Текст книги "Румо и чудеса в темноте. Книга I"

Автор книги: Вальтер Моэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Урс умеет плавать

– Я умею плавать! – воскликнул Урс однажды вечером, заглядывая в комнату Румо. Через плечо у него было переброшено полотенце.

Румо сидел на кровати и завязывал мешок.

– Я ухожу из Вольпертинга, – сказал он.

– Что?

– Ты всё понял.

– Ты хочешь устроить небольшой отпуск? Подождёшь пока не закончится эта истерия по Рале, а затем вернёшься? Пока все это не забудут? Хорошая идея!

– Нет, я не вернусь.

– И куда ты собрался?

– Не знаю. Посмотрим.

– Ты пришёл в Вольпертинг из-за Ралы, а теперь ты хочешь из-за неё уйти. Отлично звучит!

– А что же мне делать? Она сделала меня посмешищем для всего города.

– Она спасла тебе жизнь.

– Это я хотел её жизнь спасти.

– То, что ты хотел, не считается. Без неё ты был бы мёртв.

– Может это было бы и к лучшему.

– Ты можешь делать, что хочешь, но у тебя перед ней долг. Ты не можешь просто так исчезнуть.

– Я могу делать всё, что хочу.

– Ну, конечно, можешь!

– Но что же мне делать? – совсем отчаявшись спросил Румо.

– В такой ситуации есть всего лишь один выход: спросить оракула.

– Оракула?

– Орнта ла Окро. У него есть ответы на все вопросы.

– Орнт? Хозяин столярной мастерской?

История Орнта ла Окро

Никто в Вольпертинге не знал, когда Орнт ла Окро пришёл в город, даже бургомистр. Так что все считали, что он уже всегда был в городе. Орнт был хорошим столяром, но это было не то, что он делал лучше всех вольпертингеров. Лучше всего он мог давать советы. Иногда они были правильными, иногда нет, но в тот момент, когда они произносились, всё становилось таким ясным и понятным, а голос Орнта звучал, как громовой голос оракула. Даже те вольпертингеры, которым Орнт несколько раз подряд давал неверные советы, возвращались к нему снова и снова – так убедительно он говорил. Бургомистр приходил за советами по вопросам управления городом. Директор школы приходил за советами по воспитанию. Повар приходил обсудить меню. Парни приходили за советом, когда у них были проблемы с девушками, а девушки, когда у них были проблемы с парнями. Но в одном все всегда вели себя одинаково: они делали вид, что пришли ни в коем случае не за советом Орнта. Они приносили с собой сломанный стул, расклеившийся ящик стола или поломавшийся гребень. И пока Орнт это ремонтировал, они бродили по мастерской, говорили о погоде, о том, о сём, но всегда в конце концов произносили предложение: "Эй, Орнт, кстати, скажи-ка, вот у меня есть, э-э-э, у меня есть друг (подруга/коллега по работе/помощник). А у него есть следующая проблема..."

Орнт выслушивал проблему. Зажигал свою трубку. Ходил туда-сюда вздыхая. Выбивал трубку. Заново набивал её табаком. Зажигал её. Его голова исчезала в голубых облаках дыма от трубки и раздавался голос, такой вызывающий доверие и успокаивающий, такой зрелый и мудрый, как голос столетнего красного вина в бочонке, который осторожно катят монахи по деревянной рампе: "М-м-м-да, знаешь, я – не из тех, кто раздаёт советы, но с моей точки зрения надо бы…."

За этим следовал спонтанный совет, исходящий из живота, вместе с рекомендацией, как этот совет лучше всего превратить в жизнь. Люди приходили к Орнту не потому, что они верили, что он даёт верные советы. О, нет. Они приходили потому, что Орнт делал за них то, чего они боялись больше, чем собственных похорон. Он принимал за них решения.

Оракул

– Эй, Орнт, кстати, ты же знаешь Урса, моего городского друга? Так вот у него проблемы с одной девушкой…

Орнт медленно набивал трубку и слушал. Румо говорил быстро и возбуждённо. Он рассказывал всё задом наперёд, много раз говорил явместо Урс, а горло его так пересохло, что слова царапали его.

– М-м-м-да, знаешь, я – не из тех, кто раздаёт советы, но твоему другу, этому, э-э-э…

– Урсу!

– Э-э-э, Урсу, я бы сказал следующее: когда ты в последний раз совершил для этой девушки что-то необычное?

– Что ты имеешь ввиду? Я имею ввиду, я мог бы себе представить, что, э-э-э…

– Урс.

– Да, что Урс задал бы себе такой вопрос. Но что значит необычное?

– Что же значит для девушки необычное? Ну, например, алмаз вырванный из лап великана. Или всё ещё бьющееся сердце оборотня в золотой коробочке. Такие вот вещи.

– Что? И где я…Урс должен достать такое? А девушки на самом деле любят такие вещи?

– Речь идёт не о том, что это. Это может быть даже старый кирпич или ржавая дверная ручка. Речь идёт об опасности, связанной с этим предметом.

Румо задумался.

– Я ничего не понял…э, наверное сказал бы сейчас Урс.

– Да прекрати ты наконец с этим бредом про Урса! Весь Вольпертинг болтает про тебя и эту девушку. Ты втюрился, малыш. И это даже написано у тебя на руке. Там стоит Рала. Когда ветер дует, это хорошо видно.

Румо ухватился за свой бицепс. Орнт ухмыльнулся.

– Не знаю, в курсе ли ты, но в последнее время про тебя ходит столько отличных шуток!

– Я в курсе, – прорычал Румо.

– Проблема в том, что она спасла тебе жизнь и теперь ты не можешь придти к ней просто так и сделать предложение. Не говоря уже о том, что ты в любом случае не решишься пойти к ней.

Если бы Румо знал, что эта беседа станет такой неприятной, он вообще не пошёл бы к Орнту. Этот Урс и его чудесные идеи! Румо уже с нетерпением ожидал ночи, чтобы покинуть Вольпертинг.

– В этой ситуации может помочь только… – начал Орнт.

– Из этой ситуации есть выход?

– Да. Тебе необходим Тройной фетиш.

– Что?

– Тройное волшебство, чтобы завоевать её сердце, чтобы отдать свой долг и восстановить свой авторитет в городе. Три проблемы. И для этого нужен тройной фетиш, – Орнт поднял вверх три пальца.

– Я всё ещё не понимаю, куда ты клонишь.

– Послушай. Возьмём, к примеру, золотое кольцо. Это – одинарный любовный фетиш. И этого нам слишком мало. Тогда – золотое кольцо, которое ты сделал сам. Это уже что-то более личное и это – двойной фетиш. Но всё ещё никакой опасности. Но кольцо, сделанное тобой из куска золота, которое ты отнял, скажем, у семиголовой гидры, это – тройной любовный фетиш: ценный, личный и добытый под угрозой собственной жизни.

– Значит я должен найти семиголовую гидру?

– Это был просто пример! Здесь поблизости нет гидр. И это не обязательно должно быть кольцо. Это может быть алмаз, ржавая дверная ручка, не важно что, главное, что ты должен добыть это рискуя собственно жизнью.

– Я должен подарить Рале дверную ручку?

Орнт мрачно посмотрел на Румо:

– Парень, ты на самом деле так туго понимаешь?

Румо опустил голову.

– Я имею ввиду, это должно быть что-то, что ты лучше всех умеешь делать.

– Сражаться?

– Нет, вырезать по дереву.

Румо задумался.

– И что мне вырезать?

– Я знаю что!

– Что же? Говори!

Орнт откашлялся и сказал:

– Вырежи шкатулку из древесины нурненвальдского дуба. А в неё положи листок нурнии.

Румо знал, что поблизости от Вольпертинга был Нурненвальдский лес. Но кроме той легендарной битвы, о которой ему рассказал Смайк, больше он ничего об этом лесе не знал.

– Древесина нурненвальдского дуба считается среди столяров лучшей в Замонии. И самой ценной, поскольку нашлось не так много смельчаков, которым удалось заполучить её. Так как говорят, что дуб охраняется ужасными нурниями.

– Кто это нурнии?

– Не знаю. Существа из листьев. Деревянные привидения. Никто не знает точно. Говорят, что листья нурний красные, как кровь. Кто-то утверждает, что они – деревянные насекомые, другие говорят, что они – хищные растения, которые умеют ходить, – Орнт мрачно засмеялся. – Говорят, что у них вместо смолы красная кровь. В любом случае Нурненвальдский лес ими кишмя кишит, и из-за этого практически никто не ходит туда. Поэтому древесина нурненвальдского дуба гораздо дороже алмазов.

– Понимаю.

– Если ты приложив все свои способности вырежешь из этой древесины шкатулку, то этот подарок будет уже сам по себе особенным. Но если тебе удастся добыть лист нурнии и положить его в шкатулку, тогда каждый поймёт, что этот подарок ты добыл под угрозой собственной жизни. И это будет не менее ценно, чем отвоёванная у армии оборотней золотая шкатулка набитая алмазами.

Румо был в восторге. Орнт был на самом деле великолепным советчиком.

– И как долго идти до Нурненвальдского леса?

– Пару дней. Но послушай, пока ты будешь в лесу добывать древесину, я начну понемногу распускать слухи о твоих планах. Уверен, что Рала вскоре об этом узнает и, если она тебя любит, то будет в ужасе от страха. И тут ты возвращаешься и даришь ей – па-па-па-пам! – шкатулку. Она сойдёт с ума от радости.

Румо вскочил.

– Так и сделаем! – воскликнул он.

Он обнял Орнта, помахал ему ещё раз в дверях рукой и исчез.

Орнт какое-то время сидел как оглушённый. Как и всегда, когда его спрашивали, как оракула, он впадал в состояние лёгкого транса. Идеи били из него фонтаном, сопровождаемые подробным описанием воплощения их в жизнь. Этот процесс заканчивался короткой паузой, после неё наступала фаза отрезвления, во время которой Орнт пытался вспомнить какие советы он надавал.

Он посоветовал Румо пойти в Нурненвальдский лес.

Он посоветовал Румо отрезать кусок от нурненвальдского дуба.

Он посоветовал Румо вырезать из этой древесины шкатулку и положить в неё лист нурнии.

Орнт вскочил. Он что, сошёл с ума? Точно так же он мог бы посоветовать Румо привязать камень на шею и прыгнуть в Вольпер.

Орнт ла Окро выбежал на улицу.

– Румо! – кричал он на пустых улицах. – Подожди! Румо! Ты где?

Но Румо уже не было в городе.

Нурненвальдский лес

Нурненвальдский лес был расположен на невысоком холме – почти абсолютно круглом возвышении около одного километра в диаметре, полностью заросшего деревьями. На самом высоком месте, уже издалека хорошо видимый, стоял нурненвальдский дуб. Высоко над остальными деревьями он раскинул свои чёрные голые ветви.

Румо шёл три дня и три ночи, почти без остановки и сна, и не встретил никого на своём пути, кроме пары диких волков, которые сперва крались за ним, а потом спасались от него бегством. Когда он зашёл в лес и начал подниматься вверх на гору, то положил руку на рукоятку своего меча.

–  Что это за лес?– спросил Львиный зев.

– Нурненвальдский лес, – ответил Румо. После происшествия на мосту он больше не разговаривал с Львиным зевом.

– Ты опять разговариваешь со мной? О боже! У меня прямо камень с сердца свалился!

– Хмфт! – сказал Румо.

–  Хмфт!– повторил Львиный зев . – Он сказал мне хмфт! Я так счастлив! Нурненвальдский лес, хмфт? А что нам тут нужно?

– Нам нужен кусок нурненвальдского дуба, из него я вырежу шкатулку. Для Ралы.

– Ага. Резьба по дереву. Отлично звучит. Миролюбивое занятие, без борьбы. Такое я хорошо умею делать!

– Тут, правда, кишит нурниями.

– Нурниями? А кто это?

– Без понятия. Вероятно мы узнаем когда их увидим.

– Очень тут спокойно.

" Слишком спокойно…, сказал бы Хладнокровный принц в этой ситуации", – подумал Румо. Такое впечатление, что весь лес затаил дыхание. Он закрыл глаза и медленно продолжил подниматься вверх. Он чуял множество мелких лесных животных, наверное они все спали. Всё остальное – безобидные запахи леса: смола, хвоя, влажное дерево.

Румо снова открыл глаза и начал обдумывать, что он вырежет на шкатулке.

–  В любом случае там должно быть сердце!– предложил Львиный зев.

– Хмфт!

– И звери. Маленькие, миленькие зверюшки. Они всегда отлично смотрятся на шкатулках.

– Я вообще-то хотел драконов, – ответил Румо. – Драконов, змей и тому подобное.

–  Ну, конечно!– сказал Львиный зев. – Может быть ещё пару пауков и летучих мышей. И крыс. Толстых, жирных крыс. Дамы их очень лю...

– Тссс! – Румо остановился и посмотрел вверх. Над ним была крыша из красных листьев, стоящая на восьми тонких деревянных столбиках.

«Красные листья?» – подумал он.

–  Красные листья?– спросил Львиный зев. – Уже осень?

Деревянные столбики еле заметно двигались. Они беззвучно сгибались, как ноги насекомых.

–  Это нурния?– пропищал Львиный зев.

"Да", – подумал Румо.

Он был удивлён, так как не почуял нурнию. Вероятно её запах смешивался с запахом разлагающейся листвы.

Судя по всему нурния тоже не заметила Румо, она сконцентрировала своё внимание на маленькой белой сове, сидящей на ветке соседнего дерева. Сонная сова боролась со сном.

Нурния охотилась. Она покачивалась туда-суда на своих восьми деревянных ногах, медленно приближаясь к ничего не подозревающей сове. Для птицы она была ничем другим, как шевелящемся на ветру деревом. Вдруг нурния издала хрип, сова подскочила, расправила крылья, но из красной листвы уже выскочило щупальце – тонкий зелёный побег, обвилось вокруг тела жертвы и сорвало её с ветки. Сова исчезла в листьях до того, как она успела издать какой-либо звук. Нурния сильнее зашевелилась, из неё послышались хлюпающие и размалывающие звуки, затем раздался глухой "чпок!" и на землю упал обглоданный скелет.

–  Боже мой!– прошептал Львиный зев. – Хищное растение.

Румо решил, что не стоит сталкиваться с нурнией. Это было совершенно незнакомое и непредсказуемое существо и он не имел ни малейшего понятия, как можно с ним расправиться. Лиственное тело висело высоко над ним, вне его досягаемости, и он не знал, какими возможностями обладало это чудовище. Сейчас оно, судя по булькающим звукам, было занято перевариванием совы. Подходящий момент незаметно исчезнуть.

Он осмотрел землю в поисках гнилых веток, чтобы нечаянно не наступить на одну из них. Он очень осторожно двинулся он вперёд и когда уже находился между двумя покачивающимися ногами, то наступил на листочек.

Этот листочек был ни чем иным, как маленькой нурнией, нурнией-сосунком, так сказать. Сверху он выглядел как обычный дубовый листок красно-бурого цвета, но если его перевернуть, то снизу можно было увидеть восемь тонких деревянных ножек. Роковым для Румо оказался тот факт, что листочки умели кричать. Крошечное существо издало тонкий визжащий звук и этого хватило, чтобы большая нурния забила тревогу. Она издала вопль, похожий на вой ветра в печной трубе. Деревянные суставы заскрипели, ноги согнулись и красная куча листвы начала опускаться вниз. На Румо неожиданно опустился занавес из жёлтых лиан. Не успел он вынуть Львиный зeв, как десятки щупалец обвились вокруг его рук и ног и потащили его вверх. Румо висел между двух ног нурнии. И тут щупальца стали натягиваться, будто чудовище хотело разорвать его на части.

Появилось ещё одно щупальце и обвилось вокруг шеи Румо. Лиана начала затягиваться туже, Румо не мог больше дышать и выпучил глаза.

"Простой рвущий укус", – подумал Румо и укусил. Затем он резко одёрнул голову назад и из разорванного щупальца брызнула красная кровь. Нурния зашипела, ослабила хватку и Румо упал на землю.

Чудовище ужасно застонало и втянуло щупальца назад. Из красного тела капала кровь. Румо мгновенно вскочил на ноги и вынул Львиный зев из-за пояса. Но меч не долго оставался у него в руке, так как почти в тот же момент он почувствовал в затылке острую боль. Нурния ударила его по голове своей деревянной ходулей. У Румо потемнело в глазах, ноги его больше не слушались и Львиный зев упал на землю в опавшие листья. Румо потерял ориентацию и спотыкаясь ковылял по кругу.

Нурния согнула другую ногу, ударила Румо в спину и он упал на землю. Пока Румо корчился у ног нурнии, чудовище выпрямилось и триумфально завыло.

–  Я тут!– закричал Львиный зев. – Позади тебя!

Румо повернулся, начал ощупывать землю и ухватил Львиный зев обеими руками.

– Осторожно, она хочет снова ударить!

Румо перекатился в сторону и удар пришёлся в пустоту. Конец ноги врезался глубоко в землю и застрял там. Нурния зашипела и попыталась вытащить ногу, она прыгала направо и налево, вперёд и назад. Румо воспользовался случаем и встал.

–  Бежим отсюда!– закричал Львиный зев, но Румо не двинулся с места.

Нурния освободила свою ногу, повернулась вокруг себя и посмотрела на своего противника. Румо выжидающе стоял под ней с мечом в руках. Нурния отошла на пару шагов назад. Несколько секунд они смотрели друг на друга.

–  Что ты хочешь сделать?– спросил Львиный зев.

– Теперь мне нужен лист нурнии, – ответил Румо.

Нурния угрожающе захрипела, так же как перед тем, как напасть на сову. Кровь текла из неё ручьём и окрашивала землю под ней в красный цвет. Она сделала пару нерешительных движений, согнула шесть задних ног и подняв вверх две передние ноги, так что их кончики указывали на Румо, со всей силы бросилась вперёд.

Румо двигался так быстро, как никогда ранее. Он сам был удивлён той скорости, с которой он отпрыгнул в сторону. Он увидел, как кончики ног нурнии врезались в землю на том самом месте, где он только что стоял. Они глубоко воткнулись в землю и застряли. Нурния злобно закричала.

Румо подошёл к одной из застрявших ног, взял Львиный зев двумя руками, поднял его высоко над головой и пробурчав: "Двуручный удар" ударил со всей силы. Клинок с одного удара разрезал ногу и из пенька забила фонтаном кровь. Нурния вскрикнула и остальные её ноги согнулись. Её красное тело повисло над самой землёй. Румо подошёл ближе и поднял меч.

–  Это обязательно?– спросил Львиный зев.

Мощным ударом вольпертингер рассёк красные листья и отшагнул назад. Листва распалась на две половины и из разреза на землю вывалились внутренности нурнии.

–  Бе-е-е!– произнёс Львиный зев.

Румо опустил меч, подошёл к мёртвому чудовищу, оторвал один листок и спрятал в карман.

–  Эй!– воскликнул Львиный зев. – Я весь вымазан кровью! Это омерзительно! Быстро вытри меня!

Румо сел на колени, оторвал пучок травы и начал вытирать клинок.

–  Кровь! – произнёс в голове Румо тяжёлый и низкий голос, похожий на звук большого колокола.

– Я… чувствую вкус крови!

– Что? – удивился Румо. Эти не был голос Львиного зева.

– О! …Где я?… Так темно…Это кровь? Везде кровь…

Румо вытирал кровь с клинка. Это что, шуточки Львиного зева? Это он говорил изменив голос?

–  Эй, что это за ужасный голос?– спросил Львиный зев.

– Ты тоже его слышишь?

–  Где я? спросил голос. – Последнее, что я помню, это… битва….бой вражеских барабанов…крики умирающих…пение меча в ночи…

–  Боже мой!– сказал Львиный зев. – Воин-демон. Его мозг! Он проснулся!

– Кто проснулся?

– Я думал, что я тут один внутри. Но они всё-таки вплавили сюда ещё мозг воина-демона, во вторую половинку клинка. И первая пролитая этим мечом кровь разбудила его!

–  Кровь… , – простонал голос.

– Ты кто? – спросил Румо.

–  Меня зовут Гринцольд-резчик, демонический воин, солдат пехоты, пионер, отлично владею мечом и и имею удостоверение первой категории, – по-военному ответил голос.

Румо долго смотрел на клинок своего меча.

– Ещё один голос, – простонал он. – Мне кажется, я этого не выдержу.

–  Я тоже,– простонал Львиный зев. – Это ужасно.

– Что ужасно? – спросил Румо.

– Гринцольд ужасен! Мой разум смешался с его разумом. О-о-о…

– Ты можешь читать его мысли?

– Никакие это не мысли. Это кошмары…

История Гринцольда, демонического воина

В Замонии жизнь существ, принадлежащих к роду демонов, всегда была не лёгкoй, не важно в какую эпоху они были рождены. Гринцольд был рождён тогда, когда демонам в Замонии были особо тяжело. Все демоны, не важно из какого подвида, в то время были особо нелюбимы. И если бы их так не боялись, то уже давно бы истребили. Поэтому демоны вынуждены были объединяться в боеспособные группы, начиная с маленьких банд и заканчивая военными ротами, состоящими из сотен воинов. Когда различные кланы встречались друг с другом, то либо начиналась жуткая резня, либо кланы объединялись в демонические армии и вот тогда начиналась настоящая жизнь. Демонические армии грабя и убивая шли по Замонии, пока не встречали другую армию демонов. Воины-демоны обладали такой жестокостью и фанатизмом, как ни один другой солдат. У них не было никаких белых флагов, капитуляций, пленных и пощады. Существует даже выражение – Это было настоящим демоническим сражением, означающее стычку, в которой обе стороны понесли большие потери и никто по-настоящему не победил.

Гринцольд был образцовым олицетворением всех худших качеств своего рода: он был чудовищно уродлив, кровожаден, полон ненависти, подл и абсолютно искренен, поскольку по-настоящему злобные демоны обходились без лжи и уловок, так как зло в них было настолько явным, что не было никакого смысла его скрывать. У Гринцольда не было необходимости кому-либо нравиться, поэтому тщеславие ему было неизвестно. Кроме того, ему хватало всего, что нужно было для жизни. То есть у него не было никаких других нужд, кроме двух: убивать и быть когда-нибудь во время битвы убитым. Гринцольд был настоящим демоническим воином.

Уже ребёнком он начал бродить по Замонии. Как это принято среди демонов, родители выбросили его сразу же после рождения – выражение родительской любви у демонов – , поскольку они еле сдерживались, чтобы не задушить новорождённого собственными руками.

Итак, Гринцольд оказался в достаточно просторном мусорном контейнере, стоящем во дворе гралзундерской мышиной бойни, специализировавшейся на продаже мышиных пузырьков. В этот огромный контейнер в течение месяца сбрасывали скелеты орнишенских пись-мышек, а в конце месяца его увозили. Так что первый месяц своей жизни соседями Гринцольд были скелеты и мухи, а также живые мыши-каннибалы, населявшие контейнер и обгладывающие скелеты. Гринцольд ещё не умел ходить, но уже мог защищаться своими сильными руками и острыми когтями. Он душил одну за другой мышей-каннибалов, от откусывал им головы и пил их кровь. Он потерял одно ухо и два пальца на ногах – ночью мыши отгрызли их. Но он выжил. Через четыре недели он был достаточно сильным, чтобы выбраться из контейнера и увидеть мир. Гринцольд прошёл через ад уже тогда, когда он ещё не умел ходить.

Следующие пять лет Гринцольд занимался только тем, что убивал, ел, блуждал и пил. Он убивал мышей и крыс, кошек и собак. Он пил их кровь и ел их мясо. Он жил то в канализации, то в лесах.

Следующие три года он вёл осёдлый образ жизни. Он жил в пещере на Демоническом горном хребте и нападал на всё, что встречал, не важно была это горная коза или путешественник. В возрасте восьми лет он стал взрослым демоном, ростом выше двух метров и был готов выйти в мир и искать войну.

Сначала он присоединился к банде разбойников. Уже на следующий день он убил деревянной дубинкой главаря банды и стал новым предводителем. Они ограбили пару крестьянских подворий и несколько путешественников. Затем им стало скучно и они присоединились к клану демонов, достаточно большому, чтобы нападать на деревни. Здесь Гринцольд получил свои первые уроки военного искусства – знания, которые он с жадностью впитывал. Лучше всего ему удавалось владеть мечом. Он любил разрезать своих противников с головы до пят на мелкие кусочки, поэтому его назвали Гринцольд-резчик. Его научили говорить, для того, чтобы он понимал приказы и может быть позже был способен сам их отдавать.

Однажды клан встретил большую армию демонов и их поставили перед выбором – присоединиться к армии, или быть убитыми стрелами. Пара особо тупых выбрали смерть от стрел, но Гринцольд и остальные присоединились к армии.

Так для Гринцольда настали лучшие времена. Он, правда, не был так свободен, как ранее, зато теперь он мог беспрепятственно заниматься любимым делом. Армия нападала на города, крепости и караваны. Гринцольд сражался в горных лабиринтах Мидгарда, принимал участие в пустынных войнах и сражении у Ункового болота. Он орал вместе с другими воинами-демонами песни о желании убивать, они пили вино смешанное с кровью и ели мясо своих врагов. Приятели рассказывали ему о Подземном мире -о царстве смерти, в котором они будут жить после того, как погибнут в битве. Они говорили, что там стоят огромные котлы полные вина, мяса и крови, из которых они будут вечно есть и пить под вопли своих мёртвых врагов, насаженных на века вечные на раскалённые железные колья.

День, когда умер Гринцольд, был прекрасен. Они сражались с огромной армией йети. Шёл снег и град, дул безжалостный ураганный ветер, с завыванием которого смешивался хруст костей, а снег был залит кровью. Никогда ещё Гринцольд не убивал столько врагов за один день. Он вмёрз в снежный сугроб на горе из трупов и пел, гордо и громко:

Кровь! Кровь! Кровь!

Брызжет издалека!

Смерть! Смерть! Смерть!

Всем навсегда!

И размахивая мечом в такт песни, он ударял и резал, отрубал руки и ноги от туловищ и иногда разрезал своих противников пополам, сверху вниз, так как он был Гринцольд-резчик.

Но вдруг ветер стих, снег перестал идти и из облака пара, поднимающегося от пролитой крови, навстречу ему шагнул огромный воин, полностью замотанный в чёрный плащ и вооружённый большой косой.

–  Ты – смерть? – спросил страстно Гринцольд.

– Нет, – сказало существо в чёрном. – Не путай посланника с посланием. Я несу тебе смерть. Скажи своё проклятое имя!

– Моё имя? Меня зовут Гринцольд-резчик.

Гринцольд хотел атаковать противника, но его нога вмёрзла в снег и кровь. Тогда он бросил свой меч, пытаясь пробить дыру в этом чёрном, но он был уставшим и бросок вышел слабым. Чёрный с лёгкостью увернулся от меча.

– Очень приятно, – сказал йети. – А меня зовут Шторр-жнец.

И Шторр широко-широко размахнулся своей косой и отрезал голову Гринцольда. Голова упала в снег, последний раз засмеялась, сказала: " Спасибо! " и закрыла глаза. Гринцольд умер. Он прожил насыщенную жизнь, какую должен прожить демон.

Его голову забрали, как и другие головы, и высушили. Сморщенная голова прошла через множество рук по всей Замонии и очутилась в конце концов в кузнице, в которой ковали демонические мечи из руды Демонических гор. Его мозг превратили в порошок и смешали с жидким металлом. Так Гринцольд стал бессмертным.