Текст книги "История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года."

Автор книги: Вальтер Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава VII
ИСТОРИЯ СЭРА УИЛЬЯМА УОЛЛЕСА (1296-1305)

Я говорил тебе, мой милый Джон, что Эдуард I Английский повел себя в Шотландии как завоеватель, хотя взял королевство не доблестью, а хитростью, ловко воспользовавшись спорами, разгоревшимися в стане шотландцев после смерти Александра III.

Англичане, фактически поработив страну, зажали ее в кулак Лорд верховный судья Ормсби призвал к ответу всех, кто не присягнул королю Эдуарду. Многие шотландцы отказались это сделать, заявив, что английский король не вправе их принуждать. Непокорных тащили в суды, штрафовали, лишали поместий и придумывали им другие суровые наказания. В то же время Хью Крес-сингем, хранитель казны, мучил шотландский люд разными поборами. Шотландцы всегда были бедны, и местные короли щадили их и почти не облагали налогами. Поэтому они страшно озлобились, когда им вменили в обязанность платить английской казне такие огромные деньги, каких отроду не требовали от них их собственные жалостливые короли. И недовольство их росло.

Ко всему еще и английские солдаты, расквартированные, как я тебе говорил, в разных замках Шотландии и чувствовавшие себя хозяевами страны, обращались с шотландцами, как со скотами, забирали у них силой все, на что ложился их глаз, а если владелец оказывал сопротивление, оскорбляли его, избивали, увечили, а иногда даже приканчивали. Английские же офицеры закрывали глаза на бесчинства своих вояк Поэтому Шотландия исходила слезами, и ее кипевшие негодованием жители только и ждали какого-нибудь вождя, чтобы по его кличу восстать против англичан, или, как они их называли, южан ,и вернуть свободу и независимость своей отчизне, закабаленной Эдуардом Первым.

И таким вождем стал УИЛЬЯМ УОЛЛЕС, чье имя до сих пор часто повторяется в Шотландии. К великому сожалению, мы не знаем доподлинно историю этого героя, ибо в его бурную эпоху все были настолько заняты борьбой, что не нашлось человека, который описал бы происходящие события. А позже, когда появилось больше досуга для сочинительства, собранные факты сильно обросли вымыслом. То, что я тебе о нем поведаю, принято считать правдой.

Уильям Уоллес был не каким-нибудь именитым шотландским вельможей, а сыном обыкновенного дворянина Уоллеса из Эллерсли [24]24
Не знатный Уоллес дворянин,Но рыцаря простого сын:Был храбрецом его отец,А мать – кумиром всех сердец...Уильяма же старший братНаследником их стал и рад.  У и н т о у н, кн. VIII, ст. 2017 и далее.


[Закрыть], местечка в Ренфрушире, близ Пейсли. Высоченный и статный, он отличался недюжинной силой и отвагой. Этот красавец с шапкой пшеничных волос мастерски владел всеми видами оружия, которые тогда использовались в бою.

Уоллес, как каждый пылкий шотландец, с великим возмущением смотрел на присвоение шотландской короны Эдуардом и на оскорбления, наносимые английскими вояками его соотечественникам. Сказывают, что как-то в ранней юности он развлечения ради пошел удить рыбу в реке Эрвин неподалеку от Эра. С богатым уловом форели, которую, как заведено у рыболовов, тащил в корзине сопровождавший его мальчик, Уоллес отправился домой. По дороге к ним пристали несколько английских солдат из эрского гарнизона и с обычной своей наглостью принялись требовать, чтобы мальчик отдал им рыбу. Уоллес готов был поделиться с ними форелью, но никак не расстаться со всей корзиной. Солдаты упорствовали и от слов перешли к побоям. Не имея более грозного оружия, чем комель удочки, Уоллес с такой силой хлестанул им по уху ближайшего англичанина, что сразил того наповал и, завладев мечом убитого, яростной атакой обратил остальных в бегство, рыбу же принес домой в целости и сохранности [25]25
  См. Слепой Гарри. Уоллес, кн. I, ст. 367 и далее.


[Закрыть]. Английский комендант Эра хотел найти его, чтобы покарать смертью за это дерзкое деяние, но Уоллес скрывался в горах и дремучих лесах, пока происшествие не забылось, а потом объявился в другой части страны. У него, как говорят, было еще много подобных приключений, когда он, то в одиночку, то с кучкой товарищей, храбро отбивался от превосходящего числа англичан, так что его имя, в конце концов, стало для них сущим кошмаром.

Однако на то, чтобы восстать с оружием в руках, его толкнул случай, по преданию произошедший в городе Ланарке. Уоллес жил там со своей женой, местной уроженкой. Однажды, когда он шел по рынку в ярко-зеленом платье с великолепным кинжалом на боку, какой-то англичанин придрался к его наряду: мол, шотландцам не след щеголять в таких-ярких одеждах и носить такое красивое оружие. Само собой, завязалась драка, и Уоллес, заколов англичанина, заперся в собственном доме, который вскоре был осажден всем английским гарнизоном. В то время как англичане ломились в переднюю дверь, Уоллес выскользнул из задней и спрятался в диком скалистом ущелье близ Ланарка, называемом Картленд-Крэгз, заросшем кустами и деревьями и полном отвесных утесов, где, он знал, английским солдатам вовек его не найти [26]26
  На западном склоне ущелья Картленд-Крэгз, чуть выше нового моста, есть пещера в скале, на которую по традиции указывают как на убежище Уоллеса.


[Закрыть]. Между тем комендант Ланарка по имени Хейзел-ригг сжег дом Уоллеса и казнил его жену и слуг, чем, как ты понимаешь, до предела распалил ненависть, которую герой всегда питал к английскому узурпатору. Хейзелригг также объявил Уоллеса вне закона и предложил вознаграждение тому, кто доставит его в английский гарнизон, живого или мертвого.

В свою очередь Уоллес быстро сплотил вокруг себя множество таких же, как он сам, изгоев, а также людей, готовых пополнить их ряды, лишь бы не сносить дольше тиранство англичан. Одна из первых его вылазок была направлена против Хейзелригга, которого он убил, отомстив таким образом за гибель своей жены.

В частых стычках с посылавшимися против него отрядами Уоллес почти всегда одерживал верх и вскоре сделался настолько знаменитой и грозной фигурой, что шотландцы начали стекаться к нему толпами, пока наконец под его стягом не собралось порядочное войско, которое он решил повести на бой за независимость своей страны.

Примерно к этому времени относят памятное событие, которое шотландцы окрестили Эрской молотильней .Дело якобы было так. Английский комендант Эра пригласил чуть ли не всех шотландских аристократов и мелкопоместных дворян из западных графств в так называемые Эрские амбары (огромной величины строения) на совещание о делах нации. В действительности же английский граф вынашивал коварный замысел одним махом покончить с шотландским дворянством. Через стропила кровли были заранее переброшены веревки со скользящими петлями, и как только шотландские гости, которых впускали в двери попарно, оказывались в помещении, английские солдаты набрасывали им на головы эти удавки и вздергивали их за шеи, как на виселице. Среди тех, кто был умерщвлен таким подлым и предательским способом, был, говорят, и сэр Реджинальд Крофорд, шериф графства Эр, дядя Уильяма Уоллеса.

Прослышав об этом великом преступлении, Уоллес впал в дикую ярость. Он собрал своих людей в лесу близ города Эра, горя желанием покарать всех виновных. Англичане же тем временем! устроили пир горой, а, наевшись до отвала и напившись до беспамятства, улеглись спать в тех же просторных амбарах, где учинили расправу над шотландскими дворянами [27]27
Четыре тыщи ворогов отчизны,Что в Эр слетелись на лихую тризну,За городской стеной, в амбаре,Забылись сном, не думая о каре.  Слепой Гарри,VII, 333.


[Закрыть]. Тогда Уоллес, получив донесение, что не чуявшие опасности враги не выставили ни караульных, ни дозорных, послал женщину, хорошо знавшую округу, пометить мелом двери, за которыми спали англичане. Следом за нею он отправил группу людей с прочными веревками, чтобы они крепко-накрепко привязали эти двери к чему придется, лишь бы их невозможно было открыть изнутри. К стенам шотландцы нанесли соломы, которую подожгли, и Эрские амбары, сложенные из бревен, мгновенно занялись и вскоре заполыхали ярким пламенем. Тут англичане проснулись и попытались спастись бегством. Но двери, как тебе уже известно, были закрыты и крепко притянуты снаружи веревками, и к тому же вокруг пылающих строений кольцом стояли шотландцы, загонявшие тех, кому удалось вырваться из плена, обратно в огонь или убивавшие их на месте, так что там сгинула тьма народу. Многие англичане квартировали в монастыре, но их ждала не лучшая участь, ибо монастырский приор велел всем монахам вооружиться, и те, внезапно напав на непрошеных гостей, почти всех их перебили мечами. Это назвали «благословением эрского брата». Трудно сказать, точно ли соответствует действительности эта история об Эрских амбарах, но, возможно, она не вымышлена, так как в Шотландии в нее верят все.

Так авторитет Уоллеса день ото дня рос, и к нему примкнуло немало шотландских аристократов. Среди них были сэр Уильям Дуглас, властелин Дугласдейла и глава могучего рода, часто упоминавшегося в шотландской истории, и сэр Джон Грэм, который стал ближайшим другом и советчиком Уоллеса. Однако многие из этих высокородных вельмож изменили делу страны при приближении многочисленной и прекрасно вооруженной армии под водительством Джона Уоррена, графа Суррейского, английского наместника Шотландии. Они подумали, что Уоллес не в состоянии будет отразить натиск стольких блестяще вымуштрованных воинов, и поспешили сдаться на милость англичан из страха потерять свои имения. Тем не менее, Уоллес сохранил присутствие духа и значительную часть войска. С ней он и расположился лагерем на северном берегу реки Форт близ города Стерлинга. Там через реку был переброшен длинный деревянный мост, примерно милей выше того места, где выстроен нынешний.

Английский генерал подошел к реке с юга. Он выслал к Уоллесу двух священников с предложением даровать прощение ему и его соратникам, если они сложат оружие. Но не этого добивался великий духом герой Шотландии.

– Возвращайтесь к Уоррену, – сказал Уоллес, – и передайте ему, что нам не нужно прощения английского короля. Мы здесь не для того, чтобы вести переговоры о мире, но чтобы принять бой и вернуть свободу нашей стране. Пусть англичане атакуют, и мы не оставим от них даже усов!

Англичане, услышав этот заносчивый ответ, громко загалдели, требуя приказа наступать. Их главнокомандующий, сэр Ричард Ландин, шотландский рыцарь, переметнувшийся к врагам близ Эрвина, медлил, ибо он был искусным полководцем и понимал, что его отрядам придется переходить на шотландскую сторону по длинному, узкому деревянному мосту, а значит те, которые перейдут первыми, могут быть смяты Уоллесовой ратью, прежде чем задержавшиеся позади подоспеют им на помощь. Посему он считал разумным отложить сражение. Но хранитель казны Крессингем, самоуверенный невежда, заявлял, что долг велит англичанам действовать без промедления, дабы разом положить конец войне. И Ландину пришлось ему уступить, хотя священник Крессингем не мог быть таким же хорошим судьей в военных вопросах, как он сам, опытный командир.

Английское войско начало двигаться через мост, причем Крессингем возглавлял авангард, то есть передовой отряд, ибо в те немирные времена даже священники носили доспехи и участвовали в битвах. Все произошло так, как предсказывал сэр Ландин. Уоллес позволил переправиться значительной части английской армии, никак этому не препятствуя. Когда же перебралась примерно половина и мост был забит теми, что шагали следом, он всей своей мощью обрушился на перешедших, перебил огромное множество, а живых оттеснил в реку Форт, где они скопом потонули. Английские подразделения, оставшиеся на южном берегу, бежали в великом смятении, сперва запалив деревянный мост, чтобы спастись от преследования. Крессингем был убит в начале сражения, и шотландцы, чья ненависть к нему не знала границ, содрали с его мертвого тела кожу и хранили ее кусочки в память о том, как они отомстили английскому хранителю казны. Кое-кто утверждает, что эту же самую кожу пустили на конские подпруги, для чего, по-моему, она не слишком-то годилась. Справедливость требует признать, что подобное надругательство над бесчувственным телом врага – позорный поступок, показывающий, что в те времена шотландцы были племенем жестоким и диким.

Жалкие остатки громадной армии Суррея после этого поражения убрались из Шотландии (11 сентября 1297 года), и шотландцы, повсеместно взявшись за оружие, штурмовали замки, где продолжали укрываться английские солдаты, и с помощью силы или смекалки завладели большинством из них. Много удивительных историй рассказывают о совершенных тогда Уоллесом подвигах. Есть среди них несомненно правдивые, но немало и явно выдуманных, либо сильно приукрашенных. Однако вот что, по-видимому, бесспорно: он выиграл у англичан несколько сражений, почти начисто вымел врагов из Шотландии, отвоевал захваченные ими города и крепости и на какое-то время вернул полную свободу стране. Он даже вошел в Англию и разорил Камберленд и Нортумберленд, где шотландские рубаки, в отместку за зло, причиненное англичанами их отчизне, свирепствовали напропалую. Уоллес, не одобрявший избиения мирных жителей, старался оберегать духовенство и вообще всех, кто не способен был сам за себя постоять. «Оставайтесь при мне, – говорил он священникам из Хексэма, большого города в Нортумберленде, – ибо только своим присутствием я могу защитить вас от моих молодцов». Уоллес ничего не платил названным молодцам, так как не имел денег, и по этой-то самой причине он не в состоянии был держать их в узде, а также запретить им грабить безоружных селян. Он пробыл в Англии более трех недель и нанес ей чудовищный урон.

Судя по всему, Уоллес, хоть и не приветствовал издевательств над священниками, женщинами и детьми, но впитал в себя достаточно жестокости своего века, чтобы без жалости убивать всякого, кто носил оружие. На севере Шотландии англичане разместили гарнизон в мощной крепости Данноттар, выстроенной на высокой отвесной скале и нависающей над бушующим морем. Хотя эта цитадель практически неприступна, Уоллес со своими удальцами ворвался туда, и насмерть перепуганные солдаты спрятались в церкви или часовне, лепящейся на самом краю обрыва. Но это не спасло их, потому что Уоллес велел поджечь церковь. Англичане в панике повыскакивали из огня прямо на острия шотландских мечей, а некоторые попрыгали с утеса в море и, подплыв к каменной стене, качались там на волнах, словно морские птицы, тщетно взывая о милосердии и помощи.

Сподвижники Уоллеса пришли в ужас от этой душераздирающей сцены и, пав на колени перед священниками, оказавшимися в их рядах, принялись каяться в том, что пролили столько крови близ храма Божьего. Но Уоллес так глубоко чувствовал обиду, нанесенную англичанами его отчизне, что лишь посмеялся над раскаянием своих солдат. «Я сам отпущу вам этот грех, – сказал он. – Шотландские ли вы воины, если казнитесь из-за подобной мелочи, не составляющей и половины того, что причитается от нас захватчикам?» Чувство оскорбленного национального достоинства было столь сильно в Уоллесе, что в такие моменты оно, видимо, брало верх над его природной человечностью.

Когда происходили все эти события, Эдуард I находился во Фландрии. Можешь себе представить, как осерчал английский государь, узнав, что Шотландия, которая казалась ему окончательно укрощенной, поднялась против него в великом возмущении, разгромила его войско, убила его казнохранителя, выгнала его солдат за свои пределы и с огромной силой ударила по Англии. Эдуард вернулся из Фландрии страшно разъяренный и полный решимости больше не покидать мятежную страну до ее полного усмирения. Недолго думая, он снарядил превосходную армию и пошел на Шотландию.

Тем временем шотландцы приготовились к обороне и избрали Уоллеса Протектором, или Правителем королевства, ибо в ту пору у них не было короля. Теперь он звался сэр Уильям Уоллес, Протектор, или Правитель, шотландской нации. Но хотя Уоллес, как нам известно, был самым искусным и самым отважным воином в Шотландии и, следовательно, идеально подходил для того, чтобы предводительствовать шотландцами в ту критическую минуту, когда король Англии валил на них со столь грозным полчищем, все же шотландских аристократов его возвышение задевало за живое, потому что он не принадлежал к древнему роду и не владел большими поместьями. И так велика была их зависть к сэру Уильяму Уоллесу, что многие из этих могущественных лордов не спешили выдвигать свои дружины против англичан, не желая признавать верховным главнокомандующим человека низкого, на их взгляд, происхождения. Они повели себя гадко и подло, чем обрекли Шотландию на чудовищные несчастья [28]28
  «Эта эгоистическая зависть усугублялась страхом перед военной славой Эдуарда и во многих случаях боязнью потерять английские именья; так что в тот самый момент, когда лишь подлинная любовь к свободе вкупе с боевым духом могли спасти Шотландию, ее знать бросила свою страну в беде, отказавшись поддержать единственного человека, чьи военные успехи и таланты были равновелики угрозе». – Тайтлер. История Шотландии, т. I (1864), стр. 60.


[Закрыть]. Однако ж, несмотря на сопротивление знати, Уоллес собрал порядочное войско, так как мелкопоместные дворяне, а еще более простолюдины были ему очень преданы. Он смело выступил против короля Англии и встретил его у города Фолкерка. Шотландская армия состояла преимущественно из пехотинцев, ибо, как я тебе уже говорил, в те времена только родовитые и титулованные шотландцы сражались верхом на конях. У английского короля, напротив, была многочисленная и самая искусная в мире конница – цвет нормандского и английского рыцарства, с головы до ног закованного в доспехи. У него были также знаменитые английские лучники, каждый из которых, как говорили, нес на перевязи двенадцать шотландских жизней; дело в том, что в колчане лучника помещалось двенадцать стрел, и редкая пролетала мимо цели.

У шотландцев тоже имелись отличные лучники из Этрикского леса, которыми командовал сэр Джон Стюарт из Бонкилла, но числом они сильно уступали английским. Почти все шотландские пехотинцы были вооружены длинными копьями. Они располагались плотными рядами и держали слегка наклоненные копья так часто, острие над острием, что, казалось, пробить их строй не легче, чем стену мощной крепости. Когда две армии сошлись лицом к лицу, Уоллес сказал своим ратникам: «Я привел вас па гулянье, теперь покажите мне, как вы умеете плясать», имея в виду следующее: я привел вас на поле решающей битвы, теперь покажите мне, как храбро вы способны драться.

Англичане атаковали. Король Эдуард, хоть и увидел сомкнутые, грозно ощетинившиеся копьями ряды шотландской пехоты, все же решил попытаться опрокинуть ее своей превосходной конницей. Поэтому он отдал своим рыцарям приказ наступать. И те сорвались с места в карьер. Наверно, жутко было смотреть, как великолепные кони мчатся галопом прямо на длинные копья, нацеленные на них шотландцами. Притом воздух оглашался воинственными криками.

Первую линию конницы возглавлял граф-маршал Англии, на полном скаку залетевший вместе с ней в трясину. Вторую линию вел Энтони Бек, епископ Даремский, который, несмотря на свой духовный сан, носил латы и воевал как светский феодал. Он обогнул болото, но, увидав глубокий и неколебимый строй шотландцев, дрогнул и предложил сэру Ральфу Бассету из Дрейтона, подчиненному ему военачальнику, остановиться и подождать, пока не подойдет сам Эдуард с главными силами. «Ступай, служи свою мессу, поп!» – крикнул ему Бассет с презрением и продолжил бешеную скачку, увлекая за собой вторую линию конников. Однако шотландцы не сплоховали. Они повалили своими длинными копьями множество английских коней и поубивали их беспомощных седоков, придавленных к земле тяжестью боевого снаряжения. Но шотландское рыцарство не поддержало свою пехоту, а, напротив, повернуло вспять. Это принято объяснять предательством или недоброжелательством знати, завидовавшей Уоллесу. Впрочем, надо иметь в виду, что шотландских рыцарей было мало и что оружие у них было гораздо хуже и кони слабее, чем у их врагов. Английская конница вновь и вновь пыталась расстроить прочно сомкнутые ряды Уоллесовой пехоты, но вновь и вновь отступала с потерями, не сумев пробиться сквозь «лес копий», как писал один английский историк. Тогда король Эдуард послал в бой своих лучников, и те, приблизившись к шотландцам на расстояние полета стрелы, засыпали их таким частым и смертоносным градом стрел, что от него невозможно было спастись. Под этим шквалом погиб, грохнувшись со вздыбившейся от ужаса лошади, сэр Джон Стюарт, и лучники из Этрикского леса, которых он как раз выводил вперед для ответного удара по лучникам короля Эдуарда, полегли вокруг него. Их останки сразу узнавались потом в море трупов, так как они были самыми рослыми и красивыми воинами во всей шотландской рати.

Когда английские стрелы изрядно проредили вышеупомянутый «лес копий», тяжелая английская конница опять пошла в атаку и на сей раз прорвала шотландский фронт, уже и без того поколебленный. Сэр Джон Грэм, ближайший друг и сподвижник Уоллеса, сложил голову вместе с сотнями других храбрецов, и шотландцы, потеряв тьму-тьмущую народу, наконец вынуждены были обратиться в бегство.

Это роковое сражение состоялось 22 июля 1298 года. Сэр Джон Грэм и поныне покоится на Фолкеркском погосте. Над ним был установлен надгробный камень, со времени его захоронения трижды обновлявшийся. Надпись на нем гласит: «Здесь лежит сэр Джон Грэм, равно выделявшийся мудростью и отвагой, верный друг Уоллеса, павший в сражении с англичанами» [29]29
  «Надгробный камень сэра Джона Грэма находится на Фолкеркском погосте, и на нем есть следующая латинская надпись с переводом:
Mente Manque Potens, et Valle Fidus Achates,Conditur Hie Gramus, Bello Interfectus ab Anglis.  XXII Julii. Anno 1298.
Тут спит Джон Грэм, ум светлый и герой,Стоявший за Шотландию горой,В сражении всегда был первым он,И Уоллес звал его «мой верный Джон»  Н и м м о. История Стерлингшира, стр. 198.


[Закрыть]. В Фолкеркском лесу долго показывали огромный дуб, близ которого Уоллес якобы спал перед битвой, или, по иной версии, скрывался после поражения. Почти сорок лет тому назад дедушка видел остатки корней этого дерева, но его ствол уже тогда превратился в совершенную труху, а теперь, и уже давно, там просто пустое место.

После этого ужасного поражения при Фолкерке сэр Уильям Уоллес, по-видимому, сам сложил с себя полномочия Правителя Шотландии. Его место занял совет из нескольких знатнейших лордов, которые продолжали оказывать сопротивление англичанам и даже добились некоторых успехов, особенно близ Росслина, где отряд шотландцев под предводительством Джона Комина из Баденоха (входившего в совет королевства) и другого выдающегося полководца по имени Саймон Фрейзер в один день разгромил три больших английских бивака, или лагеря.

Однако король Англии имел столько денег и столько возможностей вербовать солдат, что он слал в бедную задавленную страну Шотландию войско за войском и постепенно заставил всех ее титулованных дворян опять склониться перед ним. Лишь сэр Уильям Уоллес, один или с горсткой приверженцев, отказался признать узурпатора Эдуарда и сдаться ему Он продолжал скрываться в родных лесах и горах не менее семи лет после своего поражения при Фолкерке и более года после того, как все прочие защитники шотландской свободы сложили оружие. Англичане обращались к народу с воззваниями о его выдаче и назначили за его голову огромное вознаграждение, так как Эдуард не мог считать свою власть над узурпированным королевством Шотландией неколебимой, пока существовал Уоллес. В конце концов, Уоллеса поймали. И, стыдно сказать, нашелся шотландец, который схватил его и передал англичанам. Звали того шотландца сэр Джон Ментейт. Говорят, Уоллеса задержали в Робройстоне близ Глазго. По шотландскому преданию, условный сигнал к тому, чтобы накинуться на него и скрутить, подал один из его мнимых друзей, перевернув лежавший на столе каравай нижней, то есть плоской стороной вверх. И впоследствии считалось признаком дурного воспитания переворачивать таким образом хлеб, если в компании находился какой-нибудь Ментейт, ибо это значило напомнить ему, что его тезка предал сэра Уильяма Уоллеса, заступника Шотландии.

Действительно ли сэр Джон Ментейт был тем другом, который предал Уоллеса, точно не известно. Однако именно он взял патриота в плен и препроводил к англичанам, опозорив тем самым свое имя и оставив по себе недобрую память.

Эдуард, заполучив, наконец, человека, казавшегося ему главным препятствием на пути к полному покорению Шотландии, решил примерно наказать Уоллеса в назидание всем шотландским патриотам, которые когда-либо дерзнут супротивиться его честолюбивым планам. Он приказал доставить этого доблестного защитника отчизны в парадную залу Вестминстерского дворца, пред лицо английских судей, куда тот и был приведен, увенчанный, в насмешку, зеленым венком – как король изгоев и разбойников, обитавших в шотландских лесах. Уоллесу предъявили обвинение в измене английской короне, на что он ответил: «Я не мог изменить Эдуарду, ибо никогда не был его подданным». Затем его обвинили в том, что он захватывал и жег города и замки, без счета убивал людей и творил всяческие бесчинства. Он отвечал с той же спокойной уверенностью: «Я и впрямь прикончил очень много англичан, но потому, что они явились топтать мою родную шотландскую землю, и ничуть не раскаиваюсь в содеянном, а сожалею лишь о том, что не прикончил больше».

Хотя Уоллес защищался прекрасно, как с точки зрения закона, так и с точки зрения здравого смысла (ибо каждый, конечно же, не только имеет право, но и обязан сражаться за свою родину), английские судьи приговорили его к смерти. И вот (23 августа 1305 года) этого героя-патриота волоком притащили к месту казни, где ему отсекли голову, а потом разрубили его тело на четыре части, которые, в соответствии с жестоким обычаем той эпохи, были насажены на железные колья и выставлены на Лондонском мосту как «члены изменника».

Король Эдуард безусловно полагал, что суровая расправа над столь известным бунтарем заставит всех шотландцев в ужасе пасть перед ним на колени и прекратить всяческое сопротивление его владычеству. Но хотя Эдуард был сильным, храбрым и мудрым монархом и хотя он и уступками и строгостью пытался удержать Шотландию в повиновении, все же провидение не попустило, чтобы его неправедно добытая власть утвердилась в спокойствии и мире. Едва сэр Уильям Уоллес, бессмертный поборник независимости страны, был жестоко и незаслуженно, как я тебе рассказывал, лишен жизни, на битву за шотландскую свободу поднялись другие патриоты.