Текст книги "Последний дубль (СИ)"

Девушка влюбляется в плохого парня. Девушка затевает опасную игру. Девушка… погибает?

Ледяное дуло пистолета уперлось в мой висок.

– Молчи и не двигайся, – раздался мужской голос над ухом.

Дуло пистолета – это не удачно подобранная метафора. Оно вполне материально и очень ощутимо. Когда мне приказали молчать и не двигаться, я даже как-то не думала проявлять активность. Вообще хотела притвориться мертвой, но было немного поздно.

Перед глазами пронеслась вся моя бездарно прожитая жизнь. Я подумала, что ничего не успела сделать, ничего не добилась. Проблемы и страдания разом померкли. Я мечтала оказаться в самом худшем моменте своего прошлого, только бы из текущего мгновения выбраться.

Добро пожаловать в реальность. Без прикрас.

Содержание

Дубль 1. Слава

Дубль 2. Артур

Дубль 3. Тень

Дубль 4. Слава

Дубль 5. Градский

Дубль 6. Слава

Дубль 7. Победитель

Дубль 1. Слава

Если играешь со спичками,

надо помнить о том,

что можешь обжечься.

«Криминальное чтиво»

Я стою перед плотно запертой дверью. Вглядываюсь в темную поверхность, обращаюсь в слух и стараюсь разобрать, о чем говорят по ту сторону. Там решается моя судьба, суровый вердикт близится со скоростью света.

Наивная девчонка. Глупая и доверчивая. Я еще не знаю, что до самого позорного события в жизни остаются считанные мгновения.

Порой реальность раскалывается, трещит по швам, но мы упорно ничего не замечаем. Не видим очевидного, тонем в сладких иллюзиях, забиваем на тревожные знаки.

Я нервно тереблю свою сумку, отступаю, опускаюсь на стул, ерзаю на сиденье, тщетно пытаюсь занять удобную позу.

Новые туфли больше не натирают, от волнения почти не ощущаю ног. Закусываю губу, просто чтоб не грохнуться в обморок. Вдоль позвоночника змеится ледяной пот.

Щелчок замка вынуждает подпрыгнуть. Резко поднимаюсь. Перед глазами кружатся сверкающие темные точки, как загипнотизированная, слежу за неспешным поворотом дверной ручки.

Пробую изобразить непринужденность, однако изломанная, почти карикатурная поза разом выдает скопившееся напряжение.

– Почему не улыбаешься? – мужской голос затапливает сознание теплом. – Почему такая серьезная?

– А есть повод? – с трудом удается выровнять дыхание.

Мало мне стресса последних дней, так и он подключился. Выглядит охренительно, хоть сейчас на обложку, на первую полосу.

Высокий, широкоплечий, атлетического телосложения.

Мой босс. Мой бог.

Идеал.

Мой, мой.

Эх, мечтай, разве что в отвязных эротических фантазиях. В грезах, которым никогда не суждено сбыться.

– Ну а кто мне говорил, что, если здесь ничего не выгорит, пойдешь в модели? – хмыкает и широко ухмыляется: – Слава создана для славы.

Киваю.

Хочу отвести взгляд и не могу.

Когда я рядом с этим мужчиной, я ничего не соображаю. Ладно, я и в остальное время не особо сообразительная, не поражаю виртуозной игрой интеллекта. Но в его магнетической тени окончательно таю и растворяюсь, обращаюсь в облако дыма, улетаю в космос.

Не ищите меня, не зовите.

Нет меня, нет.

– Ладно, что тянуть, – вздыхает он, хмурится.

Черт, не слишком хороший признак.

– Отказал?

Мои брови взмывают вверх, ресницы дрожат. Еще немного – и разрыдаюсь посреди коридора.

– Смотри сама, – пожимает плечами, подает какие-то бумаги.

Хватаю, а изучать боюсь, не отваживаюсь прочесть.

Взираю не на документы, впиваюсь взором в источник моего наваждения.

Высокий, атлетического телосложения. Волосы темные, подстрижены коротко. Глаза голубые, добрые и озорные. Лицо красивое, располагающее, черты мягкие, идеальные. Недостатков обнаружить не удается.

– Давай, – вырывает из оцепенения.

Подчиняюсь.

Строки расплываются, перечитываю несколько раз, снова и снова. Отказываюсь верить, эмоции захлестывают.

– Поздравляю с официальным трудоустройством, – смеется он. – Стажер Слава, вы готовы приступить к работе в прокуратуре?

Дышу часто-часто, достигаю полуобморочного состояния.

Да, Слава – это имя.

Мое совершенно дурацкое имя.

Точнее – Святослава. Что едва ли спасает ситуацию.

Но я думаю о другом.

Вернее – не думаю вовсе.

Я бросаюсь вперед, прижимаюсь к непосредственному начальнику, обвиваю его руками за талию и застываю в ужасе от нахлынувших чувств.

Проклятье.

Его губы так близко. И так далеко.

Улавливаю аромат мятной жвачки пополам с терпким запахом табака.

Судорожно выдыхаю. Внутри зарождается лихорадочный жар, а снаружи полыхает адский холод.

Что я творю? Еще не целую, но уже тянусь вперед, стремительно сокращаю расстояние. Достигаю неприлично тонкой грани.

По мне плачет уголовный кодекс. И свод строгих правил относительно сексуальных домогательств.

Я себя не контролирую.

Он справляется гораздо лучше. Отстраняет мягко, но твердо.

Какое позорище.

– Достаточно сказать «спасибо», – переводит безумие в шутку.

– П-простите, – запинаюсь.

Обычно я не кидаюсь на людей с целью облобызать и задушить в объятьях.

– Просто вы помогли мне, – неловко оправдываюсь. – Вы же замолвили за меня словечко?

– Замолвил.

Теперь не отвертитесь, придется жениться.

– Ты чересчур впечатлительная.

Нет.

Хотя и это тоже.

Но вообще я люблю вас. Целую вечность. С самого детства. Лет двадцать, не меньше. Серьезный срок. Так долго не живут.

– Простите, Николай Александрович, – старательно возвожу официальный барьер.

– Ничего, – отвечает коротко.

А ведь и правда.

Ничего.

Ничего не произошло. Только мимолетный всплеск. Спонтанное притяжение. Миг до несбывшегося. Нужно смириться.

Он мой босс, и точка. Никаких многообещающих продолжений. Никаких многоточий. Он известный следователь с кучей наград. Я же лишь мелкая сошка. Рядовая помощница. Официальное трудоустройство вряд ли изменит расстановку сил.

Теперь с большим апломбом буду заваривать кофе и раскладывать бумаги по папкам. Стажер. Круто звучит. Уже не практику прохожу, а ворочаю резонансными делами.

Глядишь, пара-тройка десятилетий – и построю карьеру.

– Отдыхай, – он дружески хлопает меня по спине.

А я улыбаюсь и мечтаю стать прозрачной.

***

Рабочая неделя проходит в разъездах, доставляю документы в разные инстанции, выполняю курьерские обязанности. Почти не пересекаюсь с главной причиной помутнения моего разума.

Пусть мы и рядом, однако существуем в разных реальностях. Я смотрю на него снизу вверх, ожидаю одобрения. Он одаривает равнодушным, скользящим взглядом. Мило приветствует, но постоянно держит дистанцию.

Стараюсь забыться, переключить внимание. Напрасно.

Наступают выходные, поэтому надеюсь расслабиться, окунуться в чужие проблемы и отгородиться от своих собственных.

Грядет встреча с подругами. Раньше, в период учебы, общались каждый день, теперь собираемся вместе исключительно раз в месяц. Чаще не удается.

Сперва пересекаюсь с Ритой, вместе заходим в ресторан быстрого и вредного питания. Сходу заказываю колу, потом два гамбургера.

– У меня определенно есть супер-способность, – бросаю скорбно. – Я магнит для всякого дерьма. Создаю неприятности на ровном месте.

– Хватит ныть, – отмахивается Рита. – Ты единственная из всей нашей группы получила должность в прокуратуре.

Она осуждающе смотрит на мою еду, берет лишь кофе.

– Снимаю стресс, – инстинктивно оправдываюсь. – Знаешь, это же внешняя сторона. Вау, прокуратура. Однако по факту в мои обязанности входит только отличать эспрессо от американо.

– Ну и что? – цокает. – Все с чего-то начинают.

– Но не с того, чтобы тискать собственного начальника. Я практически поцеловала его. Понимаешь? Повисла у него на шее и прижалась вплотную.

– Забей, – проявляет возмутительную черствость.

– Как?! – восклицаю пораженно. – Как я могу забить?

Подруга молчит.

Мы расплачиваемся и отправляемся на улицу. Вытерпев несколько минут, опять взрываюсь потоком жалоб.

– Вот угораздило, – сетую, качая головой. – Теперь он понял, что сохну по нему долгие годы. Теперь он знает.

– Думаешь, раньше не знал? – посмеивается.

– Нет, – отвечаю решительно. – Конечно, не знал. Откуда бы ему знать?

– Господи, – протягивает сокрушенно. – Он же не слепой.

– К чему клонишь?

– К тому, что ты в лице меняешься, лишь стоит ему оказаться поблизости. У тебя и голос другой, и взгляд, и жесты. Ты перед ним чуть ли не ковриком расстилаешься.

– Тормози, – роняю сердито.

– Разве я не права? – фыркает.

– Не важно, – заявляю недовольным тоном.

– Прекращай страдать, обрати внимание на кого-нибудь другого.

– Легко сказать.

– Попробуй посмотреть вокруг. Для разнообразия.

– Я не хочу смотреть вокруг, – бормочу обиженно. – Я хочу его.

– Не будь ребенком, – устало закатывает глаза.

– Вокруг одни дебилы.

– Не обобщай.

– Ты хоть одного нормального встретила?

– Возможно, – заявляет уклончиво.

Буквально светится от счастья.

Впрочем, Рита всегда веселится. Маленькая и шустрая, едва достает мне до плеча, а я отнюдь не модельного роста. Она очень худенькая, но фигуристая. Одевается немного странно, порой чересчур ярко. Закручивает длинные темные волосы в пышный пучок на макушке, подводит чуть раскосые глаза темным карандашом. Увлекается азиатской культурой и, кажется, воображает себя настоящей гейшей.

– Колись, – настаиваю. – Почему мы все обо мне. Твоя очередь.

– Подождем, – кокетливо улыбается. – Еще рано делать выводы, но мужчина интересный.

– Уверена, что не психопат?

– Слава, – произносит с явным осуждением.

– Ну, моя мама всех парней считает потенциально опасными, – развожу руками. – Когда она увидела татуировки Антона, решила, будто он проводит сатанинские оргии, режет ягнят и расчленяет младенцев.

Делаю несколько крупных глотков колы. Наслаждаюсь.

– Вот поэтому мы и расстались. Шучу. Расстались мы потому, что это был тот самый случай полного совпадения реального имени и обидной рифмы. Типа Антон гон…

– Поняла, – прерывает сухо.

– Извини, я не в форме, – вяло пытаюсь исправиться. – Трудный период.

– Иногда мне кажется, ты совсем не выросла.

– И что здесь плохого? – искренне удивляюсь.

– Если хочешь привлечь более опытного мужчину, необходимо и самой соответствовать.

– Опять начиталась психологических блогов?

– Ладно, – выразительно смотрит на часы. – Мне пора.

– Стоп, а наша ежемесячная встреча? – спрашиваю удивленно. – Неужели не пойдем в парк? Как же традиция? Кидаешь нас с Никой?

– Возникло срочное дело, – поджимает губы. – К тому же я не обязана вновь слушать о страданиях Вероники по этому придурковатому бандиту.

– Эй, мы ведь подруги, – пробую пробудить ее совесть. – Для чего тогда друзья, если не сопли подтирать?

– Я устала от негатива, – заявляет твердо. – Поверь, в нотариальной конторе такого добра навалом. А в свободное время предпочитаю общаться с позитивными людьми.

– Но…

– Ты хотя бы стараешься юморить. Не всегда удачно, однако не безнадежно. Зато она просто сгусток отрицательной энергии, с которой не хочется иметь ничего общего.

– Не…

– Продолжим позже, – не дает закончить фразу, разворачивается и уходит.

Открываю и закрываю рот, тупо моргаю, провожаю Риту ошеломленным взглядом.

Прикольная встреча выпускников экономико-правового факультета. Прежде мы втроем были не разлей вода, сейчас в подобное трудно поверить.

***

– Она завидует, – уверенно заключает Ника, выслушав облегченную версию случившегося.

– Просто пошла на свидание, – выдвигаю встречную гипотезу.

– Не смеши, – бросает презрительно. – А то я не раньше не замечала. Ее бесит наш ум и красота. Она всегда не дотягивала. Середнячок.

– Не думаю, – начинаю неуверенно.

– Ой, ладно, – хохочет. – Как устроилась к нотариусу, так и задрала нос. Но в прокуратуру вообще не хватило мозгов пролезть. Теперь корежится от злобы, глядя на твой успех. А я не пошла вкалывать по специальности, это еще сильнее выбешивает.

Солнце светит слишком ярко, приходится зажмуриться. В ушах ультразвуком клокочет голос матери, обещает, что покроюсь морщинами с ног до головы.

Но мне лень надевать очки с темными стеклами, расслабленно устраиваюсь на лавке, не желаю лишний раз шевелиться.

Моя мать явно имеет внеземное происхождение. Ее одежда никогда не мнется, а волосы всегда в идеальном порядке. Фарфоровая кожа буквально сияет изнутри.

Совершенство. Мама не любит сладкое и обожает спорт. Обладает точеной фигурой, от природы грациозна, не идет, а плывет, мягко рассекает воздух. Мужчины сходят по ней с ума. Она воплощение всего того, чем мне никогда не стать.

– Слушай, – неожиданно мрачным тоном произносит Ника. – Если бы тебе понадобилось спрятать важную вещь, куда бы ты ее положила?

– Туда, где никто не станет искать, – пожимаю плечами.

В архив нашей прокуратуры. Там непроходимые джунгли. Бумажные завалы самого черта запутают.

– А поконкретнее? – настаивает подруга.

– Зависит от размера.

Ника хмурится, недовольно морщит нос.

– Да не знаю я, – вздыхаю. – Дедушка хранил деньги в книгах Драйзера. Их бы никто не стал читать.

Впрочем, в моей семье никакие книги не стали бы читать. Маму куда больше волновали свидания, бабушку – встречи с подругами.

– Мне нужно спрятать не деньги, – многозначительно хмыкает Ника.

– Тогда что? Оружие? Наркотики?

Подруга молча забрасывает ногу на ногу и не торопится прояснить ситуацию. До чего роскошно смотрятся эти новые джинсы. Хотя на таких невероятно длинных ногах любая одежда будет выглядеть прекрасно.

Я вгрызаюсь в гамбургер и чувствую себя преступником-рецидивистом. Мать бы хватил удар, узнай она, чем дочь питается вне дома. Газировка и вредная булка. Подобное тянет на расстрел.

Не скажу, что я очень толстая. Во всяком случае, никто не показывает на меня пальцем, не кричит «какая жирная, давайте сожжем ее или сбросим с обрыва». Однако судя по взору матери, вешу не меньше центнера.

В знак протеста подставляю лицо солнечным лучам. Пусть на дворе только март, ощущаю приближение лета и новый виток унижений.

– Ты уверена, что хочешь надеть это платье? – холодно интересуется мама.

Изумленно приподнятые брови как бы намекают: стоит переодеться. Немедленно. Даже в сорокоградусную жару мне лучше нацепить скафандр. Или паранджу. Или плащ-палатку.

Пройдет совсем немного времени, и на приеме у психолога я буду вдохновенно стенать о том, как мать сломала всю мою жизнь, искалечила и изувечила нежную, ранимую душу, нанесла непоправимую моральную травму.

Ведь все наши проблемы родом из детства. Недолюбили, недобаловали, недоласкали. Об этом обожают ныть инфантильные слабаки типа меня.

– Знаешь, кто-то обыскивал мою комнату, – Ника нарушает сеанс рефлексии. – Вроде все на месте, однако ощущение странное. Подумала бы на очередную папину пассию, но вряд ли он давал ей ключи от квартиры. Трахает на стороне, в дом не тащит.

– Может, показалось? – спрашиваю изумленно. – С чего ты вообще это взяла? Пропала какая-то вещь? В чем загвоздка?

– Хм, проехали, – достает пудреницу, придирчиво изучает отражение в зеркале. – Пора колоть ботокс.

После таких слов гамбургер в рот не лезет.

– Зачем? – искренне поражаюсь.

– Морщина на переносице, – намеренно кривится. – Видишь?

– Нет, – признаюсь честно. – Стой, если кто-то реально копался в твоей комнате, надо разобраться.

– Дяде сообщить? – спрашивает с долей сомнения. – Он с ума сведет расспросами, еще и выставит охрану.

– Да, – нервно сглатываю. – Уверена, стоит ему рассказать.

– Посмотрим. Не хочу напрягать.

– Вопрос серьезный, не затягивай, – заявляю твердо.

Ника только пожимает плечами, старательно пудрится.

– Скоро приедет Артур, – говорит она, извлекает из сумки бумажный пакет с розочками и сердечками. – Через пару дней у него день рождения, сегодня купила ему подарок, домой занести не успею. Пока оставлю тебе на хранение. Не возражаешь?

– Хорошо, сама клади, – киваю на свою объемистую сумку. – Когда вернуть?

– Потом, – бросает уклончиво и меняет тему: – А у тебя как на личном?

– Нормально, – скрываю враз нахлынувшее смущение за глотком колы.

– До сих пор грузишься из-за Антона? – даже не пытается замаскировать презрение. – Он полный кретин. Сопливый малолетка. Нищий, перспективы ноль. Правильно, что послала его.

Не спорю. Бесполезно.

Антон наш ровесник, работает официантом. Не шикует, но и не бедствует. Закончил только школу, однако я не вижу тут никакой проблемы.

Наше расставание произошло по другим причинам.

– Лучше бы замутила с моим отцом, – деловито продолжает Ника. – Кстати, крутая идея. Ты бы стала моей мачехой, прикинь?

Она смеется, и я тоже выдавливаю смешок.

Черт.

Практически в цель.

– Найди нормального мужика, – заключает напутственно.

А если уже нашла?

Кусаю язык, чтобы не разболтать главный секрет.

– Ты девочка упакованная, папа моряк, – перечисляет неоспоримые достоинства. – Ты выгодная партия для многих кандидатов.

Но не для твоего дяди.

Наверное, не слишком хорошо скрывать, да? Шифроваться, уперто молчать.

С Никой общаюсь чуть ли не с пеленок, с Ритой познакомилась в университете. Однако лучшей подруге не могу ничего доверить. Она хороший человек, только секреты в ней долго не держатся.

Я влюблена в идеального мужчину.

Николай Александрович Градский. Всеобщий пример для подражания. Человек, раскрывший огромное количество резонансных дел.

– Пойдете против системы, вам п*здец, – обещал нам преподаватель по криминальному праву на первой же паре.

Масштабы поражения осознаешь не сразу. Под «системой» имеется ввиду отнюдь не свод официальных законов. Однако даже при таком весьма печальном раскладе мой босс выгодно выделяется. С ним непросто договориться. Бандиты его уважают, боятся.

– Вот увидишь, все наладится, – Ника широко улыбается, поправляет волосы. – У меня отличное предчувствие.

– Ну, сложно найти хорошего парня, – выбрасываю остатки гамбургера в мусорный бак.

– Ой, с хорошими скучно, – отмахивается со смешком. – Нужно плохого, чтоб не давал уснуть по ночам. Приторно-сладкие быстро надоедают.

– Всякое бывает, – роняю с сомнением.

– Взять хотя бы моего дядю.

Нет, пожалуйста, не надо.

– На внешность суперский, а в целом не хватает изюминки, слишком пресный, прямо домашний и очень спокойный. Никакого огня.

Это ты его на работе не видела.

Гроза всего отдела.

– Он классный, с ним приятно поболтать. Помню, в детстве забирал меня из садика, пока отец возился с новой потаскушкой. Еще колыбельные пел. Да. Точно. Он даже на гитаре играет. И не скажешь, что мент. Слишком интеллигентный и воспитанный. А как бабы к нему липнут!

Прячу взгляд, отворачиваюсь.

– Ему бы семью завести, кучу детишек. Но когда? Целыми днями пропадает на работе. Смотри, не повторяй чужих ошибок. Не забывай развлекаться.

– Постараюсь, – вымученно усмехаюсь.

– До встречи с Артуром я тоже страдала и тратила время на жутких лохов, – насмешливо говорит она. – Ничего, негативный опыт важен. Потом иначе воспринимаешь серьезные отношения, ценишь сильнее.

– Разумеется, – соглашаюсь отстраненно.

– Ты веришь в судьбу? – интересуется, прищурившись.

– Верю в случай.

– Он моя судьба, – заключает уверенно. – Гарантия миллион процентов.

– А что с… – мнусь, не рискую завершить. – С той стервой? С его невестой?

– Плевать на нее, – бросает торжествующе.

– Разбежались? Забыли про свадьбу?

– Свадьба будет, – мечтательно взирает в небеса. – Однако не с ней.

– Любопытно.

Не успеваю дожать и расколоть подругу на предмет столь поспешных перемен в настроении. Совсем недавно Ника готова была разрыдаться от безысходности.

– У него кровный долг перед ее семьей, – бормотала она, едва сдерживая слезы. – Нельзя отказаться.

А я думала, что это обычная ложь от матерого бабника.

Артур Хара – сын известного криминального авторитета. И пусть его отца недавно убили, остальная семья здравствует, прочно повязана с преступными схемами. Хотя это никого не останавливает. Потенциальные поклонницы множатся с удивительной скоростью.

Жуткие слухи подогревают интерес.

Артур красив и богат. Накачан. Не только в плане скульптурно вылепленных мышц. Накачан властью и деньгами.

– Ну, пойду, – подмигивает подруга. – Еще созвонимся.

Сверкающий черный «Кайен» лихо заезжает на тротуар, аккуратно тормозит у нашей лавочки.

Тонированное стекло опускается, позволяя разглядеть водителя.

Симпатичный парень в темных очках. Курит, криво ухмыляется. Классический плохиш. Стаи девчонок бегают за ним.

Он небрежно стряхивает пепел со своей сигареты и бросает короткое:

– Привет.

Я думаю, что так же небрежно он избавляется от наскучивших пассий, отбрасывает в сторону и следует дальше.

Я думаю, что Нике не следует с ним встречаться. Но любые мои предостережения расценят как банальную зависть.

– Пока, – радостно машет мне подруга.

Она порхает, будто бабочка, едва касается земли. Даже в обычных кроссовках выглядит королевой. Ее длинные темные волосы развеваются на ветру. Не путаются, не сбиваются в жуткий нерасчесываемый клубок. Наоборот – ложатся мягкими волнами. Точно как в рекламе шампуня или лака для укладки.

Я улыбаюсь и машу в ответ.

Она садится в авто, и очень скоро шикарный автомобиль скрывается из виду, оставляет за собой лишь столп пыли.

Ладно, не стоит заниматься морализаторством. Возможно, Артур действительно влюблен по уши, подарит Нике настоящее счастье. Бандиты тоже люди, иногда нуждаются в заботе и ласке.

Я стараюсь мыслить позитивно. Смотрю по сторонам, допиваю газировку.

Я еще не знаю, что вижу свою подругу живой в последний раз.

Дубль 2. Артур

Если в городе грехов знать, куда повернуть,

то найти можно все, что угодно.

«Город грехов»

– Артур, как тебе мое новое платье?

– Нормально.

– Нравится?

– Очень.

– Ты даже не посмотрел. Я села в машину, а ты не смотришь. Ты ни разу на меня не посмотрел.

– Сейчас смотрю.

– Артур, ты чего? Ты опять про своих шлюх думаешь? Я не одна из твоих тупых сучек, которые бегут по свистку. Ты помнишь, чья я дочь? Помнишь?

– Помню.

– Ты знаешь, что мой брат с тобой сделает?

– Что?

– Платье тебе не нравится. Не нравится, да?!

Гребаная истеричка.

Как же она задрала.

А придется терпеть.

Еще и отвести эту дрянь в загс. Отработать долг по полной.

Бл*дь.

– Говно твое платье, – бросаю тихо.

– Сам ты говно! – вопит. – Это Филипп Плейн!

– Да хоть чан соплей.

– Ну ты пожалеешь. Доигрался.

Капец напугала.

Ща обосрусь.

– Смотри! – продолжает орать Светка.

Пытается стянуть платье через голову. С первого раза не выходит. Ткань трещит, молния расходится. Но тряпка все равно не поддается. Зрелище уматовое.

Ржу.

Еб*нашка кричит, бросается на меня с кулаками.

Звездец.

Бью по тормозам, глушу двигатель.

– Вон, – цежу сквозь зубы. – Пошла вон.

– Чего? – быкует.

– Вали отсюда, пока не въеб*л.

– Артур, мы за городом, – в ней просыпается страх. – Уже темнеет. Как я пойду в таком виде?

– Да мне поеб*ть.

– Артур, тут небезопасно, – бормочет, вжимаясь в сиденье.

– Правда? Почему?

– Тут никого нет. Это посадка.

– Не переживай, – выталкиваю курицу из авто. – Может, найдется компания. Пара бомжей или еще кто.

Задрали.

Как же меня задрали.

– Хватит! Прекрати. Я же почти голая. Холодно. Артур, прекрати.

Барабанит по стеклу.

Вот тварь.

Резко открываю дверцу.

Недавно прошел дождь, и дура чуть не падает в слякоть.

– Завали рот и отвали от машины.

– Артур, ты нормальный вообще?

– Отвали, – жму на газ.

Авто срывается вперед. Легкий занос на повороте, но мне посрать.

Кругом одни бл*ди.

В конец оху*вшие бл*ди.

Я думал, у нас реальное взаимопонимание, и я могу ей доверять. Я изначально называл ее Вероникой. Запомнил. Думаете, я запоминаю имена всех писюх, которые за мной ссутся?! Как бы не так.

С*ка.

Я врубаю музыку на полную громкость, прибавляю газу и закрываю глаза.

Раз, два... на счет «три» я отпускаю руль. Поиграем? Это моя личная рулетка.

Вероника.

Она показалась мне особенной с самого начала. Я даже внес ее номер в список контактов. Красивая и в моем вкусе. Она сразу мне приглянулась. Высокая, тонкая, звонкая.

Гадина. Очередная продажная гадина.

Чтоб тебе сдохнуть.

Я ударяю по тормозам.

Какого хрена трепать себе нервы из-за очередной шалавы? Просто она реально зацепила. Я даже не хотел ее тр*хать. Она была гребаной целкой, а с ними постоянно огребаешь дерьма. Вот, например, на одной придется жениться.

Я понимал, что не должен тр*хать Светку. Она тоже была целкой и пускала слюни. Хорошая девочка. Только стервозная.

Но на кой она мне в двадцать пять лет? Я хочу иметь разных баб, а не привязать себя к одной единственной шлюхе.

Жизнь меня совсем не учит. Надо держать член в штанах, и больше никаких целок. Одна собирается женить на себе, а вторая шантажирует. Обе те еще твари.

Ну, Светка ничего. Она давно по мне сохнет. Не по баблу. Финансов у нее предостаточно, как и гонора.

Может, я зря вышвырнул ее из авто? Нет уж, пускай попустится.

Бл*.

Я практически играю с лезвием. У яиц.

Светкин отец мне мозги вышибет. С братцем тоже лучше не шутить. Я в долгу перед всей ее семьей. В неоплатном кровном долгу.

Я им свою жизнь должен.

А похрен.

Вероника.

А эту тварь я в асфальт закатаю. Без проблем. Сука продажная. Думает, если дядька в ментовке пашет, я ее порвать не смогу?

Закопаю.

Достаю косяк из бардачка, закуриваю. Меня уносит сразу. Таска мгновенная. Проблем нет, нет еб*ных с*к вокруг. Мне хорошо. Вот он, приход. Заеб*цкий крэк. Смысл жизни для всего ох*евшего мира.

Вероника.

Она позвонила мне и пригласила встретиться. Я решил, натяну ее по-быстрому и свалю. А то Светка озверела от ревности. Помешалась. Психопатка долбаная.

Конечно, я могу тр*хать, кого хочу, но не когда она в городе. Надо соблюдать приличия.

В общем, ничего не предвещало.

Я подобрал Веронику по пути, настроился на улетный трах и тут эта оху*вшая сука заявляет:

– Женись на мне.

Нормальный ход.

– Женись на мне, а взамен получишь компромат.

Я сперва проржал.

Но когда она показала мне несколько сраных листков, стало совсем не до смеха.

Я обалдеть как четко знал, чем все может обернуться.

Компромат собирал мой собственный отец. Против всех. За этот компромат моего отца и пришили. Только инфу нигде не нашли. Пытали его – без толку. Не признался. А теперь все всплывает, мля.

Крэк штука хорошая. Забористая. Приятно затянуться и поймать кайф.

Косяк расслабляет намного качественнее траха и не п*здит, в отличии от баб.

Я помню еще одну свою целку. Она накатала на меня такую заяву, что в свои неполные пятнадцать я мог круто присесть.

Да, каюсь, я приковал ее наручниками к батарее и отодрал по полной. Друзья помогали. Наверное. Вроде. Не помню этого. Не помню точно. Помню только, что она была в жопу пьяная, и мы поехали на хату к моим товарищам. Я ее приковал к батарее, а дальше...

Темень.

Меня вырубило, и я пришел в себя на следующий вечер. Я был весь в блевоте и не был уверен, что блевота моя.

Та целка... Да откуда я гребу что с ней было? Ее п*зду штопали долго, а жопу еще дольше. Ко мне какие вопросы? Она знала, с кем ехала. Я сын криминального авторитета, а не долбо*б из технаря.

Я открываю окно и вдыхаю свежий воздуха. Меня тошнит. Хочется подохнуть прямо тут. Почему? Бл*, вы думаете, вся моя жизнь сплошная туса и оху*тельное веселье. Хрен там.

Мой отец мертв, и я ничего не могу сделать тому, кто отправил его на тот свет.

Я слышал, как малолетки во дворе говорят о моей клятве жестоко отомстить убийце, о том, как я крут. Тупые п*здюки. Они ничего не знают. Они думают, что я могу мстить. Они не понимают, как делаются большие дела. Они насмотрелись фильмов по телику и уверены, будто мы крутые гангстеры. Они не втыкают, как все обстоит в реале. Они даже представить не могут, сколько дерьма надо разгрести.

Ненавижу этих долбоящеров. Они не видели реальной жизни. Они знают только легенды гангстеров.

Я выкидываю косяк и смотрю прямо перед собой. Унылая мартовская трасса. Грязища по самые яйца. Романтика, бл*ть.

Какой я на х*й гангстер?

Я завожу мотор и еду подбирать тупую п*зду, которая скоро станет моей женой.

Да, было невежливо звонить ей и приглашать покататься, а потом вывезти за город и выкинуть из авто. Но я Артур Хара, а не вежливый задрот.

К тому же она заеб*ла.

– Садись, – открываю дверцу.

– Да пошел ты, – она рыдает, размазывая косметику по лицу.

Еб*ть, какие мы чувствительные.

– Садись, пока я не передумал.

Светка разводит муторную поеб*нь, и мне неохота слушать. Я закуриваю обычную сигарету и стараюсь не обращать внимания. Я думаю про Веронику.

Как она отсасывала мне приблизительно на этом месте, как я отодрал ее в первый раз.

Стоп. Была ли она целкой? Я не видел крови, хотя там было очень узко.

Бл*, я ее п*зду п*здой назвать не могу.

Там.

Оху*ть как романтично.

– Артур, мне совсем не нравится такое отношение и... и нам лучше расстаться, – лепечет Светка. – Ты совсем не ценишь…

Ох, да заткнись же наконец.

Я выхожу из авто, кладу руки на плечи трясущейся девчонки и доверительно сообщаю:

– Мы сюда ехали, чтобы говорить или чтобы еб*ться? Хватит стрекотать. Становись на колени и отсоси мне. Доступно поясняю?

– Я... Я...

Она округляет глаза и бессвязно мямлит.

Я давлю ей на плечи посильнее, и она поддается.

Куда делась спесь?

Ха.

С бабами только так и надо. Хорошего отношения они не ценят. Им подавай мразь, и я не против. Я только «за».

Думаете, им нужны букеты и побрякушки? Романтические свидания и долгие беседы на берегу моря?

Нет, им нужен тот, кто поломает их об колено и нагнет, как никто и никогда раньше не нагибал.

У Светки куча кавалеров, таскают ей эти сраные букеты, прочую дребедень. Она над ними ржет, нервы им треплет. Лошары унижаются, а она им не дает.

Попробовала бы она не дать мне.

– Соси.

Курица становится на колени. Прямо в грязищу. Ей там самое место.

Я быстро расстегиваю брюки и хватаю ее за волосы.

– Давай, отрабатывай бензин.

Инстинкт не обманешь.

Сука в шоке, но рот открывает на автомате. Слюни уже текут, стоит только подразнить ее стояком.

– Молодец, – поглаживаю ее по макушке, толкаюсь прямо в глотку.

Мне нужна эта разрядка.

Вот срань.

Я должен во всем признаться Руслану, больше тянуть нельзя.

Я должен рассказать, что тупая с*ка по имени Вероника решила шантажировать меня компроматом, за который мой отец заплатил своей жизнью.

Руслан – мой крестный, и он всегда стоял выше отца. Он решает наши вопросы и отвечает за основные темы. Он делает серьезные дела на воле. Эти документы могут засадить его в тюрягу до конца дней.

Конкуренты удавятся за такой охренительный шанс натянуть всю нашу семью.

Вот говнище.

Мои яйца бились о Светкин подбородок, а представлял я Веронику. Хотел бы я выеб*ть эту дрянь на пятнадцать лет строгача. Минимум.