Текст книги "Само....ик....Самогон! (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Шалдин Валерий
Само….ик….Самогон!

«Иногда человеку надо просто взять и набухаться! Это дело, конечно, ничего не решит, но набухаться надо!»

(Народная мудрость исчезнувшей цивилизации)

Современная мистическая фантастика.

Валерий ШАЛДИН.

Само….ик….Самогон!

2020 г.

– Голову надо обязательно отделить от тела, ага, – дед внимательно посмотрел на меня и для закрепления этой сентенции даже поднял палец к потолку. – Уразумел ли отрок непутёвый премудрость сию?

Я вздохнул и кивнул головой, всем своим видом показывая, что уразумел.

– То-то же, – продолжил дед. – А если уразумел, то вникай дальше. Внутрь потреблять должно только чистое тело. Естественно, без брыдлых хвостов. Хвосты мерзкие также как и голову надо удалить. Они есть яд и непотребство. Людям их потреблять никак нельзя.

Если бы кто-то со стороны вдруг услышал наш разговор, то, наверное, удивился бы знатно. Какие такие головы учит отделять дед своего родного внука? И что за тело, причём чистое, можно потреблять внутрь? Дело в том, что я находился на практическом занятии по самогоноварению, где в роли профессора выступал мой дед. А "голова", "тело" и "хвосты" – это специфические термины самогонщиков. Голова и хвосты – это вредные примеси в "безвредном" самогоне. Но такие термины могли разве что озадачить горожанина, местные же прекрасно знали и прекрасно разбирались в данном предмете. Причём у всех было своё мнение по этому поводу и, конечно, куча фамильных секретов по технологии приготовления этого напитка. Но мой дед считался в их среде настоящим профессором. Поэтому, по их мнению, мне жутко повезло, что меня, неразумного, учит такой мудрейший человек, великий знаток данного промысла. Залетел же я сюда к деду, на хутор Потаповский, в неполных четырнадцать лет по своей дури. Мои папка и мамка решили, что это лето я должен провести у деда на хуторе в качестве наказания за нерадивость в учёбе. Дескать, удовлетворительные оценки, полученные по итогам учёбы в школе за год, это не есть хорошо, и я являюсь, по сути, дурнем. По их мнению, дед эту дурь за три месяца каникул, выбьет из меня начисто. Вот деду и пришлось учить меня, балбеса и жертву телевизионного образования уму-разуму, как он считал нужным. Начали мы с ним моё перевоспитание с хозяйственных дел по усадьбе, причём я был в качестве бесплатной и бесправной рабочей силы. Голоса я не имел никакого, даже у кота Федула мой голос считался чисто совещательным. Работал я чисто за поесть. Правда, кормил меня и блохастого Федула дед отменно. Ещё я обязан был внимать деду, когда он меня учил. Здесь я узнал много интересного в плане приготовления пищи насущной из чего угодно. Но то пища. А вот теперь мы перешли к напиткам. Начали с самого популярного в здешних местах. С самогона.

Это по прошедшие тридцати лет, в 2010 году, я позволил себе иметь своё мнение на некоторые вопросы. А сейчас в 1980 году, когда мне всего 14 лет, я, раскрыв варежку, очень внимательно слушаю деда, ибо не будешь слушать и правильно делать, будут санкции в виде самой не престижной для молодого человека работы. У деда не забалуешь.

Дед рассказывал про самогон с самой, что ни на есть научной точки зрения. Итак, что есть самогон. Понятно, что это напиток, а для некоторых товарищей он будет даже как нектар. Итак, это раствор, ага, состоящий из воды, этилового спирта и всякой дряни: плохой, совсем плохой и не очень плохой. Всякая дрянь сидит в голове и хвостах. Там её очень много. Ну, кто бы сомневался, что в голове сидит дрянь. Голова и хвосты, поэтому, отрезаются нещадно, чтобы сохранить тело в чистоте. Но, не тут-т было. Дрянь, на то она и дрянь, везде пролезет. Вот и в теле самогона есть какая-то часть брыдлой дряни. А сам процесс добывания "чистого" тела самогона называется дистилляция. Это, когда берём брагу и нагреваем её в специальном аппарате. Брага испаряется. Вот в этих парах и содержится много самогона. Но надо отделять голову и хвосты.

– Деда, а что, учёные не придумали, как делать чистый этиловый спирт, без всякой дряни? – задал я дурацкий вопрос деду.

Дед, как будто ждал этого вопроса.

– Конечно, придумали, на свою голову, – наставительно сказал он. – Это называется ректификация. То бишь выделение из раствора чистого этилового спирта, который будет иметь 96 градусов. Больший градус при обычном атмосферном давлении не получить. Этот спирт разбавляют водой и получают водку, которую продают в магазинах.

– Ага, значит водка из чистого спирта, продукт полезный, – сделал вывод я. – Зачем же мы тогда гоним вредный самогон?

– А вот и нет, – сообщил дед. – Полезного ни в водке, ни в самогонке нет нисколько. Толку, что водка это ректификат. Как был в ней этиловый спирт, так и остался. От водки два больших вреда: во-первых, это самый стойкий наркотик, во-вторых, кровь от спирта слипается в комки. Это плохо для артерий и вен, а для мелких капилляров так вообще погибель. Склеиваются клетки крови из-за того, что спирт снимает, с поверхности клетки, отрицательный заряд и вместо того, чтобы отталкиваться, друг от друга, они начинают слипаться, образуя тромбы. А как наркотик спирт сидит в крови аж 15 дней, а в мозгах, так целый месяц. Уразумел, отрок? Но народу это нравится. Не все хотят быть умными. Дураками жить лучше. Наркотой не все решаются баловаться, ибо смертельно, а вот водочкой это у нас, пожалуйста. Многие ей расслабляются. А за удовольствие надо платить, причём своим собственным здоровьем. А самогонка это не ректификат, а дистиллят. Да, в ней много нехороших веществ, но многие люди из-за примесей и уважают самогонку. Возьми шотландский виски. Тот же самогон, только с торфом. Французский коньяк – самогон, который несколько лет простоит в дубовой бочке. Или джин. Это можжевеловая настойка. А абсент – это настойка на полыни. Американцы хлещут свой бурбон: это кукурузный самогон. Кое-где в мире самогонный аппарат стал центром градообразования. А мы с тобой гоним свой фамильный самогон, у нас свои секреты. Вот потому знающий народ и берёт у меня самогон, а не идёт в магазин за казёнкой. То есть мы с тобой сейчас конкуренты государственным устоям. Вот так! Из-за этого приходится прятаться, и гнать самогон в погребах. Ибо мы отрываем прибыль у государства. Можно сказать, лезем в карман государства, ага. И чтоб нас, самогонщиков, не замели в тюрьму, мы продаём своё изделие только проверенным людям, которые не сдадут наше подпольное предприятие ментам. Уразумел. Первым попавшимся алкашам я ни в жизнь свой продукт не продам, да и вторым тоже.

Сколько я не жил у деда, я никогда не видел, чтобы он кому-то продавал свой самогон или употреблял его. Даже от меня дед скрывал, как он реализует свой продукт и где его хранит. Шифровался дед по полной программе. Настоящий Штирлиц в логове врага.

Деда, конечно, все звали не Штирлиц, а Фёдор Корнеевич Потапов. Потаповы мы. Меня дед звал по имени Савелий, а когда начинал сердиться, то величал меня Савелием Петровичем. Это он так тонко намекал, что я балбес и древолом, как и мой папка, который Пётр Фёдорович. Нет бы Петру Фёдоровичу остаться на хуторе; самогон бы варил, хозяйство поддерживал, так нет, он же у нас грамотный, институты позаканчивал, городской теперь. Вот внук, этот да, этот балбес полный. Вот поэтому Савелию Петровичу и надо хуторскую жизнь осваивать, так как на большее он не потянет, потому как мозгов шиш, да ни хрена. Весь в папку. Дед ворчал, но учил. И была его учёба не только теоретическая, но и практическая, когда на своей шкуре постигаешь все нюансы деревенской жизни. А крутиться надо было круглые сутки, просто так валандаться было некогда. На хуторе катастрофически не хватало рабочих рук. Молодёжи практически не было. Работать приходилось даже древним старикам и старушкам. Почему круглые сутки работали? Хороший вопрос. Во-первых, у многих ещё оставалась всякая скотинка, а она требовала, чтобы о ней заботились. А это значит, что надо очень рано вставать, готовить корм. А у кого оставалась ещё коровёнка, так её, оказывается, надо было ещё и доить периодически, а это всё время и особая, непривычная городскому жителю технология. Хорошо хоть у деда коровы не было. Корова – это тот ещё геморрой, а не животное. Вы корову видели? Эта животина с двумя рогами и четырьмя ногами по углам. С коровой моя жизнь вообще превратилась бы в ад на земле. Но, зато, у него было восемь баранов, которых надо было рано утром выпроваживать в общественное стадо, а вечером встречать их и загонять в загончик. Пастухами были все жители хутора по очереди. Неделю один двор, другую неделю – другой. И так по кругу. Через неделю такой жизни у деда я стал узнавать наших баранов в лицо. Оказывается, они все разные.

Утром долго не поспишь из-за скотины и крикливых петухов. А ещё мы ночью гнали самогон. Почему не днём? А таковы правила игры. Власть в лице участкового милиционера не приветствовала такую деятельность, но делала вид, что не замечает когда гонят не много, по-божески. Главное не наглеть: не гнать белым днём, когда запах сивухи разносится над всем хутором; не гнать плохой самогон, чтобы не потравить односельчан; не гнать исключительно на продажу, когда самогонщик бросает все дела по хозяйству, а занимается только прибыльным бизнесом; и не спиваться самому. Здесь с этим строго. Пьянчуг откровенно не уважают. Такого сдадут властям за милую душу. Пей, кто мешает, только облик не теряй. Вот поэтому мы и гнали самогон исключительно ночью, шифровались. Тогда запах сивухи положено было не замечать, вроде как все мирно спят. Вот и мы, как только поделали все насущные дела по хозяйству, часов в десять вечера приступали к таинству самогоноварения. Варили в отдельно стоящей летней кухне. Ворота в усадьбу запирали, чтобы посторонний не вошёл. Местные уже знали, если ворота на запоре, значит, люди занимаются чем-то несколько предосудительным, поэтому все с пониманием относились к тому, что соседа вечером не увидишь, занят человек. Дурных односельчан, которые не понимают таких толстых намёков, и барабанят в ворота, не было. Все понимали, что работа эта творческая, требует постоянного внимания к процессу. Так же все понимали, что через некоторое время творческая личность сама принесёт к ним во двор на дегустацию свой продукт, и будет стоять и ждать с замиранием сердца вердикт дегустатора. Вот здесь врать не надо было, здесь дегустатор должен был говорить чистую правду: понравился ему новый продукт или нет. Вот поэтому во всех дворах и изощрялись с новыми рецептами приготовления напитка. Свои секреты приготовления берегли пуще государственной или военной тайны. Могу сказать, что дедов напиток считался самым лучшим на хуторе. Да что там, на хуторе, даже в станице Кумылженской его ценили. Поговаривали, что и в самом Волгограде и в городе Новочеркасске были ценители и почитатели этого замечательного напитка. Хоть Новочеркасск и относился к другой области, к Ростовской, но от этого он не переставал быть столицей Всевеликого Войска Донского, хотя и пользовался у населения страны дурной славой с 1962 года. А тамошние казаки традиции чтут, и дедов самогон жутко уважают, многие до поросячьего визга.

Как стемнело, ворота закрыли на засов и приступили, благословляясь, к процессу зельеварения. Процесс проходил в летней кухне, стоявшей за домом. Любопытные итак не смогли бы заглянуть к нам в окна, полюбопытствовать, а что мы собственно гоним. Но дед всё равно на окна навесил светомаскировку. Аппарат, или как его ещё называл дед – куб, собирался из отдельных частей. У деда это получалось очень ловко. Здесь тоже были свои тонкости: от аппарата зависело качество продукта. У деда был великолепный аппарат: не из какой-нибудь тонкостенной нержавейки, а из толстостенной меди. Со стороны этот аппарат напоминал синхрофазотрон, так много у него было всяких прибамбасов. Космические технологии отдыхают. Теоретически самогон можно гнать хоть из чайника, но практически лучше работать на самых совершенных аппаратах. Всё дело в качестве. В качестве самого перегонного куба и исходных материалов. Когда дед полностью собрал свой монструозный агрегат, то кухня стала походить на химическую лабораторию, а мы на операторов супернавороченной установки. Дед предусмотрел всё: и вентиляцию, и освещение. У нас даже был лабораторный журнал и белые халаты. Да-да, белые халаты и полностью стерильное помещение. Дед был помешан на чистоте. Работали мы в матерчатых перчатках. Хорошо хоть не в противогазах, но зато в очках. Отметив в журнале время начала процесса, дед развёл огонь в печи. Процесс пошёл. Вот тут, оказалось, надо было внимательно следить за температурой и за тем, чтобы смесь не выплёскивалась. А Зелёный змий попадает в ёмкость через змеевик. Воочию можно наблюдать, как он стремится вылезти из браги.

Конечно, с первого раза, да и со второго тоже, я не уловил все тонкости зельеварения. Многовариантный это процесс. Наверное, в этой области искусства есть, где разгуляться творческой личности. Но, одно я точно уразумел, что голову надо рубить не жмотясь, ибо в ней много нехороших веществ.

– Деда, а что ты с головами делаешь? – поинтересовался я.

– Антисептик изготовляю, – буркнул дед. – Смотри, если на ёмкости увидишь букву "Г", то это фракция идёт только на антисептик, но никак не для употребления внутрь.

Ага, то-то я и думаю, чем это таким вонючим дед всё протирает. Хорошо хоть, что это амбрэ быстро улетучивается. Вот оно что, Петрович. Свихнулся наш дедушка на чистоте, как есть свихнулся.

Дед, как заправский профессор, заносил в журнал время стадий процесса и температуру в каждой стадии. Также в журнал заносился состав браги и различные присадки, ага. Вот только один момент дед в журнал не заносил. Говорил, что это фамильный секрет и журналу его доверять нельзя. Естественно, мне было жутко любопытно, что это за секрет.

В конце процесса экспериментальной перегонки по новейшему рецепту, а сегодня у нас получилось три литра "тела", дед с заговорщицким видом достал секретный деревянный сундучок. Свежий самогон получился немного мутный, но нас с дедом он этим не смутил.

– Чтоб он стал чистым как слеза, надо делать несколько перегонов, – проинформировал меня дед. – А сейчас смотри наш фамильный секрет.

Дед открыл в торжественной обстановке крышку сундучка. Там на дне лежала какая-то вещь, завёрнутая в бархатную тряпицу. Когда он развернул тряпицу, то я увидел странную ложку. Ложка была, чуть ли не в два раза больше обычных столовых ложек и вся какая-то узкая. Да и весила она раза в три больше обычной столовой ложки. Для нормального человека она была явно великовата.

– Серебро! – сообщил дед. – Чистое.

Я пожал плечами. Как выглядит серебро, я не знал. У нас дома все ложки были или из нейзильбера или из мельхиора, или из нержавеющей стали. Говорили, что они внешне походят на серебро, особенно те, что из нейзильбера.

– Смотри Савелий, что теперь надо сделать.

Дед опустил эту странную ложку в трёхлитровую банку с "телом", которое было ещё горячим.

– Теперь надо покрутить этой ложкой в банке, причём только двенадцать оборотов и по часовой стрелке. Это важно, – заверил меня дед.

Честно говоря, я лично никакой важности, что покрутишь напиток по часовой стрелке, не ощущал. Думал, это очередная дедова блажь. Ну, какая разница: по часовой стрелке, или против; этой странной ложкой или ложкой из нержавейки.

– А золотой ложкой не пробовал? – решил подколоть я деда.

– Пробовал, – серьёзно сказал дед. – Всякими ложками пробовал и по-всякому крутить. Ничего не меняется. Вот только эта ложка и даёт эффект.

– Да, какой эффект? – начал уже кипятиться я.

– А вот смотри, – показал мне эффект дед.

Действительно, если сам бы не увидел, то ни за что бы ни поверил. Первоначально у напитка была слегка зеленоватая мутность, а вот после двенадцати оборотов ложкой, зеленоватая мутность исчезла, и самогон принял прозрачный золотистый оттенок.

– Ни….чего себе, – пробормотал я.

– Ещё и вкус у моего самогона улучшается, – похвалился дед. – Так что эта ложка наш самый главный фамильный секрет. А досталась она мне ещё от моего деда, а вот где он её раздобыл, то не ведомо. Пробовал я обычным серебром крутить, совсем не тот эффект.

Потом мы остужали наш синхрофазотрон, разбирали его, тщательно промывали. Все детали дед прятал в подполье летней кухни. Причём вход в подполье, если не знаешь, как он устроен, ни за что не найдёшь. Головы дед не прятал, хранил их в сарае. Из них, как уже мне стало известно, дед изготавливал свой антисептик и жидкость для розжига. Ещё он эту жидкость приноровился использовать в спиртовке. Сам самогон дед хранил в секретном погребе, но мне туда дорога была закрыта. Тайный ход в эту секретную сокровищницу был из комнаты деда в доме. Единственно, что мне буркнул дед, что он экспериментирует с бочками из различного дерева. Хвосты же дед утилизировал в глубокой выгребной яме. Вот, оказывается, можно и в домашних условиях приготовить этот напиток. Всего-то надо: сахар, дрожжи, вода и теплое место. Ну, ещё фамильные секреты и умелые руки. Так что, этот напиток получается через огонь, воду и медные трубы, ага.

И осталось мне сегодня на сон всего один час, а потом петухи поднимут. Эти пернатые орут так, что мёртвого поднимут, будильники деревенские.

Но случилось чудо: дед разбудил меня на три часа позже. Как он там договаривался с петухом мне неведомо, но утренних воплей нашего петуха я не слышал. Спал я на застеклённой веранде, на мягкой лежанке, укрывшись только тонким одеялом. Как оказалось, растолкал дед меня не одного, а вместе с котом Федулом, который снизошёл на то, чтобы сегодня спать со мной. Наверное, Федул ночью набегался по своим кошачьим делам и подустал к утру, так что даже присоседился спать ко мне, где теплее.

Проснувшийся Федул повёл носом и ухом. У Федула касательно поесть особый нюх. Стоит ему повести своим носом – и он уже знает, какие и где на хуторе люди достают продукты, и что собираются с ними делать. Федул водит носом и при этом производит вычисления, когда эти продукты будут готовы к употреблению. Кот носом всасывает воздух: как бы чего вкусного не пропустить. Дед ещё ничего не выставил на стол на клеёнку, купленную на рынке, а кот уже проложил по запаху маршрут к пище. Бывает он и носом не ведёт, а в его кошачьей душе или скорее в безразмерном желудке звучит магический голос и тихо так, словно тень покойного папаши принца Гамлета, зовёт кошака куда-то. Вот тут как бы ни опоздать и не дать пище попасть целиком в желудок людей. Вот тут кот своему нюху и магическому голосу не доверяет, мало ли какие могут случиться оплошности у этих людей. Они всегда норовят съесть всё, а коту оставить объедки. Я, быстро протерев глаза, двинул вслед за Федулом. Дед вовсю хлопотал у печи. Ароматы, которые заполняли всю кухню, били уже и мне в ноздри. А какие ароматы ожидаются: ведь дед выложил на стол обалденные вещи. Здесь есть молодая стручковая фасоль, которую дед держит в стеклянных банках, вот головки чеснока, а в кастрюле дожидается своего часа мелко порезанная баранина.

Кота решено было гнать взашей, так как это будет узбекский плов, который кошаку в горячем виде подавать нельзя. Как сказал дед, дай коту волю, так он и фартук наденет, и ножик в лапу возьмёт, лишь бы с кухни не выгнали. Кошака отправили в изгнание с кухни, но чтоб не орал дали миску сметаны. А я наблюдал, как дед делает узбекский плов. Дед в этот плов кидал головки чеснока и даже немного барбариса, купленного в станице по случаю. Чтобы не задохнуться от ароматов и хоть как-то успокоить свой желудок мне пришлось выпить целую кружку воды. Этим я как бы обманывал желудок. И вот появляется горячий плов в большой кастрюле, странной формы. Он горячий и словно на картинке, когда его дед выложил в миски. Рисинка от рисинки в нём были по отдельности в этой желтоватой россыпи. Блестел жир, видны были коричневые кусочки мяса. От этого волшебного духа, исходящего от наших мисок, кот бесновался на улице. Да что там наш кот, сейчас, наверное, все коты и псы на хуторе с вожделением смотрят в сторону нашей усадьбы. Но им ничего не достанется, люди всё сами съедят. Правда, Федулу остывший плов всё-таки дали. Благодарности, конечно, не дождались.

Когда солнце перевалило за полдень, дед засобирался в гости в станицу к хорошим людям, как он сказал. Транспортным средством у деда был не конь, а мотоцикл с люлькой. Мотоцикл звали Урал, и дед им замечательно управлял и ухаживал за ним. В благодарность за такое отношение Урал никогда деда не подводил. Ел Урал бензин, а самогонку не употреблял, что несколько расстраивало прижимистого деда: бензин надо было покупать, хоть и стоил он в то время сущие копейки.

Для хороших людей в станице, естественно, надо было приготовить подарок, магарыч, как сказал дед. Вот этим магарычом мы и занялись. У деда всё было чрезвычайно аккуратно. Из секретного подвала он притащил несколько банок с продуктом. На каждой банке была прилеплена бумажка, на которой было написано аккуратным дедовым почерком, что это такое. Он писал номер бочки, указывал дату закладки продукта в бочку, краткий состав исходного материала, и обязательно указывал цвет напитка. Я не знал, что дед обладает поэтическими наклонностями. Но, судя по названиям цвета самогонки, он был ещё тот романтик самогоноварения с тонкой поэтической натурой. Я даже таких цветов не знаю. Вот, например: старое золото, шартрез жёлтый, шафран, лайм, нефритовый, виридиан, аспарагус, циркон, дымчатая роза, тёмный лосось, марсала, коричневое седло, амарант, мадисента, миндаль, белый призрак, медовая роса. Мля, да как он их отличает. Но у деда это было запросто. Вы думаете, что настоящий самогон должен иметь цвет только "Белый призрак"? Как бы ни так. Этот напиток мог иметь любой цвет.

Вот на этикетке каждой бутылки и было написано, например, следующее: Шартрез жёлтый из бочки ╧5, закладки августа 1976 года; сырьё: сахар; присадка ╧67; крепость 65.

Кроме этого мы горлышко каждой бутылки заливали сургучом.

– У нас приличная фирма, – назидательно сказал дед, при этом он не забывал ставить на горячий сургуч своё личное клеймо.

Теперь я понемногу начал понимать, почему изделия нашего деда так ценятся.

Укладывал бутылки дед в специальные ящики, которые были внутри разделены перегородками на 16 ячеек. Ящики были оборудованы ручками для удобства переноски. Чтобы, не дай бог, бутылка не разбилась при перевозке, дед ещё фиксировал их с помощью кусочков мягкого картона.

Для хороших людей в станице мы сделали два ящика. Это получилось 32 бутылки. Можете сказать, что своими этикетками дед выдавал секрет, что у него самогон хранится бочками. Это так. Но никогда ещё правоохранительные органы не покусились на нашу подпольную деятельность. Секрет был прост: в круг хороших людей входили первые лица района, а начальник милиции был самым ярым почитателем продукции деда. Но мы всё равно не наглели и гнали, что называется, в подполье. А так, конечно, на хуторе ни от кого ничего не скроешь. Здесь все друг о друге всё знают. Деревня-с.

Загрузив верный Урал двумя ящиками "Белого призрака" и "Дымчатой розы" дед, надев каску, отбыл в станицу. Сказал, что приедет только завтра: погуляет с друзьями, пообщается с хорошими людьми, прикупит ещё сахарку и других припасов и приедет. Нам с Федулом надлежало вести себя хорошо, блюсти хозяйство. Дед всё-таки назначил меня старшим, хотя у него в глазах было сомнение кого из нас с Федулом осчастливить старшинством. Но он всё-таки, подумав, назначил меня, хотя кот всем своим видом говорил, что это явная ошибка, что с таким старшим мы с голодухи подохнем, а то и по миру пойдём.

Когда дед уехал, я попытался построить кота, но тот отправил меня в игнор. Чтобы не усугублять конфронтацию, я решил компенсировать коту его незавидное подчинённое положение едой, причём на его выбор. Это несколько успокоило блохастую сволочь, но нанесло большой урон запасам еды – этот кот ел, будь здоров как. Если вы хотите узнать, как на самом деле выглядит счастье, то посмотрите на сытого кота.

Могу признаться, что в том возрасте, когда я был в ссылке у деда и корячился у него по хозяйству, я ни разу не употреблял спиртные напитки. Состояние опьянения мне было совершенно не знакомо. Конечно, пьяных мужиков, да и женщин, я часто видел на улицах нашего города. Папку пьяненького тоже видел. Но меня совершенно не тянуло прочувствовать, как это быть пьяным. Хотя некоторые мои друзья хвалились, что уже приобщились к спиртному. Так они старались выглядеть взрослее и солиднее. То же относилось и к курению. Многие потсаны уже с важным видом доставали из карманов пачку сигарет и со значительным видом прикуривали. Они с нарочито серьёзным видом начинали вести "взрослые" разговоры про достоинства различных сигарет, обсуждали сорта пива, знали, сколько стоит в магазине бутылка вина. Обсуждали даже достоинства противоположного пола. Это, таким образом, у них в их самосознании поднимался авторитет, дескать, я уже не такой малец как ты, а взрослый мужик. Но меня как-то не тянуло на такие дешёвые понты. Правда мои друзья здорово ко мне не привязывались с предложением выпить и покурить, считалось я спортсмен, а спортсменам спиртное и сигареты западло.

Наверное, то, что я не познал состояния опьянения на своей собственной шкуре, и сыграло со мной злую шутку.

Отправив деда в станицу и накормив кота от пуза, я задумался и огляделся. Кот сидел и умывался. Это одной проблемой меньше. Осталось встретить своих баранов и воля. Делай что хочешь. А что я хочу? Я привык, что режим дня задаёт дед, а тут надо было самому планировать. Поэтому я был в некоторой растерянности. Это продолжалось, пока мой взгляд не остановился на банке с "Дымчатой розой", в которой оставалось где-то с литр напитка. Непорядок. Надо отнести её на своё место, чтоб не светилась тут своим магическим притягательным цветом. Но куда её нести? В тайный погреб мне пока ходу нет, значит, пока эту банку отставим просто в сторону до приезда деда.

Пришло время встречать своих баранов. Дело это было довольно простое. Когда стадо шло по хутору, то надо было в этом стаде найти своего барана, схватить его за шкуру и поменять направление его движения. На возмущённое блеяние не следовало обращать никакого внимания. Вы не представляете, что бараны несли на своей шерсти. Это какие-то гигантские комки грязи и пыли. Если его, заразу, шлёпнуть по спине, то летела пыль как от пыльного половика. Наконец, я выловил всех своих баранов, загнал их в загончик на ночь, вымыл руки. И передо мной встал вопрос, что делать дальше. Нет, конечно, ужин это святое, а что ещё. Начал пробовать научить кота говорить, но, похоже, он дебил. Прекратил это занятие после того, когда внутренний голос спросил: "А ты уверен, что это он дебил?"

На ужин у нас с Федулом был суп рисовый с овощами, остатки плова, картошка отварная в мундире, ржано-пшеничный хлеб, лук, сало, чеснок. Всё это добро я выставил на стол. Натюрморт получился замечательный. Особенно когда на куске хлеба лежит отличное сало, а рядом картофель. Здесь же на тарелке лук, порезанное сало, чеснок, пахучее подсолнечное масло. Кот тоже заворожено на это смотрел, он даже запрыгнул на стул, чтобы лучше было ему видно. Не, это же сколько в него влезает? Ведь совсем недавно кот поел, как следует. А теперь внимательно следит за моими руками и втягивает в себя воздух. Кот для начала решил перекусить пловом, намекает всем своим видом, что он не прочь наплевать на свою талию и злоупотребить калориями. Вот чего-то не хватает в натюрморте? Я внимательно начал осматриваться по сторонам: а не забыли ли мы с котом чего-нибудь вкусненького ещё. Вот: соль и горчица ещё дополнили картину. Мой взгляд вдруг зацепился за банку с "Дымчатой розой". Хм! А что если, чисто для эксперимента, совершенно в меру, можно сказать, чуточку, на половину стаканчика? Я, можно сказать, соавтор этого произведения, и вообще, казак я или не казак.

Скучно живём, осенило меня. Нет никакого абстрагирования от настоящего. Кто же знал, что слова "скучно живём" в русском языке означают "надвигающийся загул".

Обалдевший кот смотрел, как я из банки наливаю в стакан, на добрую треть "Дымчатую розу". Он даже отвлёкся от поедания плова. Весь его вид говорил: "Хозяин, а не офигел ли ты?"

– Не боись, хвостатый, – заверил я его. – Тебе не налью. Котам это не положено. А это чисто для эксперимента. Понимать надо. Должен же я знать, что получилось.

Было не понятно, это я оправдывался перед котом, или находил оправдание для себя.

Кот застыл как сфинкс, когда я лихо опрокинул стаканчик с содержимым. Его глаза аж округлились. А мои глаза остались на месте. Из ощущений я почувствовал только тепло прокатившееся по пищеводу и угнездившееся где-то в желудке. Там самогонка никому не мешала.

Я ещё прислушался к ощущениям. Зажевал напиток хлебом с салом, закусил картошкой, луком и чесноком. В рот отправил и большую ложку с пловом. И никаких ощущений от напитка. Врут! Вот, как есть, врут! Я чувствовал только вкус прекрасной пищи: ощущал запах картошки, чеснока, чёрного хлеба, душистого подсолнечного масла. Это да, это было вкусно. Но, врут. От самогонки никакого ощущения. Совсем никаких последствий. Посыпав картошку солью, я её со вкусом прожевал.

– Вот, Федул, а ты боялся, – проинформировал я застывшего кота. – Совершенно ничего не произошло. Я, как ты видишь…ик….совершенно трезвый. А ты закусывай, закусывай, а то похудеешь. А я, пожалуй, мой дорогой Федул, приму ещё одну рюмашку, ибо эксперимент.

Чего мелочиться. Ради эксперимента я налил в стаканчик до половины этого замечательного напитка. Ну и молодец же дед, такое поэтическое имя ему придумал: "Дымчатая роза". Теперь я, как заправский дегустатор, с умным видом покрутил напиток в стакане, проследив, как чуть маслянистая влага стекает со стенок стакана. Понюхал напиток. Хм…присутствуют в напитке резкие брутальные тона с запахом свежесрезанного ствола вишни, а также лёгкий оттенок заморских плодов со следами минералов….Я лихо выпил порцию алкоголя. Прислушался к ощущениям. Опять всё повторилось: тепло по пищеводу и тепло в желудке. Вот о желудке не надо забывать, и я стал с аппетитом поедать хлеб с салом, картошку и плов. Что сказать: сочетание изумительное. И совершенно никаких последствий. Никакого опьянения я не ощутил. А вот сало с хлебом, посыпанным солью, это здорово. И почему мы в городе такого не едим.

– Федул, ну что ты так на меня уставился. Видишь же, совершенно не берёт меня эта самогонка….ик….тоже мне, укор совести нашёлся. Ты закусывай, закусывай.