Текст книги "Само....ик....Самогон! (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Включил радар на полную катушку и стал прослушивать эфир, отсекая бытовые разговоры. Меня интересовал криминал и, он таки соизволил объявиться. В одном интересном домике на тихой улочке обитали неправедно нажитые денежки, под охраной трёх организмов и кошки. И денежек, судя по разговорам организмов, набралось уже около десяти миллиончиков. А у меня расходы, понимать надо. Что ж, решил я. Вот были ж в истории персонажи, которые отнимали деньги у богатых и раздавали их бедным: например, Робин Гуд, гражданин Деточкин или Дон Кихот. Или Дон Кихот не грабил? Ладно, заменим его на…..Остапа Бендера. Я решил, что лучше потом пусть про меня говорят, что, дескать, это деньги его испортили, чем, что я был бедным, но хорошим. От правительства, учителей и даже родителей я уже наслушался всяких сказок, типа, как окончишь институт, будешь большие деньги зарабатывать.

План экспроприации у меня сложился простой как коровье мычание, но потребуется помощь Анчара. Кот у меня боевой, не то, что Кузьма. У нехороших людей в доме обитала кошка, значит, её кормят и поят. А поилка, это, скорее всего мисочка с водой или молоком, которая стоит на кухне в укромном месте. Если в эту воду кинуть немножко интересной смеси, то от реакции, которая обязательно начнётся, как только смесь соприкоснётся с водой, будет выделяться газ. Хороший газ, вернее очень плохой газ, совсем плохой газ, так как если его немного вдохнуть, то можно и не проснуться уже никогда. Вот поэтому мне Анчар и нужен. Он проберётся незаметно в этот дом, типа на предмет посещения кошки и, аккуратно, положит в мисочку с водой ампулу с интересным веществом. Ампулу он будет держать в своих зубах, ага. С одного конца ампула будет заделана обыкновенным сахаром. Через 10 минут сахар растворится и начнётся реакция. Где-то минут через двадцать газ распространится по всему дому. Мне надо будет только войти, естественно, с противогазом и забрать денежки. Предполагается, что Анчар войдёт через неприкрытую дверь, через неё и покинет помещение, или через форточку. Если что-то пойдёт не так, то он должен будет мяукнуть условным мявом, тогда я буду изображать из себя кавалерию из-за холмов. Ворвусь в дом и спасу кота. Очень хороший план.

На дело решили идти этой ночью. Кузьме ничего не скажем, это наша тайна. Кот, закоренелая разбойная морда, принял мою идею на ура, ему давно хотелось что-нибудь уже отчебучить, а то скучно живём, нет драйва. До поздней ночи мы с котом маялись ожиданием времени "Ч", только перемигивались, что озадачило Кузьму. Наконец время пошло к нулю часов. Кузьма по деревенской традиции улёгся рано и уже храпел богатырским храпом.

– Раз пошли на дело, я и…..Анчар, – пропел песенку я.

И мы пошли на дело, благословясь. У меня на боку болталась сумка с противогазом. В кармане был только перочинный ножик и стальной шарик. Страшное оружие в умелых руках. Стальные шарики я позаимствовал по случаю с шаровой мельницы.

Тишина и покой. По улицам никто особо не шастает. Прислушался. В доме ещё не спали. Два организма сидят в комнате на первом этаже и пялятся в телевизор, третий организм сидит на втором этаже, рядом с ним кошка.

– С богом, Анчар, – я подсадил кота на высокий забор и сунул ему в пасть ампулу. Операция по экспроприации экспроприаторов началась.

Я слышал, как Анчар смог проникнуть в дом к злодеям. Потом слышал его дыхание на кухне. Что-то он долго возится. Что-то на кухне звякнуло. Затем наш план рухнул. С ужасом я услышал, что кошка со второго этажа стала перемещаться вниз. Вот коза, спалит же Анчара. Потом я услышал душераздирающий мяу и шум сражения. Всё пошло наперекосяк. Я лихо перелез через забор, но, сука, лямки противогаза за что-то зацепились. Тут из главной двери вывалился вопящий комок котов, которые сражались не на жизнь, а на смерть. Пока возле двери было только местное освещение, я пока оставался в тени. Из двери вслед за дерущимися котами выскочил здоровый организм с пневматическим пистолетом в руке, и стал, козёл такой, выцеливать моего Анчара. Я метнул стальной шарик прямо в лоб врагу. Глухой удар и организм с грохотом падает возле двери. Коты разлетаются в разные стороны и наступает тишина. Возникла патовая ситуация. Те, кто был в доме, не торопились заполошно выходить наружу, а я не мог войти в дом. Я внимательно слушал, что они предпримут, особенно неприятно было бы, если бы они стали звать подмогу по телефону. Тогда, однозначно, надо сворачивать операцию. В доме движения не прослушивалось, враг затаился и выжидал. Потом я услышал, что верхний спустился вниз к коллеге. Они начали переговариваться, пытаясь понять, что происходит и куда делся третий, и почему в доме вдруг был такой дикий кошачий вой. Так они переговаривались, пока вдруг не захрипели и не упали на пол. Это подействовал, наконец, газ. Я быстро напялил на себя противогаз и ворвался в дом. Деньги нашлись на втором этаже в чемоданах. Пришлось в темпе вальса перебрасывать пачки в крепкие мешки для мусора, это которые с завязками. Денег было так много, что в два мешка они не поместились, но и чёрт с ними. Я из маленькой скляночки побрызгал на диван, потом к этим каплям поднёс зажигалку. Весело занялся огонь. Так как калитка была заперта на замок, мне опять пришлось лезть через забор, но уже в противогазе. Я очень боялся, что ядовитый газ впитался в одежду. Перекидав мешки через забор, я лихо перелез его и позвал Анчара. Боевой кот не отошёл ещё от битвы, он шипел и был весь в напряжении. Куда делся его противник, меня уже не очень интересовало. Коту я велел держаться от меня подальше. Теперь надо было донести мешки до своего дома. Так и шли, прикрываясь ночной тенью. А что тут такого: ну, идёт мужик с двумя мешками мусора. Вот накопил мусора, ну, его и осенило ночью вынести на помойку, а что противогаз на морде, то дело житейское, может мужику так нравится по ночам гулять. Может он оригинал какой. Слава богу, что эти улицы не очень хорошо освещались, и мы не встретили прохожих. Во дворе своего дома я снял с себя всю одежду и выбросил её в ящик для мусора, потом кинулся в душ. Да ну его такие операции. Нет бы поступить по-простому: вломиться с огнестрелом в дом к злодеям, затеять перестрелку. Потом отстреливаться от милиции. Красота. Ладно, на сегодня мы дел уже натворили, ничего не воротишь. Остальное будем думать завтра.

На другой день Кузьма с удивлением смотрел, как я опять в противогазе провожу дегазацию мусора в помойном ящике специальными веществами. А что говорить? Что не скажи, всё будет выглядеть странным. Лучше молчать. Теперь самый главный момент: подверглись ли добытые деньги заражению. Мой чуткий нос уловил только незначительные следы от яда, значит, деньги можно не подвергать дегазации. Да, вот что значит проводить операции без тщательной проработки, будет нам с Анчаром это наукой. Почему всё пошло не так? Во-первых, миска, в которой должна быть вода оказалась пустой. Коту пришлось запрыгивать на стол и кидать ампулу в банку с каким-то рассолом. Дальше стало ещё хуже. Предполагаемая кошка оказалась котом. Нашему Анчару, конечно, этот кот только на один зуб, но наш кот знал, что надо незамедлительно бежать. А здесь облом: вызывают на бой.

Ладно, что сделано, то сделано. Из прослушки местных сообщений я выяснил, что сделали мы дело, весьма благое, и никто особо не оплакивает смерть на пожаре нескольких неприятных личностей. Народ, и что интересно, менты пришли к выводу, что эти разборки по почерку соответствуют событиям в Туапсе. Многим ментам это был как приговор. К этим же нерадостным выводам пришли и сами представители криминала. Им стало грустно. Грустно стало и людям, связанным с криминалом, теперь доходов станет меньше. Ну, а я пока всю разведанную информацию заносил в секретные журналы.

Следующим шагом по ассимиляции в местное общество должна стать покупка приличного дома для Ленки. Поэтому я снарядил Кузьму в дорогу. Он должен был заехать на хутор: отвезти односельчанам от меня гостинцы, отдать им новые лечебные препараты, немного новой самогонки и тысяч двести денег. Думаю, это моим односельчанам жизнь немного скрасит. Потом Кузьма должен ехать к Ленке и вручить ей фото различных, приличных, на мой взгляд, домов, которые были выставлены на продажу. Если что ей понравится, то пусть приезжает, начнём процедуру покупки. Озадачив весь свой персонал, я приступил к новым экспериментам. Ох, и трудная это работа, руководить народом и котом.

Сидя на антенне, матёрый голубь, главарь голубиной стаи, осмотрелся. Стая проживала в голубятне у одного помешанного на голубях двуногого организма. Главарь был не против того, чтобы этот двуногий кормил его стаю, но в благодарность норовил нагадить сверху на лысину этому чудику. Сейчас главаря и всю стаю, этот чудак выгнал тряпкой погулять, чтоб, значит, жир растрясли. Пришлось стае изображать полёт, чего ей не очень хотелась. Хотелось только подбежать к корму и глотать его, глотать, глотать. Главарь покосился на сидящих рядом голубей: для профилактики пару раз больно клюнул каждого. Это для того, чтобы они знали своё место и кто тут главный, а кто какашка. Потом главаря заинтересовал интересный вид. Во дворе одной из усадьб, где сейчас был виден двуногий и четвероногий, происходило что-то интересное. Это интересное могло трансформироваться в хорошую поживу для главаря и его стаи. Голубь внимательно отслеживал действия двуногого: тот в своём дворе на большом листе фанеры насыпал очень много отменного зерна, которое можно, да что там можно, даже нужно сожрать в молодецком набеге. Смущало наличие хвостатого, к которому, запросто, можно было самому попасть на обед. Но, вот человек ушёл в дом и забрал кота с собой. Теперь зерно оставалось безнадзорным. А это значит, что жребий брошен, зерно должно быть незамедлительно склёвано. Главарь призывно закурлыкал и повёл свою стаю в набег. Но летели не прямо, кто ж летает прямо, а лавируя между деревьями, внимательно отслеживая наличие врагов. Таковых, кроме вездесущих воробьёв, сегодня не оказалось. Воробьи уже начали глотать чужую добычу, как были наказаны за свою дерзость. Подручные главаря действовали быстро и жёстко. Воробьи не стали ждать пока их начнут клевать и дали дёру. Победа мелкая, но приятная. Всё-таки мы банда, раз нас все бояться, подумал главарь. Он ещё думал о возвышенном, а его стая уже оперативно уничтожала запасы противника. Главарь опомнился: так можно и прощёлкать зерно за этими проглотами. Он принялся клевать, периодически отвешивая затрещины своим подчинённым: чтобы знали кто здесь главный, ага. Стая уничтожила всё зерно, до последнего зёрнышка. Такого вкусного корма главарь ещё не пробовал. Он уже начал жалеть, что повёл в набег всю стаю, ведь можно было и одному сюда прилететь и всё сожрать. Но ладно, зато авторитет у стаи он поднял конкретно. Призывно закурлыкав он увёл свою стаю обратно на антенну. Да, замечательный был налёт. Очень вкусное зерно, да ещё с какими-то интересными приправами. Главарь чувствовал, что его начинает переть от переполнявшей дикой энергии, да и другие голуби начали вести себя более агрессивно и вызывающе. Прямо не голуби, а коршуны. Нет, а если посудить здраво. Кто мог что-либо противопоставить его стае. Вот кто? Воробьи что ли, да не смешите мои когти. Да мы даже галок и грачей ставим на своё место. Мы вершина пищевой цепочки на районе, ага. И точка. Да мы даже ворону заклюём. Где ворона? Ага, нет вороны! Мы и чаек заклюём! Вот тут голубь осёкся: это было опрометчивое заявление. Если в небе были чайки, то все птицы старались отлететь подальше. Суровые это птички. Но вдруг главарь почувствовал, как у него мышцы наливаются силой, и тут у него жестоко и бескомпромиссно сорвало крышу.

– Курлы, – безапелляционно заявил он.

Стая разразилась подобострастным клёкотом. Прямо орлы, подумал главарь. И он решился на поступок, о котором раньше не мог и подумать. Он решил свирепо покарать чаек: физически заклевать, и морально опустить их ниже ватерлинии. Стая резво поднялась ввысь и, издавая душераздирающие вопли, понеслась к морю искать чаек. Те паслись на берегу, летали над бухтой или сидели в воде. Но тех, которые были в воде, тех голуби игнорировали. Они напали на сухопутных. Чайки и в страшном сне не могли представить, чтобы какие-то придурашные птички, могли вдруг напасть на них. Поэтому и не среагировали сразу. Они с удивление смотрели на приближающуюся стаю.

– Банзай, – зарычал главарь, и смело вцепился в чайку.

Бой был жестокий и кровавый. Пользуясь своим численным преимуществом, внезапно взбесившиеся голуби нападали на одиночных птиц. Чайки никак не могли собраться в приличную стаю, поэтому гибли поодиночке от когтей и клювов разъярённых агрессоров. Доставалось, конечно, и голубям, но казалось, сегодня они были заговорённые. Даже окровавленные они не прекращали сражение, а смело бросались на чаек. Сотни обескураженных зевак наблюдали за этой непонятной картиной. Сражение закончилось полной победой голубей: чайки на берегу кончились. Остались только те, что были над морем. Разъярённый боем главарь понял, что объектов для атаки больше нет, поэтому он повёл свою стаю в налёт на прибрежный открытый ресторан. Надо было сегодня и двуногим показать, кто здесь кто, а кто никто. Окровавленная стая атаковала столы с едой. Голуби хватали то, что было в тарелках, переворачивали рюмки и бокалы, топтались ногами в первых и вторых блюдах. Потом они всё же улетели, оставив в тарелке с солянкой одного своего сородича, который прямо в этой солянке геройски откинул копыта из-за полученных в битве ран.

– Что это было? – ошеломлённо спросил один официант у другого.

– Может конец света, – пожал плечами другой.

А ошарашенные гости ресторана только приходили в себя. Поднимался закономерный вопрос, а кто за это безобразие будет платить. Особенно возмущался мужик кавказской национальности, в солянке которого лежал дохлый голубь.

На следующий день я привычно начал сканировать окрестность на предмет новостей. Сегодня почтенный электорат и вся прогрессивная общественность перемывала кости птицам, а именно городским голубям. Гибель в огне местного преступного авторитета отошла на второй план: про это событие уже не говорили так, как про странное поведение городских голубей. Событие начало, естественно, на фоне молчания власти, обрастать душераздирающими подробностями. По городу стали ходить самые фантастические и зловещие слухи. Свидетели, которые случились на берегу, и своими глазами видевшие всё от начала и до конца, взахлёб рассказывали как огромная туча свирепых птиц обрушилась на бедных и несчастных чаек. Кровь лилась рекой, перья летали как тополиный пух. Нашлись те, кто видел, как птицы нападали на собак, кошек и даже людей. Поговаривали, что было разгромлено с десяток ресторанов на берегу, убытков на миллионы. Робкие голоса, что это натворили обыкновенные голуби, резко затыкались: какие такие голуби, это был ужас, летящий на крыльях, нетопыри это были, однозначно. Некоторые люди потёрли лоб: на ум приходили прошлогодние события в соседнем Туапсе. Некоторых охватил страх, такие легко сделали вывод, что это опять утечка с Апшеронского полигона, вот и верь после этого властям, которые обещали его закрыть, но слово не сдержали. А теперь что? Это Туапсинцам было хорошо: у них только какие-то мелкие, практически безобидные скорпиончики, а у нас настоящий ужас. Надо прятать детей, а то унесут в горы и съедят. Кто съест? Да эти, мутанты нетопыри, какой-то мужик с бородой, умный очень, наверно профессор, говорил, что это мутанты. Вы, что не верите? Полгорода видело, а вы не верите. Народ задумался. В магазинах резко расширилась продажа спиртного, спичек, соли и гречки. Власти упорно молчали. Тогда народ начал сам домысливать. Ага, сделали вывод люди, и после недолгой медитации, наплевав на то, что они приличный электорат, ринулись в магазины сметать всё подряд. Отдыхающие обалдело на это всё смотрели. Перед ними замаячила дилемма: или помереть с голодухи, но доотдыхать положенный срок; или бежать с этого интересного места, где нетопыри, оказывается, уже начали есть людей.

Я уже сто раз пожалел, что накормил этих голубей своим новым продуктом. На себе я остерёгся проверять ту субстанцию, которая появилась у меня в результате очередного эксперимента. И правильно сделал. Наверно, мудрость приходит с годами. Мне что-то подсказало, что сначала надо испытать на животных: на крысах, собаках, обезьянах. Проникся. За неимением под рукой крыс и обезьян решил проверить новую органику на голубях. А их здесь было много. Летают, гадят, ходят по двору как у себя дома. Анчар волнуется. Может эта идея была не очень хорошей, но я взял немного получившейся субстанции и смешал с зерном. Затем выложил приманку на фанерку. Последствия известны. Голуби это дело поклевали и пошли воевать чаек. Представляю, если бы я это зелье попробовал. А так ещё не плохо всё и закончилось, город цел. Правда, в нём резко возросла социальная напряжённость. Но у меня в холодильнике пока всё есть. Наталья Васильевна проявила мудрость, как только узнала, что в городе произошли странности. Она сразу же бросилась в магазин. Получилось в масть. Хотя, на первый взгляд, понять женскую логику без инсульта совершенно невозможно. Так что хорошо, что я на животных зелье испытал, но с другой стороны, не просчитал последствия. Увы.

Сегодня приехала Ленка с ребёнком, обе из себя супер. Было много охов, ахов, обнимашек, но потом последовал глупый вопрос: а чего это у вас такое в городе твориться. Тут, что – война? Интересно получается. А кто с кем воюет? А мы, на чьей стороне? А то по сообщениям СМИ совершенно не ясно: кто с кем и за что. А как мы в условиях непойми чего будем дом покупать? А если его взорвут? Или что похуже сделают? Тут, поговаривают, дома пачками взрываются.

Ну, не объяснять же Ленке, что это я немного не учёл местную специфику и не совсем корректно провёл эксперимент. Хотя, а на ком ещё мне надо было проводить опыты. Подопытных кроликов что-то поблизости не наблюдалось.

Мне пришлось долго рассказывать Ленке, что это чисто временные местные заморочки, им здесь так нравится жить. Зато не скучно. Местами, даже весело: я вспомнил голубей, вдруг почувствовавших себя коршунами.

Хорошо, что любое событие у нашего населения вызывает интерес только пару дней. Потом всё устаканивается и внимание электората переключается на другие события. Мудрая власть даже не реагирует на такие мелочи, им некогда. Им беспокойства простых смертных смешны и непонятны. Им с бюджетом надо как-то разобраться.

Следующий месяц мы все были заняты приобретением недвижимости для Ленки. Приобрели хороший дом, который бывшие хозяева хотели видеть в виде маленькой гостиницы. Я отдал Ленке Кузьму, который полностью окунулся в организацию ремонтных работ в новом доме и в приобретении и расстановке новой мебели. Только его феноменально спокойный характер мог выдержать все хотелки женщин. Я же, естественно, все хотелки безропотно финансировал. А что? Деньги пока не кончались, а если и кончатся, то будем опять грабить. Пока ночное зельеварение стало проводиться реже, по естественной причине. Причину звали Ленка. Ленка с дочкой, посмотрев на море и горы, всё-таки решили сюда перебраться полностью. Но я не советовал Ленке закрывать её предприятия, пусть себе работают. Я не стал пугать Ленку возможной ошибкой в моих экспериментах: сам был немного напуган.

Вот так и жили, ходили друг к другу в гости. Кузьма потихоньку переселился в огромный Ленкин дом: там он был и охранником, и работником, и садовником, и шофёром. Пришлось платить ему четыре зарплаты. Только верный Анчар был всегда рядом. Ночные эксперименты теперь проводились в кровати с Ленкой, а алхимией мне приходилось заниматься днём. Однажды мне опять посчастливилось выделить странную субстанцию, и опять появился вопрос: кто будет подопытным кроликом. Подсказал Анчар. Он считал, что опыты надо ставить на собаках, они специально на это дело заточены. В логике ему не откажешь. Только вот где взять собак, способных положить свою собачью жизнь на алтарь науки.

– Найду и приведу, – сообщил Анчар.

Всё гениальное просто. Анчар выходит на улицу. Ищет собаку, драконит её. Делает вид, что жутко испуган и убегает. Глупый Бобик бежит за ним, весело оповещая всех, что он ловит кота. Анчар забегает во двор, собака за ним. Тут всё просто: Анчар влетает в дом, а я закрываю калитку и бросаю Бобику котлетку. Это ему компенсация за дурную пробежку. Бобик сглатывает котлетку и хочет ещё. Да бери котлетку Бобик, пожалуйста, нам не жалко. Котлетка заряжена странной субстанцией, которая оказывается вместе с вкусной котлеткой в желудке Бобика. Смотрю на собачку, она на меня. Пока ничего не происходит. Бобик был длинноног, короткошерст и чёрен. Шайтан-собака. Двортерьер околопомоечный конкретный. Животина имела вымазанную морду и бока. На боках жира не было, но были видны рёбра. Как в таком прекрасном городе как этот, могло вырасти такое?! Но, что выросло, то выросло.

– Да, брат, запустил ты себя, – констатировал я. Вдруг Бобик жалобно взвизгнул и исчез. Ага, растворился в воздухе. Замечательно, одной котлеткой утилизировали одну собачку.

Висит на заборе, колышется ветром,

Колышется ветром бумажный листок:

"Пропала собака, пропала собака,

Пропала собака по кличке Бобок……." Такой незамысловатой песенкой мы с Анчаром проводили исчезновение собачки.

***

Рыцарь сэр Ульрих О'Дин нахмурился и остановил своего коня. Справа остановился конь святого отца Мелифантия, лицо которого, как всегда, радостно выражало всю дурь человеческую и их же пороки. Поодаль остановились трое хмурых кнехтов: Томас, Питер и Мустафа, этим не нравилось всё слишком опасное предприятие. Сэр Ульрих оглянулся назад, откуда они приехали в эту местность. Проехали они уже где-то с милю, поэтому, что делалось на башнях маленькой крепости, которая стояла на холме, было практически не видно. Может, кто из гарнизона крепости и смотрел на их небольшую группу отчаянных смельчаков в подзорную трубу, а может, уже и любопытных даже не было. Да и зачем мы кому-то сдались, подумал рыцарь. Когда их выпускали из крепости, то старые солдаты гарнизона старательно прятали ухмылки в усы. Наверно они думали, что эта группа скорбна разумом, раз прётся в Запретные Земли в таком мизерном количестве и с таким плохим оснащением. Смертнички, что с них взять. Сколько уже таких и более оснащённых групп видели эти солдаты. Много. Но назад возвращались далеко не все.

Сэр рыцарь Ульрих О'Дин вынужден был поехать в Запретные Земли по чисто экономическим проблемам. Хоть он и был рыцарем и сэром, но в его кошельке сроду не водилось достаточно золота, чтобы рыцарю где-то осесть, а не рыцарствовать. Честно говоря, сейчас у Ульриха вообще ничего не было, только конь, оружие и трое кнехтов, которые почему-то были верны клятве и не сбежали от такой жизни, но они уже хмурились. Ульрих даже предполагал, что кнехты рано или поздно разрядят ему и святому отцу арбалеты в спину. Прикопают тела где-нибудь и поедут обратно. Там скажут, что рыцарь и святой отец пали смертью храбрых от зубов и когтей неведомых монстров. Но Ульрих уже и на это махнул рукой: живу как бомж с упырями. Куда не ткнись, в его положении была полная безнадёга. И зачем он только поддался на призыв ехать на войну с северянами. Ведь знал же, что кто только не ходил на Север с войной. Северяне всех громили. Так получилось и в этот раз. Война пошла наперекосяк: оказалось на Севере холодно, ну кто бы мог подумать. Короче говоря, накостыляли им знатно. Сэр Ульрих спасся только тем, что побросал всё тяжёлое оружие и амуницию. Только его верный конь вынес рыцаря с той бойни. Был до этой войны Ульрих бедным, а стал нищим. А ведь Ульрих даже хотел написать по поводу удачного похода балладу. Уже даже написал несколько строчек:

Давно это было!

Жил рыцарь один.

И звался он гордо:

Сэр Ульрих О'Дин.

Был молод наш рыцарь.

И холост при том.

Он жил в одиночестве

В замке своём.

Однажды к воротам

Подъехал гонец -

Хозяину замка

Доставил ларец. (поэт Эдуард Руденко)

Правда, дальше всё пошло крайне гнусно. Хозяину замка (доброго слова об этом сооружении не скажешь), не ларец доставили, а нечто другое, что лучше всего рифмуется со словом ларец, но обозначает приход плохих обстоятельств. Да и не королевские гонцы приехали, а судебные исполнители. Теперь денег нет, замка нет, даже такого убогого, зато есть долги. Из благородного сословия никто не протянул руку помощи. Ульрих на своей шкуре узнал, что благородными бывают только металлы, но никак не люди.

Осталось только геройски погибнуть. Но хорошей войны, где можно было совершить подвиг, не случилось. Зато в герцогстве начиналось очередное моровое поветрие. Какая уж тут война. Зараза не разбирала кто перед ней: человек из благородного сословия или из черни. Но, даже с этим нежданным поветрием власти боролись как-то странно. Герцогу городской совет выделил денег на борьбу с заразой, а он купил камень на замену городской брусчатки. Ещё герцог выступил перед своими подданными. Сказал, что пришла беда, надо изолироваться друг от друга. Но потом успокоил подданных словами, что герцогство когда-то давно терзали степняки и южане, но не растерзали. Так что и эта напасть пройдёт. Герцог пообещал всем, кто пострадает от морового поветрия, дать денег, но потом, а сейчас он придумал новый налог и пропуска, чтобы народ просто так не шлялся. Народ самоизолировался, но за пропусками пошёл. Собралась огромная толпа самоизолированных. Местная чернь опять не оценила всё благо исходящее от верхов. Народ, по своему заскорузлому скудоумию, проявил изумление и ропот, дескать, какого зелёного хрена делается то, что приведёт к противоположному результату. Но то бестолковая чернь, укорять её светлоликим не стоит, а надо держать лицо и укрощать эмоции перед лицом испытаний.

Вот тут Ульрих понял, что он может бесславно загнуться от мора, да и денег у него уже не оставалось на самоизоляцию. И он решился на отчаянный шаг: ехать в Запретные Земли и там, если очень повезёт, добыть редкий артефакт, цена которого решит все его финансовые проблемы.

На последние гроши Ульрих покормил в таверне своих кнехтов: Томаса, Питера и Мустафу, которые почему-то не усвистали от такого суверена, как это сделали остальные. Видно эти дядьки решили, что сидеть в зачумлённом городе даже хуже, чем ввязаться в авантюру с неудачливым рыцарем. Так, может, дольше проживёшь.

Просто так в Запретные Земли не пускали. Считалось, что эта территория поражена демонами – извечными противниками единой святой церкви. Поэтому к каждому отряду приставлялось лицо духовного звания, которое должно было сражаться с демонами с помощью святой молитвы и святой воды. А если это лицо погибнет, то его автоматически считали мучеником за веру. К такому убогому отряду, какой представлял собой отряд сэра Ульриха, приставили соответствующее духовное лицо: отца Мелифантия. От этого лица епархия давно хотела отделаться из-за постоянных косяков, совершаемых отцом Мелифантием. А тут такой случай. Намечалось появление нового святого мученика. Сам святой отец когда-то служил даже в столице, и считался большим специалистом по людским грехам. Но потом этого святого отца стали переводить из одного прихода в другой, с каждым разом всё хуже и беднее, пока Мелифантий не оказался на самом краю, у границ с Запретными Землями. Дальше ссылать его было некуда, разве что нести слово божье демонам в Запретных Землях. А всё из-за гордыни и человеческих слабостей. Ещё служа в столице и считаясь гуру в человеческих грехах, отца Мелифантия вдруг посетила дурная мысль, что, не согрешив – не покаешься. Оказалось, что грехи не такое уж и плохое дело. Вот чем плох грех чревоугодия: от него ведь так приятно. Тут же появился и сопутствующий грех: грех невоздержания в потреблении горячительных напитков. Потом оказалось, что святой отец совершенно слаб на передок, в том смысле, что плохо контролировал свой детородный орган. После ряда скандалов с одинокими вдовушками, дочками купцов и ремесленников, а также замужними дамами из благородного сословия блудливого аки козла отца Мелифантия взяли под белы ручки и выгнали из столицы….подальше. Ясно же написано в Святом Писании: не возжелай жены ближнего своего, а отец Мелифантий возжелал, да ещё с воодушевлением молодого бычка. Замолить грехи у отца Мелифантия не получалось. Правильно говорят, что ничто так не дискредитирует действительность, как реальность. А реальность такова, только что замолив один грех, отец Мелифантий совершал ещё три.

Сэр Ульрих, внимательно осматривая окрестности скверного места, вздохнул. Его всё раздражало. Особенно сопение этого похотливого пьяницы отца Мелифантия. Наконец Ульрих не выдержал и ехидно спросил у священника:

– А, правда, святой отец, что вас выгнали сюда из-за чрезмерного употребления самогона в пост?

– Истинная правда, сын мой, – весело ответствовал священник. – Вкушал я его родимого, каюсь в пост, но вкушал без радости и со смирением. Ибо грешен человек и слаб дух его.

– А бросить это дело не пробовали?

– Пить бросают все, сын мой, отпарировал батюшка. – Но не все успевают это при жизни.

– Вам говорили, святой отец, что вы невыносимы? – начал раздражаться Ульрих.

– Говорили, сын мой, говорили. Но невыносимыми бывают только ситуации. А человека, каким бы он ни был, рано или поздно всё равно вынесут… – глубокомысленно ответствовал отец Мелифантий. – А вам бы, достопочтенный сэр рыцарь, я бы советовал не кичиться разумом, ибо выставлять напоказ разум, как и дорогое нательное бельё, зело оскорбительно для окружающих, а рeплики некотoрых индивидуумов угнeтают моё сoзнание.

Собственно эту перепалку Ульрих затеял из-за того, что решительно не знал что делать. А что-то предпринимать было надо. Ехать вперёд было крайне опасно, ибо можно было получить арбалетный болт в спину от Томаса или Мустафы. Стоять на месте тоже смысла не было. Ульрих знал, что вся ситуация разъясниться до первого привала, когда вдруг окажется, что ни у кого из всадников нет пищи насущной. Хоть переходи на подножный корм или ешь коней. Хоть бы какой демон появился, да побыстрей слопал бы нас всех, чего уже так мучится в безнадёге. Наверное, небеса смилостивились над неудачливым рыцарем, знатным греховедом священником и вечно голодными кнехтами. Но судьба, как всегда, улыбнулась несколько своеобразно. Надо было ещё помучиться.