Текст книги "Klim's Clan (СИ)"

Автор книги: Валерий Скворцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Но...

– Не бери в голову! А вот у меня проблема с нашим контрактом – это да! Отчего-то дядя Женя совсем не обрадовался, что мне удалось его подписать. Сильно ругался по телефону и сейчас срочно возвращается в Москву. Обещал мне большие неприятности.

– А как ты ему объяснил? Как удалось подписать без его участия?

– Пока не углублялся ни в какие объяснения. Когда приедет, скажу, что нашёл двойника – актёра. Он же мне сам по телефону раз десять подтверждал, что контракт нужно подписывать! Какого чёрта?!

Отец в сердцах ударил кулаком по подлокотнику. Клима очередная неприятность ещё более погрузила в мрачные мысли – он хотел было подчиниться уверенному «не бери в голову», но теперь видел, что его собственные нехорошие предчувствия имеют свойство сбываться, несмотря на такую же отцовскую уверенность всего два дня тому назад. Клим не стал напоминать, что изначально считал затею с двойником дяди Жени провальной. Ему вдруг стало одиноко – все его близкие занимались исключительно своими делами, и поддержки при всё нарастающем чувстве опасности ждать было неоткуда. Отец сейчас накачается коньяком, а завтра не свет – не заря Климу надо ехать, чтобы возвращать старый облик Ольге, которая помешана на молодости. А понять, на чём помешана её дочь, вообще невозможно – кажется, что мысли в голову Варваре сами по себе. Климу захотелось стать маленьким, чтобы его опекали и защищали, но ему вдруг открылась пугающая истина, что теперь даже отец ведёт себя, как ребёнок, которого заботит какая-то бумажка, какая-то полная ерунда на фоне той громадной опасности, что грозит всей семье.

Клим перед сном пытался полистать рукопись, но в его нынешнем состоянии она казалась полной абракадаброй. Он дрожал под одеялом, не в силах согреться, пока не провалился в липкий сон. Разбудил его будильник. Клим, как сомнамбула, одел школьную форму и, даже не позавтракав, отправился к Варваре и Ольге. У метро он купил цветов – в качестве маскировки: кто заподозрит оборотня в тщедушном мальчишке с букетом? Родственницы, по обыкновению, встретили его в пижамах. Варвара фыркнула, глядя на цветы. На что Клим спокойно заявил:

– Надо придумать другое место для наших встреч. Можно у нас дома или ещё где-нибудь. Про мою стычку с местной шпаной уже написали в газетах, так что меня могут узнать.

Родственницы недоверчиво таращились спросонья – видимо, смысл сказанного до них ещё не доходил. Тогда Клим усадил их за стол и помог вернуть старую внешность Ольге – всё прошло быстро и довольно рутинно. Он не стал выслушивать жалобные стенания двоюродной бабки по поводу вновь обретённого старого тела, а отправился в школу. Когда издалека послышались звуки жизнерадостных детских песен, а число крутящихся под ногами детишек – нелепо причёсанных, с цветами и в плохо сидящих пиджаках и платьях, – достигло апогея, Клим почувствовал прилив тошноты. Этот якобы праздник был сейчас нелепым и несвоевременным. Однако, оказавшись среди своих одноклассников, которые толкались, много и глупо шутили, смеялись и смотрели друг на друга ясными ещё, блестящими глазами на загорелых лицах, он вдруг, наоборот, стал видеть все свои переживания по поводу охотников на оборотней дурным сном. Ему захотелось подольше оставаться в этом умиротворяющем водовороте детской суеты. Тут было безопасно.

Клим обнаружил рядом с собой Наташку Сорокину – вначале даже не узнал её из-за загара, выбеленной чёлки и роста – за лето она здорово вытянулась, и теперь он видел на уровне своих глаз мочку её уха. Ещё была видна длинная загорелая шея, которая к тому же интересно пахла. Клим чувствовал себя лучше и намного уверенней от такого соседства. Внезапно что-то отпихнуло его от столь успокаивающего объекта – одноклассник Фролов ввинчивался между ними. Фролов был атлетичен и элегантен – на нём красовался далеко не детский костюм с пижонским красным платком, высунутым из нагрудного кармана. На шее у него, пусть и набок, но сидела такая же красная бабочка в белый горох. Фролов был законченной звездой школы, победителем олимпиад и сыном какой-то «шишки». Эта звезда уже начала что-то развязно говорить Наташке, но Клим внезапно озверел от его наглого отпихивания. Он ухватил Фролова на плечи и развернул в обратную от Наташки сторону. И, хотя тот был крупнее Клима, толчок застал его врасплох – он повалился на других одноклассников, а Клим победно занял своё место рядом с заветной шеей.

Их классная руководительница тут же оказалась рядом – она зашипела что-то невнятное и ущипнула Клима за предплечье. Он только разобрал, что нужно будет остаться после уроков. Уроки были на редкость скучными – казалось, что утреннее оживление их совсем не касается. Учителя выглядели ошарашенными, но старались бодриться, ученики шёпотом обсуждали свои летние приключения. Фролов активно игнорировал Клима – он подсел к Наташке Сорокиной и непрерывно шептал ей что-то на ухо, коварно усмехаясь. Клим пытался отвлечься от этого неприятного зрелища, но от речей про перспективный план занятий, рефераты и доклады сводило скулы – голоса учителей превращались в однообразное жужжание среди пыльных лучей бьющего в окна солнца. Клим ожидал прослушать такое же жужжание от классной руководительницы, входя после уроков в её логово – кабинет биологии. В отличие от утра у неё здорово покраснел нос – она чихала и ругала цветы – ими были завалены две первые парты. Как только Клим вошел, она поспешно высморкалась, сморщила лицо и бросила:

– Что, Веселков, решил открыть сезон дуэлей? Прямо с первого сентября? Уж если так начинаешь год ты... – а ты у нас – не из буйных, вроде...

Клим решил про себя, что просто будет кивать, выглядеть насупленным, а под конец раскается в содеянном. Он и сам себе удивлялся, зачем напал на Фролова – видимо, теперь, после французского лагеря, драки перестали казаться ему пугающим и неприемлемым средством. Классная руководительница тем временем снова чихнула, но продолжила, несмотря на брызнувшие слёзы:

– Оно тебе надо? Я всё видела: вы там из-за Сорокиной сцепились – но ты же понимаешь, что у тебя нет шансов?

Клим удивлённо поднял брови – кажется, на классную руководительницу действовал не только аллерген. Возможно, в учительской уже успели поднять бокалы за начало учебного года, поскольку она продолжила в том же ключе:

– Нужно ставить себе посильные цели – тогда есть шанс их достигнуть. Я понимаю, у вас переходный возраст, нужно внимание девочек, но Сорокина – это же не твой уровень!

– А какой мой уровень? – с вызовом спросил Клим, забыв про заготовленный сценарий.

– Тихие, умные девочки. Вон их сколько! Ёжики должны водиться с ёжиками, а львы – со львами... вернее, львицами...

Клим вспыхнул, но вдруг передумал спорить. К тому же у классной руководительницы начался очередной рецидив – она чихнула семь раз подряд. Клим в это время вспомнил про свой разговор в лагере с крупной польской девушкой – тогда он вёл себя так же и тоже предлагал смириться со своей судьбой. Как Агнешке не быть канонической Дюймовочкой, так и ему не быть спортивным и богатым Фроловым, которым должны доставаться красивые Сорокины – вот что ему втолковывает классная руководительница. Ей положено говорить совсем другие вещи, но из-за аллергии и, возможно, алкоголя у неё проснулось вдруг желание «научить ребёнка настоящей жизни». Полгода назад он бы принял такие наставления с благодарностью, счёл бы их признаком собственного взросления, но сейчас Клим чувствовал, что уже перерос подобные тухлые истины. И дело даже не в его секретных способностях, которые на время забылись. Клим теперь твёрдо знал: он, хотя толком не умеет, но сможет, если нужно, драться. И пусть он не готов ещё представлять себя львом, но и ёжиком быть не намерен.

Дома всё оказалось плохо – когда Клим вернулся, отец уже сидел в кресле и пил свой коньяк. На расспросы он не отвечал, а только махал на сына рукой. Клим заперся в своей комнате и принялся штудировать рукопись – пока было время до разговора с Лин. Он пытался найти, где речь идёт про трансформацию внешних предметов. Перелистав рукопись два раза, Клим начал отчаиваться, пока не вспомнил, как растворилась мокрая одежда во время превращения в дядю Женю. То есть они с Варварой смогли своим воображением повлиять на эту самую одежду. Клим нашёл нужное место в рукописи, но там не оказалось ничего нового, никаких подробностей. Тогда он стал двигаться по строчкам в обратном порядке, ища что-нибудь про воду. И нашёл: «Велеть вещам можно только вологим» – так и есть: трансформировать вещи можно, только намочив их. Дальше следовала фраза, которая когда-то поставила Клима в тупик: «Суета по поводу древ и камней должна проходить через голову». Следуя смутному подозрению, Клим схватил со стола металлический сувенир – миниатюрную Эйфелеву башню – и попытался вообразить, будто она плавится в руках, превращаясь в шар. Убедившись, что ничего не получается, Клим сбегал в ванную и намочил башню из-под крана. Вода стекала по металлу, но капли кое-где держались на поверхности, поэтому вещь можно было условно считать мокрой. Затем Клим прижал её ко лбу и снова представил шар – пальцы немедленно ощутили изменение формы. Клим одёрнул руку и посмотрел на ладонь: башня пусть и не стала шаром, но заметно деформировалась. Он запрыгал вокруг себя и шёпотом завопил от восторга – рукопись, действительно, оказалась очень и очень ценной.

Медальон замигал зелёным, хотя на часах было без пяти минут. Войдя на сайт, Клим увидел окно с непонятной надписью – поскольку ничего другого не нашлось, нажал на него курсором. И тут же увидел Лин – в плохом разрешении, в какой-то полутьме, с большими наушниками на голове, но, определенно, это была Лин. Она улыбалась ему и махала рукой:

– Привет, Клим.

– Привет! Рад тебя видеть.

– Как же давно этот лагерь был у нас с тобой... Мне сказали: тебе нужно помочь.

– И мне сказали тоже. Просто я никого ещё из своего клана не нашёл, а ты, говорят, преуспела...

– Ну, нашла двоих. Отец таким особенным оказался – жаль, что не мама, с ней было бы проще. А отец пять лет как от нас ушёл, ещё одну семью завёл, так что, когда мои братья и сёстры подрастут, да ещё новые отцовские – нас тут целая армия получится! – Лин рассмеялась, а Клим испытал что-то вроде ностальгии – по тем временам, когда с этой вьетнамской девочкой они усиленно тренировались, а она вот так же смеялась по любому поводу.

– Так поделись опытом, как ты отца вычислила? – Клим понимал, что его слушают ещё и невидимые кураторы, поэтому он должен проявлять должную по его легенде любознательность.

– Да просто маму спросила, не было ли у нас в семье кого-либо со странностями. Она сразу на отца указала – тот даже в тюрьме сидел, когда чужие товары на рынке забрал. Мама рассказала, что ему это удалось, потому что его спутали с настоящим хозяином. Я тогда сразу поняла, кто у нас в семье особенный...

На этих словах Лин покрутила головой по сторонам и понизила голос почти до шёпота, сжав торчащий из наушников микрофон в ладошках. Веллингтон предупреждал, что она выходит на связь из какого-то клуба – пока Клим с ней разговаривал, на заднем плане шастали разные люди.

– Что за косоглазая цыпочка?! – внезапно громыхнуло над головой – там возвышался довольно пьяный отец. Клим выключил свой микрофон и ответил:

– Во Франции в лагере познакомились – теперь, как видишь, практикуем французский. Если не сложно, дай нам поговорить... наедине.

Отец помахал рукой Лин и оскалился – та помахала в ответ. Хорошо, что она не знает русского. Отец нехотя вышел за дверь, а Клим снова включил микрофон:

– Это мой отец – извини его: он пьяный, потому что неприятности на работе.

– Да всё в порядке!

– Он засудить меня грозится! – отец снова появился в двери. – Давай превратим меня во льва, я ему башку оторву, и пусть меня судят – но только, как льва!

Клим пытался отключить микрофон, но не был уверен, что успел сделать это вовремя. Тогда он прижал руки к груди, изображая извинения, и помахал Лин рукой. Потом выключил связь. Отец тем временем полностью ввалился в детскую и с размаху уселся на кровать. Он совершенно пьяным движением потёр лоб, потом принялся икать и говорить одновременно:

– Оказывается, хитрый дядя Женя... Ик! ...узнал, что контракт будет липовым... Ик! ...но ничего мне не сказал, а просто смылся, дабы не объяснять причин. Источник у него, видите ли, конфиденциальный!

– Ну, а ты что ответил? – спросил Клим.

– Я? А что мне отвечать? Приезжал же Евгений Борисович собственной персоной, даже контракт сам подписал – графологи подтвердили, что там – его подпись. Так что пусть теперь доказывает, кто это вместо него выезжал за рубежи нашей родины по его паспорту!

– Пап, что ты наделал?!

– А что? – отец изобразил пьяное удивление.

– Если такие детали всплывут в прессе, нам с тобой – конец. Мне буквально вчера наглядно показали, что куда меньшие инциденты становятся известными в Лондоне уже через пару дней. Ты не мог замять это дело?

– Сын, чего паникуешь? Я тут в лучшем случае потеряю всё, а в худшем – ещё и должен останусь, а ты опять про какой-то Лондон толкуешь. Они там, в этом Лондоне, плевать на нас хотели!

Отец поднял вверх палец и так замер. Климу стало жалко его, себя, весь мир, который, кажется, сошёл с ума. Отец тем временем повалился на кровать – всё с так же вытянутым пальцем, – и захрапел. Клим не мог двинуться с места – он просто не знал, что ему делать дальше. Прежний мир с его бестолково-праздничным началом учебного года и надёжными, как стена, родителями стремительно разрушался. Новый, такой опасный мир пока ещё оставался на экране компьютера и в почти забытой далёкой Франции. Клим застрял между этими мирами, в сумрачной непонятной зоне. А тем временем медальон снова замигал. Клим покосился на храпящего отца, после чего перебрался с ноутбуком в гостиную. Когда на экране появился юноша-куратор, Клим заговорил первым:

– Я не смог договорить с Лин, потому что отец помешал...

– Да я про другое хотела поговорить, – Робин напомнила, что к ней надо обращаться, как к женщине. – Сегодня в одной социальной сети выложили фотографию. Там изображена девушка – точная копия известной бразильской фотомодели. Автор утверждает, что это – не монтаж. Да! Автор – из Москвы. Я сейчас пришлю тебе несколько файлов – не узнаёшь там никого?

Клим дрожащими руками открыл файл и увидел на фото Ольгу – она на голову возвышалась над другими людьми, а на заднем плане виднелся один из фонтанов ВДНХ. Подпись гласила: «Приколитесь: двухметровая Адриана Моралес в Москве». На другой фотографии имелся крупный план той же Ольги, а рядом – видимо, та самая Адриана в оригинале. Обе – на одно лицо. Красным кружком на их шеях были обведены три родимых пятнышка – опять же идентичной формы. Ну, и почему его бестолковые родственницы не могли выбрать фотографию кого-нибудь менее известного?! Клим молчал и одновременно понимал, что своим молчанием всё больше и больше выдаёт себя. Наконец, Робин произнесла:

– Клим, всё очень серьёзно. Не знаю, что у вас там происходит на самом деле, но, похоже, мне придётся срочно вылетать в Москву. Если вы можете завтра собрать на сеанс связи представителей вашего клана, то соберите. Если ещё не уверены, зовите обоих родителей. После этих случаев люди Баумана точно приедут к вам – потому что во французском лагере был только один мальчик из Москвы, и именно в Москве вдруг началась повышенная активность оборотней. Я же вам говорила о трёх косвенных признаках...

– Я... приведу отца, – хрипло ответил Клим и выключил компьютер. Затем вскочил и шёпотом завопил, чтобы выбросить из себя сжимающий сердце страх. Его затягивало в трясину, а представители его клана только стояли вокруг и даже подталкивали его всё глубже и глубже. Достали! – Клим начал избивать спинку кресла – оно с грохотом повалилось. Клим сел на пол и обхватил голову руками.

– Ты чего шумишь? – в гостиную с трудом шагнул отец.

– Пап, завтра нужно съездить на дачу. И Ольгу с Варварой с собой взять.

– Зачем?

– Надо, пап! Мне только что сказали, что на днях по мою душу приедут охотники на оборотней. Если где-то ещё засветится твоя история с контрактом, то приедут уже через пару часов.

– Что за...?

– Пап, не надо вопросов – иди и проспись. Все вопросы сможешь задать завтра – более авторитетным людям, если мне не веришь!

Как только отец всё же отправился спать, Клим набрал телефон Варвары и объяснил ситуацию. Та вскрикнула:

– Блин, действительно, Адриана Моралес – а я всё думала, отчего лицо мне кажется знакомым?

– Завтра в девять утра приходите с матерью к метро – мы вас на машине захватим. Возьмите вещей хотя бы дня на два-три. Продукты брать не нужно – они тяжёлые, купим что-нибудь по дороге...

– Клим, – осторожно произнесла Варвара, – а ты не сильно паникуешь?

– Может, и паникую. Но, когда убедишься точно, будет уже поздно.

Глава 10 «Война»

Отец с утра был хмурым. Не помогли и две чашки крепчайшего кофе, и шипучие таблетки от похмелья. Он никак не выражал своих эмоций, а просто задавал вопросы – где, мол, и когда надо быть? На какое время брать сменные вещи и наличные? Клим и так был не в своей тарелке, а тут ещё непривычная послушность отца. Хорошо, что список вещей был уже готов.

Когда выходили из подъезда, Клим огляделся – никаких подозрительных людей или машин. Ночью похолодало – на листве, траве и кое-где на асфальте виднелась белёсая роса. Солнце ещё не показалось над домами, и было непривычно тихо – даже вороны не каркали. Клим поёжился и попросил отца включить в автомобиле отопление.

Ольга была в своём старом облике, поэтому отец секунда на десять замер, её рассматривая. Она уселась на переднее сидение, а Варвара с огромным баулом – назад к Климу. На девушке была мохнатая кофта, надетая на короткую майку – увидев оголённый живот, Клим снова поёжился, хотя автомобиль уже основательно прогрелся. После приветствия все молчали. Как только выехали на загородное шоссе, Ольга повернулась к Климу:

– Ну, рассказывай!

Тот пересказал свой вчерашний разговор с Робин – больше для отца, поскольку не сомневался: Варвара матери уже всё донесла. Также поведал про Баумана и про свою стычку со шпаной.

– А про случай, когда вы помогали Костику, ещё в газетах не написали? – саркастически спросила Ольга.

Повисла напряженная тишина. Сейчас, после рассказа Клима страх промелькнул в глазах всех его родственников – даже колючий взгляд отца в зеркале заднего вида несколько раз панически дёрнулся. Внезапно зазвонил телефон, и все вздрогнули. Отец переключил свой мобильник на громкую связь:

– Слушаю!

– Константин Андреевич, это вы? – проскрипел старушечий голос.

– Да, Любовь Львовна, слушаю вас, – когда отец ответил, Клим, наконец, узнал старушку – вахтёра из их подъезда. – Что случилось?

– Да тут к Климушке друзья приходили, чтобы вместе в школу пойти. Так я не пустила, сказала, что вы уже уехали. А они спросили, в какой школе Климушка учится. Странно, думаю, как же они вместе в школу собирались идти – новенькие, что ли? Решила, вот, вам на всякий случай позвонить...

– Спасибо, что позвонили – мы разберёмся. До свидания, Любовь Львовна!

И снова повисла тишина. Подтверждение, что странные и непривычные страхи начинают сбываться, подействовало на всех угнетающе. Первым пришёл в себя отец Клима – он нажал на телефоне вызов, но на громкую связь не стал ставить, а прижал аппарат плечом к уху:

– Светик, извини, что так рано. Мы с Климом на даче, а ты домой пока не возвращайся... Нет, потом всё объясню. Просто приезжай на дачу!... Ну, не телефонный разговор! Давай, пока, целую!

– Блин, что за страхи?! – внезапно взорвалась Ольга. – Мы же оборотни, в конце концов! Поменяем внешность – кто нас найдёт?

– Мам, – встряла Варвара, – они про нас с тобой ничего не знают...

– Пока не знают, – ответил Клим. – Я вас искал месяц, они найдут за неделю. А с новой внешностью где жить? Документы будут недействительны, соседи опять же... Вот вам, Ольга Сергеевна, как жилось с новой внешностью? Зачем вы попросили старую вернуть?

– Да, проблемы бывают...

– Давайте не торопиться, – подытожил Клим, – а поговорим для начала все вместе с лондонскими оборотнями – может, они что-то умное подскажут. Только я им тоже не особо верю...

– Почему? – Ольга опять повернулась назад.

– Не знаю – предчувствие какое-то. Им ваша рукопись нужна. А вот сами они – какие-то ненастоящие: слишком красивые, слишком правильные.

– Клим, у тебя определенно синдром неудачника – сделай себе красивую внешность и не парься, – буркнула Варвара.

– Не в этом дело – слишком уж много внешнего лоска. Не могу толком объяснить, но лучше вам всем, пока не засветились, внешности чуток перед сеансом связи подправить – мало ли чего...

Варвара фыркнула, а взрослые промолчали – похоже, паранойя Клима была для них заразной. На даче стоял старенький компьютер, интернет пришлось долго налаживать. Клим только через полчаса смог направить запрос на сеанс связи, после чего усадил всех в круг, чтобы поменять внешность. Он настоял, чтобы никто не выбирал «звёзд» и прочих известных личностей. Выбрали внешности случайно попавших в кадр людей на смартфоне Варвары. Вчетвером всё происходило на редкость быстро и эффектно – отец обратился секунд за пятнадцать в молодого парня с длинными волосами, причём он сам несколько раз вскрикивал от удивления, когда ясно чувствовал «надевание» чужой мыслеформы. У него вообще это была первая метаморфоза, поэтому после неё он прилип к зеркалу, то и дело дёргая себя за длинные волосы, вскрикивая «ёшкин кот!» и зачем-то подпрыгивая.

Потом все разбрелись по дому. Женская половина компании устроилась у телевизора. Отец Клима своей странной подпрыгивающей походкой проследовал в подвал и оттуда чем-то гремел. Сам Клим набрал в туалете ведро воды и отнёс его в свою спальню. Потом нашёл во дворе кучу увесистых вещей – кирпич, кусок железной трубы, берёзовое полено. Клим по очереди макал их в ведро и подносил ко лбу. Вскоре его окружала странная коллекция: кирпич в форме шара, кривой блестящий меч и большая красная подушка – странность последней заключалась в том, что в неё было превращено полено. Изменение цвета и материала шокировало Клима – он долго ощупывал подушку, не в силах поверить, что такое возможно. Видимо, не зря он сейчас прогуливает школу – как минимум, современная физика много в чём оказалась не права. Тем временем замигал зелёным медальон.

Робин снова привела Веллингтона – сегодня он был в каком-то чёрном балахоне, скрепленном на груди брошью с неизменным блестящим бриллиантом. Клим уже привычно испытал досаду за столь карнавальный наряд. Тем временем Робин с Веллингтоном дружно удивились неожиданно большой компании, которую он привёл.

– Что они говорят? – толкнула его в бок одна из девушек – кажется, это была Варвара.

– Робин, Артур! – обратился к лондонским собеседникам Клим. – Не все мои родственники владеют французским, поэтому я вынужден им переводить – нет возражений?

– Нет, конечно. Итак, я понял: у нас всё же возникли проблемы.

– Да, сегодня мы успели выбраться из дома буквально за полчаса до нежданных гостей. Хотели получить совет, как действовать дальше?

– К сожалению, протокол тут стандартный: смена внешности и всех документов. Вам придётся бросить всё своё имущество, которое можно отследить по именам – недвижимость, банковские вклады, автомобили...

Клим перевёл – его отец немедленно чертыхнулся. Веллингтон заметил эту реакцию – он грустно усмехнулся и продолжил:

– Нужно выкинуть ваши мобильные телефоны и не пользоваться кредитками, не звонить близким друзьям – хотя бы первые полгода... Понятно, что это – очень сложно, и в Европе мы бы смогли оказать вам поддержку, но в России у нас совершенно нет никаких контактов. Робин планировала вас навестить – мы постараемся передать через неё наличные. Новые документы вам придётся сделать самим...

– Чушь какая-то, – пробормотал отец Клима, – какая опасность может быть при снятии денег в банкомате? Никто не успеет так быстро добраться до него...

– Они контролируют все уличные камеры... – так же шёпотом ответил Клим.

– Это у них в Европе камеры везде – не то, что в нашей деревне.

Веллингтон вежливо ждал – видимо, решил, что возникли сложности с переводом. Потом спросил:

– Вы находитесь в достаточно безопасном месте? Оно не связано с вашими именами?

– Связано – это наша дача.

– В таком случае у вас не больше суток, чтобы оттуда выбраться.

Потом слово взяла Робин – она очень многословно повторила примерно то же, о чём только что сказал Веллингтон. Клим переводил, но уже сам не сильно улавливал смысл. Неожиданно взяла слово Варвара:

– Переведи им: всё, что вы советуете – это убегать и прятаться. Разве мы не можем дать им отпор? Мы же – оборотни, разве нас не должны бояться?

Веллингтон снисходительно улыбнулся:

– Чем вы дадите отпор? Они готовы к вашим метаморфозам, у них есть оружие, которое позволит им справиться с любым человеком или зверем – в кого бы вы ни обратились. Охотятся же люди на волков и тигров. К сожалению, ваши способности в такой ситуации не дают ровно никаких преимуществ. Вы можете отстреливаться, но для этого не нужно быть оборотнем...

– У меня есть оружие, – вставил отец Клима.

– ...Вам лучше освоить превращение в существ, которые будут иметь хоть какое-то преимущество при побеге – в птиц, например, или змей, если окажетесь в каких-нибудь узких коммуникациях. Вас уже четверо, поэтому совместные тренировки должны дать быстрый эффект. Если бы вас было пятеро, и вы свили бы пентаграмму из рук, то ваши силы возросли бы в десятки раз – таким способом мы делаем профессионалов из новичков за пару часов.

– Извините, – Клим обратился к Веллингтону, – а как они охотятся? Есть данные, как именно им удаётся захватывать оборотней?

– Как обычных зверей – выстреливают шприцами со снотворным или оглушают электрошокером. Самая обычная охота.

– Как быстро они доберутся до наших родственников? Их могут интересовать те, в ком нет генов оборотней?

– Доберутся до всех – думаю, за два-три дня им будут доступны нужные адреса. У них есть тест крови – обычно хватает примерно полчаса, чтобы определить, оборотень перед ними или нет. Обычные люди им не интересны, но ваших близких родственников могут использовать, как заложников, так что лучше их тоже обезопасить... На самом деле, мы уже сообщили вам всё, что необходимо знать в подобной ситуации. У нас осталось немного время на оставшийся вопрос – удалось ли отыскать следы уникальной техники вашего клана?

– К сожалению, один из нас сам обнаружил свою особенность, двум другим сообщили уже мы, – Клим упорно скрывал существование рукописи.

– Жаль, очень жаль. Тогда прощайте – будем ждать от вас новостей. Ну, и удачи вам всем! – Веллингтон отключился.

Ещё минут десять никто не говорил и не двигался с места. Наконец, отец Клима воскликнул:

– Давайте вернём мою обычную внешность, а то я собственных рук пугаюсь!

После обратной метаморфозы отца (Ольга отказалась возвращаться) всех прорвало – говорили одновременно и не слушая друг друга. Отец по телефону торопил мать с возвращением. Варвара спорила с Ольгой, можно ли им вернуться домой за вещами и документами. Клим дождался, пока все выговорятся и обессилят. Только после того, как он убедился, что будет услышан, сказал:

– Сейчас нужно пообедать, а потом предлагаю немного потренироваться. Думаю, что Варвара права: сколько бы мы не бегали, в какой-то момент придётся обороняться. И у меня есть пара идей. Кажется, наши лондонские друзья всё же недооценивают способности оборотней!

Когда скромный обед из яичницы с помидорами был съеден, Клим начал тихим голосом:

– Я тут изучил рукопись, которую вы все видели, и понял несколько интересных вещей. Во-первых, мы можем менять не только своё тело, но и вещи вокруг себя, – Клим выразительно положил перед собой шарообразный кирпич – Варвара тут же принялась катать его правой ногой по полу. – Во-вторых, есть способ мгновенной метаморфозы. Правда, он болезненный. Вы также знаете, что мы можем объединять и наши усилия, и наши тела. Если всё это сложить, получается, что мы способны превращаться не только в волков и тигров, как говорил Артур Веллингтон.

– Да, ещё мы можем превращаться в слонов! – съязвила Варвара. – Только все вместе потянем килограммов на триста – то есть в слонят! А кирпичные шары – это идеальное оружие против охотников на оборотней!

– Подожди, крупное существо – это уже преимущество, – остановил её отец Клима.

– Его всё равно усыпят! – буркнула Варвара.

– Я на самом деле хотел попробовать сделать для такого условного слона броню, которую не пробьёт обычное оружие, – смущённо продолжил Клим. – Ну, раз мы можем трансформировать предметы...

– Так, нормальная идея! – поддержал его отец. – Давай учи, как это сделать.

Клим притащил ведро воды и показал фокус, превратив шарообразный кирпич в некое подобие шлема. Причём он сам не мог понять, из какого материала получился новый предмет. Шлем пошёл по кругу – все молчали, но только сейчас молчание почему-то не угнетало. Клим находил или хотел видеть отблеск надежды на лицах своих родственников.

– Смотрите, – он снова взял слово. – Шлем не возвращается в свою обычную форму. Если бы я придумал себе внешность, – не взял бы готовую мыслеформу, а именно придумал, – то она бы рано или поздно вернулась бы в прежний вид. Но внешние предметы, как видите, остаются в придуманной форме. А теперь смотрите – это уже не кирпич. Больше похоже на пластик или металл какой-то. Значит, что можно менять не только форму, но и сам материал. И это – вообще жесть!

Варвара окунула в ведро стакан, который стоял на столе, и прижала ко лбу. Стакан побелел и поменял форму. Варвара разжала пальцы и поставила обратно на стол чашку с котёнком на боку. Обернувшись к остальным, она пробормотала:

– Не могу без любимой чашки...

– То есть нам не нужно возвращаться ни за какими вещами домой! – воскликнула Ольга. – А новые документы так тоже можно сделать?

Клим, смущенно улыбаясь, развёл руками:

– Думаю, при должной тренировке и воображении...

Отец вышел во двор и вернулся с десятком поленьев в руках. Высыпал их на пол посреди комнаты. Следующий час все только и делали, что окунали поленья и подносили ко лбу для очередного превращения. Ольге время от времени помогала Варвара, хватая за руку или прижимаясь лбом к мокрому предмету с обратной стороны. Клим приходил на помощь отцу. Правда, совместные усилия приводили к большим уродствам, и скоро комната наполнилась нелепыми вещами. Они были настолько нелепыми, что их было жалко снова трансформировать – все дружно над ними смеялись, и это здорово поднимало дух. На журнальном столике были выставлены в ряд: гнутый и покрытый каким-то скользким мехом мобильный телефон, бургер ядовитого фиолетового цвета, уродливая женская сумка с огромным сверкающим логотипом известного модного дома.