Текст книги "Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ)"

Автор книги: Валиса Рома

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Что это с ним? – не сводя взгляда с коня удивлённо спросила девушка, неуверенно взглянув на Виктора.

– Не нравится ему это место, впрочем, как и мне, – вновь устремив тусклый взгляд потухших золотых глаз на лабиринт Костей негромко ответил тот, при этом на его лицо словно опустилась каменная маска, превратив в безжалостного воина, не знающего самых элементарных чувств. – Трупы тут везде… и их много. Даже больше, чем положено.

– Ты знал, – вдруг произнесла Мария, вспомнив их разговор в старой хижине у кровавых топей. – И про лабиринт из костей, и про топь… откуда? Откуда ты мог всё это знать?

Он не ответил, даже не взглянул в её сторону, шагнув вперёд и заставив подвешенные на «воротах» жёлтые косточки животных глухо удариться друг об друга, известив о двух незнакомцах, так бестактно вторгшихся в их владения. Даже ленточки заиграли, заставив как-то обречённо сглотнуть застрявший в горле ком, ступив на утоптанную дорогу из чёрной земли, от которой, словно множество рук, уходили многочисленные тропинки, огибая небольшие, покосившиеся от старости, с пылью и паутиной в некоторых окнах, домами, зло косившимися в их сторону. Мария даже чувствовала на себе этот скользкий пустой взгляд, смотря на жёлтую, словно выгоревшую на солнцах траву, что росла за старыми заборчиками, чуть ли не оплетая собой дома и каждый раз неприветливо шурша от одного дуновения ветра. Люди тут были. Некоторых она замечала в запыленных окнах домов, другие же, пытаясь выкорчевать засохшие корни из непригодной для проживания земли, как-то странно выпрямлялись, сжимая в своих мозолистых руках тупые топоры, провожали их тяжёлыми, словно умершими взглядами, от которых хотелось спрятаться, шагая вровень с Виктором и порой касаясь его плеча своим, тут же вздрагивая и поднимая глаза на лабиринт, всё больше и больше замечая, что он выполнен из прочного чёрного хрусталя, в котором затаились тысячи и тысячи костей, что словно призраки, стоило только отвести взгляд, меняли своё местоположение, паря между алых капелек собственной крови, опасно вспыхивающих в лучах солнц.

– Тут нет прохода, – раздался сухой, словно треск старых веток над головой, голос мужчины, что даже не посмотрел на них, продолжая обрубать тупым топором закопавшиеся в самую глину земли корни. – Уходите, и ищите другой путь… были тут такие, которые соизволили пройти этот лабиринт. Вон, кости их теперь по ту сторону остались…

– Кто бы сомневался, – невольно подметила Мария, но всё же отступила назад, рассматривая их собеседника: сквозь чёрные неаккуратные лохмы проглядывала седина, а всклоченная борода была перевязана толстым узлом на шее. Дырявая рубашка со слишком широким воротом оголяла загорелую грудь со множеством волосков на ней, когда руки испещряли неровные шрамы с парой недостающих пальцев, вместо которых зияли неровные обрубки, затянувшиеся старой кожей. – Что-то обходного пути тут не видно.

– Значит смотреть внимательней надо, – довольно грубо ответил тот, с треском вонзив топор в корень и заставив его с треском расколоться. – Есть много путей, так что лучше идите по ним… пусть это и дольше будет, хотя бы живы останетесь.

– Слушай, а он прав, – негромко произнесла Мария, не сводя с мужчины взгляда. – Есть ведь много путей, ступив на которые мы хотя бы живыми доберёмся, а так каков шанс того, что мы вообще оттуда выйдем? Лично я рисковать особо не хочу… и жизнь мне знаешь как дорога?

– И что ты предлагаешь? На обход у нас займёт несколько недель, да и при том как-то же мы ещё живы, – голосом, полным металла, произнёс Виктор, заставив спутницу обречённо перевести дыхание и передёрнуть плечами от чьего-то взгляда. Оглянувшись и заметив, как кто-то шустро скрылся за углом покосившегося дома, она осторожно пошла следом, ступая по холодной непрогретой земле и то и дело, что замечая на себе скользкие мрачные взгляды живых людей, которые уже давно перестали себя так таковыми считать. Лишь пустые оболочки, душу из которых выпил этот дьявольский лабиринт Тьмы.

Вновь оглянувшись назад и заметив, что Виктор даже с места не сдвинулся, Мария юркнула на одну из чёрных тропинок, пройдя между близко стоящими домами, откидывающими свои прохладные тени в этот закуток, всё чаще и чаще замечая, что нет этого движения, этой жизни, что должна обитать в таких поселениях. Лишь звенящая в ушах пустота, которой не было даже в замке Безымянного. Там постоянно казалось, что за тобой кто-то да и следит, но не сейчас. Пустотой тянуло буквально от всего: от людей, шатких домов, земли, покосившихся заборчиков, высокой жёлтой травы, путавшейся под ногами. Лишь тот дом на холме почему-то казался ей живым, словно отстранившемся от всех и живущим своей размеренной жизнью.

Дома закончились так быстро, что Мария даже невольно замерла, смотря на разваливающиеся постройки, уже заросшие травой и серым плющом, с выцветшими красными ленточками над корявыми пастями дверей, в которых совсем не хотелось заходить. Видимо, поселение раньше было куда больше, но из-за лабиринта люди почему-то начали умирать, и так наверняка будет до тех пор, пока тут никого не останется.

Но один дом всё же привлёк её внимание. Он стоял в стороне, словно отчуждённый, изгнанный подальше, с двумя старыми алыми ленточками над дверью и покрытой зелёным мхом крышей. Дом был небольшой: всего две комнаты и два круглых окна, занавешенных пёстрой скатертью, со старым колодцем поодаль, где об серые камни еле слышимо билось пустое ведро, то и дело, что шарпая дном об землю. И там, на скрипучих ступеньках, словно старики в старых поношенных одеждах, сидели два ребёнка, что-то негромко насвистывая в деревянный най и жалейку из старого жёлтого рога какого-то быка, выдувая немного грубую неказистую мелодию, которую явно играют на флейтах и скрипках, и всё же та, пусть мрачная и чересчур резкая, угадывалась.

Заметив неуверенно застывшую Марию всего в паре метров от заросшего травой заборчика из нелепо сколоченных чёрных досок, девочка с неровно остриженными русыми волосами оторвала взгляд от своего ная, поджав губы и толкнув локтем сидевшего поодаль брата, заставив того выпустить рассерженные звуки, но увидев постороннего слушателя, тут же замолкнуть, спрятав свой инструмент за спину.

– У вас… неплохо получается, – решившись, негромко произнесла Мария. – Что это за музыка?

– Эта песня, – чуть ли не тут же выпалила девочка, вдруг покрывшись красными пятнами смущения и сжав в руке свой старый най. – Песня для мёртвых в дальний путь… раньше её играли все, кто знал мелодию, а сейчас только мы… её слышал каждый.

– Видимо, я не каждый, – подёрнув губы в слабой улыбке ответила та, осторожно открыв неприятно заскрипевшую калитку и ступив на усыпанную серыми камнями дорожку, ведущую к их дому. Трава тут была по колено, укрывая собой засохшие грядки, взбираясь по скрюченной берёзе с обвисшими ветками, даже припрятала треснувшее пополам корыто, но колодец не тронула, огибая его вокруг и вновь устремляясь насколько глаз хватало вперёд. – Ваши родители тоже оказались в том лабиринте?

Дети оглянулись, и в их глазах мелькнула непонятная для Марии боль, отразившаяся в пальцах, сжавших свои потрёпанные инструменты со множеством царапин и трещин, бережливо обвязанных тканью и бечёвкой.

– Вы тоже хотите туда пойти? – вскинув голову с неровным ёжиком светлых волос и сощурив чёрные, как ночь глаза, негромко поинтересовался мальчишка. – Тогда у вас просто не остаётся выбора.

– А уйти не вариант? – присев напротив них насмешливо поинтересовалась девушка, но что-то в их побледневших лицах заставило её насторожиться, нахмурив брови и дожидаясь ответа.

– Мы пытались… все пытались, – нерешительно произнесла девочка, опустив свои карие глаза и разглядывая ставший вмиг интересным най. – Лабиринт словно держит нас всех… кто ступил за ворота больше не выберется из деревни, сколько бы мы не пытались уйти, всё время приходили обратно… а те, кто всё же отважился туда ступить, возвращаются только в виде костей на заре…

Мальчишка вдруг выбросил руку в сторону, указывая куда-то за дом. Неуверенно поднявшись и обогнув небольшое и словно неуклюжее сооружение, Мария невольно замерла, чувствуя, как спина холодеет, покрываясь капельками холодного пота при виде чуть ли не сотни как старых, так и новых деревянных дощечек с аккуратно вырезанными на них именами и датами, врытыми в чёрную сухую землю и уже оплетёнными сухой травой. Это было кладбище, когда-то явно небольшое, но постепенно расширяющиеся, с почти что десятилетними датами, которые стёр ветер и время, заставив покрыться трещинами и накрениться в сторону.

– Это все те, кто однажды вошёл в лабиринт, – как-то до странности спокойно произнесла стоящая рядом девочка, выдув из ная лёгкую мелодию, тут же потонувшую в поднявшемся ветре, взъерошившим грозно зашипевшую траву вместе с вспыхнувшим огнём рыжими волосами, чьи золотистые пряди мелькали перед застывшими глазами, смотрящими на сотни старых «надгробий». Как же неуместно они тут смотрелись! Но стоило перевести взгляд на высившийся буквально в паре сотен метров лабиринт Костей всё сразу становилось ясно. Тут хоронили только жителей деревни, все остальные кости так и застыли в чёрном хрустале до скончания времён. Такие же самоуверенные, не знающие пути назад и решившие подмять судьбу под себя.

Они не пройдут этот лабиринт. Никто из них не сможет выбраться оттуда.

– Мне надо с кое-кем поговорить, – не выдержав и бросив последний взгляд на деревянные плиты, Мария чуть ли не побежала к деревне, порой спотыкаясь о собственные изнывающие от усталости ноги, каждый раз переводя слишком тяжёлое дыхание и всё ещё не веря своим глазам, что даже заметив Виктора так и замерла, не зная, что сказать ему. Вряд ли он рискнёт соваться в этот лабиринт, но и обход может занять слишком много времени, особенно если учесть, что они уже не смогут отсюда выбраться. – Слушай, надо поговорить, и очень срочно.

Схватив его за ледяную руку и всё ещё чувствуя на спине тяжёлые неприятные взгляды людей, что словно принимали их за пролетающих мимо надоедивых мух, девушка вывела его за дома, туда, где просматривались деревянные надгробия, и чуть ли не отчаянно указала на них.

– Ты понимаешь, что если мы зайдём в этот лабиринт Костей, то оттуда просто не выйдем! – чуть ли не закричала она, тут же поморщившись от собственного резкого голоса и уже тише произнеся: – Оттуда никто не выходил! Ни одна живая душа, только скелеты, и ты хочешь стать одним из них? Послушай, я два раза твою шкуру вытаскивала из лап смерти, так не попади туда и в третий! Я понимаю, что за нами гонится целая орда безликих, но ради них не стоит заканчивать жизнь этим лабиринтом!

– Именно поэтому иду туда только я, – вдруг опустив свои ладони на её плечи спокойно произнёс Виктор, не отрывая свои золотые глаза с примесью рыжины от её побледневшего лица, чувствуя, как плечи той еле заметно подрагивают от его ледяных пальцев. – У меня больше шансов выбраться оттуда живым, особенно если это место буквально пропитано Тьмой.

– Да ты… – не выдержав и прикусив язык даже покраснела от злости Мария, резко отстранившись и смахнув его руки. – Ты? Туда? Один? Ну давай, а я посмотрю, как утром твой ободранный скелет на пороге лабиринта окажется… ты идиот, Виктор, который лезет куда не надо! Идиот и придурок, рискующий собственной шкурой непонятно ради чего! Ты не слышал?! Оттуда никто живым ещё не выбрался и…

– Вообще-то выбрался, – раздался над их головами детский голос, заставив тут же поднять глаза на старую красную черепицу дома, на которой пристроились близнецы с инструментами в руках.

– Как, выбрался? – даже оторопела от неожиданности девушка, смотря, как мальчишка вновь поднимает руку и указывает на одиноко стоящую на холму постройку, что словно сторонится деревни и самого лабиринта, хотя окна и выводили на него.

Заметив какой-то до странности насмешливый взгляд Виктора, Мария соизволила даже приподнять бровь, скрестив на груди руки и из последних сил пнув старые доски дома. Черепицы, перезваниваясь и соскальзывая со своего насеста, глухо упали в траву вместе с вскрикнувшими от неожиданности детьми, что обиженно взглянули из-под не расчёсанных лохм волос на склонившуюся над ними рыжеволосую незнакомку с опасливо блестевшими двумя алыми рубинами глазами, тут же втянув голову в плечи и переведя взгляд на незаметно усмехнувшегося и устремившего взгляд в сторону одиноко стоящей постройки Виктора.

– Так оттуда кто-то всё же выбрался, верно? – специально растягивая слова голосом, полным льда и металла, переспросила девушка. – Выбрался живым, здравомыслящим и членораздельно говорящим?

– Ага… – только и кивнула девочка, помогая брату подняться и пиная попадающиеся под ноги черепицы крыши. – Он пришёл издалека, назвался лишь путником, что вошёл в лабиринт и утром уже вышел оттуда живым… мы его кудесником прозвали, на время даже смерти прекратились, а потом всё заново пошло…

– Ну ясно. Очередной аферист, – только и усмехнулась Мария, на что близнецы сразу закачали головами и, схватив её за прохладные ладони, чуть ли не бегом повели к своему дому, на ходу поочерёдно дуя в най и жалейку, насвистывая странную, то ли весёлую, то ли грустную мелодию, суть которой та ещё пыталась уловить.

Наконец, отпустив её только у неровных ступеней дома, в который сами и нырнули, чем-то громко шурша и брякая, заставляя настороженно оглядываться и лишь непонимающе скрещивать на груди руки, близнецы вновь вынырнули из чёрной пропаси двери с пачкой старых жёлтых бумаг в руках, которую тут же расстелили на ступеньках перед ней. Даже присев напротив Мария настороженно разглядывала корявые, нарисованные чёрным углём, рисунки. На одних был и сам лабиринт с раскрытыми вратами из непроницаемого железа, на которых застыли отпечатки лиц всех тех, что когда-либо побывали внутри. На других же виднелись все различные твари, что ползали по стенам, скаля клыки и изгибая многочисленные хвосты.

– И что это? – незаметно подойдя к ним поинтересовался Виктор.

– Могу предположить, что рисунки безумца или вконец спятившего человека, – удивлённо пожала плечами та.

– Это он нам всё рассказывал! Рассказывал про то, что внутри лабиринта, про его обитателей, про то, куда деваются все люди и кто после приносит их кости к дверям… – начала рассказывать девочка, мимолётом поглядывая на сам костяной лабиринт и вновь указывая на свои многочисленные рисунки. – Врата всегда открываются ровно в полночь, и странный свет озаряет дома тех, кто должен пойти туда… они выходят из домов словно зачарованные, и идут по тропинке из серебра, а когда ступают в лабиринт, врата закрываются за ними раз и навсегда, и открываются только рано утром, когда на горизонтах показывается две зари, и только кости всех вошедших выходят оттуда… кудесник пришёл издалека, и увидев, как в лабиринт заходит женщина, пошёл следом за ней, но вышел рано утром один… он первый и последний, кто побывал там и вернулся живым, рассказав нам, что ждёт нас внутри… он рассказал про то, что это лишь «врата» на небеса, которые надо пройти всем, но его туда почему то не взяли. Он объяснил это тем, что у него ещё много дел здесь, на земле…

Оторвав взгляд от рисунков и взглянув на Виктора, что лишь недоумённо пожал плечами, Мария указала на чёрное пятно человека, идущего по узкому туннелю с белыми пятнами глаз.

– А можно ли встретиться с этим самым «кудесником» и лично спросить, что же он видел в том лабиринте?

Близнецы переглянулись, словно обдумывая эту просьбу, прежде чем мальчишка всё же кивнул, и девочка вновь не обратилась к ним:

– Каждый вечер он устраивает ужин в своём доме, и приглашает всех нас, предсказывая, кто сегодня пойдёт в лабиринт… я думаю, он будет не против гостей, особенно издалека. Но вам нельзя туда в таком виде. Кудесник говорит, что если уж и встречать этой ночью смерть, то в подобающей одежде… вас всё равно никто не пустит к себе, незнакомцев тут гонят прочь, хотя это и невозможно. Так что оставайтесь у нас.

На этот раз переглянулись Мария с Виктором, словно ведя борьбу между собой, в которой парень вновь победил, заставив девушку лишь устало возвести глаза к неистово голубому небу с уже наклонившимися к самому горизонту солнцами, высыпав по краям лиловые и золотистые пятна, которые кто-то словно специально размыл водой, вынудив протекающую невдалеке речку вспыхнуть сотнями искорок, а громадную тень от лабиринта Костей упасть на деревню, которую тускло известил поднявшийся ветер, играющийся с жёлтыми косточками, подвешенными на «воротах».

И всё вновь погрузилось в пустую, бессмысленную тишину…

Глава 14. Тёмный Рай

Вечером, когда тьма спустилась на пустынную деревню, сделав её ещё мрачней и зловещей, стало казаться, что по пустынным улицам ходят многочисленные тени, подкарауливающие за каждым поворотом, словно намереваясь схватить своими призрачными руками и утащить в лабиринт, зловеще возвышающийся за их спинами и грозно поблёскивая сияющими в ночи алыми крапинками крови. По крайне мере Мария так и чувствовала, как по спине раз за разом проносятся холодные мурашки, заставляя лишь оглядываться по сторонам в поисках хоть какой-то поддержки, но в итоге чувствовала окружающее вокруг одиночество.

Они взбирались на холм по вытоптанной тропе из потускневшего золотого песка. Трава тут была зелёной, свежей, источающей сладковатый дурман, от которого глаза слипались, а во рту образовывался горьковатый привкус черёмухи, цветущего по краям дорожки. Дом же, к которому они шли, уже наполнился светом, так и вырывающемся из чистых окон с занавешенными полупрозрачными шторами. Языки пламени в чугунных чашах вздымались вверх, облизывая вечернее небо с чёрной сердцевиной, где мелькали серебристые звёзды, и лиловыми горизонтами с золотистой кромкой и последними лучами, что озаряли высокие костяные стены смертельного лабиринта и макушки ветвистых сосен с позолоченными иголками.

Поднявшийся ветер всполошил высокую, заискрившуюся от вынырнувших светло-лазурных светлячков, тёмно-изумрудную траву, заставив рыжие волосы на миг подёрнуться золотом, а пару прядей даже выпасть, скользнув на белые плечи, частично укрытые салатово-жёлтым сарафаном с расшитыми алыми нитями рукавами и широким подолом. То и делая, что обнимая себя за дрожащие плечи, Мария следовала за идущими впереди близнецами, что-то негромко напевающими на нае и жалейке. Мелодия была весёлой, задорной, порой ускоряясь, а порой и вовсе замолкая, давая лишь гадать, что всё это могло значить.

Бросив взгляд в сторону идущего рядом Виктора, девушка вдруг улыбнулась, смотря, как тот то и дело, что сдувает с лица прядку тёмных волос, которые старательно зачесал назад. Заметив её взгляд, он лишь недовольно нахмурил брови, отдёрнув слишком тугой ворот великоватой для него рубашки, найденной в одном из заброшенных домов на окраине деревни.

– Что, не привык к светской одежде? – негромко поинтересовалась Мария, с улыбкой на губах посматривая в его сторону.

– Самое большее, к чему я не могу привыкнуть, это к тебе, – невольно заметил Виктор, вновь оттянув тугой ворот чёрной рубашки, делавшей его кожу ещё бледней, подобно несуществующей в этом мире луне, – и к твоим действиям… никогда ещё не видел более бестактного человека, который делает всё что хочет ни смотря на угрозы. А вроде, нормальный человек… до сих пор не могу понять, как тебе угораздило встретиться с Безымянным?

– Долгая история, – заправив руки за спину и сцепив длинные пальцы только и произнесла Мария, пнув попавшийся под ноги камешек, тут же отлетевший в траву. – Могу только сказать, что он явно ждал не меня… ты ведь слышал о Павшем Огне?

– Об этом нелепом предсказании? – даже нахмурил брови тот. – О нём слышали все, и оно уже давно должно было сбыться, но его просто нету…

– С чего ты решил? Может, оно есть, просто ты его не видишь? что бы хоть какое-то предсказание сбылось, нужно хотя бы попытаться его самому исполнить… не любишь ты в чудо верить.

– Как будто ты в него веришь, – только и фыркнул Виктор.

– Ты даже не представляешь, как я в него в последнее время начала верить, – не удержавшись, всё же усмехнулась Мария, вспомнив кладбище и разговор с доктором Виртом об Эскапизме. Да, это и вправду бред, но почему она тогда пребывает в этом самом бреду? Неужели сошла с ума? Но на каком именно моменте и основании? Хотя, со всем, что происходит вокруг, ещё странно, что она в собственном рассудке, и всё ещё может размышлять о подобных вещах. Ну хотя бы понятно, как живётся людям с Эскапизмом.

Двустворчатые, выкрашенные свежей краской двери громадного сооружения, больше похожего на дом викингов, со старыми щитами по бокам, освещёнными огнём в чугунных чашах, были открыты, пропуская золотистый луч света от жаровни, пристроившейся прямо посередине просторного зала, и окружённой плотным квадратом столов с уже накрытыми яствами на них. Жителей из деревни тут было немного, человек десять, что ещё попытались раздобыть не запылённую и невыцветшую одежду на чердаках домов. Даже не соизволив взглянуть на них, они жадно поглощали расставленную перед ними еду, словно голодали ни один месяц и, смотря как с их, покрытых занозами пальцев стекает золотистое масло и сок, Мария сама невольно уже желала хоть что-то да и отведать.

– Откуда у него столько еды? – перешагнув и сев на скамью удивлённо прошептала девушка, пододвинув к себе тарелку с ещё неостывшей куриной ножкой и аккуратно коснувшись её тупым ножичком цвета железа, желая убедиться, что это ещё можно есть.

– Думаю, можно у него самого об этом спросить, – метнув взгляд на другую сторону негромко ответил Виктор, с недоверием смотря на окружённого мужиками человека в белой рясе с перекинутым через плечо алым шлейфом из плотной ткани с золотистой фибулой. Само его лицо казалось каким-то знакомым, словно Мария уже где-то встречала его, а вот где – никак не могла вспомнить.

– Спрашивай, только дай поесть, – нехотя буркнула она, отправив в рот отрезанный ножичком кусок курицы, и тут же передёрнулась от отвращения, не без малого удивления поймав взгляд насторожившегося Виктора. – Как они едят эту гадость? Она же даже едой и не пахнет! Поролон какой-то дешёвый, выкрошенный под еду… напитки тут тоже, наверняка, подделка.

Схватив в руки медный стакан с бордовой жидкостью и отглотнув от него, Мария невольно замерла, с тихим стуком поставив его обратно и, коснувшись губ, взглянула на алые капельки, оставшиеся на пальцах и тускло сияющие в рыжем свете огня, лизавшего бока убитого кабана.

– Это не вино… – она перевела взгляд с рук на сидевших по левую сторону детей, что доливали себе странный напиток, сверкающий в тусклом свете и не источая совершенно никакого запаха. – Это кровь.

Дрогнув, Виктор сам взял стоявший поблизости бокал, сделав небольшой глоток и тут же проглотив, лишь кивнул, качнув головой и заставив тёмную прядь волос вновь опуститься на его посеревшее лицо. Аккуратно опустив бокал на стол, он вдруг сжал его ножку пальцами, заставив пройтись по глиняной поверхности множество трещин, а саму тень, что длинным стражем виднелась на стенах, и вовсе возрасти на несколько метров, заграждая собой поток и словно поглощающую своих собратьев.

– Виктор! – испуганно сжав свои пальцы на его запястье негромко воскликнула Мария, смотря, как налившиеся золотом глаза постепенно блекнут и теряют весь свой дьявольский блеск, вновь становясь нормальными. – Лучше не думай о Тьме, расслабься и закрой глаза… сидящие тут люди совершенно ни о чём не подозревают.

Ледяные пальцы парня вновь сжались на бокале, прежде чем опустить его и вдруг некрепко коснуться еле тёплой ладони даже дрогнувшей от неожиданности Марии, что с удивлением для себя не отдёрнула руку, сжав пальцы спутника сильнее, чувствуя его пульсирующую вену на холодном запястье, словно дотрагивалась до бешено стучащего сердца, что постепенно возвращалось в норму. Но вот, вновь сжав пальцы, Виктор резко отдёрнул руку, заставив девушку лишь незаметно нахмурить брови, делая вид, что ей очень интересен рисунок на глиняной тарелке, которая наверняка была съедобней расставленной здесь еды.

– Слушайте, – вдруг раздался настороженный голос со стороны, заставив Марию осторожно нагнуться, дабы хоть что-то расслышать, что говорила ей девчонка, – сейчас байки пойдут…

– Байки? – не совсем поняла та.

– Байки про то, что в мире происходит, – охотно поделилась девочка. – Пусть они и не меняются, но каждый раз их всё интересней и интересней слушать!

Лишь озадаченно кивнув, девушка всё же прислушалась, что говорят на той стороне. Одни слова до неё долетали так чётко, словно их кто-то шептал ей на ухо, вторые же были настолько неразборчивыми, как будто доносились из глухого подвала, заставляя лишь гадать, что они могли значить. Некоторые предложения Мария улавливала сразу и почему-то очень долго вертела их на языке, другие же пролетали мимо ушей, заставляя из последних сил хвататься в них и пытаться хоть что-то понять, зная, что это не так просто. И всё же кое-что она услышала, и это что-то заставило сердце опасливо сжаться, стуча чуть ли не в ушах и мешая услышать продолжение.

В мире Азриэля, мире Грёз, где исполняются мечты каждого, давно перестали верить в чудо или нечто подобное. Сейчас тут правит оружие, острый ум и четыре властителя, об одной из которых давно нет вестей. Люди начинают серьёзно подозревать, что Призрачная королева пала ещё на Севере, а тот вместе с Пустыней постепенно начинает вооружаться, дабы дать отпор четырём фракциям и, видимо, дело и вправду идёт к войне. Ничейные земли обширные, неизведанные, со спящим в их недрах волшебством, что уже готово пробудиться, потому их так никто и не смог покорить. На стороне «варваров» есть как крылатые ящерицы, что уже считаются вымершими во всех четырёх фракциях, но и вполне разумные создания, что не только меч и луки в луках могут держать. Но больше всего Марию задели слова о Павшем Огне, даже Виктор, расслышав их, заметно напрягся, явно различая куда больше, чем его спутница. Но и то что прозвучало заставило девушку невольно напрячься: мудрецы на юге и востоке пророчат то, что на небе зажглась самая яркая звезда, а значит, и Павший Огонь наконец-то добрался до этого мира, готовясь либо его погубить, встав на путь Тьмы, либо же спасти всех от неё. По крайне мере владыки уже насторожились, готовясь к самому худшему и тайком вырабатывая план сопротивления, ожидая сразу три нападения: от Севера и Пустыни, от собственных «соседей» и незаметно подкрадывающейся Тьмы, что с каждым днём становится всё ближе и ближе к сердцу мира. На этом тема про Павший Огонь словно оборвалась, и интерес к их разговору у Марии тоже, хотя та ещё и слушала краем уха про сплетни, что плетут про владык, мол: Призрачная королева – лишь пустышка, которую кто-то сумел посадить на трон; король Бездны упивается кровью похищенных им детей, дабы продлить свою и так вечную жизнь только из-за того, что ему кто-то предсказал скорую смерть от человека, что после займёт его место; королева Пустот же вела себя подозрительно тихо, запершись в своей Астральной башне и ища ответ в иномирных зеркалах; а что насчёт Безымянного… тут Мария всё же невольно начала слушать, делая вид, что пьёт напиток из собственного бокала, хотя даже губами до него не дотрагивалась, пытаясь уловить всё услышанное. А услышала она не мало. Много слухов витало вокруг короле безликих, и подтвердить или опровергнуть их никто не мог: одни утверждали, что сам, истинный Безымянный, пал несколько лет назад под мечом одного из своих «доверенных» рыцарей вместе с сыном. Их тела сбросили в пропасть, окружающую замок, а сам незнакомец начал править за место своего короля, пытавшись жениться на королеве, что так же бесследно пропала, скрывшись на кровавых топей и больше нигде не появляясь. Сложила ли она свою голову там или выбралась – не знает никто. Но, поговаривают, что после этого сама фракция Забытья стала совершенно другой, словно всё разом подменили искусно сделанной подделкой: Тьма прижилась в этом месте, управляя умами людей и их душами…

– Как то всё совсем плохо… – невольно заметила Мария, уже жалея, что не удосужилась снять с Дракара сумку или забрать хотя бы истинный экземпляр книги, а то, кто знает, попади она в чьи руки, что с этим миром может случиться?

– А ты думала, в сказку попала? – прохладно усмехнулся Виктор, даже не прикоснувшись к еде и сжимая пальцами покрывшуюся инеем и многочисленными трещинами вилку. – В этом мире чудес не бывает.

– Но они ведь были?

– Когда-то давно, но не сейчас…

Его взгляд поблёк, словно вспоминая далёкое, недоступное прошлое, всплывающее в памяти как яркие кувшинки на чёрной воде. И Мария лишь могла догадываться, что там, в этом неизведанном, окутанным мраком, прошлом. Что случилось с ним, раз его приняла Тень, и куда же делась вся та человечность, которую он не сберёг? Она не могла просто так пропасть, просто не могла…

Не зная почему, но внутри девушки словно всё сжалось от странного чувства, граничившего не то с сожалением, не то с тревогой. И почему он вызывает у неё такие странные, пугающие эммоции, которые совсем никак не вписываются в то, что оно привыкла осязать? Словно и вправду взяли и подменили совершенно другим человеком, который всё ещё пытается казаться оригиналом.

– А что насчёт лабиринта Костей? – вдруг оторвав взгляд от глиняной тарелки и взглянув прямо на того «кудесника» негромко поинтересовался Виктор, но его голос эхом пробежался по залу, заставив людей тут же замолкнуть и устремить в их сторону вмиг помрачневшие и ставшие пустыми взгляды.

– А что с ним не так? – взглянув на них своими тёмно-зелёными, с ореховым отливом глазами, произнёс тот самый «кудесник».

– Всё, начиная с того, что его создала Тьма.

Мария невольно сжалась от холода, в который погрузился зал на долгие минуты, настороженно переводя глаза то с одного «собеседника», то с другого, замечая их странные, изучающие взгляды, наполненные льдом и металлом, не собирающимся уступать друг другу. И всё же больше этого холода источал Виктор, от которого невольно приходилось сжимать онемевшие пальцы на жёсткой ткани сарафана, чуть ли уже не молясь, как бы их не выгнали из-за стола, первыми же отправив «покорять» проклятый лабиринт.

– Давайте прогуляемся, – плавно поднявшись из-за стола предложил кудесник, на что сам Виктор молча поднялся со скамьи, заставив Марию проследить за ним тяжёлым, угрюмым взглядом, прежде чем последовать следом, чувствуя на своей спине эти пустые, мрачные взгляды людей.