Текст книги "Сыграем во вражду"

Автор книги: Валерия Савельева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 44 – Валерьянки?

Но Самойлов не отвечал ни на звонки, ни на смс. Нейтральный голос оператора то и дело повторял мне, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Потратив на пустые попытки битых полчаса, хотел уж было вызвать такси и махнуть к Вику домой – благо, адрес помнил, – и плевать, что там, скорее всего, меня встретили бы его родители, но в самый последний момент почему-то вспомнил об интернете… и о страничке Самойлова, которая теперь висела в закладках.

Оказалось, там Вик был. Заходил полчаса назад, как раз когда я едва начал его искать – и нашёл бы, если б сходу сообразил написать. А ещё там, на стене, был пост от некой Аксюшеньки…

"Вить, у тебя опять что-то с телефоном. Сможешь подъехать к десяти? Нам надо решить кое-какие дела.

P.S. Сорри, что не в личку, у самой нынче сеть проблематичная".

И всё бы ничего, сообщение данное не вызвало бы ни единого подозрения, если бы не имя… Нет, не отправительницы, а получателя. Не Вик, не Виктор, не Самойлов, а именно Витя. Самое ненавистное. И короткий ответ под постом: "Окей, буду".

Что крепко сжимаю челюсть, я понял, лишь когда свело скулы. Короткие ногти из-за стиснутых кулаков впивались в ладони, сердце дико колотилось в груди, пульс отдавался в висках, погребая под собой все звуки. В душе зарождалась ярость – не привычная клокочущая страсть, а тёмные волны злости и раздражения, поднимающиеся из глубин и заполняющие всего меня без остатка. Эта тьма мутила сознание, смешивала мысли, доставала из памяти самые ужасные страхи и самые сокровенные желания.

И путеводным огнём мерцала кощунственная мысль: именно когда я понял, что втюрился в Самойлова, эта мерзкая скотина нашла себе замену.

Очнулся я, когда уже со всей силы барабанил в дверь соседки и, кажется, кричал, чтобы она, сволочь такая, меня впустила. М-да, при возможности стоит поучиться контролировать гнев, а то, если такое повторится, и прибить ненароком могу.

Впрочем, к тому моменту, когда Аксинья всё же открыла дверь, запала у меня оставалось ещё немало. Хватило, чтобы, ухватив девушку за плечи, выдернуть её в коридор прямо в домашних тапках и прижать к стене.

– И тебе добрый вечер, – вежливо улыбнулась блондинка, полностью проигнорировав мои действия. – Подозреваю, не ко мне пришёл.

– Какая догадливая, – фыркнул я в ответ.

– А Вика нет, но он приехать сегодня обещал. Скоро будет.

Девушка попыталась высвободиться из моей хватки, но получалось у неё это с переменным успехом. Собранные в неаккуратный пучок волосы вторили каждому резкому движению Аксиньи, дёргаясь, словно неваляшка. А вот внешне она была совершенно спокойна и уверена в себе.

– Ты только не психуй – нервнее клетки не восстанавливаются, – продолжила Ксюша, кое-как освободив одно предплечье. – Пойдём пока чай попьём, о погоде поговорим. Или о твоём парне.

– Он не мой парень! – автоматически рявкнул на неё и мгновенно замолчал, едва не подавившись словами.

Потом внимательно присмотрелся к невинно улыбающейся девушке. Ехидничает? Или нет? А эта крашеная куропатка вообще знает, что такое ехидство или сарказм? Я всегда считал, что она и думать-то умеет только о деньгах и красивых – плюс к тому богатых – мальчиках. А да, и что она та ещё высокомерная заноза в заднице.

– Да неужели? – теперь вот точно ехидно протянула Аксюша. – Вот об этом можем и поговорить, пока он не приехал. Чай, кофе?

– Потанцуем, блин…

Внутри вновь клубился дым той мерзкой чёрной ярости, он закладывал нос, залеплял глаза, глушил слух. Иная ярость, та, что не конвертируется уже в страсть, та, что сродни, скорее…

Ревности?

Я резко отшатнулся от блондинки. Не знаю уж, какое выражение было на лице, но девушка, приметив его, нахмурила бровки и теперь сама ухватила меня за руку, пытаясь затащить в квартиру. С замершей на месте целью это не так уж хорошо получалось.

Чёрт, я не просто влюбился в Самойлова, я, кажется, совершенно того не заметив и прикрывшись словами о химии и страсти, втюрился в него по уши. Более того, ещё и ревную Вика. Безбожно ревную!

Вспомнился вдруг момент, когда Самойлов стоял в институте в окружении девушек. Поза максимально расслабленная – Вику спокойно в любой компании, – пальцы придерживают сигарету, губы нежно обнимают её, а карие глаза слегка прикрыты. Такой интимный, совершенно не подобающий для общественного места кадр. Я тогда почему-то был дико счастлив, я тогда ощущал собственное превосходство. Но после, когда Самойлов всего лишь разговаривал с однокурсницами на паре, полностью игнорируя меня…

Она пошла ещё с тех времён, грёбанная ревность.

– Поняла, валерьянку, – пробормотала Аксинья, следуя к своей цели, словно таран. – А я же говорила Вите, что первая идея у него идиотская. Неужто он решился, а?

Я не слышал ничего, кроме единственного имени, с такой небрежностью произнесённого в ненавистной Самойлову форме. Имя, за которое он готов был меня разодрать, но почему-то позволял этой девушке, с которой знаком пару дней. Не мне, блять, а ей!

– Да иди ты!

Резко дёрнул рукой, вырывая её из на удивление сильной хватки девушки, но, видимо, перестарался. Ксюша пролетела на пару шагов вперёд, запнулась о порог и, не удержав равновесия, грохнулась на пол. Цыкнула раздражённо, оглядывая содранную коленку, да подняла на меня осуждающий взгляд.

И именно этот момент выбрал Самойлов, чтобы явится пред наши светлы очи. Словно принц из детских сказок, облачённый в белый мундир, который ему заменяла светлая дутая куртка, Вик тут же оказался рядом с дверью и протянул своей принцессе руку помощи, в то же время рявкая на меня:

– Корнеев, что ты тут нахрен устроил?

Грубо. Очень.

– Ничего, Самойлов. Всё замечательно. Всё просто великолепно, – заявил в ответ. – Решил сходить в магазин, случайно встретился с Аксиньей. Ну, знаешь, так, чисто по-соседски.

Под конец фразы пробило на смех, и я аж согнулся пополам, давясь истеричными порывами хохота. Восхитительное подтверждение идиотской лжи.

– В домашних джинсах и тапках? – скептически вопросил Вик.

– А с чего ты взял, что они домашние? – возмущённо, хотя адски изорванные джинсы действительно никак нельзя было назвать парадно-выходными.

– Ладно. В тапках и без куртки, весь задыхающийся в кашле? Зимой?

– А тебе какая, нахуй, разница?!

Смех мой оборвался так же резко, как и начался. Вскинув на Самойлова яростный взгляд, я гордо задрал подбородок и сжал кулаки. Нет, Вик, на этот раз оправдываться буду не я. Да, без куртки на улицу зимой. Но тебе это должно быть всё равно, потому что именно ты кинул меня одного таким вот "задыхающимся в кашле".

Да тебе будет всё равно, даже если я сдохну, застыв на холоде, Самойлов! Не умеешь ты любить, хоть и твердил те пафосные речи. Я не умею – и ты тоже.

Видимо, что-то было в моём взгляде эдакое… полубезумное.

– Валерьянки? – вновь услужливо подсказала Аксинья.

Слово подействовало как катализатор. Услышав его, я рывком развернулся и хотел ринуться прочь, обратно к себе в квартиру, но был крепко перехвачен на полпути горячей рукой Самойлова. Пальцы его сжались на запястье – сильная, уверенная хватка, из которой не выбраться.

– Нет. Оставь нас, – короткое замечание.

Сначала дико кольнуло сердце, а все внутренности словно невидимая рука сжала. Оставить их? Что?! И только потом понял, что данная фраза предназначена не мне.

– Хозяин – барин, – фыркнула Аксинья и, выдернув из двери ключ, вложила его в свободную ладонь Вика. – Пойду с Митси погуляю, заодно к Милке заскочу. Я ей тортик обещала за помощь.

И она действительно исчезла в мгновение ока: застегнула сапоги, набросила на плечи шубку, схватила псину под мышку – и была такова. А Самойлов остался здесь. Ближе притянув меня к себе, перехватил второй рукой поперёк груди и шепнул, касаясь дыханием шеи:

– А вот с тобой мы поговорим.

Глава 45 – Серьёзный разговор

– Не хочу я ни о чём с тобой разговаривать! – возмутился я, пытаясь вырваться из своеобразных объятий Самойлова.

Но тот лишь крепче сдавил мою грудную клетку и спиной отступил внутрь квартиры, волоча следом добычу.

– Хочешь, – коснулся слуха его хриплый шёпот.

Когда мы оказались внутри, Самойлов таки ж меня отпустил и молниеносно закрыл дверь, обрезая все пути к отступлению. Ключ он предусмотрительно закинул в карман джинсов. В передний. Чтоб я уж точно легко не достал.

– И какого хрена? – фыркнул я.

Адски хотелось ругаться, и чем грубее, тем лучше. Словно бы маты могли помочь избавиться от… от чего? От чувств?

– Того же, по которому ты сейчас здесь.

– Я шёл в магазин.

– В тапках и без куртки? – скептически.

– А что в этом такого запретного?

Мысленно я корил себя за идиотизм, но сейчас просто не мог отступить от первоначальной версии. Блять, а что ещё можно ответить? Спустился, чтобы дать по мозгам этой дурацкой бабе, забирающей тебя у меня? О да, замечательный вариант! А Вик за то, что эта девка случайно упала по своей же вине, ещё и наорал на меня. И вообще примчался к ней, стоило только пальцем поманить.

– Что запретного? – Самойлов шагнул ко мне.

Его хмурый взгляд прожигал до костей, заставляя отступать. Вик злился. Опять. Его тёмная аура, витающая в воздухе, всегда вызывала в моём теле дрожь, но сейчас почему-то ей не сопутствовало возбуждение, хотя щёки горели. Лишь страх. Потому что Вик, кажется, действительно был очень недоволен.

– Тебе рассказать? – спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Ты до сих пор болеешь, ужасно кашляешь… – Вик таки ж добрался до меня и коснулся пальцами лба, – и никак не избавишься от температуры.

Смех удержать не удалось, и я, словно полный придурок, заржал в кулак, отворачиваясь от Самойлова. Температура у меня, вообще-то, спала… но сейчас горю – это точно. Просто от того, что Вик стоит за спиной так близко. И плевать, что он нашёл мне замену, плевать, что даже не отвечал не звонки, плевать, что…

Горячие ладони сперва коснулись бёдер, а потом одна рука осторожно ухватила меня поперёк туловища, а вторая легла на живот. Грудью Самойлов прижался к моей спине, дыхание коснулось задней части шеи.

– Если ты раздетый выйдешь на улицу, то будет ещё хуже. А если будет хуже – я сойду с ума, – в голосе всё больше чувствуется хрипотца, а пальцы с силой сжимают мою майку, словно Вик готов в это же мгновение разорвать её на клочки.

– Неужели? – с досадой понимаю, что сам с трудом говорю. – Сойдёшь с ума? Ты послал меня "думать" с температурой под тридцать девять. Ты, блять, хотел собственноручно меня добить.

– Корнеев… – с придыханием. Пальцы его сжались ещё сильнее, хотя, казалось бы, это просто невозможно, а подбородок лёг на моё плечо. – Боже, какой ты дурак. Я не бросал тебя, я…

– Ты сам дурак!

– …я знал, что в вузе рядом с тобой будет Попов, а этот умереть не даст.

– Ты ушёл, Самойлов. Кинул меня.

Я с силой дёрнул его руки, отцепляя их от себя. Видимо, благодаря фактору неожиданности Вик всё же отпустил майку, и мне удалось вырваться из его захвата, отступив на пару шагов и заглянув бывшему врагу в глаза.

Бывшему врагу.

Хм, а ведь точно. Вот теперь я уже не могу назвать Самойлова врагом. Потому что её я точно не хочу возвращать. Да пусть всё идёт к чёрту, пусть не будет этой нашей дурацкой химии, превращающей ярость в страсть. Да пусть самой ярости не будет!

– Я… – Вик сглотнул.

Проследив за его дёрнувшимся кадыком, понял я лишь одно. Да, пусть не будет ничего из прежнего, но останется хоть какая-то близость, хотя бы приятельство. Потому что теперь я не смогу выдержать нашей вражды.

Она все годы испепеляла нас изнутри, уничтожала все хорошие чувства, медленно убивала, создавая совершенно других людей. И создала. Заставила восстать, словно феникс из пепла, но с одним только условием: позабыть о ней. Даже если это заберёт последнее, что нас связывает.

– Я не кидал, Дэн. Я просил подумать. Потому что так больше не может продолжаться!

– Неужели? – хохотнул я. – А кто же тогда так быстро нашёл мне замену?

Вот на этих словах Самойлов замер. Вскинул на меня горящий взгляд, подозрительно присмотрелся, словно впервые увидел. И внезапно рассмеялся.

– Витю-уша, а чего ты ржёшь? – спросил его ласковым голоском. – Чего ты ржёшь, скотина?! – уже куда грубей.

Но он ничего не сказал, лишь в пару шагов оказался около меня и обнял. Крепко-крепко, зарываясь лицом в майку на плече и делая глубокий вдох. Так страстно и нежно, непривычно, но удивительно приятно.

– Как тебя эта квартира? – пробормотал Вик, наконец вновь обретя дар речи.

– Что?

Я даже отвлёкся от методичного отдирания рук Вика от себя, услышав такое. Автоматически оглядел коридор: светлые обои, прихожая тёмного дерева, большой комод и пара пуфов. Дверь в зал была приоткрыта, потому смог заметить большой бежевый диван и висящую над ним фотографию ночного города.

– Как тебе квартира? – терпеливо повторил Самойлов, сильнее прижимаясь ко мне.

– Ну… это… – сперва я пытался ответить, но после вспомнил, что лучшая защита – нападение: – Ты чего от темы отходишь? Самойлов, какое право ты имел мотать мне нервы, если сам нашёл себе бабу?

Вик фыркнул, слегка повернув голову, отчего его дыхание защекотало шею, и заметил:

– А я не отхожу. Спрашиваю исключительно по теме.

– И чем же связано то, что ты нашёл девку, с квартирой? – хмуро, на этот раз излишне сильно дёрнув руку Вика. Раздался неприятный звук рвущейся майки, ведь Самойлов оную так и не отпустил.

Но вдруг отстранился, заглядывая мне в глаза, и спросил тихо-тихо:

– Корнеев, ты ревнуешь?

Почему-то в словах его мне почудилась затаённая надежда. Или это была моя?

– Нихрена подобного!

Мы замолчали. Вик продолжал всё так же меня обнимать, я – даже забыл вырываться. Потому что сердце в груди стучало пойманной птицей, в горле пересохло, а руки дрожали. Да чтоб его! Даже собственное тело не слушается, когда я рядом с…

– Дэн, можно один вопрос? – Вик не отрывал взгляда от моих глаз. – Что ты всё же надумал? Ну, по поводу того раза, – он замолчал и добавил чуть резковато: – Только честно. И прямо сейчас. Ответь.

– Не приказывай! – огрызнулся в ответ, отворачивая голову, чтоб пугающе пронзительный взгляд не заставлял предательское тело ещё сильнее поиздеваться надо мной. – Ничего я не надумал. Зачем я вообще должен был думать и…

– Ты ревнуешь, – ещё раз повторил он, уже куда более уверено.

– И что с того?

– Что ты решил? – словно и не слышал моего вопроса.

– Я сказал, что не обязан отвечать!

Рыкнув, вновь повернулся к Вику и встретился всё с тем же прожигающим взглядом. Только на этот раз он был спокойней и легче, словно Самойлов не злился или действительно требовал ответа, а любовался. Всего лишь наслаждался открывшимся видом.

– Боже, плевать, я просто не выдержу, – наконец пробормотал Вик и, подавшись вперёд, невинно коснулся моих губ. – У меня ничего не было с твоей соседкой, болван. Клянусь, ничего. Лишь дела, – очередное прикосновение, чуть настойчивей. – Боже, я даже не думал, что ты решишь… – дыхание Вика сбилось, он покрывал поцелуями моё лицо, перемежая их словами, – что мы с ней… можем… Чёрт, я просто обиделся!

После этих слов он, отпустив меня, запустил одну руку в волосы и впился в губы полноценным поцелуем. И я не смог удержаться, согласно отвечая Самойлову. Столько всего было в этом… удивительно, сколь многое могут передать простые прикосновения! И страсть, и горечь, и нежность, и даже… зависимость? Наверное. Только я не мог понять чью, то ли мою от Вика, то ли его. Потому что Самойлов держал меня в своих объятиях так осторожно и бережно, словно не просто не хотел отпускать, а пытался защитить. Это смущало и радовало одновременно.

Чёрт, я сильный взрослый мужик, но его объятия заставляют расслабиться и мечтать, чтобы этот человек оставался рядом и мог за тебя постоять. Именно Вик, а не я сам.

А ещё они заставляли тело сгорать от желания.

– Самойлов, пойдём ко мне, – простонал я Вику в губы, запутывая пальцы в его мягких волосах.

– Не смогу, – прошептал он в ответ. – Здесь есть диван.

Я хотел было возразить, возмутиться, что это квартира Ксюши, что Вик в любом случае чуть ли не изменял мне с ней, что он бросил меня тогда и вообще… но получилось лишь выдавить пару невнятных слов.

– Ко… мне… – пробормотал, когда руки Вика уже стягивали с меня майку, а сам он потихоньку подталкивал к дверям в зал. – Это… её квартира… и… охх… – Самойлов как раз прикусил кожу у меня на плече и осторожно зализал место укуса. – И ты… не ответил… а-ах…

– Уже не её, – не менее тяжело дыша, ответил Вик. – И ты тоже не ответил. Что надумал? – шёпот на ухо, прикосновение губ к мочке, а после – к шее.

– Отвянь…

– Ответь.

– Трахни меня уже, а?

Самойлов замер. Самойлов замолчал. Потом крепче сжал объятия и резко выдохнул, словно его ударили под дых.

– Бля-ять, Дэн, ты издеваешься? – со стоном протянул он, набрасываясь на мои губы.

Глава 46 – Разбор полётов

Поцелуи ранили кожу, жар губ и рук прожигал до души, возбуждение волнами захватывало тело, срывая стоны с губ… А мы всего лишь обнимались, повалившись на диван. Всё происходящее казалось безумием, странным сном о мире, в котором остались лишь двое. И они упивались происходящим.

Это нельзя было назвать химией. Действительно нельзя. Это были всепоглощающие страсть и нежность, от которых сердце билось так сильно, словно желало проломить грудную клетку. Я никогда ещё так сильно не хотел кого-либо, чтобы сходить с ума от одних лишь объятий. Самойлов ломал стереотипы.

Прикосновение к шее, грубый поцелуй-укус, осторожная ласка, горячие пальцы, сжимающиеся на бёдрах. Вик предугадывал каждое желание, делал только то, что вызывало отклик в моём теле. Или же просто любое его действие заставляло меня стонать? Чёрт!

Но мне действительно нравилось: его пальцы, сжимающие ягодицы, губы, исследующие шею и грудь, запах тела – аромат кожи, одеколона и лёгкий привкус сигаретного дыма. Голову они сносили мгновенно, не хотелось думать ни о чём другом.

– Блин, секунду… – рвано выдохнул Вик, отстраняясь. – У меня смазка… в сумке…

Протестовать не было смысла, потому пришлось отцепиться от шеи Самойлова и позволить ему пройти в коридор за сумкой, придерживая спадающие джинсы. Хотя… фа-ак, эта обнажённая спина и ямочки на пояснице… кажется, от одного вида меня ещё сильнее кинуло в жар. Ррр, придурок озабоченный со сперматоксикозом!

– Ну? – вернувшийся Самойлов завис надо мной, упираясь руками о спинку дивана.

Сердце замерло в груди, а когда вновь начало биться, то стучало в тысячу раз быстрей, чем следовало бы. Боже, зачем он так смотрит?

Кажется, сегодня можно быть озабоченным придурком…

Положив руки на бёдра Вика, притянул того ближе к себе. Самойлов и не сопротивлялся, охотно делая шаг и отвечая на поцелуй. Ну что ж, продолжим банкет?

– Обещаю, я буду нежным, – прошептал Вик мне на ухо, стягивая джинсы.

– Чёрт, Самойлов, это так шаблонно, – заржал я, позволяя впрочем, избавить себя от нижнего белья. – Словно в дешёвой мелодраме.

– Ну, а твоё "трахни меня уже" напоминало сцену из порнушки, – фыркнул Вик.

– Но ты же возбудился.

Ехидно ухмыльнувшись, затягиваю Вика в очередной поцелуй, падая спиной на диван и утаскивая парня следом. Вес его тела на моём неимоверно возбуждал, хотя казалось, что дальше уже некуда. Но близость Самойлова была ещё большим оружием, чем наша химия. Забавно, но факт.

– А я люблю порнушку, – фыркнул Вик мне на ухо, в голосе его явно слышалась улыбка.

А потом были скользкие от смазки пальцы, боль и дискомфорт, сменяющиеся наслаждением. Вновь ощущать заполненность было… странно, но на удивление приятно, особенно вместе с пониманием, что с тобой рядом человек, которого ты действительно любишь. С тобой, а не с какой-то там девчонкой, которая, конечно, лучше бы ему подошла, но… её променяли на тебя. И это греет сердце, убивая всю возможную боль.

А может, я просто немного мазохист.

В неиссякаемом собственническом порыве, прикусываю кожу на шее Вика, чуть выше ключицы, оставляя видимый след. Потом ниже, на плече… Впиваюсь пальцами в его предплечья, шепчу на ухо что-то пошлое и дико возбуждающее, пытаюсь удержаться от стонов, но они всё равно срываются с губ. Самойлов движется уверенно и размеренно, его губы исследуют мои, а руки такие горячие, что обжигают. А я выгибаюсь в ответ – кожа к коже, дыхание смешивается с чужим… Не трах, не секс, а, можно сказать… любовь?

– О Бо-же… – выдохнул я, переведя дыхание после оргазма.

Вик кончил почти одновременно со мной, после пары толчков, и теперь расслабленно покоился сверху, придавив своим немалым весом и прижимая к себе обеими руками. В какой-то момент показалось, что он даже урчит, словно большой довольный кот, но, наверное, это были лишь игры разума.

– Угу… – согласно пробормотал Самойлов. – В душ?

– А полотенце найдётся?

Нашлось, ещё как, целая полка на всякий вкус и цвет. Если честно, я даже испытал некое странное садистское наслаждение, вытирая сперму совершенно чистым белым полотенцем Аксиньи. Мелочно, конечно, но всё же приятно, что смог хоть так отомстить.

Не спрашивайте, зачем. Просто… отомстить. Это была некая странная нереальная тяга, вскормленная дикой ревностью.

– Ну что, теперь поговорим? – вопросил Вик, когда я, выйдя из душа, показался в дверях зала.

– Поговорим, – пробормотал в ответ, останавливаясь напротив Самойлова.

Тот поднял взгляд, устало вздохнул и, резко протянув руку, заграбастал меня за майку да притянул к себе. Из "осторожных" объятий вырваться не получалось да и, если честно, как-то не хотелось, так что оставалось лишь удобней устроиться в его руках и откинуть голову назад, как раз Вику на плечо.

– Вот так лучше, – хмыкнул Самойлов, утыкаясь носом мне в висок. – Так на чём мы закончили?

– На том, что ты нашёл девку с квартирой, – услужливо напомнил ему.

– Ааа… Да! На том, что ты ревнуешь, – довольно.

Тёплые губы коснулись кожи, зубы слегка прикусили мочку уха, вызывая в теле дрожь. Я никогда ещё так сильно не хотел кого-либо, чтобы сходить с ума от одних лишь объятий. И я никогда ещё так сильно не любил кого-либо, чтобы в его объятиях чувствовать себя уютно.

– А я сказал, что "ничего подобного".

– Да неужели?

– Угу… – тихо, наслаждаясь тем, как Вик, словно кот, трётся щекой о мою макушку. – А потом ты пиздел, будто не нашёл мне замену в виде соседки, в чьей квартире мы сейчас, кстати, трахались.

Вик сразу подобрался, садясь куда прямее, чем раньше, потому и мне пришлось перелезать, вновь устраиваясь удобней. Пригревшись у него на плече, как-то не желал отползать в сторону и делать вид, что и просто на диване сидеть уютно. Чёрт побери, я из-за гада Самойлова весь перепсиховал за последние дни! Имею хоть сейчас право расслабиться? Особенно после недавнего умопомрачительного секса.

– Блин, я же сказал уже, что дурак, – недовольно бросил Вик. – Да, сперва, когда мы с ней столкнулись после… ну… когда я ушёл от тебя… В общем, тогда изначально хотел попросить её подыграть, чтоб ты ревновал. Мы просто разговорились и хотели друг другу помочь. Но я передумал, – Самойлов расцепил руки и, отыскав мою ладонь, переплёл наши пальцы. – Когда тогда мы разговаривали в аудитории. Потому что ты был такой…

– Больной? – подсказал ему.

– И это тоже. В общем, я просто… просто решил, что стоит ограничиться квартирой и…

Кажется, Вик ещё что-то говорил. О квартире, об Аксинье, о том, что ничего у них и не было, не заикаясь даже о вопросе, ответа на который пытался добиться от меня изначально. Пальцы одной его руки крепко сжимали мою ладонь, другой – медленно поглаживали плечо, такая ненавязчивая ласка.

И Вик говорил… и говорил… Голос его с лёгкой хрипотцой ласкал слух, словно был осязаем.

– Самойлов, ты был прав. Я люблю тебя, – пробормотал я, не удержавшись.

Вик вздрогнул, резко замолчал, ещё крепче сжимая мою руку. Казалось бы, он весь напрягся, мгновенно выходя из относительно расслабленного состояния. Плечо, на котором удобненько лежала моя голова, стало жёстким, как камень.

– Что? – тихо спросил Вик.

– Не притворяйся, – пробурчал я, попытавшись отстраниться, но Самойлов пресёк все попытки на корню. – Ты слышал. Я не буду повторять это снова…

– Корнеев! – с угрозой.

– Что?

Хотя бы извернувшись в его объятиях, заглядываю в глаза, в коих нет ни следа мнимой ярости. Тёплые карие глаза. И улыбка на чувственных мягких губах, которые так и хочется поцеловать.

– Я сказал, что ты скотина.

– Не говорил, – ещё сильнее улыбаясь.

– И гад.

Самойлов подаётся вперёд, касаясь губ лёгким, практически невинным поцелуем. Я усмехаюсь и в ответ сам чмокаю его в щёку, словно девчонка на первом свидании.

– И козёл, – очередной поцелуй, теперь в кончик носа.

Самойлов смеётся, сцепляя руки у меня за спиной и утыкаясь носом в шею. Волосы его щекочут щёку, хочется улыбаться, словно идиоту.

– Я тоже тебя люблю, – подаёт, наконец, голос Вик.

Да, влюблённому идиоту.