Текст книги "Пионер всем ребятам пример (СИ)"

Автор книги: Валерий Вычуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Леонид Ильич плескался в ванне с подогревом на даче с красивым названием Глициния. Ах, как здесь красиво… Вера щекотала мне живот и отвлекала от наблюдений за клиентом. Официантка принесла Лёнечке стакан с каким-то напитком. Похоже крымское вино, Лёня ни капли не трезвенник. Как он смотрит на ягодицы принесшей вино девахи! Тут явно чувство и похоже взаимное. Кажется, я придумал.

– Боря, ну пойдем же! Хватит лениться. Кизил ждет.

– Еще немного Верочка, еще немного…

Ну что ты, Леонид Ильич? Берешь официанточку за талию… Она вежливо освобождается.

Может она замужняя или любит своего жениха? Хотя вряд ли, на работу в дачи партчиновников берут только проверенный контингент. Даст бл..ь, никуда не денется, даст. Пусть Лёня думает, что это у неё в первый раз и он, Лёня, лучший мужчина в её жизни…

Верка бессовестно полезла мне в трусы, прерываю сеанс связи, отвлекаюсь на будни жизни…

И пришлось заняться сбором кизила. И даже удалось собрать немалое количество спелых ягод. Я залезал на самые обрывы под возмущенные вопли моей любовницы. Но там на обрывах скал стояли кустики с наиспелейшими ягодами, не красными, черными, полными целебного сока. По мне так такой кизил был слаще винограда. Мешки с кизилом приятно оттягивали руки, пора в обратный путь. Но сначала отдохнем. У меня еще есть время посмотреть на моего пациента.

У бассейна его не было. В столовой? Обед в столовой давно миновал, полдник Лёня пропустил. Где же ты, герой?

Довольное сопение и характерные стоны доносятся из комнаты, примыкающей к веранде. Там кто-то есть и этот кто-то чем то-занят. Я даже знаю чем.

Взгромоздив свои мощные телеса на голую официантку, Леонид Ильич накачивает девушку и работает с большим энтузиазмом. Тем лучше. Не спеши Лёня, на тот свет без очереди принимают. Ох, как она взвыла, с темпераментом девушка. Я сую свою руку в грудную клетку мужчины и сжимаю бешено бьющееся сердце. Жалею ли я его в этот миг? Ни капли. Те молодые, не долюбившие, даже не познавшие женщину парни афганцы. Это тебе и за них. Крик. И тело обмякло на ловящей кайф девке. Ей будет что рассказать товарищам из КГБ.

– Боренька, пойдем домой. Ты уже отдохнул?

– Я чудесно отдохнул Верочка. Просто небывало отдохнул.

Глава 63

Секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума ВС СССР, участник Великой Отечественной войны, участник Парада Победы на Красной площади. Покойся с миром Леонид Ильич.

– Боренька. Лето, наверное, такое. Что-то они мрут как мухи. То Подгорный, теперь этот, Брежнев. А знаешь, что я слышала? Хотя тебеэто, наверное, рано слышать.

– Конечно рано Верочка! Не знаю, о чем ты говоришь, но мне рано. Я еще маленький, я еще на горшочек хожу. И письку!! И письку я сроду не видел. Если ты имеешь в виду девочек.

Мне надрали уши и страшную историю про развратного Леонида Ильича я так и не услышал.

И черт с ним. Немного жалко героя. Он не предаст теперь своего благодетеля Никиту. Он не введет войска в братскую Чехословакию. Он много чего не сделает. Но неужели лучшее в советском человеке только то, что он вовремя сдохнет?! Или это лишь членов Политбюро касается?

– Боренька, ты хочешь чебуречка?

– Если тётя Вера угостит, с удовольствием слопаю.

И тётя Вера угощает. С умилением смотрит, как я заглатываю безбожно переперченные чебуречины одну за другой. Молодой желудок, кажется, переварит и гвозди со стеклом. В крымские чебуреки недокладывают мяса, перекладывают перца. Они лучшие в мире.

– А ведь через недельку нам пора домой, вздыхает Вера. – Надо готовиться к очередному учебному году. На дачу наведаться. Сколько дел!!! И еще эта новая квартира.

Верка довольна как кот, но делает вид, что новые дела её отягощают. Ничего, привыкнет.

Да, коротка неделька, но она наша. Махнуть что ли в морской круиз. Тут Вере нечего бояться. Морские моряки на пассажирских теплоходах не встречаются. А воры разбойники… Молния не бьет в одно и то же место. Не убьют нас разбойники. Мы отплываем завтра, маршрут: Керчь, Сочи, Сухуми, потом Одесса мама и снова Крым, Ялта, Алушта. Домой в матушку Феодосию через пять дней. Пять дней счастья. У меня с родной тётей каюта люкс с двумя мягкими кроватями. Одна из них совершенно лишняя.

………………………………………………………………………………..

Что запомнилось из морского круиза? Аджимушкайские каменоломни и гора Митридат. Деревцо в городе Сочи, привитое бесчисленным множеством исторических персонажей, Сухуми, блеск солнца и говорливые сухумские девушки. И, конечно же, Одесса! Легендарный Привоз, каштаны, черемуха на Фонтане уже не цветет и Утесова в городе нет. Он поет в Москве.

Ялта родная и близкая. Вера боялась спускаться в город. Видимо опасалась встретить нашего друга таксиста. Но он не сбежал из ада, не поприветствовал нас с пожеланием, чтоб вам свернуть шеи, гости дорогие. Я сорвал Вере магнолию в ялтинском парке. Сувениров на набережной было до чертовой матери. Все плохи и скучные. Но самым скучным было то, что пора возвращаться.

– Обратно Вера самолетом не полетим. Мне Ту 104 на всю жизнь запомнился. Самолет убийца.

Августовское море прогрелось до 25 градусов. Медузищ у берега, плывешь, кашу разгребаешь. А некоторые из них кусаются, жгут как крапива. Не хочется уезжать.

– Боря! Белка и Стрелка полетели!

– Поздравлю.

– Ты знал это! Признавайся, откуда узнал.

– Ничего я не знал.

– Врешь. Сам тогда проговорился. Я запомнила. Откуда вы, гражданин Смирнов знали государственную тайну. Ты шпион Борька?!

– Я инопланетянин.

– Откуда на твоей Тау Ките могли знать, что наши собаки сегодня полетят в космос. Где ты выведал государственную тайну?! Признавайся, а то хуже будет.

Положение стало безвыходным. Говорить правду мне не хотелось. Врать, я не знал какое вранье тут следует употребить. Предсказывать будущее опасное и вредное для здоровья занятие. Уж это я знал.

– Верочка, я тебе потом скажу. После Олимпиады, ладно?

– А так ты еще и результаты Олимпиады знаешь!

– Кое-что. Кое-какие особо страшные тайны.

Вот так вот. Одной глупостью защитился от другой. Верка согласилась ждать нового прогноза. Любят женщины чудеса. И приключения себе на попу любят. Моя еще ничего.

Утром 20 августа мы в последний раз сходили на пляж. И море, и солнце уговаривали остаться. Еще тепло, еще долго будет тепло. Но уже куплены билеты, ночью мы ту ту, уезжаем.

А вечером состоялось прощальное чаепитие со свежим кизиловым вареньем. Божественное лакомство, такого в магазине не купишь. Клавдия Павловна пила крымский мускат и требовала, чтобы в следующий раз останавливались только у неё. Почему бы и нет.

Таксист подкатил к воротам дома и требовательно бибикнул. Хозяйкин пес, прощаясь, гавкнул нам: Гаф. Приезжай еще.

И мы уехали.

Купейный, мягкий вагон, проводник вежлив на всю десятку, дал ему сразу при входе. Навязывает свой чай, довольно приличный, кстати сказать. В вагон ресторан мы не пойдем. Есть не хочется, мы полны впечатлениями. Впрочем, боюсь, Верочке впечатлений в дороге еще прибавится. Соседка наша по купе, мамочка с дочкой подростком. С ходу активная девочка стала клеить симпатичного мальчика. Она живет в Ленинграде там то и там то. Мама меня отпускает погулять с девочками? И на Верочку смотрит так, что моя любовь бледнеет и начинает нервничать.

– А вы знаете, начинает рассказывать девочкина мама, – В Крыму умер Леонид Брежнев. Говорят он…

И начинает что-то шептать Верочке на ухо. Любопытная девка вертится вокруг мамы.

– Вышла бы погулять в коридор доченька. Вот мальчик тебя проводит. Погуляйте с ним.

– Эту историю я уже слышала! Говорит решительно Вера. – А ты Боря сиди в купе. Завтра успеешь еще нагуляться.

Я лезу на верхнюю полку и играю в гляделки с забравшейся напротив малолеткой. Явно не догулялась девочка. Как там в Питере моя Галька. Мои пацаны. Соскучился я по ним. А интересно, они меня вспоминают?

Граждане пассажиры, наш поезд прибывает в город Ленинград. Просьба освободить вагоны.

Ленинград еще не город герой. Идет дождик, мы идем по влажному асфальту к машине такси. Праздник кончился, впереди будни. Впереди самое страшное, советская школа, лучшая в мире. Вера в Крыму утешала меня и подбадривала. Не нравится твоя школа Боренька, можешь перевестись в мою. У меня под присмотром будешь, пионер Смирнов. Кстати, пора тебя в комсомол принимать.

Пора мой друг, пора. Но рвать когти из Советского Союза не хочется. Привык я к нему. Все говорят по-русски, некоторые даже ругаются. Девушки, что характерно, тоже русские. Некоторые брюнетки, но такие хорошие слова на русском знают! Нет, на Западе скучнее.

Мы едем сначала к Вере домой. Потом заеду к любимой мамочке. Для неё у меня тоже должен быть сюрприз. Поговорю с одним человеком. Перед отъездом мне было обещано, что дело в шляпе и затруднений не возникнет.

Домработница к нашему приезду устроила большую уборку. Ни пауков, ни мух в квартире нет. Чистота, приятный воздух и пахнет сдобой. Дополнительный бонус от трудолюбивой прислуги. Как деньги облагораживают простого советского человека!

Пьем с Верочкой чай. До эпохи цветных телевизоров еще долго. Смотрим обычный черно белый. Новости. Каким хорошим был Брежнев и как нравственно жил и умер.

– Боренька, ты хотел пойти погулять. Не всё ж тебе сидеть со мной, старухой. Сбегай в кино или еще куда. Соскучился, наверное, по Ленинграду.

Соскучился, да. По нашему ленинградскому дождику, по нашей дрянной, лучшей в мире погоде. И по друзьям разбойникам.

Так, где эта улица, и где два рядом расположенных дома я примерно знаю. Такси брать не буду, демократично доеду на метро. Дома моих пацанов конечно не застану. Не дураки они последние вольные денечки дома проводить. Наверняка где-нибудь собак гоняют. Возможно, дерутся.

Почти угадал. Не дерутся, но сейчас будут биты. И возможно сильно биты. Пацаны прижаты к кирпичной стене дома и готовятся дорого продать свою жизнь. Шесть противников, причем трое из них на пару лет старше Вована и Димона, это слишком много. Бой уже начался.

– Ребята! Может не надо. Вдруг им будет больно.

Подскакиваю к самому рослому и бью его по почкам. Не смертельно, но очень больно.

– Ты что сука делаешь?! М….. … …… …. …!!! Далее в том же духе. Красив и могуч русский язык.

Второму из нападавших приходится выбить зуб. Третий… Но Вован с Димоном переходят в контратаку. Израненные герои, у Вован подбит глаз, Димон красуется разбитым в кровь носом, герои налетают на поредевшие ряды врага и обращают агрессора в бегство.

– Борька, ты?!

– Где гад пропадал?!

– Давай их догоним, еще навешаем.

Встреча друзей прошла в теплой непринужденном обстановке. Решили врага не догонять, пойти и отметить событие.

Глава 64

Каких-то три недели, а сколько событий. Зенит опять проиграл. В кино новая комедия, но детям до 16 не разрешают. В районе появился новый хулиган. Откинулся с зоны и сколачивает банду. Димону уже предлагали. Родители заставляют готовиться к школе. Это ужас, опять учиться. Где ты загорел Борька?

Мы ели мороженое. Мы съездили в ЦПКиО. Помотались там по аллеям. Послушали трепотню, что сегодня в летнем театре выступает Райкин. Райкина, конечно, не было, какой-то мудак читал лекцию о космосе. Купаться было холодновато. О Крыме пацаны слушали с завистливым восторгом. Жаль, не удалось в этом году их туда вытянуть.

– Галку не видели, пацаны?

– Оказывается, мои приятели даже и не ходили в тот район. Сослались, что чужих пацанов там бьют. Слабый аргумент, скорее всего, забыли нашу подругу, паршивцы.

– А ты Борька сгоняй повидать. Она ж по тебе сохнет. А чего, мы поймем, мы не обидимся.

Расставание длилось долго. Мы пожимали друг другу руки и обещали встретиться. Слава богу, тут все в порядке. Отойдя от места встречи, я поймал попутную машину. Доеду на такси, как и полагается подпольному миллионеру…

– И ничего я не вру! Он красивый и умный. И любит меня! А вы дуры…

Кажется, тут тоже кого-то будут бить. И я даже знаю кого.

Галька за пол-месяца еще вытянулась. Карельский загар слегка поблек, под глазом что-то подозрительно похожее на синяк. Жизнь в Ленинграде увлекательна и разнообразна, богата интересными встречами и не всегда удается вовремя убежать.

– Что ж девочки, я согласен, я красивый и умный. Те, кто со мной не согласны мороженого не получают. Остальные идут за мной. Возьмем их с собой Галочка?

– Ой, Борька!!!

Я накормил эту банду мороженым. Я вытерпел кривляния их главаря, толстой девахи с обилием возрастных прыщей на морде. Потом увел мою Галочку в места более тихие и уютные.

– Ну как ты Галька? Жива, здорова?

– И не жива, и не здорова. Ты чего не писал?! Я думала, ты меня забыл.

– Как можно забыть такую замечательную …. девочку. Одна шкурка чего стоит.

– Дурак. Поцелуй меня, Боренька.

– Прямо здесь, на скамеечке?

– Пойдем в парадное.

Чем тебя порадовать. Давай зайдем в парадное. Да, это не леса Карельского перешейка. Здесь любовь крутится в парадной, мерзнет на зверском ленинградском ветру, терпит ругань соседей по коммуналке и насмешки друзей пацанов. Как то выживает. Бедная Галочка. Повезло ей с парнем, никакого от него сочувствия и ответа.

Поцелуи, впрочем, были самые страстные. Чего в этом супе не хватало, не знаю. Но соблазнять лисичку я не стал. Хотя Галя старалась изобразить из себя испорченную ленинградскую девчонку. Трогала меня там, где не следует и попыталась даже расстегнуть мне штаны.

– Вы что здесь делаете хулиганы?! Бесстыдники! Милиции на вас нет!

Нравственность в Ленинграде стоит на очень высоком уровне, наши старушки берегут устои культурной столицы.

Мы выбежали на улицу и долго смеялись. Но ходить с Галькой в парадную я теперь поостерегусь.

– Галочка. Будешь лисичкой забегай на дачу. Вот тебе адресок. В людском облике там не светись. Дача Верина, а она, сама понимаешь.

– Понимаю! Значит ты с Веркой шуры муры продолжаешь крутить. Ох, Смирнов, развратник ты малолетний. В колонию надо тебя.

– За что бы лисонька?

– А чтобы взрослых баб не смел трахать. Вот за что.

– Какие слова Галя. Трахать. Как ты успела испортиться всего за три недели. Твои девочки подружки плохо на тебя влияют.

– Еще чего. Подружки поблядушки. Я сама по себе. А ты Смирнов имей в виду… Ох, Боря, я так по тебя скучала!

Мы гуляли еще целый час. Покупали пирожки у Московского вокзала. О, пирожки у Московского вокзала, целая поэма. Кто их не едал, тот жизни не знает. А кто их ел и выжил, проживет свои сто лет, никакая болезнь его не тронет. Чудовищные пирожки. Мы съели по три штуки.

Сохраняя на губах масляный поцелуй моей подруги, я вернулся домой. Уже называю это домом. А мне ведь завтра следует явиться под ясные очи родной мамочки. Дальше тянуть нельзя, еще объявит в розыск.

Вечер мы провели в ванне. Вдвоем под горячей водой веселее, чем в одиночестве. Заодно и помылись.

– Боренька, так не хочется расставаться. А ведь придется, Боренька. Слушайся мамочку, передай ей привет. Да, не забудь виноград и фрукты.

Где уж тут забудешь. Двадцать килограмм волокли с собой из Крыма. Это не считая кизилового варенья.

Вот я в объятьях любимой мамочки. Оказалось всё не так страшно. Маман согласна мне не надоедать. Вечерние чаепития с кизиловым вареньем не дорогая плата за дневную свободу. Ночью я фиктивно в своей комнате за стальными затворами. А де факто в постели моей любовницы в другом конце города. Попробуем так жить. Надеюсь, получится.

Молодежь во дворе нашего нового дома приняла меня с легким подозрением. Моя маман себя не сумела поставить. Легкий оттенок снобизма уобитателей квартир повышенной комфортности прошел после того как я сводил всю компанию в кафе и накормил пирожными и мороженым. Бутылку легкого вина мы распили с парнями в туалете заведения и остались друг другом довольны.

Первую ночь я провел в своей комнате, проверил, не полезет ли стучаться, общаться, на ночь глядя, моя маман. Нет, не рискнула. Хорошо. Следующую ночь ночую у любовницы.

И вот уже 21 августа. Как быстро летит время, не за горами и старость. Но сначала надо пойти в школу.

Мы с Верой снова на даче. Проверяем уже досконально новое хозяйство. Баня готова к пользованию. Водичка из речки совсем неплоха. Эпоха свиноферм еще впереди, осетры в реке не водятся, но пить воду можно.

– Вера Михайловна, тут такое дело. Мы яички от своих курочек рады вам поставлять. Только вот лиса, говорят, у нас появилась. Боимся как бы чего не вышло.

– И давно у нас лиса появилась? Спрашиваю я соседку.

– Недавно. Мой мальчик её в лесу видел. На участок хотела пролезть бесстыжая.

Я буду не я, если не знаю эту лису. Схожу ка в лес, проверю.

– Боренька, ты осторожнее, вдруг она бешеная, предупреждает Вера.

– И очень даже бешеная, думаю. – Наверняка опять целоваться полезет. А впрочем, возможно, что это не та лиса…

Лиса оказалась та самая.

– Ты что ж Борька меня приглашал, а сам с толстой опять по своему, по участку гуляешь. А в меня, между прочим, местный мальчишка уже камнем бросил. В гробу я видала такие прогулки.

– Это он боится, что ты у его мамаши в курятнике все яйца слопаешь. Слушай, давай устроим налет на курятник.

– Я вообще-то по таким делам не очень.

– Да брось. Я ночью дверь в курятник открою, проверю, нет ли капкана. А ты заходи, поужинаешь.

– Ох, будет мне от мамки.

Ночь в августе уже холодная, но под одеялом у Верки мне даже жарко. Её сегодня завело с особой силой. Тоже чует, что скоро учебный год. Свободного времени станет немного.

Потихоньку выбираюсь из тепла постели. В дачном поселке кто-то орет со страшной силой. Очевидно, мужику не хватило, и он обиделся. Скольжу по дорожкам, вот и вышеупомянутый курятник. Куры спят, куры видят сны: большой и темпераментный петух садится на них со страшной силой и делает им приятно. Капканов в курятнике конечно никаких. Приоткрываю дверь и шепчу.

– Галька. Идите жрать пожалуйста. Стол накрыт.

Белый призрак мелькает в темноте и останавливается у моих ног.

– Проверено, мин нет, шепчу.

Лиса ныряет во тьму курятника.

Ну никакой у куриц нет бдительности. Уже десять минут пионерка Федотова роется в соломе и шуршит, и хрустит чем-то на полу курятника. А они всё спят и спят. Наконец выходит ко мне за порог и облизывают испачканную мордочку.

– И немного там яиц, Боря. Боря, можно я одну курочку съем?

– Ну разве что одну. Осторожно, шум подымется, тут у кого-то из дачников ружье есть.

Шум, конечно, был, но небольшой. Кто-то вскукарекнул, еще кто-то захлопал крыльями. И тишина. И с пухом и перьями на морде вышла она. О женщины, вам имя вероломство, сказал Шекспир. Такая курица была!

Мы расстались с Галочкой на опушке леса. Ей еще до города бежать и бежать. Но в целом погуляла она хорошо, ей понравилось. От мамки конечно ей будет страшный нагоняй. Но авось либо, лисий бог милостив.

– Боря, ты куда выходил? В туалет? Ну ложись рядом, согрею тебя. Холодно как в августе. То ли дело там, в Крыму. Достань мне веточку винограда, что-то захотелось.

– А солененького не хочешь?

– Не сглазь пионер Смирнов. Вот будешь мне алименты платить.

Сладок предутренний сон. Где-то в окрестностях Ленинграда бежит лиса. Бежит и вспоминает ночную охоту.

Глава 65

– Товарищ следователь. Вы предлагаете мне устроить слежку за обычным пионером?

– Ну не совсем он обычный. Но да, проследите связи, знакомства пионера Смирнова. Он проживает теперь, если не ошибаюсь, по новому адресу, вместе с матерью. Незаметно так, чтобы не к чему было придраться.

– Незаконное дело мы будем делать, товарищ следователь. Партия осудила незаконные дела против советских граждан. А мы тут…

– Да ничего ж мы делать то и не будем. Просто временно пронаблюдаем.

– Ну разве что так. Ох, не нравится мне это дело, товарищ следователь. Если бы не мое к вам уважение…

– Ладно. Идите товарищ старший сержант. Выполняйте мою … просьбу…

Я заметил слежку в тот же день. Мужик особо и не маскировался. Шел за мною следом, изображая мирного прохожего. Только походочка у него была милицейская, скованная. Весь в штатском, а в кармане ТТ. Зачем бы спрашивается для слежки за мирным пионером такие ужасы в кармане носить. Что-то не рассчитал товарищ.

Пристроить его под троллейбус? Вариант. Но кто его послал? И зачем. Вот это вопрос. Засвечивать своих друзей мне не хотелось. У меня дело, которое следовало бы провернуть до начала учебного года. Интересно, он весь день за мною будет шляться? Я сходил в кино, посмотрел “Ленин в октябре” и проникся. Я съел мороженое, в одиночестве мороженое было есть неинтересно. В отчаянии я собрался уже посетить Русский музей, но вовремя опомнился.

Этот человек меня раздражает. Достаточный аргумент, чтобы этого человека не было? Что ж, троллейбус так троллейбус. Ничего личного. Или? Классический рецепт. “Мастер и Маргарита” еще не напечатаны, поэтому я буду первооткрывателем. Растительное масло можно будет разлить и позднее. Трамвай как нарочно древний, еще довоенный, дребезжа, полз по Лиговке. Я успел перебежать пути прямо перед движущимся транспортом. Филер бросился за мною. Он мог и без моей помощи поскользнуться. Он поскользнулся. Ятолько подправил его немного. Головой под переднее колесо. Вопль и человека не стало. Трамвай со скрежетом остановился.

Как там персонажа звали, Берлиоз что ли? Надо будет вдове подбросить какую ни то денежку. Я возвращался домой слегка недовольный собой. Что-то я слишком сентиментален стал за последнее время. Люди бизнеса, к которым я мог себя относить по прошлой жизни, не заморачивались сантиментами. Препятствие надо убрать и идти дальше по жизни бодро и смело. Завтра повезу мамашу на встречу с новой жизнью. Почти уверен, ей понравится. Жители наших городов в душе прежние селяне, их тянет к земле, им охота испачкать руки в черноземе.

– Боренька, а ты знаешь, сегодня ночью налет на соседкин курятник был. Курицу убили, все яйца, которые перебили, которые съели. Не поймешь, лиса ли была или человек. Лиса сама открыть курятник не могла, ведь правда, Боря?

– Святая истина.

– Без яичницы мы с тобой завтра, пионер Смирнов.

– А завтра мне с моей маман надо по делам съездить. Поскучай без меня, солнышко.

Вера грустно прижимается к моей груди. Последние дни лета, как их не хочется тратить на всякую ерунду.

Шоссе на Зеленогорск, слава богу, что не электричка. Моя мамочка настороженно смотрит в окно. С трудом удалось её уломать, поехать со мною, посмотреть кое-что интересное. Интересное и важное, уточнил я. После приобретения квартиры моя маман смотрит на меня, как на старика Хоттабыча, что еще отчебучит мой неугомонный сынок?

– Вот здесь Настасья Филипповна, говорит сопровождающий нас нотариус. Метров пятьдесят от дороги, до ближайшей остановки автобуса сто метров, не более. Хозяева уехали на родину предков, в солнечный Израиль. Не очень дорожились. Участок достался нам за смешные деньги…

Врет. Содрали с нас и за участок, и за дачу немалую денежку. Но место действительно отличное. Через полвека оно на вес золота будет стоить.

– Вот и дача.

Мы стоим перед финским домиком, облагороженным недавним ремонтом. Пять комнат, кухня, хозяйственные постройки. Сам участок занят в основном цветами, хозяйка видимо любила цветочки. Не сомневаюсь, моя маман засадит всё морковкой и картошкой.

Итак. Я купил матери дачу на Карельском перешейке. Мой агент заломил немалую цену и перехватил участок у других претендентов. Теперь землею вместо убывших Лившицов будут владеть Смирновы, мать и сын. Ахи, охи матушки я слушал в полуха. Она уже приглядывалась, что она посадит здесь с осени, чем займется весной. Занятий хватит ей на две жизни. Ну и хорошо, может отвлечет её от дурных мыслей о пропавшем муже негодяе.

Вечером матушка купила где-то бутылку ужасного кагора и попыталась отпраздновать знаменательное событие. Мы теперь дачевладельцы! О том, что у нашей общей знакомой Веры Михайловны тоже есть дача, моя маман проведала и теперь гордится, что и сама не отстает. Ладно. Выпил с нею по рюмке кагора, потом стакан чаю с выпеченными наспех пирожками и ушел спать. Меня не беспокоить, мамочка!

Ох, как приятно завалится в постель к любовнице и сразу взяться за дело. Всю дурь минувшего дня выбросить из головы, очистить и тело и душу.

– Боренька, а ведь тридцатого надо сходить в школу. Ты уже зачислен, но показаться следует. Ты уж оденься поскромнее.

“Поскромнее” мне уже портной сшил. Сложная задача, сказал мне потом. Из такого материала такое не шьют. Но мы сшили.

Неделя свободной жизни. Целая вечность. Торчать на даче, хрумкая редиску, словно кролики, не самый лучший вариант. Мы можем махнуть в Москву, сходить в Большой театр. Сравнить, чем их Лебединое Озеро хуже нашего Мариинского Лебединого. Красная стрела ждет нас, не всё же ей маршалов возить.

Но Вера сказал нет. Она хочет побыть со мной и всякие там поездки только отнимут у нас время для интимной жизни. Вот так сказала и сказала, для интимной жизни. Совсем испортилась девочка.

Раз так, я пошел с утра на розыски своих друзей. Надо толком попрощаться перед началом школьной каторги. Вдруг потом и времени не будет.

– Слушайте пацаны, а Светлану не видели? Как она там не утопла?

– Не. Как уехали, так и с концами. Где гуляет, с кем гуляет. В какой реке рыбу ловит.

– На удочку.

– Хи, хи, точно на удочку.

– Тихо ты. Вон старик сидит на скамейке, может нас слушает. Ушла Светлана в вольное плавание. Авось не поймают.

– Да. Первый раз в жизни такое встретил. Надо же. А жалко девку.

– А пойдем Борь на Неву. Там и Светку встретим. Если ловить рыбу, то в большой реке.

– Ага. И головой под катер попасть. Вжиг и нету Светки.

– Да. У нас тут и баржи с грузом и большие корабли. Нечего на Неве рыбу ловить.

– Только удочкой.

– Мальчики, а вы что тут делаете? Почему вы не в кафе мороженое? Скоро учебный год, а они болтаются, делом никак не займутся.

Это невозможно. В большом городе такое немыслимо. Но это опять Галька.

– Галочка. А как же ты след взяла. Тут же в городе немыслимо.

– Было трудно Боря, но я изыскала ресурсы.

Страшные лисьи тайны. Загадочная душа русской лисы оборотня. С тобой лучше дружить, лиса Галина.

Мы не пошли в кафе, мы расположились на траве в Приморском парке. Я “сбегал”, якобы к знакомым и приволок в авоське все те же бутерброды с презренной черной икрой и парочку кур гриль, еще горячих, пышущих жиром. Пирожные и лимонад само собой. Нырнуть в братский Хельсинки за кока колой я не рискнул. В другой раз.

Все божьи дары я из предосторожности обернул в пару слоев газеты. Народ у нас бдительный, всех, кто ест что, кроме черного хлеба с луком, отследят и возьмут на заметку.

Какая благодать вгрызаться с знакомой компанией в дары природы и уничтожать их во славу КПСС и на радость птичкам и бродячим собачкам. Галка ела с наслаждением, видно итоги грабежа давно переварены и забыты. Небогато живет её мама.

– Борь, а ты чего там, на даче у Верки редиску выращиваешь?

– Ем. А Вера Михайловна выращивает.

– Во устроился Смирнов. А мы то думали.

– Чего думали. И помогаю по хозяйству, само собой.

– Эх, и после лагеря никуда от этих пионервожатых не денешься. Она тебе хоть платит?

– Платит. Соврал я.

Если бы вы пацаны знали!

– Галочка. А теперь по стаканчику томатного сока. Тост, ну допустим за чайку.

– Почему за чайку. Они гадины гадят тебе на голову. А уж орут!

– Сегодня за Чайку. И не спорим. Вот так, до дна, мальчики и девочки, до дна. Второй мой тост за Лисичку.

– Ты Боря сегодня в ударе.

– А чего сок свежий, чего не выпить. За лисичку так за лисичку.

Мы выпили за невинно убиенную Лисичку, помянули и её подругу Чайку.

Тень под деревьями сгущалась. Пора было расходиться по домам. Гальку я решил проводить.

– Как там у тебя? С пацанами местными не ссоришься?

– Новый приехал. Батю перевели. В нашем подъезде поселились. Уже пару раз от него схлопотала.

– Сильно старше?

– На два года.

– Не дело.

– Ты его только сильно не бей. Мне же дальше с ними жить, с новыми соседями.

– Бить буду сильно, но аккуратно.

Глава 66

Бить не пришлось. Демонстрация моих силовых способностей прошла во дворе дома. Мне пришлось пару раз согнуть металлический прут и обвить его вокруг шею. На десерт я ребром ладони разрубил пару кирпичей.

– С тобой и твоим папашей может случиться то же самое. Если конечно мы не придем ко взаимопониманию. Мы же разумные люди, зачем увечиться?

– Да в гробу я видел твою Гальку. Даром мне не нужна. Слушай, ну не знал я, понимаешь. Мы же только что приехали.

– Ты умный пацан. Давай свои пять.

И сжал ему руку так, что парень присел и взвыл. Надеюсь, он всё понял. Галька попыталась опять увлечь меня на девятый этаж, прямо к люку, что ведет на чердак. Очевидно, это было очень романтично. Но дверь её квартиры распахнулась.

– Ах, вот ты где Галочка. Пожалуй домой, хватит шляться.

Я предпочел улизнуть, пока мама лиса меня не заметила.

Дрянной чай с мамой за семейным столом, надо будет закупить индийского, хватит травиться.

– Спокойной ночи мамочка.

Полчаса у себя в комнате и потом к Вере. Она меня ждет, не спит. Читает Приключения майора Пронина. Очень интересный роман. Героическая деятельность советской милиции описала жизненно и занимательно. Золотой фонд, можно сказать. Не за горами бессмертный “Сержант милиции”. Какие книги мы читали! Мы были самые умные.

Я спал и во сне мне снился похожий на нашего следователя сержант милиции. Он разоблачал меня и я давал признательные показания, раскаиваясь в содеянном и, обещая, что больше никого и никогда. Я маленький мальчик, рыдал я, я больше не буду, дяденька. И следователь гладил меня по головке, чистосердечное признание смягчает вину, пора вставать соня…

Меня больно ущипнули за нос. Пора было просыпаться.

День двадцать черт знает какой августа 1960 го. Послезавтра надо пойти в школу, представиться будущим мучителям. А сегодня пожалуй махну в Хельсинки, погуляю по улицам столицы. День славный, только надоело одному гулять. Если бы Галька не боялась так… А может, уговорю? Попробую.

– Ты что Боренька?! За границу?! Я боюсь, я не хочу!

– Ты хочешь Галочка. А бояться нечего. Там много зелени, зайдем в скверик, спрячемся в кустики и вернемся без помех. Только, чур, никому не говорить.

– Еще чего. Кто поверит. Ты с ума сошел Боря.

– Так ты со мной или мне опять одному гулять? Не мотай мне нервы Галька.

– С тобой я!!

Столицы Финляндии встретила нас чудесной летней погодой. Легкий ветерок с Финского залива. Там за проливом Таллин, машет нам рукой и предлагает угостить Вана Таллином. Спасибо, мы спиртное не пьем. Мы идем по дорожке парка, в город Галя побоялась идти. Я не настаивал, прикид у девочки совсем не столичный, даже среди скромно одевающихся финнов она будет смотреться диковато. Мороженое мы съели, и Галя справедливо сказала, что наше ленинградское лучше. Я не стал воровать по карманам финских аборигенов, захватил с собою из заначки пару сотен баксов. И это оказалось излишним. Есть чего-либо Галька боялась. Она всего боялась, вот-вот подкрадется американский империалист и соблазнит её, бедную лисичку, шпионить, а то и, не дай бог, устроить какую диверсию. А что, лиса это вполне сможет. Но всё же мы пили кока колу, мы купили жевательной резинки и выдували по очереди огромные пузыри. Погулять в облике лисички по местному скверу Галя отказалась. Еще привяжется местная собака, кто их знает, чем здесь финские собаки питаются.