Текст книги "Фернейский мудрец или пешки Большой Игры (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

  Ещё старик сказал, что фамилии его друзей и его фамилия тоже, это старые татарские фамилии. Вот те раз, подумал Артемий, оказывается, Ермолины, Загоскины и Апраксины татары. Вот будет хохма, когда он расскажет об этом друзьям. Впрочем, с улыбкой сказал дед, моя фамилия Солохмир тоже имеет татарские корни. Ладно, сказал дед: «Йөзне дә ак иткән – уку, сүзне дә ак иткән – уку», и тут же перевёл: «Век живи – век учись».

   Больше с Артемием дед особо не общался, всё больше с отцом они о чём-то долго говорили. Только дед распорядился незамедлительно привести к нему Загоскина старшего, отца Захара, который Никита Михайлович.

  – Негоже, что родня лучших друзей моего внука сильно болеет. Я помогу этому человеку. Хоть он и лихой, но большого зла я за ним не вижу. Опять же друг. Сожалею, Ермолай, что жене твоей не мог помочь. Әҗәлдән дару юк.

   Самое интересное, что Загоскин старший послушался и пришёл к старцу на его зов. Наверное, боли в позвоночнике его капитально допекли, и уже на официальную медицину у него надежды не было. Отец у Захара был, в самом деле, лихой человек. Предприниматель девяностых, если кто понимает. А это откровенный криминал, или полукриминал. Деньги у семье водились, и очень хорошие. Но сам Никита Загоскин ходил по острию ножа. У любого бизнеса имеются неафишируемые нюансики. Вот в один прекрасный момент он и не смог уберечься. Разборка с конкурентами на одной из «стрелок» привела к сильной травме позвоночника. Теперь очень сильный человек мог передвигаться только с помощью костыля, да и то, кривясь от боли. И это после долгого и дорогого лечения в различных клиниках. Никита Михайлович решил, что уже хуже не будет, если он полечится у деда народными методами. Но его несколько смущало, что для лечения надо ехать в медвежий угол куда-то в лес, да ещё и на пару недель. Но всё же решил рискнуть. Да и про деньги речи не было. Дед сказал, что задаром вылечит болезного. На следующий день они уехали к деду в глушь. За рулём был знакомый Никиты Михайловича. Перед отъездом дед сунул Артемию тридцать тысяч рублей денег, по тем временам сумма довольно приличная.

   – Па, а правда, что дед знает столько языков, – стал допытываться у отца Артемий. – И где он деньги берёт в своей глуши? Там же нищета сейчас сплошная.

   – Может ещё и больше языков он знает, – ответил отец. – Я же говорю тебе, непростой у нас дед, совсем не простой. Вод будешь у него в гостях, и если сможешь его уговорить показать фото, то сильно удивишься. Очень уж непростые люди общались с ним. Там есть фото деда с Лаврентием Палычем Берия, с Сергеем Королёвым, с Курчатовым, с Харитоном, с Пабло Пикассо.

   – А Харитон, это кто?

   – Это атомное оружие, вот кто.

   – А почему у нас не его фамилия?

   Отец на это не хотел ничего говорить, но потом признался:

   – Время тогда такое было, гнусное время. Дед же с сорок седьмого десять лет по лагерям отмотал. Вот мы и стали носить фамилию по бабушке Апраксины. Официально он нам, как и не родня. Мне тогда было семь лет, когда его посадили.

   – А за что его посадили?

   – Точно не знаю, мне тогда семь лет было. Якобы за дискредитацию советской медицины. Политику пришили. Дед успешно помогал людям, лечил их, особенно в войну. Кому-то показалось, что это мракобесие, что советский человек должен лечиться строго в больницах и поликлиниках, а не у каких-то лесных колдунов. Вот деда и замели. А куда людям в глухих поселениях было идти лечиться? А откуда у деда сейчас деньги, то, думаю, с леса он и кормится. Кто лес знает, того он кормит. Это грибы и ягоды, лечебные травы. Можно зайца поймать, можно рыбы наловить. Да и лечением дед, наверное, занимается.

   – А языки откуда?

   – Да, до тридцать восьмого года хорошо деда поносило по свету, вот оттуда и знание языков. Да и мозги у него светлые, знания к нему так и липнут. А может наш дед с нечистой силой знается, – рассмеялся отец. – Нет, нет, это я шучу. Но в округе нашего деда все откровенно боятся. Короче говоря, у нас не дед, а одна сплошная мистика.

   – Исключительный человек?

   – А вот это слово смотри при нём не скажи, жутко обидишь. Он очень плохо относится к «исключительным» людям и нациям. Говорит, что если человек или нация вдруг объявят себя исключительными, то всё, можно на них крест ставить. Значит свихнулись. А Бог поражает, прежде всего, сумасшествием.

   – А наш дед, что, верующий?

   – Трудно сказать. Скорее он допускает существование высших Сил, но церковь совершенно не любит. Он, как и Вольтер, считает церковь жуликами и проходимцами.

   – Так может наш дед какой-нибудь скрытый генерал?

   – Не смеши меня, Артемий. Генералам до нашего деда очень далеко.

   Через две недели вернулся с «лечения» Загоскин старший. С собой он притащил целую корзинку различных снадобий. Что характерно, был он совершенно здоров, на боли не жаловался, но был очень задумчив. Про лечение ничего не говорил. Больше про природу, какая она там шикарная и дикая. С этого времени Загоскин старший сильно зауважал Артемия. Своему Захару он наказывал: «Смотри, Захарка, держись Артемия, это внук самого Галактиона Герасимовича». Правда, вот как раз это, он мог и не говорить. Его Захарка, Артемий Апраксин и Мария Ермолина были друзья, что называется, не разлей вода. Это была какая-то мистика в их дружбе. Во-первых, они все трое родились 1987 году в августе в Калуге. Артемий и Захар были местными, а Мария стала местной по рождению. Так её родители перевелись в Калугу из Москвы накануне рождения Марии. Её родители были учёными, отец так целый доктор наук. Ему предложили кафедру в интересном вузе Калуги, который был филиалом от московского вуза. Что за ВУЗ? Да, неважно, интересный и всё. Местные знают. На Баженова 2 находится.

   Дальше мистика продолжается. Все трое жили в одном дворе, но разных домах, стоявших буквой "П". Тихое огороженное частными домами и гаражами место, чуть ли не в центре города. Вся троица пошла в один и тот же детский садик. Сидели, как они говорят, на одних и тех же горшках. Вот там они с скорешовались. Два потсана и примкнувшая к ним потсанка. Им интересно и весело было только друг с другом. Какие только шалости не учиняла эта троица в дошкольном заведении. В своём дворе они тоже стали самыми яркими заводилами и проказниками. Втроём они обследовали каждый закуток двора, а это столько тайн. Особенно много тайн скрывалось около гаражей и чужих заборов. Можно подразнить соседскую собаку, поймать кота и гладить его пока тот не взвоет, устроить гнездо для грачонка, который будет орать на весь двор так, что прилетит целая стая грачей. Да можно всё, на сколько хватит буйной фантазии. А вечера в тени кустов, когда так интересно рассказывать страшные истории про мертвецов, людоедов и вампиров. А сколько было радости, когда детвора в своём дворе нашла живого, непонятно как забежавшего, не то кролика, не то зайца. В ближайшую школу они тоже пошли все вместе, и попали в один класс. За восемь лет они не смогли надоесть друг другу, и в школе их дружба только окрепла. Опять получилось так, что им больше всего интересно было только втроём. Фактически это был один организм, как у близнецов, только из разных семей. Они дополняли друг друга во всех делах. Если они не виделись больше часа, то у них наступало беспокойство, пока не встретятся. Полуофициальным лидером был хитрый и умный Артемий, самой шкодливой и непоседливой была Мария, несмотря, что отец у неё был целый профессор. Троицу дополнял коренастый, крепкий и ловкий Захар. В свою компанию они практически никого не брали, исключение составил только Виктор Платонов из их класса. Но он был человек очень специфический, крайний интроверт и единоличник, гений, который учился на тройки, молодой человек с глазами старика. Он очень бы удивился, если бы узнал, что это его берут в компанию. Он сам по себе. Это он может снизойти до этих малышей. Такой характер у Виктора был не от природы, а от сложного семейного положения. Таким он стал из-за своей матери, которая была сумасшедшим человеком. А жить со сбрендившим существом сложно, будь это даже родная мать. Сказать, что его мать чудила, это ничего не сказать. Самое плохое было то, что она специально через колено ломала психику своего сына. А внешне, на улице, всё было прекрасно, с улыбочкой. Правильно говорят, что в каждой семье есть свой скелет в шкафу.

   Что поражало в дружбе нашей троицы, так это то, что они доверяли друг другу, были абсолютно уверены друг в друге и очень уважали друг друга. Обычные подростки могут оскорблять своих друзей, навязывать им своё мнение, стремиться к лидерству. Но не в этом случае. Никто не слышал от троицы даже дразнилки друг на друга, не говоря уже про оскорбления. А для них это было совершенно естественно. Оскорбить друга – было равносильно, что оскорбить самого себя. Артемий никогда не подгонял тугодума Захара, а Мария никогда не капризничала перед ними, Захар же не хвастался своей ловкостью, силой и материальным достатком.

   Безобразные сцены в этих трёх семьях разыгрывались в начале каждого лета, кода приходили долгожданные каникулы. Мамы и папы начинали думать, куда законопатить своё любимое чадо с глаз долой, чтобы за лето оно оздоровилось. Так, Машу отправляем в детский лагерь на Чёрное море. А там будет Захар и Артемий? Нет!? Тогда сами езжайте, мне и здесь хорошо. Разгорался скандал. Отец Захара всё время хотел его отправить то в Мадрид, то в Рим, то в Лондон. А Маша с Артемием? Нет? Тогда я здесь остаюсь, к чертям Рим. Отец настаивал: тогда в Лондон. А к пи@сам я не поеду! Почему к пи@сам? Так в Лондоне одни пи@сы. У них мальчик с мальчиком запросто может, ага. Не поеду. В конце концов, родителям приходилось смиряться, да делайте что хотите. Или везти их всех троих в Санкт-Петербург на экскурсию, или всех троих на море. Если по одному то фигвам. «Фигвам» знаете, что это такое? Это индейская изба. А им всё равно было, где находиться, лишь бы втроём. И количество приключений больше стало с расширением географии. То у них был только один двор, а теперь все улицы, помойки и подворотни до школы.

   Второй раз деда Галактиона Артемий увидел через год, когда скоропостижно скончался его отец. Артемий даже не знал, каким образом сообщить деду о горе, а больше родственников у него не было. Все траурные мероприятия взял на себя Никита Михайлович. Дед приехал в тот же день, когда уже врач из поликлиники освидетельствовала смерть и тело отца увезли в морг. Каким образом дед узнал о несчастье, он не говорил, а Артемий не спрашивал. По сравнению с прошлым годом дед постарел, но держался. Был молчалив и сосредоточен. Перед тем как уехать он нарисовал на бумаге схему (кроки местности) как добраться до его владений. Просил приехать на следующее лето с друзьями. Обещал показать настоящий лес. Велел Артемию не отчаиваться, а становиться взрослым. Дед дал Артемию приличную сумму денег, три пачки по сто тысяч. Велел открыть счёт в сбербанке. Деньги тратить с умом, то есть на еду и коммунальные платежи. В общем, будь уже взрослым. Отца жалко, но от судьбы не уйдёшь. Вот так и стал Артемий сиротой. Но от печали его отвлекали его друзья и заботы. Фактически теперь они переселились к нему на время после школы и до позднего вечера. У Марии прорезался талант готовить всякие вкусняшки. Причём здесь она нашла отменных почитателей своего таланта. Это не то, что дома, здесь можно было вдоволь экспериментировать с ингредиентами. И никто плохого слова не скажет, а наоборот похвалят и слопают всё, что она сделала у печи. Продукты питания у этой компании не переводились. За этим строго следил Никита Михайлович. Он, за свой счёт забивал холодильник Артемия так, что туда невозможно было вставить спичку между продуктами. Часто забегали проведать Артемия и супруги Ермолины. Ермолин старший только не мог поверить, что его дочь так вкусно умеет готовить. Учеба у троицы была на уровне, особенно стало хорошо получаться у Артемия после прошлогоднего внушения деда. Языки действительно стали ему даваться очень легко, английским он уже владел на хорошем уровне. Для интереса прочитал словарь на латыни и увлёкся этим языком. Так что в троице он был локомотивом по отношении к учёбе. Захар и Мария тянулись за ним и не отставали. Вот, правда, такого умения запоминать иностранные слова у них не было. Совместная учёба давалась им легко, поэтому оставалось много времени на хохмы и приключения. Четырнадцать лет, такой возраст, что многое вызывает смех, хочется что-нибудь отчебучить. Вот и сейчас Мария из окна квартиры Артемия, это со второго этажа, взирала вниз и комментировала действо, происходящее у гаражей. А там к воротам своего гаража подъехал всем хорошо знакомый доцент с местного универа. Мужик крепкий, знающий, но немного увлекающийся. Вот и сегодня он уже наувлекался, да так, что идти не может. А ехать может. Вот парадокс. Самое интересное, что с ним до сих пор не происходили транспортные происшествия, в каком бы виде он не ехал. Всё это хорошо до поры, до времени. Вот и сейчас почтенный учёный не мог выбраться из машины. От слова совсем. А гараж как открыть? На смех Марии прибежали, побросав уроки, двое друзей. Теперь уже они все втроём комментировали каждое действие доцента.

   – Бедненький, выполз-таки из машинки.....

   -Встать мы не можем........устали мы....наработались...

   – Ползём...ползём...на карачках....

   – Головушкой упёрлись в ворота....соображаем, где здесь замок. Вот будет хохма, если он ключи в машине оставил. Придётся обратно ползти.

   – Смотри...смотри....сообразил где замок, вот что значит учёный человек.....и ключи нашёл...

   – Ага, вот теперь бы надо умудриться ключик в замочек вставить...всё....получилось....прямо на коленках и вставил...

   – А ворота не открываются....не сообразит, болезный, как открыть...вот-вот...тяни крепче.....открываются, наконец...

   – А теперь ползём назад к машинке....а как же в неё влезть...

   – Вот молодец, родимый, влез в машинку....ты смотри, завелась с пол-оборота....может у него автопилот стоит? Смотри, как красиво заехал в гараж.

   – Интересно, двигатель выключит, или надо будет бежать, выключать, а то задохнётся в гараже.

   – Он молодец, всегда двигатель выключает.....сейчас посидит с полчаса, придёт в себя и домой почешет. Будет как огурчик, зелёненький и в пупырышки.

   Так что объектов для хохм в домах их двора было много. А родители с тревогой ждали переходного возраста. Это период, когда шкалит любовь-морковь, и глаза застилает первая самая сопливая любовь. Но, даже в переходном возрасте, когда гормон бурлит, они оставались толерантными друг к другу. Зря беспокоились родители. Конечно, слабым звеном в их компании была Мария. Но, как-то всё обошлось, женскими психозами Мария не страдала, своё "я" не выпячивала, да что там говорить, была вполне адекватная, что совсем не скажешь о многих её сверстницах. Были и у них, конечно, увлечения противоположным полом, но всё проходило довольно гладко и без эксцессов. Всё было. И Мария увлекалась другими мальчишками, и ребята думали, что вот она, большая любовь пришла, когда дружили с другими девчонками. Но, влюблённость как-то проходила, а дружба осталась. Забегая вперёд во времени, можно и раскрыть тайну их отношений. Любовного треугольника среди них никакого не возникло. Не было соплей, переживаний, ревности. Всё было гораздо проще, обыденней и жизненней. Захар и Мария стали одной семьёй в 2009 году, когда учились на пятом курсе, правда, на этой специальности тогда учились по шесть лет. Угадайте с одного раза, где они все учились. Точно, все в одной группе на технологии машиностроения. А что Артемий? А Артемий, после смерти деда серьёзно эволюционировал. Внешне друзья видели в нём друга и человека. То, что он и впоследствии сохранит о Захаре и Марии самые добрые чувства, то это точно, а вот, что он уже был человеком, то это уже можно взять под сомнение. Но это тайна, и никто об этом не знал. А друзья знали. Он полностью пошёл по стопам деда, и вышел на другой уровень познания, чем простые земные люди. Но это всё будет потом, а сейчас смех и хохмы, что ещё надо в 14 лет. Прежде всего надо изучить весь город. Сами они жили не очень далеко от «Гантельки», бегали к «Шарику» и «Чашкам». Калуга весьма живописна. По улицам, имеющим самобытный вид, можно спуститься к Оке. Там за Окой видны холмы, и можно любоваться бесконечными далями, от которых захватывает дух. Этот город связан с космосом.

   Летом 2002 года Никита Михайлович отвёз всех троих друзей к деду Галактиону на две недели. Отвозил он их лично на своём крутом внедорожнике, уж очень в районе Людиново были некачественные дороги. Багажник машины был забит съестными припасами на две недели, а то вдруг чадушки голодать будут. Никита Михайлович дорогу помнил и вёл машину уверенно. Когда дождя нет, и светит солнце, то в таких местах интересно. Но стоит пойти дождю и потемнеть небу, как вся красота округи становится мрачной и тревожной. Из-за чего это было непонятно. Может из-за елей, которые в хмурую погоду превращаются в зловещие тени. Казалось что эти тени шевелятся и совсем не одобряют путников. И постоянное чувство, что кто-то наблюдает из леса. Добрались до выселок деда уже хорошо после обеда. Дед, естественно, уже ждал, как чувствовал. Рядом с ним людей встречала большая светло-серая собака непонятной породы. Собака была вся в деда: спокойная, мощная и с внимательным взглядом. Загоскин старший уже в своё время познакомился с ней, видно было, что и она его узнала. С друзьями её только познакомили. Всё было очень просто: старик сказал друзьям, что собаку зовут Банга, та понюхала каждого, важно кивнула головой и, молча, ушла по своим делам.

   Усадьба была огорожена крепким забором, чужой поросёнок или коза уже не зайдёт и не оприходует огород. Забор представлял собой брёвна, вкопанные в землю, они соединялись брусом, а брус был обшит горбылём. Просто, крепко, а что не эстетично, то не беда. Ворота мощные деревянные, оборудованы калиткой. Сам дом несколько выбивался из местной архитектуры. Он был буквой "Т", причём ножка буквы была на заднем фасаде. Дом был довольно приземист и не поражал мощью. Он был хмурый из-за потемневших брёвен, небольших окон и крыши, крытой тёсом. На крыше большим слоем лежала хвоя и вся она заросла мхом. Доброго слова о таком доме не скажешь. Но крыльцо и ступени были крепкими, входная дверь тоже. Удобства были во дворе, далековато от дома. Надо было идти по тропинке к апартаментам с буквами "М" и "Ж". По территории усадьбы протекал родничок, а рядом была большая ровная поляна. Прямо идеальное место для одиночного жилья. Не зная, где находится этот дом, то можно и мимо пройти и не заметить его за елями. Забор неприметный, а кругом деревья. На самом дедовом участке тоже росло много различных культур. В основном редкие полезные для колдунов растения. Подворье было небольшое, но две три машины могло поместиться, а вот огород был огромный, ну и делянки под разную травку. Чуть выделялась на серо-зелёном фоне тепличка, покрытая светлой плёнкой. В теплице тоже что-то усиленно росло. Кроме родничка с холодной вкусной водой у деда был ещё и неглубокий колодец с «журавлём». Гордостью усадьбы была шикарная банька. Снаружи она выглядела неказисто, но внутри поражала опрятностью и продуманностью. Тайной оставалось, как дед умудрился в такой глуши соорудить баню с дорогой вагонкой и качественной облицовочной плиткой. В бане была даже комнатка с кожаным диваном и маленькая химическая лаборатория, где дед делал свои уникальные лекарственные препараты. Вот чего в усадьбе не было, так это электричества. Освещение было только керосиновыми лампами и свечами, которые стояли во всех местах, где они требовались, даже в заведении, где удобства. Подростков это, конечно, угнетало, как это нет электричества? Но, зато, керосиновые лампы, а особенно свечи, давали просто замечательную таинственную обстановку. Сам дом состоял из закрытой, но не отапливаемой веранды, большой горницы с огромной русской печкой, была ещё одна большая комната, но с проходом в последнюю комнату, это которая ножка от "Т". В той комнате стояли два топчана, это для людей, которые получали лечение, длящееся несколько дней, так пояснил дед. В этой комнате, надо полагать, ночевал и Никита Михайлович, когда здесь лечился. Сегодня ночью это будет его место, поедет домой завтра, дед сказал, что хочет ещё посмотреть пациента. В горнице из мебели ничего не было, за исключением большого громоздкого обеденного стола и нескольких монструозных табуреток. По стенам комнаты шли мощные лавки, на которых можно было спать вместо кровати. Единственная кровать была в проходной комнате, её отдали Марии. Ребята спали на лавках в горнице, а дед ночевал в бане на диване.

   Поражала чистота и свежесть в комнатах. Сначала Мария думала, что будет пахнуть старостью, пылью и нафталином, но с удивлением увидела мощные чистые полы, которые даже не скрипели, стены, обшитые вагонкой, ровные потолки. Вот мебели было мало, это точно. Был один древний шкаф и два больших сундука. Очень много вещей дед хранил в зелёных добротных ящиках из-под снарядов. Вот этих ящиков было навалом. Они стояли возле стен и под кроватью. На всех ящиках была бирка с номером и бумажка с перечнем содержимого. Оригинально дед придумал. Из украшений в доме были только пять икон, которые были компактно развешаны в горнице и большая красочная репродукция в рамке. Картина называлась «Праздник в зажиточном колхозе». Люди на этой картине были как живые, казалось, что это не картина, а окно, из которого смотришь на улицу, где происходит праздник.

   Возле печи гости нашли много новых, неизвестных для них предметов. Всё стояло строго на своём месте. На крепких широких полках стояли глиняные горшки и чугунки различного размера. В одном из глиняных горшков хранился душистый хлеб. Возле печи гости увидели пять предметов на длинной ручке. Вот это, пояснил дед, называется ухват, вот это чапля. Если ухватом можно вытащить из горячей печи чугунок, то чаплей – сковородку. Вот ещё деревянная лопата для печи. А это кочерга. Ага, угли ворошить. А это помело, веничек, только на длинной ручке. Обязательно около печи стояла кадка с водой, здесь же ковшик. Мыть посуду надлежало на веранде в специальном большом корыте или во дворе, под специальным навесом. Стирать грязную одежду следовало в специальном помещении бани, но ручками, стиральных машинок здесь не водится. Сплошная природа и экзотика.

   Мария тихонько спросила у Никиты Михайловича:

   – А тараканы здесь водятся?

   – Это у нас они водятся, а здесь за две недели, пока жил у Галактиона Герасимовича, я не одного не увидел. Да что там тараканы, здесь и клопов нет, и муравьёв не увидишь, даже мух и комаров не дождёшься. Вот увидишь. Открой специально окно, мошки и комары будут летать рядом, а в дом ни одна не залетит. В этом доме всё очень странно. Видела кровлю, вроде бы должна протекать, а не одной протечки внутри дома нет. В доме тепло и сухо.

   С первых минут в гостях у деда троица совершенно не скучала: ведь столько неизвестных предметов, всё такое интересное. А завтра утром дед всех обещал повести в лес. Вечером съели всю дедову еду, особенно хорошо пошёл хлеб. Как-то своё городское и не пошло, пресное какое-то. А здесь даже картошка в чугунке и то вкус изумительный. Потом дед показывал, как надо разжигать печь, как ставить тесто на новый хлеб. Оказалось, это не просто печка, а целый замысловатый агрегат. А самовар. Это просто восторг. Как он красиво дымит. И кипяток в нём вкуснее, чем дома. А варенье деда! Да у него варенья больше сортов, чем в универмаге. Про вкус и говорить нечего. Хранилось варенье в подполье. Там же и все остальные запасы. Когда Захар поднял люк в подполье и спустился вниз, у него захватило дух. Да здесь запасов на полгода, и всё такое вкусное. Здесь же хранились стеклянные ёмкости с настойками, керамические горшочки с мазями, банки с сухой травой. Это всё лечебное, пояснил дед. В общем уже через несколько часов, проведённых на выселках у деда, троица поняла, что две недели им мало будет. Хотим на всё лето. Дед был совершенно не против, да живите, сколько хотите, только припахать вас придётся, как следует. Лето дело такое, надо ягоды собирать, опять же травы. На делянках надо много работать, и по хозяйству: курей кормить надо, корову доить. Хозяйство хоть и не большое, но беспокойное. Хорошо хоть про корову дед сказал в шутку. Коровы у него не было, только немного курей в курятнике за баней. За молочными продуктами он ходил к людям, или ему приносили местные. Так что, плотоядно улыбнулся дед, всем работу найду. Встаём с первыми лучами, ложимся, как стемнеет. А когда непогода тоже лениться не будем: уборка в доме и бане. Да и занятия у нас будут. Какие ещё занятия, ведь каникулы? То, каникулы для лодырей, а с вами я буду математикой заниматься. Думаю пригодиться вам. Как оказалось, деревенская жизнь это не сплошная пастораль, а очень много труда, который надо делать не когда захочешь, а когда надо, причём быстро и по строгой системе. Бестолковым и ленивым в деревне тяжело.

   На другое утро встали с богатырским криком петуха.

   – И чего этой птичке не спится, – сокрушался Захар. – Всего семь часов.

   Вчера, хорошо набегавшись, да после бани, да после плотного ужина, гостей, как следует, разморило. Можно было бы ещё поспать, но у петуха было другое мнение. Спать много вредно, за работу товарищи, за работу!

   – Дед, а чего он так рано стал орать?

   – Это чтобы его можно было услышать. Потом, когда проснутся куры, это будет уже невозможно.

   Загоскин старший уехал в Калугу утром после завтрака. С собой он брал много лечебных вещей от старика, всякие мази и сухие травы.

   После лёгкого завтрака дед у всех проверил походную обувь и одежду. Каждому вручил по корзине со свёртком провизии, нож и фляжку с водой, а также в руки выдал по походному посоху. Инструкция была краткой: смотреть под ноги, на гадюк не наступать, осматривать друг друга на предмет нападения клеща. Как выглядит клещ, вскоре старик показал, когда поймал одного. Ребята восторженно смотрели на свирепое насекомое.

   Сначала они двинулись вглубь леса по колено в папоротниках. Чистый березняк чередовался с ельником. Прошли шагов пятьсот пока не упёрлись в небольшую болотину, в которой открытой воды или трясин не наблюдалось. Были мшистые кочки, росли кусты и высокие осины, чередуясь с берёзой и ольхой.

  – Туда не пойдём, – дед махнул рукой влево от болотины. – Там багульник болотный растёт. Он выделяет эфирные масла, которые действуют одуряюще на разум. Надышишься этим заражённым воздухом, потом будет сильное головокружение, а ноги сделаются ватными, и будет трудно идти.

   Невеликую болотину обошли справа – шагов через двести началась возвышенность, поросшая редкими елями. Когда прошли через неё, услышали лёгкое журчание воды. Это был один из ручейков питающий местную речушку, которую дед назвал Теребка. Сейчас она считалась «многоводной», из-за недавних дождей. Чистая, прозрачная вода в этом месте медленно накатывалась на замшелые берега, изредка закручиваясь небольшими водоворотами. В месте впадения ручья в реку был игрушечный водопадик, который даже пузырился и брызгался. На дне потока зеленела трава, в которой обязательно должна была прятаться рыба. А сразу за ручьем вверх по склону поднимался хмурый ельник. Здесь царила тишина и сумрак, и уже через десяток шагов по мягкому лесному подстилу шум воды исчезал. Толстый слой сухой хвои под ногами поглощал все звуки.

   Дед показывал гостям местных змей и лягушек, кротовые норы, которых было очень много. Рассказывал, как надо добывать крота. Оказывается, раньше на кротов велась охота из-за их шкур с очень мелким коротким и густым мехом. Шкура была очень маленькая, но вещь была, достаточно ценная, так как этот материал шёл раньше на пошив масок для лётчиков. В первый день далеко от усадьбы не отдалялись, изучали окрестность, но дед лениться не давал. Показывал, какие в середине июня можно собирать грибы. Он ориентировался по землянике, которая уже заалела в траве, а значит, можно искать сыроежку. Сыроежки не любят прятаться, располагаются на открытых местах, их очень легко добыть. Дед показал на рябину, которая покрылась цветами. Это значит можно искать подберёзовики, маслята и моховики. К концу июня пойдут боровики, крепыши и подгруздки.

   К обеду у всех корзинки были полны грибами, а берёзовые туески – ягодами. Дед умудрялся собирать травы и контролировать ребят, чтобы не срезали случаем какой ядовитый гриб. Дед долго в лесу друзей не водил, ещё надо было переработать сегодняшний улов, а это тоже время. Грибы собирать интересно, а вот потом их надо срочно переработать, а уже усталость и ничего не хочется. Здесь уже надо делать через нехочу, само не сделается. Потом, уже дома дед учил ребят, как перерабатывать грибы на соление, маринование или на сушку. Так что уже первые сутки вымотали ребят как следует. Но это была приятная усталость. В лесу оставалось ещё много тайн. В работе и изучении леса незаметно пролетел целый месяц. Когда была возможность, по вечерам, дед устраивал занятия по математике или истории. Математика увлекла ребят, так интересно рассказывать о математике, как это делал дед, ребята никогда не слышали. Было просто захватывающе. Как говорил дед:

   – Это от того, что я рассказываю вам с алгоритмизацией задачи. Раскладываю сложную задачу по полочкам. Тогда понятно, зачем нужна формула. Большинство же преподавателей дают слушателям только исходники, без алгоритма решения. Очень мало практических занятий. Студент сам должен догадаться, а это время, которого нет. Появляется психологическое отторжение предмета до ненависти.

   Вечерами, в свете керосиновых ламп, было интересно слушать рассказы по истории различных стран. История, которую рассказывал дед, сильно расходилась с официальной историей, как западной, так и отечественной.

   Особенно часто в тупик попадал Захар, у которого в голове, как, оказалось, была своя история.

   Например, его слова о том, что большевики свергли царя и устроили гражданскую войну, довели деда до смеха. Оказалось, в этом выражении Захар трижды был неправ. Во-первых, большевики никакого царя не свергали. Во-вторых, свергли, только не царя, а императора, российские буржуазные либералы. В-третьих, гражданскую войну устроили белые, а не красные. Советская власть только отбивалась. Правда, отбивалась крайне зло и умело.