Текст книги "Дальние края"

Автор книги: Ван Линь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава XII

«Мы поедем в сказочный лес, туда, где богатыри, феи и добрые великаны».

Рано утром, не успела ещё Хоа открыть глаза, как возле дома раздался настойчивый автомобильный гудок.

– Скорей, скорей! – торопил отец. – Умывайся, чисть зубы, за тобой приехал дядя Тхай.

Никогда еще у Хоа не было таких интересных каникул. По утрам, только-только она успевала позавтракать, заходили ребята – Нгок, Бан, Минь. Вместе всё они шли ловить рыбу или креветок, а то придумывали ёще что-нибудь. Рыбы здесь было много. Если с вечера расставить сети, то к утру они бывали уже полны.

Однажды ребята решили построить плот. Они провозились целый день, и наконец к вечеру он был готов. Но утром случилась неприятность: едва плот спустили на воду, как он развалился и его обломки унесло течением. Однако ребята горевали недолго. У них и без того была масса интересных дел. Целыми днями они пропадали в лесу или на реке.

Хоа за это время здорово загорела. Возвращались домой поздно. Набегавшись, она сразу засыпала, едва успев добраться до постели. Отец был очень доволен:

– Молодец, загорела, окрепла…

Хоа и сама чувствовала, что переменилась во многом, и с гордостью поглядывала на свои почерневшие от загара руки.

Сегодня утро выдалось необычайно прохладное и ясное. Когда уходила ночь, зелень словно вырастала заново, обновлялась и радовала глаз веселым изумрудным блеском.

Машину вел дядя Тхай. Хоа пристроилась рядом, а сзади сидел Мань, второй агроном госхоза.

Дядя Тхай и Мань разговаривали о делах. Хоа жадно ловила каждое их слово. Уже давно непонятные и чуждые раньше разговоры о посеве, удобрениях и тому подобных вещах казались ей очень увлекательными.

– Дядя Тхай, – робко позвала она, воспользовавшись наступившим молчанием.

– Да, девочка? – повернулся он. – Ты, наверно, совсем заскучала от наших разговоров? Все молчишь да молчишь.

– Нет, мне интересно, только я о другом хотела спросить… – смутилась Хоа. – Ребята сказали, что вы директор всего госхоза. Это правда?

Тхай и Мань расхохотались.

– Какой директор, разве ты не видишь, что дядя Тхай шофер!

– Но ребята точно говорили… – с сомнением протянула Хоа.

– Почему ты не веришь, что я шофер? Видишь, вот машину веду.

– А я слышала недавно, как вы в саду ругали одного рабочего, он что-то там напортил…

– Так ведь нерадивых и надо ругать!

– Вообще-то вы и правда на директора не похожи. Я их в кино видела, они все такие важные!

Ее спутники снова рассмеялись.

– Молодец, верно подметила! – подтвердил дядя Тхай.

– А кто же в вашем госхозе директор?

– Почему «в вашем»?

– А как?

– Ты должна говорить «в нашем». Ведь ты тоже имеешь к нему отношение. Может, когда вырастешь, и насовсем сюда переедешь, а, Хоа?

Хоа покраснела.

– Я…

– Да, – дядя Тхай сделал вид, что не заметил ее смущения, – ты спрашивала, кто у нас директор? Так вот, нет у нас директора, все рабочие. Все мы южане, только живем временно на Севере.

Позднее, уже дома, на вопрос Хоа отец ответил:

– Дядя Тхай действительно директор. Только, конечно, не такой, как в кино, такого у нас днем с огнем не сыщешь. Он работает наравне с остальными, а зачастую и больше других: ведь руководить таким хозяйством – дело нелегкое…

По обе стороны от дороги показались уходящие далеко вперед плантации каучука. Машина, замедлив ход, съехала на обочину и остановилась.

– Заглянем-ка сюда ненадолго, – сказал дядя Тхай.

Неподалеку среди каучуковых деревьев трудились люди.

Подойдя к одному из звеньев, в нем были одни девушки, дядя Тхай спросил:

– А где ваша звеньевая, еще не вернулась?

– У нас сегодня отчет, она задержится.

– Вот познакомьтесь. – Дядя Тхай взял Хоа за руку. – Это Хоа, она учится в Хайфоне в школе-интернате для детей-южан. Приехала к нам на каникулы.

Девушки шумной толпой окружили Хоа, обрадовавшись ей, точно родной.

– А это девушки из звена имени Во Тхи Шау [42]42
  Во Тхи Шау– молодая девушка, героиня времен войны Сопротивления (1946–1954), погибла в 1951 году.


[Закрыть]. Помнишь, мы проезжали по дороге Во Тхи Шау? Это наши девушки ее проложили. Посмотри вот на эту толстушку. Ее зовут Тхом, она помощница звеньевой. А вон та, что больше всех смеется, Ким Лиен, она поет хорошо и ударник труда. Эту высокую зовут Суан, она здесь самая сильная; а вот Ну, самая красивая. А сколько она сказок знает! Мы ее зовем «внучка сказочника».

Хоа сразу почувствовала себя своей среди этих веселых, приветливых девушек. Жаль, не удалось поговорить как следует, надо было ехать дальше. И когда машина уже бежала по ровной дороге, Хоа долго оглядывалась назад и махала девушкам рукой.

Теперь они ехали через джунгли. Далеко на высоких склонах виднелись селения мыонгов [43]43
  Мыонги– национальное меньшинство, живущее в горных районах. Быт мыонгов сильно отличается от быта жителей равнин. Дома в селениях обычно строят на сваях.


[Закрыть], а вокруг, вплотную подступая к машине, шумело сплошное зеленое море, и там перекликались голоса диковинных птиц. Это было очень похоже на лес, про который Хоа читала в сказках.

– Мы поедем в сказочный лес, там богатыри, феи и добрые великаны, – услышала она вдруг голос дяди Тхая.

Машина остановилась у ручья.

Сюда из-за холмов доносилось мощное дыхание работающих механизмов, то мерно рокочущее, как водопад, то замиравшее до тихого шепота, а потом опять набиравшее силу я стремительным ветром проносившееся через джунгли. Это был призывный волнующий рокот, так действует, наверно, на моряка шум волн. И Хоа захотелось поскорее очутиться там, откуда долетал этот шум.

Великолепны были окружавшие их джунгли. И удивительны. Совсем другими представлялись они Хоа раньше.

На одном из склонов огромные, в четыре-пять обхватов, деревья лежали вповалку на земле, в немой мольбе протянув к небу свои вывернутые из земли корни.

– Посмотри, – сказал дядя Тхай, – вот волшебный исполинский жук, даже слон уступает ему в силе. Он может повалить любое, самое большое дерево.

Жук-великан как раз приготовился к схватке с огромным деревом. Раздалось грозное рычание, жук вздрогнул, замер на мгновение, подался назад и с ревом бросил свое гладкое черное туловище на врага. От гула дрожала земля.

Несколько раз, увлеченный битвой, великан: бросался вперед, и наконец дерево, с грохотом ломая ветви, упало на землю.

Рядом трудился другой великан, чем-то похожий на гигантского кабана. Был он такой же черный и с виду свирепый, как жук-гигант, но у него еще были зубы – четыре огромных стальных клыка, торчавшие из разинутой пасти.

Великан с жадностью набрасывался на свою добычу – корни, поваленных деревьев. Едва показывались они из земли, как он с хрустом перегрызал их.

Было там и другое диковинное и несомненно доброе и полезное чудище, огромное, похожее на слона; своим длиннющим хоботом оно подбирало поваленные деревья и складывало их штабелями.

«Правду сказал дядя Тхай, – подумала Хоа. – Это и в самом деле сказочный лес».

Но где же богатыри и феи? Их пока не видно. Хоа не удержалась и спросила об этом дядю Тхая.

Он рассмеялся.

– Потерпи, сейчас увидишь. Ведь это они управляют добрыми великанами.

Он взглянул на часы, и как раз в этот момент все вокруг замерло.

Замолчали и остановились удивительные машины.

Хоа пошла следом за дядей Тхаем вверх по склону. А навстречу уже спускались богатыри и феи – мужчины и женщины в комбинезонах, фуражках, огромных защитных очках и высоких резиновых сапогах. Один за другим вылезали они из диковинных машин.

Одна из женщин, по внешнему виду ничуть не отличающаяся от других, подбежала к ним.

– Здравствуй, Хань! Как дела? – пожал ей руку дядя Тхай.

Хоа с удивлением обнаружила, что это тетя Хань, мама Ни Ай. Так вот какие, оказывается, бывают феи!

– Хоа, здравствуй! – приветливо сказала «фея» и обняла ее. – Какая ты молодчина, что приехала!

Такими мягкими и нежными показались на этот раз Хоа руки тети Хань, такой красивой и ласковой была она сама, что Хоа крепко прижалась к ней и смущенно сказала:

– А знаете, вы совсем как фея! Дядя Тхай обещал показать мне фей сказочного леса. Теперь я и сама вижу, что фея – это вы.

– Ну что ты, – засмеялась Хань. – В госхозе феи неуклюжие, некрасивые. Навряд ли кому-нибудь такие полюбятся.

– Нет! – решительно замотала головой. Хоа. – Самые прекрасные феи живут в нашем госхозе.

Глава XIII

Чан Хынг Дао опечален предстоящей разлукой.

«Неизменно блистательный из рода Ли» готовит прощальные подарки друзьям.

Нгок постучал в окошко Хоа, когда все еще спали.

– Эй, Хоа, вставай! Спать долго вредно!

Сам он сегодня поднялся раньше обычного, еще до петухов. Что заставило его встать в такую рань, спросите вы. А вот что.

Позавчера Хоа весь день провела с дядей Тхаем в волшебном лесу. Первым, кого она встретила, вернувшись домой, был Нгок.

Едва увидев ее, он стремительно бросился навстречу.

– Я сегодня утром уже приходил, но опоздал, ты только что уехала. Я бежал за машиной и кричал тебе, но ты не слышала.

– Что случилось, Нгок?

– Случилось? – Он помолчал. – Да нет, в общем-то, ничего особенного…

– В чем же дело, зачем ты приходил, да еще бежал за машиной?

Он пристально посмотрел на нее. Что-то грустное промелькнуло в его взгляде.

– Я возвращаюсь в Ханой…

– Как? Почему так скоро?

– Из дома пришло письмо. Мама пишет, что папа уезжает за границу, хочет, чтобы я простился с ним перед отъездом. Я сегодня целый день бродил по госхозу, прощался навсегда с этими местами.

– Почему «навсегда»? Ведь ты еще приедешь сюда?

– Ну, просто прощался. Конечно, я приеду сюда еще. Знаешь, я хотел с тобой кое о чем посоветоваться.

– Давай лучше вечером. Я устала и есть хочу…

– Ладно, тогда до вечера…

– Я сама зайду к тебе или ты приходи, если хочешь.

– Лучше я приду, а то у нас в доме малышей полно, пристанут, не дадут поговорить.

– Ну пока, – кивнула Хоа, как показалось Нгоку, несколько небрежно.

Она и в самом деле не придала особого значения его словам. О чем он собирается говорить? Наверно, пустяки какие-нибудь или хочет подарить что-то на память. Просто он из всего любит делать тайну.

Вечером они сидели за столом в комнате Хоа, и абажур отбрасывал ровный круг света на их оживленные лица.

– Пошли завтра со мной вместе, – говорил Нгок. – Сходим в деревню к мыонгам? Ты ведь, наверно, еще ни разу там не была? Надо посмотреть все. Кстати, захватим у них саженцев для пионерского сада. Вчера, пока ты ездила в лес, мне удалось достать саженцы ананаса. Знаешь, как здорово будет, если каждый из нас перед отъездом что-нибудь посадит!

– Пока ведь ты один уезжаешь!

– Но и тебе скоро уезжать в Хайфон, каникулы кончаются, не останешься же ты здесь насовсем!

В самом деле, время пронеслось незаметно. Хоа и думать забила о том, что нужно будет возвращаться в школу. А может, и нарочно старалась не вспоминать об этом. Теперь ей трудно было представить свою жизнь без отца, без новых друзей и маленькой Ни Ай, без кофейных плантаций…

– Да… – грустно кивнула она после долгого молчания. – И мне скоро в Хайфон. Вот ты так спокойно говоришь о своем отъезде, а я, когда буду уезжать, наверно, заплачу. Мне уж не до саженцев будет…

В окно пахнуло ароматом распускающихся цветов кофе. Хоа подумала, что теперь их запах будет всегда преследовать ее и напоминать о госхозе. Порыв ветра качнул спускавшийся с потолка шнур лампы, и круг света заплясал из стороны в сторону.

– Странно, ведь уезжаешь ты, но мне почему-то кажется, что это мне вот-вот ехать.

– Жизнь нас учит думать обо всем заранее, – с видом умудренного опытом человека вздохнул Нгок. – Мне сейчас трудно, потому что письмо от мамы пришло очень неожиданно, я даже проститься со всеми не успею. И летний дневник не успел дописать. Прошлым летом по-другому было, я спокойно собрался…

После ухода Нгока Хоа долго сидела задумавшись. Ощущение того, что не Нгок, а она завтра-послезавтра должна уезжать из госхоза, не покидало ее. Она вспоминала дни, проведенные здесь. Все они были такие разные, ни один не походил на другой, но все веселые и интересные. Каждый почему-либо остался в памяти…

Поздно вечером вернулся отец. Он сразу заметил непривычную задумчивость дочери.

– Ну и что, ты теперь об этом только и думаешь? – спросил он, выслушав ее рассказ.

– Понимаешь, папа, я считала, что мне просто будет расстаться со всеми, с нашим госхозом и вернуться в Хайфон. А теперь я понимаю, что буду очень скучать.

– Вот ведь как все обернулось, – ласково улыбнулся отец. – Здесь многие в первые дни, когда мы госхоз создавали, просились обратно. А сейчас точно корнями вросли, не вырвешь.

Он помолчал.

– Кто, ты говоришь, уезжает? Нгок?.

– Да.

– Как ты собираешься его проводить?

– Никак. Просто завтра пойдем к мыонгам.

– Да, тут я виноват. Так ни разу тебя туда и не сводил, доченька!

– А послезавтра утром мы с ним понесем саженцы фруктовых деревьев на пионерский участок. У Нгока уже есть немного, завтра еще достанем.

– Молодцы! Сами придумали?

– Да это все Нгок…

– Толковый парень! А почему бы вам не посадить бананы. На будущее лето, когда ты приедешь, они уже дадут плоды.

– А я еще и еще буду сюда приезжать каждое лето, тогда все наши саженцы станут деревьями и все дадут плоды! – улыбнулась Хоа.

Вот как было дело.

А сегодня утром Нгок разбудил Хоа пораньше, и вскоре они уже поднимались по склону холма, где был разбит пионерский сад.

Из всех своих походов привозили сюда ребята саженцы, и за несколько лет сад очень разросся. Здесь были самые разные деревья – и папайя [44]44
  Папайя– дынное дерево, один из видов тропических фруктов.


[Закрыть], и манго, и бананы, и апельсины, и хлебное дерево, и кокосы.

Сад был заложен не так уж давно, многие деревья еще не плодоносили, но можно было ожидать, что в будущем он станет давать богатые урожаи.

Солнце стояло уже высоко.

Хоа выпрямилась и посмотрела назад, на темно-зеленые, невысокие кусты ананасов, среди которых тут и там виднелись пушистые красные кисточки, поднимавшиеся над плодами. Сама она только что подсадила к ним пятнадцать саженцев, но сколько еще ждать, пока и на них появятся плоды!

– Что, устала? – спросил, подойдя к ней Нгок; он трудился в другом конце сада.

– Чуть-чуть…..

– Знаешь, когда мы с тобой вступим в пору возмужания, эти деревца принесут первые плоды!

– Да ты поэт! – усмехнулась Хоа.

– Зато бананы на будущий год уже будут! – ничуть не смутился Нгок.

– А ты приедешь сюда на будущий год?

– Конечно. Обязательно даже. Пожалуй, и кого-нибудь из друзей прихвачу. Хорошо бы Выонга, у него фотоаппарат. Он бы всех снимал!

Тут послышался чей-то голос, напевавший песню, и за деревьями мелькнула коренастая фигурка. Мальчишка что-то нес на плече.

– Смотри-ка, ведь это Ли Тхыонг Киет! – воскликнул Нгок.

– Наверно, нас ищет. Слушай, давай… – зашептала Хоа ему что-то на ухо.

Кук поднимался по склону. На плече он держал палку, на конце которой болталась клетка с птицей. Подойдя к самому саду, он остановился и огляделся в поисках места, где бы расставить силки. Тут он заметил саженцы, брошенные в беспорядке рядом с приготовленными ямами.

– Вот вредители! – возмутился он. – Бросили все и смотались. Кто бы это мог быть?

Но тут же на глаза ему попались лежавшие рядом лопаты и мотыги. Ага, кто-то здесь все же есть! Но куда они все подевались?

– Эгей! Эй вы там! – заорал он, сложив ладони рупором.

Нгок и Хоа, спрятавшись в зарослях, от души веселились, глядя на озадаченного Ли Тхыонг Киета. Интересно, что он дальше будет делать?

Кук не услышал ответа на свои призывные крики, только несколько птиц, перепуганных его воплями, снялись с места, возмущенно хлопая крыльями.

Он прошелся по саду, сорвал недозрелый плод манго, откусил его и скривился: горько!

Побродив еще немного, Кук вернулся к брошенным саженцам.

– Что он делает? – шепотом спросила Хоа.

– Сажает…

– Знаешь что, давай… – опять зашептала Хоа Нгоку на ухо.

Кук, согнувшись в три погибели, усердно трудился над саженцами.

Резкий свист, раздавшийся неожиданно почти над самым его ухом, заставил его вздрогнуть.

Он в испуге оглянулся. На него со свирепой физиономией надвигался Нгок.

Тут же, не дав ему опомниться, откуда-то сбоку вихрем налетела Хоа.

И «Неизменно блистательный из рода Ли» вмиг оказался в кольце их цепких рук.

– Ребята, да вы что? Кончайте! Хватит вам, в самом деле! – безуспешно вырывался он.

Нгок и Хоа расхохотались.

– Так это вы здесь были? – наконец догадался Кук.

– Мы!

– И куда же вы удрали?

– Решили вам, «Неизменно блистательный», достойную встречу подготовить. Услышали твою песню и увидели, что ты идешь сюда.

– Что, целый день за птицами гоняешься? – спросила Хоа.

– Да мне сказали, что Нгок в Ханой уезжает, вот я и решил на прощание ему какую-нибудь птицу поймать!

– Ну спасибо, спасибо тебе, друг! Ты правильно угадал мою самую сокровенную мечту: желаю я иметь птицу. Только чтобы точно такую, как у Хоа. Другой не надо! Веришь ли, сердце замирает от зависти, когда вижу ее птицу. Тоже еще друг называется! Не мог до сих пор подарить! Три года подряд сюда езжу, а лучший друг не то что птицы – перышка не припас! А вот некоторым везет, только приедут, пожалуйста, вам птичка…

– Ну хватит, – смеясь, прервала его Хоа, – зависть – это низкое чувство!

– Правильно, хватит, – покорно согласился Нгок. – Неизменно блистательный Ли Тхыонг Киет и так считает меня чересчур разговорчивым!

– Ладно, кончай, – отмахнулся Кук. – Достану тебе птицу, отвяжись только. Я и сам решил: раз у Хоа уже есть птица, теперь тебе надо…

– Чтобы мы, когда вернемся в Ханой и Хайфон… – начала было Хоа, но Нгок перебил, по обыкновению кривляясь:

– …слушали птичек и вспоминали золотые денечки!

– Да ну тебя, – отмахнулся от него Кук. – Вспомните еще не раз. Пишите письма, ладно? Скоро вот кончим школу. Наши ребята останутся работать в госхозе. Приедете через несколько лет, будут у вас знакомые трактористы и комбайнеры.

– Да, – посерьезнел Нгок. – А я буду писать стихи о них. Обязательно напишу хорошие стихи!

– Знаешь, Кук, – решительно сказала Хоа. – Мы тоже приедем сюда и будем работать в госхозе. Верь мне, Ли Тхыонг Киет, так и будет!

Они замолчали.

Впереди до самого горизонта расстилались владения госхоза. Изумрудное море кофейных деревьев волновалось на ветру. Тянулись в неведомую даль ровные, как нити, ряды каучуковых деревьев.

Зеленая земля переливалась и сверкала перед восхищенными взорами друзей.