Текст книги "Ловушка для Буратино"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава XXVI Мозговая атака

– Двести восемьдесят четыре, сорок девять, двенадцать, – вслед за Молодцовым повторил Ромка. – Точно, твой номер, Лика.

Соломатина растерянно кивнула.

– Странно, – пробормотал Димка. Он тоже немного растерялся, но старался этого не показать.

– Мы, наверное, щелчки неправильно посчитали, – сказала Катька. – Давайте пересчитаем.

Ребята пересчитали «щелчки». Опять получился Ликин номер. Они посчитали еще раз. То же самое.

– Вот чертова чертовщина. – Толстяков достал из кармана яблоко и смачно откусил. – А если позвонить по этому телефону?

– Зачем? – спросила Лика.

– Вдруг это не твой номер.

Лика с легким раздражением пожала плечами.

– Что я, свой номер не знаю?

– Звякни, Соломатина, – хрустел яблоком Леша. – Че тебе, трудно?

Лика набрала номер.

– Алло, мам, – сказала она в трубку. – Нет, ничего не случилось. Просто так звоню… Да. Скоро приду. Пока. – Лика положила трубку. – Убедился, Толстиков?

– Вот чертова чертовщина, – снова сказал Леша.

– Давайте проведем «мозговую атаку», – предложил Ромка. – Пусть каждый выскажет любое предположение, какое ему только придет в голову.

– Это мысль! – приободрился Молодцов. – Толстый, начинай!

– А почему это я первый? Орешкин придумал, пусть он и начинает.

– Пожалуйста, – согласился Ромка. – Номер переадресован на «сотовый» телефон.

В этом случае Буратино мог отвечать Скальпелю откуда угодно. Хоть из Африки. Или вот еще: аппарат запараллелен с другим аппаратом в другой квартире. А номер один. Может такое быть?..

– Нет, не может, – ответила Лика. – Папа недавно поставил в наш телефон какую-то хитрую защиту от всех этих штучек.

– Твоя версия, Катя, – повернулся Димка к Орешкиной.

– Ой, я не знаю… К примеру, Буратино пробрался в квартиру Соломатиных под видом электрика или сантехника. А Пафнутьев в это время позвонил. Хотя это, конечно, полнейшая белиберда.

– Почему белиберда? – сказал Молодцов. – Давайте обсудим эту версию. Стас говорил, что Скальпель звонил Буратино около девяти вечера. Соломатина, кто вчера вечером был у тебя дома?

– Все были. Мама, Гоша, я и тетя Лиза.

– А твой отец?

– Он сейчас в Брюсселе. На научной конференции.

– К вам никто не заходил?

– Нет, никто.

– А звонки телефонные были?

– Масса. Гоше звонили, маме, тете Лизе… Ромка удивился:

– Кто мог звонить тете Лизе, если она из Парижа приехала?

– Да она в Петропавловской крепости с какой-то старушкой познакомилась. И теперь они перезваниваются… Ходят вместе в театры, на выставки…

– А матери с Гошей кто звонил? – спросил Димка.

– Друзья, знакомые…

– А Гоша, ты говорила, друг твоего отца, да? – уточнил Молодцов.

Лика кивнула. – Да.

– Он что, с вами живет?

– Нет. Просто, когда мама получила письмо от бандитов, она попросила Гошу пожить у нас, пока папа из Брюсселя не вернется.

– Ясно. – Димка ткнул пальцем в Лешу. – Твоя версия, Толстый.

– На телефонной станции была авария, – сказал Толстиков. – И поэтому…

– Да не на телефонной станции, – перебила его Катька, – а скорее всего в аппарате что-то испортилось. И он по ошибке выдал Ликин номер. Бывают же в жизни такие совпадения?..

– В жизни все бывает, – философски заметил Молодцов и посмотрел на Лику: – Со-ломатина, теперь твоя версия.

Лика вздохнула:

– Нет у меня никакой версии. Даже в голову ничего не приходит.

Все высказались. Очередь была за Димкой. И Димка сказал:

– Я думаю, здесь все гораздо проще. Скальпель звонил именно на квартиру Соло-матиных. Потому что один из жильцов этой квартиры… – Молодцов сделал эффектную паузу. – Буратино!

В комнате повисла гробовая тишина. Даже стало слышно, как в ванной из неплотно закрытого крана капает вода. Первым пришел в себя Ромка.

– Ну ты загнул, Димыч, – сказал он. Второй пришла в себя Катька.

– Да уж, Дима, – сказала она. Третьим пришел в себя Леша.

– Ну и ну, – сказал он.

И самой последней пришла в себя Лика. Она подошла к Димке и потрогала его лоб.

– Молодцов, ты случайно не заболел?

– Спокойно, Соломатина, – невозмутимо ответил Димка. – Сейчас разберем мою версию.

– Это не версия, а чушь собачья! – резко сказала Лика.

Катька обняла ее за плечи.

– Успокойся, Лика. Конечно, чушь. Но поговорить-то мы об этом можем?

– Хорошо, – холодно согласилась Лика. – Говорите.

Димка заговорил:

– Итак, нам известно, что Скальпель звонил на квартиру Соломатиных около девяти вечера. В это время в квартире находились: Лика, ее мать, друг семьи Гоша и дальняя родственница, приехавшая из Парижа. Все правильно, Соломатина?..

– Был еще попугай Франсуа, – язвительно сказала Лика.

– О, ребята! – заорал Толстиков. – А что, если Буратино – это попугай Франсуа! И Скальпель ему звонил!

Все, кроме Лики, засмеялись.

– Будем действовать методом исключения, – продолжил Молодцов. – Соломатину можно исключить из числа подозреваемых.

– Спасибо тебе, Димочка, – иронически поблагодарила его Лика.

– Пожалуйста. Значит, кто у нас остается? Гоша, тетя Лиза и… Соломатина, как зовут твою мать?

– Оставь в покое мою маму, – передернула Лика плечами.

– И правда, Димыч, – сказал Ромка. – Мать-то тут при чем?

– Настоящий сыщик должен подозревать всех, – жестко сказал Димка, но, заметив, что Катя кинула на него неодобрительный взгляд, добавил: – Впрочем, я думаю, мать мы тоже можем исключить из числа подозреваемых. Итак, у нас остаются Гоша и тетя Лиза. Что ты можешь про них сказать, Соломатина? Начни с Гоши.

– Ничего, кроме хорошего, я про Гошу сказать не могу. Он папин друг. Они вместе воспитывались в детдоме. Вместе учились в школе. Вместе поступили в один институт. Потом папа стал профессором, а Гоша – директором яхт-клуба. У него есть яхта, которую он назвал «Лика». И мы часто – я, мама, папа и Гоша – катаемся на ней по Финскому заливу… Что тебя еще интересует, Молодцов?

– Бывал ли Гоша за границей?

– Бывал. И не раз. К примеру, месяц назад он ездил на Украину. В Киев.

– А вдруг его завербовала украинская разведка? – в шутку предположил Ромка.

– Вполне возможно, – серьезно ответил Димка. – Ладненько. Переходим к тете Лизе. Она кто такая?

– Елизавета Аркадьевна Горохова-Данилова. Всю жизнь прожила в Париже. Когда у нее не осталось во Франции ни одного родственника, она решила узнать, есть ли у нее родственники в России. И через французское посольство нашла нас…

– То есть до ее приезда в Питер ни ты, ни твои родители тетю Лизу ни разу не видели?

– Разумеется.

– Ага-а… – многозначительно протянул Молодцов. – Уж ни ей ли звонил Скальпель?

– Брось, Димыч, – сказал Орешкин. – Знаешь, какая она старая? Из нее уже песок сыплется.

– Это ни о чем не говорит. Мне папаша рассказывал, сейчас любого человека можно искусственно состарить…

Лика страдальчески сморщилась.

– У меня от твоих рассуждений, Молодцов, уши вянут. Ты серьезно считаешь, что тетя Лиза – это не тетя Лиза, а Буратино?

– Очень даже может быть, – ответил Димка.

– А где тогда настоящая Горохова-Данилова? – спросила Катька.

– А ее вообще не существует! – выдал Молодцов.

– Ну уж нет, – решительно произнесла Лика. – Тетя Лиза привезла с собой семейный альбом. И в нем полно фотографий, которые и у нас есть. От прабабушки остались.

– Тогда французская спецслужба убрала Горохову-Данилову и заменила ее на Бура-тино, – мгновенно выдвинул новую версию Димка.

– А зачем французской спецслужбе русский бандит Буратино? – возразил Ромка. – Что у них, своих агентов мало?

– А к чему им рисковать своими агентами, если можно нанять бандита? – парировал Димка.

– Я че-то не пойму, – сказал Леша. – Буратино – мужчина или женщина?

– Этого никто не знает… Слушайте, как дело было. – И Молодцов принялся излагать свою версию: – Французская разведка охотится за материалами профессора Соломати-на. Она узнает, что у профессора в Париже живет дальняя родственница. Разведка ее убирает…

– Французская разведка не станет убирать женщину, – убежденно произнесла Катька. – Французы очень галантно относятся к дамам.

– Значит, она сама умерла, – на ходу подправил версию Молодцов. – Она же старая. Вполне могла умереть. И спецслужбы этим воспользовались. Вышли в Питере на криминальные структуры; узнали, что самый лов– кий бандит в России – Буратино, заплатили ему или ей – если Буратино женщина – кругленькую сумму, искусственно состарили, и вот пожалуйста – к Соломатиным приезжает «тетушка из Парижа». Лика схватилась за голову.

– Кошмар, – сказала она. – Бедная тетя Лиза. Ты ее, Молодцов, и похоронил, и в бандиты записал.

– Ребята! – громко воскликнул Толстиков. – Я знаю, как можно узнать, умерла Горохова-Данилова или нет!..

– Как? – спросил Ромка.

– Через Интернет. Если Горохова-Данилова всю жизнь прожила в Париже, то и похоронена она должна быть в Париже…

– А в Интернете должна быть информация о парижских кладбищах!.. – на лету подхватил Лешину мысль Молодцов.

– Она там есть, – сказала Лика. – Когда мы были в Париже, то ходили на русское кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. И смотритель нам рассказывал, что вся информация о парижских кладбищах введена в Интернет. У моего папы, кстати, компьютер подключен к Интернету. – Лика посмотрела на Димку. – Так что, если хочешь, Молодцов, можем проверить твою версию. Чтоб ты, наконец, успокоился.

– Проверить, конечно, надо, – ответил Димка. – Но только не у тебя, Соломатина.

– Пошли тогда ко мне, – предложил Толстиков. – У моего отца тоже компьютер к Интернету подключен.

– А ты, Леша, умеешь работать в Интернете? – спросила Катька.

– Как не фиг делать, – небрежно ответил Толстый.

– Тогда вперед! – сказал Димка.

И ребята пошли к Леше Толстикову.

Глава XXVII Кладбище в Интернете

Леша плюхнулся на вертящийся стул и врубил компьютер.

– Через пару минут вся информация будет у нас в кармане, – уверенно заявил он.

– А ты какой программой пользуешься при входе в Интернет? – спросила Лика.

Лешины пальцы быстро забегали по клавиатуре.

– Моя любимая программа «Мазилла», – ответил он.

– Как, как? – переспросил Орешкин. – «Мазилла»? Это от слова «мазать», что ли?

Толстиков насмешливо посмотрел на Ромку.

– Сам ты «мазать». Разработчики программы назвали ее так в честь героя мульти-ка. В мультике есть динозавр, который…

– Не отвлекайся, Толстый, – сказал Димка.

Леша снова сосредоточил внимание на компьютере. На экране монитора мелькали строчки, схемы, значки… Оставив клавиши, Толстиков работал «мышкой». Но чем больше он работал, тем меньше уверенности в нем оставалось. Наконец Леша и вовсе убрал руку с «мышки».

– Вот чертова чертовщина. Куда-то не туда заехал.

На сей раз уже Ромка насмешливо взглянул на Лешу.

– Тоже мне, компьютерщик. Правильно говорят: «Техника в руках дикаря – груда металлолома».

– Разреши я попробую, Леша, – сказала Лика.

Толстый, с кислым лицом, неспеша встал со стула.

Лика села на его место. И теперь уже ее пальцы забегали по клавиатуре. На экране высветилось пустое белое окошечко. В это окно Соломатина вписала по-английски: парижские кладбища.

– Теперь надо подождать, – убрала она руки с клавиатуры.

Ребята стали ждать. Толстиков сгонял на кухню и сделал себе большой бутерброд с двумя котлетами.

Он и остальным предложил по бутерброду, но ребятам было не до котлет. Все с нетерпением ждали, что выдаст компьютер.

– О, да здесь хакеры орудуют, – раздался вдруг веселый голос.

Ребята повернулись к двери и увидели… Лешу Толстикова. Только на двадцать лет старше.

– Папа! – обрадовался Леша. – А мы и не слышали, как ты пришел. Пап, у нас ничего не получается. Помоги, а?

– А что вы хотите?

– Нам нужна информация о парижских кладбищах. Мы вошли в Интернет. А машина уже двадцать минут молчит.

– Ничего удивительного, – сказал папа Толстиков. – У Петербурга нет прямого соединения с Парижем. Наш компьютер сначала выходит на компьютер в Гатчине, компьютер в Гатчине выходит на компьютер в Москве, компьютер в Москве выходит на компьютер в Финляндии, а уж после этого финский компьютер соединяется с парижским компьютером.

Едва он закончил свои объяснения, на экране выскочила большая страница.

– Что я вам говорил. – Папа Толстиков наклонился к экрану. – Пожалуйста. Вся информация о парижских кладбищах. – Он стал быстро переводить с английского. – Книги о кладбищах, фильмы о кладбищах, памятники на кладбищах… о, даже песни о кладбищах… Вас что конкретно интересует?

Димка показал на Лику.

– Соломатина хочет узнать, где похоронена ее дальняя родственница.

– А она русская? – спросил папа Толстиков.

– Да, русская, – закивали ребята.

– Тогда первым делом поглядим русское кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. – Папа Толстиков подвел стрелку к строке «Сен-Же-невьев-де-Буа». Клик-клик – щелкнул он кнопкой.

Тотчас страница заменилась другой страницей.

– Как зовут родственницу?

– Елизавета Аркадьевна Горохова-Данилова, – сказала Лика.

Папа Толстиков поманипулировал «мышкой». На экране возник длинный список фамилий на русском языке.

Клик-клик – щелкнул папа Толстиков кнопкой. И от списка остался один раздел на букву «Г».

– Горохова… Горохова-Вавилова… Горохова-Ваганова… – принялись читать вслух ребята фамилии тех, кто похоронен на кладбище. – Ой, смотрите, даже Горохова-Вампи-роваесть…

– А Гороховой-Даниловой нет, – радостно сказала Лика.

– Вот она! – Молодцов ткнул пальцем чуть ли не в самый экран.

– Елизавета Аркадьевна Горохова-Данилова, – растерянно прочла Лика. – Участок № 4, могила № 36.

– Хотите посмотреть фотографию надгробного памятника? – неожиданно предложил папа Толстиков.

– Хотим, – ответили ребята.

На экране появился мраморный православный крест с надписью:

Елизавета Аркадьевна Горохова-Данилова.

Чуть ниже шли две даты – год рождения и год смерти.

– Умерла пять лет назад, – упавшим голосом сказала Лика.

– Вот чертова чертовщина, – доедая бутерброд, пробормотал Леша.

– Ну что, убедилась, Соломатина? – спросил Димка, когда папа Толстиков вышел из комнаты.

– Нет, не убедилась, – упрямо ответила Лика. – Может, это простое совпадение.

– Чтоб одновременно совпали фамилия, имя и отчество, такое редко бывает.

– Но все-таки бывает, – упорствовала Лика.

– А что, если тебе, Лика, у самой тети Лизы узнать? – сказала Катька. – Была у нее в Париже родственница с такой же фамилией, именем и отчеством?

– Ни в коем случае! – воскликнул Молодцов. – Если Горохова-Данилова – Буратино, то Соломатина глазом не успеет моргнуть, как на том свете окажется.

– Тогда надо дяде Грише все рассказать, – заявила Катька. – Пусть он разберется.

– Ни в коем случае! – на сей раз воскликнула Лика. – Не хватало еще, чтобы к тете Лизе пришли из уголовного розыска и начали ее допрашивать. Да бедную старушку удар хватит.

Орешкина развела руками.

– Ну а что делать, Лика?

– Я знаю, что делать, – сказал Димка. – Мы установим за Гороховой-Даниловой и Гошей наблюдение.

– А за Гошей-то зачем? – спросил Толстиков.

– На всякий случай. Настоящий сыщик всегда должен иметь запасной вариант. Если версия с Гороховой-Даниловой не подтвердится, нам придется устанавливать наблюдение за Гошей. А так мы за ним уже заранее будем следить.

– И что дальше? – спросил Ромка.

– Ясно что, – ответил Леша. – Горохова-Данилова выведет нас на французскую агентуру. Да, Дим?

– Соображаешь, Толстый. Кстати, эти шпионы не обязательно французские. Они могут быть и казахские, и иракские… Любая страна заинтересована в получении материалов по проекту «Голограмма», – повторил Молодцов слова полковника Шустрова. – Слежку будем вести с утра до вечера.

– А как же школа? – заволновался Леша.

– Придется прогуливать.

– Прогуливать? А если Изабелла Юрьевна узнает? Она же нас в два счета из школы вытурит.

– Не вытурит, Толстый. Наоборот, гордиться будет, что ученики ее школы раскрыли шпионскую сеть и вывели на чистую воду бандита Вуратино.

– Ох, вытурит, – качал головой Леша, – ох, вытурит…

– В общем, так, – подытожил Молодцов, – с этой минуты мы становимся оперативно-следственной группой. Слежку начнем с завтрашнего дня. Я и Ромыч будем следить за Гошей. Катя и Толстый – за Гороховой-Даниловой. Через день меняемся. А ты, Соломатина, будешь следить за ними у себя дома.

– Интересно получается, – сказала Лика. – Вы, значит, утром сумки взяли и якобы в школу пошли. А я что маме скажу, почему в школу не иду?

– Придумаешь чего-нибудь, – отмахнулся Димка от такой мелочи.

– Скажи, что тебя все время тошнит, – посоветовал Лике Толстиков.

– Спасибо за ценный совет, Лешенька. Знаешь, Молодцов, не нравится мне твоя затея со слежкой. Не хочу я следить за тетей Лизой и Гошей и маме, представь себе, я тоже врать не хочу.

– Соврешь – не помрешь, Соломатина, – сурово сказал Димка. – Этого требует безопасность нашей страны. Как ты не понимаешь – если материалы твоего отца попадут в руки каких-нибудь маньяков, они запросто могут спровоцировать войну. Создадут, к примеру, на расстоянии видимость нашествия стратегических бомбардировщиков… – вновь повторил он слова полковника Шустрова.

– Ой, мамочка, – поежилась Катька. – А вдруг материалы уже попали в руки маньяков.

– Не попали, – уверенно ответила Лика.

– Откуда ты знаешь? – спросил Ромка. Лика помедлила с ответом.

– Знаю. Мне папа сказал, куда он их спрятал.

– А куда? – спросил Димка. Лика опять помедлила с ответом.

– Хорошо, я вам скажу, но дайте слово, что вы никому не разболтаете.

Все дали слово, что будут молчать как рыбы. Соломатина вполголоса произнесла:

– Все материалы по проекту «Голограмма» хранятся у папы дома, в потайном сейфе. Когда он уезжал в Брюссель, то один ключ от сейфа взял с собой, а второй, запасной, оставил мне. Я его постоянно держу при себе. Об этом даже мама не знает.

Сказав это, Лика расстегнула две верхние пуговицы на блузке и показала цепочку, на которой висел маленький ключик.

Глава XXVIII Слежка начинается

На следующий день ребята пошли к Лике в гости. Надо же было посмотреть на тех, за кем им предстояло следить.

– Знакомься, мама, – сказала Лика, – это мои одноклассники: Рома, Дима и Леша. А это Катя, сестра Ромы.

– Очень приятно. – Ирина С ергеевна поочередно пожала всем руки. – Ас тобой, Рома, мы, кажется, уже встречались, – внимательно посмотрела она на Орешкина.

– Встречались, – подтвердил Ромка.

– Ты меня извини, что я тебе тогда наговорила всякой чепухи. Я была в ужасном состоянии. За час до твоего прихода я получила это мерзкое письмо… – Вспомнив о письме с наклеенными буквами, Ирина Сергеевна снова начала нервничать.

Лика погладила мать по плечу.

– Успокойся, мама, все уже позади, Димин отец арестовал банду «Ночных призраков». Я же тебе говорила.

– Да, да, конечно, – улыбнулась Ирина Сергеевна. – Передай своему папе, Дима, мою огромную благодарность.

– Передам, – пообещал Димка.

– А что же мы в прихожей стоим? Прошу всех в столовую. К вашему приходу мы с Ли-кой испекли пирожные.

– А какие? – живо спросил Толстиков.

– Эклеры и корзиночки.

– Эклеры и корзиночки! – воскликнул Леша. – Это же мои любимые пирожные!

Ребята прошли в просторную столовую и сели за большой стол, на котором был расставлен красивый чайный сервиз. Ирина Сергеевна и Лика принялись разливать чай по чашкам.

В этот момент в столовой появилась Горохова-Данилова. На сей раз она была не в японском кимоно, а в индийском сари. На плече Елизаветы Аркадьевны все так же сидел попугай Франсуа. А в пальцах она все так же держала мундштук с длинной сигаретой.

– Бонжур, бонжур, молодые люди, – театрально произнесла старушка. – Зайчик, это твои друзья?

– Да, теть Лиз.

– Скорее познакомь меня с ними, я умираю от нетерпения.

– Это Дима, это Рома, это Катя, это Леша, – протараторила Лика. – А это наша несравненная Елизавета Аркадьевна…

Старушка замахала руками.

– Тетя Лиза! Просто тетя Лиза!.. Ненавижу, когда меня называют по имени-отчеству. А это мой Франсуа, – сняла она попугая с плеча. – Франсик, поздоровайся с гостями.

– Пампер-р-сы! Пампер-р-сы!.. – заорал Франсуа.

– Ну что ты такое кричишь, дурашка, – укоризненно сказала Горохова-Данилова. – Забыл, как надо здороваться?..

– Пампер-р-сы! Пампер-р-сы!.. – опять заорал Франсуа и залетал по столовой.

– Раньше он все время кричал: «Сникер-сы», – стала объяснять Елизавета Аркадьевна. – Но теперь по телевизору чаще показывают рекламу памперсов, и он переключился на «памперсы».

– Тетя Лиза, садитесь с нами чай пить, – пригласила Ирина Сергеевна.

– Мерси, Ирочка, мне некогда. Я убегаю в Эрмитаж.

– Но вы же вчера были в Эрмитаже.

– О, я готова там бывать каждый день. Эрмитаж – это чудо! Истинное чудо!.. Рубенс, Матисс, Пикассо, импрессионисты… – Горохова-Данилова посмотрела на ребят. – Молодые люди, а вы любите посещать Эрмитаж?

– Лично я нет, – заявил Леша. – Там буфет плохой. Совершенно нечего взять. Вот в Зоологический музей я часто хожу. Там классный буфетик. Всегда есть булочки с маком, бутерброды с ветчиной… – Толстиков собирался перечислять и дальше, но Катька исподтишка толкнула его локтем.

Леша сразу замолчал.

– Дур-р-ак! Дур-р-ак!.. – загорланил Франсуа, вытягивая шею в сторону Толстикова.

– Пардон, пардон, – стала извиняться Елизавета Аркадьевна. – Не обращайте внимания. Он всем так говорит. Даже французскому президенту, когда тот выступает по телевизору.

– Да я не обижаюсь, – ответил Леша, искоса поглядывая на Ирину Сергеевну, которая сосредоточенно раскладывала пирожные по тарелочкам.

Горохова-Данилова продолжила свою восторженную речь:

– Недавно мы с подругой ходили в Александринку на «Гамлета». Это потрясающе! Какой накал страстей!.. А сегодня, после Эрмитажа, мы идем в Мариинку на «Лебединое озеро». Молодые люди, вам нравится композитор Петр Ильич Чайковский?..

– Да, клевый музыкант, – решил блеснуть своими познаниями в музыке Димка. – Я от него просто торчу.

Теперь Катька исподтишка толкнула локтем Молодцова.

– Ах, – мечтательно сказала Елизавета Аркадьевна, – мне надо побольше общаться с молодежью. Мой русский язык слишком устарел. «Клевый, торчу»… Прелестно, прелестно. В молодости я тоже любила щегольнуть модным словечком.

– Тетя Лиза, давайте я вам все-таки налью чаю, – вновь предложила Ирина Сергеевна.

– Нет, нет, Ирочка. Я уже убегаю, О'реву-ар, мадемуазель, – послала Горохова-Данилова воздушный поцелуй Катьке. – О'ревуар, месье, – послала она второй воздушный поцелуй мальчишкам. – Я была счастлива с вами познакомиться. Ну все, я улетаю.

И старушка, словно птичка, выпорхнула из комнаты.

– Кха-кха, – громко кашлянул Димка. Это означало, что Катька и Леша должны приступить к слежке. Толстый, который с наслаждением предвкушал, что сейчас он приступит не к слежке, а к пирожным, горестно вздохнул.

Но делать было нечего. Теперь они были не кто-нибудь, а оперативно-следственная группа. Орешкина и Толстиков встали из-за стола.

– Извините, – сказала Катька, – нам надо идти.

– Как «идти»? – растерялась Ирина Сергеевна. – А пирожные, а чай?..

– Придется в другой раз, – чуть ли не со слезами на глазах ответил Леша.

– Ничего не понимаю. Вы же только что пришли?!

– Им действительно надо идти, Ирина Сер-гевна, – сказал Молодцов. – У Леши маленький братик болеет. Ветрянкой.

– Маленький братик, – обалдело повторил Толстый, у которого отродясь не было никаких братьев: ни маленьких, ни больших. – Ветрянкой?..

– И еще свинкой, – прибавил Орешкин, дернув Лешу за штанину.

– Да, да, – сообразил Леша, – ветрянкой и свинкой… А можно мне одно пирожное взять? – вкрадчиво попросил он. – Для больного братика.

– Ну почему же одно? – Ирина Сергеевна упаковала в картонную коробочку три эклера и две корзиночки. – Угости братика. Пускай скорее выздоравливает.

Толстый, светясь от счастья, схватил коробку с пирожными, и они с Катькой пошли к выходу. И в дверях столкнулись с Виглян-ским.

– Вы что, молодежь, уже исчезаете? А я пришел знакомиться. Лика, познакомь меня со своими друзьями, пока они не убежали.

– Рома, Катя, Дима, Леша, – в третий раз протараторила Лика. – А это Георгий Александрович.

– Признавайтесь, кто из вас хотя бы раз ходил на яхте под парусом? – весело спросил Виглянский.

Оказалось, что никто не ходил.

– Лика, а не зачислить ли их в нашу пиратскую команду?

– Зачислить! – воскликнула Лика.

– Слово юнги – закон для капитана. Решено. В следующее воскресенье мы все вместе отправляемся на пиратском бриге бороздить бескрайние просторы Финского залива.

– Гоша, Гоша, – послышался из прихожей голос Елизаветы Аркадьевны, – не забудьте захватить с собой еще одну пиратку. То есть меня.

– Не забудем, тетя Лиза! – крикнул в ответ Виглянский. – Я назначаю вас главным коком!

– Благодарю, мой капитан! Во время нашего плавания я сооружу на камбузе отличное французское блюдо. Пальчики оближете.

– Надеюсь, это блюдо будет не из лягушек?

– Надейтесь, Гоша.

В прихожей стукнула дверь. Горохова-Данилова ушла. Через минуту дверь снова стукнула – ушли Катька с Лешей.

– Гоша, будешь с нами чай пить? – спросила Ирина Сергеевна.

– К сожалению, не могу, Ира. Мне надо срочно в яхт-клуб. Так что я пришел вам сказать, что ухожу.

И Виглянский вышел из комнаты. Димка и Ромка одновременно вскочили.

– Нам пора, – выпалил Димка.

– Да, пора, – выпалил Ромка.

И они ринулись за Виглянским в прихожую.

– Куда же вы, мальчики? – закричала им вслед Ирина Сергеевна. – А пирожные, а чай?..

В прихожей стукнула дверь. Виглянский ушел. Через минуту дверь снова стукнула – ушли Молодцов с Орешкиным.

– Странные у тебя одноклассники, – сказала Ирина Сергеевна дочери. – Очень странные.

– Ну что ты, мама. Нормальные ребята, – ответила Лика. – Давай пить чай. Смотри, сколько у нас пирожных.

И они стали пить чай.

А в это время за ничего не подозревающей Гороховой-Даниловой шли Катька и Леша; а за ничего не подозревающим Виглянским шли Димка и Ромка.

Слежка началась.