Текст книги "Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ)"

Автор книги: Валиса Рома

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Ты же видела темницу, так? – чуть наклонив голову поинтересовался он, всё ещё не отрывая от неё свои ледяные глаза, заставляющие неотрывно смотреть на него. – Ну и как она тебе?

Девушка даже поджала губы, вспомнив того человека без лица, прикованного к ледяной стене, с обносками вместо нормальной одежды, и всё же заставила изобразить на лице беспечную улыбку.

– Должна сказать, что она впечатляет, даже очень, – спокойным голосом произнесла Мария, переплетя пальцы и вновь улыбнувшись, хотя уголки губ подёрнулись в панической насмешке при виде аналогичной на лице короля. – Вот только одного не могу понять… разве не проще избавиться от них, отвезя хотя бы в тот же лес поблизости? Они всё равно не видят, и долго там вряд ли протянут… а как я заметила, вы любите прогулки? Так почему бы одну из таких не превратить в самую настоящую охоту?

Медея даже дёрнулась от её слов, нахмурив изящные брови и метнув в её сторону взгляд полный непонимания и настороженности.

– А знаете, Виктория, это неплохая идея, – облокотившись об спинку стула заметил тот, заставив девушку лишь усмехнуться, не сводя с него изучающего взгляда. Надо быть хитрее, если хочешь выжить в этом мире. – Почему бы вам самой не составить мне компанию?

– А разве так можно? – даже напряглась Мария, чувствуя, как её улыбка превращается лишь в жалкую попытку сохранить собственное достоинство. – Нет, я не имею ничего против… но, простите, не умею в руке даже элементарный лук держать, что уж говорить об охоте? Я могу только наблюдать, но вряд ли у меня хватит духу убить кого-то даже столь ничтожного, сумевшего предать вас и лишиться лица…

Поняв, что лучше всё же замолкнуть, она вновь уставилась на пустую тарелку, взяв в пальцы прохладную вилку и нахмурив брови, заметив своё блёклое отражение в ней. Бледная и испуганная, подобна загнанной в угол добыче или птице с отрезанными крыльями, не знающей, куда дальше лететь.

– Можно… задать вопрос? – уже не так уверенно поинтересовалась девушка, всё ещё не решаясь поднять глаза и взглянуть на него, но всё же уловив, как тот согласно кивнул. Сглотнув, она еле оторвала взгляд от своего отражения, переместив его на трепещущие огоньки канделябра. – Почему… вы лишаете людей лиц? Неужели это приносит вам… такое наслаждение?

– Наслаждение? – даже переспросил король, и его глаза на пару секунд поблёкли. – Настоящим наслаждением для меня был лишь один случай… когда я лишал лица того, кто решил завладеть моим троном… наивный мальчишка, пришедший сюда в поисках себя и попытавшийся расположить меня к себе. Что ж, ему это почти удалось, если бы он не совершил один промах: попытался в тот же день сбежать… вот его то лица была куда приятнее лишать… Медея, не напомнишь, как его звали?

Женщина даже не дрогнула, спокойно и безразлично произнеся имя:

– Виктор, кажется, мой король…

– Верно, Виктор, – изогнув серые губы в какой-то злой ухмылке повторил Безымянный, настукивая длинными пальцами с капельками засохшей крови незнакомый ритм на ровной глади стола, заставив сердце Марии биться в разы чаще. – А знаешь что? я устрою охоту. Завтра. И на этой охоте убью этого парня.

Сжав в пальцах чёрствую ткань платья, девушка еле подавила вспыхнувшее в груди отвратное чувство. Неужели этот псих хочет убить главного героя этого романа, если, это, конечно, он и есть? Но разве такое возможно? Хотя, он уже его поймал и лишил лица, так что сделать такое вряд ли ему составит проблем. Теперь, кажется, она начала улавливаться смысл в том, что оказалась именно здесь и именно сейчас.

– Но, вам не кажется, – всё же найдя смелость прервать короля неуверенно заговорила Мария, – что эта будет слишком лёгкая охота? Без лица никто далеко не сможет убежать, а азарт уже начинает теряться в этом, разве нет? какой толк охотиться на мышь без ног? Слишком лёгкая и скучная добыча, не приносящая никакого удовольствия, разве не так?

В попытках найти поддержку она даже устремила взгляд на молчавшую всё это время Медею, что пригубила бокал с красным вином, стараясь ничего вокруг себя не замечать и быть по большей части если не украшением, то воздухом, витающим здесь. Наверное, сейчас только от её ответа зависел и исход завтрашнего дня, так что, с тихим звоном поставив на стол свой бокал, она всё же заговорила тихим, размеренным голосом, смотря в пустоту перед собой, словно общаясь только с ней и ни с кем другим:

– Эта… и вправду хорошая идея, мой король. У нас слишком много пленников в темнице, от чего новым уже не хватает места. Но я не могу поручиться за то, что если вы вернёте лицо этому человеку, он не обманет вас снова, воспользовавшись ситуацией и получив из неё выгоду.

– Да, правда, – невольно подметил тот, закинув одну ногу на другую и хмуря в задумчивости брови, словно просчитывая про себя все выгоды этой «охоты», и кажется, плюсов оказалось куда больше, нежели чем минусов.

На его бледных тонких губах показалась таинственная улыбка и, взглянув на дожидавшуюся ответа Марию, он взял в руки ножичек, направив в её сторону и негромко произнеся:

– Я отдам ему лицо во время охоты, но не просто так. Взамен я возьму твоё, Виктория, и отдам лишь после того, как убью этого Виктора собственными руками.

По спине прошлись холодные мурашки, а вилка с тихим звоном выскользнула из внезапно ослабевших пальцев прямо на холодный мраморный пол, тут же закатившись под стол и замолкнув. То есть, она лишится собственного лица взамен на то, что его получит совершенно незнакомый ей человек? А вот насчёт этого, простите уж, уговора не было! а что, если этот псих не вернёт ей лицо?! Или вовсе подсунет другое?! А иного выбора не существует?! Она тут не для того, что бы в эти сумасшедшие игры играть на тему: «выживи или лишись лица», где победителей не существует! Кажется, этот книжный мир не мечты исполняет, а страхи…

– Мне… надо подумать над этим, – совсем тихо проговорила онемевшим языком девушка.

– Боюсь, на это нет времени. Я не могу вернуть лицо не забрав чьё-то взамен, смекаешь? – вновь позволив на губах показаться жуткой ухмылке поинтересовался король, наслаждаясь, как собеседница становится всё бледнее и бледнее. – Не бойся, это не так уж и страшно… нестерпимая боль приходит только в самом начале, а дальше уже всё безразлично: теряется запах, цвет, вкус, теряется всё, но зато приходит такая вещь, как смысл. Обычно хватает буквально пару дней, чтобы человек обрёл его, а теперь представь, что будет, если он останется без лица на долгие десятилетия? Тогда смысл просто утратится, и не будет ничего, кроме медленно бьющегося сердца…

Глаза неприятно защипали непрошенные слёзы, которые она еле сдерживала, со всей силы прикусив нижнюю губу до крови и уже чувствуя во рту неприятный металлический привкус, который через силу проглотила, тут же поморщившись и сжав прохладную ручку ножа.

– Вы… хотите лишить меня лица? – скорее для себя, запинаясь, глухо прошептала Мария, уже не зная, что делать от страха внутри себя, заставившего кровь в венах похолодеть, а на коже выступить сотни мелких мурашек и, увы, не от холода. – Но, что, если вы его мне не вернёте? Как я могу вам верить?

– Верно, не можете, – сощурив вспыхнувшие льдом глаза согласно произнёс тот. – Но я привык сдерживать своё слово, поэтому предлагаю сделать так: я дам вам лицо того мальчишки, и вы сами ему его вернёте, но при этом Медея отнимет вам ваше, и вернёт тогда, когда я убью этого Виктора. Как по мне, так будет весьма честнее. И не так болезненно…

– Идёт, – вдруг выпалила девушка, тут же удержавшись, чтобы не накрыть рот ладонью. Это были не её слова. Она бы в жизнь не согласилась на то, чтобы лишить себя лица! Так что же эта за чертовщина?..

– Сестрица, – переведя хитрый взгляд на Медею позвал тот, – проводи ка нашу гостью в темницу и проследи, что бы она сделала всё верно. А после, как Виктория будет готова, забери у неё лицо и держи при себе.

– Слушаюсь, – негромко произнесла женщина, поднявшись с места и, кинув на дрожащую от собственного слова Марию настороженный взгляд, качнула головой, заставив ту тут же подняться с холодного кресла и пройти за ней.

Как только зал без потолка оказался за несколькими поворотами длинных коридоров, а холод вместе с голодом всё же дали о себе знать, заставив вновь обхватить подрагивающие плечи, Медея заговорила негромким, размеренным голосом:

– Тебе нельзя было соглашаться. В итоге ты подставила под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь другого человека… это подло, и весьма глупо. В минусе осталась только ты. Не знаю, что ты хотела этим разговором доказать или свершить, но в итоге сама же подрыла под себя могилу, – величаво вскинув голову, она мимолётом взглянула на девушку, что завороженно рассматривала проглядывающие через стеклянный потолок многочисленные звёзды, заставив ту недовольно скривить губы и сжать длинные тонкие пальцы в кулаки. – Неужели тебе плевать, что ты можешь лишиться лица почти навсегда? Я ведь могу его и не вернуть… и мой король даже глазом не поведёт, узнав об этом.

Мария перевела полный настороженности взгляд с какой-то странной искоркой внутри на так и замершую женщину, заставив губы на секунду подёрнуться хитрой, насмешливой улыбкой, что тут же пропала из виду, заслышав неясный звон колоколов, доносившийся с дозорной башни.

– Что это? – настороженно вскинув голову и оглянувшись по сторонам негромко поинтересовалась она.

– Ничего особенного, – недовольно передёрнув плечами произнесла та, беря со стены фонарь и спускаясь по тёмной, испещрённой трещинами, винтовой лестнице, на ходу вынимая чёрную бечёвку с круглым ключиком.

– А кажется, что всё как раз таки наоборот, – всё ещё слыша неприятное гудение колоколов удивлённо подметила Мария, обхватив плечи подрагивающими пальцами и вновь замечая чужие тени на неровных стыках стен. Они вновь спускались в эту жуткую темницу с безликими, при одном виде которых её брала неподдельная дрожь. – Вот что за чёртов мир?..

Стена затрещала и с негромким скрипом многочисленных завращавшихся механизмов отодвинулась в сторону, являя всё такой же мрачный и холодный коридор с камерами по обе стороны, в которых периодически тихо позванивали цепи вечных пленников этого ужасного места. Проходя по нему на этот раз в обуви девушка даже сейчас чувствовала пробивающийся из-под чёрного камня пола холод, что заставлял невольно вздрагивать и на пару секунд зажмуривать глаза. Ох, как же её пугало это чёртово место с безликими пленниками! Законы физики и биологии для этого места явно не существовали, или же их просто не хотели принимать к сведенью.

– Держи, – остановившись у уже знакомой камеры с безликим и протянув ей обычный на первый взгляд платок прохладно произнесла Медея, не хотя расставаясь с ним и тут же с тихим лязгом открывая решётку темницы, пуская на покрытый серой травой пол золотистые неровные блики от трепещущего огонька в фонаре. – У тебя несколько минут, в противном случае я закрою тебя с этим… чудовищем. Вряд ли тебе понравится такая компания…

Недоумённо взглянув на непроницаемое лицо женщины, Мария осторожно прошла в камеру, чуть не вскрикнув от неожиданности, когда подол платья зацепился за порог и, дёрнув со всей силы, заслышала тихий треск ткани. Зажмурив глаза от досады, девушка осторожно перешагнула через обгоревшую юбку, поправив сделанные из жёстких мужских штанов, найденных в шкафу, шорты, уже благодаря себя за то, что додумалась хоть до этого. На всякий случай достав из кармана серебристые часы-компасы и с тихим щелчком раскрыв их, она уже хотела произнести вертевшуюся на языке фразу, как одна из шести стрелок, вздрогнув, указала точно на прикованного к стене пленника с ещё больше разодранной грудью, испещрённой множеством длинны алых линий с ещё незастывшей кровью. Теперь понятно, чья кровь на руках Безымянного тогда была…

Подобрав порванную ткань и всё ещё не выпуская из рук заветные часы, девушка как можно осторожней и тише шагнула к пленнику, стараясь не отводить взгляда от его пустого полотна лица, от которого брала дрожь. И только после, положив у ног рванную юбку, сжала в дрожащих пальцах белый платок, подойдя чуть ли не вплотную к пленнику и обернувшись на не сводившую с неё взгляда Медею. Та, недовольно изогнув брови, всё же отошла подальше, так, что свет уже больше не освещал их фигуры, падая в полуметре на белую траву ледяного пола.

Вновь взглянув на пленника и привстав на носочки, так, что бы хоть как-то дотягивать до его уха, Мария невольно задержала дыхание, чувствуя запах крови и праха, что пропитали парня насквозь.

– Я знаю, что ты меня слышишь… меня зовут Мария, и я внучка Виктории Грардер, – почти одними губами произнесла она, заметив, как при имени бабушки пленник еле заметно дрогнул, – я попала сюда из-за того, что она завещала мне этот мир… и я могу тебя освободить, и дать лицо. Но взамен ты должен помочь мне… в одном деле. Если согласен хотя бы попытаться довериться мне, то я освобождаю тебя, и ты выполняешь мою просьбу. В противном случае будешь гнить тут до конца миров, и второй такой возможности и тебя вряд будет. Ну так что?

Он молчал, даже не двигался, и девушка успела испугаться, что он её просто не расслышал, и что вновь придётся повторять всё сказанное ему, с ещё большим шансом того, что это услышит женщина. Но вот пленник вздрогнул и всё же качнул головой в знак согласия, ещё сильнее скрыв лицо за спутанными грязными патлами светлых волос. Довольно усмехнувшись, девушка преподнесла платок к его лицу и осторожно провела им по виску, с удивлением отметив, что на этом месте проявилась частичка брови, словно она стирает маску, что была накинута лишь на время. А может, это и есть маска? Тогда это объясняет, почему пленников приковывают к стене – что бы они ненароком не «стёрли» её со своего лица.

Оглянувшись, Мария вытащила перочинный ножичек и, осторожно поднеся его к замку на наручнике, с тихим треском просунула внутрь, надавив двумя руками и заставив что-то брякнуть и, прежде чем рука пленника беспечно повисла, сжала её в наручнике, прислушиваясь к посторонним звукам. Но, кажется, Медея ничего не услышала, либо же восприняла это как нечто обыденное.

– Так, слушай, – вновь зашептала та, лихорадочно додумывая возникший ещё при разговоре с королём план, – сейчас я освобожу тебя, ты же не подавай этому вида, и сам вернёшь себе лицо, тряпки тут есть… завтра тебя поведут на охоту, там и встретимся. И не смей помереть раньше положенного. Надеюсь, всё ясно…

Подковырнув замок на шее, что с тихим лязгом раскрылся, девушка осторожно вынула из перочинного ножичка миниатюрную отвёртку, что тут же отдала пленнику, неуверенно сжавшем её ослабевшими пальцами свободной руки, и только после отстранилась, перешагнув через низкий порог и с лязгом захлопнув за собой решётку. Стоявшая у чугунной чаши с догорающими углями Медея перевела на неё свой безразличный взгляд, вновь передёрнув плечом словно от отвращения и поведя в сторону выходу. Кинув напоследок взгляд в сторону пленника, что уже откручивал второй наручник, Мария перевела дыхание, зачесав назад вьющиеся волосы и невольно сжав их пальцами. Лишь бы всё обошлось…

Они молча дошли до холодной и пустынной башни с тёмной комнатой и уже давно потухшим камином. И лишь сев на неудобную жёсткую кровать девушка вдруг с каким-то странным потаённым ужасом осознала, что специально оттягивала этот момент, замедляя шаг и спотыкаясь на лестнице, заставляя спутницу лишь возносить глаза к потолку и беззвучно молиться всем принятым тут богам. И вот сейчас всё же настал этот роковой миг, когда у неё больше не будет лица…

– Встань у зеркала, – прохладно скомандовала женщина, заполняя небольшую чёрную чашу холодной водой.

Подчинившись, Мария нерешительно подошла к пугающему зеркалу, откуда выползли такие жуткие руки, буквально преследующие её везде, вздрогнув, когда сзади неё выплыла женская фигура, а ледяные пальцы, схватившие за подбородок, подняли голову вверх. Вынув из складок пышного платья чёрный кинжал и окунув его конец в воду с алыми разводами, Медея аккуратно провела им вдоль шеи вздрогнувшей гостьи, смотря, как её собственная кровь расползается по бледной кожи, впитываясь и чернее, заставляя ту морщиться от постепенно нарастающей боли.

– Подожди… будет больнее… – прошептала она ей на ухо, и заострённый кончик кинжала упёрся в висок, пустив немного бордовой крови, скатившейся по подбородку прямо на её бледные пальцы, что она всё же разжала, небрежно отряхнув. Капля, сверкнув в воздухе, упала на стекло зеркала, заставив то как-то странно вздрогнуть и вдруг пойти рябью. Женщина даже замерла от неожиданности, смотря, как их силуэты начинают растворяться в плотном тумане, обагрившимся, когда кровь пропала со стекла. Чужие, нечеловеческие и слишком страшные тени начали являться по ту сторону, протягивая к ним свои длинные руки, усеянные заострёнными когтями, в надежде пробить ставшее резиновым стекло, тянувшееся из стороны в сторону.

Невольно отпрянув, когда одна из таких рук схватила воздух перед самым носом, Мария оттолкнула от себя остолбеневшую женщину, успевшую уже замахнуться кинжалом, срезавшим с неё пару прядок. Коснувшись не на шутку горящего адским огнём шрама на шее, девушка скривила губы и, прежде чем Медея вновь занесла свой кинжал, со всех сил толкнула её плечом прямо в сторону зеркала. Руки, учуяв приближающуюся добычу, схватили её за плечи и жёсткую ткань мёртвой хваткой, потянув за волосы к стеклу и заставив закричать. Прикрыв уши ладонями, Мария смотрела, как женщина всё сильнее и сильнее погружается в стекло, всё ещё пытаясь вырваться и отбиваясь своим кинжалом, но руки дотянулись и до её прекрасного личика, оставив чёрные выженные следы от когтей, от которых тут же прошлись многочисленные трещины. Возопив ещё раз от парализовавшего всё тело ужаса, да так, что стекло покрылось трещинами, она окончательно скрылась в зеркале, заставив то со звоном расколоться и осыпаться под ноги девушки, с тихим стуком выронившей перочинный ножик. Холодная испарина проступила на лбу, заставив сердце ещё сильнее колотиться об грудную клетку, прежде чем замолкнуть.

Отступив назад и запнувшись, Мария молча упала на спину, ещё долго смотря на разбитые осколки у старинного овального зеркала, видя перед глазами охватившее неподдельный ужас лицо Медеи, трескавшееся и рассыпающееся на части совсем как это стекло… то, что было по ту сторону зеркала пришло явно не за женщиной. И это уже было в третий раз. Третий раз, как она избежала этих дьявольских рук…

– Всё же пора завязывать вспоминать чёрта, – наконец, звенящим от напряжения шёпотом, поклялась она, осторожно достав из осколков свой перочинный ножичек, а заодно и кинжал Медеи, что, видимо, выронила его в последние секунды.

Аккуратно взяв один из осколков зеркала, Мария всмотрелась в него, разглядывая на шее неровную чёрную полосу, что начинала постепенно меркнуть, пока и вовсе не исчезла из виду, оставив лишь неприятное воспоминание о своём существовании.

Глава 8. Там, где мы, времени не существует

Рассвет здесь зарождался совсем никак привыкла наблюдать в своём реальном мире Мария, порой заставая его рано утром из окон съёмной квартиры с чашкой чая в руке и пледом. Нет, тут он был настолько завораживающим, что заставлял неотрывно смотреть на сразу две зарождающиеся зари, проявляющиеся друг напротив друга золотистой неровной кромкой, которую ещё пытался поглотить туман. И только после долгих минут выжидания, когда небо начало окрашиваться ярким лазуритом, показались два диска солнца, смотрящие друг на друга и постепенно взбирающиеся наверх, дабы обменяться местами и вновь скрыться во мраке. Вчера девушка даже и не предала этому значение, а сейчас как зачарованная стояла и смотрела на постепенно тухнущие искорки звёзд и словно бордовый от крови туман, распростёршийся далеко внизу.

Качнув головой и переведя спёршееся в груди дыхание, Мария стянула волосы на затылке в плотную толстую косу, поправив слишком широкие рукава мужской одежды. Поудобнее закинув брякнувший рюкзак на спину и сдув короткую прядку, упавшую на глаза, она осторожно выглянула из-за коридора, привстав на носки и сжав пальцами ледяной камень колонны. Впереди, одетые во всё чёрное с металлическими вставками на руках и груди, шагали безликие стражники, скрыв лица за жёсткими тканями, покрытыми у краешка серебристым инеем, ещё не успевшим растаять. Как они видели для Марии всё ещё оставалось загадкой, хоть она и пыталась придать ей не такое большое значение.

Проследив, как безликие скрылись за поворотом коридора, она на всякий случай вновь оглянулась и, еле пересилив страх, железными путами связавший ноги, осторожно прошла следом, сжимая пальцы на лямке рюкзака от волнения и, то и дело, что вслушиваясь в ещё спящий замок. Задумка была даже не то что пугающей – выполнить её казалось почти что нереально, особенно если Безымянный вдруг узнает, что произошло в башне и куда делась его сестра. Вот уж тогда ей точно вечный плен без лица обеспечен.

Достав тихо звякнувшие серебряные часы и раскрыв крышку, Мария плотно стиснула губы, смотря на подрагивающую стрелку, что выводила её на свободу, или хотя бы старалась это сделать. Всё же хорошая вещь, этот «ключ», хоть и не совсем понятно, что именно он должен открывать, и вряд ли это был вход в Забытый Город. Нет, тут что-то другое, явно тесно связанное с Миром Азриэла и отцом Виктории. Правда, знать бы ещё, что именно они скрывают в себе. Всего ведь семь стрелок, и предназначение она узнала только у одной, остальные же молчали, хотя были тут явно не просто так. Эх, узнать бы, что они означали…

Стрелка резко дёрнулась в сторону, заставив невольно остановиться и, потянув воздух носом, сморщиться. Пахло старым сеном, навозом и лошадьми. Где-то поблизости должна быть конюшня, а значит, она на верном пути. Какой побег может быть лучше, если заранее вклиниться к тем людям, которые тебя тут и заточили? Правда, она ещё никогда не управляла лошадью, хоть и была такая возможность в детстве, но, мол, когда ей это понадобится? А вот сейчас и понадобится!

Вновь скривив от досады губы и заслышав позади размеренные шаги безликих, девушка как можно быстрей шагнула к небольшой чёрной двери и, потянув железное кольцо на себя, образовала небольшую щель, куда и протиснулась, тут же зажмурившись от непривычки. Да, эта была конюшня. Просторная, как зал без крыши, с большими стойлами по обе стороны, в которых стояли по истине громадные и величавые кони цвета смолы, обыденно жующие серое сено и безразлично посматривающие на неожиданного гостя. Пол, да и сами стены с потолком тут были из чёрного блестящего камня, в котором отражались многочисленные блики от золотистых свеч на тяжёлых люстрах, подвешенных на тёмные железные цепи. Но не смотря на животных, изредка шуршащих сеном и переступающих с ноги на ногу, при этом глухо ударяя копытами по полу, тут было весьма и весьма тихо, как в гробу. И это настораживало.

Осторожно отпрянув от двери, Мария крайне тихо прошла вперёд, посматривая на коней и молясь, что хотя бы эти оказались животными куда поумнее и не подняли тревогу из-за постороннего человека. Интересно, а украсть лошадь в этом мире насколько сурово карается? Что ей там, руки или ноги отрежут помимо лишения лица? Животные то вон какие громадные, да и наверняка могучие, не то что лошадки в реальности, которые и с этими вряд ли сравняются…

– Что тут понадобилось человеку с лицом? – послышался тихий надтреснутый голос, заставивший ту даже замереть от неожиданности, буквально срастив ноги с холодным полом.

– Кто… тут? – сглотнув, тихо прошептала она, с прищуром всматриваясь в темноту и обводя взглядом каждое стойло, попутно вынимая перочинный ножичек и с тихим лязгом являя короткое лезвие. – Эй! Это уже не смешно…

– А разве когда-то было смешно? – вновь прозвучал голос в стороне, заставив вскинуть голову и, резко обернувшись, уставиться на вороного коня.

Всё ещё оглядываясь по сторонам, Мария бесшумно подошла к стойлу и, резко перегнувшись через чёрную деревянную перегородку, замерла, смотря на серую траву под мощными копытами в фрезах коня. Удивлённо вскинув брови и опустив уже занесённую руку с ножичком, она неуверенно отступила назад, пытаясь понять, откуда доносился голос в прошлый раз.

– Странно, – вновь оглянувшись по сторонам не так уверенно пробормотала она, заставив коня в стойле даже фыркнуть и повести заострёнными ушами в разные стороны. Мимолётом взглянув на него, девушка устало выдохнула, поднеся руку и коснувшись тёплого лба недрогнувшего животного, чувствуя, как ладонь щекочет жёсткий короткий мех. – А ведь я тебя помню… ты тот самый конь короля. И как ты только тут выживаешь? Вечный холод и страх, а ещё эти безликие… наверняка ты уже давно мечтаешь отсюда сбежать, впрочем, как и я…

Встретившись с умными глазами фыркнувшего коня, девушка попыталась изобразить на губах лёгкую улыбку. Наверное, единственное, что в книжном мире осталось неизменным, это лошади. Всё такие же понимающие, умные и величавые создания, всё знающие наперёд, и которым можно довериться…

– Ты поможешь мне выбраться отсюда? – вновь ласково проведя по тёплому носу негромко поинтересовалась девушка. – Выбраться на волю, подальше от этого места?

Встряхнув головой и с тихим стуком копыт перешагнув с ноги на ногу, конь выпустил из чёрных ноздрей белый тёплый пар, осевший лёгким инеем на волосах и ресницах.

– Опасную затею ты задумала, – вновь послышался чуть хрипловатый голос, заставив Марию даже вскинуть голову и, не выдержав, вскрикнуть от неожиданности, запнувшись об выступ на полу и рухнув на неприятно хрустнувшую спину.

– Говоришь… ты говоришь! – поражённо зашептала та, тут же прикрыв рот ладонями и испуганно оглянувшись, вслушиваясь в тишину и периодическое фырканье коней, прежде чем вновь устремить на него немигающий взгляд вспыхнувших в полутьме рубинов глаз. – Ты ведь и вправду говоришь?

Тот лишь вновь фыркнул, качнув головой в знак согласия и не спеша подойдя к ограждению, вглядываясь в свою так и оставшуюся сидеть на полу собеседницу, не знающую, что можно и сказать. Видимо, этот мир даже не думал заканчивать перестать её удивлять! Интересно, а тут есть летающие киты или говорящие рыбы? Ну, если учесть, что это всё же книга, то наверняка найдутся…

– Так, ладно, послушай, – всё же поднявшись с ледяного пола и отряхнувшись не так уверенно начала она. Говорить с конём, как с полноценным человеком, ей ещё не доводилось. – Мне надо отсюда выбраться как можно скорее, потому что то, что я задумала, вряд ли понравится Безымянному королю… и мне нужна помощь. А ты явно не в восторге тут находиться… да, то что я задумала и вправду опасно, но если получится, то мы выйдем отсюда живыми и здоровыми, и желательно с лицами. Не пойми неправильно, но плясать под его дудку я не собираюсь, а так же не собираюсь и притворяться, что мне безразлично всё то, что тут творится. Ну так что, поможем друг другу?

Конь молчал долго, прикрыв глаза веками и раздумывая над ответом, лишь порой водя заострёнными ушами из стороны в сторону, словно вслушиваясь в тишину конюшни и то, что творилось за ней. По крайне мере Мария уже была уверена, что в запасе у неё как максимум пару минут, а дальше уже можно забыть об плане и о собственном лице, которое она с такой трудностью сохранила.

Постукивая ногой от нетерпения, она дожидалась ответа, лишь сильнее скрещивая на груди руки и дрожа от холода, что тёплым паром срывался с её ободранных губ, мечтая хотя бы оказаться в том лесу с высокой травой и гигантами-соснами. Там ещё можно было спрятаться и оторваться от безликих, доверившись стрелки в часах. Та ещё не подводила ни разу.

– Забирайся, – наконец выдохнул хрипловатый голос конь, качнув головой и смотря, как Мария неуверенно перепрыгивает через ограждение, с благодарностью проводя рукой по его шеи. – Так ты и вправду Виктория Грардер?

– Почти, – нетерпеливо кивнула та, рассматривая тёмное стойло и почти сразу находя сумку из чёрной кожи, куда осторожно переложила содержимое своего рюкзака, тут же закрепив на резном седле, предусмотрительно надетым на коня безликими. – Я её внучка… Мария… Мария Кралс. Не думаю, что это имя тебе что-то говорит.

Вновь пробежав взглядом по стене, увешанной крючками со стременами и подковами, девушка с удивлением заметила старую, обшитую внутри каким-то тёмным мехом, куртку и, осторожно сняв, тут же скривилась от запаха старого сена. Видимо, куртка принадлежала какому-то безликому, что забыл её после очередной охоты, или же просто всегда оставлял здесь. По крайне мере эта была единственная тёплая вещь, которую она увидела в этом замке, и не надеть её было бы точно грехом.

Сама куртка оказалась странной, не такой, как в реальности. Из плотной ткани, не пропускающей холод, с тёплым старым мехом, приятно согревающим кожу, двумя рядами пуговиц, что застёгивались как на руках, так и на груди, и большим капюшоном с «ушами», которыми заматывали лицо. Правда, куртка оказалась явно больше Марии, но хотя бы скрывала женский изгиб талии, так что накинув на голову капюшон и обвязав лицо, она уже собиралась раскрыть калитку, как воздух огласил далёкий звон колоколов. Даже вздрогнув от неожиданности и оглянувшись, девушка испуганно сжала пальцы на жёсткой гриве коня, смотря, как двери по обе стороны от коридора с противным лязгом открываются, и в конюшню, подобно чёрным муравьям, чуть ли не вбегают безликие, заставившие коней взволнованно заржать. Зажмурив глаза от досады, она уже приготовила свою предсмертную речь, дожидаясь, когда раздастся скрип калитки и перед глазами замелькают лихорадочные тени. Хотя, через пару мгновений и вправду раздался скрип, только вот не в её стойле, а в совершенно других, и безликие, схватив могучих коней за уздечку, начали по цепочке выводить их во двор.

– Так, ладно, – качнув головой облегчённо прошептала Мария, еле переведя дыхание и, закрепив посильнее сумку, раскрыла неприятно скрипнувшую калитку, аккуратно взяв коня под уздцы и осторожно выйдя чуть ли не самой последней в коридор.

Оглядываясь и сильнее натягивая капюшон на глаза, стараясь смотреть только себе под ноги, она вывела даже не сопротивляющегося коня на главную площадь, осторожно осмотревшись и заметив мелькающую впереди фигуру с длинными, ниспадающими на спину, белыми волосами. Скривив губы в насмешке и вдев ногу в стремя, девушка неуверенно взглянула на слишком высокую спину коня, что, поведя ушами, вдруг преклонил колено. Опёршись об него и с горем пополам усевшись в большом удобном седле, Мария с недовольством подметила, что так и недотягивается до стремян каких-то жалких пару сантиметров. Сдув упавшую на лоб рыжую прядку и сжав онемевшими от напряжения пальцами поводья с серебряной вышивкой, она осторожно ударила тупыми каблуками по бокам коня, заставив того с тихим стуком копыт немного пройти вперёд, давая лицезреть самого Безымянного короля в настолько белых одеждах, что невольно слезились глаза. Над ним же возвышалось по истине громадное существо, которое и конём то сложно было назвать: шестилапый, с покрытой кожей полупрозрачной чешуёй и головой, смахивающей на гибрид крокодила с лошадью. Из-под верхней губы создания выглядывали загнутые вниз клыки, а из четырёх чёрных ноздрей в небо взвивался белый жгучий пар, пропитанный гарью.