Текст книги "Черное солнце (СИ)"

Автор книги: Валерия Минц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Даже если весь урок заключался бы в том, что нам просто выдали эти коробки с такими сокровищами, это уже был бы самым интересным уроком за все обучение. Я сгорала от желания снять перчатки и прикоснуться рукой к образцам, ощупать их, понять их текстуру, температуру… Не каждый день ты держишь в руках доказательство того, что магия когда-то была частью нашего мира.

И только сейчас я остро ощутила горечь осознания – то были лишь отголоски ушедшей эпохи, которую больше не вернуть. Все, что у нас осталось, закончится через сотню-другую зим… Будут ли наши потомки вообще верить, что магия когда-то была реальна? Или их наука будет утверждать, что это было выдумкой неграмотных людей, как сейчас нам рассказывают про древние труды. Разница была лишь в том, что подтверждение сейчас парит у меня на ладони, колыхаясь, словно бы листок на поверхности воды. А смогут ли наши потомки ощутить тепло электрума или передать послание с помощью шепчущего опала? Нет, вряд ли. И от этой простой мысли становилось тоскливо.

– Так, ладно-ладно, поигрались и хватит, – голос профессора Манолиса заставил всех резко обернуться. Похоже, каждый из первокурсников не на шутку увлекся так, что позабыл, зачем он вообще здесь.

Тем временем лаборанты начали закрывать окна плотными черными шторами, и в комнате воцарился полумрак, освещаемый лишь легким голубоватым сиянием от хрустальных сфер.

– Теперь, – скомандовал профессор, взяв один из маналитов из ближайшей к нему коробки. – Приложите образец к сфере. Аккуратно, сильно не прижимайте. Удерживайте несколько секунд, пока показатели манометра не стабилизируются. Вот так.

Как только он коснулся сферы маналитом, внутри случилась настоящая вспышка. Алый дым со сверкающими золотыми отблесками заполнил всю полость хрусталя, переливаясь и искрясь. И даже когда старик убрал руку, эффект не пропал сразу, постепенно угасая. Наверное, не прошло и пары минут, как алая дымка исчезла, оставив лишь прозрачное стекло, как и раньше.

Все первокурсники, без исключения, смотрели на открывшееся им настоящее чудо с разинутыми от изумления ртами. Трепет, который я испытала, увидев действие магии воочию, и близко не сравнится даже с моментом, когда я увидела Масерию. Это было нечто невозможное, волнительное и… пугающее. Хотя это был всего лишь простой отголосок, я не могла бы представить человека, которого бы это не могло не впечатлить.

– Ах, как же приятно видеть это выражение на лицах студентов, – Манолис довольно обвел всех глазами. – У всех первая реакция именно такая, ха-ха… Эх, вернуться бы во времена своей молодости…

– Кхм-кхм, профессор… – негромко прервал его один из лаборантов, не давая старичку удариться в ностальгические воспоминания.

– Что? А, да… Итак, после того как эхо пропадет, можете браться за новый образец. Терпение – это очень важная часть рабочего процесса, в противном случае ваши показатели будут неверными, как и ваши дальнейшие вычисления. Ну… теперь можете приступать сами.

Студенты с энтузиазмом ринулись выполнять задание, и вскоре темная комната озарилась разноцветными отблесками и вспышками.

– Чур, я первая, – сказала Ада, выхватив из коробки элементит.

Резким движением она поднесла камень к сфере, и внутри завихрились потоки – огненные, с молниевыми прожилками, извиваясь, как клубок змей. Ада с жадностью наблюдала за потоками, а вот на лице Ари проскользнул страх.

– Отклик колеблется в пределах 1.5–2.1 ОМ, – сказал он, наблюдая за стрелкой манометра.

Спохватившись, я быстро записала показатели в таблицу. Набелитка убрала камень с яркими красноватыми и синими прожилками от поверхности, и вскоре феерия пропала, куда быстрее чем когда профессор показывал с другим образцом.

– Теперь ты, – Ада, положил элементит на место, протянула Ари звездный осколок, но тот лишь покачал головой.

– Я буду за показателями следить. С инструкцией-то только я ознакомился, – кисло сказал он, недоверчиво смотря на сверкающий минерал, будто Ада протягивала ему отраву.

– Ну, тогда держи ты, – она протянула камень мне.

– Что, так сложно по имени нас называть? – я покачала головой, но взяла камень и аккуратно приложила к сфере.

Сфера тут же заполнилась темной с горящими искорками далеких звезд и галактик, словно бы кусочек ночного неба был прямо у нас на столе.

– Отклик 0.6–0.8 ОМ, – Ари снова обозначил параметры прибора, не давая нам возможности насладиться прекрасным зрелищем. Когда я убрала звездный осколок, ночное небо еще долго отражалось внутри хрусталя.

Так, потихоньку мы проверяли образец за образцом, каждый раз с нетерпением ожидая, какой эффект даст новый камень. И каждый раз мы не могли оторваться от возникающего прямо у нас на глазах чуда. В черном вязком, как смола, дыму ночного кварца, в солнечно-золотом сиянии аурисита, в расходящейся рябью по молочно-белому туману шепчущего опала, в переливающимся насыщенно-красном потоке кровавого янтаря, который резкими мазками рисовал абстрактные картины, – в каждом из отголосков мы с Адой видели нечто необыкновенное, с непривычной алчностью впившись глазами в сферу, не желая упустить ни одного мгновения, пока отголосок не угас.

Не сложно было наблюдать закономерности между поведением магических отголосков и показаниями. Чем ниже был показатель отклика маны, тем дольше сохранялся мираж. Чем более манапроводимым был материал – тем ярче и четче был отклик.

– Ну, это был последний, – довольно подытожила Ада, кладя на место иллирийскую руду. Ее лукавый, полный любопытства взгляд метнулся ко мне.

Поначалу я надеялась, что девушка оставит свою затею, однако после всего увиденного сегодня мне не терпелось узнать, как же будет отражаться магическое эхо моего кулона. Аккуратно стянув кристалл, я слегка дотронулась до лазуритового хрусталя.

Поверхность мгновенно откликнулась ярким свечением. Мы замерли в восторге, смотря как прямо у нас на глазах в синем огненном сиянии зарождается настоящая вселенная, тут же превращаясь в сияющие кристаллы, сразу же сливающиеся друг с другом в новой огненной вспышке. Ни один другой магической отголосок не мог сравниться с невероятной красотой замерзшего пламени. Я убрала руку, и повесила цепочку обратно на шею, однако отголосок даже не думал затихать.

– Невероятно… – прошептала Ада.

Не отрывая взгляда от порожденной ухуном картины, она стянула перчатку.

– Что ты делаешь… – зашипел было на нее Ари, но она уже поднесла ладонь, аккуратно прикоснувшись пальцем гладкой поверхности.

Только Ада дотронулась до сферы, в месте соприкосновения появилась новая синяя вспышка, сильнее чем от камня, наполняя миниатюрную вселенную новыми потоками и завихрениями. Испуганная, она резко убрала руку, будто бы обожглась.

– Что это было? – негромко спросила я, ошарашенно глядя на Аду. – Это так кристалл воздействует на людей, пока он активен, или…

– Возможно, остаточный эффект от того, что она держала замерзшее пламя в руках? – задумчиво предложил Ари, а затем с волнением перевел взгляд на руку Ады. – Ты не обожглась?..

– Нет… – голос девушки был звенящим и тягучим. Она переводила взгляд с пальца на сферу, немного помассировав их, убеждаясь, что с ними все в порядке, а потом быстро приложила всю руку целиком.

В миг снова засияли всполохи энергии, повинуясь ее движениями. Вскоре в сфере образовалась огромная спираль, сотканная из темного дыма и синего огня. Ада с изумлением продолжала водить пальцами по сфере создавая внутри все новые завихрения.

– Это что-то невероятное… Попробуйте! – она подняла на нас возбужденно блестящие от волнения глаза.

Я, не долго колеблясь, стянула защитную перчатку по ее примеру.

– Стой! – запротестовал Ари, но снова запоздало.

Сфера под моим прикосновением тоже засветилась синими огнями. Она была чуть теплая, приятное чувство нежности распространялось по кончикам пальцев, мягко покалывая тысячью мелких иголок, словно бы я погрузила замерзшую руку в теплую ванну.

– Похоже, что ты прав, Ари, – я радостно посмотрела на него. – Хочешь тоже попробовать? Непередаваемые ощущения…

Заинтригованный, но все же неуверенный, парень нерешительно стянул перчатку, оглядываясь по сторонам, боясь привлечь лишнее внимания. Он быстро ткнул пальцем в хрусталь, но ничего не произошло, и он нахмурился.

И тут до меня дошло – Ада не брала в руки мой кулон, тогда, в кабинете Манолиса. Она уже была в перчатке, как и я…

Я тут же одернула руку в испуге и покосилась на завороженную действом Аду, которая не обременяла себя беспокойством по этому поводу, с наслаждением продолжая создавать все новые и новые потоки, которые повиновались ей, тянулись вслед за направлением ее пальцев…

– Так-так, а это что у нас тут? – послышался голос позади нас.

Быстрым шагом к нам приближался Манолис, и Ада инстинктивно убрала руку от сферы. К счастью, профессор абсолютно не смотрел на нас, его взгляд впивался только в исходящее от сферы свечение, не замечая вокруг ничего более.

– Я… Э-э-э… Ну… – я молящим взглядом посмотрела на Ари в надежде, что он хоть как-то попытается это внятно объяснить.

– У госпожи Кустодес был кулон с замерзшим пламенем, который я приняла за подделку, и попросила ее доказать его подлинность, – быстро сказала Ада виноватым тоном.

Хус поспешно закивал, подтверждая ее слова.

– Профессор, камень оказался настоящим и дал отклик где-то на 0.1–0.3 ОМ… – быстро сказал он, отвлекши тем самым профессора, продолжая описывать ему показания приборов, пока мы незаметно натянули перчатки обратно.

– Замерзшее пламя?! – лицо профессора радостно озарилось, как у ребенка в день рождения. – Какая редкость! Такое стремление к постижению таинств нашего мира должно быть вознаграждено дополнительными баллами на проверке…

Он весело подмигнул нам и продолжил рассуждать о каких-то формулах, о том, как ему повезло самому увидеть эффект от такого редкого минерала. А комната, тем временем уже опустела. Лаборанты резкими движениями распахивали плотные занавески, и в глаза нам ударил дневной свет. Глаза успели привыкнуть к темноте, и теперь мы втроем жмурились и часто моргали.

– Простите, профессор, нам уже пора на следующее занятие – нам нужно будет в другой корпус идти, – Ада прервала преподавателя и, вежливо поклонившись, схватила меня под руку и потащила нас с Ари к выходу.

– Буду с нетерпением ждать вашу работу на проверку! – крикнул нам вслед Манолис.

Мы быстро нагнали одногруппников, стянули и небрежно закинули халаты в коробку с общим инвентарем, и схватив свои накидки, спешно покинули Лабораториум.

– И что это было? – Ари скрестил руки на груди, как только мы оказались снаружи здания.

Мы с Адой переглянулись. Ее раскосые глаза были размером с серебряк, всю ее колотила дрожь. Как и меня.

– С чего такая паника? Мы же не сделали ничего плохого, – Хус скептично обвел нас взглядом. – Профессор же сказал, что прикосновение может влиять только на точность полученных измерений. Уверен, они сами не раз такое наблюдали, пока проводили свои эксперименты.

Нет, Ари не понимал, о чем говорит. Он не чувствовал это. А вот Ада наверняка знала, что меня беспокоит. Но разделяла ли она мои опасения, или опять была себе на уме?

– Что ты скажешь? – спросила набелитка, испытующе глядя на меня.

– Я думаю, нам нужно постараться сохранить это в секрете… – я сделала судорожный вдох. – А еще лучше – вообще забыть о том, что сегодня было.

– Кажется, мне придется побыть голосом разума, – вздохнул северянин, явно задетый тем, что в кой-то веки чего-то не понимает. – Если вас все это так сильно пугает, почему бы не найти ответ в библиотеке?

– Да, определенно хороший вариант, – кивнула Ада.

– Тогда по окончанию занятий встретимся у входа в библиотечный корпус?

Мы согласно закивали.

После скучнейшей пары по литературе мы втроем зашагали в сторону Либрариума. Ада успокоилась, но ни словом больше не обмолвилась с нами и была на удивление тиха. Она даже не стала разговаривать со своими подружками, когда те принялись расспрашивать ее о прошедшем занятии – сами они должны были попасть на него только в конце недели. Естественно, полное игнорирование и отрешенный вид Набелит вызвал у них недоумение, и Нара с Атали сделали единственно правильное решение – оставили ее в покое. Я вцепилась в кулон, то и дело сжимая его в руке, чувствуя исходящий от камня холод, но мысли в голове никак не хотели укладываться по полочкам. Один только Ари вовсе ни о чем не беспокоился.

– Есть предположения, что нам нужно искать? – спросил он, когда мы зашли в огромное купольное здание.

Несмотря на то, что в библиотеке я проводила почти все свободное от учебы время, до сих пор большая часть секция оставалась неизведанной, а уж тем более ориентироваться в этих книжных лабиринтах из длинных и высоких полок для меня казалось попросту невыполнимой задачей.

– Ну, наверное, начнем с этого, – Ада указала на стенд, за которым сидели библиотекари и помоги читателям с поиском нужной литературы.

Мы дружно подошли к даме за стойкой, но та не обратила на нас никакого внимания. Я прокашлялась.

– Чем я могу вам помочь? – библиотекарша мельком глянула на нас и продолжила заполнять книги учета.

– Нам бы отдел с книгами про артефакты и магию древних народов… Ну, для исследовательской работы, задали на лекции.

– Вас интересует художественная литература, сказки и былины или исследования в этой сфере? – женщина вальяжно поправила очки.

– Наверное, все сразу… – я неуверенно посмотрела на Аду и Ари.

Она удивленно прищурилась, но вопросов задавать не стала.

– Художественная литература стойки с 44 по 61. Легенды и мифология – стойки с 111 по 162. Научно-исследовательская литература – с 210 по 314, – лаконично отчеканила библиотекарша и выжидающе смотрела на нас.

– Благодарю, – я поспешно отошла от стойки и повернулась к ребятам. – Предлагаю разделиться и пройти по каждой из секций. Выберем то, что посчитаем интересным и будем смотреть вместе потом.

– Я возьму стойки с исследованиями, – сразу же вызвался Ари.

– Тогда я возьмусь за художественную литературу, – сказала Ада.

Я вздохнула. Что ж, я бы тоже предпочла художественную литературу, но сказки и легенды тоже сойдут.

Договорившись встретиться в центре читального зала, заставленного рядами блестящих лакированных столов и мягких кресел, я двинулась по указателям к нужным стойкам.

Стойки с фольклором находились на втором этаже секции, длинными рядами уходя вглубь помещения. В библиотеке и так всегда царила тишина, но здесь вековые тома, казалось, поглощали весь звук, наполняя пространство мягким безмолвием пыльного воздуха.

Я собралась с силами и начала проходить вдоль рядов, изучая выставленные экземпляры. Ах, сколько же здесь всего было! «Легенды северных земель», «Сказ о дивном крае», «Сказания кочевых племен»… То тут, то там встречались знакомые с детства названия, но большинство заголовков на корешках мне ни о чем не говорило.

Мое внимание привлекла увесистая книжка «Истоки магии старых земель». Аккуратно вытащив ее, чтобы не испортить ветхий красный переплет, я пробежалась глазами по страницам, пытаясь зацепиться за что-то интересное…

«Был век, когда магия гуляла по старой земле, словно неугомонная вихревая стужа. То была Эпоха Звезд, что знаменовала собой великие открытия, расцвет искусстве владения силой, что издревле было частью этого мира.

Мудрецы и колдуны, овладевшие силой этой, создавали непостижимые заклинания, за что были увековечены в песнях и легендах. И сила та была силой самого мира, сплетаясь с Завесой в едином потоке, как ручьи вливаются в реки, а реки в моря. Плели свои заклинания могучие маги, обретя единство с духом своим и миром, что их окружал.

Тогда им сначала поддались стихии, дикие и необузданные, что жеребцы на прериях Красных степей. Но мудрые поняли, что не силою нужно получать свое, но договором и добрым словом, не создавая, но направляя дикую силу во благо свое. Так по велению их задули ветра и загремел небесный огонь, по просьбе их утихали лесные пожары, по уговору их скалы складывались в стены домов, по воззванию их реки наполнялись водой в засушливые года.

Нашли они ключ к пониманию самой природы жизни, обретшие связь с живыми тварями, будь то зверь, птица иль юное деревце. Природная магия созидалась мудрецами, что жизни свои отдавали за то, чтоб излечивать раны любые, чтоб урожай не болел, чтобы с диким зверьем договариваться, дабы скотину и путников не грызли. То было само созидание связи между жизненной силой, текущей в нас, дабы тела наши служили нашему духу.

Затем подвластны им стали и неразлучные свет и тень, озаряя путь союзникам и затмевая взор врагам. То была сила, что была выше всякой прочей, ибо преломляла она грань между миром и Завесой, взывая к самым тонким материям, что глазу невидимы простому люду. Ибо свет мог отражать истину настолько ослепительную, что от ясности своей меркнуть мог не только взор, но и рассудок. И тени Завесы могли подчиниться воле преломляющих плетением прорываться в мир, повинуясь своим покровителям. А потому с осторожностью они относились к свету, рождающему в ладонях их, и теням, что от света рождались. Ибо одно без другого, как мир и Завеса, не могут существовать по природе своей, связанные, корни пустившие друг в друга…»

Текст был запутанный и несколько бессвязный, записанный несколько сотен зим назад, если судить по высокопарному слогу. Про разделение магии, на огонь и свет, к примеру, мне приходилось и ранее читать, но подобная классификация попадалась впервые. Дикая магия, что связана с силой стихий, созидание – магия природы, и магия света и тьмы – преломление. Однако понять до конца суть, границы и возможности этих сил казалось немыслимым по такому описанию. Уж слишком тяжел для понимания был старый аквилантис, пусть даже и в переводе на современный.

Я пролистала страницы в надежде найти что-то еще интересное, но безрезультатно. Отложив книгу в сторону, я осмотрела другие полки, вчитываясь в золотистые надписи на корешках. Заинтересовали меня «Сказание о людях-зверях», «Истоки огней Севера», и «Легенды о морских королях», и теперь я, подхватив небольшую стопку, отправилась к столам, чтобы внимательно ознакомиться со своим уловом.

Незаметно для себя, я погрузилась в чтение. Прямо как детстве, когда я зачитывалась в нашей библиотеке. Может ли статься так, что подобные артефакты пробуждают магию? Ведь раньше именно так маги и появлялись, если верить рассказанному на лекциях. Или, может, служат проводниками магической силы? Но ведь Ада не касалась кристалла, а сфера на нее среагировала. Мысль, которая закралась ко мне еще тогда, в лаборатории, стала еще более навязчива, хоть казалось невозможной – «А вдруг у нас есть магические способности?..»

– Смотри, что я нашел!

Сбоку ко мне подошли Ари и Ада с небольшой стопкой книг в руках – судя по всему, Ари бесцеремонно воспользовался девушкой, как лишней парой рук.

Ада недовольно окинув северянина взглядом, с грохотом скинула книги на стол, усевшись рядом, а я мельком пробежалась по названиям. «Исследования магических явлений и их воздействия на окружающую среду», «Экспериментальная магия: Исследование методов и приемов для проведения контролируемых магических экспериментов», «Анализ основных законов и энергетических процессов в маназависимых системах», «Исследование геометрических форм в магической практике», «Изучение магических аспектов ландшафтов и географических формаций»…

Да читать одни только эти названия было невозможно без головной боли, а уж тем более попытаться разобраться в содержимом… Ари точно был юным гением, не иначе.

Парень аккуратно выудил из середины стопки увесистый фолиант «Забытые реликвии: Раскрытие секретов древних магических артефактов» и положил прямо передо мной раскрытую книгу на нужной странице, перекрыв «Сказание о людях-зверях», которые я читала до их прихода.

– «Закаленный лазуритовый хрусталь имеет свойства преломлять ману, а линзы из такого стекла способны определять магические аномалии, к примеру таким образом обнаруживают залежи драконьей руды», – Ари в своей манере начал зачитывать строки, стуча пальцем по нужному абзацу. – «Любые магические артефакты преломляют магическую энергию которую не видно глазом, и она преобразуется в аномалии, которые принято называть магией.» То есть энергия получает физические свойства, как например твое пламя в кристалле.

– Ну, это мы и так знаем, из лекций… – я очень внимательно слушала его рассказ, вертя в руках кулон, надеясь услышать какую-нибудь полезную информацию.

Он ухмыльнулся и продолжил.

– «…Так же как происходит статическое электричество, так и манализация объекта имеет “остаточный заряд”, который можно направить…». Вот, видишь, тут так написано! – он снова ткнул в книгу, но уже на другую страницу. – Я думаю, что после прикосновения замерзшего пламени и лазуритового хрусталя остался невидимый глазу след, и вы с Адой провзаимодействовали с ним, – самодовольно подытожил он, полностью уверенный в своей правоте. – Это самое логичное объяснение.

– Тогда почему у тебя не сработало?

– Я прикоснулся к сфере последним, скорее всего вы уже успели разрядить магический след, – он пожал плечами. – Если я вас не вразумил, то, может, стоит просто убедиться, что это была не случайность?

Если рассуждать здраво, в этом был смысл, но… все же что-то продолжало беспокоить меня. Наши с набелиткой взгляды, полные сомнений, встретились и я поняла, что не только меня раздирает тревога. Ада тоже чувствовала, что энергия будто бы не была извне, а исходила изнутри.

– Понять бы еще как, – вздохнула Ада, разочарованно проводя пальцем по корешкам книг.

***

Золотой лист, поднятый порывом ветра, прилип к стеклу. Последние несколько дней стояла отличная погода – деревья сплошь покрылись золотыми и красными листьями, создавая ореол в тон позолоченных крыш зданий. Небо было насыщенно голубым и чистым после вчерашнего ночного шторма. Я заворожено и мечтательно смотрела в окно, подперев подбородок рукой и совершенно не слушая лектора.

Профессор Ланг зачитывал материал по политологии и ораторскому искусству настолько монотонно и быстро, что успевать за ним было почти невозможно. Первые занятия я пыталась успеть записать все, что могла, но вскоре бросила свои тщетные попытки – профессор вовсе не планировал делать паузы или повторять текст для тех, кто не поспевал за ним.

Брат-старшекурсник нашего однокурсника Маркуса Ареуса потом объяснил, что за его лекцией можно и вовсе не следить – Ланг читал лекцию точь-в-точь по учебнику по политологии. С того момента, как Маркус поделился этой информацией с нами, я без зазрений совести дописывала лекцию дома, а во время занятия лишь делала небольшие пометки. Само собой, Ари, который скрупулезно записывал каждую строку, не очень одобрял подобный подход, но ограничивался только полным осуждения взглядом. Радовало лишь, что общение с профессором Лангом ограничивалось его лекциями – практикумы вела молодая аспирантка, куда более обаятельная и приятная женщина, нежели ее коллега.

– На этом все, можете быть свободны, – профессор захлопнул свою книгу и начал собираться. Студенты последовали его примеру.

– Ну так что ты об этом думаешь? – вывел меня из раздумий голос Ады.

– О том, что профессору Лангу самому бы не мешало сходить на занятия по ораторскому искусству? А то от его речи уши вянут…

– Да нет же, – возмутилась девушка, сверкая темными глазами. – Я о моем плане.

– Каком? – я захлопала ресницами и тут же поняла, что Ада всю лекцию о чем-то негромко говорила, пока Ари то и дело шикал на нее. Судя по ее раздраженному виду, обсуждала она это как раз со мной.

– О плане проникнуть в лабораторию, разумеется! – казалось, набелитка испепеляла меня взглядом. – Ари все же верно говорит. Нам нужно точно убедиться, что тот инцидент не был ошибкой.

– В Лабораториум не попасть просто так, – напомнила я Аде. – Туда пускают только на занятия или тех, кто там работает.

– А поэтому нам нужно либо заручиться чьей-то помощью, либо найти нужный предлог, дабы обеспечить себе пропуск в лабораторный корпус. Например, – он указала пальцем на шею, где переливалось замерзшее пламя. – Твой кулон.

– И как ты предлагаешь им воспользоваться? – нахмурился Ари, поправляя на плече сумку с учебниками.

– Скажем, что обронила его во время практикума и не можешь найти. Зазнайка отвлечет лаборанта своими заумными разговорами, а мы с тобой тем временем попробуем к сфере прикоснуться и посмотрим, что будет в этот раз. Что скажете? По-моему, звучит идеально.

Наши с Ари кислые лица явно говорили об обратном, но набелитка так сияла, взбудораженная «гениальностью» своей идеи, что вовсе не замечала скепсиса.

– А что, если лаборант сам захочет поискать? Или попросит об этом кого-то другого? – поинтересовался Ари.

– Или даже если он позволит нам попасть в лабораторию, с чего ты решила, что он не будет сопровождать нас? – поддакнула я.

– Или вообще, с чего ты думаешь, что эти сферы все еще будут в том зале? Может, их туда приносят только на время, а хранят в другом месте? – продолжил мой ход мысли нортлинг.

– Ой, ну все, хватит. Где ваш дух авантюризма! Выше голову, раз уж мы решили понять, чему мы стали свидетелями, нужно идти до конца, – девушка скрестила руки на груди, расстроенная тем, что мы не поддержали ее глупую затею. Неужели она всерьез рассчитывала, что из этого может выйти что-то путное?

Но на самом деле, больше всего для меня оставалось загадкой, с чего она вдруг вообще начала обсуждать это с нами? Вдвоем с Ари мы несколько раз заглядывали в библиотеку после нашего практикума в надежде выудить еще что-то полезное, где мы замечали Аду, то и дело мелькавшую среди стеллажей в тех же секциях. Она решила таким поводом объединить усилия, раз и ее поиски не увенчались успехом? Или хотела воспользоваться нами? Странное поведение, которое никак не клеилось с ее образом, лишь сильнее выводило из равновесия.

– Почему ты вообще решила, что мы должны делать это вместе? – напрямую спросила я, пристально изучая девушку.

– Потому что знаю, что только ты можешь понять меня, – выпалила Ада и, смутившись, отвела глаза. – Ты ведь понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – я кивнула. – Однако, ты уж прости, но последние полтора месяца, что мы с тобой знакомы, ты все время только и делала, что пакостила сначала мне, а потом и Ари. Ты думаешь, что мы с тобой стали друзьями, один раз очутившись в одной команде во время практикума?

Ада было собралась что-то ответить, но стиснула челюсти. Темные глаза ее сузились, и лицо помрачнело. Отчего-то внутри все сжалось, и я пожалела о том, что сказала.

– Да, видимо, я ошиблась. Подумала, что ты другая, отличаешься ото всех них, а оказалось… Ну и шейд с вами. Глупо было надеяться на взаимную доброжелательность со стороны такой высокомерной выскочки, как ты. Счастливо оставаться! – она резко развернулась и, скомандовав Наре и Атали следовать за ней, быстро удалилась по коридору.

Девушки непонимающе наблюдали за нашим диалогом, пытаясь осознать, с каких это пор их госпожа внезапно стала общаться с Камиллой Кустодес без должной доли пренебрежения.

– Мне кажется, ты перегнула, – констатировал Ари, когда Ада скрылась на лестничном пролете.

– Перегнула? А ты с каких пор ее защитником заделался?

– Она, конечно, ужасно заносчивая и зловредная, но, кажется, говорила искренне. Может, не стоит относиться к ней так уж предвзято?

От рассудительных речей Ари мне стало лишь еще паршивее. Что-то внутри подсказывало, что, с момента злосчастного приема у Десая, все эти попытки Набелит не оскорблять нас при каждом удобном случае и желание держаться ближе после случившегося на практикуме было таким своеобразным неуклюжим способом наладить с нами отношения… Но признаваться в этом почему-то не хотелось даже самой себе.

– Между прочим, – заметил Ари. – Не только Ада пытается найти с тобой общий язык.

Словно бы услышав слова парня Бьянка, взгляд которой я в очередной раз поймала, отвернулась и, пытаясь скрыть смущение, быстро зашагала к лестнице, где только что скрылась компания набелиток.

На прошедших выходных, когда я не смогла отвертеться от очередного заданного обеда, Бьянка вела себя примерно так же подозрительно, то и дело поглядывая в мою сторону. Меня терзало любопытство, отчего со стороны скромной и необщительной веасийки такой явный интерес ко мне. Однако я так и не могла найти повода заговорить с ней.

Хозяин приема, Октавий Фелатива, позвал почти всех однокурсников своей дочери Клавдии на обед в честь праздника урожая. Это мероприятие было чем-то вроде застолья, где все наши однокурсники присутствовали вместе со своими опекунами или родителями, что, разумеется, полностью исключало и толику возможных неприятностей, как это было с Камиши.

Когда провинции объединились под властью Империи, среднеземцы принесли не только свои законы, но и свои праздники и обычаи. Праздник урожая был повсеместным, но проводили его в каждом регионе по-своему. У нас, на юге, из-за мягкого климата урожай в разных графствах был, по сути, круглогодичным, а потому веасийцы скорее праздновали окончание очередного сезона, чем радовались богатому урожаю, который поможет пережить зимнюю пору.

Конечно, и у нас случались года, когда урожай мог погибнуть – от пожаров, нашествия насекомых или засухи, – а потому у нас была особая традиция. Когда собиралось застолье в кругу семьи, обычно всегда очень больших и сплоченных, каждый приносил что-то свое, в дар друг другу. Раньше это была обычная помощь своим родственникам, которые остались без урожая, когда все понемногу помогли бедствующим чем могли, но затем взаимопомощь переросла в неизменную традицию, знак доверия и, которую не нарушали ни крестьяне, ни аристократы.

Кроме праздника весенних волн, ознаменовавшего конец зимней поры, с ее вечными ураганами и штормами, это был единственный праздник, когда мы собирались всем Домом. Приезжали даже наши отдаленные родственники, связанные кровным родством другими Домами и уже не носящие нашу фамилию. Отец терпеть не мог все эти семейные приемы, а я, будучи маленькой, не разделяла его скепсиса. Приезд гостей всегда был радостным событием – я могла играть со своими кузенами и кузинами, слушать истории о том, что и как творится в их владениях, представлять их себе и мечтать посетить однажды. Но чем старше я становилась, тем меньше оставалось во мне детского энтузиазма.

Все дело было в злополучном праве наследования, которое семнадцать зим назад сделало Эстебана герцогом Веаса. И далеко не все Дома единогласно приняли решение, вынесенное вмешавшейся в этот процесс Империей. Кто-то изначально ратовал за кандидатуру отца, кто-то потом просто смирился, но Дома Ле Рой и Арелан до сих пор не упускали возможности напомнить, что у их наследников прав на Веас куда больше, чем у отрекшегося в свое время от всех притязаний на титул Эстебана. В их глазах он все так и оставался предателем, которому только с благосклонностью Триумвирата получилось восстановиться в правах.