Текст книги "Знаю только я"

Автор книги: Валерий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

27 марта. Пятница

Нуда, идет время – не читаю, не пишу… Билетеры в восторге от Павла I – лучшая роль, лучше всех таганских, вместе взятых. «Вы для нас открылись, – действительно, нет пророка в своем отечестве. – Я спросила у билетерши, женщины моего возраста, она сказала, что с Золотухиным ей больше нравится, чем с Борисовым». Ну и так далее. Павел I открывает вереницу ролей – Версилов и «Доктор Живаго»… Приехал Любимов… Сегодня он пошлет Губенко письменный приказ, что театр в услугах артиста Губенко не нуждается.

Нельзя быть над борьбой, как Алла, как Смехов.

30 марта. Понедельник. Театр

Губенко нагнал вчера полтеатра журналистов, телевидение. В зале транспарант: «Позор родителю, предавшему, а теперь продавшему». После спектакля загорелись мощные осветительные приборы. Н.Н. и Л.А. со сцены давали интервью. О чем – не знаю, вернее, о чем – знаю, но что говорили конкретно – не ведаю. У меня была своя нечаянная радость. Перед спектаклем меня вызвал шеф и приказал петь с Володей «Баньку». «Ты у кого работаешь?! А то ведь скажут – он сказал, и ты не поешь». – «Я не в форме, у меня нездоров голос, я опозорюсь». – «Твоя природная музыкальность не даст тебе опозориться… Иди готовься!»

И Бог меня спас!! Я так не пел с Володиной фонограммой никогда, так хорошо, чисто, разнообразно…

Губенко: «Мне сказали, что в интервью «Таймс» он сказал, что для Губенко и Филатова этот спектакль последний. Если он примет такое рещёние после спектакля, его секретарша должна передать мне его письменное распоряжение. Ты с ним общаешься – для него будет это тяжелое рещёние». – «А что ты не поговоришь с ним?» – «Пусть вызовет, он руководитель, вызовет – поговорим».

После спектакля заливалась Шацкая: «Во, мне запретили завтра играть, ребята, я завтра не играю!»

Николаю сказал я, что про Филатова, про его отстранение, слышу я впервые.

Николай: «Так мне сказали, я пользуюсь только слухами». По поводу портрета, усмехаясь: «На моем месте висишь», – и еще что-то…

Накануне я видел Губенко во сне. Что-то он мне недоброе говорил про меня на Алтае, будучи уже без чинов, а я ему в ответ: «A-а… так вот ты как раскрылся, не смог удержать… Ах ты… твою мать!» – с чем и проснулся.

А перед этим мне снился сон, что все то замечательное, про что мне говорил Дьяченко Боря о Павле I, было во сне… Очнулся в ужасе, почти в слезах от жалости… Нет, это Боря говорил мне наяву, по телефону, и, более того, это мной как-то записано… И улыбнулся я счастью своему и успокоился.

Смирнов: «Как они… разбавили тобой начальство».

Губенко вчера заявил, что он придет играть, а Любимов обещал выставить людей, которые его не пустят в театр. Итак, мы на грани гражданской потасовки. Интересно, чем кончится… Нет, вроде бы мой портрет еще не изрезан, не испохаблен, на нем еще не написано «Иуда» или «Брут».

1 апреля. Среда, мой день

И все-таки разговор, объяснение с Любимовым у Губенко и Филатова состоялось. И это хорошо. Николай благодарил меня и за вчерашнее. Я так понимаю, что ему рассказали про наше заседание перед спектаклем, где я настоял решительно, что зритель в театре, сейчас он будет в зале, а потому сегодня надо играть, мужской разговор отложить с Губенко на после спектакля… Так оно и было. Разговор был относительно спокойный… Ленька отвешивал реверансы в сторону шефа. Ясно было дитю, что шеф раскалывает альянс, и он добился от Леньки слова, что при всех обстоятельствах он второго будет играть. Ленька плакал и сморкался в кашне – всех жалко… Шеф спросил про кого-то: «Тебе жалко, Леня?» – «Всех жалко, Юрий Петрович!» И заплакал. И все-таки ни о чем не договорились. «Я прошу вас, Николай Николаевич, второго в театр не приходить. А с нового сезона, если вы захотите, мы можем вернуться к этому вопросу». – «Нет, Юрий Петрович, я второго буду играть». – «Нет, вы играть второго не будете». Четыре раза возвращался уже одетый Николай в кабинет. Мне сказал, что подождет меня. Ждал он меня в кафе с коньяком, рассказал про свои действия и состояние семьи во время путча: как он ожидал пули в лоб или в затылок, как он писал об отставке. Все это связывал и со своим нынешним рещёнием: второго быть. Леня пил коньяк; он заявил Любимову, что должен подать заявление: товарищ – Губенко, ближе никого нет, а меня называл отцом своего сына. Это название криминального фильма «Отец моего сына». Ничего себе. Но я молчал, и терпел, и наблюдал. Николая мучит вопрос о приватизации Любимовым новой коробки театра [331]331
  Имеется в виду новое здание Театра на Таганке, ныне – театр «Содружество актеров Таганки».
  Эмигрант, знакомый В.Золотухина.


[Закрыть].

4 апреля. Суббота

Болит спина. Неужели это лимонная водка сломала меня?! После кошмарного дня второго апреля, когда милиция во главе с Глаголиным не пускала Губенко в театр и я с расстройства сви-станул водки бутылку дома под язык и капусту квашеную, а вчера портвейну…

16 апреля. Четверг. Утро

Вчерашнюю премьеру я выиграл, и выиграл, как мне кажется, с большим запасом, перевесом.

Зельдин, пришедший в гримерную, очень тронул. Тихо, задушевно, спокойно: «Молодец, молодец. Другой театр, большая площадка… Герой… после Борисова… Героический акт во всех смыслах».

18 апреля. Суббота

Вчера я практически первый раз приступил к репетиции «Подростка», Версилова. Это вторая роль в цепи Павел I – Версилов – «Доктор Живаго». Я эту цепь начал в феврале 1992 года, а в мае 1993-го мы должны «Живаго» уже играть, как сказал вчера шеф. Он хочет оставить за главного в свое отсутствие меня и Антипова. «День ты посидишь в театре, день – Феликс. Он человек серьезный».

1 июня. Понедельник. Ту-154

Я лечу домой. Грандиозный праздник вчера прошел в Быстром Истоке. Как в лучшие 50-е годы. Перед народом вышли мы с о. Евгением. Он молод и косноязычен… перед такой толпой говорит, очевидно, впервые. Волновался. Я же говорил о смутном времени… о том, что нас может спасти. Вера, культура, доброта и терпение… На сцену поднялся я с коробкой для будущих пожертвований и набрал в результате 11 600 рублей. Батюшка принародно благодарил меня как инициатора строительства храма. Несколько раз он это слово произнес, а народу – тьма. Бийский район.

Сростки… Женщины, помнящие Шукшина, покупали «Земляков» и брали автографы. Вот и Сростки с Быстрым поздоровались. Тищенко покаялся: пока не будет заложен фундамент, в отпуск не пойдет.

7 июня. Воскресенье – отдай Богу

К кому пойти за деньгами для храма?

13 июня. Суббота

Любимов… А где он сейчас? Должно быть, в Израиле. Осенью будет в Хельсинки ставить «Грозу». Почему он нам не говорит об этом? Боится сглазить контракт? Он не из этаких. Опять барон ему делает оформление или Боровский на этот раз?! Встречался ли Ю.П. со Шнитке и как получить от Альфреда хотя бы несколько музыкальных номеров «Живаго»? Публике в газете объявлено, что Золотухин – д-р Живаго. С чего начинать? С вокальных занятий или с того, что выучить текст Версилова, дочитать «Подростка» и начать Пастернака? В этом проблема. И как попасть в Вену?

4 июля. Суббота. Утро у Сережи, за его столом

Окончен сезон, страшный, пустой, очень долгий и грязный. Наступили тяжелые времена «Таганки» – раскол, грызня.

16 сентября. Среда, мой день

Я предложил и уже объявил семье, что пить я не буду до 17 мая 1993 г. День – премьера в Вене «Доктора Живаго». За это время я бы сыграл Версилова, съездил бы в Америку, сделал бы вчерне роль Живаго, потом – Япония и премьера в Вене. Не говоря о том, что я бы написал «21-й км», над которым вчера была произведена эксгумация – выкопаны трупы и оживлены. Год назад я закопал под деревом рукопись и свою фотографию – похоронил роман.

Пишем письма в инстанции против раздела театра, репетируем «Подростка».

«

11 октября. Воскресенье. Г-ца «Волгоград»

В Москве Любимову министр культуры вручил значок «народный артист России» – указ Ельцина. «К сожалению, благодаря поведению некоторых моих учеников я не мог встретить свое 75-летие в своем доме. Я не мог прийти в свой дом. Я изгнан из своего дома…» Выглядел он ужасно. Грустный, опущенный, удрученный. Я представляю, как возмутятся этаким поворотом Любимова Губенко, Филатов и др. Я понимаю, что он может так чувствовать себя – ему противно входить в дом, где его так оскорбили, где его не чтут, не уважают поголовно и открыто и нагло ведут войну на выживание из собственного театра. Ответ у них простой и ясный – его нет в России, он руководит по телефону, театр сдан в аренду, продан.

25 октября. Воскресенье

Меня больше тянет к чтению вокруг романа, чем собственно к самому роману. А роман надобно изучить досконально, так же как стихи Бориса Леонидовича. Это будут мои университеты к 52-му году моей жизни. Кстати, сегодня в Театре эстрады собираются поэты, кто поет под гитару. Как-то попал я недавно на Веронику Долину – и получил удовольствие, опыт. Поразился обилием публики, сравнительным обилием, атмосферой – каминной, осенней, покойной, лирической, теплой. Долина подарила мне книжку. Этот вечер я отметил как работу над Пастернаком, в копилку образа. Будто бы Ивинская вчера была показана по ТВ. Если так, ее надо найти и взять у нее автограф.

28 октября. Среда. День Павла I

Предполагаемый конец света откладывается, хотя, быть может, для нас он давно наступил, да только мы того не замечаем. Открыл я дневник с мыслью о курносых. Оказывается, Живаго был курносый, а я сегодня Павла I изображаю, тоже курносого. Если я вычитаю в описании внешности Версилова, что и он был несколько курнос, это дает мне право для интересной версии.

Мне бы надо писать о собрании вчерашнем в театре, о разговоре Бориса с Любимовым, но так не хочется.

30 октября. Пятница

…Всю ночь не спал: объявление, продолжение собрания, итоги референдума о разделении театра. И крысы, охраняющие, сидящие вокруг судьбоносного ящика голосования. Почему-то меня взбеленил этот референдум. Тоска.

31 октября. Суббота, родительская

Интервью идеолога Филатова, в которых он дает оценку нынешнему художественному коэффициенту нынешнего Любимова. «Не узнаю, не тот, не тот». Господи!

Звонил Денис… Он собирается рукополагаться. О. Александр подыскивает ему будущую матушку, девчонку из священнической семьи. «Говорят, браки, которые устраиваются через третьих лиц, бывают иногда очень даже счастливые», – сообщает мне Денис, готовящийся в дьяконы. Ну что ж, так тому и быть – мое родительское благословение он получил. Господи, наставь его на путь истинный! Первоочередное – укротить его непомерную гордыню и готовность ежемгновенную учительствовать, а не учиться. Обет молчания, молчания и еще раз молчания нужно Денису дать.

30 ноября. Понедельник. У Марка Купера [332]332
  Эмигрант, знакомый В.Золотухина.


[Закрыть]

Это, пожалуй, самая приятная встреча за рубежом. Это энциклопедия молодой, причем закулисной, внутренней, «Таганки». Я часто видел его около Зины Славиной. Вошел он в историю с похорон В.В. С мальчиком на плечах пробивался он к фобу Володиному, был снят крупным планом и показан.

«Валерий, спасибо! Вы честно отработали этот вечер. Я сама из г. Канска, сибирячка. Признаю в Вас своего и полностью меняю мнение о Вас в лучшую сторону. Спасибо за Высоцкого! Приезжайте еще! Пригласите Л.Филатова с его сказками. Удачи Вам! Людмила».

Научиться у Калягина завязывать галстук. Для этого взять галстук как реквизит в сумку с рукописями. А теперь – «Живаго».

10 декабря. Четверг. «Дельта» – «Боинг»

Мне снился Филатов в Цинциннати. Мы бок о бок спали с ним на креслах, дружно и спокойно. Нинка наблюдала за нами, а мы как будто и не ругались с ним. Цинциннати, спанье в аэропорту и Филатов во сне – надолго запомнятся эти лирические картинки! Снился мне как-то Любимов. «Валерий, что ты мне Лермонтова показываешь!»

Брехт. Сенсационное открытие биографа и исследователя творчества Брехта – любвеобильный был господин, соавторство делил со своими любимыми. Он использовал и письма, они поставляли ему в постели диалоги и ситуации – литература в обмен на секс…

11 декабря. Пятница. «Боинг» – «Дельта»

20 концертов.

Володя Высоцкий не требовал особых благ себе в жизни, особой зарплаты, одежды особой, еды, питья или признанья открытого, не в меру комплиментарного. Здесь можно многое перечислять из того, чего он не требовал особого, но… если в компании была женщина или женщины, за ним было негласное, но безоговорочное право на любую из них. Первый выбор был за ним, остальные разбирали дам после него. Вот это – как бы само собой разумеющееся раз и навсегда и не подлежащее сомнению, что такая-то может предпочесть кого другого, – это меня умиляло, но других, я думаю, задевало не на шутку.

Я Высоцкому не завидовал вообще ничуть, нисколько, и об этом Влади в своем «Прерванном полете» как бы даже специально сказала, отметила… Но наше дело театральное, наша иерархическая закулисная жизнь предполагает и не оставляет сомнения у публики, что Высоцкому обязательно должны были завидовать, и в первую очередь актеры первого эшелона.

В Москве произошло разделение театра, о котором как о факте свершившемся говорит Елена Гуревич из Миннеаполиса. Информацию эту взяла она в «Панораме», но газету не нашла.

«Exit (выход)…» – наклонившись надо мной, стюардесса долго шептала на весь салон. Оказалось, что, к ее великому сожалению, по причине незнания английского я должен поменяться местами с американцем, потому что в случае аварии я не смогу прочитать, как спасаться, и помочь мне никто не сможет. В Америке никто другого не спасает.

16 декабря. Среда, мой день, «Павел I», утро

Благодарю тебя, Господи! Я дома, я долетел, снотворным перебил все климатические перепады, все поясные расстояния.

– Ну, теперь ты погиб, – сказал мне Любимов, – приходи, разберемся.

Итак, репетиции «Живаго» еще не начались.

– Всех загоняют в ГУЛАГ, – еще мне сообщил Любимов.

17 декабря. Четверг

Утро, молитвы, зарядка.

«Павел I» вчера был хороший, несмотря на бестолковонервное проведение времени у шефа. Оказывается, есть рещёние Моссовета о разделе театра. Сегодня Любимов собирает труппу, а завтра хочет провести общее собрание с голосованием поднятой рукой. Кроме скандала, по-моему, ни хрена не выйдет. Был Ноткин Борис, телеведущий. Спрашивал меня об «антисемитском» инциденте на Шукшинских чтениях.

– Вы по-другому выглядите рядом с Ю.П. Когда вы разговариваете с Любимовым, вы другой человек.

– А какой? – встревает Любимов.

– Когда он один, он такой маститый, этакий Станиславский, сам по себе…

Ладно. Писали записку Ельцину, которую Ноткин должен лично отнести в Кремль.

21 декабря. Понедельник. Утро

У меня была странная уверенность (очевидно, самоуверенность), что люди в театре – билетеры, реквизиторы, не говоря об актерах – в своем поведении и отношении к событиям в театре ориентировались по мне, а я, в свою очередь, по Демидовой равнялся. И вдруг они поверили Токареву – Губенко – Филатову. Для меня это было странно и обидно…

Неужели мы не стряхнем эту позорную осаду Губенко? Неужели он добьется раздела театра? Любимов изводит своих людей капризами, придирками и требованиями – все у него виноваты и никто угодить ничем не может, а нервничает он по понятным «живаговским» причинам. «Подростком» он весьма неудовлетворен, меня он, кажется, полностью забирает в «Живаго», и правильно делает. Сегодня первая репетиция, сбор…

23 декабря. Среда, мой день. «Павел I»

Начались музыкальные репетиции «Живаго». Пока я плаваю в океане неведения и непонимания, разбираемся с хорами. А что, собственно, надо будет петь мне и где применение моему оставшемуся голосу – отыскать и предположить не могу. Дни идут в борьбе за «нераздел» театра. Надежды были, что Любимов в интервью с Ноткиным скажет что-то убедительное, призывное, а то уши вянут, что называется: все про прошлые закрытия спектаклей, про нынешних политиков… Тошно слушать.

«Кто будет играть Живаго? Золотухин. Золотухин – прекрасный актер, выдающийся актер, но…»

24 декабря. Четверг. «Высоцкий»

«Выдающимся» Ноткин меня назвал вторым. Первый – Зельдин. Актеры очень чутки к словам, которыми их обзывают. Замечательный, прекрасный актер – это одно, а выдающийся – это степень иная и ступенька высшая.

25 декабря. Пятница

10 утра – почему они все веселы и уверены в себе? Сегодня уверен в себе Шопен. Завтра будет уверен Бортник, а вчера был уверен Феликс. Когда же буду уверен в себе я?..

Любимов все ищет предлога, причины, исходящей от вы-деленцев, чтобы закрыть театр. «Все видно на сцене, они выключены, они нагло ведут себя, нет, в такой обстановке нельзя работать, надо закрывать театр». Под каким предлогом? Под каким соусом? Этого ведь могут и не понять. «К 1 января 1993 г., – гласит рещёние президиума Моссовета, – раздел произвести». На наши телеграммы и факсы реакции пока никакой.

31 декабря. Предновогодний четверг

Ю.П. на старой сцене:

– Нация погибнет, если нет традиций. У нас есть традиции – 30 лет я прихожу первый, дверь моя закрыта, секретарей нет. У доски расписания долго стоит вперившаяся Славина. Через полчаса я вижу ее там же – что-то она с доски списывает. Что может она там списывать – в театре для нее выходные дни. Она все еще играет в хозяйку театра, а сама ждет не дождется, когда наступит раздел театра и она похозяйничает в худсовете у Губенко, который первый же ее и отстранит. Сон видел. Вызывной лист: «Записывайтесь в Государственный театр на Таганке под руководством Губенко!»

С шефом надо идти до конца. Год Сергия Радонежского, и я заложил фундамент храма Покрова Пресвятой Богородицы. Это было главное дело минувшего года. И я благодарю тебя, Господи!

1993

1 января. Пятница

Денис:

– Пап! А ты не хочешь рукоположиться? Представляешь, какая реклама: протодьякон Валерий Золотухин! Представляешь?

23 января. Суббота

Вчера мы вышли на сцену – шеф в прострации, не знает, что делать. Нужно понять следующее: если Альфред [333]333
  Шнитке.


[Закрыть]не написал музыку, положим, к «Гамлету» или другому какому стихотворению, – он не забыл или пропустил, значит, ее нет в нем или он считает, что у него не получилось. И нечего сочинять за него и что-то самодеятельно придумывать. Это надо понять и из сего исходить. Но если замысел через поэзию – стало быть, стихи звучать должны; на немецком языке – во ход! – а есть ли перевод романа на немецкий, особенно перевод стихов? Был бы номер! Это для меня была бы находка. Не выход из положения, но находка…

24 января. Воскресенье

В «Независимой» в рубрике «Слухи» иронические намеки насчет «Живаго» от Любимова. Если доктора будет играть Валерий Золотухин, то кто же тогда Лара? Здесь все – и то, что мне 100 лет от роду, и то, что я крестьянский сын и Бумбараш. Будет страшно, если их хихиканья подтвердятся и злобствования оправдаются, – надо спасаться и что-то придумывать. А пока – одеваться и заводить машину.

26 января. Вторник

Молитва и зарядка.

Какой был вчера подарок Володе ко дню рождения! Пел гениальный Градский, а я читал письмо Т.Н.Журавлевой [334]334
  Татьяна Николаевна Журавлева, ленинградская актриса.


[Закрыть]и говорил о курточке от Высоцкого. Был, как мне сказали, маленький спектакль.

30 января. Суббота

Рано встал, но не завелся – мороз на дворе. На душе дрянь. И все, думаю, из-за грудной правосторонней боли. Хотя на сцене, на репетиции одно и то же желание не покидает – скорее бы закончилось. Кажется, я возненавижу Шнитке, Пастернака, Любимова и себя. Глаголин такое утещёние выдвинул: «Делается это все для Запада, для доллара. Поэтому тебе надо найти несколько опорных точек, которые бы оправдывали тебя в твоих глазах, твое существование в этом».

Вот и всё. И не заниматься самоедством, а относиться к этому именно с долларовой кочки…

Губенко вновь собрал рассеянное войско и нам со страниц «Коммерсанта» угрожает. Какой-то чиновник документ, мной подписанный, положил под сукно, он попал в тот лагерь и вызвал очередной переполох.

31 января. Воскресенье – отдай Богу. Кухня

Любимов каждый день по нескольку раз напоминает, что мы репетируем христианский роман.

4 февраля. Четверг

Вчера Тамара развивала чью-то мысль о Высоцком. Кто-то говорил о его характере: двойной стандарт, что можно одному, нельзя другому. Даже зная, что он не прав, он продолжал спорить и добиваться, чтоб было по его сделано. И я… подумал о разгадке некоторой. Ведь это же надо – выпросить у Любимова Гамлета! А с какой (ведь ни одно слово не подходит – «самоуверенность», «настырность», «нахальство») силой, безапелляционностью (Тамара называет это ограниченностью, отсутствием тонкости, душевной интеллигентности – «а как будет партнеру?»), в конце концов, он буквально выколачивал роль Воланда в уже подмалеванном рисунке из-под Смехова. Это было на моих глазах – он выходил на сцену, примерялся, разгуливал с тросточкой – без тени сомнения, что Любимов скажет: «Начинай, Володя!» Я был потрясен до восхищения. И оправдывал его!! Что это?!

Я читаю Ремарка – мне неинтересно, но приятно.

7 февраля. Воскресенье – отдай Богу

Я отдам его «Живаго» и рекомендации Шифферса в кинематографический Союз.

Часто открытие не принадлежит автору, и, естественно, им начинают пользоваться как задачником, учебником. Когда в 1967 г. в Театре на Таганке стали поговаривать о «Преступлении и наказании», меня прочили на роль Раскольникова. В театр на заседание худсовета пришел Ю.Ф.Карякин. Я отчетливо запомнил его фразу, адресованную мне (речь шла о Наполеоне):

– В своей жизни я встретил и знаю одного гениального человека – Шифферса!! Вам необходимо с ним познакомиться, чтобы понять, что поражает Раскольникова в идее сверхчеловека. Прочитайте его роман «Смертию смерть поправ».

Я прочитал. От кумира того времени А.И.Солженицына (пусть простит меня этот замечательный художник!) не осталось и следа. Работа актерская Е.Л.Шифферса в «Интервенции» и по сей день остается для меня наиболее точной и не разрушающей жанр, по мнению некоторых коллег, а подтягивающей этот жанр на другую высоту, на новую точку отсчета. Жаль, что, по условиям нашего уродливого времени, роль была переозвучена посредственным актером, а фамилия исполнителя просто выброшена из титров по причине его диссидентства. Ну и время! Ну и страна! Ну и жизнь! Золотухин дает рекомендации, пропуск в ряды кинематографистов Шифферсу! Но… надо, Федя. И наконец после долгих лет кинематографического молчания и как бы отсутствия на наших собраниях и неучастия в нашей творильне Шифферс показывает нам «Путь царей». Убийство царя!! Кинематограф будущего, настоящего и прошлого. Присутствие искусства (перефразируя Пастернака) в кадрах этой ленты, скромно означенной опытом, учебным пособием, поражает, потрясает больше, чем само преступление большевиков!!

Уважаемые господа, коллеги, которые будут рассматривать этот вопрос! Извините меня, если вместо рекомендации или характеристики я написал нечто в духе любовной записки. Рекомендую. И думаю, что срочно или скоро нужно организовать, попросить Шифферса прочитать для студентов Института кинематографии несколько лекций по искусству, философии, религии, живописи, которые лягут в основу хорошего пособия – капитального, универсального учебника по воспитанию, образованию всякого мало-мальски художественного организма.

13 февраля. Суббота

Что меня поддерживает и дает силы – дневник. Единственное живое существо, с которым мне не тесно, не грустно, не тяжко.

14 февраля. Воскресенье – отдай Богу

День нашей с Шацкой регистрации 30 лет назад.

Любимов хочет сделать спектакль – или, как он говорит, схему. Кажется, он начинает склоняться, что все петь невозможно, нельзя и преступно по отношению к Шнитке – скажут: «Что же он такое написал?! Что за неорганизованную чушь?»

Так мы не договаривались, Ю.П., дорогой!

Любимов:

– Кто разваливает спектакли? Артисты. Не я же их разваливаю! Ничего у них, – отделенцев, – не получится…

15 февраля. Понедельник. Гр. № 307

Нельзя изменять своим привычкам – дневник должен писаться во что бы то ни стало.

Вчера Любимов как бы невзначай и как само собой разумеющееся промолвил:

– Я ведь не случайно делал эти перекрестья (перекрещения): Настя – Аня, ты – Родион, чтобы была полная взаимозаменяемость. Мало ли что может случиться…

– Все правильно, замечательно, – сказал я. – Это прекрасно. Корона ни у кого с головы не упадет, если она есть. Как ни странно, мне стало легче дышать. Во-первых, меньше ответственности, и спектакль в Москве может выйти с Овчинниковым [335]335
  В то время актер Театра на Таганке


[Закрыть]– он молодой, музыкальный, хваткий и спортивный. Но в Вене и Германии нельзя отдать ему марки, поэтому надо что-то загвоздить неповторимое, уникальное. Все, что пока делает артист Золотухин, к сожалению, вполне доступно любому, а уж Родиону и подавно. И вот тут опять, что называется, дуракам везет: может, и хорошо, что Шнитке не написал вокал Юрию? Так, глядишь, я проскочу и наберу музыку для себя удобную. В эти 10 дней партитура должна быть окончательно скомпилирована.

17 февраля. Среда, мои день

В прессе сообщение, что Моссовет решит или уже решил – быть ли ему учредителем театра «Содружество актеров Таганки» под руководством Губенко. Заседание 22-го. Вызывается или приглашается Бугаев [336]336
  Представитель Московского городского комитета по культуре


[Закрыть]. А он заявляет, что без Любимова он не пойдет. А Любимову туда ходить не надо, по-моему. Короче, дело идет к суду.

17 февраля. Среда, мои день, но бойся его, Близнец!

После репетиции душа и сердце раскрыты, ранимы, усталость и счастье после стихов, где все прочитано тебе и про тебя. Вдруг – ушат холодной воды. Лара, Лариса. Из всех женщин, которые прошли по моему сердцу, кажется, одна ты не презиралась, не скандалила в быт, в пошлость. Какое счастье, что мы не поженились с тобой! Брак портит воспоминания. Ведь любил же я Шацкую, ведь помню, как от ревности плакал, – и что теперь осталось от этого всего?!

19 февраля. Пятница. Театр, гр. № 307

Любимов. На него было вчера страшно смотреть. Сначала он ругался, как в лучшие годы, потом повторил несколько раз: «Я сегодня же дам телеграмму президенту, что я отдаю назад ваше гражданство! Со мной обращаются хуже, чем при коммунистах, вызывают к прокурору!» У него мозга за разум заходит, да еще так подвел Ш нитке. Кажется, он мало-помалу отказывается от попыток, от требований петь ненаписанные ноты, петь прозу как ни попадя.

Я буду вспоминать эти счастливые дни, когда я жил только ожиданием репетиции, приходил в эту комнату, переодевался, читал роман, писал дневник, слушал фонограммы. Я буду все это вспоминать и плакать. К тому же я дивно вдохновлялся на этом диване.

20 февраля. Суббота

Занимался утром аккордеоном, подбирал сопровождение к сцене с Гордоном – Любимову не понравилось. Будет, очевидно, «Не одна во поЛе…». На ней почему-то и голос звучал.

Шифферса вчера я посетил… Жалко, что говорил только я, и опять о делах театра…

22 февраля. Понедельник

– Молодец! – сказал Любимов после исполнения мной в финале с Ларой «В лесу казенной…».

Какие-то победы были и в сцене с Ливерием. В общем, день был с плюсом, полезный. Еще три-четыре бы таких ключевых дня, и я был бы спокоен перед отъездом в Японию. Молился за Любимова, просил у Бога удачи ему.

Шифферс:

– Если он спрашивает, кто может сказать, что Золотухин человек чести, я могу сказать. Передай Филатову, а если я его увижу, то сам скажу о том, что Золотухин – человек чести.

А может, за свой счет издать «Дневник»?..

26 февраля. Пятница

Нет, прогон получился. Шеф был веселым после первого акта, после второго сиял, усталый и счастливый. В прогоне он всех успокаивал, подбадривал, посылал своих лошадей вперед лаской – стратег педагогики!

Завтра мы улетаем в Японию.

27 февраля. Суббота. Япония, Токио

Художник Юрий Васильев снял посмертную маску поэта. Господи! Господи! Сколько совпадений! У меня маска Володи, снятая Ю.Васильевым.

Любимов стал показывать мне сон Живаго, записку Лары. Взял мою бумажку – и замер! Что это? «Павел I, Павел I, Павел I, Казань, Ашхабад, Норильск, Мурманск» – попался ему сентябрьский репертуар.

– Когда же ты на Таганке работаешь?

Такой ужин замечательный – весь мясной, сакэвочный. Немного холодной рыбы в уксусе и картошки обжаренной. Кормила меня Демидова. Сидели на полу, на подушечках, обувь сняли. Что же они, черти, не предупредили! Хорошо, я душ принял и носки чистые. Пытались петь «Дубинушку». Демидова считает, что будет прокол с Ларой. В ней нет энергии никакой…

1 марта. Понедельник. «Эдмонт», № 886

Все замечают, что я очень увлечен «Живаго». «Он так загорелся, что не чувствует усталости, он потерял счет времени, он превратил ночи в дни», – так говорит Шкатова [337]337
  Нина Шкатова, помощник режиссера Театра на Таганке


[Закрыть].

Мудрость японская: «Когда ты видишь чистый лист бумаги, подумай сначала, как он прекрасен».

6 марта. Суббота

Молитва, зарядка, душ.

«Москва. Канцелярия президента Ельцина. Камчатову Владимиру Федоровичу.

Уважаемый Владимир Федорович!

К сожалению, мы с Вами до сих пор не нашли возможности обменяться мнением и информацией по печальному для всех нас вопросу о разделе театра. Пожелание президента выполнено: голосовали, голосовали – разделились. Остальное, казалось, дело техники. Если администрация города поддерживает создание нового театра с новым репертуаром – чего проще подыскать им помещение? Для экономии слов приведу пример достаточно, извините, бульварный, но из собственного опыта и многое объясняющий. Когда я уходил от первой жены, жизнь предлагала мне разные варианты, например, врезать замок в одну из комнат трехкомнатной квартиры и привести туда свою новую беременную жену. Так же вольна была поступить и бывшая супруга – в свою комнату врезать свой замок и жить там с другим мужем. А с дитем по очереди бы встречались у четырехконфорочной плиты. Люди все взрослые, цивилизованные, как нынче принято говорить, места хватило бы всем. Нетрудно представить, чем могло кончиться подобное соседство. Если бы энергию, которую они потратили почти за полтора года на этот скандал, они израсходовали бы на создание хотя бы одного спектакля, у них получился бы шедевр. Я очень надеюсь по возвращении из Японии наличную встречу. Убежден, что мы найдем взаимопонимание.

С уважением, Валерий Золотухин.

Гастроли Театра на Таганке в Токио».

7 марта. Воскресенье

Молитва, зарядка, душ, кофе.

Вчера во время чтения сюжета «Бритвы» Боровскому и Гла– голину позвонил шеф, пригласил поговорить. Время ушло на следующее:

Я соберу корреспондентов, я им такое расскажу, с фамилиями, что президент вынужден будет выбирать: я или ваш засратый Камшалов-Камчатов, и, конечно, он выберет меня. Вы все запуганные совки, а мне плевать... Если они посмеют разделить театр, я тут же сяду в самолет и уеду.

Шеф сказал, что я должен перепеть еврейскую молитву.

Ну, пой русскую, только не дергай себя за кадык!

Кажется, делая зарядку, я набрел на решение – чем клянчить

у Масловой (сама принесет!), спою на свой лад: «Господи! Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия, празднословия...» Пушкинская молитва из «Странника», которую А.С. в стихи превратил.