Текст книги "Пионер всем ребятам пример (СИ)"

Автор книги: Валерий Вычуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Но пока ужас, поругание и измена делу предков предстояли только в теории. Старенький автобус, пыхтя, вёз нас на линию Маннергейма. Военно-патриотическая экскурсия ожидалась весьма интересная. Финские доты, которые разрушались только морскими орудиями. Прелестная природа Карелии, которая прелестна и в местах недавних боев. Тёплая дружеская компания. Вовка, Димка,Галочка и наше большое и строгое начальство, пионервожатая Вера Михайловна. Шофер рассказывал анекдоты, Верочка смеялась, иногда поглядывая на меня. Галка, вполне оправившись от вчерашнего конфуза, назло коварной разлучнице, вовсю флиртовала со мною. Ох и будет мне вечером от Верки. Одними укусами за ухо и царапаньем спины не обойдусь.

Камень, гранитные валуны, взорванные доты. Двадцать лет строили горячие финские парни. Строили хорошо и оборонялись отлично. Но против лома нет приема. Большая Россия с большой натугой, но разгромила-таки упрямых финнов.

Ребята смеялись, баловались, не особо и смотрели на величественные развалины. Что поделаешь, дети войны, война им и их предкам пуще горькой редьки надоела. Воинские парады и ракеты одна другой толще еще не вошли в обиход. Всё впереди.

Галочка пристроилась меня щекотать по голой спине. Пару раз получила от меня по рукам, но не унималась.

– Федотова! Сиди смирно. Чего ты ёрзаешь, словно комаром за попу укушенная?

– Подумаешь. Твою толстую попу ни один комар не прокусит. Шипела Галька и нарочно пару раз ущипнула меня. Ревность, ревность, вкус особый на устах твоих, о страсть. Две девицы, словно кобры, покусают только всласть. Вроде где-то я читал. Очень поучительный стих.

Вообще, девочки не очень ответственно отнеслись к мероприятию. Затеяли было собирать цветочки на местах былых боев. Экскурсовода слушали невнимательно. Мальчишки те больше интересовались оружием и кто кого. Когда узнали, что мы все-таки победили, потеряли интерес и тоже стали глазеть по сторонам. Бедная Вера Михайловна.

Меня заинтересовало, что там, под двухметровой толщей бетона. Неужели защитники бетонной крепости все извлечены и похоронены. Не похоже. Мы и своих то не очень хороним. Вон там, под почти неповрежденной бетонной стеной?

В сплошной темноте я каким-то третьим чувством увидел лежащий у амбразуры дзота скелет. Веселая улыбка мертвеца, полуистлевшая одежда и в ножнах у пояса финский нож. Отличной сохранности нож.

Прости меня, погибший воин, тебе этот нож не понадобится. А мне может пригодиться. Где бы его спрятать? Галка захватила с собой корзиночку со съестными припасами. То, немногое, что? не засветившись, мы могли с собою взять. Под бутербродами с баклажанной икрой и парой засохших шпротинок я и спрятал свой трофей. Представляю, как будут потрясены пацаны. Или не говорить им?

Родной лагерь и родной малосъедобный обед, как мы ждали тебя. Мы съели его со скоростью света, мы на удивление устали. Многих укачало. И тихий час на этот раз все восприняли с облегчением. Галя долго не понимала, зачем я отнимаю у неё её корзиночку. Только потом согласилась, поверить мне на слово. Всё-таки с хорошей лисичкой мне повезло познакомиться.

Финку я спрятал на моем ледяном складе. Если Галочка её обнаружит, что-нибудь ей совру. Заточено старое оружие было на удивление. Если я захочу еще кого-то убить, лучше оружие не придумать. А много кого неплохо бы убить. Того же директора, пока черт не поправился и опять не припёрся к нам в лагерь. Старшую пионервожатую, чтобы не мучила мою Верочку и меня, грешного. Список можно и пополнить. Был бы человек, говорят, а за что его повесить, всегда можно придумать.

Напрасно я размышлял на такие нехорошие темы. Во сне мне привиделся всё тот же директор, злой и толстый. Лежал он в палате для особо важных персон. Не персональной, делил её с каким-то полковником. Сейчас спорил с полковником о государственных делах. Что народ распустился, и при Сталине всё же порядка было больше. Оппозиция режиму Никиты Кукурузника жила и действовала, болтала и копила злобу.

Эх, зарезать бы тебя, свинья такая, думал я во сне, прикидывая, как достаю из тайника острую финку, как….

Подъем. Слава богу, подъем. Я чуть его не убил!

Полдник. Ватрушка и копченая курочка, которую я достал словно фокусник, из никуда и тут же поделился с Галей. Зная теперь её происхождение, я не мог оставить лисичку без спецпитания. Как она бедная выдерживала на нашем ужасном лагерном рационе. Наверняка бегала в лес и кормилась подножным кормом. Интересно, а мышей, лягушек, ела? Когда я попытался у ней спросить, то получил по затылку. Видимо питание оборотней, тайна сия велика есть.

Уйти в лес в одиночку, имея такую странную подружку, практически невозможно. Но у меня получилось. Уход в место, куда девочка не сунется по определению и появление не на привычной лесной полянке. Я попробовал и получилось. Наш островок оказался в пределах досягаемости моих способностей. У берега был пусто. О чем-то беседовали чайки, поклевывая чью-то дрянь на берегу. Скоро и им спать. Их режим дня строго завязан на восходах и заходах солнца. Прибрежные голуби тоже не проявляли активности. Ни души, так хорошо, что даже страшно. Сорока девятилетний мужик в теле четырнадцати летнего мальчишки, зачем ты попал в этот мир? Что ты в нем хочешь делать?

По всем правилам жанра сейчас из леса должен выйти дедушка, то ли травник, то ли лесник, а то и леший. Станет расспрашивать, как я на островке очутился. Попытается мне помочь, а то и наоборот. Заколдует, уволочет в лес, превратит в неведомо что.

Нарвать что ли цветов, здесь росли очень красивые цветы. Подарю Верке, а если Галька перехватит меня на пути, пусть лисичка нюхает цветочки. Не только же курочек она любит.

– Ой, какие красивые цветы. Тебя Боря зовут, да?

Не Вера, не Галя. Девочка, у которой я украл пачку печенья в первые дни моего пребывания здесь. Идет откуда то. Веселая, немного вспотела. Да, она же спортом занимается.

– Ты спортом занимаешься, Боря?

– Да так, не очень. Каратэ немного занимался, но после того, как головой ударился, не до каратэ мне сейчас.

И правда, в новом теле, после длительного перерыва. Не каратэ у тебя будет, юноша, а срам один. Школа Шотокан, ха,ха.

– Это так интересно Боря! Каратэ! Можно, немножко нам покажешь? Ну самую малость.

Девочка глядела и буквально пронизывала меня взглядом. Активная блондинка с прекрасными голубыми глазами. Тебе что друг, твои подруги надоели? Утихомирил я себя. Смотри, плохо начинаешь, Смирнов.

– Ну пожалуйста Боря, покажи!

С меня не убудет. Смогу сам убедиться, что каратэ теперь не мой вид спорта. Да и к чему оно мне теперь, каратэ?

Блондиночка потащила меня в клуб и познакомила со своими спортсменами. Как ни странно, самбо в нашем пионерлагере занимаются в основном девчонки. Четыре девочки, считая блондиночку и пара парней. Один высокий и неуклюжий, явно подходит больше для классической или волной борьбы. Силы немерено, но реакция замедлена.

Выясняются интересные вещи. С каратэ у меня и вправду теперь большие проблемы. Но удар резко усилился. Причем с моей нетренированной рукой, рукой, которая, по идее, теперь ни кирпичи не сможет ломать, ни стволы деревьев крушить. Однако, хорошо я сдерживался. Бедняга амбал сел на попу после одного единственного моего легкого удара. Нет, каратэ это не наш метод, хорошо, что его впоследствии запретили.

– Боренька, ну давай еще попробуем, просит блондиночка.

– Анечка, говорю, ну ведь видишь, что это не подходящий вид спорта для пионерлагеря. На что у вас парень здоровый и сильный, даже ему плохо было. Нет, как бы нам не получить неприятностей от начальства.

Услышав о начальстве, Анечка блондиночка завядает и больше меня не просит. Мой визит произвел сильное впечатление на сильных мира сего, спортсменов самбистов. Законный вопрос вертелся у всех на языке: как же ты, такой сильный и ловкий, схлопотал кастетом от обычного хулигана? Но ребята промолчали, не стали меня спрашивать.

Глава 20

Один единственный цветок, спасенный мной из лап блондинки, стоял на Верином столе. Она расчесывала волосы и глядела на меня.

– Такие цвета знаешь, где растут? На том острове, где ты меня в первый раз соблазнил. И чего тебя понесло со старухой ласкаться? Думаешь, не вижу, как к тебе эта малолетка лезет. Чуть не в штаны лезет. Это на глазах у пионервожатой!

У Верки, похоже, нервный срыв. Она сердито бросила расческу на стол.

– К детям не ревнуют. Жаль, что здесь нет большого зеркала, посмотрела бы на себя. Красавица. Фигура чудесная, лицо тоже очень симпатичное. Это мне надо тебя ревновать. Уйдешь к какому-нибудь пионервожатому, а мне слезы лить, а потом и вправду малолетками заняться.

– Вот и занялся бы. Всё равно ведь расстанемся. Я тебе не пара. Когда вырастешь, я буду уже старуха, страшная и седая.

– Это в двадцать четыре года. Верка, ты сегодня не с той ноги встала.

– Нет с той!!

– Тихо, тихо… Услышат. Иди ко мне…

Скандал опять пришлось тушить в постели. Не то, чтобы моя любовница очень скандальная натура. Но видимо и вправду очень меня ревнует.

– Хоть бы стихи мне почитал, герой любовник. Девкам своим, небось, читаешь.

Выдает она в перерыве. Привстаю на постели, пытаюсь вспомнить что-либо поэтическое. Двадцать лет не приходилось вспоминать. Моим подругам требовались не стихи, а хорошо оплаченные поездки на Мальдивы и вкусный ужин в ресторане в Дубае.

Сначала читаю моей дурочке Бродского, потом что-то из Ахматовой. На строках Цветаевой, “Идешь на меня похожий…”, слышу сладкое сопение. Заснула. Стихи не для неё, моей Верочки. За это я тоже её люблю.

………………………………………………………………………………

Затевать эксперименты с лисой небезопасно, может и укусить. Но меня неудержимо тянуло попробовать. Первое моё предложение, выступить на вечере в роли настоящей лисы и решать арифметические фокусы, в смысле, тявкни лисичка, сколько будет дважды два. Это предложение обошлось мне в четыре укуса, по два на каждое ухо. Оказалось, что оборотням выступать с цирковыми фокусами не только запрещено, но и считается постыдным, чуть ли не проституцией, моральной дискредитацией светлого облика оборотня, мифического существа, тотемного и священного существа.

Второе предложение прошло полегче. Отправиться вместе со мной в перелет до ближайшего населенного пункта. Пройтись по главной улице, уже в человеческом облике, возможно, посетить магазин. И обратно домой, Галка уже снова лисою. Девчонку человека я боялся, что не смогу осилить.

– Боюсь Боря, просто боюсь. Как вспомню, как ты меня туда-сюда кидал, как в реке топил. Нет, Боренька не могу. Умру от страха.

Так и отказалась.

Уже ставшие регулярными пикники с закусками мы решили проводить недалеко от лагеря. В случае чего, позовем на помощь, сказал Вован. Лучше не звать на помощь, подумал я. Лучше быть начеку и незваных гостей успеть встретить не с голыми руками. Ограбленная Финляндия плакала, не досчитавшись уже не одной, а двух копченых куриц. Бутылки с кока колой стали у нас привычным питьем. Неплохо кстати, но хорошо в меру.

– А всё-таки наши конфеты лучше. Опять сообщал патриотичный Вован.

Галька хихикала, обгладывая куриные косточки во второй раз. Как я не заметил в ней лисьей повадки, удивлялся я про себя. Ведь типичная лиса…

“Грянем мы дружно песнь удалую за пионером семью боевую…” Напевал Вован. Я тоже подтягивал:

“Сегодня праздник у ребят. Ликует пионерия. Сегодня к нам пришел в отряд Лаврентий Палыч Берия..”

Ребята такой песни не слышали. Сик транзит глория мунди. А давно ли Лаврюша был самым популярным самцом среди всех российских самочек.

Карельская земляника уже отходила. Хотя, кое-где можно было еще набрать, и поесть, и варенье сварить. Счастливая земля, Карелия. Еще не скоро мы её обгадим. День, бесконечно счастливый день проходил над нами. Я только начал осознавать, что не зло, великое счастье подсунул мне злокозненный адронный коллайдер. Правда, как им распорядиться я пока не знал.

“Боренька, сынок. Пишет тебе твоя мама. Как там, приезжал к тебе отец? Я посылала его, должен был уже съездить и вернуться. Уехал и с концами. С ним такое уже бывало, ты знаешь, водка проклятая с человеком что угодно делает.

Напиши, пожалуйста, был он у тебя или стороной объехал. С него станется.

Как у самого со здоровьем? Береги себя, сынок. Лишнее не гуляй, кушай хорошо. Я тебе с ним кое-что посылала. Да вот привез ли? Беда с ним.

Твоя мамочка. Настасья Филипповна.”

Письмо от дамы с таким литературным именем отчеством пришло ко мне на следующий день. Я сразу засел писать ответ. Мамочка видимо хорошая, такое довольно типично для большинства мамочек. После того, как я убрал из семейной жизни этого урода алкоголика, вполне возможно, что мне и удастся изобразить любящего сынка и принять участие в семейной жизни. Но как всё сложно!

Меня беспокоил мой почерк. Точнее у меня не было почерка. Вручную я писал, если не ошибаюсь в десятом классе школы. Позднее ловко отстукивал на клавиатуре различных устройств различной сложности тексты. Слава богу, с орфографией у меня было более-менее прилично. Теперь приходилось писать письмо от руки. Как я справился с этим ужасным занятием, не спрашивайте. Испортив пять листов бумаг, наконец, сумел накатать нечто более-менее приличное. Об изменившемся почерке сообщил матери, что получил травму на спортплощадке в пионерлагере и с легким сотрясением мозга лежал, лечился. Сейчас вполне в норме, но почерк испортился совершенно, еле письмо сумел написать. Я попросил мамочку не беспокоиться. Её сынок в данный момент жив и здоров. Занимается спортом и ходит в турпоходы. Коллектив у нас в лагере замечательный, кормят нас хорошо.

О визите папочки упомянул вкратце. Дескать, был, попросил у меня денег. Не получил, выматерил меня и уехал. Где сейчас папочка не знаю, надеюсь, что он там задержится надолго. Нам такие папочки не нужны.

………………………………………………………………………………

Мамочка приехала с рекордной скоростью. Такое впечатление, что получив мое письмо, она села на ковер самолет и рванула в Карелию. Две сумки продуктов, две! Чего там только не было. Жареное, пареное, вареное, фрукты!!! Это в июне то месяце, в Советском Союзе. Дары приусадебного участка и редкие деликатесы с полок города Ленинграда. Да, моя матушка была героическая женщина. Только мужа себе выбрала из самых плохих.

Боренька!! И поток слез, и поцелуи, и расспросы. Что, да как, да почему. Не болит ли головка. Кто тот злодей, что её сыночка посмел ударить. Наказали ли злодея. Хорошо ли я кушаю? Ох, исхудал то как!!! И опять слезы и опять пихание в меня разных, довольно вкусных продуктов.

В последнем я мамочку обрадовал. Ел всё, ел с большим аппетитом. Хвалил. Очевидно, самоликвидировавшийся сынок не баловал мамочку добрыми словами. Она смущалась словно девочка. Испитая, замученная жизнью и уродом мужем, раньше времени состарившаяся женщина.

– Познакомься мама, это мои друзья. Вова, Дима и девочка Галя. Мы дружим, вместе ходим гулять, занимаемся всякими интересными делами.

Какими именно интересными делами мы занимаемся, я не стал уточнять. Мать со свойственным всем матерям интересом поглядела на Гальку. Похоже, лисичка ей понравилась. А мальчишек оценила выборочно, к Димону отнеслась настороженно, зато Вован ей пришелся по душе.

Хорошо, что Галька с утра уже успела сбегать в лес и где-то отыскала стаканчик земляники. Последней в этом году ягодой мы и накормили мадам Смирнову. Кстати, у меня оказывается материнская фамилия, папаша у нас Чугунов, почти Чугункин, булгаковский персонаж.

Всерьез поговорить о нашем семейном монстре мне удалось только перед отъездом. Подавай на развод, матушка. Если появится пьяный чертяга, сразу же подавай на развод. Иначе я уйду из дома. Где жить, найду, не беспокойся. Но жить с пьяной тварью и терпеть его издевательства не стану.

Мамаша блеяла что-то невнятное, пыталась возражать. Ничего не добившись, поцеловала меня и отбыла. Я вздохнул с облегчением.

– А у тебя хорошая мама. Изрекла Галька.

Я только вздохнул. С мамочкой надо что-то решать…

– Боря. Сказала вечером моя Верочка. – Видела сегодня твою маму. У тебя, оказывается, отец пропал. А ты мне ничего не говорил.

– А что мне было говорить, Верочка. Приезжал пьяный как свинья, вытягивал у меня деньги, что мне мама на дорогу давала. Потом обматерил и свалил. Если сдох, туда ему и дорога!

– Борька! Он же тебе отец.

– Это не знаю. Не дай бог, Верочка. К спиртному меня не тянет. Хулиганить тоже не хочется. Вот сейчас бы тебя покусать и съесть кое-что. Но я не буду… А может съесть?

– Я серьезно, Борька!...Ой, не надо… Не надо…Боренька…

Верка, Верка, что б я без тебя в лагере делал.

Глава 21

– И что делать с этой Леркой, ума не приложу. Весь лагерь от неё стонет. Устроила у себя в палате без малого публичный дом. Мальчиков водит, рассказывает им похабные анекдоты. Как брат пропал, словно с цепи сорвалась. А папочка её хорош! Когда сын пропал, даже не удосужился в лагерь приехать, следователя прислал. Сбросил своих детишек на нас, подальше от Ленинграда и в ус не дует. А вдруг с сыном и вправду что-нибудь плохое случилось?

Вера сегодня что-то разговорилась. Она всё чаще беседовала со мною, как со сверстником, видимо притворяться малолеткой у меня не очень получалось.

– Верунчик, я думаю, хулиган Витька на счетчик попал. Знаешь, как бандиты кого-нибудь на счетчик ставят. Задолжал, не заплатил вовремя, затикали часики. Долг растет, заплатить уже и невозможно, даже если и папаша поможет. Чтобы не убили, наш Витька и сделал ноги. Убежал куда-нибудь, прячется.

– Ой, Боренька. А что ж ты следователю не сказал тогда?

– Следователь Верочка все эти премудрости лучше меня знает, в сотню раз лучше. Ему факты нужны были, а не наши измышления… Заговорились мы с тобой…

– И правда…

Послезавтра должен был состояться бал. А мне не в чем было на него пойти. Одежонка, в которой я приехал в пионерлагерь, оказалась не просто плохой. Очень плохой. Эх, мамочка. Хотя возможно она и не виновата. Попробовать приодеться можно, но надо отправиться как минимум в Выборг. Ближе я приличного портного не найду, чтобы и хорошо и со скоростью света. За хорошие деньги разумеется.

С утра после завтрака я удалился подальше от шума городского, в тень зеленых насаждений. Если свалюсь от перегрузки при попытке добраться до стольного града Выборга, то хотя бы в травке полежу. Галку к своим экспериментам я решил пока не подключать.

Довольно странные ощущения в попытках перенести свое тело на дальнее расстояние. Словно ты в киселе, всё сгущающемся киселе. Становится даже трудно дышать, хотя это возможно просто иллюзия. Наконец разрывается…

Вот он, большой шведский город Выборг. Любоваться красотами Выборга мне было некогда. Следовало искать хорошего портного.

Я похромал по вымощенной камнем мостовой. Дорога меня выбила из сил. Надо срочно подкрепиться. Столовая имени черт знает кого, то, что мне надо…

Не две, три котлеты с густой подливой, стакан крепкого чая и я снова пришел в себя.

– Не подскажете ли, где здесь есть хороший портной. Очень хороший. Мне такой нужен.

Спросил я у добродушной официантки, убирающей со столом посуду.

– Ишь, сразу ему очень хороший. Жениться что ли собрался.

– Куда мне, еще и не брился ни разу. Молод для женитьбы.

– Жениться никогда не рано и никогда не поздно, захохотала официантка. – А портной у нас в городе лучший Штокман Лазарь Самуилович. Но тебе он парень не по карману будет.

– Спасибо огромное! А где он живет?

Официантка еще раз посмеялась и сказала мне адрес. Слава богу, не очень далеко.

Деньгами я запасся опять с помощью грабежа. Город Ленинград оказался богатеньким Буратиной, а жильцы раззявами и бестолочами. Впрочем, я залез в бумажник к гостю нашего города. Роскошный брюнет из краев более теплых и ласковых, чем наши северные болота, приехал в город людей посмотреть, особенно женщин, и себя показать, точнее свой бумажник. Вот с ним я и произвел легкую операцию. Крупная сумма для нашего скромного быта. Вот и посмотрю, хватит ли мне.

Лазарь Самуилович оказался удивительно обаятельным и добродушным мужиком. Срочно нужен костюм на бал. Готовность к завтрашнему дню. Фонд оплаты не ограничен. Если идеал невозможен, то хотя бы что-то. Очень надо, дяденька!

Мои последние слова, со слезой, с дрожью в голосе произвели впечатление на опытного дельца.

– Какой суммой располагаете, молодой человек?

Я назвал сумму. Мастер был удивлен и не очень мне поверил. Пришлось извлечь денежку из кармашка своих потрепанных штанишек.

– Однако юноша. Я уж хотел посмеяться над вашими пожеланиями. Теперь вижу, потянете. Но не всё дело в деньгах, срок, слишком сжатый срок. Ничего особо хорошего за такой срок сделать невозможно.

Договорились о возможном. Все мерки были сняты, завтра к вечеру я могу наведаться за готовым костюмом. Вечер это даже лучше. Прятать и хранить новую одежду в нашей комнате еще та проблема.

– Вера Михайловна. Вы на бал пойдете?

– Как же мне не пойти, пионер Смирнов. Я же должна буду следить там за порядком. Чтобы пионеры не пили, не курили, не хулиганили между танцами. Чтобы кто-нибудь кому-нибудь не разбил голову кастетом… Извини Боренька.

– А вы, Смирнов, осчастливите своим присутствием наше мероприятие?

– Если мой смокинг к этому времени будет готов, то обязательно Вера Михайловна. Вы не откажетесь протанцевать со мной тур вальса?

У Верки на лице задумчиво-мечтательное выражение. Точь в точь Наташа Ростова перед своим первым балом.

– Ах, как бы было хорошо. Ходить с тобой на танцы, пару раз в ресторан. Ты бывал в ресторане, Боря?

Боря в ресторанах проел, прокутил пару тройку миллионов и не деревянных, а натуральных, зелененьких. Но говорить об этом провинциальной простушке нельзя. Я свожу её в ресторан, когда вернусь в Ленинград, непременно свожу…

День перед лагерным балом. Девочки ходят с таинственным выражением на лице и шепчутся друг с другом. Мальчишки презрительно ухмыляются, но почему-то подстриглись, помыли наконец шею и вообще здорово похорошели.

К удивлению моему я немного нервничаю. Вальс я танцую в совершенстве. Не как князь Андрей, но в Лондоне у меня был превосходный учитель. Танго, это наше всё, танго тоже мой профиль. Но позволят ли танцевать танго в пионерском лагере? Нет и еще раз нет. Чуждый нам танец, обжималки заграничные. Польки и прочее тому подобное, не танцевал и танцевать не буду. Не поляк же я в самом деле. Мой диапазон возможности резко сужается. Боюсь, не преуспею я сегодня.

Галчонок тоже готовится к танцам. Пару раз забегала к нам. Многозначительно глядела на нас, мальчишек и убегала к себе. Сегодня она не лисичка, сегодня она девочка.

Проход по территории лагеря в новом костюме я счел слишком будирующим зрелищем. Появлюсь как черт из табакерки прямо в танцзале. Так будет даже эффектнее. Выборгский Лазарь Самуилович оказался большим мастером. Когда я, прибыв в назначенное время, померил свой костюм, то решил, что этому Штокману место не в провинциальном городке, а как минимум в Москве или Ленинграде. Так звезды попадают в провинцию и гаснут там, не успев посветить правильным людям…

Музыка звучали издалека, доносилась до нашего барака, тревожила сердце. Мои мальчишки уже усвистали в клуб. Один я всё собирался. Галька заглянула, фыркнула и ускакала. Тоже принаряжена, даже бусики какие-то нацепила. Но вот зазвучало что-то медленное. Пора. Я быстренько переоделся и очутился в вечно пустом предбаннике нашего клуба. За дверью звучал вальс, вечно молодой, вечно любимый вальс. Любопытная девчачья мордашка выглянула из двери, ахнула и исчезла. Граф Фаунлерой, принц Честерский и герцог Эдинбургский переступили порог зала.

Никто почти еще и не танцевал, одни не умели, другие стеснялись. В центре зала кружились наш физкультурник и толстенькая массовик затейник. У них получалось что-то похожее на вальс. Головы стали поворачиваться в мою сторону, мой костюм произвел впечатление.

Верка стояла у сцены, рядом со старшим пионервожатым. Рожа у неё была довольно кислая, что-то не вытанцовывалось в мероприятии. Уверенной поступью русского аристократа, всё того же князя Андрея, я подошел к девушке.

– Уважаемая товарищ старший пионервожатый, разрешите похитить вашу собеседницу. Балы созданы для того, чтобы танцевать, как сказал, если не ошибаюсь, Лев Толстой. Вера Михайловна, на тур вальса!

Если бы взглядами можно было убить, меня бы десятки раз убили. Если бы можно было вскружить голову, то у меня закружилась бы голова. Сколько девчонок глядело на нас с Верой. Мы кружились в центре зала. Вера танцевала очень неплохо. На удивление хорошо. Князь Андрей, то есть, Борька Смирнов был лучшим танцором нашего пионерлагеря.

Мы кружились и кружились. Очевидно, по приказу старшухи, один вальс сменили другим.

– Откуда ты Борька костюм такой достал? Откуда ты вообще такой появился. Давай кончать, мне же выговор будет. С пацаном весь вечер танцевала…

Глава 22

Следующий танец я танцевал с Галей. Танцевать я его не умел, Галя тоже не столько танцевала, сколько дурака валяла. Вместе мы произвели сильное впечатление на ожидавшую от меня новых чудес аудиторию. Разочарованные смешки, снисходительные похлопывания по плечу. Дескать, облажался пацан.

Пошел танцевать, так танцуй. Меня пригласила девочка блондинка и стала усердно учить чему-то ритмичному и мне совершенно незнакомому. В конце концов, я справился. Заложенная смолоду хорошая база дала себя знать. Уже к средине вечера я не выглядел гадким утенком и вполне сносно станцевал еще пару танцев. И вот опять вальс. Белый танец.

Зал замер. Ко мне мерным шагом пожилой пантеры приближалась старшая пионервожатая.

– Этот танец ты танцуешь прекрасно. Разреши пригласить тебя, ученик Смирнов.

Представь себе, что танцуешь с бабушкой. Будь вежлив ученик Смирнов. И не вздумай прижиматься, ученик Смирнов! Боже, от неё еще пахло какой-то тухлятиной.

Я протанцевал, наверное, свой лучший танец. Словно с крокодилом, словно с разъяренным носорогом, я вел свою даму с элегантностью, которой позавидовал бы и князь Андрей.

– Ты хорошо танцуешь, ученик Смирнов. А где ты достал такой прекрасный костюм, Смирнов?

– Мама привезла. Для нашего пионерлагерного вечера надо надевать самую лучшую одежду. Пионерлагерь это самое лучшее в нашей жизни!

– Ну ты уж скажешь, Смирнов.

Крокодил меня не съел, носорог не насадил на свой острый рог. Но танец, который я хотел станцевать с моею Верой, пропал. А скоро и вечер кончился…

– Борька! Ну ты выдал. А костюмчик, костюм!

– Где прятал то его? Или тоже…?

– Молчание, молчание.

Мои пацаны шли рядом и хором обсуждали прошедший вечер. Галочка шествовала немного в стороне. С одной стороны она меня ненавидела за танец с мерзкой толстухой Веркой. С другой, мой успех и то, что следующий танец я станцевал всё же с нею, поднимало её реноме, и должно было вызвать зависть всех девиц из её корпуса. Официальная подруга лучшего танцора пионерлагеря, это кое-что.

– И когда научился, Борька? Наконец спросила она.

– В кружок ходил.

– Там?

Пацаны не поняли, о чем она спросила, а я показал Гальке кулак.

– Да, у себя в городе.

– Хороший кружок, вздохнула она завистливо.

– Да, хороший, подумал я. – И деньги с меня слупил за уроки мой учитель хорошие. Но стоило того!

– Не успели мы, пацаны, натанцеваться, а уже и спать пора. Подвел общий итог Димон.

Мы повздыхали, постояли у своего корпуса. Были бы мы постарше, наверняка бы покурили, передавая друг другу папиросу. Возможно, ругнули бы свой возраст.

Спать, спать по палатам, пионерам и вожатым.

– Вы как хотите, я иду спать

Галька взглянула на меня с легкой надеждой. Но добиться от меня вечерней прогулки не удалось, и она гордо удалилась…

– Боренька, любимый мой. Мальчик мой бесценный. И откуда ты такой появился. Всё умеешь, танцуешь словно бог. Повезло мне, правда?

– Только ты нос не задирай, пионер Смирнов. И за девками не вздумай ухлестывать. А то вот возьму его и оторву. Вот так вот сделаю… Что испугался, завял бедненький. Ну не бойся, тётя Вера тебя не обидит.

Выносливость у Верки была лошадиная. Любой другой на моем месте быстро бы завял и запросил пощады. Но только не я.

Утомить её всё-таки был способ. Применив его, я часам к двум сумел освободиться. Сон в своей скромной постели рядом с лесом как всегда был сладок. Мне ничего не снилось.

Лес был как всегда тёмен. Видимо белые ночи уже миновали, думал я. Страшный бурелом, здесь человеку не пройти. Медведю тут только шлендать… Да вот и он. Через поваленные деревья продирался солидных размеров мишка. Бурый, наш классический медведь. Где ж это такой зверь бродит? Нет, не у нас. И почему он мне снится? Медведь почесался об дерево. Скосил на меня умные глаза. Хорошо, что не видит, а то бы бросился.

– Да вижу я тебя, вижу. Сказал медведь.

Интересный сон. И медведи разговаривают. Животное как-то изогнулось и перекувыркнулось через голову. Легкий, незаметный запашок прошел в воздухе. Незнакомый мужик в ватнике и шапке ушанке стоял и глядел на меня маленькими умными глазками.

– И нечего подглядывать, говорил он.

Я проснулся.

Сигнала подъёма еще не было. Сердце колотилось. Странные сны начали сниться. К чему бы это. Спрошу у Гальки. Может она чего знает.

На зарядку, как это ни противно, на зарядку, по порядку… Но вообще-то зарядка полезнейшая вещь.

На меня поглядывали с интересом. Сначала прославился, потом опозорился, а под занавес всё же блеснул. Танцевать с воблой, со старшей пионервожатой. Силен мужик.

– Что-то ты Борька совсем на рыбалку не ходишь. Забурел, да?

– Ребята. По многочисленным просьбам пионеров сегодня едем на рыбалку. Автобус будет у главного корпуса. Просьба не опаздывать.

И визг, и писк, и поспешные сборы. У одного удочка сломалась, у другой сегодня насморк, и она боится у воды сидеть. У всех своё.

А у меня сердце дрогнуло. Совсем немного времени прошло, а у меня уже есть прошлое. В новом мире новое прошлое. Мне он понравится, непременно понравится, новый мир. Надо только притерпеться. Или немного изменить этот мир. Попаданец я или кто?!

Повторить ничего не удалось. Галька прилипла ко мне как липучка. Ни шагу в сторону, где я, там сразу же появлялась и она. Вера понаблюдала со стороны за моими метаниями и махнула рукой. Рыбалка удавалась в целом не хуже той первой. Наловили много мелочи, а пара парней удивила всех крупными рыбами. Одним из удачников оказался наш Димон. Окунь и довольно крупный окунь. Мы варили уху в закопченном котелке. Мы пели пионерские песни. Опять ту же самую бессмертную картошку. Захотелось было мне спеть что-нибудь из Высоцкого, но я прикусил язычок. У этого диссидента что ни споешь, виноват будешь. Понимаю, если за свои грехи, но за чужие? Молчание, прежде всего молчание.