Текст книги "Знаю только я"

Автор книги: Валерий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Часть третья. «Мизантроп»

1986

24 января. Пятница Наткнулся на запись, собрание. Любимов:

– Разрешите мне подытожить. Я убедительно прошу: все, кто желает… подать заявление, пусть подают… и я заверяю, что мы всех удовлетворим… На общих основаниях. Высоцкого я освободил. Я поставил условие, чтобы он вшился, он не сделал. Я освободил… Вообще с вами работать нельзя – вы не держите слова, как можно о чем-то договариваться. Вы также забываете, что можно вызвать милицию и отправить вас куда следует; замечания, в большинстве случаев, одни и те же; за вами стоят десятки людей, которые хотят работать. Видите, я уж и не кричу. Я занимался Высоцким много лет. Теперь не ударю для него палец о палец. И ни в какие Парижи он не поедет. Никаких характеристик… Губенко… Вы зря думаете, что он ушел: он стал мне омерзителен. Он даже приходил два раза – может быть, мы найдем какую-то форму… Я сказал: «Вы мне омерзительны, уходите немедленно…» А он у меня жил полгода. Что видит зритель – разболтавшихся, зазнавшихся людей. Я напишу на вас на всех докладную и пошлю вас всех к чертовой матери… Мне скоро 60 лет, я прихожу на репетицию – и ничего не готово; потрудитесь уважать мои рабочие часы или идите к чертовой матери…

– Сосатели трупов – маяковеды, есениноведы, брехтоведы.

– Многообразие форм – за многообразие надо иногда алименты платить.

– Театр – это грустный дом.

Вот, случайно, что ли, я наткнулся на эти заметки накануне Володиного дня рождения.

А я работаю на Эфроса – и буду петь одновременно на вечере Софронова [230]230
  Анатолий Софронов, поэт и драматург, в ту пору главный редактор журнала «Огонек».


[Закрыть]; что вы от меня хотите, я ведь только артист.

Репетицией сегодняшней доволен я весьма, особенно первой половиной. Лишь бы справился мой речевой аппарат со стихом Мольера и быстроречью Эфроса.

– А что вы от меня хотите, я ведь только актер.

Достоевский о реализме: «Не то, что правильно нарисовано, а то, что правильно воздействует».

25 января. Суббота

Заехал за Иваном. В «Польской гвоздике» купил с черного хода 20 польских гвоздик, взяли Таню – и на кладбище. Эфрос не приехал. Он с молодыми назначил репетицию «Мизантропа». Ну что это… Потом он ждет какого-то объединения, внимания, дружбы и пр. Ну ведь прав был Любимов: что может еще объединить и увлечь в одну упряжку – память о товарище. И молодым бы это было бы ох как для души полезно, что и они с нами, что они пришли не на пустое место, а место, где есть традиции, где работал Высоцкий и пр.

У Нины Максимовны побывали. Черная женщина, что была на каждом спектакле с Володей, вдвоем они ходили всегда, теперь она всегда у Нины Максимовны, выговаривала мне за «Дом», а когда я уходил, в прихожей тет-а-тет сказала: «Я много наблюдала в театре и была почти всегда, когда там был B.C., и я вам скажу: единственный, кто к нему относился искренне, – это вы, его многие любили, уважали, чтили, а искренне относились к нему из всех – только вы». Что она имела в виду под словом «искренне»?! Мне не успелось спросить – стали выходить люди, да я, кажется, и сам чувствую – что она под этим подразумевала.

Режиссер-оператор Слава Виноградов из Ленинграда все снимал для истории.

26 января. Воскресенье

Вечер мы провели, т. е. он прошел. И галочку для очистки совести мы поставили…

Главное действо происходило в «Гробах» [231]231
  Ресторан «Таганка», в прошлом – «Ритуальные принадлежности»


[Закрыть]– «шабаш ведьм», и что интересно – в угольном дальнем месте, против входной двери, за столиком – Влад. Григорьевич, кагэбист… всех, кто пришел, он запомнил и кое-что послушал, так в наглую наблюдать, воистину: бар этот – ловушка, недаром там и Кутуньо и пр. итальянцы обретались, туда их привели… Этот бар оборудован наверняка для разного рода слежки, и бармены – люди НКВД.

Кв. № 28 – Нины Максимовны – агитпункт, пункт голосования, люди приходят, отмечаются, уходят – проголосовали как бы…

По составу делегатов в «Гробах» можно составить многообразное суждение, там встретились люди, что лет по пять не видели друг друга, года по четыре друг с другом не якшались и не кланялись и пр. Например, Смехов со своей бабой, Филатов с Шацкой. Я привез Дениса, представил его Марине, и она трижды поцеловала его.

– Меня целовала Марина Влади, надо же, никогда бы не поверил! Пап, а какая она теплая женщина.

Кобзон, капитаны кораблей, администраторы, артисты, и всем этим Янклович управляет, у штурвала связующих нитей стоит. Бортник с Таней, Ефремов, Ромашин, Хмельницкий, Подболотов – замечательный тенор… Позднее пьяный Шаповалов… Толя Васильев поднял тост за крышу и человека – Любимова. Говорухин – контртост: уж если кто и объединил эту разномастную публику сегодня, так это жена, друг и пр. – Марина, и в этом, конечно, истина. Ну, пошел бы я туда, стал бы отдавать 25 рублей, когда б не возможность встретиться с удивительной Мариной Влади, которая сразу открыла ридикюль и стала показывать своих богатырей-сыновей, а младший, Володька, который бегал на съемках «Арапа», уже вырастил матери жемчужину, которую она носит на груди и гордится – «Это младший вырастил»…

Сегодня на «Вишневый» ожидается ЦК, комплект билетов отправлен весь в это учреждение. Не может быть так, чтобы Горбачев сам пришел… Но пусть придет Ельцин, уже хорошо.

Господи, сохрани и помилуй! Дай нам сыграть удачно, дай скорости и легкости…

Какое же жалкое, стыдное вчера было зрелище. Нет, не снимая вины с себя, виноват руководитель этого «грустного дома». Хозяйством надо уметь управлять. Нельзя Эфросу так все пускать на самотек. Деградация полная, с этим ощущением и ушли в недоумении все из зала, в том числе и Марина.

Разве что дело спасет завтрашний их поход с Эфросом к Г.Маркову [232]232
  Георгий Марков, первый секретарь СП СССР.


[Закрыть]по поводу издания новой книги Владимира.

Впечатление от России нынешней спасет. Они пойдут по вопросу создания Комиссии по наследству В.С.Высоцкого. Не по наследству, наследства у него, кроме долгов, не осталось, а по вопросу создания комиссии по творческому наследию.

8 мая. Четверг

Вчера был у Эфроса. Он меня ждал на улице, приехав от больного, умирающего отца. Говорили. Мало чего внятного я ему сказал, как-то все глупо, трусливо и стыдно. У него одно – я подал заявление [233]233
  Заявление Золотухина об уходе из театра (в разгар работы над спектаклем «Мизантроп»).
  Ольга Яковлева, любимая актриса А.В.Эфроса.


[Закрыть], потому что «испугался кропотливой работы», «испугался играть». А я как бы пытался ему доказать, что играть я трушу всегда, но я бы мог найти тысячу причин, чтобы увильнуть, но причина лежит не тут, она и в быте, и во многих других местах, а в каких, так я ему и не выговорил.

Когда б у меня или у любого другого актера блистательно бы получалась такая роль – да мыслимое ли дело, что он в этот момент подает заявление? Да нет, конечно. Заявление – как щит, прикрывающий пережитое. В этом есть правда, и все-таки не вся, и далеко не вся. Весна, нервы… письма ветеранов, советующих мне «куражиться в «Бумбараше», а не за свое дело не браться» и т. д.

10 мая. Суббота

1. Написал три страницы «Сказа о Ванюше» уже на листки. После переписки на листки карандашом начнется перестукивание главы на машинке. Это уже рождение – либо живым родится сказглава, либо мертвым.

2. Зарядка, обливание…

3. Наконец-то заполнил анкеты и написал автобиографию с перечислением ролей и заслуг.

4. Порепетировал реквием по Мейерхольду.

5. Почитал стихи В.Высоцкого, это завтра надо записать на фирме «Мелодия».

6. Помыл машину в милиции горячей водой.

Мы собираемся в Дом кино посмотреть фильм Н.Бурляева «Лермонтов». Дай Бог, чтобы это мне понравилось, я люблю Колю.

Вот такие дела. С «Мизантропом» что? 8-го репетировал, стыдно было за себя в первой половине пьесы, потом стали попадаться живые места… Эфрос в общем похвалил… Это они педагогику в ход пустили, поддержать дух во мне, уверенность. Надо действительно загнанного поэта играть – судьбу Осипа Мандельштама.

12 мая. Понедельник

Я как-то не пойму, чего же будет с моим Альцестом – загнанного Мандельштама играть, а как? А вообще-то волнует меня только дикция – скороговорка не получается, вот когда сказался мой несовершенный речевой аппарат, и впрямь позавидуешь Филатову, который сейчас за границей в очередном кино. А мы с Эфросом! Как должно на это смотреть? Ведь это тоже причина моего взбрыка, когда человек один, он волен свое поведение выбирать, а так… подчинение дисциплине, производству… Да ведь хочется что-то вложить в Альцеста. Преодолеть начало, самое трудное и где я краснею за себя – это первая сцена с Филинтом. Ее надо поймать, а дальше мое чутье и судьба самого Мольера меня потащат к успеху в этом предприятии. «Подспудное штукарство… ты не доверяешь… добавляешь… шутишь… Аты ведь в жизни не такой… Ты пишешь серьезные вещи, ты думаешь… ты трогательный. Ты не хочешь, а спешишь, так тебя твоя биография театральная воспитала…» – говорит Эфрос.

1. Вчера на «Мелодии» записывал стихи В.С.Высоцкого в пластинку «Друзья читают»…

2. Вечером позвонил режиссер из Киева, чтобы сняться в Политехническом…

3. А у Тамары болит печень, и она уже собирается на юг. Бедная, бедная моя жена, ей надо посвятить моего Альцеста, надо так сыграть, чтобы она признала во мне артиста безоговорочно.

4. Встал в 6 утра, потихоньку переписываю карандашиком «Сказ».

Сегодня у меня праздник!! Может быть, первая репетиция, когда я почувствовал, что смогу подобрать ключи к Альцесту, и это заметил Эфрос.

– Роль села на тебя, как костюм на фигуру… Это ты и не ты… когда происходит слияние индивидуальности и образа. Может быть, первая такая определенная репетиция и пр.

Несколько человек спрашивали:

– Ты что, правда, что ли, заявление подал?..

– Да Боже упаси, – мой ответ.

14 мая. Минск. Г-ца «Беларусьфилъма», № 7

Сейчас все помыслы связаны с будущим спектаклем. Что мне нужно сделать с собой, чтобы кровь брызнула со сцены? Я дал обещание на предыдущей странице посвятить Альцеста жене моей, несчастной Тамаре Владимировне, и репетиция была удачной. Я подал заявление, после разговора с Эфросом забрал, заявление порвал, и репетиция была хорошей. Что же… мне каждый день делать какие-нибудь заявления?! К дню рождения надо подготовиться Альцестом и главою «Сказ об Иванушке-Ванюшке».

«На дне» – не раскупаются билеты!! Вот это да! Дожила «Таганка», в зале пустые места, ведь это же ЧП, ведь это же надо выпускать «молнию», трезвонить в колокола. На «Войну…» народ идет неохотно… И только старые спектакли все еще… это же подумать только… все еще пользуются спросом и успехом…

Сон про фей мало меня устраивает, это ведь вообще сердцевина, графит чернобыльский во всей задуманной вещи. Этот сон должен дать цепную реакцию в мозгу читателя, должна заработать система шестого чувства, в мозгу должны вспыхнуть мильоны собственных мыслей, звездочек далекой, пращурной памяти… человек должен задуматься – почему у меня такие глаза, руки, голос, уши, от кого передана мне моя судьба нынешняя… что-то в этом роде.

30 июня. Понедельник

Последний день месяца моего 45-летия и Денискина 17-летия. Хватит хлюпать и переживать, надо возвращаться к Мольеру господину и Альцесту.

Эфрос:

– Мне Яша сказал, только я тебя прошу, не говори ему об этом, иначе это будет некультурно с твоей стороны, что ты вообще не придешь, потому что ты не доволен своей партнершей.

– Богом клянусь, что это не так. Наоборот, я просил Олю [234]234
  Ольга Яковлева, любимая актриса А.В.Эфроса


[Закрыть]со мной репетировать… Какие-то частности я Борису говорил… но это!.. А потом, даже если бы это было так, я бы ни за что никому не сказал об этом, это не в моих принципах. Все неудачи я склонен, и это действительно так, искать только в себе.

– Ну все, все понял… Хорошо, иди одевайся…

Кто из них провокатор? Неужели Яков мог такое сказать? Но спросить… это было бы некультурно с моей стороны! Господи! Прости меня!

2 июля. Среда! Мой день!

Сдача «Мизантропа». Господи, дай сил и вдохновенья ниспошли!

Поставил свечку Спасителю! Господи, Господи, Господи.

3 июля. Четверг

Мне страшно писать, что вчера произошло, но если верить словам и слухам – произошло нечто грандиозное, и, кажется, Господь услышал жалобы мои и молитвы и подарок себе на 45-летие мне организовать помог.

После сдачи, где Щедрин [235]235
  Родион Щедрин, композитор.


[Закрыть]был в полном восхищении, говорил, что мне нужно ускорить звание, что обязательно «Мизантроп» поедет во Францию и пр., мы поехали на поминки в ЦДЛ с корыстной целью повидать Распутина, но его там не оказалось, и все вокруг было таким убожеством, и стыдно слушать и смотреть, напивались бы без слов.

Крымова плакала у меня на плече, а я у нее… что такое бывает раз в десять лет, что она простила мне все… как я вырос, и многое другое, отчего я тоже плакал и возносился. Боже! Не дай мне Бог сойти с ума. Мне жалко Олю…

Да!! Шацкая меня поздравила, поцеловала, говорила – молодец, молодец и пр. и что это первый из четырех спектаклей Эфроса, где ей не было скучно, а наоборот, все было интересно, что у меня это просто грандиозная работа и пр.

Да!! На площади в машину влетела билетерша, интеллигентная женщина, критикующая все, что было сделано Эфросом, а тут!.. Меня целовала, победа, удача, вот это «Таганка»!

Два оплота оппозиции рухнули – Шацкая и билетеры. Касса тоже хвалит, хотя будет ли спектакль кассовым? – вряд ли!

Китаец-иглоукалыватель меня принял, тот, что исцелил Сашу Ворошило [236]236
  Александр Ворошило, певец Большого театра, баритон.


[Закрыть], но без обследования ларинголога, без диагноза он колоть меня не стал, потому что не знает, куда и зачем колоть. Поликлиника ВТО работает в первой половине дня.

Но мне как будто лучше, и я даже натянул струну, порванную Денисом, и попробовал петь.

Альцеста ведь нельзя играть без ежесекундного эксцесса, реактивности ртути в крови, он – сумасшедший.

Ну вот и наступила эта ночь, ночь перед премьерой. Завтра это должно случиться. Как я ни бежал этого, как я ни был уверен, что этого никогда со мной не случится, что этого не может быть, как я ни трусил, ни избегал, даже заявление подал с мыслью нас связующие нити вовсе оборвать, – завтра это случится. Разумеется, ничего не идет в голову.

4 июля. Пятница

Ну вот и наступил этот вечер, вечер премьеры. Господи! Спаси и помоги!

Я ведь никогда не был премьером, то есть тем лицом, от которого всецело зависит успех предприятия. Хочется реветь по моему «Кузькину», по моему «Годунову»…

Я смотрю на портрет М.Чехова, быть может, он в этот час будет со мной.

Эфрос написал на афише:

«Валера! Отношусь к тебе с нежностью, хотя ты, конечно, орещёк. Играешь ты замечательно, чем-то веет старым в хорошем смысле этого слова.

Старое для меня – это Добронравов, Хмелев, Москвин… и пр.

Эфрос (подпись)».

Поставил с утра свечку Жану-Батисту Мольеру и Спасителю.

В зале Тамара, жена моя любимая, разрезанная и несчастная. Господи! Пошли ей здоровья и маленько счастья со мной, комедиантом.

Пустили в зал.

Таня Жукова подарила ручку со свистком.

А Ольга написала на банке кока-колы:

«Альцест, если будете употреблять только эти напитки, то злые языки нам будут не страшны.

Селимена».

5 июля. Суббота

Я не был доволен собой, но, к примеру, Галина в антракте сказала: «Сегодня ты играешь прекрасно… мне это напомнило старый театр, я увидела и Любимова, и Володю… спасибо… хорошо… очень здорово».

– Если бы мне не понравилось, я бы не пришла. Есть на кого смотреть, есть у кого учиться.

Все остальное было довольно смешно. После спектакля второй спектакль – демонстрация, делегация с цветами к Ольге Михайловне. Я почему-то думал: неужели ни у кого недостанет чувства юмора протянуть какой-нибудь тощий букетик мне – нет, не достало.

Но потом мне принесли программку с надписью: «Все цветы, которые сегодня дарили, в первую очередь Вам, Золотухин. Целуем. Барканы».

В зале я слышал крики:

– Золотухин, браво!

Теперь суббота и пустота. Звонков не слышно. Зинаида Васильевна Барыкина [237]237
  Врач-педиатр, знакомая Золотухина.


[Закрыть]позвонила. Очень понравилось, очень современно и пр.

Денис спросил спросонья, когда следующий «Мизантроп». Значит, мать сказала. Он должен сегодня первую вещь мне сдать [238]238
  Денис, учившийся в то время в музыкальном училище, должен был подготовить к определенному сроку музыкальную пьесу.


[Закрыть].

РЕИНКАРНАЦИЯ – возвращение индивидуальности человека в цепи последовательных жизней; вот в двух словах основа этого явления.

16 июля. Среда, мой день. Электричка

Эфрос просил меня не уходить в характерность, в выпендреж… и пр., в желание сыграть Альцеста от себя больше. И после первого акта похвалил. Но в конце принимали хуже, чем 10-го, и второй выход на аплодисменты мы уже как бы выпросили. Бортник не зашел. «Нет, вы меня не убедили», – скажет он и пр. Время раннее, я качусь к Назарову, в спальне по-преж-нему перегар коромыслом. Против сел парень, неужели будет разговаривать…

18 июля. Пятница

Вот дожили и до того, что Губенко стал чиновником и поминает, почему не обратиться к Зимянину [239]239
  М.В.Зимянин был в те годы секретарем ЦК КПСС.


[Закрыть], ему не показать и пр.

Бортник забрел ко мне, идя к J1.H. «Поздравляю еще раз с премьерой…»

«Огонек» в лице Иванова Д. К. высказал, что собственно театр они не увидели. Увидели литературный театр, может быть, даже телевизионный… Артисты говорят текст, звучит он совершенно, по-видимому, Донской это сделал недавно, и сделал талантливо, но театр ничего своего не добавил.

«Это так кажется… в отсутствии театра и есть театр… в хорошем смысле, лучший, высокий театр, который целиком зависит от актера», – возражение Эфроса.

21 июля. Понедельник

Господи! Благодарю тебя, да святится имя Твое… Отчего мне не спится – от счастья, от радости, от праздника в душе… Фанфары в голове и веселое настроение.

Хорошо, говорят, прошел спектакль, хотя после первого акта у меня было ужасное настроение, чувство провала, я убежал в гримерную и закрылся, чтоб никого не видеть. Во втором акте я почувствовал силу и уверенность, правота интонаций и поведения вернулись ко мне. Публика была действительно замечательная, вся критическая мысль Москвы. Крымова не зашла в гримерную, увидав Филатова и Шацкую, но сказала, что из трех виденных со мной спектаклей это был наиболее гармоничный, «ты играешь все лучше и лучше»…

И теперь я понимаю Тамару, когда она говорит: ему ни до кого и ни до чего нет дела, у него в голове один Мольер, вся квартира увешана текстами «Мизантропа»…

– Ну, теперь Золотухин первый артист на Таганке…

– О! А раньше…

– Ну, раньше говорили – Высоцкий…

6 августа. Среда, мой день

Оля Ширяева [240]240
  Первый составитель дневников В.Золотухина о Высоцком.


[Закрыть]прислала выписки из моих дневников о В.С.В. Без слез всего этого читать невозможно. Да, там больше о себе, чем о нем, то есть все то же пресловутое – я и Высоцкий, я и Шекспир, я и эпоха и пр. Но, повторяю, Высоцкий принадлежит вечности, и если этой вечности после Чернобыля и атомной перетряски суждено быть, то она разберется и отсеет.

3 сентября. Среда. Мой день

Концерт прошел потрясающе. Штоколов [241]241
  Борис Штоколов, солист Большого театра, бас.


[Закрыть]– это явление выдающееся. Репертуар он сделал для эстрады убойный, а голос красивейший, мы отвыкли от таких голосов в «личном жанре», да он еще научился обращаться с микрофоном, а эта его стать – огромный мужик в белоснежной манишке-жабо, во фрачной паре… и при всем этом улыбка и обаяние ребенка. И совершенно справедливо, что он идет в афише огромными буквами, а все остальные – едва заметными. Меня он похвалил за голос: «У вас есть многое… такой носовой резонатор, и мощный раздув наверх, и музыкальность… У меня вот не хватает…» И я понял, о чем он говорит – не хватает звука, верхних басовых, трубных звуков, грудного резонатора или носового, черт его знает… – мощей, тех, что требуются для его «веса». Но это все окупается другими достоинствами.

11 сентября. Четверг. № 444

Суетливая шея душе спокою не несет. Приглашаешь кого ни попадя в театр, клянчишь билеты, выкупаешь их за свой счет и ждешь звонка сутками, боишься от телефона отойти – зачем тебе это нужно, Валерий? Кто тебя за язык тянет все время, может быть, людям этим – официанткам, дежурным и пр. – 100 лет не нужен твой театр и ты в том числе!!

Иван сорвал голос и третий спектакль не играл. Но душа изболелась у него, и он пошел смотреть 4-й акт. И, Боже, как он был расстроен и как ругался на всех исполнителей: «Разве можно такое показывать, даже в Куйбышеве». Ему хотелось бы, наверное, чтобы спектакль заменили, а Эфрос со смехом относился к этому… и поставил весь другой состав… и хоть бы что!! Я думаю, и «Мизантропа» завтра играть будет второй молодой, и нас не спрашивают, берегут, так сказать.

Я ужасно соскучился по Тамарке, не могу прям… Миленькая моя, как она там, не пила бы хоть…

Конечно, Волга – это вещь!! Почему-то Волга, река, кажется куда мощнее, величественнее для русского человека, чем море, у которого второго берега не видно совсем. То, что по реке туда-сюда ходят часто пароходы, огромные баржи, катера, разные водные транспорты и транспортики, делает ее неотразимой, непререкаемой труженицей… А ведь какая чистая и просторная гранитная набережная. Сначала, 6-го, город и гостиница не приглянулись мне, нынче я изменил свое мнение, к тому же с погодой повезло, а в Москве – 5–6°…

Я хочу сегодня до «Мизантропа» ни разу не выйти из номера на улицу, просидеть в тюрьме номера, в одиночестве.

На что я надеюсь, на что рассчитываю?! На какой-то случай, на какую-то невероятность. «Стариков» в «Огоньке» – вот чего я жду. «Театральный роман» в «Нашем современнике» жду, но понимаю, что вряд ли… художественности не хватает. И ждать больше нечего. А рецензий на Альцеста боюсь.

В «Театральной жизни» ругают «Современник» за «Близнеца». Волчек, особенно, говорят, досталось Шопену [242]242
  Прозвище В.Шаповалова.


[Закрыть]. Ну, вот… докатились. У них не было выхода…

Эфрос:

– Был…

– Какой?

– Не уходить.

Черт его знает. Жалко ребят. Но они так не считают, по-видимому. А мы? Мы в порядке с Мольером? Или главный разбор впереди? Как бы там ни было – «Мизантроп» «правее», а вместе с ним и мы.

13 сентября. Суббота

Надо бы в церковь сходить, да спим допоздна. «Мизантроп» удался. Чувствовал себя ловко и голос сохранил. Вчера играли вторые и подсчитали, что аплодисментов было вдвое меньше. Я – в форме, благодарю тебя, Господи! Теперь еще сегодня. Тринадцатое число для меня счастливым было всегда, может быть, и сегодня оно меня не подведет.

Господи! Спаси и помилуй, дай сил, легкости и скорости! Одна радость в жизни – игра, сцена. Буду ль счастлив сегодня я после спектакля, что ждет – мука или радость? Хотел бы я на такой набережной пожить, на реку так бы и глядел всю жизнь и забывал бы про болезни жены моей, про несладкую долю ее на земле, любимая моя, слезная жена моя, прости ты меня, дурака… И помоги ты мне сегодня еще и еще раз.

16 сентября. Вторник

И сегодня все еще говорю и говорю про Любимова и Эфроса, про «Кузькина» и про «Говори», что видели куски по телеку. И показалось мне, что давно про все это говорил, но мы говорили это, когда нам этого не разрешали… А теперь сказали: «Ребята, говорите». И ребята бросились наперебой говорить… И говорят, говорят… не слушая никого… А мы с Любимовым про все это так или иначе говорили 20 лет. А теперь мне кажется, что я в «Мизантропе» про то же говорю, про что кричат ребята в «Диктатуре» и в «Говори», только, кажется, текст у меня получше будет.

Был вчера в комнате В.Высоцкого у Севы Ханчина. Там дух Володи. Что может сделать истинно любящее сердце из одного-двух приездов поэта в Куйбышев, там много добра… Он был здесь с Т.Иваненко, а ни одной фотографии ее нигде нет – это может не понравиться Нине Максимовне (нет, Иваненки в К. не было), чей приезд они ждут – не чают, и поныне ненавистно Марине, там ведь дитё Володино. А по мне, зря они это делают, слова из песни не выкинешь. И тот главный, кто будет писать книгу о В.Высоцком, разве может обойти эту тему, как и тему Гражданской войны, которую он переживал как трагедию нации и личную, стало быть, трагедию. Не Великую Отечественную, с ней все более-менее ясно. А вот революция и Гражданская война: тут было много крови, которую сердце поэта пропускало через себя.

Человек должен дожить до срока, когда он может выбрать себе место для могилы.

И с большим удовольствием прочитал я публикацию С.Ханчина о Володе «Возьмите меня в море, моряки». Вот такое или подобное свидетельство мы должны оставить тому, кто напишет историческую книгу о В.Высоцком.

Директор уехал, главный режиссер уехал, мы заканчиваем гастроли в сиротстве. Что это такое? Ну что один день может решить? А как бы хорошо было, если бы Эфрос после последнего спектакля что-нибудь куйбышевцам сказал. И нас поддержал. Но он не играет в эти игры, он считает это заигрыванием со зрителем и критикой, он считает, что миссия его выполнена и выражена достаточно в его спектаклях. Зачем же он тогда объясняется с критиками, да и со зрителями, ведь все его книжки, по сути, объяснение зрителям и потомкам своего искусства, которое само должно говорить за себя. И если кто-то чего-то не понял или кому-то что-то не понравилось, то никакими статьями эту любовь не вернуть, не навязать.

Смотрю по углам на разбросанные вещи и думаю, что пора бы наводить порядок и собирать чемодан. Еще одни гастроли заканчиваются.

В Сочи на последнем концерте в Ривьере во время моего рассказа о В.Высоцком пошел дождь… Я пригласил зрителей на сцену, и они привалили. И сразу стали обезоруженными, как артисты, сразу стали близкими и своими. Атмосфера создалась удивительно уютная, семейная, родная. Машинист боялся, что сцена рухнет, но обошлось.

Концерт прошел, как никогда и нигде. Я вынес Штоколову огромный букет роз. Чем тоже заработал себе дополнительные очки. И он был тронут и на прощание в автобусе поцеловал меня:

– Очень рад был познакомиться.

– До встречи, если пригласите, я подпою вам Фигаро…

В полном одиночестве я провел эти 10 дней в Куйбышеве – никто ко мне из коллег, ни я ни к кому. Жалко, что о Володе ничего не придумал для Крымовой. Может быть, в Москве.

27сентября. Суббота

О профессии надо думать, как о ней думали М.Чехов и Е.Вахтангов – откровенно, честно и всерьез…

А мы верхушки рвем, славу и деньги стяжаем… Да и славу-то славой не назовешь, а так… побрякушки. Боже мой! Говорят, кто-то приезжает, театр полон охранников. Вот и пришла проверка Вас, Валерий Сергеевич, на вшивость, как-то Вы справитесь с собой!

Боже! Сохрани и помилуй!

М.Чехов! Тень М.Чехова меня усыновила!

«Ах, жизнь столичная…»

Но я хочу понравиться тому, кто придет. Я хочу, чтоб понравились мои партнеры, и хочу благословить всех, помолиться в душе за всех и пожелать театру всему – «В добрый час». От мнения начальника зависит будущее театра. «Король в ложе…» Тень Мольера, тень Булгакова, тень, незримое присутствие моего воспитателя Любимова – да помогут мне и нам.

Ура! В театре грандиозный праздник. Семье генсека спектакль очень понравился. Я видел, как М.С.Г. вошел вложу. Я вышел на сцену. После спектакля мы ждали наше начальство, приглашенное на беседу. Беседа была минут 40. Я такого счастливого Эфроса никогда не видел. Первое, что Дупак сказал: «Только о Золотухине и говорили… об Алтае… что знали тебя по кино… в театре первый раз. Одобрил выбор пьесы, как будто сегодня специально для нас написана и пр.». Эфрос Дупака поправил: «Олю хвалили, говорил – какие у вас замечательные силы и пр.».

Карякин не зашел, Розов передал свое восхищение Эфросу, Карякину тоже понравилось. Теперь слава о посещении «Таганки» Горбачевым пойдет по Москве и за границу. И то, что он уделил беседе с Эфросом столько времени, имеет колоссальное значение.

30 сентября. Вторник

Альцест стал главным смыслом моего нынешнего существования. В нем я как будто отыгрываюсь за моего несыгранного Кузькина, Гамлета, Гришку Отрепьева и пр. И тут вот не встать бы в позу, не стать бы счастливым, потому что главное в нем – грустные глаза; как сказала Иорданка Кузманова [243]243
  Болгарская актриса.


[Закрыть]: ты очень изменился, у тебя стали грустные-грустные глаза… Жена болеет у меня, к своим страданиям, болям, припадкам она уже привыкла, смирилась, только просит – пусть бы и такая жизнь подольше продлилась, хочется Сережку большим увидеть, помочь ему…

А мне привыкнуть никак не возможно, поэтому я и хватаюсь за Альцеста как за наркотик, что перебивает на время боль и даже приносит счастье…

1 октября. Среда, мой день

Вчера спектакль неровный был, даже текст выпадал, но во втором акте некоторые моменты были неповторимы. Яковлева все повторяла на поклонах:

– Какой ты хороший партнер.

Но Досталю [244]244
  Николай Досталь, кинорежиссер.


[Закрыть]она не понравилась:

– Маразм Эфроса… и пр.

2 октября. Четверг

«Покаяние» – фильм Абуладзе – потрясающе! Может быть, с блеском гениальности.

3 октября. Пятница

Утром в койке шибко горевал, что мне 45, а «Разина» своего я еще не написал, «Калину красную» не снял, «Баньку» не написал и пр.

10 октября. Пятница

В.Розов считает, что пришел Эфрос – и артисты заиграли, что в 45 лет он из Золотухина сделал артиста, хотя к тому времени Золотухин был и известен, и даже знаменит…

Все эти похвалы наивны и обидны, если не оскорбительны. Но что делать? Мне трудно заподозрить Розова в кривлянии, в желании прошлого режиссера зачеркнуть, прошлый театр не засчитать и в пылу комплиментарности и радости за Эфроса – друга и товарища – подтасовать истину… Но… Опять похоже на кампанию. Сегодня приходит «Правда». Она обязательно найдет изъяны, не могут же все трубить хвалу.

Сегодня в театре на «Мизантропе» опять свора критиков, как-то надо в такой порядок привести мысли и чувства, чтобы полюбить их.

12 октября. Воскресенье.

«Шипы».

Не дает моим «друзьям» покоя удача «Мизантропа». В час ночи звонок:

– Не узнал? Это Виталий Шаповалов. Поздно? Нет, не поздно… раньше и в 3, и в 5 было не поздно, а теперь поздно… Эх, Валерий… Устал от «Мизантропа»… Над чем работаешь? Я знаю литературу, читал «Печальный детектив» Астафьева, а последнюю вещь Крупина? А я слежу. Перестань вспоминать. Ничего художественного ты не создал в литературе… И не создашь, пока не бросишь свои воспоминания… Ты наводнил Россию… враньем со своей историей, что ты приехал в шароварах и лысым… Зачем ты людей в заблуждение вводишь? Напиши мне строку простую… Не сконструированную… А чтоб я вздрогнул от простоты… Какой у тебя словарный запас, по далюшку-то. – Надо полагать – под «далюшком» он имеет в виду словарь В.Даля. – А сколько слов, ну скажи. Жена спит? Ну, я понимаю, ты семейный, я – одинокий. Вот и приезжай ко мне… Нет, не надо созваниваться, ты скажи – Шопен, в 11 я буду у тебя… А так не надо, Валерий. Я тебе не девочка. Нет, я не пьяный… Целую, спи!

Думаю, что он был не один.

Нет, дорогой Шопен, вспоминать я буду и помнить буду. А насчет художественности воспоминаний – ты почитай Мориака, может, он тебя убедит, а так лучше – Пруста.

14 октября

«Но алтайский барс Туха выручает петуха…»

Уже не первый раз слышу, что Золотухин вытащил спектакль и спас Эфроса. Билетеры говорят об этом, сказали сразу, на первых прогонах с публикой, теперь вот и «доброжелатели» пишут… Такое укореняется мнение. Я не шибко это опровергаю – пусть говорят, какая разница, кто кого вытащил, лишь бы «вытащил» было истинно. Мне как раз хочется написать Эфросу доброе, хорошее, честное письмо – ведь как бы там ни шло, он меня уговорил забрать заявление и заставил в этот день репетировать, начать что-то делать… Это ведь фатум – Горбачев пришел на первый спектакль в сезоне, до появления рецензий, в «Московской правде» заметка прошла незаметно, потом…