Текст книги "Цена за Жизнь"
Автор книги: Валерия Комарова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
– Эльфы?! А при чем тут эльфы?! Это же сказки!
– Сказки?! Значит, твой отец сказка?
– Мой отец крестьянин!
– Твой отец, мальчик, эльф. И не просто эльф – ты наследный принц Элильфиру. Ты – Альен эль Карим, наследник столичного эльфийского мира... Думаешь, я спасла бы тебя, будь ты человеком?!
– Что ты делаешь здесь? – Я отбросила воспоминания и сосредоточилась на настоящем.
Карим нахмурился и проворчал:
– А как вы думаете, Майледи? Я сорок лет таскаюсь за вами по пятам. Ваш брат дал мне понять, что, если с вашей головы упадет хоть волосок, эльфы сильно об этом пожалеют. А Майледи Изумруд добавила, что не только эльфы...
Я выругалась.
– И часто ты следил за мною?!
Эльф задрал рукав, и я охнула. На зеленоватой коже предплечья алела руна «защитник».
– Значит, ты перемещался ко мне сразу, как она вспыхивала?!
– Не к вам, Майледи, на грань. Если вы справлялись, как и было до сих пор, я не вмешивался. Но сейчас моя помощь пришлась кстати? Однако трижды за последние дни я не смог переместиться к вам. Словно вы покинули Сферу. Ваш брат беспокоится!
– Я была с Привратником. – Я покосилась на тяжело дышавшего Фикса, уже вернувшегося в привычный мне человеческий облик. – Мы были в местах, недоступных для перемещений.
– Я понял, Майледи. – Ким вздохнул, и было ясно, что он ничего не понял, но переспрашивать не стал. – Мне нужно идти. Ваш брат рвет и мечет. Что мне ему передать?
– Передай, что у него пятнадцать суток по времени Утопии. Скажи, что откладывать больше нельзя.
– А что через пятнадцать суток? – Впервые эльф проявил так запомнившееся мне по первой встрече любопытство.
– Просто передай то, что я прошу. Если брат решит известить тебя о наших планах, он это сделает. – Я махнула рукой, отпуская нежданного телохранителя. Тот пожал плечами и исчез в выстроенном с помощью кольца портале. Я потрясла головой. Как же я не заметила?! Как я умудрилась сорок лет быть связанной с защитником и ничего не заметить? Убью Руби! Сразу, как он воскреснет, я его убью!
Мы сидели на песке, словно ничего и не произошло. Словно не мы сейчас отобрали девять жизней. Меч я нашла в сотне метров. Удар заблокировал все магические способности Валеры. Его разум был опутан заклинанием – видимо, маги таки разгадали сущность моего меча. Я не стала разбираться с этой проблемой сейчас, да и не смогла бы. Может, напарник был в состоянии мне помочь, но просить его об очередной услуге почему-то не хотелось. Перед глазами все еще стояли серебряное сияние десятков глаз, когтей, шипов и клыков и бесформенная, не похожая ни на что черная масса – несформировавшийся ночной кошмар.
– Ты забрал Ключ? – наконец спросила я у Фикса...
– Да, – коротко выплюнул он и отодвинулся.
Я пожала плечами. Что ж, сам виноват. Дело в том, что он не мог не почувствовать то отвращение, которое вызвала во мне его трансформация. А что он хотел? Чтобы я умилилась?
– Ты считаешь меня чудовищем? – Фикс зло усмехнулся. – Что ж, ты недалека от истины. Но задумайся вот над чем: ты сердишься, когда тебя судят по человеческим меркам, а я чужак даже для Сферы.
– Неважно, Фикс. – Я закрыла глаза. – Неважно, не объясняй. Мы лишь партнеры, возможно, друзья, но ты не обязан открывать мне свои страшные тайны. Я не могу понять лишь одно – твои слова об Изначальном. Что ты имел в виду, когда говорил о душе Изначального?
– Силь, – он покачал головой, и голос его смягчился, – я передал тебе знание этого языка, когда трансформировался. Сделал это невольно, пьянея от вновь обретенной на мгновение силы, даже не силы – ее отголоска, призрака. Я называл тебе свое имя...
– Фьиэксен, – я закусила губу, – но оно ничего не означает...
Он хмыкнул:
– Это звучит слитно, а пишется тремя рунами – «Фьи» – «эке» – «сенн».
– «Начало» – «душа» – «свобода», – машинально перевела я. – Изначально свободная Душа?
– Нет, Силь, не так. Душа Изначального, обретшая свободу.
– Не понимаю.
– А что тут непонятного? Даже у людей Бог триедин а ты считаешь, что Творец единственный, кто приложил руку к появлению Сферы. Творец лишь треть единого существа, которое зовется Изначальным. Он – Сила Изначального, обретшая свободу. Летописец – Знание... Я же Душа.
– Значит, ты?! – Я вскочила на ноги. – Ты...
– Не совсем так. Изначальный сотворил Сферу. Затем его Знание занялось временем и мудростью, Сила – сотворением жизни, а я бездельничал. Я же рассказывал тебе эту историю.
– Угу, только забыл упомянуть что Творец не просто твой соратник и друг, а часть тебя.
– Не меня – Изначального. Я свободная Душа, но не сила.
– Но тогда ты можешь спасти Драконов! Ты можешь остановить войну!
– Нет, Силь. Я ничего не могу. Я истратил последние крохи магии давным-давно – остались лишь воспоминания, да тело. Соединившись с остальными частями, я обрету свою магию вновь, но Фьирильсен ушел, и я не знаю, как вернуть его. Нас двое в Сфере – не трое, и мы не можем ничего сверх обычных фокусов, которые под силу даже людям.
– Что ж, буду утешаться тем, что знакома с третью Бога.
– Утешайся.
– Вот и буду!
– Силь...
– Фикс?
– А у нас есть время выпить?
– Время выпить есть всегда, – философски пожала я плечами. – Что будем отмечать? Или ты собрался устроить поминки по нашим молодым жизням заранее?
– Фи! Твои потуги на юмор забавны. Разве у нас нет поводов порадоваться? Мы с тобой молодцы – за двое суток одолели трех элементалов и восьмерых магов, увидели главное сокровище Сферы, Книгу Книг, и завладели Ключом Врат Сферы. Это ли не повод?!
– Знаешь «Лесную Поляну», это в эльфийской зоне Тропы?
– Туда? Ты уверен? Там же собирается одна молодежь Сотворенных. Мы там будем словно белые вороны!
– Думаешь, нас попробуют выгнать?
– Только не говори, что ключевое слово «попробуют»! Фикс, давай лучше в «Золотое Древо», там замечательные пирожные.
– Не думал, что ты сладкоежка. Что еще я не успел о тебе узнать за два тысячелетия?!
– Ну, я ненавижу кофе, юбки и своего братца, играю на гитаре и никогда не знаю, как на меня подействует тот или иной спиртной напиток.
– Напиток... – в его голосе прозвучали мечтательные нотки, – что ж, в таком случае сегодня попробуем узнать это вместе. Может, найдется в меню «Древа» что-нибудь такое, что заставит тебя переменить мнение относительно наших отношений.
– У нас нет никаких отношений!
– Ты не сказала «и не будет»!
– Не придирайся к словам, и вообще, мы идем или нет?!
– Да идем, уже идем. И все же ты не сказала этого, значит, все возможно!
– Фикс, как ты меня достал, не будь ты бессмертным...
– Ты бы зацеловала меня до смерти?
– ФИКС!
Глава 15
ПРЕДАВШИЕ И ПРЕДАННЫЕ
– Мы скоро нападем. Все уже готово. А ты колеблешься или решился?
– Не знаю... Они моя семья. Мне не нравится то, что они сотворили с человеческими детьми, превратив их в своих слуг, но Драконы не так плохи, как вы пытаетесь меня убедить.
– Ты все еще любишь ее...
– Люблю...
– Но она считает тебя низшим. Она никогда не ответит на твои чувства!
– Но...
– Вот, – он вырвал один из золотистых щупов, заменявших волосы, и вплел в густую гриву демона, – этот локон позволит тебе видеть все в истинном свете. Найди ее, поговори с ней. И тогда ты примешь решение...
Мы сидели за одним из общих столов в уютной эльфийской таверне. Я всегда любила бывать здесь, эльфы славились своими поварами. Никогда не понимала, откуда в них эта страсть к приготовлению изысканной пищи, сами-то они могли питаться даже святым духом. Изи создала самый совершенный в своей всеядности организм. Гибрид кошки, растения и гуманоида, зеленокожие красавцы питались продуктом фотосинтеза, а когда солнечного света не хватало, становились свирепыми хищниками. Нет, все же по части сотворения жизни у сестрички нет и не было равных, по крайней мере среди Драконов. Ее детки были cамой живучей расой Сферы и самой многочисленной после людей.
Но я сейчас не о происхождении остроухих. Я об эльфийской кухне... Фикс с изумлением наблюдал за тем, как я поглощаю заказанную гору пирожных. Сам он ограничился бокалом легкого вина и парой печений, которые, впрочем, все еще дразнили мой взор. Разрываясь между желанием добить собственное лакомство и попробовать чужое, я даже на миг остановилась. Видимо, поняв мои намерения, Фикс быстро отодвинул свою тарелку, так что она оказалась вне пределов досягаемости для моих шаловливых ручек.
– Итак, что дальше?
– У нас пятнадцать суток по времени Утопии. Я уже отправила брату весть о том, что все хорошо. Он созывает Совет. Не знаю, до чего они там договорятся, но это уже и не столь важно. Я вижу исход.
– Значит, у нас всего пятнадцать суток. И чем ты собираешься занять их?
– О, дел много. Нужно подготовить все для того, чтобы пророчество, которое я оставлю, свершилось. Печати не падут сами по себе, кто-то должен разбить их. Хотя нет, не так, через десяток тысячелетий магия сама разрушится, но ждать так долго не входит в мои планы.
– И что ты задумала?
– Рубиус придумал шутку, достойную даже тебя. Он оставит несбыточную надежду, что Печати можно разрушить. Он создаст легенду об Ищущих Мира. Но никто, кроме Дракона, не сможет воспользоваться Ключами, никто не сможет дойти до конца.
– И?
– Ищущие Мира пройдут по Тропе, я вижу это, и я сделаю так, что они дойдут и сломают Печати.
– И в чем же месть, Силь?
– Ищущие Мира найдут лишь войну. Последнюю войну в горниле которой сгорят предавшие нас дети.
– Это злая шутка, Силь. Не по нраву она мне. – Фикс покачал головой.
– Зато я посмеюсь и мои братья и сестры. Пройдут века, и мы рассмеемся в лицо своим убийцам.
– Не нравится мне все это, – вновь покачал головой Фикс. – Как бы эта шутка не обернулась против тебя самой!
– Ну почему ты не можешь меня понять!
– Почему? Я не понимаю, откуда в тебе эта жажда возмездия. Откуда она?!
– Я бог этого мира. Вы, сотворившие нас, оставили Сферу. Теперь боги мы. Люди породили нас, мы отражаем их представления о высшей силе. Их боги не прощают предательства.
– Силь... Какая же ты все-таки дурочка. Ты так и не повзрослела. Все возишься в песочнице.
– Не тебе судить.
– Не мне, ты права. А кому же?
– Лишь я себе судья, и никто больше.
– А это уже мания величия.
– Кто бы говорил.
– Хватит занудства. Ешь свои пирожные и мечтай о мести. – Он нахмурился: – А я-то, наивный, полагал, что знаю тебя. Верил, что ты одумаешься! Ну зачем тебе все это? Спаси своих братьев, засни вместе с ними и жди, как буду ждать я!
– Ищущие Мира соберутся вместе, когда настанет срок, – упрямо продолжила я. – Их будет семеро. Они дойдут и сломают Последнюю Печать, и обретут силу, чтобы сломать остальные. И этой силой буду я.
– Силь, – он застонал, – ну почему ты не слушаешь меня!
– Я слушаю, слушаю. – Отправив в рот первое из вновь заказанных пирожных, я закрыла глаза и отдалась ощущению кислой сладости, тающей на языке. – Ты сам твердил, что невозможно изменить то, что уже записано в Книге Книг. Так чего же тебе волноваться! Ты же думаешь, что у меня ничего не выйдет.
– Думаю... я так думаю. Я в этом уверен. Лишь Изначальный мог управлять волнами времен, не под силу это даже Летописцу. Но я боюсь. Я слишком хорошо знаю тебя, Силь, и я боюсь, что у тебя может получиться. Мне ведь известна та история об идеально нежизнеспособном организме...
Я поперхнулась, а Фикс продолжал:
– ... я многое вывел из нее. Ты как странный гений, ошибающийся в самых легких задачках, но вмиг щелкающий «трудные орешки». Чем сложнее для других, тем легче для тебя. И я боюсь, что невозможное для тебя – как дважды два... Я боюсь.
– Почему тебя это так волнует, Фикс? – Я растерянно возила руками по столу, пытаясь нащупать салфетку. Фикс усмехнулся и протянул мне искомую тряпочку.
– Потому что два века назад Летописец сделал новую запись. Запись обо мне. Я отдал бы все, чтобы эти строки исчезли, но твоя месть станет тем источником, из которого родится новая страница истории Сферы.
– Ты погибнешь? – Во мне боролись противоречивые чувства. Я ждала ответа, зная, что он все равно ничего не изменит. Фикс сделал свой выбор, когда согласился помочь мне.
– Нет, – чуть помедлив, сказал он. – Я не погибну.
– Тогда и говорить не о чем, – отрезала я и попыталась сменить тему: – И вообще, кто-то собирался меня спаивать? И где обещанные коктейли, от коих я должна проникнуться к тебе великими чувствами и прочей чепухой?
– Сейчас будут, – грустно улыбнулся он. – Но я сомневаюсь, что вы, Майледи дай Драгон, способны проникнуться чувствами хоть к кому-то. Я начинаю думать, что вижу в тебе то, чего нет и не было, да и не могло быть в Драконе.
– И что же ты видишь?
– Кого, Силь. Кого... Я вижу в тебе человека...
– Ох, только не надо всей этой метафизической чепухи! У меня от нее уже голова пухнет!
– Ладно, не буду, пей коктейль, вон его уже несут, и не думай о словах старого глупца.
– Ты разочарован во мне?
– Чуть-чуть. Я думаю, что месть удел слабых духом, а тебя я всегда считал сильной.
Я молчала.
– Ты не передумала? – внезапно спросил Фикс. – Насчет того, что можешь дать мне?
– Для этого я слишком мало выпила, – слабо усмехнулась я, все еще прокручивая в голове его слова. «Месть удел слабых духом»... Что ж, может, и так, но я сделала свой выбор давно.
– Что с тобой? Ты словно ушла куда-то далеко.
– Я думала о том, как сложилась моя жизнь после смерти. Я ведь знала, Фикс. Всегда знала, что однажды продам душу за возможность развернуть русло Великой Реки. Я видела это там, стоя посреди разрушенного храма несуществующих богов. И Рубиус знал. Наверное, я всегда ненавидела себя за то, что не взвалила эту ношу на его плечи. Ведь выбор был... Был... Отдать ему дар видеть и знать. Оставить себе что-нибудь менее опасное. Но я ошиблась в выборе.
– Все будет хорошо, Силь. Все будет хорошо...
Я растеклась по стулу и глотком опустошила четвертый из принесенных бокалов. Во всем теле разлилась легкость, в голове поселилась благословенная тишина. Я чувствовала себя почти счастливой.
– Ты знаешь какие-нибудь красивые баллады, Фикс? – спросила я.
Оборотень пожал плечами.
– Я не Дарш, но что-то могу. Как, впрочем, и все бессмертные. Это у нас в крови – мы слышим музыку Сферы, мы слышим ее голос. Кто-то, как Дарш, способен становиться этой музыкой. Кто-то просто бездумно повторяет услышанное.
– Спой мне.
– Здесь?
– А почему нет? Или ты не способен совершить подвиг ради своей прекрасной дамы?! Быстро же ты отступаешь! А кто-то распинался о зависти к рыцарям!
– Хорошо, хорошо, но это первый и последний раз! Я позорюсь только ради тебя!
Он жестом подозвал официанта и тихо обменялся с ним парой фраз. Тот кивнул в сторону барда, который, восседая на высоком стуле, наигрывал печальную эльфийскую мелодию, услаждая слух посетителей. Минуту они спорили, но в конце концов эльф сдался. Что ж, Фиксу сложно отказать, если не сказать – невозможно. Это-то я в нем и люблю.
Но вот чего я не могу понять, что он хочет от меня. Ему не нужен секс, лишь любовь. Но кому, как не ему, знать, что для бессмертных это чувство запретно. Я люблю многое в нем, но не его самого. Хотя нет, я вру... последнее время я часто вру, даже сама себе. Я люблю его просто потому, что люблю. И полюбила его в тот момент, когда вышла из портала и увидела мальчишку, увлеченно спорящего с одной из задержавшихся душ. Глупо.
А Фикс тем временем занял освободившееся место и вложил в ладонь эльфу пару монет в благодарность за одолженную гитару. Он размял пальцы и пробежался по струнам, пробуя инструмент. Было заметно, что он не привык к эльфийской пятнадцатиструнной гитаре, но через пять минут он уже свободно наигрывал тихий мотив.
Я уткнулась подбородком в ладони и смотрела на него. Что ж, остается надеяться, что он безголос настолько, что это затмит все прочие замечательные качества. Соблазн сказать ему, что мое мнение изменилось, был слишком велик.
...Рен уревай дегорен сет пероу.
Рен варед, порен виг дерр...
Он пел на языке своего родного Изначального мира. Он пел для меня и обо мне.
... Ты держишь в руках судьбы мира.
Ты важен, напыщен и строг.
Ты знаешь все тайны Вселенной.
Кто ты? Ты конечно же Бог.
Проблемы людей непонятны
Еще бы! Они ж не твои!
Их просьбы глупы и невнятны,
Зовешь про себя их – «рабы».
Для тебя они словно дети:
Неумны, низкорослы, слабы...
Охраняешь создания эти,
Хоть они безнадежно глупы...
Ты считаешь – вполне справедливо,
Что твой дар бесполезен порой,
И всегда отвечаешь гневливо,
Когда кто-то сравнит их с тобой.
И они ничего не умеют,
Чего бы не умел и ты сам,
И часто безумно наглеют,
Призывая тебя к чудесам.
Но вглядись... есть чему поучиться:
Они могут прощать и любить,
За любимого заступиться,
Ненавидеть, искать и дружить...
Скажешь – можешь и ты это?
Разве было в твоей судьбе
Хоть одно безумное лето,
Отданное счастью, любви, луне?
Скажешь – ты этого просто выше?
И не нужно это тебе?
Знай же – поцелуй под дождем на крыше
Куда круче Земли в руке...
Да, ты можешь любить, я знаю,
Но не ты – человек в тебе,
И, безбожно людей презирая,
Ты завидуешь их судьбе.
И однажды, задохнувшись от боли
Одиночества тысяч лет,
Ты найдешь в себе силы признаться
И в зеркало посмотреть.
Что увидишь ты там? Человека
Того самого, что презирал.
Того самого, что в счастье том
Благодарность тебе кричал...
Да, открытие будет жестоко,
Но со временем, счастливым тебе,
Ты порадуешься умному богу,
Что открыл человека в себе... [14]14
Стихи Марии Кисляковой
[Закрыть]
Он отложил в сторону гитару и поклонился. Ответом ему было молчание.
– Что, я так плохо спел?! – ухмыльнулся он.
– Убирайся! – Эльф вырвал из рук Фикса гитару. – Убирайся, чужак. Ты не нужен здесь, ты здесь лишний.
Фикс широко улыбнулся. Фикс смеялся над собой, над своей наивностью. Я чувствовала, как внутри у него поселилась горечь. «Чужак»... Он был частью существа, создавшего Сферу, но чужим ей.
– Ты замечательно спел, – внезапно вырвалось у меня. Бросив на стол пару золотых, вытащенных из межпространственного кармана, я повернулась к эльфу:
– Вы, Сотворенный, оскорбили меня, не поприветствовав должным образом. Будьте уверены, король и моя сестра, Изумруд дай Драгон, будут извещены о том, что вы оскорбили Дракона и Привратника.
Оставив побелевшего эльфа разевать рот в судорожной попытке выдавить из себя извинения, мы шагнули в портал. Интересно, откуда во мне эта мелкая мстительность? А мелкая ли она? Этот эльф, сам того не понимая, ударил Фикса по самому больному месту, можно сказать, наступил на любимую его мозоль...
– Все так сложно... – Мы шли по пустынной набережной одного из человеческих миров. – Все так запуталось. Я уже не понимаю, что чувствую и чего хочу. Я уже не понимаю, кто я.
– А кем ты хочешь быть?
– Умным богом, – усмехнулась я. – Тем самым, что однажды нашел в себе человека.
– Так почему ты сопротивляешься этому? Я никогда не мог понять вас, Драконов. Вы люди, обретшие силу богов, но искренне отказываетесь от своего происхождения от своей сущности. Придумали для себя нелепую сказочку о том, что вы иные, не те, новые личности.
– Потому что это больно, Фикс. Быть человеком слишком больно. Я не отказываюсь от человека в себе, просто не хочу вновь умирать...
– Но ты выбрала смерть. Ты пожертвовала своим миром и своим народом ради жизни одного ребенка.
– Я не хочу говорить об этом. Могу сказать только – ты не поймешь, почему я готова уничтожить миллионы, но не могу пожертвовать жизнью этого конкретного Сотворенного.
– Почему же, пойму. Это та самая любовь, которую ты отрицаешь.
– Та самая. – Я упала на мраморный парапет и закрыла глаза. Свежий морской бриз взметнул мои волосы и принес с собой соленый запах свободы и ночи. Внизу шумели люди, радуясь какому-то празднику. Гремела музыка. Сияли мириады огней.
«Я свободен... – скандировали сотни голосов, подпевая музыкантам, – ... словно птица в небесах...»
А свободна ли я? Веками я задавала себе этот вопрос. Свободна ли я от оков, сковавших мой выбор? От оков ненависти к людям, а значит, и к себе? За полвека я многое поняла. Я повзрослела, совсем чуть-чуть, но повзрослела. Фикс был прав, я была ребенком, заплутавшим в темном лесу своих страхов. Мы все дети. Все – Драконы.
– Почему так, Фикс? Почему мы? Почему такая власть попала в наши неумелые руки? Мы ведь жестокие дети, дорвавшиеся до силы. Наши игры причиняют боль, но нам все равно. Мы поверили в свое всемогущество и в результате забыли, что смертны. Мы забыли, что мы – не боги.
– Ты спрашиваешь у меня? – Он сел рядом и откинул в сторону пиджак. Сейчас он выглядел словно один из студентов, пришедших на концерт – растрепанный, в джинсах и мятой рубашке. Он менял одежду в мгновение ока, уже даже не задумываясь. Фикс был своим в любом мире, среди любых существ. Многоликий, он, тем не менее, всегда оставался самим собой. А я? Какая я на самом деле? Только ли избалованный, помешанный на самой себе ребенок? Может ли быть, что почти три тысячелетия жизни не оставили никакого следа в моей душе?
– А у кого еще мне спрашивать? – хмыкнула я. – Кто-то недавно хвастался, что породил Драконов. Уже отказываешься от своих слов?
– Я не породил Драконов, я дал людям свободу, а Сфере димагию. А Драконы появились сами по себе. И ты не права насчет злых игр, вы принесли в Сферу и множество прекрасных, неповторимых вещей. Вы создали странные, не похожие ни на кого народы. Люди многих миров познали Сферу благодаря Тропе.
– Но наши дети ненавидят нас.
– Они молоды, они жаждут свободы. Жаждут власти. Таковы все смертные. И люди таковы, не только Сотворенные.
– Но где? Где мы ошиблись? Почему Время решило, что наш срок истек?
– Кто я, чтобы ответить на твой вопрос? Я не Время. Я не Изначальный. Я могу лишь предполагать, и то лишь с большой долей вероятности. Сфера очень молода, она такой же ребенок. Вы были ее сверстниками, ее наперсниками, ее спутниками. Но она взрослела, а вы нет. Вы не хотели брать на себя ответственность, не хотели отвечать за свои поступки. Она ждала. Терпеливо, веками. Но вы не одумались.
– Я хочу повзрослеть, Фикс. – Я повернулась к нему и улыбнулась. – И, когда мы встретимся вновь, я стану иной. Мы встретимся через две тысячи лет и вместе поведем полки в битву. Последнюю битву Сферы, в которой погибнут недостойные.
– И ты считаешь это взрослением?! – Он нахмурился. – Ох, Силь. Я бы поверил в то, что ты выросла, если бы ты отказалась от мести, а так...
Он рассерженно махнул рукой. Я же злилась и ничего не могла с этим поделать. Меня бесил этот покровительственный тон, словно Фикс разговаривал с неразумным младенцем. Не знаю, что на меня нашло...
– Считаешь, что ребенок способен на такое?! Ухватив Фикса за плечо, я заставила его повернуть голову и впилась в его губы поцелуем. И все замерло – затихла музыка и гомон людишек, погасла праздничная иллюминация. Во всем мире остались лишь мы. Звезды светили для нас, ветер пел... для нас...
Я слышала стук его сердца, чувствовала мятный привкус губ и тепло, исходившее от его тела. Секс... Он давал облегчение, давал удовлетворение, но это накрывшее меня с головой ощущение не было желанием.
«Люби меня...» – просило это странное существо, пришедшее из невообразимых далей, из мира, где все было иначе.
«Секс и дружба – все, что я могу предложить», – соврала я ему. Соврала, он это только что понял. Демон, я любила этого безумца! Хорошо хоть мысли он читать сейчас мои не может, и так слишком многое я позволила ему понять.
Нет, хватит думать о вечном! Прекрати, Силь! Какая к демонам разница, что я чувствую к нему. Сейчас и здесь он рядом, а остальное не имеет значения. Две тысячи лет пройдут, и мы встретимся вновь. Мы изменимся, не знаю, останется ли эта ниточка, которую я только что протянула между нами, целой.
Внезапно я почувствовала, как его сердце, только что бившееся в такт с моим, вздрогнуло и пропустило удар. Я оторвалась от его губ и побледнела. Ужас стоял в кошачьих глазах. Он смотрел через мое плечо. Я обернулась, зная, что... кого увижу...
– Силь... – то ли вздох, то ли крик сорвался с губ Веза. Он стоял, инстинктивно вытянув вперед руку, словно защищаясь от чего-то, словно не в силах поверить. – Силь...
Ему было больно, было больно и мне. Золотые руны, связавшие нас, пылали, просвечивая даже сквозь плотную куртку демона. Он чувствовал себя преданным и ненавидел меня за то, что я предпочла ему кого-то другого. Я должна была любить его, я принадлежала ему, а тут какой-то неизвестный. Еще одна игрушка... Игрушка, сумевшая добиться того, чего Вез жаждал всю жизнь – моей любви.
– Вез... – выдохнула я, попытавшись отодвинуться от Фикса, но тот подхватил меня и перебросил к себе на колени. Руки сомкнулись на моей талии. Что он творит, о Создатель, что творит этот идиот?! Разве он не видит?!
– Ты теперь предпочитаешь людей, Силь? – Хриплый голос Веза заставил меня вздрогнуть. Было стыдно, больно и неуютно под взглядом его золотых драконьих глаз. Я чувствовала себя предательницей. А благодаря нашей с ним связи я ощущала, что такое быть преданным.
– Замолчи, щенок, – внезапно подал голос Фикс. – Замолчи, когда разговариваешь со своей матерью.
– Не лезь в чужие дела, человек, – холодно бросил в ответ Вез, даже не потрудившись скрыть презрение. Я напряглась... Неприятности... Грядут неприятности, отсохни мой хвост!
– Фи...
Он прервал меня, ссадив со своих колен и встав.
– Я и не лезу, – вполне миролюбиво склонился в поклоне Фикс, – в чужие дела. Это ты пришел не в то время и не в то место да еще решил изобразить рогоносца, заставшего жену в постели с дворовой собачкой. Ты посмел повысить голос на меня, посмел оскорбить свою мать.
– Она мне не мать, – прорычал Вез. Волна трансформации накрыла его, стирая маску человечности. Демон припал к земле, оскалив клыки. Его золотистые крылья разметались по асфальту лужицей магии и света. – Она моя. Моя!
– Везельвул! – почти закричала я. – Прекрати немедленно! Я не вещь, я не человек, чтобы принадлежать кому-то. Я – Дракон, и, если ты не перестанешь устраивать скандалы, я могу забыть, что ты мой приемный сын.
– Понимаю... – Фикс усмехнулся, глядя на нас. – Сын любит мать, мать не замечает сына. Вам бы человеческих психологов послушать – это типичный случай...
– Заткнись! – рявкнули мы с Везом хором. Фикс хихикнул и вновь стал серьезен. Он шагнул к демону и посмотрел на него сверху вниз. Инстинкты Везельвула кричали ему об опасности, но ярость затмевала голос разума, Ему хотелось стереть в порошок человека, осмелившегося перечить ему.
– Скажи, маленький демон, чего ты хочешь добиться этим представлением? – Фикс склонил голову набок, рассматривая принявшего боевую стойку демона словно музейный экспонат – сухо, оценивающе, без тени страха или волнения.
– Уйди с моей дороги, человек, – прорычал Везельвул. – Она моя, моя и только моя. Никто не вправе отнимать ее у меня.
– Фьиэксен, – я закрыла глаза, уже зная, что совершаю ошибку, но альтернативы не было, – вбей в моего сына хоть каплю разума, раз он не хочет прислушиваться к словам. Только не убивай. А ты, Вез, запомни этот урок и никогда больше не суди, не разобравшись в ситуации. Это мой последний урок тебе, я не хочу больше видеть тебя.
Сердце сжалось, но поступила я правильно. Я не могу исправить то, что так и не смогла стать ему матерью, не могла повернуть время вспять. Но и любить меня я ему позволить больше не могла, ненависть же станет отличной заменой. Пусть он радуется гибели Драконов, пусть живет дальше без боли и сожалений. Разве не таков мой долг – сделать сына счастливым?!
– Ты уверена, Сильвер? – Фикс обернулся. – Ты уверена в том, что хочешь именно этого?
Он имел в виду совсем не драку, и мы оба это знали.
– Да, – с трудом выдавила из себя я, – это единственно верный выбор.
Вез зашипел, и вокруг него вспыхнули руны. Он выпрямился, и когтистая рука взметнулась к лицу Фикса. Тот, казалось, и не думал уклоняться. Лишь в последний момент он перехватил запястье Веза и сжал до хруста в костях.
– Ты думал напугать меня ЭТИМ? Ты считаешь ЭТО силой?! – прорычал-прозвенел голос Привратника. – А теперь, маленький демон, я покажу тебе, что такое настоящая мощь и настоящий страх.
Он перехватил вторую руку Везельвула и без усилий поднял его над землей. Я почувствовала, как ярость Веза исчезает и ее сменяет неуверенность, замешанная на испуге. Я отвернулась, но продолжала смотреть... смотреть глазами сына. Я хотела чувствовать то же, что и он. Наверное, это утонченная форма мазохизма.
... зеленые человеческие глаза вспыхивают, и Тьма заполняет их, я тону в ней, в этой бездне...
... этого не может быть, не может быть... не мо...
... тихий шуршащий голос звучит в этой страшной пустоте:
«Ты понимаешь, что такое вечность? Ты понимаешь, что такое свобода? Понимаешь, что может скрываться внутри самого обычного тела? Эта бездна – я... И ты поднял на меня руку...»
Тысячи огней-глаз вспыхнули в непроглядном мраке, и вновь зашептал голос:
«Ты никто и ничто по сравнению со мной, как ты мог даже вообразить, что справишься со мной. Уходи, маленький демон, уходи и никогда больше не приближайся к Силь».
Фикс отбросил Везельвула в сторону, словно нашкодившего котенка. Он презрительно сплюнул:
– Убирайся, маленький демон, и больше никогда не бросай вызов Смерти. Я не люблю этого и никогда не проигрываю.
Взгляд Везельвула метнулся ко мне. Была в нем какая-то скрытая надежда, просьба. Я чувствовала его, но не оборачивалась.
– Уходи, Вез, – Мой голос прозвучал глухо и устало. – Я давно объяснила тебе, что ты лишь орудие. Необходимость в тебе отпала, мне больше не нужно быть рядом. Однажды я выполню свое обещание, выполню любое твое желание но сейчас уходи. Уходи и не пытайся приблизиться ко мне.
Я почти видела, как золотое сияние в его душе гаснет, уступая место мрачно-кровавому сгустку. Что ж, я добилась своего. Только вот этого ли я хотела?!
Вез шагнул в портал и исчез. А я медленно обернулась к Фиксу.
– Он возненавидел тебя и Драконов, – констатировал Привратник. – Ты сама захотела этого. Ты сама столкнула его с обрыва.
– Так будет лучше, – слабо улыбнулась я. – Меньше пятнадцати суток, и Утопия погибнет. Его не должно быть там. Он не должен страдать по мне. Он не должен прожить жизнь ради мести за Драконов. Он не виноват ни в чем.
– Силь, вот теперь я верю, что ты не ребенок. И, чтобы ты там ни говорила, он будет помнить не ту Сильвер, что отбросила его как ненужную вещь, а Ольгу, свою мать. Он поймет, когда все закончится. Он поймет, что все эти слова были сказаны ради него самого. Он поймет, что ты его любила.
– Фикс, обними меня. Просто обними. Помоги мне забыть его взгляд...
Его руки обвились вокруг моих плеч. Я уткнулась носом ему в ключицу и зарыдала. Я плакала о своем мире, о своих братьях и сестрах, о маленьком демоне, который только что потерял все, во что верил. А еще о том, что я сама потеряю, только что обретя...
