Текст книги "Знаю только я"

Автор книги: Валерий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

1972

1 января

После спектакля за нами заехали Володя с Мариной, застали врасплох нас. Ну ничего, обошлось. По-студенчески наставили закусок, икры банку… Славно посидели, потрепались. Марина была в своем знаменитом красном костюме, заглазно описанном мной в «Таньке, любовниках и менестрелях». Она видела «Живого» – восторги полные, комплименты. «Сидела, – говорит Володя, – и плакала. Когда у тебя из мешка капало – обратный эффект. Валерий, ты делаешь вещи невероятные… Ты сам не знаешь, как ты в следующую минуту будешь играть… Раньше была работа артиста, хорошая, но работа артиста… Сейчас артиста нет. Есть русский мужик, тип, Кузькин…»

Включил магнитофон, поставил «Не одна во поле…». Марина попросила подарить ей эту пленку, показать в Париже… композитору знаменитому… Она сама готовится петь… «Вот так он и пел, этот Яшка…» – сказал Володя. Понравилось им очень мое пение. Я, конечно, отдал эту пленку с гордостью и счастьем. Наутро жена упрекнула, не преминула занозу под шкурку пустить: «Как ты быстро согласился отдать пленку, даже подумать не успел…» А чего мне думать? Пусть слушают французы, как поет русский мужик.

6 января

О «Живом».

«Живой» снова улегся на полку. Все материалы – «Новый мир», пьеса, роль – все перекочевали опять в секретер. Но странно – я не переживаю, я был готов к этому с самого того дня, когда объявили возобновление. 2 декабря это случилось, а 3 января снова приехала банда во главе с Фурцевой. Ответственнейший и сложнейший день мы прожили 3 января. Утренний спектакль «10 дней» играли, гнали, как из ружья. Закончили без 5 минут 14 часов. А в 14.30 начался прогон «Живого» для 20 человек. «Ты, Валерий, играл сегодня прекрасно… и вообще артисты молодцы – проявили мужество, выдержку… я понимаю, что значит играть в таких условиях». После спектакля состоялось обсуждение в кабинете шефа. Все дамы МК и Управление говорили категорически «против», хоронили заживо, и «не нужно было возвращаться к этому порочному произведению…» и т. д. Кто-то сказал, что это ерничество над святыми темами, над тем трудным, сложнейшим послевоенным периодом, который народ наш так мужественно перенес. Все говорили то же, что и в 1969 году. Всего три человека были новые. В их числе новый начальник Управления Похаржевский, который хуже всех говорил. Но той истерики, той злобы, того крика, который долетает до моих ушей из 1969 года, и в помине не было. Интересно, что труппа по одному человечку робко стала стекаться к этой амбразуре и всю ее закрыла. Потом Ду-пак стал суетиться и прогнал нас. Но это, по-видимому, оказало психологическое действие…

Все это кончилось выступлением министра довольно примиряющим…. Сказала она и про присутствующего Высоцкого: «Слушала пленку… много такого, от чего уши вянут, но есть и прекрасные песни… «Штрафные батальоны»… и еще что-то…» А из-за «Штрафных батальонов» с него шкуру сдирали…

Прощаясь, мило улыбалась нам и два раза руку пожала… Я ей сразу выпалил:

– Екатерина Ал., так ведь у меня медаль «За освоение целинно-залежных земель» и отец – председатель колхоза тех времен… так что я эти времена хорошо знаю…

– Так вот вы и покажите нам сегодняшнего, современного Кузькина…

На этом обсуждении кто-то ляпнул, что этот Кузькин может быть отнесен к любому времени, к любому веку, он такой камаринский мужичок из некрасовской Руси. Это определение понравилось кодле, и они все стали повторять это. В общем, дело закончилось тем, что решили пока работу прекратить и дать авторам подумать и исправить текст, особенно во второй части, – показать, как Кузькин трудится в прибреж-невской Руси, как осознал ошибку и вернулся опять в колхоз и стал передовым колхозником. Шеф ляпнул, что у нас идет цитатный текст из декабрьского пленума… И опять Фурцева когтями и зубами вцепилась: «Какой текст, откуда… Я была на этом пленуме… ничего подобного… пленум был закрытым, материалы не опубликованы… Это некрасиво – пользоваться неопуб. материалами, да откуда вы их могли знать?» Опять запахло порохом. Вообще, шеф плохо ведет эти демагогические, политические дебаты… За него боязно… Того и гляди, что-то сморозит, начинаются сразу придирки – в таком деле точность нужна…

Вот и закончилась вахта «Живого». Ко всем комплиментам я стал равнодушен и не пишу их.

Можаев сказал несколько раз: «Не дают, собаки, показать тебе, что ты гениальный артист…»

25 января

В нашем «Гамлете», кроме лиц, написанных Шекспиром, введен Любимовым живой петух. Быть может, он занял вакантное место уволенного Фортинбраса. В самых ответственных местах он появляется в окошке, кукарекает и тем самым двигает интригу. Петух играет значительнейшую роль, символическую, как по Евангелию: «Прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от меня», – говорит Иисус Петру. Петух связывает Шекспира с Высоцким.

7 февраля

Мы посмотрели днем мою новую квартиру – ездили на «рено» с Высоцким и обалдели от метража и комфорта.

27 февраля

Признаюсь, одна из причин, что я не сыграл Лаэрта, – я не захотел выслушивать этот поток словесный. Это случилось на той репетиции, когда он сказал мне:

– Чего вы там наигрываете, вы совершенно пусты. Кого вы хотите обмануть?! Меня вы не обманете, и снимите очки…

– Я не собираюсь вас обманывать. Мы не на базаре, я не продаю, вы не покупаете… Я работаю…

В этот день, в эту минуту я решил: всё, в эту игру играть не буду! У меня не идет талант, когда мне хамят и видят во мне какого-то разбойника… Мне не верят. Мне говорят, что я сачканул Лаэрта из-за съемок. А снимался я в отпуск и выходные дни. Я убегал на поезд в ночь с «Антимиров» чаще всего. Мне не нравилась эта работа. Как Высоцкий все это выдержал – удивляюсь. Я бы Героя дал ему за такое терпение. Разве с актером можно так обращаться? Ушел из «Гамлета». Я не мог присутствовать при такой унизительной работе с людьми, которые составляют цвет театра.

2 марта

29-го с утра были на Бронной [155]155
  Речь о спектакле «Брат Алеша», поставленном А.Эфросом в Театре на Малой Бронной (инсценировка В.Розова по роману Ф.Достоевского «Братья Карамазовы»).


[Закрыть]. Можно обалдеть, как здорово! Я верю теперь, что даже на репетициях из зала выносили. Праздник актерского мастерства. Боже мой! Сидишь и любуешься артистами. Они (ну, разумеется, Достоевский) выворачивают тебе душу, заставляют рыдать и слезы восторга проливать. Я сидел, зажав рот, обтянув челюсть пальцами, чтобы она не прыгала. Режиссера не видно. Но ведь это только кажется так. Всю эту гармонию воспроизвести, так раздраконить каждую линию. Особенно хороши Дуров и Лазарев. Блистательное, поразительное мастерство, с огромной отдачей и самозабвенностью люди работают. Сидел, и завидовал, и плакал о себе. И спрашивал себя: да будем ли мы что-нибудь эдакое играть?.. И смогу ли я – так играть, хватит ли у меня теперь таланта, и сил, и умения? Когда-то я мог так играть. Высоцкий говорит, что «в Кузькине неизвестно, кто был выше: ты или Любимов». Значит: я могу. Ах ты, батюшки мои!

Нет, Любимов не допустит, чтоб любовались артистами или, вернее, чтоб о них говорили в первую голову, выходя из зала. Он должен стоять впереди. Он не возьмется ставить спектакль, пока не придумает шомпол в задницу зрителя. В «Послушайте!» это пять Маяковских и кубики, в «Пугачеве» – станок и плаха с топорами и голые, босые мужики, в «Тартюфе» – портреты (тут, мне кажется, он погорел), в «Зорях» – шесть досок (лес, болота, машина – гениально!), в «Кузькине» – березы, в «Гамлете» – занавес главный артист. Это совсем не означает, что он хочет затмить артистов или не старается, чтоб они хорошо играли… Нет, совсем нет. Просто – какая забота стоит впереди.

Но Высоцкий близок к истине, когда говорит, что «шеф – гений, а Эфрос – большой талант».

15 марта

Мне пришлось переменить дневник, ибо развалилась совершенно тетрадка. Бракованная попалась и только раздражала меня, когда вспомню пописать. Сегодня среда, репетиция Раскольникова развалилась, и вообще все развалилось кругом. Особенно в душе и в доме. Жутчайшая меланхолия. Ничего не хочется делать, ни с кем встречаться, разговаривать, е… и т. д. Подозреваю даже, что это меня Раскольников мучает, пугает, злит и бесит. Я должен убить старуху и переступить. А меня на мелочи-то не хватает, на простые шаги, не то чтобы посметь нагнуться и поднять власть. Она мне сто лет не нужна. Я люблю подчиняться, привык, чтобы мной руководили, за меня думали и вели меня, как собаку на поводке. Свои все, даже наиболее решительные, поступки в жизни (кстати, я таких за собой что-то не помню) я делал вслепую, зажмурясь и почти всегда с запасным черным ходом, почти всегда с соломкой. Это меня мучит. Это меня злит. И мучит тех, кто со мной рядом. Моя мелкопород-ность меня пугает и истязает. Я и так знаю, что я не Наполеон, чего мне строить его из себя даже на минуту. Я великий, гениальный актер… Черта с два! Гениально я играл только Кузькина. И то не всё. А частями, например, «суд» и «счастье». Блестки гениальности, как блестки жира в постных щах, редки. Но и они радуют голодный взор. Раскольниковым надо заболеть, забеременеть – это значит, из себя человека вытравить, обозлиться, возомнить о себе черт знает что и в ТОСКУ дикую перелить. Это измучить себя, пройти через какие-то страдания. А какое страдание у меня?! Все однозначно, мелко и фальшиво. Время мое и душа разменяны на медяки, на мелочь. Встаешь утром, запустил руку в мешок, ухватил пригоршню меди – и в карман, и всё в этой пригоршне: и поступки, и мысли, и душа, что на день отпущена, а Бога нет. И продаешь его потихоньку и оптом, и в розницу.

Днем не работается, не живется, а ночью ото всего – не спится…

19 марта

Руки дрожат, только что прибежал со сцены, идет «Добрый». Играл потрясающе, по-моему.

Высоцкий мне принес пол-литровую банку красной икры.

Идет второй антракт. Кажется, после спектакля будут цветы: в зале сидит девочка с дедушкой, которая регулярно приносит мне на какой-нибудь спектакль красные гвоздики.

…Гвоздик не было. Они были – но Высоцкому.

30 марта

24-го в Доме кино премьера «Бумбараша». После перерыва нас позвали на сцену. Мы вышли. Я предупредил Рашеева [156]156
  Николай Рашеев, режиссер (совм. с А.Народицким) к/ф «Бумбараш».


[Закрыть], что буду говорить. Фрид [157]157
  Валерий Фрид, кинодраматург. Среди сценариев, написанных им совместно с Ю.Дунским, – «Служили два товарища» и «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» – в этих фильмах снимался В.Высоцкий.


[Закрыть]представил группу. Рашеев сказал. И вышел я и произнес:

– Мне не стыдно сегодня глядеть в глаза вам… Я вижу в зале много любимых мной актеров, уважаемых режиссеров, писателей, и мне не стыдно за то, что вы будете сейчас смотреть…

– Проще! – кто-то крикнул из зала.

Это меня разозлило. Я ему ответил, чего, наверное, делать было не надо:

– Идите сюда, идите и скажите, а сбивать меня хамством не надо…

Тут у меня наступил какой-то провальчик. Меня этот тип выбил. Но ненадолго, потому что я четко знал, к какому концу я должен прийти от «стыда».

– В этом жанре в свое время я начинал работать с режиссером Полокой в фильме «Интервенция», который, искореженный чужими руками, до сих пор лежит на полке, и мы все равнодушны к этому и ничего не делаем, чтобы это исправить. Кто же в этом виноват? Кто виноват в том, что три года лежал «Рублев»?!

В этом месте, кажется, раздались аплодисменты и шухер в зале. Я продолжал.

– Почему не мы с вами решаем судьбу нашего профессионального труда, а кто-то? – поставил я вопрос, сказал «спасибо» и вернулся в строй.

Рядом со мной стоял директор театра Дупак. 25-го Дупак высказал мне большое «фэ» по поводу моего выступления на премьере. Что будто и Лапин [158]158
  Сергей Георгиевич Лапин, в то время председатель Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию


[Закрыть]опять кричал про «Таганку» и будто фозил с картиной расправиться, он еще, дескать, не видел, а ее уже в Доме кино четыре раза показывали. И Караганов [159]159
  Александр Васильевич Караганов, литературовед, критик театра и кино, доктор искусствоведения, профессор АОН при ЦК КПСС, секретарь правления Союза кинематофафистов СССР


[Закрыть]возмущался и т. д. Что это – опять удар по театру?

Высоцкий:

– Молодец, уважать больше будут. Они не могли сказать, а ты – сказал. Не переживай.

9 апреля

Вчера поднимаюсь к себе в гримерную и вижу записку:

«Дорогой Валерий!

Я был в Мытищах и подумал о друзьях…

Высоцкий».

Целая авоська коньяку, вина и бутербродов с красной икрой. После спектакля зашел к девкам – и выпили. И мне хорошие слова достались, что не зажилил, а поделился с друзьями.

Ким сказал, что киевский Демичев [160]160
  Министр культуры Украинской ССР.


[Закрыть]отозвался о «Бумбараше» как о контрреволюционной картине. И что этот звук уже докатился до Москвы. Надо ждать неприятностей. Господи! Пронеси беду мимо моего «Бумбараша».

10 августа

Очень мне понравилась пара Н.Бондарчук – Н.Бурляев. Это было бы приобретение, для картины необходимое, усложнение ее. Особенно в сочетании с таким Васильевым [161]161
  Роль Золотухина в к/ф «О тех, кого помню и люблю» (реж. А.Вехотко и Н.Трощен ко).


[Закрыть]. Но в стране и у нас в искусстве происходит какая-то чертовщина. Вдруг Бурляеву запрещают сниматься в положительных ролях. «Не соответствует идеалу положительного героя». Что за хреновина – понять невозможно. Еще как-то можно, хотя тоже полный идиотизм, понять и объяснить, когда Володьке Высоцкому лепят подобные ярлыки вроде за его «бандитские, блатные песни», но при чем Бурляев? Говорят, его сняли с роли Павки Корчагина в Киеве, в пятисерийном фильме. Бред сивой кобылы… И здесь вдруг Киселев: «Только через мой труп». Чего они к нему привязались? Говорят, он блистательно сработал в «Игроке»! Теперь из солидарности с партнером отказывается сниматься Бондарчук, Наташа… Я понимаю ее. Что происходит?!

60 съемочных дней – Любимов взбесится. У Высоцкого две картины, у Золотухина, наверняка снимаются Галкин, Филатов, Полицеймако… Вообще скандал назревает жуткий.

12 сентября

Вчера из театра принес стекло на стол. Под него – фотографии и заявление Высоцкого. Наш друг запил. Это может кончиться плохо, в кино особенно, и ему никто уж не поможет. Ложиться в больницу он не хочет. У Марины в Париже сбежал старший сын. Позвонил через несколько дней, когда его уж разыскивала полиция:

– Не беспокойся, я проживу без тебя…

У каких-то своих хиппи.

Иваненко скоро рожает… Ох, беда.

Теория, что его надо загрузить работой, чтоб у него не было времени (и тогда он не будет пить), полной фигней оказалась. В двух прекрасных ролях [162]162
  Речь идет о ролях в к/ф «Четвертый» (реж. А.Столпер) и «Плохой хороший человек» (реж. И.Хейфиц).


[Закрыть], у ведущих мастеров… в театре – «Гамлет», «Галилей» и пр., по ночам сочиняет, пишет… Скорее от загруженности мозга, от усталости ударишься в водку, а не от безделья. И все это может рухнуть. И мне подговнял. Но не про то речь, и все равно обидно. Репертуар меняется, «Антимиры» без него – значит, меня не отпустят…

Идут «Павшие». Володя не играет. И у меня защемило опять сердце – страшно опять мне лететь, прямо в пот бросает, да и всё.

15 сентября

Высоцкого положили-таки в больницу. Не смог он сам остановиться. А казалось, что это может произойти, но нет… Это лучший исход для него. Только бы люди в кино оказались к нему снисходительными. В театре до странного спокойно все к этому отнеслись, без громов, без молний… Будто ждали все и приготовились. Это от шефа. Без истерик, без угроз, спокойно отменил «Гамлета» и назначил «Свободу» [163]163
  Спектакль «Под кожей статуи Свободы».


[Закрыть], но ее не пустили. И сегодня в Управлении будет скандал.

20 сентября

Пришел Володька… и сразу спел и засмеялся… Чудо какоето… «Я – коней напою, я – куплет допою…» И все рады ему и счастливы.

9 октября

Высоцкий:

– Валера, я не могу, я не хочу играть… Я больной человек. После «Гамлета» и «Галилея» я ночь не сплю, не могу прийти в себя, меня всего трясет – руки дрожат… После монолога и сцены с Офелией я кончен… Это сделано в таком напряжении, в таком ритме – я схожу с ума от перегрузок… Я помру когда-нибудь, я когда-нибудь помру… а дальше нужно еще больше, а у меня нет сил… Я бегаю, как загнанный заяц, по этому занавесу. На что мне это нужно?.. Хочется на год бросить это лицедейство… это не профессия… Хочется сесть за стол и спокойно пописать, чтобы оставить после себя что-то.

21 декабря

Высоцкий подарил мне шапку нерповую, сторублевую:

– Ты должен последить за собой, а то это несколько смахивает на клоунаду… уже…

24 декабря

Вчера был прогон «Пушкина» «для умных людей». «Умные люди» хвалили, это шеф слушал. Как только дело касалось замечания какого-нибудь, тут же перебивал…

– Он никого не слушает, он никому не доверяет… А мы хотим, чтобы он к нам иногда прислушивался… Мне было стыдно, я просто в ужасе был вчера, мне хотелось подать заявление об уходе, – сказал мне Высоцкий.

А шеф сказал:

– Вы мало вкладываете в спектакль, вы во многом недобираете… И Владимир тоже… От вас я вправе требовать большего…

То же самое он сказал Володьке, в тех же выражениях, с той же мимикой. Он занял позицию – все отвергать и утверждать свое.

В театре скучно. Все это мне не нравится. Любимов делает свое, крепко и надежно. Спектакль будет интересный, но артисты останутся в той тени, против которой Высоцкий восстает:

– Хотя бы видно было артиста, элементарно осветить лицо… Я «мало вкладываю»?! Может быть. Я не вижу, куда мне вкладывать и как это делается. Я злюсь, переживаю, что не получается то, что задумывается в кино, – но потому, что я знаю, как сделать лучше, что из этого может прорасти в каждом конкретном эпизоде. А в театре, в этой монтажной пьесе, где у меня нет даже более или менее приличного куска с определенным смыслом, логикой и поведением, где бы как-то проявлялся характер…

Скучно стало мне работать на театре. Весело, правда, никогда особенно не было. Единственно на десятилетие – Кузькин. И форма утеряна, и беречь себя не для чего. Впереди «Турандот», Островский… Высоцкий все чаще раздражается, хочет выйти из «Пушкина», хочет на год-два вообще бросить театр, игру, сесть и писать. Ему понравилась моя последняя штука. Он советует мне писать роман. А на кой мне роман? Я потихоньку буду себе кропать такие вот лирические повестушки, которые и составят роман о моей жизни.

1973

5  января

Любимов:

– Говорят, ты пишешь рассказы?

Власова:

– Да, я читала, мне понравилось.

Любимов:

– Я не читал.

– Ну зачем? Если вы согласитесь потерять немного времени, я принесу вам полный текст, не исправленный цензурой…

Любимов:

– Куда-то все не туда пошли… Я начал писать стихи…

– Я знаю. Мне по секрету сказал Володя.

Любимов:

– Читал Слуцкому. Ему понравилось. Говорит – надо вставить в Брехта.

– Ну что же – вот и заработок. Театр – чистое искусство, не приносящее доходов.

12 января

Вознесенский зовет с собой в Томск на несколько выступлений во Дворце спорта. Высоцкий не советует:

– Зачем ты будешь при ком-то, кто бы это ни был? Не надо! Ты сам – Валерий Сергеевич.

25 января

Распевка. Приехал шеф. Я впервые, кажется, соскучился по нему чисто по-человечески, «физически». После распевки у меня садится голос. Не своим пою, наверное. Высоцкий не ходит на эти занятия. И меня спрашивает:

– А зачем ты ходишь? Тебе разве не хочется вместо этого сесть за стол и привести в порядок кое-что из своих записей?

27 января

Что тут было? День рождения Володи. Были у него. Марина привезла пленку с записями своими. Ну, хорошо. Утром проснулся с французскими туфлями.

28 января

25-го, когда я выходил, вылетал из театра на аэродром, ко мне подошел парень… с бородой…

– Вы Витю Свиригина знаете? Из Ленинграда?

– Витю?.. Нет, не помню… но это не важно, в чем дело? Я тороплюсь. Билеты?

– Нет. Он вас хорошо знал, и я привез вам фотографии, что он снимал. Он погиб… а я не люблю, чтобы после смерти оставались фотографии незнакомых людей… Тут даже написано на пакете «Золотухину»… Вас просто найти… А вот Никиту Гаранина? Они дружили. Мне нужен адрес его, чтобы сообщить ему.

Я смотрю на фотографии – Кузькин… Я помню: ко мне подходил в Ленинграде очень милый парень и передавал мне две фотографии. Я был рад: хоть что-то от Кузькина. Но я не мог вспомнить лица этого парня, которого вот уже нет в живых.

– А что случилось?

– Витя мечтал на яхте обойти вокруг света… В Азовском море попал в шторм. Два дня он держался, на третий день это произошло. Он очень любил Высоцкого… Незадолго сделал себе его большой портрет. Может быть, даже с собой он у него был… Передайте ему тоже вот эти фотографии. Мне к нему подходить было неудобно…

I февраля

Володя:

– Я ужасно устаю на этих репетициях. Я нахожусь постоянно в жутчайшем раздражении ко всему… Я все время в антагонизме ко всему, что происходит… Меня раздражает шеф, меня раздражают артисты, мне их всех безумно жалко, я раздражаюсь на себя – ну, на все. И дико устаю… Я ведь действительно сегодня уснул в возке… Давай я тебе устрою 15 концертов в Новокузнецке. Надо зарабатывать, Валера, пока есть имя и силы… пока ты интересен… Лечу в Новокузнецк на три дня – 19 выступлений… Как я выдержу?.. У них горит театр. Ушли три ведущих артиста, театр встал на репетиционный период… Их управление культуры выбило меня, чтобы выполнить план и выдать зарплату труппе…

9 февраля

Накануне вывесили приказ об установлении нам со Славиной ставки на 165 руб., а Высоцкому – 150.

10 февраля

Володя спорит с шефом:

– Зачем такие обидные монологи?

– Не вам это говорить. Вы бы помолчали… Вы больше меня обижали…

II февраля

Два выездных. Володя приехал с большого похмелья, искал Антипова…

На спектакле мы обложили его, отбирали у всех деньги, кого он посылал за шампанским… Сыграл прилично… врезал в туалете с рабочим, уложили его спать на моем полушубке… С Венькой решали, чего делать, если не проспится и не найдут Антипова. Решили: буду 4 часа, пока спит, учить текст Чаплина – Гитлера. Выучил, но, слава Богу, приехал Антипов. Мы разбудили Вовку, убедили его ехать тотчас в больницу, в Склифосовского.

– Воскресенье, меня не примут… Но попытаюсь.

Уходя, Веньке сказал:

– Уступаю вам дорогу… – И мне: – Прощайте, братцы, надолго.

12 февраля

Нигде его нет. Никому никто не звонил. В Склифосовского он не поступал. Заменили завтрашнего «Галилея» «Кожей». Нашли его дома в ужасном виде…

Шеф утром произнес краткую речь:

– Дело не в Высоцком, и не в нем одном… Дело глубже. Театр стареет… и надо, очевидно, хирургическим путем какие-то вещи восстанавливать. Я буду думать, что мне делать. Высоцкого я освобождаю от «Пушкина». Давайте разбросаем текст между оставшимися Пушкиными…

13 февраля

Шеф:

– Не надейтесь, что я верну Высоцкого. В этом спектакле он играть не будет. Может, хоть это его образумит.

А Высоцкий и пошел на это, чтобы выйти из игры. Ему активно не хочется быть впятером и прыгать из возка в возок.

Любимов:

– Что происходит в театре – процесс сложный, неоднозначный… Наверное, произошло старение театра и требуются меры хирургические. Обо всем я буду думать, что мне делать. Каждый человек в отдельности переживает кризисы какие-то… Дело далеко не в Высоцком… Ушел прекрасный актер Губенко – театр продолжает жить… У некоторых людей сместились понятия об этом театре, об этике… Спектакль, выпуск спектакля во многом, очень во многом задерживается по вине актеров… В конце февраля я прогоню весь спектакль расширенному худсовету, и мы посмотрим, кто из нас лучше работает: Я или ВЫ… И кто сколько вложил из актеров в спектакль, в свои роли… А роли здесь в большинстве своем отличные. Меня вы этим не удивите, таким отношением… При создании театра я не такое видал, когда ломал здесь все… И самое печальное, что старожилы театра, «кирпичи», во многом являются инициаторами безобразий…

15 февраля

Шеф сказал Володе, что он его зарезал тем, что выходит из спектакля, что он поступает точно как Губенко, и т. д. Весь арсенал на него выпустил. Но Володя устоял. Шеф думал, что он станет просить прощения, захочет вернуться в «Пушкина»… но Володя давно замыслил побег из этого спектакля. И шеф в отчаянии, у него все-таки была надежда…

2 марта

Высоцкий оформляет документы во Францию. Боже! Помоги моему другу. Это было бы прекрасно, какие бы песни он написал! Ни к кому другому нет у меня такой нежности и теплоты, как к Вовке В.

5 марта

Целиковская встретила на улице:

– Валерий, я должна вам сказать, что вы очень хорошо играете. Вы знаете, я человек злой, но вы мне очень, по-настоящему понравились… Как вы слушаете, говорите… ваши глаза… Просто поздравляю вас.

Левиной она звонила, хвалила меня:

– И я сказала Юре, как он только освободится от «Пушкина», пусть порепетирует с Валерием Гамлета!!! – Вы слышите, господа присяжные заседатели!!! – Спектакль зазвучит по-другому, неожиданно…

29 апреля

Звонил из Парижа Высоцкий. Он еще не соскучился по нам. Счастлив. Везде его водят, кормят, все его знают. А главное, от чего он обалдел, – весь Париж говорит на русском языке. Я думаю, это заслуга Марины. Четыре года всего ей понадобилось агитации к приезду мужа из России, чтобы весь Париж перещёл на русское изъяснение.

19 мая

Приехала из Парижа Галя Евтушенко [164]164
  Вторая жена Евгения Евтушенко.


[Закрыть]. Все газеты напечатали огромные портреты Володи в смокинге и с Мариной на открытии Каннского фестиваля. Сегодня он звонил Дупаку, просил день отсрочки, боится – не успеет на машине.

22 мая

«Спеться» (почти в том же смысле, что спиться) – вот чего я боюсь. Я боюсь утратить свое значение как Актер, как исполнитель ролей драматических. Я боюсь, что про меня будут говорить, да уже и говорят: «А, это тот, что песенки поет?» Боюсь превратиться в Трошина, в Анофриева и пр. Даже в Высоцкого. Потому что его слава как певца-барда гораздо выше его славы актерской. Хотя ведь это никто не мерил; и почему плохо, когда артист поет?!

Вчера мы смотрели восстановленную копию «Интервенции». Боже мой!!! Проплакал весь фильм. Он выиграл от времени. Все фильмы после него – Юткевича, Митты, «Бумбараш» – только сыграли на него, несмотря на то что многое разворовано по самым естественным причинам – время продиктовало иную эстетику экрана, доселе не существовавшую, вернее, не допускавшуюся на наши совэкраны. Женька – моя лучшая роль. Я боялся каждого кадра, каждого произнесенного слова и радовался, что ничего – славно. Более того, я расстроился… что переменился нынешний… Я некоторые вещи уже не могу так сыграть теперь… Венька меня успокоил: «Все от режиссуры зависит». Нет, такую смелость позволить, такую открытую страсть, не боясь наигрыша… ох, как хорошо. И молодой я, какой молодой – и мастер. Не очень ли я себя сегодня хвалю? И весь фильм – чудо. Столько энергии в нем, столько выдумки – откуда? Как из рога? И Митта еще осмелился сказать, что «фильм, несмотря на все богатство, не сложился». Мне не очень нравится «Тюрьма» [165]165
  Сцена из к/ф «Интервенция».


[Закрыть]… и Юля [166]166
  Юлия Бурыгина, исполнительница роли Жанны Барбье.


[Закрыть], и Володя… оперность некоторая… От этого и смысл теряется, и драматизм уходит.

Неужели это не увидит света?!

11 июня

Сегодня разговаривали между собой поэты… Андрей Вознесенский и Володя:

– Володя, приезжай ко мне 14-го на дачу.

– Обязательно, Андрей. Мне тебе нужно много почитать, чтобы ты отобрал для печати, что считаешь… Вот послушай два… Я все равно должен у тебя отобрать полчаса…

И Володя долго читал. А я хохотал. Потому что Андрей слушал и думал о своем. Он звал к себе на дачу, чтоб подумать о 500-м спектакле «Антимиров». А Володя – о своем. А я – о своем. Позвонил в журнал: поехать на банкет «Юности» не могу, играю за Бортника, которого, кажется, уволили.

21 июня

Высоцкий поехал на суд. С него будут взимать 900 руб. за всякие левые дела, за переплату на концертах.

– В нашей стране деньги добыть можно только преступным путем… Взять и сказать – не брал, докажите… и всё…

23 июня

Ну, значит, так… Вчера могло меня не стать. Два раза был чуть не под колесами самосвалов. Так кружилась голова, когда увидел журнал… развернул… «На Исток-речушку, к детству моему»… Сначала в издательстве «Правда» скупил оставшиеся 6 экземпляров, потом в «Юности» 10… и с этой ношей двинулся по улице Горького с пл. Маяковского до Центрального телеграфа. Что происходило у меня в голове?.. Я никого и ничего не замечал, шел странный и дикий… Все заглядывал в журнал – не пропустили ли это место… а как расположилась эта фраза, а с большой ли буквы – Ларионыч… сохранена ли кардиограмма… песни… и т. д. Портфель был ужасно тяжелый, но… я даже не реагировал на его вес, до того он хрустален был и священен…

Хвастал журналом. Надписал Володе и Веньке. Васильев не мог пережить, все-таки кольнул…

– Говорят, хороший роман Васильева [167]167
  В № 6 журнала «Юность» с повестью В.Золотухина «На Исток-речушку, к детству моему» была также опубликована повесть Б.Васильева «Не стреляйте в белых лебедей».


[Закрыть].

– Да уж, конечно, получше тебя-то…

– Как это ты так сразу, ты почитай сначала…

– Да что там?! Про тебя все известно…

И это без юмора, зло, неприятно. Мне захотелось плакать даже. Ну зачем такая неприязнь… я и не претендую. Я все знаю про себя, что чего стоит. Но ведь безотносительно достоинств моей вещи можно порадоваться факту появления… Обидно. А Высоцкий подпрыгнул аж:

– Смотрите… с кем работаете…

Севка Абдулов читал тут же:

– Несмотря на злобные выпады твоих товарищей, несмотря на то что они пытались помешать мне, я получил колоссальное удовольствие, спасибо…

Разные люди, по-разному реагируют…

25 июня

«Я горжусь, что твои гениальные песни вот таким образом аккумулировались в моей башке. «Рвусь из сил и из всех сухожилий…» Рвут кони вены и сухожилья свои… Я верю, «уж близко, близко время», когда я буду держать в руках книжку твоих стихов, и я буду такой же счастливый, как сейчас». Так я написал Владимиру на обложке журнала «Юность».

27 июля

Венька предлагает «Воспитание чувств» Флобера, главную роль, две серии для телевидения. Весь аж дрожит, так увлечен. Съемки с 3 по 14 ноября.

– Такой роли ты никогда не играл. Это нужно, Валерик. В прекрасном смокинге, шикарный мужчина… То, что у тебя есть в «Интервенции», стремление к призрачному идеалу… Это нужно сделать к декабрю, к приезду Помпиду… Высоцкого мне не разрешили. Остаешься ты, Валюха. Давай, и никаких…

16 сентября

С Высоцким мы сейчас много говорим «о проблемах литературы, о путях ее и людях» и пр. Он обиделся кровно, когда кто-то, желая польстить мне при нем, сказал, что я пишу «ну вот… как Аксенов…».

– Что? – сказал Володя. – Да вы что, офигели? Аксенову не снилось так писать…

1 7 сентября

Вчера Назаров на спектакле сказал: «Не надо, Валера, не траться, не надрывайся, не рви себя». Но не могу жалеть себя, когда вижу, как вокруг – Володя и Зина – работают на разрыв.

27 сентября. Алма-Ата

Перед концертами нас завезли в бассейн, отличнейший. Выдали плавки. Хмельницкий гонялся в воде за Любимовым: «Не выйдете из воды сухим, если не уеду в Югославию». А Высоцкий плавал с поднятой рукой: «Чур, первый на пост главного режиссера».

Ночевали с Высоцким в одном номере.

На ужине наши молодые плясали вовсю, играл наш оркестр, и Володька пел отчаянно. Борька [168]168
  Борис Галкин, в то время актер Театра на Таганке.


[Закрыть]«Цыганочку» под пение Володи отмачивал лихо, ух как здорово, аж слюнки текли у меня…

6 октября

Вовку не отпустили. Он хотел мотануть завтра в Москву, не играя последние «10 дней», но обещается начальство посетить. Но Кунаева [169]169
  Д.А.Кунаев, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана.


[Закрыть]не будет – это же ясно.

20 декабря

Вечер, после хороших концертов. С Володей ездили, с Венькой – втроем, по старой дружбе. Сегодня Володя на концерте:

– Валерий, как мы постарели. Нам все грустно… в глазах видно… Нас ничто не радует, мы ничему не удивляемся…

21 декабря

Сегодня читка по второму разу Бакланова – Любимова [170]170
  Имеется в виду спектакль «Пристегните ремни!», поставленный Ю.Любимовым по произведениям Г.Бакланова (оба они были авторами инсценировки).


[Закрыть]. Я получил Писателя, Володя – Режиссера. Думаю, с нами будет наиболее кровавый вариант работы – автобиография авторов.