого ли мы так боялись всю свою жизнь?

***

      Когда я возвращаюсь в спальный корпус, многие подростки уже разбрелись по своим секторам. Некоторые из них до сих пор стоят в коридорах, обсуждая тесты, которые предстоит пройти в последующие дни.

      Проходя мимо соседнего сектора, я замечаю Брайана. Его ноги свисают с верхней полки у самого выхода. Карие глаза устремлены в потолок. От длинных светлых волос осталась обычная мужская стрижка – короткие волосы с выбритыми с двух сторон висками.

      Мне нужно поговорить с ним. Разворачиваюсь и иду прямо, пока табличкой с буковой "Y" не появляется над головой. Мимо проходят двое смотрителей, озираясь в мою сторону. Парни на голову выше меня.

      – Не помню тебя, – обращается один из них ко мне. – Ты не из этого сектора.

      – Я из соседнего. К нему, – указываю на Брайана, который разом поворачивает голову в нашу сторону. – Директор просила передать, что… завтра мы будем заниматься вместе.

      Парни смотрят на меня, оценивая каждое сказанное слово.

      – Ладно, – выплевывает один из них и проходит мимо. Второй подтягивается, все так же глядя на меня.

      Как только они уходят, подхожу к Брайану. Его карие глаза блестят на свету ламп.

      – Не надо, – бросает он, прежде чем я начинаю что-либо говорить, – не суйся ко мне.

      – Нам нужно быть заодно, Брайан. – Не могу отделаться от чувства, что если у меня не останется ни одного союзника, все может обернуться еще более худшим образом.

      – А кто сказал, что я хочу быть заодно? – парень не кричит, но я вижу, что по его телу как будто электрический заряд проходит.

      – Мы оказались в одной комнате тогда, мы не знали, что происходит и…

      – И это все, что объединяет нас, – шепчет он, чтобы нас не услышали другие. – Здесь все стало совсем по-другому.

      Он прав. Из тысячи нас всего лишь двое, кто толком и не знает друг друга. Но я все равно продолжаю думать, что могу ему довериться.

      – Значит то, что происходит снаружи, тебя не волнует?

      Он не отвечает.

      – И ты веришь им? – не отстаю я, хотя сам не понимаю, чему можно верить, а чему – нет.

      – Я не верю им, но и тебе тоже, – отвечает Брайан. Он взбирается на кровать и отворачивается к стене, не давая возможности продолжить разговор.

      Разворачиваюсь и ухожу. В переходе на удачу никого нет. Когда я добираюсь до своего сектора, все подростки уже спят.

      – Джей!

      Резко оборачиваюсь. Стройная фигура Марвл блуждает между трехъярусными кроватями в поисках меня.

      – Что ты тут делаешь?! – озираясь по сторонам, шепчу я, когда она достигает моего спального места. Если Марвл увидят в нашем секторе – неприятностей ей не избежать.

      – Мне надо поговорить с тобой, – присаживаясь рядом, все так же тихо говорит она. – Охрана на другом конце перехода, так что...

      – А если тебя заметят? – Не могу отделаться от ощущения, что нарушение правил приведет к серьезному наказанию.

      На девушке темная облегающая майка, ключицы и плечи оголены. Впервые замечаю, что на ее шее что-то блестит. Серебряная цепочка с маленькими переплетающимися друг с другом сверкающими кольцами.

      – И что со мной сделают? Накажут или, может, даже убьют? Чего ты так боишься?

      – Я уже не знаю, что можно ожидать от... – замечаю, как парень через одну кровать от нас таращит глаза в мою сторону, – от этой нашей новой жизни.

      Марвл улыбается. Уголки ее губ слегка приподнимаются вверх, когда я смотрю на нее. На щеках образуются еле заметные ямочки.

      – Ничего они с нами не сделают, – уверенно говорит она.

      – Что это? – дотрагиваюсь до цепочки на ее шее.

      – То, что осталось от прошлой жизни. Во всяком случае, я так думаю.

      Марвл опускает взгляд вниз и начинает пристально рассматривать украшение, поворачивая его в разные стороны.

      – Когда я проснулась, оно уже было на мне. Не думаю, что его надели специально.

      Девушка подвигается чуть ближе.

      – Ты выглядишь… что случилось?

      Не знаю, хочу ли говорить об этом сейчас. Чувствую, как внутри что-то с треском раскалывается, когда я снова начинаю вдумываться в то, что увидел на тех мерцающих мониторах в комнате Элоуз.

      – Джей...

      Марвл трясет мое левое плечо, привлекая внимание. По-моему, в последнее время она слишком часто делает это. Знаю, мы заодно, но... Марвл не нравится мне. Не так. Мы должны быть союзниками.

      Но когда я все же поднимаю на нее глаза, в ее взгляде нет ни капли симпатии. Глаза девушки, как два больших круглых стёклышка, смотрят на меня. Теперь уже ее рука с силой впивается в мое плечо.

      Что-то не так. Я оборачиваюсь в сторону, куда повернута ее голова. На противоположной кровати у самый стены девушка. Она мечется во сне, крепко сжимая простынь руками. Кажется, я ее уже видел. Позапрошлой ночью ей тоже что-то снилось.

      Но не это привлекает мое внимание.

      Она светится.

      Я часто моргаю, чувствуя, как капли пота выступают на лбу. Стараюсь вспомнить, как дышать, но от увиденного я застываю и просто смотрю, как её кожа переливается изнутри, а она тихо всхлипывает в подушку. Возможно, если бы здесь было светло, я мог свести все это на эффект академических ламп, но в ту дальнюю часть комнаты, в которой находятся наши кровати, свет практически не доходит.

      – Эй ты, – раздается за нашими спинами голос охранника. – На выход. Живо!

      Марвл вскакивает с места, не отрывая глаз от девушки, и несколько секунд идет к выходу из сектора, шепча себе под нос:

      – Этого не может быть… Этого просто не может быть…

      После того, как она уходит, я остаюсь один, продолжая с опаской осматривать кровать слева от меня. Девушка все больше всхлипывает, и слезы, текущие по ее лицу, кажется, уже промочили всю подушку.

      – Не-е-е-т… – шепчет она умоляюще, – пожалуйста, не нужно…

      Я встаю с кровати, но, увидев охранника, заглядывающего в наш сектор, сразу же пригибаюсь и сажусь на корточки. Расстояние между кроватями не большое, так что я оказываюсь практически у ее лица.

      – Эй, – трясу я плечо девушки, – проснись.

      В ту же секунду она открывает глаза и привстает на локтях. Слезы капают мне на руку, обжигая приятным холодом. Надо же, я до сих пор горю. Руки цепляются за мое плечо и с силой притягивают к себе.

      – Эй, все в порядке, – шепчу я, пытаясь ее успокоить.

      Всхлип вырывается из груди девушки. Она отстраняется от меня, вглядываясь в лицо, и вытирает рукой мокрые щеки.

      – Прости, – серьезно говорит она, пытаясь отвести взгляд. Наверное, чувствует смущение. Ее тело до сих пор трясет.

      – Кошмар?

      – Да, – прикусывая нижнюю губу, отвечает она. – В последнее время они снятся слишком часто.

      Оглядываясь назад и убеждаясь, что за мной никто не наблюдает, ложусь обратно в кровать. При соприкосновении с прохладной простыней моя пылающая кожа вновь дает о себе знать.

      Девушка кладет голову на подушку, но глаза не закрывает. Некоторое время она смотрит в потолок, как будто на нем есть что-то, чего не могут увидеть другие. О чем она думает? Была ли та зараза, убивающая тысячи за тысячами, в ее сне?

      – Хватит смотреть на меня, – резко говорит она, и я отвожу взгляд. Не думал, что она видит.

      – Прости, – выпаливаю я, улыбаясь.

      – Почему ты улыбаешься? – хмуря брови, спрашивает она, теперь не отводя своих больших серых глаз от меня.

      Я улыбаюсь еще шире. Впервые я чувствую что-то схожее с облегчением, хотя и не полноценным. Горечь от предательства Дэны до сих пор зудит в области груди.

      – Во мне есть что-то смешное?

      – Нет, просто…

      – Просто что? – не унимается она, но я вижу, как тень улыбки проскальзывает по ее лицу.

      Признаться в том, что я залюбовался ею? Смотрел так долго, потому что не мог отвести взгляд?

      – Мне казалось, это поможет тебе успокоиться, – шепчу я. И не совру: это действительно помогло.

      – Спасибо, – сдержанно улыбается девушка, натягивая одеяло до самого носа.

      Я чувствую, как сильно устал за этот день. Стоит закрыть глаза, и черные круги начинают бешено крутиться по кругу, затягивая во что-то приятное. И пока сон не уносит меня, я успеваю спросить:

      – Как твое имя?

      – Мэлори, – отвечает она, и я засыпаю.