Текст книги "Требуется невеста, или О на С 2 (СИ)"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 4: Эления
Эления
– И надолго ты туда летишь?
Видеозвонок от Ксанора застаёт меня врасплох. Вернее, врасплох меня застаёт то, что он сидит в салоне самолёта, вылетающего на заокеанский остров, до которого, если не ошибаюсь, добираться аж шесть часов.
– Максимум на пару дней. Уже скучаешь, малыш? – Хорос улыбается и не обращает внимания на стюардессу, уже трижды объявившую, что пора выключать все устройства.
– Ещё нет, но ты ведь ещё даже не улетел, – на его улыбку невозможно не ответить такой же искренней улыбкой.
– Жестокая, – веселится Тёмный и, кажется, бросает взгляд на стюардессу, после которого я её больше не вижу и не слышу.
– Позвонишь, как прилетишь?
– Когда прилечу, у тебя будет раннее утро, а у меня – глубокая ночь.
– Ну хоть сообщение пришли!
– Договорились. – Ксанор отвлекается (видимо, стюардесса решила проявить храбрость), а потом мягко, с хрипотцой в голосе прощается: – До завтра, малыш. Поцелуй за меня мелочь. А тебя я сам поцелую, когда вернусь.
– Буду ждать. И твоего возвращения, и поцелуя, – шучу в ответ. Почти непринуждённо, а у самой на сердце ошарры скребут.
Когда экран сейта гаснет, я кладу его на прикроватную тумбочку и, обхватив колени руками, некоторое время просто сижу на кровати. Вслушиваюсь в мерное посапывание своей малышки и пытаюсь настроиться на завтрашний полёт в Широн. Без Ксанора.
Кто бы мог подумать, что судьба столкнёт меня с таким… необычным Тёмным. Нетипичным и с точки зрения самих Тёмных, наверное, даже неправильным, но… замечательным. И мне бы держаться его, ведь мне с ним действительно хорошо, но между нами есть йоргова тайна. Козырь, которым, уверена, Гаранор Хорос не постесняется воспользоваться, когда ему это будет удобно.
Поправив дочке одеяльце, я нежно её целую и, стянув с пальца кольцо, ложусь в кровать. Выключаю свет и продолжаю думать. О внезапной командировке Ксанора, о том, что завтра нас в самолёте будет трое. Ну или четверо. Но сколько бы ни было пассажиров, их присутствие не спасёт меня от внутреннего раздрая, который появляется всякий раз, стоит появиться где-нибудь поблизости старшему брату.
Надеюсь, у него большой самолёт, и, надеюсь, во время полёта он будет очень сильно занят и не станет обращать на меня внимание. А я постараюсь не обращать внимание на него.
Да, постараюсь.
Вот.
Утром просыпаюсь рано, чтобы, пока дочка спит, успеть собраться. Фелисия сказала, что меня заберут в девять. Надо напомнить Дине и попросить её не опаздывать.
Но прежде чем я успеваю набрать няню, она сама со мной связывается. Выглядит Дина, мягко говоря, неважно. Глаза красные, нос распух, кожа бледная, а на щеках лихорадочный румянец. Видно, что у неё высокая температура.
Йорги!
– Ленни, мне нужен отгул. Лучше два, – высморкавшись, просит она.
– Боги, Дина, ты как? – с тревогой спрашиваю я.
За полтора года, что мы знакомы, она ни разу не болела, а сейчас кажется совсем расклеившейся.
– Фигово. Очень. Извини, но сегодня я не приду. И завтра, наверное, тоже.
– Об этом даже не думай. Может, тебе что-нибудь нужно?
Дина качает головой и пытается улыбнуться, но вместо этого лицо у неё приобретает какое-то страдальческое выражение.
– Лекарство при мне, платочки и горячий бульон тоже. Так что как-нибудь продержусь. Извини, что из-за меня у тебя не получится полететь в Широн.
– И об этом тоже не думай. Главное, отдыхай и скорее поправляйся, – заверяю я свою палочку-выручалочку, которая ни разу меня не подводила (поэтому сейчас ей более чем простительно), а отключившись, набираю Фелисию.
Но сонорина Сольт находится вне зоны доступа. Я звоню ей снова и снова, однако её сейт остаётся выключенным. Позвонить Хоросу? Боги упасите! И писать ему тоже не стану. Я после позавчерашнего (и позапозавчерашнего) даже видеть его не желаю!
Любитель ультиматумов.
– Ну что ж, ребёнок, значит, будем вместе выбирать статуи, – говорю зевающей Мариселе и иду вместе с ней умываться.
После завтрака, быстро приведя себя в порядок, начинаю собирать вещи дочери. Первое – лекарства, это самое важное. За последний месяц было всего два приступа. Свидетелем одного стал Гаранор, а другой случился при Дине. Она мне даже сначала ничего не сказала. Только когда я заметила, что в аптечке стало меньше на одну ампулу, призналась.
Помимо лекарств я беру с собой и смену одежды для малышки, и пижамку, и несколько игрушек, а то мало ли… Вечером мы уже должны быть дома, но с маленьким ребёнком лучше ко всему быть готовой.
Ровно в девять за мной залетает Эстебан. Сейт Фелисии по-прежнему выключен, а водитель не в курсе, почему сонорина Сольт не отвечает на мои звонки. Может, оставила его дома…
Увы, в салоне самолёта, к своей досаде, я выясняю, что дома осталась сама сонорина Сольт. И полетим мы уже втроём. Вчетвером, считая Литу.
Жаль, что не заболел Гаранор!
Хорос предлагает мне устраиваться в кресле напротив, но я категорически не желаю весь полёт любоваться его аристократической физиономией и выбираю кресло справа. Мягкое и глубокое, из мягкой кожи цвета густой карамели. Пусть лучше нас разделяет широкий проход, чем маленький круглый столик, на котором в ореоле пара белеет чашка крепкого брула.
Камила, секретарь этого диктатора, оказывается девушкой очень приятной. Кажется, мы с ней уже встречались. В то злополучное утро, когда я пришла к Хоросам наниматься на работу.
После того как мы взлетаем она подходит к нам, перебрасывается со мной парой фраз и, присев на корточки, трогает Мариселу за щёчку, а потом осторожно гладит её маленькую ручку.
– Какая милаха. У вас чудесная девочка, сонорина Лэй.
– Спасибо, – улыбаюсь ей в ответ.
Дочка явно стесняется (или просто играет). Отворачивается и замирает, уткнувшись лицом мне в грудь.
– Марисела, а со мной ты не хочешь поздороваться? Мы ведь с тобой уже знакомы, – оторвавшись от экрана сейфота (хотя лучше бы не отрывался), зовёт её Гаранор.
– Она вас не помнит.
Жаль, о себе я не могу сказать то же самое.
– Ну значит, будем знакомиться заново.
Хорос выключает сейфот, бросает Камиле:
– Потом поработаем, – и разворачивается к нам.
И мне даже кажется, что проход подозрительно быстро сужается, стирается расстояние между нами.
Впрочем, на меня Тёмный не смотрит, всё его внимание приковано к моей дочери.
– Хочешь посмотреть, как мы летим над облаками? Из больших-больших окон. Уверен, так высоко ты ещё никогда не летала. Что скажешь?
Лита несмело разворачивается к этому не желающему работать, а Хорос, растеряв остатки совести, протягивает к ней руки.
– Я думаю, не стоит, – крепче прижимаю к себе ребёнка.
– Считаете, я не в состоянии ладить с детьми?
– Считаю, вы ни с кем не в состоянии ладить. Кроме Фелисии, – добавляю справедливости ради.
Оглядываюсь на Камилу. Та сидит в самом конце просторного салона, закинув ногу на ногу, и водит пальцем по экрану сейта, делая вид, будто ничего не видит, не слышит и не замечает. Как будто её нет с нами.
Минус ещё один пассажир.
– Это вам так кажется, Эления, – заявляет Тёмный, продолжая протягивать руки к моему ребёнку. – Лита, пойдёшь ко мне? Не всё же тебе только с мамой сидеть. Ты ведь у нас уже взрослая, самостоятельная девочка.
Эта взрослая, самостоятельная девочка, по идее, должна ожидаемо засмущаться и отвернуться от несносного дяди. Но вместо этого она начинает к нему тянуться, а я настолько шокирована этим произволом и безобразием, что позволяю Хоросу забрать у меня дочку.
– Пойдём, познакомлю тебя с пилотами. А потом мы вместе поищем конфеты. Какой же самолёт без конфет? И даже если мы их здесь не найдём, то обязательно найдём их в Широне. Как ты на это смотришь? Хорошо?
– Хасё, – несмело соглашается Марисела, и… они уходят знакомиться с пилотами.
А я остаюсь сидеть и пытаюсь понять, как мне вообще на всё это реагировать.
Бессовестный похититель маленьких детей долго не возвращается, и я уже начинаю волноваться. Пытаюсь отвлечься эсэмэсками Ксанора и голографическими фото с пейзажами острова, которые он мне отправил, – не получается. Захожу на сайт сонорины Монтеро, чтобы в который раз просмотреть её работы, но мысли, как назло, опять убегают к Хоросу. Нагло утащившему от меня дочку.
Интересно, когда ему надоест эта игра? Или он всерьёз решил, что, чтобы заполучить моё тело, достаточно завоевать внимание Мариселы?
Не думала, что вы, сонор Хорос, настолько наивны!
Ваш брат поначалу тоже пытался, но потом понял, что эта провальная тактика. Нет, Ксанор не перестал общаться с Литой, видно, что она вызывает в нём определённые чувства, но он быстро устаёт от возни с малышкой. Он этого не показывает, ни разу не подал виду, но я чувствую это где-то на уровне инстинктов.
Сама ведь полтора года назад была такой же, как младший Хорос.
Усилием воли возвращаю себя на сайт сонорины Альбы, но потом, не выдержав, всё-таки поднимаюсь.
Ну где там они застряли?!
Прошёл уже почти час, а Тёмный всё не появляется, и меня это напрягает. Сколько можно на облака любоваться? С самым решительным видом я покидаю пассажирский салон, но возле кабины пилота в неуверенности притормаживаю. Замечаю справа в стороне лестницу, уводящую наверх растянутой пружиной. Интересно, что там? И где Гаранор с моим ребёнком?
Решительно касаюсь двери, та отъезжает в сторону, и я ловлю на себе взгляд обернувшегося ко мне пилота:
– А где сонор Хорос?
Мужчина пожимает плечами и с улыбкой отвечает:
– Он пробыл здесь с вашей малышкой минут десять, а потом ей надоела наша компания, и сонорина Марисела решила нас оставить.
Ну знаете ли…
Поблагодарив пилота за совсем не успокаивающую информацию, я отталкиваюсь от перегородки, и дверь сразу закрывается. Йорги… Надеюсь, он не решил отомстить мне через мою дочь. Это ведь он настоял на путешествии в Широн и он вполне мог подстроить так, чтобы Ксанор отправился на Майкор! Как-то «нейтрализовал» невесту и…
Чувствуя, как в груди бешено стучит сердце, я взлетаю вверх по лестнице, толкаю первую попавшуюся дверь и вижу… Гаранора, играющего с моим ребёнком. Высший сидит на полу, на мягком ковровом покрытии, по которому Лита с удовольствием ползает, собирая детали конструктора. Кажется, они пытаются построить дом, или это какая-то гора, или… в общем, у меня кончаются слова.
Растерянно скольжу взглядом по каюте – небольшая, но очень уютная. Почти всё свободное пространство занимает широкая двуспальная кровать. Точечные светильники мягко мерцают, освещая бежевого цвета панели и в тон им подушки и покрывало на постели.
Замечаю небрежно брошенные на неё пиджак и галстук. Хорос сидит с закатанными рукавами рубашки, один за другим подаёт Мариселе разноцветные кубики и другие фигурки. От малейшего прикосновения они начинают сверкать и переливаться, отчего моя малышка не перестаёт улыбаться.
Откуда в частном самолёте Хороса взяться детскому конструктору?
Словно прочитав мои мысли, Тёмный поднимает на меня взгляд и объясняет:
– В прошлом месяце я одалживал самолёт своим знакомым, а у них маленький ребёнок.
– Могли бы и предупредить, – нервно задвигаю за собой дверь и прохожу в комнату.
– Что одолжу знакомым самолёт?
– Что пропадёте с Литой на целый час!
– Мы не пропадали, мы просто играли. Правда, Марисела? – Высший подталкивает к ней зелёную деталь, и малышка радостно её хватает, с удовольствием наблюдая, как она начинает сверкать от прикосновения её пальчиков.
– С чего вдруг такой интерес к моей дочери? – Я опускаюсь на колени, глажу Литу по голове.
– Меня интересуешь ты, а значит, и она тоже, – переходит на неофициальное обращение Хорос.
И я тоже как-то незаметно с него соскакиваю.
– Лучше концентрируйся на Фелисии и ею интересуйся.
Взгляд высшего темнеет, становится непроницаемым. Я застываю, глядя в его каменеющее лицо, и, кажется, сама окаменеваю. И тут Лита протягивает ему кубик. Секунда, другая, тьма стягивается к зрачкам, растворяясь в них, тая, и на меня снова смотрят ясные, незамутнённые ядом магии серебряные глаза.
– Нам ещё лететь около часа. Если хочешь, можешь уложить её спать. Она до этого зевала. И я бы на твоём месте поменял ей подгузник. Прямо сейчас.
Хорос слегка морщится, а меня почему-то при виде этой его гримасы тянет улыбаться. Нет, я этого, конечно же, не делаю, остаюсь сама серьёзность, но выражение лица Тёмного немного разряжает обстановку.
– Твой интерес ко мне и к Мариселе так далеко не распространяется?
А вот высший улыбку сдерживать не собирается:
– Всему есть предел, Лэй. Нельзя вот так неожиданно толкать мужчину на передовую в войне с грязным подгузником.
– Не умеете вы, мужчины, воевать.
Я поднимаюсь и беру дочку на руки, Хорос встаёт следом за нами.
– Ну почему же… Мы неплохо умеем завоёвывать и покорять.
Он стоит так близко, что у меня появляется совершенно безумная и дикая мысль его коснуться. Для этого нужно всего лишь протянуть к нему руку… Но вместо этого я отступаю и, всё-таки улыбнувшись, нервно и натянуто, говорю:
– Буду благодарна, если принесёшь мне сумку. Она осталась внизу.
– Сейчас.
Уложить Литу не получается, малышка хочет играть и совершенно отказывается спать. Что ж, может, уснёт в аэрокаре, когда я полечу на встречу к Альбе.
Приземлившись, мы покидаем здание аэропорта, не задерживаясь ни возле одного контроля.
– До двух у меня будет встреча с избирателями, потом можем пообедать, – информирует меня Хорос, первой пропуская к выходу из здания аэропорта, в котором к нам успела присоединиться его свита – три охранника с совершенно одинаковыми выражениями на лицах.
Меня всегда интересовало, кто кого будет охранять и защищать в случае опасности: они Тёмного или Тёмный их. Ставлю на второе. Должно быть, охранники ему нужны просто для статуса, чтобы казаться ещё более значимым, чем он есть на самом деле.
Хотя куда уж значимее.
– Я не знаю, во сколько закончу с сонориной Монтеро, – пытаюсь отказаться от этой чести. – Не беспокойтесь за нас, сонор Хорос, мы найдём, где перекусить.
– Поищем вместе, – не желает сдаваться деспот.
Я открываю рот, собираясь ему ответить, честно и резко, и тут же его захлопываю. На полдороге к аэрокарам нас подрезают журналисты. Целая стая… по-другому не скажешь. Окружают в считанные секунды, профессионально отрезая доступ к машинам, и начинают атаковать, забрасывая вопросами. Все вместе и сразу, громко, быстро, как будто куда-то торопятся.
Не знаю, как Тёмный, а я теряюсь. Тушуюсь от такого напора и вздрагиваю, когда слышу вопрос, заглушающий все остальные:
– Сонор Хорос, прокомментируйте, как вы относитесь к бракам между феями и высшими?
Журналисты замирают, и мне даже кажется, словно весь мир вокруг нас останавливается. Над высотными зданиями не мельтешат аэрокары, по воздуху не плывут сумки и чемоданы, сопровождая своих хозяев. Стихают все звуки, а у меня в груди перестаёт стучать сердце. Мне очень хочется услышать, что же ответит высший. И если это будет что-то вроде:
– Без комментариев, – я всё-таки исполню свою давнюю мечту и натяну ему на голову грязный подгузник. К вечеру Лита как раз снабдит меня новым. Так сказать, свежим «оружием» против высокомерных Тёмных.
Одного конкретного высокомерного Тёмного.
– Я могу сказать, – начинает Хорос, и сердце в груди принимается стучать как заполошное, – что время не стоит на месте. Всё меняется. И эти перемены не могут не коснуться и наших традиций.
– То есть вы положительно относитесь к возможности таких браков?
– Я отношусь положительно к бракам по любви. А сердцу, – Хорос переводит на меня взгляд, – не всегда получается приказать.
Репортёров снова прорывает. Они обрушивают на нас очередной шквал вопросов, пока я судорожно ищу в сумке солнцезащитные очки, хоть и понимаю, что никакая маскировка мне уже не поможет. Даже если я стану ходить по улицам в космическом скафандре, меня теперь где угодно узнают, и изменить это уже не в моей власти.
– По любви, как у вас с сонориной Сольт?
Тёмный не успевает ответить, потому что следом за этим прилетает другой, ещё более каверзный вопрос:
– Сонорина Лэй, а вы любите сонора Хороса?
Я замираю с раскрытой сумкой и вскидываю взгляд на журналиста в короткой кожаной куртке с тщательно прилизанной, будто каменной, шевелюрой. И теперь уже мне хочется рявкнуть: «Без комментариев!» или уточнить: «А о каком Хоросе вы спрашиваете?».
На этой мысли приходит осознание, что грязный подгузник мне тоже не помешает. Как наказание за «о каком Хоросе» и за ответ, который без лишних раздумий подсовывает мне глупый внутренний голос.
– Я…
– Прошу нас извинить, но мы немного торопимся. – Тёмный награждает журналистов лёгкой улыбкой и в целом выглядит расслабленным и спокойным, в то время как меня уже всю колотит. – На все ваши вопросы я отвечу сегодня в четыре на пресс-конференции, а сонорине Лэй нужно работать.
После этих слов секьюрити оживают и начинают подвигать папарацци, освобождая нам дорогу к аэрокарам. Но охотники за сенсациями так просто сдаваться не собираются, назойливым шлейфом тянутся за нами:
– Сонорина Лэй, ваш прилёт в Широн связан с организацией свадьбы?
– Почему вы прилетели сюда вдвоём?
– Где вы потеряли сонорину Сольт? – вякает кто-то из задних рядов.
Чувствую, как Тёмный напрягается, но тут же берёт себя в руки и с непрошибаемой невозмутимостью отвечает:
– Сонорина Сольт неважно себя чувствует, а мой брат занят подписанием последних договоров, касающихся строительства нашего нового отеля на Майкоре. И мы с сонориной Лэй тоже, как видите, не сидим сложа руки. А теперь извините нас. – В его голосе вроде бы ничего не меняется, не меняется и во взгляде, но журналисты вдруг расступаются. Сами, без помощи охранников, и мы наконец-то добираемся до аэрокаров.
Лита с любопытством выглядывает из коляски, оборачивается на прилипчивых тётей и дядей, а те продолжают нас фотографировать, и мне даже представить страшно, что они после этого напишут.
– В два я заберу вас от сонорины Монтеро, – пока один из охранников складывает мои вещи в машину и утрамбовывает в неё коляску, напоминает Тёмный.
Я бросаю взгляд на журналистов, мечтая как можно скорее скрыться за затемнёнными стёклами аэрокара, и быстро отвечаю:
– У вас ведь встреча с избирателями. И пресс-конференция. Не нужно тратить на нас время. Мы обязательно найдём, где пообедать. Или, может, нам предложит остаться на обед сонорина Альба.
Хорос щурится, а я вдруг понимаю, что этот прищур мне хорошо знаком и я прекрасно знаю, что он означает. Гаранор ещё не успел произнести ни слова, а я уже примерно представляю, что он скажет, и из-за этого мне хочется огреть его аэроколяской. Жаль, её уже в машину убрали.
– Я не хочу, чтобы ты обедала с сонориной Монтеро. Я хочу пообедать с тобой, Эления. И с Мариселой.
С Мариселой говоришь…
– Могу я хотя бы выбрать место для нашего с вами обеда, сонор Хорос?
– Конечно, Эления, на твоё усмотрение, – в кои-то веки уступает это непрошибаемое чудовище.
– Тогда до встречи в два, – говорю Тёмному и сажусь в машину, пытаясь скрыть мстительную улыбку, а заодно представить его величество в одном из ресторанов быстрого питания «Детское счастье», разбросанных по всей Грассоре. Наверняка пара-тройка есть и в Широне.
Лите там очень нравится. Посмотрим, понравится ли будущему правителю всея Грассоры, Гаранору Хоросу.
Глава 5: Эления
Эления
В аэрокаре у меня появляется возможность хоть немного навести порядок в мыслях, дождаться, пока выровняется пульс, и настроиться на встречу со скульптором. Только о ней, об Альбе Монтеро, и творениях её рук мне сейчас следует думать. Но думаю я, как всегда, о другом.
Интересно, Камила тоже будет обедать с нами? И как мне вообще себя с ним вести? Я ведь ему отказала, а после этого ещё и успела обручиться, но Хорос делает вид, будто не было никакого отказа на его предложение стать любовницей, как и не было предложения руки и сердца от Ксанора, на которое я, между прочим, ответила согласием. Но для Тёмного это всё явно не важно.
Обедать он со мной собрался…
– Мама-а-а…
– Да, милая?
Лита зевает и тянет ручки к моему сейту, собираясь уснуть под мультики.
– Подожди секунду.
И она терпеливо ждёт, пока я снова пытаюсь связаться с Фелисией. На этот раз мне везёт. Сонорина Сольт отвечает почти мгновенно, и я вижу вторую Дину. Разве что глаза у Фелисии чуть менее красные и щеки не заливает неестественно яркий румянец.
– Ленни, вы уже прилетели? – Моя работодательница сонно зевает. – Извини, что не отвечала на звонки. Я всё утро проспала.
Я заверяю её, что ничего страшного, главное, чтобы она скорее поправлялась, и говорю, что уже лечу на встречу с Монтеро.
– Скинь мне потом фотографии скульптур, которые выберешь, – просит Фелисия, и я обещаю, что обязательно так и сделаю.
У Литы меж тем кончается терпение, дочка тянется ко мне, пытаясь забрать у меня сейт.
– Всё, всё, уже даю. – Попрощавшись с Фелисией, включаю ей мультики, и Лита замирает, поглощённая происходящим на экране.
К особняку Монтеро мы подлетаем спустя где-то четверть часа. Малышка к тому времени уже засыпает, так что я забираю у неё сейт и сую его в карман пальто. Ворота медленно открываются, и аэрокар, почти скользя по вымощенной камнем дороге, подлетает к дому.
На ступенях крыльца, кутаясь в тёплый кардиган, нас встречает сонорина Монтеро. Водитель остаётся в машине, а я, осторожно переложив в коляску своё спящее сокровище, спешу поприветствовать хозяйку – изящную молодую женщину с короткими тёмными волосами. Тонкие брови, серо-зелёные глаза, в ушах по несколько серёжек, а на шее – подвесок. Что-то мистическо-эзотерическое, какие-то знаки, непонятные символы.
– Сонорина Лэй, рада знакомству, – мне приветливо улыбаются.
– Взаимно, сонорина Монтеро. Спасибо, что согласились уделить мне время.
– Лучше просто Альба.
– Эления, – дарю ей ответную улыбку, и мы, пожав друг другу руки, заходим в дом.
Аэроколяска плывёт рядом. Вытянув шею, Альба с интересом в неё заглядывает.
– Ваша малышка?
– Моя, – бросая на Литу взгляд, не без гордости отвечаю я.
Моя и только моя, и никакие Валары этого не изменят. Мысль о монстре напоминает о другой мысли: брак с Ксанором Хоросом даст нам с Литой защиту, о которой всего каких-то несколько месяцев назад я не могла даже мечтать.
– Какая хорошенькая девочка, – с улыбкой отмечает Монтеро.
Я тут же отгоняю от себя неуместные размышления и сосредотачиваюсь на здесь и сейчас. Из холла (совершенно белого, без единого тёмного или цветного элемента) мы проходим прямиком в мастерскую, такую же светлую и просторную. Пока идём, я рассказываю, почему прилетела без Фелисии, но с дочерью, а Альба говорит, что для неё будет огромной честью увидеть свои скульптуры на таком знаменательном событии, как свадьба Гаранора Хороса.
Я улыбаюсь, как мне кажется, немного натянуто, но переступив порог мастерской, забываю о причине своего не самого радужного настроения и позволяю восторгу захлестнуть меня с головой. На фотографиях с сайта скульптуры Монтеро – прекрасны, но вживую они просто нереальные. Нереально красивые и… нереально живые. Альба явно увлекается мифологией и очень любит своё дело. Каждая скульптура – совершенное творение. Диковинные животные, невероятной красоты птицы, девушки в лёгких одеждах, струящихся складками, как будто шёлковыми, а не каменными. Они действительно выглядят как живые и, кажется, вот-вот начнут говорить и двигаться. Я иду дальше и цепляюсь взглядом за фею, распахнувшую в полёте крылья. Её лицо, одухотворённое и безмятежное, не уродуют блокаторы. Она кажется такой счастливой и выглядит такой свободной, что внутри меня просыпается зависть.
– Если бы у меня было несколько лишних тысяч дрейхов, я бы её у вас купила. Поставила бы у себя в гостиной и каждый день ею любовалась, мечтая о несбыточном.
О том, что когда-нибудь в далёком счастливом будущем феи снова научатся летать и чувствовать в себе силу, которой Тёмные нас лишили.
А мне ещё хватило ума в одного из них влюбиться.
Глупая, глупая Ленни.
– Ну почему о несбыточном? – спрашивает скульптор. – Мне кажется, всё ещё может измениться, если и вы, Светлые, сделаете шаг к ним навстречу.
– Боюсь, одного шага будет недостаточно.
– Сначала один, за ним другой. Возможно, Эления, вы станете примером для остальных.
– Я? – с удивлением смотрю на Монтеро.
– Конечно, вы, – с улыбкой кивает Альба. – Вы и сонор Хорос. Уверена, свадьба Тёмного из такой влиятельной семьи, как Хоросы, на простой девушке-Светлой оставит след в истории Грассоры и повлияет на будущее всей нашей страны.
– Вы оптимистка, – усмехаюсь негромко.
– Я мечтательница, которая обожает истории со счастливым концом. И у вас, я верю, будет такой же.
– Я же говорю, оптимистка, – смеюсь и перехожу к цели своего визита: начинаю обсуждать с Монтеро, какие скульптуры украсят просторы Ла-Молиты.
Девы в античных нарядах проходят мимо, меня больше интересует её мифическая живность, которую я фотографирую со всех возможных ракурсов, чтобы потом отправить Фелисии голограммы.
– Я сегодня же постараюсь получить ответ от сонорины Сольт и сразу свяжусь с вами.
Обговорив детали сделки, мы с Альбой покидаем студию. От предложения составить ей компанию за обедом мне приходится отказаться, памятуя об ультиматуме Хороса-старшего.
– Я очень рада нашему знакомству. У вас чудесные работы.
– А у вас чудесная дочка, – льстит мне гостеприимная хозяйка.
Лита уже проснулась. Я несу её на руках, а дочка зевает и сонно трёт кулачками глазки.
– Сейчас поедем в «Детское счастье», – говорю ей, после чего интересуюсь у Монтеро: – В Широне ведь есть «Детское счастье»?
– В нескольких кварталах отсюда в торговом центре «Армелион».
В торговом центре… Это вообще чудесно. Представляю, как будет счастлив Хорос такому обеду.
Аэрокара, на котором я сюда прилетела, уже и след простыл. Его заменил чёрный тонированный, в котором меня дожидается его величество. Простившись с сонориной Монтеро, я ныряю в салон машины и обнаруживаю, что в нём нет Камилы.
– А где ваш секретарь?
– У неё перерыв. – Хорос скользит по мне беззастенчивым взглядом.
– Точно хотите обедать с нами?
– Если бы не хотел, меня бы здесь не было, – заявляет высший, продолжая изучать меня с таким видом, будто мы как минимум сто лет не виделись. – Называйте адрес.
Я подаюсь вперёд и сообщаю водителю:
– В торговый центр «Армелион», пожалуйста, – и вижу, как у Тёмного меняется выражение лица.
Представляю, каким оно станет, когда мы доберёмся до «Детского счастья».
– Что-то не так? – интересуюсь с самым невинным видом, проверяя, хорошо ли пристегнула Литу. – Вы ведь разрешили мне выбирать. Или уже передумали?
– И в мыслях не было. Я никогда не меняю своих решений, Эления, – информируют меня с хищным прищуром.
«Вот и плохо, что не меняешь», – проносится мысль, которую я спешу запихнуть куда подальше, пока совесть не сожрала меня с потрохами.
И вовсе я не думаю о том, что он вдруг возьмёт и отменит свадьбу. Мне это совсем-совсем не надо – я ведь её организатор! К тому же жизнь Гаранора Хороса расписана на многие годы вперёд. Это как идеальный программный код, а я баг, из-за которого программа, ну то есть Тёмный, странно себя ведёт.
– О чём думаете?
– О программировании, – признаюсь более чем искренне. Поймав себя на том, что тоже на него смотрю, и тоже так, будто не видела его с прошлого века, раскрываю свою бездонную сумку и принимаюсь сосредоточенно в ней рыться.
– У сонорины Монтеро очень красивые работы. Каждая скульптура – настоящее произведение искусства. Шедевр! Я тут отобрала десять статуй. На мой взгляд, наиболее подходящих для такого торжественного события, как ваша свадьба. Сейчас покажу…
Выудив сейт из-под вороха самых неожиданных предметов, которые могут обнаружиться в сумке матери маленького ребёнка, я кладу устройство себе на ладонь и жду, когда над экраном раскроется голограмма.
– Вот, смотрите. Это животные и птицы из старинных грассорских легенд. Правда, красивые?
– Потрясающие, – произносит Хорос с такой интонацией, будто я показываю ему какое-нибудь уличное граффити.
При этом взгляд его устремлён куда угодно, но только не на голограммы, и я, не сдержавшись, восклицаю:
– Вы даже не смотрите!
– Не смотрю, – соглашается со мной Тёмный.
– Но… почему?
– Потому что я хочу смотреть на тебя, Эления. А на статуи мне плевать.
От этих слов к щекам приливает жар. И, кажется, не только к щекам.
– Ну так ведь они же для вашей свадьбы.
– И на неё мне тоже… – Хорос осекается, резко откидывается назад.
Замечаю, как сжимаются его пальцы. Так, что белеют костяшки, и даже вены на руках становятся более яркими.
– Отправлю сейчас всё Фелисии. – Впиваюсь взглядом в сейт и мысленно приказываю себе вообще на него не смотреть.
– Да, пусть лучше она решает, – слышу глухой ответ.
Отправить сонорине Сольт сообщения – это единственное, что я успеваю сделать до того, как машина ныряет в рукав подземной парковки «Армелиона».
– Уже выбрали ресторан? – спрашивает Хорос, после того как водителю удаётся отыскать свободное для парковки место, и сам отстёгивает Литу.
– Да, как и обещала.
– Звучит угрожающе…
Малышка выпрыгивает из машины, но я успеваю схватить её за капюшон куртки прежде, чем она бросается к входу в торговый центр. За прозрачной стеной сверкает огромная витрина, зазывая и маня детей своим ярким содержимым. Магазин игрушек сразу за дверьми торгового центра – это, знаете ли, совершенно подлый и беспринципный маркетинговый ход! Представляю, сколько сотен дрейхов в нём было оставлено теми, кто этого делать в принципе не собирался, но всё равно сделал.
– Куйя! – радостно кричит Марисела.
Она выспалась и теперь полна энергии, сил и желания действовать. Другими словами, затащить маму в магазин и заставить её купить ей очередную игрушку.
– Никаких куй, – качаю я головой. – Сейчас пойдём кушать.
– Это на каком языке? – с улыбкой интересуется Тёмный.
– На языке, понятном только папам и мамам.
– И что же это слово означает?
– Означает куклу, которую мы сегодня не получим.
Уловив строгие нотки в моём голосе, Лита начинает кукситься. Она почти никогда не закатывает концерты на людях, но… она ведь тоже маленький ребёнок, поэтому тут уж как повезёт. Кажется, у нас с Тёмным мысли движутся в одинаковом направлении, потому что он решает отделаться малой кровью, вернее, совсем обойтись без крови.
– Давайте я куплю Мариселе куклу.
– Нельзя бездумно потакать всем желаниям ребёнка. – Я достаю из сумки мягкую игрушку и протягиваю её дочке, надеясь, что этот отвлекающий манёвр сработает и мы успеем проскочить мимо опасной зоны. – В этом вы с Мариселой, кстати, похожи.
– Ну так а как быть, если моё желание совпадает с вашим? – Высший даже не думает прекращать осаду. – Может, всё-таки стоит ему уступить?
