Текст книги "Реаниматор"

Автор книги: Валерий Горшков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава 36

Звонок сотового телефона застал хозяина «Полярной звезды» в обществе двух очаровательных блондинок. Посреди гостиной, утопая коленками в пушистом ворсе персидского ковра, возле совершенно голого Леонида Александровича пристроились две грудастые биксы и поочередно ублажали его вздыбленное достоинство. При этом рычали как тигрицы, смеялись, азартно облизывались и норовили как можно жаднее припасть к вожделенной плоти. Треф млел, как удав, катающийся по стекловате, и подрагивал бедрами, вцепившись в коротко стриженные платиновые волосы загорелых, как мулатки-шоколадки, молоденьких девочек. Оргазм приближался с неотвратимостью цунами и лишь на долю секунды опередил пронзительную трель валявшегося где-то в прихожей, на тумбочке, мобильного телефона. Со стоном и трехэтажными матюками горячим фонтаном кончив на губы одной из девочек, Флоренский позволил второй искуснице перехватить эстафетную палочку. Телефон между тем надрывался, пиликая мелодию из «Операции „Ы“, под которую кондуктор, в натуре, должен был жать на тормоза.

– Все, отвали. – Тяжело дыша, Леонид Александрович бережно извлек окончательно сникший член изо рта дорогой казиношной шлюхи, отстранил от себя девиц и на нетвердых ногах направился в прихожую. Сгреб крохотный мобильник и прижал к уху: – Алло!

– Добрый вечер, Леня. – Флоренский сразу узнал голос старого авторитета. Слышимость была идеальная, словно Тихий находился в соседней комнате. – Не помешал, надеюсь? Что-то голосок у тебя не шибко бодрый…

– Тебе показалось, – стараясь нормализовать учащенное дыхание, буркнул делец. – Как… наши дела?

– Как в лучших домах Лондона и Парижа, – сдержанно хмыкнул Тихий. – Товар получен, самого высокого качества. С наладчиками оборудования я тоже, с Божьей помощью, кое-как договорился. Так что построй своих работяг, пусть по первому моему сигналу будут готовы приступить к подготовке площадки для проведения работ. Ты меня понял, родной?

– Базаров нет, довольно фыркнул Флоренский. – Сколько эти хапуги запросили за работу? Меня интересует общая смета.

– А ровным счетом – триста семьдесят кусочков, – на одном дыхании сообщил старик. – Плюс демонтированный хлам мне, на металлолом. Как замазывались.

– Без ножа режешь, в натуре! Откуда такие суммы? – не слишком напористо взвился хозяин «Полярной звезды», заранее зная, что названная Тихим сумма обжалованию не подлежит. С такой же непринужденностью Степаныч мог назвать и пятьсот тысяч. Ладно, херня это все…

– Это еще по-божески, – как и предполагал Флоренский, тут же сухо осадил старик. – Скажи спасибо, что одному из технических консультантов платить вообще ничего не пришлось. Зато когда своими глазами увидишь, какое эксклюзивное оборудование я выбил, глазки на лоб вылезут. Значит, так. Я пока еще на пути в Питер. Буду только завтра. Предупреди своего заморского компаньона, чтобы насчет предоплаты не дергались, реализация проекта вышла на финишную прямую. Пусть не бздят… Слышь, у меня тут еще одна любопытная идейка по нашему проекту нарисовалась, но об этом перетрем при встрече. Ну, бывай, Леня. Спокойной ночи…

– Пока. – Флоренский нажал кнопку, бросил телефон на подзеркальник и тяжело опустился на мягкий шелковый пуфик. Наморщил лоб, снова взял мобильник, но, взглянув на наручный золотой «Ролекс», показывающий половину одиннадцатого, передумал звонить Руслану. Дела подождут до завтра. А сегодня пошли все лесом. Босс отдыхает душой и телом!

И Леонид Александрович снова окунулся в объятия двух симпатичных восемнадцатилетних шлюшек.

Когда за окном уже рассвело, замученный донельзя Леонид Александрович, выпроводив девочек за дверь, великодушно приказал одному из пары дежуривших снаружи охранников посадить сосок в хозяйский бронированный «мерс», доставить по адресам, а затем возвращаться обратно. Второй телохранитель в это время будет нести вахту за дверью. Дом элитный, на каждом этаже всего две квартиры, в холлах ковролин, чистота, пальмы декоративные в кадках, кресла стоят. Хорошо быть богатым!

В течение следующих шестидесяти минут Флоренский-старший не спеша принял ванну с тонизирующей хвойной пеной, выпил упаковку «антипохмелина», позавтракал, надел чистое белье, рубашку, галстук, один из дюжины висевших в безразмерном стенном шкафу костюмов – и к возвращению лимузина пребывал уже в своем обычном безупречном виде.

Из машины, по дороге в казино, связался с Русланом. Тот, оказывается, был уже в «Полярной звезде». В целях безопасности разговор перенесли в офис.

– У нас со Спиногрызом все на мази, – со сдержанным нетерпением сообщил сын, едва Леонид Александрович пересек порог кабинета и угнездил зад в кожаном кресле. – Я за последние две недели столько про сатанинский культ узнал, что впору самому секту собирать и лекции бесовские читать!

– Тихий звонил вчера поздно вечером, – закурив и, по обыкновению, положив ноги на стол, сказал Флоренский-отец. – Художник сделал отличные копии. Спецов по «саркофагу» иконы старик уже обработал, проблем не возникнет. Так что все остальное за вами. Спиногрыз не подкачает?

– По-моему, его вся эта херня так крепко зацепила, что он того, – Руслан постучал себе пальцами по лбу, – крышей поехал. Глаза аж светятся. Все бормочет, что Алистер Кроули – самый гениальный злодей всех времен и народов. Куда там Гитлеру…

– Это очень плохо, – покачал головой Флоренский-старший. – Как бы лажи не натворил. Но другого напарника готовить уже поздно. Так что приглядывай там за ним!

– Меня Спиногрыз слушается, – с чувством собственного превосходства успокоил отца Руслан. – Поручу ему жаб разбрасывать и гадить перед алтарем. Я даже в аптеке слабительное для него купил. Аптекарь баял, что через минуту после приема несет с реактивной тягой. Как раз то, что надо.

– Смотри, чтобы на обратной дороге этот космонавт всю тачку тебе не обосрал. Ладно, это все бутафория, – устало поморщился Леонид Александрович. – Дай-ка бутылочку вискаря и стаканчики из бара. Башка гудит, как телеграфный столб!

– Перебрал? С Анюткой и Катькой? – проявил осведомленность Руслан и лукаво, понимающе подмигнул. На немой вопрос, отразившийся на лице отца, пояснил: – Тукан видел, как ты их вчера в свой «мерс» сажал. – Открыв встроенный за декоративной картиной бар, главарь зондеркоманды казино извлек два пузатых стакана и бутылку виски. Плеснул в каждый стакан на два пальца, один протянул маявшемуся отцу.

Флоренский опустил ноги на пол, накатил шотландскую самогонку одним махом, подождал, пока Руслан снова нальет, пригубил напиток и сказал:

– Теперь непосредственно о доске. Думаю, по законам военной тактики, прежде чем наносить решающий удар с прикрытием с воздуха, нужно провести артиллерийскую подготовку. Не понимаешь? Раскладываю по полкам. За несколько дней до инсценировки сатанинского шабаша нужно, чтобы некий лохматый отморозок ворвался в Троицкий храм и попытался осквернить икону. С учетом наличия бронированного стекла. Пусть шмальнет по доске из пушки и смоется. Народные массы и попы в глубине души только ручки потирать будут – дескать, какие мы предусмотрительные, не пожадничали, отмаксали за «саркофаг». Такая тема. Справишься?

– Дык пусть Спиногрыз и идет, – скривил губы в презрительной усмешке Руслан. – Пукалка мелкокалиберная у него есть. Внешность тоже подходящая. Переоденется, паричок накинет – и вперед, Америка! – Заметив строгий взгляд отца, Флоренский-младший добавил: – Будь спок, я проконтролирую.

– Едем дальше. Кто будет мочить ментов из дежурного наряда ППС, который, по договору с попами, по ночам у храма пасется?

– Я и замочу, – неожиданно сказал Руслан.

По спине Флоренского пробежал и исчез холодок. Он знал, что сын и боевики, выполняя отданные им конфиденциальные распоряжения, порой бывали жестоки до крайности. Случались и смертельные исходы. Без них никак. Но те изменения, которые Флоренский-старший наблюдал в психике Руслана, полгода назад с огромным трудом бросившего употреблять наркотики, ему явно не нравились. Складывалось впечатление, что недостаток кайфа сын пытается компенсировать запредельными дозами адреналина, которые выбрасывает в кровь организм во время сильнейших возбуждений. А что может быть круче, чем умышленное, заранее просчитанное убийство? Наверное, только страх собственной смерти…

– Как француз? – покончив с остатками виски, поинтересовался Руслан. – Рвет и мечет?

– Отнюдь, – мотнул головой Треф. – Терпеливо выжидает. Я дал распоряжение Лакину поставить за ним наружку. Ничего выдающегося пока не обнаружено. Живет в гостинице «Прибалтийская». Даже на экскурсии записывается. Раз в три дня звонит мне. Кстати, надо будет сегодня ему сообщить, что скоро финал. Пусть Боярофф готовит оставшиеся восемьсот штук.

– Моя доля – сто пятьдесят, – напомнил Руслан.

– Схаваешь, сынок, – с улыбкой успокоил Леонид Александрович. – Только не облажайся со спектаклем, тогда проскочим.

– А меня больше Тихий беспокоит. Чует моя задница, без подлянки не обойдется. На бабки уж точно по полной раскрутит. Сколько он себе залупил за копии и спецов?

Вместо ответа босс «Полярной звезды» только тяжело вздохнул и сделал неопределенный жест рукой.

– Я же говорил! – фыркнул Руслан. – Ничего, придет время, откинет дедушка копыта. А с Бульдогом и его пробитками мы что-нибудь придумаем. ОМОНу их скормим!

– Об таких ребят с кондачка даже ОМОН может зубы обломать, – задумчиво вздохнул Треф. – Им терять нечего, на каждом по куче трупов.

Глава 37

Кортеж из двух джипов «чероки» пересек городскую черту в девять часов утра и взял курс на Озерки. Спустя сорок пять минут Тихий и Бульдог уже принимали доклад от «старшего лейтенанта ФСБ Красовского». Судя по червяком игравшим уголкам губ, бывшему офицеру ГРУ не было стыдно за проведенные им и командой по приказу шефа «оперативно-розыскные» мероприятия. В коротком телефонном разговоре, имевшем место накануне, он лишь коротко доложил, что все в порядке.

– Ну, давай, Евгений, показывай, – медленно покачиваясь в кресле-качалке, Тихий исподлобья взглянул на вытянувшегося перед ним в струнку боевика, которому было поручено обломать спецов. – Я же вижу, как тебя распирает! Давай не томи!

– Вот, Олег Степанович. – Евгений сделал шаг вперед и протянул открытую ладонь, на которой лежал крохотный пластиковый квадратик – компьютерный чип. – Можно сказать, что нам, по большому счету, крупно повезло. В компьютере этого технаря из института остался файл со схемой ключа. Обычно после изготовления нужного заказчику количества чипов-ключей файлы со схемой по соображениям безопасности уничтожают, но про этот то ли забыли, то ли просто сказалось обычное совковое разгильдяйство. Всего существует два чипа к сигнализации. Один у настоятеля храма. Второй где-то в резиденции митрополита или в патриархии. Этот дубликат изготовлен в лаборатории института тайно, специально для нас. Про его существование никому не известно.

– Никому?! – с тайным смыслом уточнил Тихий.

– Уже никому, – на лице бывшего офицера ГРУ заиграла довольная усмешка. – Оба технаря ликвидированы. Несчастный случай. Никакого криминала.

– Месторасположение сканирующего устройства и процесс замены доски выяснили? – впервые с начала разговора подал голос Бульдог.

– В первую очередь, Пал Палыч. Приемное устройство находится в комнате настоятеля храма. За книжной полкой. Там задняя стенка отодвигается. Проверено. Маркел представился бизнесменом, занимающимся благотворительностью, встретился с отцом Сергием, напердел ему всякого в уши, но, главное, осмотрел комнатушку, визуально отметив нужное место. Дверь в комнату протоиерея хоть и тяжелая, цельнодеревянная, но без усиленного каркаса, а замок – так вообще лажа. Шлепер латвийский. Раньше такие в любом хозяйственном магазине купить можно было. Сломать без проблем, одним ударом плеча. Или отжать язычок фомкой. Так даже проще… Что касается замены иконы, то там с тыльной стороны нечто вроде самозапорного механизма. Сигнализацию отключил, стекло снял, пальцами на доску надавил, и все дела. Точно так же ставится на место подделка. Ключ от входных дверей храма тоже сделан.

В руку Тихого перекочевал второй ключ.

– Значит, все вопросы решены?! – строго спросил Тихий, попыхивая трубкой и все так же не спеша покачиваясь в поскрипывающем кресле.

– С точки зрения вскрытия «саркофага» – да.

– А вдруг электронщик, смекнув, что его все равно уберут, решил напакостить и вместо чипа с правильной схемой сделал «куклу»? – словно размышляя вслух, произнес Пал Палыч. Переглянулся со стариком, потом со старлеем.

– Исключено. – Рисковать жизнью жены и дочери Угрюмов ни за что не стал бы.

– Вы что, брали заложников?! – охнул Бульдог.

– Не было необходимости, – чуть улыбнулся Евгений. – Так сложилось, что супруга технаря и дочка в это самое время находились у тещи, в деревне Еськи, под Бежецком. Калининская область. Это было известно на сто процентов. Вот мы и предупредили: если рыпнешься, им абзац. Угрюмов находился круглосуточно под нашим наблюдением, даже в лаборатории, так что возможности проверить, как там жена и ребенок, у него не было.

– Да-а, недурно вас учили в школе ГРУ, – с облегчением выдохнул Тихий. – Молодец, Женя. Пал Палыч?

– Да, Олег Степанович? – откликнулся Бульдог, уже зная, о чем сейчас пойдет речь.

– Надо бы после окончания дела премировать всю группу. Славно поработали.

– Вот когда поставим точку, тогда и премируем, – деловито ответил Клычков именно той фразой, которой от него ждал старик.

– Добро. Главное награждение отложим на потом. А сегодня все втроем можете отдыхать, – на столик легла тонкая пачка пятисотрублевок. – Можешь идти, Женя.

– Спасибо, босс, – поблагодарил боевик и вмиг исчез из каминного зала вместе с деньгами.

– У Флоренского тоже все готово, – задумчиво проговорил Тихий, зажав зубами кончик трубки, затянувшись и выпустив через нос две струйки дыма. – Мы свою часть дела сделали. Ленины отморозки выполнят всю оставшуюся грязную работу. Даст Бог, поимеет Леня с трудов своих дюже хлопотных где-то в районе пятисот кусков…

– Тоже не хило! – осклабился, наливая себе в рюмку водки, Бульдог.

– …в то время как мы получаем чистыми триста пятьдесят тысяч и икону, оцененную европейскими страховыми компаниями в два с половиной миллиона долларов, – закончил фразу патриарх и, чуть прикрыв глаза, торжествующе посмотрел на Клычкова. – Недурной расклад, как считаешь?

– Весьма, – фыркнул Бульдог, опрокидывая в рот ледяной смирновский «Лимоничекъ» и заедая хрустящим соленым огурчиком. – А… насчет сбыта доски у вас, шеф, как я понимаю, уже есть наметки?

– Зачем наметки? Я, Паша, точно знаю, что я с ней сделаю, – глухо произнес Тихий, пустыми глазами глядя на огонь в камине. – Только это уже не твоего ума дело.

– Как скажете, – без малейшей обиды согласился Бульдог. – Я не эстет. И не коллекционер. Меня интересуют только живые деньги! Мани-мани-мани! – потер мокрыми от рассола пальцами Клычков.

Тихий усмехнулся. Положил на столик еще не погасшую трубку, кряхтя, нагнулся вперед, взял с чугунной стойки у камина кочергу и поворошил тлеющие под поленьями угли.

– И когда начинаем танцы, Степаныч? – после воцарившегося на целую минуту молчания нарочито безмятежно спросил Пал Палыч.

– Через трое суток. В полночь, на пятницу, – почти не шевеля губами, глядя на огонь, едва слышно процедил авторитет, словно только и ждал этого вопроса. – Аккурат тринадцатого.

– Стремный денечек! – Может, от выпитой водки, а может, от этой фатальной даты судорожно передернул плечами.

Уютно устроившийся в кресле-качалке наемник вдруг почувствовал, как ему за шиворот тонкой струйкой прямо из астрала просачивается мистический страх. От почитаемого сатанистами зловещего числа, выпадающего на пятницу не чаще одного-двух раз в году, вдруг отчетливо повеяло могилой. Чьей?!

Рука Пал Палыча машинально потянулась к бутылке с водкой, горлышко коснулось рюмки, но пальцы мелко дрожали и несколько горьких капель пролились на стол. Бульдогу вдруг показалось, что где-то вдалеке, за кирпичной стеной, отчетливо слышен скрежет бруска неспешно затачивающей свою проклятую косу Смерти, закутанной в черный балахон.

«В ночь на пятницу, тринадцатого». Озвученная Тихим – седым, жестоким и беспринципным убийцей – в наполненной лишь гудением огня тишине огромного каминного зала, эта фраза прозвучала ударом дьявольского гонга. С этой самой секунды ничего уже нельзя было изменить…

Глава 38

Серый, быстрый «субару легаси» с двухсотсильным форсированным движком под капотом тихо притормозил в переулке. Рокот мотора оборвался, фары потухли. Из полумрака салона выскользнули две лохматые фигуры. На плечах одной из них угнездился большой камуфляжный рюкзак. Бесшумно щелкнул, закрывая машину и включая сигнализацию, центральный замок. От этого места до Троицкого храма налетчикам оставалось пройти всего полквартала.

– Готов? – хрипло спросил не похожий на самого себя в парике и драных джинсовых шмотках Руслан Флоренский. Спиногрыз молча кивнул и поправил оттягивавший плечи рюкзак с сатанинским «реквизитом». Руслан машинально провел правой ладонью по куртке, где под сердцем, в компактной кобуре, ждал своего часа заряженный «ТТ». Оба налетчика достали и надели тонкие черные перчатки.

– Пошли!

Место предстоящей операции и пути отхода были изучены досконально. Оставшиеся полторы сотни метров прошли молча. Мягкие подошвы теннисных туфель бесшумно касались щербатого асфальта.

Остановившись в широкой арке, еще раз вгляделись в Троицкий храм, величественно возвышающийся над округой. Перед короткой аллеей, ведущей к главному входу, стояли милицейские «Жигули» с двумя вооруженными бойцами вневедомственной охраны. Сквозь щель над приспущенным стеклом из салона выплывал едва заметный с такого расстояния сигаретный дымок…

– Значит, так. Жди под тополем, как договаривались. – Руслан проворно достал ствол, накрутил глушитель, спрятал оружие в боковой карман куртки и посмотрел на Спиногрыза. – Как только сделаю легавых, дуй к двери и отпирай замок. Ключ у тебя.

– Ага, – сдавленно, выдавая огромное нервное напряжение, прохрипел Спиногрыз и поправил врезающиеся в плечи лямки. – Давай, братан. Ни пуха…

– К дьяволу! – осклабился Флоренский и легким ударом в плечо придал подельнику ускорение. Спиногрыз, невысокий коренастый крепыш метнулся через дорогу к скверу и затерялся за плотной стеной кустов. Руслан взглянул на часы, достал из нагрудного кармана сигарету и закурил. Сделав пять гигантских затяжек, бросил окурок под ноги и придавил его подошвой.

Проспект в ночное время был освещен вполне сносно, но «жигуленок» с ментами стоял в темном пятне между двух не включенных почему-то фонарей, метрах в семи от аллеи. Видимо, сказывалась старая ментовская привычка особо не мозолить глаза окружающим.

Флоренский быстро перешел дорогу, подошел к приспущенному стеклу со стороны водителя и постучал в него костяшками пальцев.

– Извините, пожалуйста… – выпалил Руслан, пристально вглядываясь внутрь. За рулем тачки лениво сосал «беломорину» упитанный сержант с простой крестьянской физиономией. Его напарник, как бабу обнявший табельный автомат, храпел на откинутом назад до упора соседнем сиденье. Разбуженный посторонним голосом, он только начинал хлопать глазами, приходя в чувство.

– Че те надо? – недовольно поморщился сержант, брезгливо разглядывая слегка покачивающуюся длинноволосую фигуру. Либо байкер, либо музыкант. И явно бухой. Или наширявшийся. Вот урод!

– Вы не скажете, как пройти в библиотеку имени Ленина? – окончательно вогнав мента в ступор, голосом примерного пионера спросил Руслан. – Или в метрополитен, тоже имени Ленина? На худой конец – к памятнику Владимиру Ильичу Ленину…

– О-от, сука обдолбанная! – сержант скривил губы. – Сидор, ты глянь, какой субчик к нам пришкандыбал! Вызывай наряд ППС, а я пока с ним разберусь…

Сержант открыл дверцу, намереваясь выйти из машины и до прибытия коллег оприходовать наркомана по всем правилам. Его напарник, движениям которого явно мешал автомат, кряхтя, принял вертикальное положение и потянулся к висевшему на крученом проводе переговорному устройству. Пребывающий в нирване субъект, подваливший к их машине, не воспринимался ментами как потенциальная угроза. Это было их главной и единственной ошибкой.

Не успела дверца приоткрыться, как Руслан выхватил из кармана «ТТ» и, быстро и точно прицелившись, два раза выстрелил в упор. Одна пуля угодила в живот сержанту-водителю, вторая – в висок напарнику. Подхватив оседающего крепыша, Флоренский втолкнул его, стонущего и корчащегося от боли, обратно на сиденье, после чего торопливо огляделся по сторонам. Никого. Только по проспекту на большой скорости пронеслось мимо зеленоглазое такси.

Контрольный выстрел в голову завершил расправу над легавыми. Плотно закрыв дверь, Руслан не спеша обошел «жигуленка», еще раз огляделся и быстрым шагом направился по аллее ко входу в храм.

Спиногрыз, наблюдавший за ликвидацией охраны из укрытия и со своим огромным рюкзаком сейчас больше всего похожий на припозднившегося туриста, возник у массивной двери несколькими секундами раньше Руслана и сразу принялся отпирать замок. Когда Руслан достиг трех гранитных ступенек, дверь уже капитулировала. Подельники в очередной раз повертели головами по сторонам и нырнули в храм. В руке Флоренского вспыхнул фонарик. Спиногрыз торопливо запер входную дверь изнутри. В окружающей их абсолютной тишине сиплое, прерывистое дыхание грабителей эхом отражалось от высоких сводов храма.

– Ништяк. Я – туда, – шепотом сказал Руслан, и луч фонарика, скользнув по стенной росписи, указал направление к комнате настоятеля, где находилось устройство, отключающее сигнализацию иконы. – А ты… приступай. Знаешь сам, что делать.

– А то! – злорадно хрюкнул Спиногрыз, стаскивая со спины рюкзак. – Щас я им такой шабаш организую, век не забудут, попы драные!

В руке Спиногрыза вспыхнул извлеченный из рюкзака второй фонарь – большой, на аккумуляторе, с широким фокусом луча.

Флоренский, мысленно еще раз обозвав подельника дебилом, быстро направился к черной двери в дальнем углу зала. Сзади, непрерывно бормоча себе под нос всякую гнусь, уже вовсю возился и кряхтел, извлекая из рюкзака дьявольский реквизит, Спиногрыз.

Когда до комнаты настоятеля оставалось всего несколько шагов, Руслан вдруг ощутил, как по спине пробежали мурашки.

Из-под плотно прикрытой двери пробивалась не замеченная им с большого расстояния тонюсенькая полоска света! Вот это оказалось полной неожиданностью. Может, уходя, настоятель храма, отец Сергий, просто забыл выключить свет? Или… там, за дверью, действительно кто-то есть?!

Руслан видел лишь одну возможность узнать это. На цыпочках приблизившись к двери, Флоренский крепко обхватил круглую медную ручку, выдержал секундную паузу, прислушиваясь, а затем быстро и резко дернул легко поддавшуюся дверь на себя.

Крохотная комнатка вмещала в себя лишь небольшой диванчик, подпирающие потолок книжные полки и стол, за которым сидел пожилой священник в рясе, с длинной седой бородой. Это был настоятель храма, отец Сергий. Он что-то писал в тетради, но, когда дверь распахнулась, встревоженно обернулся.

На несколько долгих секунд взгляды незваного гостя и священника встретились. И Руслан невольно поразился полному отсутствию в глазах протоиерея страха. Скорее, в их бездонной глубине он прочитал лишь внезапно вспыхнувшую и тут же угасшую тоску. А еще – пришедшую за ней вселенскую покорность. Видимо, отец Сергий с ходу, по внешнему облику, определил, что за визитер явился к нему ночью. Пожилой священник, имеющий более чем полное представление о секте дьяволопоклонников, понял, кто и, главное, с какой целью проник в запертый им после службы самолично храм. Ночь на пятницу, тринадцатое октября. А с пониманием неизбежности грядущего к отцу Сергию пришла и спокойная покорность. Готовность принять свой крест.

– Изыди, сатана! – положив авторучку на тетрадь, неспешно, с достоинством перекрестился настоятель. Губы его на миг плотно сжались, а потом начали быстро шептать: – Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да прибудет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли…

Скулы Флоренского-младшего трусливо задрожали. Лицо перекосила страшная гримаса дикого, всепоглощающего ужаса. Произносимые священником знакомые, не раз слышанные слова почему-то именно в этот миг кувалдой били по барабанным перепонкам, парализующими волнами пробегали по всему телу, причиняя ему физическую боль.

– За-а-аткни-и-и-сь! С-у-у-к-а-а-а!.. – прорычал Руслан. С грудным воем выхватил из кармана куртки «ТТ», выбросил ствол в сторону протоиерея и, зажмурившись, принялся заполошно давить указательным пальцем на спусковой крючок.

Отец Сергий затих и обмяк после первого же выстрела – пуля угодила ему в шею, нанеся смертельную рану. А Руслан продолжал снова и снова исступленно нажимать на спуск, пока пистолет, выплюнув последнюю пулю, не затих. Только тогда бандит медленно опустил руку с оружием и открыл глаза. Грудь его часто вздымалась, по лицу текли крупные капли пота.

Все было кончено.

Руслан успел ощутить, как из желудка к горлу поднимается скользкий ком. В следующую секунду его тело изогнулось пополам. Его вытошнило несколько раз подряд, тяжело, до звездочек в глазах. Пистолет выпал из ослабевшей руки в вязкую, зловонную лужу. На то, чтобы отдышаться и прийти в себя, Руслану потребовалось не меньше минуты.

– Ни фига себе струя! – только и смог прошептать уже давно стоявший за спиной Флоренского Спиногрыз. – Кто бы мог подумать, что этот поп останется здесь на ночь… Ты как, братан, отошел?

– Тебе что приказано делать?! – медленно обернувшись, Руслан смерил подельника таким яростным взглядом, что Спиногрыз невольно попятился.

– Так я… это… услышал, – пролепетал он.

– Вот и занимайся тем, чем должен! – Флоренский-младший с силой ударил бывшего каскадера-раллиста кулаком в грудь. – Бегом!

– Ладно, ладно, ты че гонишь, в натуре?! – огрызнулся Спиногрыз. – Совсем охуел… Подумешь, попа грохнул! У него что, три яйца?! Или кровь синяя?! Придурок лагерный…

Все последующее Руслан видел словно через мутное искривленное стекло.

Вот он находит за выдвижной стенкой сканирующее устройство с красным огоньком светодиода. Вставляет в него чип. Вместо красного тут же загорается зеленый огонек. Сигнализация отключена. Он плывет в зал, краем глаза замечая, как надувший щеки Спиногрыз с сосредоточенной рожей острым тесаком вспарывает брюхо лохматой беспородной псине, прибитой гвоздями к кресту. Спиногрыз достает коробку со слабительными таблетками, высыпает на ладонь несколько штук и глотает. В ожидании действия лекарства ходит по храму с пластиковой коробкой и разбрасывает приобретенных в зоомагазине живых пупырявых лягушек. Некоторых сразу же, с хлюпаньем и хрустом, давит ногой… Достает из рюкзака баллончик с алой нитрокраской и, высунув от усердия язык, малюет на покрытых фресками стенах и на иконостасе пентаграммы и «число зверя» – три шестерки…

Тем временем Руслан без труда освобождает Тихвинскую икону от бронированного стекла, достает старинную доску, бережно заворачивает в мягкую детскую пеленку с зайчиками и ежиками, прячет в легкую спортивную сумку, ставит на место оригинала копию, надевает спецназовский противогаз. Натягивает поверх хлопчатобумажных специальные защитные перчатки, открывает литровую бутыль с коктейлем из двух видов кислоты и тщательно, со всей осторожностью поливает подделку этой адской смесью. Доска мгновенно чернеет, краски превращаются в кипящую пену…

Наконец бутыль почти пустеет. «Для контраста можно побрызгать остатками кислоты на две соседние иконы. Эти горят еще лучше… Бутылку разбиваем об колонну. Как там дела у Спиногрыза? Ага! Закончил рисовать, суетливо ставит на пол аэрозоль, страдальчески кривит рожу, бежит к распятой на кресте, очень натурально оскалившей пасть выпотрошенной псине. Торопливо стягивает джинсы, приседает…

Ну вот, кажется, закончили… Чип от сигнализации! Чуть не забыл… Вернуться в комнату, к трупу, и положить на стол. Пусть сыскари ломают голову, дубликат это или поповский оригинал. Они как близнецы. А где старик прятал свой ключ – хрен кто знает!..

На Спиногрызе лица нет. Иссиня-бледный. Третий раз снимает штаны, с матюками садится на корточки и гадит на пол храма. Дерьма в животе уже нет, а его все несет и несет… На этот случай с собой есть памперс для взрослых, страдающих недержанием. Надевай, мудила, хватай рюкзак и быстрее рвем когти!

Свежий воздух, наконец-то!.. Дверь храма оставляем открытой, как положено… На ней рисуем еще три шестерки… Хватит, и так утром рехнутся… Теперь кустами, через сквер, к проходному двору. Еще сто метров до оставленной в переулке форсированной «субару»…

Все! Кажется, вырвались! Эй, Спиногрыз, чего такой кислый?! Опять нахлыстом пошло?! Это ничего, братан, за двадцать пять кусков зелени можно и обхезанным посидеть! Ха-ха! Отец, бляха муха, будет ва-аще в отпаде…

Вот только сердце… Жмет, спасу нет. И дышать тяжело, воздуха не хватает. Там, на углу, кажется, будет дежурная аптека. Нужно тормознуть и купить нитроглицерин. Да чтоб тебя, сука! Словно клещами дерет… Больно-то как, Господи!»