Текст книги "Последний дубль (СИ)"
Автор книги: Valery Angulus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Люди могут разочаровать, – говорит ледяным тоном. – Я не люблю, когда они чересчур долго кричат. Лучше сразу поработать над горлом, тогда им удается лишь хрипеть.
Обалдеть.
– Кстати, называй меня Джек.
Спасибо.
Так гораздо интимнее.
– Не бойся, я не Потрошитель.
А, ну прямо гора с плеч.
Сейчас облегченно вздохну и воспарю от счастья к небесам.
– Очень приятно, – выдавливаю улыбку. – Слава.
– Знаю, – заговорщически подмигивает. – Но мне по душе другая часть твоего имени.
– Свята?
– Святая, – мечтательно вздыхает. – Любопытно, каково это? Резать святую. Наверняка незабываемо.
Господи.
Не уверена, слышишь ли ты меня. Однако теперь самое время сотворить чудо. Спаси и сохрани.
Боже мой, где же ты? А где Градский? Надеюсь, оперативно вычисляет местонахождение моего телефона.
Автомобиль несется по трассе. Впиваюсь взглядом в каждую из встречных машин. Будто подаю немой сигнал тревоги.
– Жаль, дождя нет, – вдруг говорит Джек.
– Почему?
– Я люблю дождь. В нем можно спрятать свои слезы. И еще он отлично смывает кровь. Уничтожает следы. Помогает все похоронить. А вообще я очень романтичный человек. Мечтатель.
– Ты не убиваешь на улице, – стараюсь добиться безразличного звучания. – Какая разница?
– Милая моя, святая, – произносит нарочито сладко. – Святая невинность, святая простота. Ты даже не подозреваешь, как я убиваю.
– Ничего оригинального, – заявляю без эмоций. – Я бы справилась лучше.
– Серьезно?
– Думаешь, откуда у моего отца коллекция ножей? – спрашиваю вкрадчиво. – Наверное, ты считаешь себя хорошим психологом.
Сбрасываю напряжение, разваливаюсь на сиденье поудобнее. Изображаю кривую ухмылку, смотрю на противника исподлобья. Хочется верить, курсы актерского мастерства не прошли даром.
– Но ты понятия не имеешь о том, чем мы занимаемся на досуге. Я устала изображать напуганную дуру. Будь послушным мальчиком, расстегни наручники.
– Зачем?
– Ну ты, конечно, можешь убить меня и пропустить основное веселье. Но я не рекомендую отказываться от дружеских советов.
– Да?
– Я покажу тебе много интересного.
– Например?
– Наш подвал для особенных развлечений, – блефую напропалую. – Это место никогда не пустует. Там полно занятных штуковин.
– А где хранится несуществующая коллекция ножей? – спрашивает со смешком.
– Что? – из последних сил стараюсь не выдать волнение. – Ты о чем?
– Хорошая попытка.
– Я…
– Ты прелесть, – хвалит. – Я оценил. Только давай не будем портить впечатление. Не начинай рассказывать о том, как отрывала головы куклам.
– Черт, откуда узнал про мою следующую реплику? – нервно улыбаюсь, надеюсь не разрыдаться.
– Ты отлично держишься. Правда. Я действительно поражен. Обычно все впадают в истерику, кричат или плачут. Жалкое зрелище, быстро надоедает. А с тобой приятно общаться. Я даже разрешу тебе задать вопрос. Любой.
– Почему?
– Опять, – хмыкает. – Почему ты? Почему они? Почему я такой плохой? Сама что думаешь?
– Думаю, что все банально, – сглатываю слезы, рвущиеся наружу. – Трудное детство, издевательства со стороны близких.
– Да, пожалуй, – усмехается. – Я импотент, не способен никому нормально вставить. Член не стоит, поэтому заменяю его ножом. Иначе этими роскошными женщинами не овладеть. А может, дело в другом? Может, я ими брезгую? Не хочу лишний раз касаться, избегаю тактильного контакта. Вдруг я очищаю нашу реальность от скверны? Назови правильный вариант.
Облизываю пересохшие губы, изучаю отражение его безумного взгляда в зеркале на лобовом стекле.
– Говори, – произносит с нажимом. – Если угадаешь, отпущу.
– Нет правильного варианта, – отвечаю глухо. – Ты не ответил, и ты лжешь. Ты меня не отпустишь.
Уже не обращаю внимания на грохот сзади.
– Джек, почему?
От звука этого имени он едва заметно вздрагивает. Доволен, что правила его игры приняты?
– Мы почти на месте, – сообщает сухо.
Автомобиль тормозит у обочины. Незнакомец глушит двигатель и покидает салон, открывает мне дверь. Какой вежливый психопат.
– Выходим.
Хватает за плечи, вытаскивает на улицу, точно провинившегося котенка.
– Будь хорошей девочкой.
Открывает багажник.
– Просто постой здесь, мне нужно достать гостей.
С ужасом осознаю, что внутри находится человек. Сначала он кажется мне мертвым, но вскоре я замечаю, как бедняга дергается, отчаянно пытается освободиться от веревок.
Так вот в чем причина назойливых «бум».
Пленник связан надежно, однако все равно сопротивляется. Джек подхватывает его за плечи, поднимает и укладывает на землю.
Лица человека нельзя разглядеть. Мешает пакет на голове. Судя по нечленораздельному мычанию, у несчастного также заклеен рот. При скупом свете луны мерцают наручники на его руках.
– Без глупостей, не разочаровывай меня, – холодно бросает Джек и тащит связанного пленника в сторону леса.
Я смотрю на багажник и вижу там еще одного беднягу. Перед глазами темнеет. Даже не могу понять, мужчина это или женщина.
Похожий пакет на голове. Веревки и наручники.
Меня не тянет вести долгие и пафосные рассуждения. Совсем не хочется разбираться в мотивах и следствиях.
Психопат скрылся из виду, но скоро вернется. Не думаю, что есть смысл покорно исполнять его приказ и стоять, будто овечка на заклании, ожидая, пока он перетащит потенциальных жертв из автомобиля прямо в чащу леса.
Бросаю взгляд на мрачные тени деревьев, потом смотрю на багажник.
Не слишком хорошо оставлять невинного человека в лапах безумного маньяка. Но эта мысль озаряет сознание точно вспышка и быстро гаснет. Подавляю угрызения совести, забиваю на волнение о спасении ближнего и бегу подальше от опасности.
Непривычно.
Очень мешает то, что руки скованны за спиной. Зато обувь на низком ходу облегчает задачу. Бежать по встречной – сплошное удовольствие.
Хорошо, что я не слушаю маму и не ношу каблуки. Почти.
Конечно, можно было бы лечь на асфальт, исполнить нехитрый акробатический трюк и перевести закованные руки вперед, протолкнув между ними задницу. Но моя задница слишком внушительна для подобного эксперимента. Еще можно было бы сесть в авто и поехать. Однако я даже со свободными руками не умею водить. И не умею заводить двигатель без ключей.
И зачем я пересмотрела столько фильмов с Дензелом Вашингтоном? Бестолочь. Ничему не научилась. Этот парень смог бы найти выход из любой ситуации, а я лишь умудряюсь влезать в полнейшее говнище.
Автомобиль за автомобилем проносятся мимо. И никто не собирается меня спасать. Надо голосовать. Чем? Ногой? Водители бы не поняли.
Я несусь по середине дороги с дикими воплями, только особенного эффекта это не производит. Сволочи невозмутимо объезжают препятствие и держат путь дальше.
Гады.
Чтоб у вас все шины прокололись.
Продолжаю бежать, оглядываюсь назад. Авто, похищенное Джеком, стоит на месте. Рядом никого.
Но не факт, что у меня много времени. До города в любом случае не добраться. Ведь я несусь в противоположном направлении. Путаю следы. Вдруг псих не заметит мою хилую фигурку на таком расстоянии и решит, будто я пешком рванула в родные края?
Надеюсь, зрение у него паршивое.
Интересно, можно ли описаться от переизбытка эмоций? Кажется, можно.
Рядом тормозит авто.
– Что случилось? – спрашивает водитель, опуская стекло.
– Пожалуйста, помогите, – бормочу, запыхавшись. – Очень прошу!
– А что с руками?
Даже за секунду до того, как описаться, я четко понимаю: лучше не упоминать о маньяке с пистолетом. Но как объяснить наручники?!
– Заплачу, сколько скажете, – произношу магическую фразу. – Пожалуйста, подвезите.
– Что это? – водитель уже не смотрит в мою сторону, в его взгляде вспыхивает ужас.
Оборачиваюсь и смотрю назад.
Выстрел вынуждает вздрогнуть всем телом, подскочить и сжаться в тщетной попытке обрести невидимость.
Пуля устремляется в воздух, а Джек идет прямо на нас.
– Прошу, дайте сесть. Деньги не вопрос и…
Еще два выразительных выстрела вверх отнимают последний шанс на избавление. Водитель выжимает газ до упора и убирается подальше от вооруженного психа.
Я не осмеливаюсь обвинить его в черствости. Сама сбежала, не попытавшись спасти связанного человека.
– Гори в аду! – бросаю, наплевав на вежливость и правила разумного поведения. – Чтоб у тебя колеса отвалились.
Джек приближается, удрученно качая головой.
– Очередное разочарование, – вздыхает он.
– Подумаешь, немного прогулялась, – заявляю раздраженно. – Торчать возле тачки до чертиков скучно.
– Сейчас развлечемся, – обещает, обходя меня и останавливаясь сзади.
– Мне кажется, хватит уже веселья.
Я не хочу умирать.
Только не сегодня.
Завтра. Через неделю. В любой другой момент.
– Ошибаешься. Веселье даже не начиналось.
Затылок обжигает жесточайшая боль. Отключаюсь, не успеваю разобраться в собственных ощущениях.
***
Итак, меня впервые вырубили ударом по голове. Можно включить новый пункт в список того, что я никогда не мечтала попробовать, но пришлось.
Благодарю, очень признательна своей судьбе.
Признаюсь, я боюсь открыть глаза. Я не хочу видеть, что творится вокруг.
Я умерла и попала в ад.
Голова раскалывается на части. Здесь царит жуткий холод. Руки онемели, затекли. Едва могу шевельнуть пальцами.
Вообще, я представляю ад более живописно, а в данный момент чувствую себя слишком живой, чтобы оказаться мертвой.
Кажется, я сижу на стуле. Запястья по-прежнему скованны наручниками, ноги раздвинуты и привязаны веревками.
Прикольно.
Видимо, мой плащ распахнут. Поэтому так холодно.
– Открывай глаза, спящая красавица, – голос Джека раздается откуда-то сзади. – Наши гости терпеливо дожидаются банкета.
Давай.
Это гораздо легче, чем кажется. Как сорвать повязку. Пластырь. Прямо с кровоточащей раны.
Я открываю глаза.
И офигеваю.
Встреча с маньяком. Удар по голове. Масса новых, неизгладимых впечатлений.
Вроде бы больше охренеть нельзя.
Но реальность бьет рекорд за рекордом.
Может, у меня просто галлюцинации? Может, он вколол мне какой-нибудь наркотик? Или же картина напротив – результат серьезной черепно-мозговой травмы?
Прямо передо мной сидит Рита. Взъерошенная, испуганная. Ее рот заклеен скотчем, слезы стекают по щекам, размазывая старательно нанесенный макияж.
– Как… что… – разум отказывается сформировать логичный вопрос.
– Не ожидала увидеть подругу? – Джек смеется и хлопает меня по плечу.
Морщусь. Затылок болезненно ноет, в ушах шумит. Шестеренки стремительно вращаются в моей голове.
Неожиданный звонок Риты и встреча с этим психом. Данные события явно связаны. Рита специально меня выманила. Я ведь сразу почуяла подвох. Иначе не брала бы пистолет, не пыталась бы дозвониться до Градского.
Дура. Какая же я дура.
– Удивительное стечение обстоятельств, я и сам поражен.
Джек подходит к Рите, срывает скотч. Пронзительный визг разрезает тишину. Дергаюсь, тянет закрыть уши ладонями.
– Теперь лучше? – он заботливо гладит Риту по макушке.
– Что ты делаешь? Женя, зачем? – говорит моя подруга, одним махом подтверждая все догадки. – Я не понимаю, за…
– Вы, блин, знакомы! – возглас невольно срывается с моих уст.
– Не совсем, – отрицательно качает головой Джек, и прикладывает палец к губам, призывая меня заткнуться. – Сколько себя помню, Женей не представлялся.
– Что за хрень тут происходит? – не собираюсь молчать. – Никто не хочет объяснить? Что за дерьмо?
– Приличные девушки так не выражаются, – с укоризной замечает он. – Это невежливо.
– Правда?
Я по-настоящему зла.
И мне почти плевать на последствия.
Хотя, если честно, сейчас я просто не думаю о последствиях.
– В задницу вежливость. Ясно?
Я пытаюсь подняться. Но сразу же усаживаюсь обратно. С грохотом. Вот дерьмо. Убегать в паре со стулом – научная фантастика.
– Тише, ты слишком сильно нервничаешь.
Джек достает пистолет, кладет на стол между мной и Ритой.
– Я советую соблюдать спокойствие.
Мой взгляд прирастает к оружию.
– Мы ведь не хотим лишних осложнений.
Да куда там.
Затихаю, не двигаюсь, практически не дышу. Заглушаю вопль.
– Уделим внимание другому гостю. Не будем никого обижать безразличием.
Только теперь понимаю – вместе с нами еще один человек.
Верно. В багажнике было два пленника.
Джек подвигает стул ближе, хватает темную фигуру, усаживает. Снимает пакет, срывает скотч.
Это парень.
Его лицо выглядит очень знакомым, но я едва соображаю от тошнотворного ужаса, который леденит внутренности. Я не успеваю собрать фрагменты воедино.
– Артур Хара любезно согласился к нам присоединиться, – сообщает Джек.
– Женя, я не понимаю, – продолжает лепетать Рита. – Что случилось… зачем… зачем ты все это делаешь.
Хара сплевывает.
Кровью.
Я могу уловить характерный оттенок даже в полумраке.
– Ты по ходу совсем тупой, – чеканит Артур. – Тебя закопают. Найдут и уеб*т.
Джек смеется.
Ситуация его радует.
– Давно у меня не было настолько веселой и разговорчивой компании. Я уже получаю удовольствие. Хотя все живы. И относительно невредимы. Ну, это мы поправим.
Господи.
Кто-нибудь.
Дайте мне пульт.
Я смотрю дешевый треш про маньяка. Не удается переключить канал. Наверное, пульт сломался или батарейки сели.
Проклятье.
Автоматом изучаю обстановку вокруг. Смахивает на дом лесника. Какая-то полуразрушенная изба. Крыша протекает, в стенах полно щелей. Отовсюду тянет холодом.
На столе расставлены горящие свечи. Посреди покоится пистолет.
Мои пальцы невольно сжимаются. Ощутить бы сталь, обрести бы немного уверенности в завтрашнем днем. В том, что завтра вообще наступит. Для меня.
– Я собрал вас всех не случайно.
Джек распускает волосы Риты, медленно распутывает пучок, собирает локоны в кулак и вдруг резко дергает назад.
– Хотя нет. Случайно.
Они кричит и рыдает.
Совершает ошибку за ошибкой.
Когда ты во власти маньяка, нельзя показывать страх. Садист лишь наслаждается чужими страданиями. Так ты его провоцируешь и поощряешь.
– Назови меня Женей еще раз.
Он давит ей на челюсть, принуждает широко раскрыть рот и…
Я не вижу, что он делает, но крики Риты оглушают.
Мой желудок сводит судорога, мелкая дрожь охватывает тело.
– Я вырежу твой язык, затолкаю в горло и заставлю проглотить.
Опять оглядываюсь по сторонам в тщетном поиске спасения.
Мои мышцы звенят от напряжения.
– Кстати, это касается всех, кто заговорит без разрешения. Вопросы?
Он отпускает Риту, извлекает раскладной нож из кармана.
– Значит, я не знаю, с кем связался, – подходит к Харе, приставляет лезвие к его шее. – О нет, я отлично знаю. Я связался с ничтожным ублюдком, который сидит на наркоте и насилует баб. Я наблюдал за убийством твоего отца. Конечно, Женя унылый мудак, но иногда приводит меня на интересные мероприятия. Почему тебя там не было? Боялся обделаться? Не помог папочке отправиться в ад. Зря. Такая шикарная возможность.
– Ты еб*ный псих! – кричит Хара, и лезвие царапает его кожу. – Отвали, долбо*б.
Нож скользит по горлу. Ниже и ниже. Вспарывает плоть, едва касаясь, прорисовывает странный узор.
– Не кричи. Станет только хуже. Когда шея напрягается, лезвие входит глубже. Это не больно. Пока не больно.
Хара орет громче.
Рита захлебывается в рыданиях.
Джек отпускает жуткие комментарии.
Существует негласное правило: если ты оказался в жопе, надо бежать, а если ты уже не можешь бежать, то выеб*вайся до последнего.
Честно? Я боюсь.
Боюсь до такой степени, что ноги отнимаются.
И горло перехватывает когтистая лапа.
Но выхода нет. Я не сумею простить себе бездействие. Пусть Артур Хара – не тот человек, которого мечтаю спасти. Он все равно человек.
– Прости, – откашливаюсь. – Я бы, как хорошая девочка, подняла руку и попросила разрешения заговорить. Только наручники мешают.
Джек замирает.
– Не хочу показаться грубой. И все же… может, мне кто-нибудь объяснит, какого хрена тут происходит?
Он отстраняется от Артура, любуется своей работой.
Темная рубашка парня разрезана, распахнута. Тело обнажено. Шея, грудь и живот залиты кровью. Хара продолжает кричать. Но уже как-то сипло, тише.
– Я сам не знаю, – Джек складывает нож, прячет обратно в карман. – Я мужиков не люблю. Я и девочек не люблю. В прямом смысле. Секс мне мало интересен. Видимо, Женя решил расширить кругозор. Это он упаковал Артурчика. Прямо в Артурчиковой машине.
– А я при чем?
– Ну, так вышло, – пожимает плечами. – Мы пришли к выводу, что ты нам подходишь. Все должно подходить идеально. Согласна?
– Я не понимаю.
Джек удаляется из комнаты, исчезает во тьме и вскоре возвращается с небольшим черным чемоданом. Ставит его на стол передо мной. Открывает.
Твою ж мать.
Ножи.
Или кинжалы?
Не меньше пятидесяти предметов. Разная форма, разный размер. Стальной блеск слепит, вынуждает зажмуриться.
– Выбери, – говорит Джек.
– Что? – спрашиваю глухо.
– Выбери то, чем я смою эту грязь с лица земли.
Я хочу отвернуться, но он мешает.
Окровавленные пальцы сдавливают мой подбородок.
– Нет! – бросаю хлестко.
– Хочешь умереть быстро? Извини. Я обожаю предварительные ласки.
Он отпускает меня, гладит по щеке.
Почти нежно.
От этого движения мороз по коже, озноб струится по венам, вынуждая заледенеть изнутри.
– Хочешь, чтобы я нарезал твою симпатичную мордочку как персик?
Джек берет один из экспонатов своей чудовищной коллекции.
– Я могу это сделать. Поверь.
Ледяное лезвие прижимается к виску.
– Жаль, ты не брюнетка.
– У нас есть и брюнетка, – шепчу, едва шевеля губами. – Да, Маргарита?
Джек кривится.
Нечто необычное мелькает в его безумных глазах. Будто тень, бледный отблеск истины, за который мне не удается ухватиться.
– Она не мой стиль.
Нож скользит ниже, исследует мою шею.
– Мы же были вместе, – всхлипывает Рита. – Что с тобой? Зачем?
– Зачем, а? – подхватываю вопрос. – Я знаю свою подругу, ей нет смысла лгать. Только не теперь. Вы встречались, а потом ты слетел с катушек и превратился в убийцу?
Он ухмыляется.
– Святая.
– Я не против умереть, – шумно сглатываю. – Но сначала давай разберемся.
– Посмотри на меня. Разве я похож на парня по имени Женя? Стал бы я трахать такое жалкое создание?
Рита всхлипывает.
– Ты говорил, что любишь меня, что мы поженимся, – заявляет она.
Ну наконец. Спасибо.
Подруга ловит мою волну. Возможно, не все потеряно, сумеем потянуть время, достучаться, отвлечь. Не важно. Сойдет любой вариант.
– Тогда почему я этого не помню? – хмыкает Джек.
– Мужчины на многое готовы, чтобы избежать загса, – усмехаюсь.
– Какая ты.
– Какая?
– Тоже не в моем стиле, но сама по себе – отвал башки. Умная. Дерзкая. Горячая. Мне кажется, ты орудуешь ножом у меня под ребрами.
– Если бы, – присвистываю.
– Если бы, – широко ухмыляется он. – Ладно, выбирай. Чем нарежем Артурчика?
– Не надо его резать.
– А кого, если не его? Тебя?
Джек хохочет.
Лезвие движется по моей шее вниз. К груди. Скользит, проникая под кофту. Прижимается плотнее, обдает могильным холодом.
– Чувствуешь? Нравится?
Обжигающая сталь следует к поясу джинсов, останавливается между пряжкой ремня и моим обнаженным животом.
– Вот этот нож подойдет, – бормочу скороговоркой, прибавляю: – Для Артура.
– Кому нужен Артур? Пусть с ним разбирается унылый мудак Евгений. Я нашел занятие поинтереснее.
– Действительно собираешься убить? Так просто? Это оскорбление.
– А чего ты ждешь? Я маньяк. Это моя природа. Резать, кромсать. Я утоляю голод. Я зверь.
В его голосе сквозит неприкрытая ирония. Даже издевка.
Он насмехается.
Я не сумею навязать ему свои правила игры, но порой достаточно зацепить. Держать на крючке. Подольше.
– Скажи мне что-нибудь новое. Такое, о чем я раньше не слышал, чего не пробовал.
Окровавленные пальцы сжимают мое горло. Не слишком сильно. Терпимо.
Боже.
Не молчи, только не молчи.
Я не хочу умирать. Не здесь, не так. Не сегодня. Никогда. Отчаяние захлестывает волной. Тянет сдаться, униженно заскулить. Паника прорывает плотину внутри меня, срывает все засовы, рвется наружу.
Однако это не выход.
Я загоняю страх обратно, хватаюсь за лихорадочный блеск в глазах палача и улыбаюсь. Я представляю Градского. Я возвращаюсь в тот день, когда рыдала на ступеньках универа, а он меня поддержал и обещал наказать любого обидчика.
Мой босс поймает тебя, больной урод. Поймает и убьет.
Но вслух говорю абсолютно иное.
– Я еще никогда не испытывала оргазм.
Ухмылка Джека гаснет.
Слегка.
И я понятия не имею – к лучшему это или нет.
Но решаю продолжать. А лед трещит под ногами. Скрежет отбивается в каждом ударе моего сердца.
– Я не знаю. Как? Я не чувствую ничего. У меня был только один парень. Можно свалить вину на него. Удобный ход. Вот только с остальными девушками у него никаких проблем не возникало. Однажды я застала его с другой. Она очень громко кричала. Наверное, даже громче Артура.
Тошнота подкатывает к горлу.
Стараюсь проглотить.
Спазм за спазмом.
– Я вообще редко что-то чувствую. Внутри меня пустота. Хотя нет. Не вполне. Скорее воронка. Затягивает, поглощает. Я…
– Заткнись.
– Заткни меня.
Джек вздрагивает, будто я его ударила.
– Жаль, – сухо заявляет он. – Жаль, ты лжешь.
Нож приходит в движение.
Вверх-вниз.
От груди к пряжке на ремне.
Сначала медленно, потом быстрее.
– Нет, не лгу.
Лезвие царапает меня, но я не чувствую боли.
Адреналин зашкаливает.
– Про оргазм не лгу. Я хочу тебя. Глубоко внутри. Тебя или твой нож. Мне не важно. Я хочу почувствовать.
– Если бы это было правдой, – смеется, качает головой.
Отстраняется.
Я могу видеть собственную кровь на сверкающем острие ножа. Могу, однако не хочу. Выбираю не замечать ничего лишнего.
– Нам обоим стоит поблагодарить Риту за чудесный вечер, – он криво улыбается. – Без нее мы бы никогда не встретились. Представляешь?
Джек опирается о стол, склоняет голову, наблюдает за мной исподлобья. Подносит окровавленное лезвие к губам и делает шумный вдох.
– Возможно, когда-нибудь это станет правдой, – заключает мрачно. – Мне нравится, как ты пахнешь внутри. Ты особенная. Тебе уже говорили?
Он кладет нож обратно в чемодан, берет новый. Более широкий.
– Ты очаровательна, Маргарита, – произносит Джек, выделяя имя. – Сожалею, что у нас ничего не получится.
Она молчит.
Он подходит к ней вплотную, заботливо треплет за щеку.
– Это разбивает мне сердце. Веришь?
Она ничего не отвечает.
– Правильно, что не веришь. Спасибо тебе за подарок. За Славу.
– Ты обещал, – вдруг произносит она, настойчиво повторяет: – Ты обещал.
– Разве можно верить психопатам? – он посмеивается. – Я всем своим жертвам обещаю сохранить жизнь. Говорю, что хочу немного поиграть, позабавлюсь и уйду. Я прошу их кричать громче. Или наоборот – тише. А потом заставляю замолчать навсегда.
– Но ты обещал, – снова заявляет Рита.
Тишина.
Я слышу только надсадные хрипы Артура и бой своего обезумевшего сердца. Я облизываю губы и смотрю на подругу в упор.
– Что он обещал?
– Любопытство тебя погубит, – Джек неодобрительно цокает языком.
– Я пытаюсь понять.
– Иногда стоит сохранить интригу.
Он проводит лезвием по обнаженному плечу Риты, и она вскрикивает.
– Ну да ладно. Будь по-твоему. Я сказал, что отпущу ее, если найдется замена. Я разрешил позвонить кому-нибудь. Я сказал, что она может позвонить любой подруге и вызвать ее на встречу. Но звонок только один. Если подруга согласится и придет, мы совершим обмен. Я отпускаю малышку Риту на все четыре стороны. А если нет, то придется развлечься без долгих отлагательств.
Отказываюсь верить.
Отказываюсь.
– Я заказывал высокую брюнетку с голубыми глазами. Модель. Красавицу. Но бедняжка сказала, что это несправедливо. Ее знакомые брюнетки могут не прийти, а право у нее исключительно на один звонок. В итоге мы сторговались на тебе.
– Что… Что?! – задыхаюсь. – Вы торговались?
– Не переживай, ты меня совсем не разочаровала. Если бы я знал, что придешь именно ты, то мы бы не торговались. Я бы сразу согласился, не стал бы терять время.
Джек приставляет нож к горлу Риты, прижимает плотнее.
– Хочешь, я буду любить ее на твоих глазах?
Из тонкого пореза струится кровь.
Несколько мелких капель превращаются в тонкие дорожки.
– Я хочу уйти отсюда.
Мой мозг не желает воспринимать объективную действительность. Комната плывет перед глазами.
Домик в деревне, блин.
– Хорошо, – говорит Джек. – Видите пистолет?
Он отпускает Риту и делает несколько шагов в сторону.
– Выиграет та, которая схватит его первой и выстрелит в Артурчика. Я не прошу убивать. Надо просто всадить в него пулю.
– Нет! – восклицаю яростно. – Я не собираюсь этого делать. Никогда.
– Очень зря. Не думаю, что он бы долго сомневался. Для него выбор даже не стоит. Он родного отца не прикрыл, опасался за собственную шкуру. И подругу твою оперативно заказал. Правда, ее кто-то другой покромсал, однако факт остается фактом.
– О чем ты?
– О том, что он нанял киллера.
– Как, – окончательно теряюсь. – Зачем?
– Ну, ему виднее.
– Ты лжешь.
– Только не тебе.
Джек улыбается, прячет нож в чемодан.
– Я не понимаю, для чего ему нанимать киллера.
– А я не понимаю, почему мы до сих пор об этом говорим.
Он достает другой пистолет.
– Приступим к более увлекательным вещам. У вас есть минута, чтобы получить шанс на освобождение. Клянусь, я отпущу победителя.
– Бред, – фыркаю. – Ты сам сказал, что не держишь обещания. Какой смысл участвовать в заведомо провальном соревновании?
– Дай-ка поразмыслить, – мечтательно закатывает глаза. – У вас есть выбор?
Не особо. Не так чтоб очень.
Нужно выбраться. Но не такой ценой.
Как там учат на иностранных тренингах?
Когда ты находишься в плену, ты можешь делать абсолютно все ради спасения. Но не делай ничего такого, с чем потом не сумеешь справиться, не сумеешь жить.
Тренера бы сюда. Пусть бы показал наглядно, как действовать.
– Почему людей, которые получают удовольствие от жизни, называют психами? – в голосе Джека звучит искреннее недоумение. – Неужели завидуют? Кто-то любит выпить, кто-то покурить. Я люблю резать. Что тут противоестественного? Почему я вынужден скрывать истинные чувства? Разве современный мир не учит нас быть уникальными? Чем я хуже лесбиянок и гомиков? Я тоже хочу свободы. Хочу самореализоваться. Открыть все грани своей личности. Реальность такова, мы ничего не способны изменить. Кто-то убийца, а кто-то должен умереть.
Он театрально разводит руками.
– Займемся основным, – усмехается. – Дамы, посмотрите направо. Там, на полу, лежит ключ от наручников. Четко по центру. У вас обеих приблизительно одинаковые шансы. Советую поспешить. У вас минута, чтобы освободиться и выстрелить в Артура. Если вы не успеваете, я выстрелю сам. В кого и куда? Я еще не решил.
Он целует дуло пистолета. Нежно и трепетно, с затаенной страстью. Будто любимую женщину.
– Минута пошла, – заявляет Джек и начинает отсчет секунд: – Раз, два, три…
Я прохожу все стадии принятия неизбежного. За мгновение.
Отрицаю.
Нет. Не может быть. Это не со мной. Это нереально. Это сон. Кошмар. Галлюцинация.
Гнев.
Ненавижу. Какого хрена. Почему. За что. Как Рита могла так меня подставить. Откуда взялся этот больной на всю голову ублюдок.
Торг.
Вдруг удастся его убедить. Опять заболтать, вывести на откровенность, разжалобить. Не обязательно следовать всем правилам. Надо найти путь, увернуться, увильнуть.
Депрессия.
Ничего не выйдет. Паника переполняет и захлестывает, увлекает на дно. Тяжким грузом оседает на плечи, гнет вниз. Кислота обдает изнутри.
Принятие.
Я обречена. Назад дороги нет. Я увязла между адским пламенем и мрачной пропастью. По бокам тонкий канат. Не удержусь, даже не стоит пытаться.
Но я все-таки пытаюсь.
– Пять, – говорит Джек.
И я повинуюсь инстинкту.
Стараюсь сгруппироваться, заваливаюсь на бок. Со всей дури бьюсь о бетонный пол. Не замечаю боли. Не ощущаю холода.
У меня единственная цель – воля.
Выбраться, вырваться, выгрызть.
Я методично вколачиваю деревянный стул в бетон. Пробую разбить и освободиться как можно быстрее. Ползу вперед, скованными руками шарю по полу. Хватаю ключ.
– Сорок девять, – сообщает Джек.
Я на грани отключки.
Ковыряю замок.
Черт, нужно было заранее тренироваться открывать наручники из такого положения. Пальцы немеют и не подчиняются. Ключ никак не желает подчиняться, не попадает по назначению.
– Пятьдесят семь, – холодно произносит Джек.
И я слышу щелчок.
Вскакиваю на ноги, чуть не падаю опять.
Колени дрожат и подгибаются.
Цепляюсь за край стола.
– Шестьдесят.
Сжимаю оружие.
– Ты проиграла, Маргарита, – сладко резюмирует Джек. – Маргарита, Маргарита. Что же ты так. Маргарита. Ну, отзовись, не заставляй нас ждать. Маргарита.
Шум в ушах оглушает. Кровь пульсирует во взмокших висках. Контуры смазываются, с трудом различаю обстановку.
– Я не буду стрелять в Артура.
Направляю пистолет на маньяка.
– У меня отличные показатели. Одной пули хватит, чтобы разнести твою башку.
Блефую.
Я не собираюсь стрелять в человека. Я не готова.
Не сейчас, не сегодня. Пожалуйста.
– Для начала сними с предохранителя, – неожиданно тихо произносит Джек, подходит ближе.
Он возникает из густого полумрака будто бесплотная тень.
Его лицо изменяется до неузнаваемости. Безумный огонь в глазах враз гаснет, сменяется безразличным холодом. Никаких улыбок, никаких ухмылок. Губы поджаты, вытянуты в строгую линию.
Его голос звучит глухо. Надтреснуто. Ровно, без эмоций. Издевательские ноты испарились.
Мне кажется, это другой человек. Брат-близнец первого психа. Еще более жуткий и пугающий.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он у Риты.
Теперь заметно некое недоумение.
Моя подруга тоже успела завалиться на бок, однако не освободилась от дурацкого стула.
Она всхлипывает.
– Женя?
– Да.
У парня явные проблемы с психикой.
А у нас проблемы с ним.
– Отдай пистолет, – приказывает он.
Отрицательно качаю головой, отступаю.
Снимаю с предохранителя.
Это не мой пистолет. Но ничего. Разберемся.
– Не хочу причинять тебе боль, – продолжает Джек.
Или Женя?
Я уже не знаю, как его называть.
Ощущение такое, будто у меня температура под сорок. Колотит и пальцы дрожат как после литра текилы.
– Не смей! – восклицаю запальчиво. – Не смей приближаться.
Однако он продолжает двигаться вперед.
И я стреляю.
На автомате.
Зажмуриваюсь от ужаса. Только ничего не происходит. Совсем ничего.
Какого хрена. Пистолет не заряжен.
– Где он? Где вы его спрятали? – маньяк надвигается на меня. – Не играйте со мной и скажите честно. Где вы его держите?
– Женя, мы никого не прятали, – хнычет Рита.
– Мы не прятали, но мы знаем, где он, – заявляю поспешно.
Достаточно проблематично объяснить человеку, что он псих. Что у него есть еще одна личность, полностью слетевшая с катушек. Особенно если сам человек тоже не в себе.
Я читала о подобных случаях и видела в кино. Я не профи, однако между Женей и Джеком ощущалась заметная разница.
Вот только кто лучше? Разговорчивый маньяк с тягой к ножам или скупой на слова мрачный тип.
Две стороны одной медали.
А медаль изготовлена из чистого зла.
– Он в тебе, – говорю на выдохе. – Вы с ним единое целое.
