Текст книги "Кладбище кукол"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава VI
КОЧЕГАР УГОЛЬКОВ

Чижикова лежала в открытом гробу. Но не мертвая, а словно бы окаменелая. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Хотя все видела и слышала. Вокруг гроба стояли ее одноклассники и учителя… Все было до того реально, что реальнее некуда. В то же время происходящее никак не могло быть реальностью. «Это лишь сон, – мысленно убеждала себя Чижикова. – Страшный сон. Сейчас он кончится, и я проснусь…» Но сон не кончался и не кончался. Выступал директор школы:

– Сегодня мы провожаем в последний путь ученицу нашей школы Юлию Рыжикову…

– Чижикову, – шепотом поправила директора завуч.

– Да-да, Чижикову, – повторил директор. – Семиклассницу Юлию Чижикову…

– Восьмиклассницу, – вновь шепнула завуч. – Мы же ее перевели в восьмой.

– Да-да, восьмиклассницу… – опять исправился директор. И проникновенным тоном продолжил: – Костлявая рука смерти навсегда вырвал Рыжи… э-э… Чижикову из наших рядов. А если бы не вырвала, то Юлия наверняка бы закончила школу с золотой медалью… Поэтому, – торжественно возвысил голос директор, – на педсовете принято единогласное решение – вручить Юлии Чижиковой золотую медаль. Посмертно…

Директор положил в Юлькин гроб медаль. Все зааплодировали.

Потом выступала Раечка Козырева. Страшная зануда. Юлька ее на дух не переносила. Впрочем, как и Раечка Юльку. Но сейчас Козырева говорила совсем другое.

– Мы с Юлечкой были лучшими подругами… – щебетала она.

«Во врет-то», – возмущалась про себя Чижикова.

Кто действительно был лучшей Юлькиной подругой, так это Рыжикова. Но ее на Юлькиных похоронах почему-то не было. Также отсутствовали и Юлькины родители. «Значит, мне все снится», – успокаивала себя Чижикова. Уж родичи бы с Рыжиком точно на ее похороны пришли, если б это было наяву.

– Кто еще хочет выступить? – деловито осведомился мужчина в черном костюме. Видимо, похоронный распорядитель.

– Позвольте мне зачитать телеграмму от Юлечкиных родителей, – сказала «классная» Валентина Никифоровна. – К сожалению, они не смогли присутствовать на похоронах. Но у них уважительная причина – служебная командировка.

– Да, это уважительная причина, – согласился распорядитель. – Читайте…

«Классная» прочла:

– «Скорбим о смерти единственной дочери. Папа. Мама». А от себя лично я хочу добавить…

– Нет-нет, – живо перебил ее распорядитель. – От себя ничего не надо добавлять. Наше время уже истекло. Мы должны освободить ритуальный зал крематория для следующей церемонии.

«КРЕМАТОРИЯ! – пронзило насквозь Юльку. – Так вот где я нахожусь – в крематории!»

Мутная волна страха накрыла Чижикову с головой. А что, если это все же не сон? И сейчас ее сожгут?! Юлькин мозг лихорадочно заметался в поисках выхода. А какой тут мог быть выход, если Юлька ни закричать не могла, ни даже мизинцем шевельнуть.

– На этом траурную церемонию позвольте считать законченной, – быстренько закруглился распорядитель. – Память о Юлии Чижиковой навсегда останется в наших сердцах…

– Да-да, – закивали учителя и ученики. – Конечно, останется.

– Закрывай, – приказал кому-то распорядитель. И крышка гроба закрылась… Под завывания траурной мелодии гроб стал медленно опускаться. «Ой, мамочка, – в ужасе думала Чижикова, лежа в кромешной тьме. – Что же сейчас будет? Или я проснусь, или сгорю, как Жанна д’Арк!»

Но не случилось ни того, ни другого. Гроб замер. И Юлька вдруг почувствовала, что может и говорить, и шевелиться. Откинув крышку, она выскочила из гроба. И увидела… кочегара Уголькова. Он стоял у печки и шуровал в ней длинной кочергой. – Здрасте, – сказала ему Чижикова.

– Здравствуй, здравствуй, – ответил Угольков, продолжая орудовать кочергой. – Ну что, готова?

– К чему?

– К кремации.

– К какой кремации?

– Да ты юмористка, как я погляжу, – фыркнул кочегар. – Кто из нас умер?

– А кто? – спросила Юлька.

Угольков нахмурился:

– Слушай, девочка, перестань валять дурака. Имеется справка о твоей смерти. Кочегар достал мятый листок. – Смотри – все как положено. Подпись. Число. Печать… Так что залезай в гроб.

– Никуда я не полезу! – уперлась Чижикова. – Что за бред?

– Ну как ты не понимаешь, – начал втолковывать ей Угольков, – раз есть свидетельство о смерти, значит, ты умерла. А раз ты умерла – я обязан тебя кремировать. Вот, читай инструкцию… – Угольков достал еще один мятый листок. И сам же прочел: – Пункт третий: «Анонимные покойники все, без исключения, кремируются…»

– Но я не анонимный покойник! – воскликнула Чижикова. – Меня зовут Юля. Так же, как вашу дочку.

– Откуда ты знаешь, как звали мою дочь?

– Вы же мне сами сказали в ночном клубе.

Угольков внимательно всмотрелся в Чижикову.

– Постой, постой… Ты Юля?.. Фотомодель?..

– Ну да. Вспомнили?

– Вспомнить-то вспомнил. Но все равно я обязан тебя кремировать.

– Да почему?!

– Да потому! Посуди сама. Придут твои родители за урной с пеплом. И что я им скажу?

– Скажете, что я живая. Знаете, как они обрадуются!

Угольков с сомнением покачал головой:

– Это еще вопрос. Родители всякие бывают. Одни, может, и обрадуются, а другие директору пожалуются. Дескать, ваш кочегар не выполнил своей работы.

Юлька уже устала от всей этой белиберды.

– Давайте я от вас сбегу? – предложила она. – Тогда вы скажете директору, что покойница сбежала.

– По инструкции покойники не имеют права сбегать, – категорично заявил Угольков.

– А в порядке исключения?

– В порядке исключения, в порядке исключения, – пробурчал кочегар. – Что ж с тобой делать-то, ума не приложу?

– Как – что?! Отпустите.

– А свидетельство о рождении?.. Тьфу!.. О смерти!

– Вы его в печку бросьте, – нашлась Юлька. – А потом сделайте вид, что потеряли.

– Ладно уж, – сдался Угольков, – отпущу на первый раз. Но гляди, фотомодель, – погрозил он пальцем, – если опять в гробу увижу, точно кремирую. Согласна?

Чижикова, конечно же, была согласна.

– Ну, беги, – по-доброму усмехнулся кочегар. Два раза просить Юльку не пришлось. Она выбежала на улицу и увидела, что находится в центре города. На улице Некрасова. Покосившись на табличку с надписью «Крематорий», Чижикова припустила, словно ветер. Не успела она примчаться домой, как зазвонил телефон. Юлька схватила трубку.

– Алло!

– Чижик! – послышался голос Рыжиковой.

– Рыжик! – завопила от радости Чижикова. – Слушай, по-моему, у меня крышу снесло, – мрачно сказала Юлька.

– По-моему, у меня тоже, – ответила Юлька.

Глава VII
АБРАКАДАБРА

И вот подружки встретились. И одновременно стали рассказывать. Каждая о своем. Получилась полнейшая мешанина.

Девчонки поняли, что надо говорить по очереди. Первой начала Рыжикова:

– …смотрю, а из вентиляции на меня мертвец пялится.

– Я офигеваю, – комментировала Чижикова.

– …гляжу, а в ящике полным-полно гробов с куклами.

– Я обалдеваю.

– … вижу, а у него шприц.

– Я ошизеваю.

Затем настала очередь Чижиковой. Она рассказала про скелетов-музыкантов в ночном клубе, про свои похороны, и про то, что кочегар Угольков собирался ее сжечь. Рыжикова выразила свое отношение к рассказу одним-единственным словом: «Жуть!»

– Прикольно у нас каникулы начались, – вздохнула Чижикова.

– Прикольнее некуда, – подтвердила Рыжикова, тоже вздохнув. – Я чувствую себя полной идиоткой.

– И я.

– Слушай, Чижик, а может, нас ведьма околдовала?

– Какая ведьма?

– Госпожа Тереза из магического салона.

– Вряд ли. Скорее всего мы в этом дурацком рыбном ресторане отравились.

– Как это?

– Я где-то читала, что в некоторых видах рыб содержатся галлюциногенные вещества. Вот у нас и начались глюки.

– По-твоему, это тоже глюк? – Рыжикова показала на куклу в розовом платьице.

Чижикова недоуменно взглянула на куклу, затем, столь же недоуменно, – на Рыжикову.

– Я что-то не врубилась.

– Ты чем, Чижик, слушала? Я же тебе объясняю: Кукольник сделал мне на чердаке укол, я отрубилась, а очнулась – на Невском. Ноги ватные. Голова чугунная…

Тут до Чижиковой дошло.

– Так это все с тобой произошло не дома?!

– Именно! Я на улице отключилась. А потом включилась. Пришла домой, а на моей кровати кукла лежит. Вот откуда она взялась?..

Чижикова взяла куклу, повертела в руках. И сразу же ощутила запах сырой земли.

– Чувствуешь, пахнет?

– Да. А чем это?

– Свежевырытой могилой.

– Фу! – передернуло Рыжикову.

– Выходит, у тебя были не глюки, – сделала вывод Чижикова.

– А что тогда?

– Не знаю… Слушай, а давай слазим на чердак. Посмотрим, вдруг там действительно есть ящик с кукольными гробами.

– Нет, я не полезу, – категорически отказалась Рыжикова.

– Ну надо же разобраться во всей этой фигне.

– Зачем?

– Как зачем? А если все по-новому повторится? Еще и вправду крыша слетит. Тебе это надо?

Рыжиковой, конечно, это было не надо.

– Ну а что мы можем сделать? – сказала она обреченно. – Чему быть, того не миновать.

– Еще как миновать! – решительно возразила Чижикова. – Короче, у кого ключ от чердака?

– У Василь Василича.

– Позвони ему.

– Ой, нет, – испугалась Рыжикова.

– Фиг с тобой. Я сама позвоню. Говори номер.

Рыжикова сказала. Чижикова позвонила.

– Твой Василь Василич во Владивосток уехал, – сообщила она, положив трубку. – Два дня назад. А где ключ от чердака, его жена не знает.

– Два дня назад, – повторила Рыжикова. – Ну дела-а.

Чижикова встала.

– Ладно, пошли пока что с моими заморочками разбираться.

– Пошли.

Перед уходом Рыжикова брезгливо взяла куклу двумя пальчиками и по дороге к лифту выбросила ее в мусоропровод. После чего тщательно вытерла руки носовым платком.

Первый сюрприз ожидал девчонок на пересечении улиц Бабеля и Врубеля. Никакого морга там и в помине не было. Второй сюрприз ждал подруг на улице Некрасова. На месте крематория оказался кукольный театр.

– Я фигею! – воскликнула Чижикова. – Тут же было написано: «Крематорий», – ткнула она пальцем в табличку «Служебный вход».

Девчонки вошли. За дверью сидела тетенька-вахтерша и вязала.

– Вам кого, девочки? – посмотрела она поверх очков.

– Уголькова, – не задумываясь, ответила Чижикова.

– Он будет после двух.

– А кем он здесь работает? – поинтересовалась Рыжикова. – Кочегаром?

– Каким еще кочегаром? Николай Тимофеевич наш главреж.

– Кто-кто? – переспросили подруги.

– Главный режиссер, – уважительно пояснила вахтерша.

Девчонки вышли из театра.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Чижикова у Рыжиковой.

– Нет.

– И я нет. Ладно, едем теперь на кладбище.

Когда девчонки приехали на кладбище, то обнаружили там не ночной клуб «Веселый могильщик», а мастерскую по изготовлению гробов.

Подруги постучали, вошли, осмотрелись. Никого. Одни гробы.

– Гляди! – воскликнула Чижикова.

В дальнем углу штабелями лежали маленькие, словно кукольные, гробики.

– Такие же, как на чердаке, – с волнением произнесла Рыжикова.

– Видишь, Рыжик! Кое-что начинает проясняться.

– А по-моему, еще больше запутывается.

– Сейчас разберемся, – уверенно сказала Чижикова и позвала: – Эй, здесь есть кто-нибудь?!

В ответ – тишина.

– Лю-ди, ау! – громче позвала Чижикова.

На сей раз в тиши мастерской раздался скрипучий звук. Обе Юльки, как по команде, повернули головы. И увидели, что крышка одного из больших гробов медленно приподнимается. Рыжикову от страха бросило в жар, а Чижикову – в холод. БУМ! – с грохотом упала гробовая крышка на пол. И из гроба встал мертвец.

Глава VIII
ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ ТЮХИН-МАТЮХИН

В следующую секунду девчонки увидели, что это никакой не мертвец, а обыкновенный пьяница. С красными глазами и сизым носом.

Но Чижикова все же решила удостовериться.

– Вы не мертвец? – спросила она.

– Какой еще мертвец? – буркнул мужчина. – Я столяр пятого разряда. Похмелкин Иван Лукич.

– А почему в гробу лежали? – спросила теперь уже Рыжикова.

– Да перебрал вчера малость, – охотно объяснил пьяница. – Вот и заночевал здесь. А кровати-то нет. Пришлось в гроб лечь… А который час?

Чижикова глянула на часы, подаренные ей Антоном.

– Половина шестого.

– Утра?

– Вечера.

– Ничего себе, сколько я продрых, – изумился Похмелкин и страдальчески обхватил голову. – О-ох, как башка трещит. Опохмелиться бы. У вас, девочки, выпить не найдется?

– Мы не пьем, – сказала Чижикова.

– А закурить?

– И не курим, – сказала Рыжикова.

– Молодцы, – похвалил их пьяница. – Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет!.. А вы что, хотите гроб заказать?

– Нет, мы хотели кое-что узнать. Скажите, эта мастерская здесь давно?

– Да уж, почитай, лет пятнадцать.

– А вы когда-нибудь слышали о ночном клубе «Веселый могильщик»?

– Чего-чего? – вытаращился Похмелкин.

Ясно, не слышал.

Девчонки попробовали зайти с другого конца.

– Откуда у вас эти гробы? – указала Чижикова на маленькие гробики.

– Что значит «откуда»? Я их сам сделал. На заказ.

– А кто вам их заказал?

– Коммерческая тайна, – с важностью произнес столяр. И тут же простодушно добавил: – Мне заказчица велела всем так отвечать. Ежели, говорит, Иван Лукич, вас спросят насчет моего заказа, отвечайте: коммерческая тайна.

– А за десять рублей скажете? – напрямик спросила Чижикова.

– Не-е, – помотал головой Похмелкин. – За десять не скажу.

– А за сколько скажете?

– За стольник.

Подруги полезли в карманы. Как назло, денег не оказалось ни у той, ни у другой Юльки. Лишь мелочевка.

– Мы вам завтра принесем, – пообещала Рыжикова.

– Лады, – кивнул Похмелкин. Девчонки вернулись на Некрасова. В театр кукол.

Тетенька-вахтерша все так же вязала.

– Николай Тимофеевич еще не приехал, – сообщила она. – Он в пробке застрял. Только что звонил из машины. Да вы пройдите к его кабинету, – раздобрилась вахтерша. – Там диванчик есть. Посидите. – И она объяснила, куда идти.

Девчонки поднялись на второй этаж и оказались в просторном фойе. На стенах висели фотографии актеров-кукловодов. От нечего делать подруги стали их разглядывать.

– Это он! – вскричала вдруг Чижикова.

И впрямь – со снимка на нее глядел кочегар Угольников. Под фотографией было написано: «Главный режиссер Н.Т. Угольников».

Рыжикова тоже посмотрела на фото.

– Может, просто похож?

– Нет, точно он. Рыжик, здесь кроется какая-то тайна.

– А какая?

– Откуда я знаю… Слушай, а что, если нам последить за этим Угольниковым?

– У него ж машина. Он сел и поехал. А мы за ним что, бегом побежим?

– И на такси денег не напасешься, – задумчиво добавила Чижикова. – О! – блеснула у нее идея.

– Давай наймем частного детектива.

– И ты ему расскажешь про наши заморочки?

– На фига? Просто скажем, чтоб он следил за Угольниковым и нам докладывал.

– Наверное, это дорого.

– У одного детектива дорого, у другого не очень. Сейчас этих детективных агентств полным-полно. Пошли газету купим.

Девчонки купили толстую рекламную газету и в графе «Услуги» нашли колонку «Детективные агентства».

– Та-а-к, – вела Чижикова пальцем по странице. – «Поиск пропавших личностей» – это нам не надо… «Супружеские измены» – это нам тоже пока не надо… «Слежка и фотографирование»…

– О, это то, что надо! – воскликнула Рыжикова.

– Ага. Звякаем… – И Чижикова позвонила из ближайшего таксофона.

Ей ответил жизнерадостный мужской голос:

– Детективное агентство слушает!

– Скажите, вам можно заказать слежку?

– Разумеется!

– Сколько это будет стоить?

– Приезжайте, договоримся… – Голос сообщил адрес.

Через час подруги вошли в детективное агентство. Их встретил настоящий русский красавец: голубые глаза, русые волосы, косая сажень в плечах. Рыжикова прямо им залюбовалась. А Чижикова осведомилась:

– Вы частный детектив?

– Он самый, – улыбнулся красавец от уха до уха. – Разрешите представиться – Тюхин-Матюхин. По матери Тюхин, по отцу – Матюхин. А зовут меня Сева.

– Что, просто Севой вам называть?

– А почему нет? Мне всего-навсего полтинник.

Выглядел Тюхин-Матюхин лет на тридцать, не больше. Рыжикова ему об этом сказала.

– А я веду здоровый образ жизни, – пояснил детектив. – Делаю зарядку, не пью, не курю…

– Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет! – бойко повторила Чижикова слова Похмелкина.

– Так это же классно – помереть здоровеньким, – рассмеялся Тюхин-Матюхин.

И такой у него оказался заразительный смех, что девчонки тоже невольно засмеялись.

– Хотите морковки? – предложил им детектив.

– Какой морковки?

– Сырой. Очень полезно для здоровья.

Он протянул обеим Юлькам по очищенной морковке. И сам с удовольствием захрумкал.

– Выкладывайте, какие у вас проблемы?

– Мы хотим, чтобы вы последили за одним человеком… – начала Чижикова.

– Слежка с прослушкой? – деловито поинтересовался Тюхин-Матюхин.

– А что это значит?

– Вам разговоры его записывать?

– Да, записывать.

– А лиц, с которым «объект» будет общаться, – фотографировать?

– Да, фотографировать.

Детектив сделал пометку в блокноте.

– Так, теперь расскажите, почему вы решили за ним следить?

Девчонки замялись.

– А это обязательно? – спросила Рыжикова.

– У меня такое правило, – твердо ответил Тюхин-Матюхин. – Я предпочитаю знать, во что ввязываюсь… – Да вы не стесняйтесь, – прибавил он мягче. – Сыщику, как врачу, нужно рассказывать абсолютно все. Иначе он не сможет помочь

– Ну хорошо, – сказала Чижикова и принялась с ходу сочинять: – Понимаете, мне нравится один парень. Мы с ним после школы решили пожениться. Но я ничего не знаю о его отце. А мама говорила: «Хочешь знать, какой у тебя будет муж, – посмотри на его отца».

– Разумно, очень разумно, – одобрил детектив. – Значит, тебе нужна информация об отце твоего будущего мужа?

– Да. Сколько это будет стоить?

– Сама-то как думаешь?

– Ну, рублей триста, – прикинула Чижикова.

– Правильно, триста, – кивнул Тюхин-Матюхин. – Только не рублей, а долларов.

– Триста долларов?! – ахнули подруги.

– Плюс накладные расходы, – добавил детектив.

– А что это такое?

– Предположим, идет «объект» в ресторан, – стал объяснять Тюхин-Матюхин. – Значит, и я должен идти за ним в ресторан. А там надо что-то заказывать. Не могу же я просто так сидеть. Логично?

– Логично, – вынуждены были признать девчонки.

– Машина у «объекта» есть?

– Есть.

– Во-о-т. Значит, я должен буду ездить за ним на своей тачке. То есть тратиться на бензин. Верно?

– Верно, – снова неохотно признали подруги.

– А если слежка с прослушкой и съемкой – это дополнительные расходы на пленку, фотобумагу, проявку… Итого две тысячи баксов, – подсчитал детектив.

Девчонки даже морковками хрумкать перестали.

– Сколько? – ошеломленно переспросили они.

– Две тыщи. И то лишь из уважения к вашей молодости.

Таких денег у подруг, конечно, не было.

– Есть другой вариант, – улыбнулся Тюхин-Матюхин. – Вы мне говорите правду, а я вам тыщонку сброшу.

– Мы вам правду и сказали.

– Ой, да ладно, – махнул рукой детектив. – Я же профессиональный сыскарь. И сразу чувствую, когда мне лапшу на уши вешают.

– Хорошо, – решилась Чижикова и рассказала все, как есть. Тюхин-Матюхин равнодушно пожал плечами.

– Сны как сны. Мне и не такая чушь иногда снится.

– А кукла? – напомнила Рыжикова.

– А Угольков? – напомнила Чижикова.

– Обычное самовнушение… Тебе, – обратился детектив к Чижиковой, – просто кажется, что кочегар из сна – это режиссер из театра… А ты, – повернулся он к Рыжиковой, – просто забыла, что у тебя была эта кукла.

– Как я могла забыть?

– Очень просто. Вы, девчонки, переутомились. Конец весны – самое тяжелое время для человеческого организма. Витаминов не хватает. А у вас к тому же еще и конец учебного года. Понятное дело, устали. Вот вам всякая чепуха и мерещится. Рекомендую попить лечебных трав для успокоения нервов. Могу дать рецептик.

– Не надо нам вашего рецептика! – решительно встала Чижикова. – И ничего мне не привиделось!

Рыжикова тоже встала, не менее решительно.

– И мне не привиделось! И куклы у меня такой никогда не было!

Подруги гордо пошли к выходу.

– Ну хорошо, хорошо, – со смехом сказал им вслед Тюхин-Матюхин. – Послежу за вашим Угольковым.

– За тыщу баксов?

– Нет, всего лишь за пятьдесят. Что вы, собственно говоря, хотите узнать?

– Ну-у… – затруднилась с ответом Чижикова, – чего-нибудь подозрительное.

– Ясно. Сотовый у вас есть?

– Нет.

– Жаль. Я предпочитаю иметь с клиентами быструю связь.

– Я могу у своего дяди попросить, – сказала Рыжикова. – У него два мобильника.

– Попроси, потом звякни мне на «трубу», сообщи номер… А вообще-то, девчонки, – заключил детектив, хрумкая морковкой, – не берите вы всю эту чепуху в головы. Наоборот – радуйтесь. Могло ведь быть и хуже.

Глава IX
ЗАМОРОЧКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Тюхин-Матюхин оказался прав. На другой день стало хуже. Утром Рыжикову разбудили настойчивые звонки.

Она взяла трубку.

– Слушаю.

– Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?! – раздался писклявый голос.

– Кто это говорит?

– Похорони меня на кладбище кукол, – продолжал пищать злобный голосок.

– Да кто это?!

Пошли короткие гудки.

Сон с Юльки слетел. Она быстро набрала номер Чижиковой.

– Алло, – сказала та.

– Чижик, – закричала в трубку Рыжикова, – мне сейчас кукла позвонила!

– Какая кукла?

– Которую я в мусоропровод выкинула.

В трубке послышался смешок.

– И откуда она тебе звонила?.. Из мусоропровода?

– Чижик, я не шучу… – И Рыжикова рассказала, как было дело. – А вдруг все по-новому начнется? – с тревогой закончила она.

– Да подожди ты дергаться, – стала успокаивать подругу Чижикова, хотя у самой на душе было неспокойно. – Может, эта «кукла» больше тебе не позвонит.

– А если позвонит?

– Тогда и будем думать.

Рыжикова вздохнула:

– Еще сон дурацкий приснился. Будто пришел ко мне окровавленный Василь Василич и говорит: «Сегодня я тебя убивать не стану. А просто рядышком посижу».

– Н-да, – буркнула Чижикова. – А у меня Тоха куда-то запропастился. Вчера весь вечер ему названивала.

– Может, у него телефон сломался?

– Он бы из автомата звякнул.

– А если к нему сходить?

– Я листок с его адресом не могу найти.

– Через справочную адрес узнай.

– Уже узнавала. Они не сообщают домашних адресов по номерам телефонов.

– И что теперь?

– Не знаю. Давай к алкашу пока смотаемся.

– К какому алкашу?

– К Похмелкину. Он же обещал за стольник сказать, кто ему кукольные гробы заказал.

Подруги встретились на своем обычном месте.

– Планы меняются, – объявила Чижикова. – Я нашла Тохин адрес. Поехали вначале к нему, а уж потом – к алкашу.

– А ехать далеко?

– На «Третьяковскую».

– Куда?

– Метро «Третьяковская».

– Разве в Питере есть такая станция? Она же в Москве.

– Сейчас посмотрим.

Девчонки спустились в метро. «Третьяковская» оказалась в Питере.

– Ни фига не врубаюсь, – всю дорогу удивлялась Рыжикова. – По-моему, она в Москве была. Рядом с Третьяковской галереей.

– Значит, есть две «Третьяковские», – отвечала Чижикова, – одна в Москве, другая в Питере.

Антон жил в высотном доме с охраной.

– Вы к кому? – спросил у подруг охранник.

– К Налимовым.

– Минуту… – Он позвонил. – Елена Юрьевна, к вам две девочки пришли.

– Пропустите.

Шикарный лифт с зеркалами поднял девчонок на восьмой этаж. Дверь в квартиру была открыта. На пороге стояла женщина в черном.

– Здрасте, – поздоровались с ней обе Юльки.

Женщина молча кивнула.

– Антон дома? – спросила Чижикова.

– Антон? – с безжизненной интонацией повторила женщина. – Нет, его нет.

– А когда он будет?

– Никогда не будет, – странно ответила женщина.

– Вы не могли бы ему передать, что приходила Юля. Мы с ним позавчера встречались и…

– Какая глупая шутка! – резко оборвала Чижикову женщина. – Глупая и жестокая!.. – Дверь захлопнулась.

Юльки растерянно посмотрели друг на друга.

– Чего это с ней?

– Может, она того? – Чижикова покрутила пальцем у виска.

– Чи-и-жик, – вдруг с придыханием произнесла Рыжикова, – кажется, я вспомнила, где видела твоего Тоху.

– Где?

– На кладбище.

– На каком кладбище?

– В Комарове. Помнишь, прошлым летом я с родителями ездила за черникой. Ты еще не захотела с нами ехать…

– Ну?..

– Там, прямо в лесу, есть кладбище. На нем всякие знаменитости похоронены. Ахматова и этот, как его…

– Короче, – нетерпеливо потребовала Чижикова.

– Мы набрали черники и от нечего делать зашли на это кладбище. Там я и видела надгробие с фоткой твоего Антона.

– Ой, перестань, Рыжик, – поморщилась Чижикова. – Ты обозналась.

– Ничего не обозналась. Покажи еще раз фотографию.

Чижикова показала.

– На кладбище точно такая же, – уверенно заявила Рыжикова.

– Да быть этого не может! Неужели ты сама не понимаешь?

– Почему – не может? Ведьма ведь говорила, что он мертвец.

– И ты поверила этой шарлатанке?

– Поверила. Мне вообще кажется, что все наши заморочки из-за нее. Она против нас колдует.

– А зачем ей это надо?

– Не знаю. А что касается Антона, я тебе клянусь – на могиле его фотка.

– Ну давай съездим, посмотрим, – уступила Чижикова.

И девчонки отправились на Финляндский вокзал. А оттуда электричкой в Комарово.

…На кладбище было тихо. Подруги брели между могил.

– Я фигею, – вертя головой, изумлялась Чижикова, – оказывается, Гоголь здесь похоронен. И Чехов…

Но Рыжиковой было не до Гоголя с Чеховым; ей не терпелось доказать свою правоту.

– Во, смотри! – торжествующе воскликнула она.

Чижикова посмотрела. И остолбенела. На могильной плите была та самая фотография, которую ей подарил Тоха. Чуть ниже тянулась надгробная надпись:

«Горячо любимому Антону от папы и мамы».