Текст книги "Ловушка для Буратино"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава XXIX Еще одна идея Леши Толстикова

Итак, слежка началась. И сразу же закончилась. Во всяком случае, за Виглянским. Потому что он вышел на улицу, сел в свой «мерседес» и укатил.

Мальчишкам только и оставалось, что проводить иномарку прощальным взглядом.

Катьке и Леше повезло больше. Горохова-Данилова пошла на метро. Но поехала не в Эрмитаж, как она говорила, а в Александ-ро-Невскую лавру.

Здесь она отстояла всю службу, а затем подошла к старому священнику, чтобы поцеловать крест, который тот держал в руке. Целуя крест, Елизавета Аркадьевна украдкой сунула в руку священника записочку. Записка мгновенно исчезла в широких складках его церковного облачения.

– Смотри, смотри, – зашептала Орешки-на, – она ему записку дала.

– Ага, – зашептал в ответ Леша. Выйдя из храма, старушка направилась в небольшой скверик при лавре. Там она села на скамейку и, достав из сумки батон, начала кормить голубей.

Где-то через час к ней подошел священник, которому она передавала записку. Он уже был в обычном темном костюме и темной шляпе. Оживленно разговаривая, они пошли к метро. Но поехали не в Мариинский театр (как опять же говорила Елизавета Аркадьевна), а совсем в другую сторону. На Крестовский остров.

На острове они долго бродили по Приморскому парку; еще дольше стояли на берегу Финского залива… И все время о чем-то говорили, говорили, говорили…

Когда стемнело, они вышли из парка и священник проводил Горохову-Данилову до подъезда дома Соломатиных. А Катька с Лешей, закончив слежку, отправились на квартиру Орешкиных. Здесь их ждали Димка с Ромкой.

– Вот, значит, какая у нее «подруга», – сказал Димка, выслушав подробный отчет. – Ясненько. Скорее всего, этот поп – иностранный агент. Может, даже резидент шпионской сети в Питере. А старуха ему в церкви шифровку передала.

– Зачем шифровку в церкви передавать, если они после в парк пошли? – спросила Катька.

– Для конспирации, Катя, для конспирации… Эх, узнать бы, о чем они в парке разговаривали.

– А я теперь точно уверен, что Горохова-Данилова – Буратино! – воскликнул Леша. – Видали, какой у нее нос?!

– При чем тут нос? – не понял Димка.

– Ну, Буратино – это кто?

– Как – кто?

– Ну кто он на самом деле? Ты «Золотой ключик» в детстве читал?

– А-а, – дошло до Димки. – Я совсем и забыл, что Буратино – деревянная кукла с длинным носом.

– Вот именно, с длинным носом, – повторил Леша. – У Гоши нос какой? Картошкой. А у бабки нос длинный и острый. Значит, она – Буратино!

– Железная логика, – рассмеялся Ромка. Однако же дальнейшая слежка нарушила «железную логику» Толстикова. Потому что и Виглянский вел себя очень подозрительно.

Ребятам в конце концов удалось решить проблему с транспортом. За Гошиной тачкой им помогал следить сосед Орешкиных, восемнадцатилетний Вова по кличке Бампер. Вова считался крутым «байкером»; он носил черную кожаную куртку-«косуху», черный платок, повязанный на пиратский манер, и две серьги в одном ухе. Каждую ночь в компании таких же «ночных волков», как и он сам, Вова гонял на мотоцикле по городу.

Но, несмотря на все эти прибамбасы, Вова-Бампер был страстным сладкоежкой и за пять сникерсов в день согласился следить за «мерсом» Виглянского.

Теперь, куда бы Гоша ни ездил, за ним неотступно следовал мотоцикл Бампера, на заднем сиденье которого находились то Димка, то Ромка, то Леша, то Катька (в зависимости от того, чья была очередь следить за Виглян-ским).

И сразу же выяснилось, что Виглянский не всегда ездит в яхт-клуб, когда говорит, что едет в яхт-клуб. Пару раз он ездил в ОВИР1, еще пару раз он заезжал в визовый отдел американского консульства…

А возвращаясь в квартиру Соломатиных, Виглянский каждый раз говорил, что был в яхт-клубе.

Горохова-Данилова все это время продолжала свои бесконечные прогулки со священником. После Крестовского острова они гуляли по Каменному острову, а после Каменного – по Елагину острову. Вечерами же Елизавета Аркадьевна подробно рассказывала Ирине Сергеевне и Лике, как она с подругой ходила в театр или в филармонию…

Лика, притворившись простуженной, вела наблюдение за Виглянским и Гороховой-Даниловой дома. Впрочем, ничего особенного в их поведении она не замечала.

Так прошло три дня. На четвертый день Димка сказал:

– Вот блин горелый. И Виглянский ведет себя подозрительно. И Горохова-Данилова ведет себя подозрительно. Такое впечатление, что они оба – Буратино. Но Буратино кто-то один. И нам надо выяснить – кто.

– Мы же и выясняем, Димыч, – ответил Ромка.

– Такими темпами мы будем выяснять до следующего года. Надо придумать какой-нибудь фокус, чтобы быстрее вывести Буратино на чистую воду.

– Кто ж тебе такой фокус придумает? – спросил Леша.

– Ты, – сказал Молодцов.

– Я? – поднял брови Толстиков.

– Да, ты, Толстый. Срочно требуется клевая идея.

– Мне клевые идеи в голову приходят, только когда я хорошо поем.

– Это мы знаем. Поэтому говори, что бы ты хотел слопать.

Леша заулыбался:

– Во-первых, я хочу красной икры. Во-вторых, жареную индейку. В-третьих, ореховый торт «Сюрприз», в-четвертых, клубнику со сливками, в-пятых…

– Стоп-стоп-стоп, – остановил его Молодцов. – Больно много хочешь, Толстый. На какие шиши, интересно, мы все это купим? Одна икра вон сколько стоит. – Димка взглянул на Катьку. – Катя, у вас в доме есть чего-нибудь пожевать?

– Сейчас посмотрю. – Орешкина сбегала на кухню, посмотрела и вернулась. – Есть одиннадцать сырых яиц, сливочное масло и черный хлеб, – доложила она.

– Хочешь яичницу из одиннадцати яиц? – спросил Димка у Леши.

Толстый понял, что, кроме яиц, ему больше ничего не обломится.

– Мне и десяти хватит, – пробурчал он. – Я же не обжора.

Ребята прошли на кухню. Катька поджарила на двух сковородках яйца. По пять штук на сковородке.

– Кушай на здоровье, Лешенька, – поставила она перед Толстиковым аппетитно шипящую яичницу.

Леша с удовольствием очистил одну сковородку, затем другую.

– Кайф, – сказал он, удовлетворенно поглаживая живот.

– Ну, есть идея? – нетерпеливо спросил Ромка.

– Больно быстро хочешь. Надо подождать.

Все стали ждать Лешину идею.

– Ой! – ойкнул Толстый.

– Есть?! – закричали ребята.

– Нет. В животе кольнуло. Все снова стали ждать.

– Ой! – опять ойкнул Толстый.

– Кольнуло, да, Леш? – сочувственно спросила Катька.

– Нет! – заорал Толстиков. – Клевая идея в голову вдарила!..

– Выкладывай, – деловито произнес Димка.

– Значит, так, – сказал Леша. – Пусть Соломатина кому-нибудь из нас расскажет, что отец оставил ей запасной ключ от потайного сейфа, а она его потеряла. И пусть даст понять, что потеряла в ванной. Эти слова должны услышать Виглянский и Горохова-Данилова… – Толстиков гордо посмотрел на ребят. – Ну как идейка?..

– А дальше что? – спросила Катька.

– Неужели не понятно? Соломатина подбросит ключ в ванную. А тот, кто его возьмет, и будет Буратино.

– А если ключ возьмет Ликина мать? – сказал Ромка.

– В этот момент ее не должно быть дома. Димка потер лоб, соображая.

– Предположим, мы узнали, кто взял ключ. Но он же сразу в сейф полезет.

– Пускай лезет, – посмеиваясь, ответил Леша. – Мы на ключе один зубчик аккуратненько сломаем. И сейф не откроется.

– Тогда Буратино его попросту взломает, – сказал Ромка.

Толстиков возразил:

– В первый раз он взламывать не станет, у него же ключ есть. А когда полезет во второй раз, со всеми приспособлениями для взлома, – тут-то мы его и возьмем. Ну то есть не мы, конечно, а оперативники, которых мы заранее предупредим.

– Молоток, Толстый! – хлопнул Димка Лешу по спине. – Не зря десять яиц слопал!

Глава XXX Ключ от 510-го номера

Партнером Соломатиной в операции под кодовым названием «Ключ» Димка назначил Катьку. Она и Лика должны были разыграть роль подружек-болтушек у дверей комнаты Гороховой-Даниловой, а затем у дверей комнаты Виглянского. Задача упрощалась тем, что обе комнаты находились в разных концах огромной квартиры и их разделяли два поворота коридора.

Теперь следовало поймать момент, когда Гоша и Елизавета Аркадьевна остались бы дома, а Ликина мать куда-нибудь ушла.

Момент предоставился на следующий же день. Ирина Сергеевна решила сходить в гости к подруге, а Горохова-Данилова и Виглянский, наоборот, решили никуда не ходить.

Лика быстренько звякнула Катьке. Катька быстренько приехала. И операция началась.

Подбросив ключ в ванную, девчонки на цыпочках подкрались к комнате Елизаветы Аркадьевны.

Дверь в комнату была приоткрыта. Старушка сидела в кресле перед включенным телевизором и поминутно клевала носом.

На спинке кресла сидел попугай Франсуа. По телику показывали заседание Государственной думы.

– Дур-р-аки! Дур-р-аки! Дур-р-аки!! – выкрикивал Франсуа, пялясь на экран телевизора.

– Перестань, Франсик, – полусонным голосом просила Елизавета Аркадьевна. – Сколько можно твердить одно и то же.

– Начали, – шепнула Катька Лике. Соломатина, сделав вид, что она что-то ищет, громко сказала:

– Не понимаю, куда я его могла задевать?

– А что ты ищешь, Лика? – тоже громко спросила Орешкина.

– Да ключ от папиного сейфа посеяла.

– А откуда он у тебя?

– Папа мне дал перед отъездом в Брюссель. Такой маленький изящный ключик. Я его носила на цепочке. Помнишь, Катя, я тебе его показывала?

– Помню, Лика. Но я думала, это простое украшение. Ты мне не говорила, что он от сейфа.

– Папа просил меня никому об этом не рассказывать. У него в кабинете есть сейф, в котором он хранит важные документы.

– Но когда мы заходили в кабинет, я не видела там никакого сейфа.

– Верно. Потому что сейф потайной. Он спрятан за картиной, висящей на стене.

Соломатина показала Катьке глазами на дверь. Орешкина осторожно заглянула в комнату.

– Х-р-р… – похрапывала Елизавета Аркадьевна.

Девчонки продолжили.

– Ну где же этот ключ? – Лика принялась шумно расхаживать по коридору. – Тут нет, тут тоже нет.

– А ты в других коридорах искала?

– Да я везде уже искала. В столовой, на кухне, в гостиной…

– А в ванной смотрела?

– В ванной еще нет. И у себя в комнате не смотрела.

– Так пошли поищем в твоей комнате, Лика. А потом в ванной.

– Пошли, Катя.

Девчонки побежали в другой конец квартиры.

Дверь Гошиной комнаты тоже была приоткрыта.

Виглянский лежал на диване с книжкой в руках.

– Не понимаю, куда я его могла задевать? – по второму разу начала Лика, сделав вид, что она чего-то ищет.

– А что ты ищешь, Лика? – подхватила Катька.

– Да ключ от папиного сейфа посеяла.

– А откуда он у тебя?

…И они слово в слово повторили тот же самый диалог, что и у дверей Гороховой-Даниловой. Из комнаты Виглянского не доносилось ни звука.

– Так пошли поищем в твоей комнате, Лика. А потом в ванной, – закончила Катька.

– Пошли, Катя.

Девчонки прошли в Ликину комнату и плотно закрыли дверь.

– Как ты думаешь, Кать, тетя Лиза слышала, о чем мы говорили?

– Должна была слышать.

– Но она же спала.

– Или делала вид, что спит.

– А Гоша слышал?

– Гоша на сто процентов слышал. Вон у него какая тишина была.

В коридоре раздались шаги.

Стараясь не шуметь, девчонки побежали к ванной и осторожно выглянули из-за угла. В ванной горел свет, а у дверей стояли… и Виглянский, и Горохова-Данилова.

Они пропускали друг друга вперед.

– Пожалуйста, пожалуйста, Гошенька, – говорила Елизавета Аркадьевна, – я просто хотела забрать свой крем…

– Только после вас, мадам, – отвечал Гоша. – Я пришел сюда за своей бритвой…

Горохова-Данилова взяла свой крем. Виглянский взял свою бритву. И они разошлись по своим комнатам.

Лика и Катька бросились в ванную. Ключа на полу не было!

В тот же день Орешкина все рассказала Димке, Ромке и Леше.

– Вот что значит девчонки! – накинулся на сестру с упреками Ромка. – Ничего вам поручить нельзя!..

– А что мы могли сделать, если они вместе к ванной подошли, – оправдывалась Катька.

Молодцов позвонил Соломатиной.

– Слушаю, – ответила Лика.

– Привет, – сказал Димка. – Это Молодцов.

– Здравствуй, Дима. Понимаешь, мы…

– Да ладно. Чего уж теперь. Ты лучше скажи, завтра они куда-нибудь уходят?

– Уходят. Тетя Лиза хочет в Пушкин съездить, а Гоша – в яхт-клуб. На яхте покататься.

– А твоя мать?

– Она поедет по магазинам. Папе подарок искать на день рождения.

– Отлично. Пока никого не будет дома, осмотри вещи Гороховой-Даниловой и Виглянского. Может, ключ найдешь.

Лике не понравилось Димкино задание.

– Не хочется мне, Молодцов, в чужих вещах рыться.

– Не рыться, Соломатина, – поправил ее Димка, – а «проводить обыск у подозреваемых». Так это называется.

На другой день, когда все ушли, Лика направилась в комнату Гороховой-Даниловой.

Но не успела она приступить к обыску, как зазвенел дверной звонок. Это вернулась Ирина Сергеевна: у нее сломалась машина. Через двадцать минут вернулась Горохова-Данилова: у нее сломался каблук на ботинке. А еще через час вернулся Виглянский: у него сломалась яхта.

Лика позвонила на квартиру Орешкиных, зная, что ребята должны быть там. Так оно и оказалось.

– Алло? – сказал Димка.

– Они вернулись, – тихо проговорила Лика, прикрывая трубку ладонью.

– Знаем. Мы тоже только что вернулись. – Молодцов помолчал. – Значит, ключ не нашла.

– Я начала искать, а тут звонок.

– Ясно. Значит, не нашла… – со вздохом повторил Димка.

– Не нашла. Единственно… – Лика замялась.

– Что «единственно»? – встрепенулся Молодцов.

– Да нет, ничего.

– Говори, говори, – настаивал Димка.

– На столе в комнате у тети Лизы лежал ключ.

– От сейфа?!

– Нет, другой. С металлической биркой. А на бирке написано: «Отель «Санкт-Петербург». И номер – 510.

– Ключ от номера в гостинице.

– Скорее всего.

– А как он оказался у Гороховой-Даниловой?

– Откуда я знаю?

– Ладно, Соломатина, продолжай наблюдение.

Димка, положив трубку, рассказал ребятам о ключе с биркой.

– Интересно, зачем ей понадобился номер в гостинице? – сказала Катька.

– Может, у них там явка? – выдвинул версию Леша.

Молодцов по своему обыкновению принялся расхаживать по комнате.

– А что, если нам обыскать этот номер? – сказал он.

Ромка поморщился:

– Ну, начинается… Как ты туда попадешь?

– Элементарно, Орех. У моего отца дома целая связка отмычек валяется, для служебного пользования.

– Да я не про номер говорю. Тебя вообще в гостиницу не пустят. Туда пускают только тех, кто там живет.

Толстиков возбужденно вскочил с кресла:

– Значит, нам надо снять номер!

– Еще один умник выискался, – тяжело вздохнул Ромка. – Ну кто тебе, Толстый, номер сдаст?

– Вот блин горелый, – с досадой произнес Димка. – Когда же мы, наконец, вырастем?!

– Мальчики, – задумчиво сказала Катька, – а что, если…

– Сонечка! – разом закричали Димка и Леша.

– Да, Софья Николавна, – подтвердила Орешкина. – Она может снять номер.

Ромка посмотрел на часы.

– Уроки уже закончились. Сонечка должна быть дома. Давайте ей позвоним.

– Не фиг звонить, – сказал Димка. – Айда без звонка!..

И ребята поехали к Софье Николаевне Оладушкиной.

Глава XXXI Сонечка приходит на помощь

Софья Николаевна была дома.

– Прогульщики явились, – покачала она головой. – Вы почему занятия не посещаете?

– Некогда нам занятия посещать, – ответил Димка. – Мы за Буратино следим.

– За кем? – переспросила Сонечка.

И ребята ей все подробно рассказали. И о налете «призраков» на лабораторию профессора Соломатина, и о звонке Скальпеля на квартиру Соломатиных, и о могиле Гороховой-Даниловой, обнаруженной с помощью Интернета, и об идее Леши Толстикова подбросить ключ в ванную, и, наконец, о другом ключе от 510-го номера гостиницы «Санкт-Петербург»…

Когда ребята закончили, учительница воскликнула:

– Боже, как все запутано!

– Да ничего не запутано, Софья Николав-на, – сказал Молодцов. – Как только Бура-тино полезет открывать сейф, мы сразу узнаем, кто он: Горохова-Данилова или Виглян-ский.

– А когда он полезет? – спросила Сонечка.

– Неизвестно. Но Соломатина все время дома – увидит.

– А если не увидит? Не может же она все ночи напролет не спать.

– Я об этом думал. Мы ей кого-нибудь в помощники дадим.

– Опять меня? – спросила Катька.

– Нет уж. На этот раз пойдет Ромыч.

– Я? – обрадовался Орешкин.

– А где он там спрячется? – спросил Леша.

– Например, под кроватью! – сказал Димка.

– И сколько времени он там будет сидеть? – осведомилась Катька.

– Сколько надо – столько и будет! – отрезал Молодцов. – Откуда мы знаем, когда Бу-ратино в сейф полезет?..

– Дима! Дима! – воскликнула учительница. – Опять тебя заносит. То ты в форточку лезть собирался. Теперь посылаешь Орешки-на под кровать Анжелики Соломатиной. А не проще ли все рассказать твоему папе?

– Нет, не проще. Мы ему расскажем, когда у нас будут неопровержимые улики. А до этого сами будем действовать!

– Ну а от меня-то чего вы хотите? Молодцов заговорил проникновенным голосом:

– Софья Николавна, вы нам с казино помогли. Помогите и с гостиницей. Поселитесь в ней на денек и обыщите 510-й номер. Я уверен, там что-то есть.

– Да откуда ты знаешь, Дима?

– Интуиция подсказывает. Сонечка вздохнула.

– Ох, ребята, ребята. С вами не соскучишься. То я в казино ходила, теперь должна номер в гостинице обыскивать. Знала бы Изабелла Юрьевна, чем ее учителя занимаются в свободное от работы время.

– Софья Николавна, помогите, – умоляюще произнесла Катька.

– Софья Николавна, что вам стоит… – подхватили Леша с Ромкой.

Ребята с надеждой смотрели на учительницу-

– Ладно уж, – согласилась Оладушкина. – Помогу, но только послезавтра.

– Почему – послезавтра?! – разочарованно спросил Димка.

Сонечкины щеки покрылись легким румянцем.

– Завтра я выхожу замуж. Вот это была новость!

– Замуж?! – закричали все.

– Да, замуж, а что тут особенного?

– За Брыкина? – поинтересовался Ромка (Димка уже успел сообщить другу о намерении Стаса жениться на учительнице).

– При чем тут Брыкин? – удивилась Софья Николаевна. – Я выхожу замуж за Гену Зотова.

– За Зоркого Глаза! – воскликнул Молодцов. – Класс!

– Да, Гена мне сделал предложение. И я согласилась.

Толстиков начал дурашливо озираться.

– Завтра свадьба, а жениха нет. Куда он подевался?

– И правда, Софья Николавна, – спросила Катька, – где ваш жених?

Сонечка засмеялась:

– Где может быть жених-оперативник? На задании, конечно. Сегодня группа берет киллера в Петергофе. А завтра мы с Геной идем расписываться. Так что давайте послезавтра.

– Нет, Софья Николавна, – возразил Димка, – давайте лучше сегодня. Прямо сейчас.

– Хорошо, давайте сегодня. – Учительница достала из шкафа деньги.

– Ой, надо же за номер платить, – дошло до Катьки.

Остальные тоже об этом как-то не подумали.

– Софья Николавна, мы вам вернем, – пообещал Молодцов. – Честное слово, вернем.

– Не надо мне ничего возвращать. Я кучу денег в казино выиграла. Вы лучше дайте честное слово, что будете как следует учить русский язык и литературу.

– Даем честное-пречестное слово! – загалдели все.

– Вот это совсем другое дело. – Сонечка положила деньги в сумочку. – Идемте, сыщики.

И ребята с учительницей поспешили в гостиницу.

Гостиница «Санкт-Петербург» находилась в центре города, на Пироговской набережной. И уже через полчаса Софья Николаевна в окружении своих учеников стояла у стойки, за которой сидел лощеный портье.

– Скажите, пожалуйста, – спросила у него Сонечка, – у вас есть свободные номера?

– Есть. Но только номера «люкс». Четыреста долларов в сутки.

– Сколько? – ахнула Катька.

– Не слабо, – сказал Ромка.

– Ну так берете? – надменно смотрел портье на Софью Николаевну.

– Беру, – не моргнув глазом ответила учительница.

Взгляд у портье сразу же стал подобострастным.

– А на каком этаже желаете, девушка? Советую взять повыше. У нас очень живописный вид на Неву.

– Пожалуй, я возьму пятый этаж. Ведь там номера с пятерки начинаются?

– Да, да, – подтвердил портье. – 502-й номер вас устроит?

– Устроит, – ответила Сонечка.

Глава XXXII Катька сочиняет стихи

– Мамочка родная, – воскликнула Ореш-кина, когда они вошли в 502-й номер. – Вот так апартаменты!

И действительно, назвать роскошное помещение гостиничным номером просто язык не поворачивался. Две спальни, кабинет, гостиная… Везде дорогая мебель, ковры на стенах, ковры на полу, картины в позолоченных рамах, зеркала…

Толстиков заглянул в одну из спален и увидел широкую кровать размером чуть ли не с боксерский ринг.

– Ничего себе кроватка, – сказал Леша. – Да на ней в футбол играть можно.

– Не будем зря терять время, – деловито произнес Димка. – Я сейчас сгоняю домой за отмычками, и мы с вами, Софья Николавна, ночью обыщем 510-й номер. Если, конечно, там никого не будет.

– Тебя, Димыч, до ночи сто раз отсюда вытурят, – заметил Ромка.

– Не вытурят. Что, дежурная помнит, кто живет в гостинице, а кто в гости пришел? Вон какой этаж большущий.

– Я однажды жила в гостинице, – припомнила Сонечка. – Правда, давно. Тогда гости могли находиться в номере только до одиннадцати вечера.

Димка тряхнул головой.

– Ладно, посмотрим. А вы пока идите к дому Соломатиной, – обратился он к ребятам. – Вдруг Виглянский с Гороховой-Даниловой куда-нибудь намылятся. Слежка не должна прерываться ни на один день.

– Ой, Димочка, – ласково проворковала Катька, – а можно мне здесь остаться? Так хочется побыть в этом красивом номере.

Димка конечно же разрешил Катьке остаться.

Мальчишки вышли на улицу и разошлись в разные стороны. Но когда Молодцов, прихватив из дому отмычки, вернулся к гостинице, он снова увидел Ромку и Лешу.

– Вы что тут делаете? – удивился он.

– За Гороховой-Даниловой следим, – ответил Ромка. – Я позвонил Лике, и она сказала, что Гоша сегодня никуда не собирается. А Горохова-Данилова решила сходить в Русский музей. Мы ноги в руки и бежать. Подбегаем к дому, смотрим – из подъезда Горохова-Данилова выходит. Мы сели ей на «хвост». Ни в какой Русский музей она, естественно, не пошла…

– Так она в гостинице?! – догадался Димка.

– Да.

– Одна или со священником?

– Одна, – ответил Леша. – Священника мы сегодня вообще не видели.

– Ладненько. Продолжайте наблюдение. Я тебе, Орех, вечером звякну.

Молодцов вернулся в номер.

– Горохова-Данилова здесь, – сообщил он.

– Как здесь? – воскликнула Катька.

– Пацаны ей на «хвост» сели, и она привела их сюда.

– Выходит, сегодня ничего не получится, – огорченно произнесла Сонечка.

– Может, получится. Она сказала, что идет в Русский музей. Значит, вечером должна вернуться на квартиру Соломатиных. Подождем.

И они стали ждать. За время ожидания Софья Николаевна перечитала ребятам наизусть почти все стихотворения Пушкина.

Наступила полночь.

Димка позвонил Ромке.

– Привет, Орех. Ну что?

– Горохова-Данилова пробыла в гостинице минут десять, – сообщил Ромка. – А потом и правда пошла в Русский музей. А оттуда к Соломатиным.

– Понятно. А Виглянский?

– Виглянский вообще никуда не выходил. Мне Лика звонила.

Молодцов бросил трубку.

– Пора, – сказал он.

Они вышли в коридор и подошли к 510-му номеру.

Димка постучал. На стук никто не ответил. Димка опять постучал. Тишина.

Достав отмычку, Молодцов сунул ее в замочную скважину. Трик-трак – повернулась отмычка в замке.

Дверь открылась.

– Давайте я тут постою, – предложила Катька. – А если кто пойдет, я вас предупрежу.

– Не надо, – отверг Димка. – Вон лифт рядом. Если кто-нибудь на лифте приедет, мы все равно не успеем выскочить из номера. Рисковать так рисковать. Быстро заходим, быстро делаем обыск и быстро уходим. Вперед!

Ребята и учительница вошли в номер и захлопнули за собой дверь. Нашарив на стене выключатель, Димка зажег свет. Пятьсот десятый номер был не такой роскошный, как у Сонечки. Обыкновенный двухместный номер с двумя кроватями, двумя стульями, столом, шкафом, ванной и туалетом.

Молодцов сразу же обратил внимание на записку, лежащую на столе. Записка была написана от руки и содержала всего три слова: «В воскресенье. Ночью. Целую».

– Вот что значит интуиция! – гордо заявил Димка, показав записку Катьке и Сонечке. – Горохова-Данилова завтра ночью в сейф полезет.

– Ты думаешь? – с сомнением сказала Катька.

– Читай сама – «В воскресенье. Ночью».

– А почему тогда – «Целую»? – спросила Сонечка.

– Для конспирации, Софья Николавна. Если б она просто в сообщении написала: «В воскресенье. Ночью» – было бы подозрительно. А добавила: «Целую» – и никто не придерется – обыкновенная любовная записка. Знаю я эти шпионские штучки. – Молодцов положил записку на место. – Давайте по-быстрому обыщем номер. Может, еще чего-нибудь интересное есть.

Но больше ничего интересного в номере не оказалось. В нем вообще не было ничего, указывающего на то, что тут кто-то живет. В шкафу не висело никакой одежды; в ванной на полке не лежало ни зубной щетки, ни тюбика с пастой.

Они уже собирались уходить, как вдруг…

Как вдруг в коридоре послышались шаги и кто-то остановился у дверей номера.

Димка быстро выключил свет. «Попались!» – молнией мелькнуло у него в голове. То же самое мелькнуло в головах Оладушки-ной и Орешкиной.

Секунда – и в замочной скважине стал поворачиваться ключ.

Ребята с учительницей бросились кто куда. Дима кинулся под кровать. Софья Николаевна полезла в шкаф. А Катька от растерянности не нашла ничего умнее, как запереться в туалете.

Из-за дверей доносилось невнятное бормотание. Замок не отпирался.

– Дима, Дима, – послышался шепот из туалета.

– Что? – откликнулся Молодцов из-под кровати.

– Это номером ошиблись.

По всей видимости, Катька была права. Ключ поворачивался в замке и так и этак, но замок упорно не хотел открываться. Бормотание смолкло.

Димка вылез из-под кровати и, подкравшись к двери, прислушался. Он услышал удаляющиеся шаги.

Молодцов осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Никого.

– Сваливаем! – Димка пулей выскочил из номера.

За ним пулей выскочила бледная Катька, а за Катькой, тоже пулей, выскочила бледная Софья Николаевна.

Захлопнув дверь, они быстро пошли по коридору.

А навстречу им уже шла дежурная по этажу в сопровождении высокого негра.

– Дайте ваш ключ, – сказала дежурная негру, остановившись у 506-го номера. – Сейчас посмотрим, почему у вас дверь не открывается.

– Ноу, нет, – мешая русские и английские слова, ответил негр. – Май номер за углом. О'кей?

– За каким еще углом? – Дежурная показала негру бирку на ключе. – Видите, ваш номер 506-й.

– О, сорри, извините. – Негр приложил к груди широкую ладонь. – Я путать двери… Я немножко… как это по-русски… поддал. Выпил. О'кей? Понимайн?..

– Чего уж тут не понимайн, – ответила дежурная, открывая дверь 506-го номера. – Заходите…

А Софья Николаевна с ребятами тем временем вошли в свой номер. Сонечка и Катька без сил повалились на кровать. А Димка, схватив со стола графин с водой, выпил сразу половину.

– Димочка, оставь попить, – попросила Катька и, присосавшись к горлышку, осушила вторую половину графина.

– Ну вы даете, – сказал Молодцов, когда все немного успокоились. – Софья Николав-на, зачем вы в шкаф-то полезли? Ведь если б кто-нибудь пришел, он первым делом шкаф бы открыл, одежду повесить.

Учительница только рукой махнула.

– Ой, я так перепугалась, что совсем перестала соображать.

Димка посмотрел на Катьку.

– А ты, Катя, зачем в туалете заперлась? Ведь вторым делом он бы в туалет зашел.

– А куда нам было прятаться? – спросила Орешкина.

– Под другую кровать.

– Мы бы с Софьей Николавной там вдвоем не поместились. Но я, кстати, сразу поняла, что это номером ошиблись. Помнишь, я тебе еще сказала? И как-то успокоилась. Даже стихи начала сочинять.

– Во врать-то, – фыркнул Димка.

– Ничего и не вру. Я в туалете стихотворение сочинила.

– Ну прочти.

– Ой, нет, – смутилась Орешкина. – Оно глупое.

– Прочти, Катюша, – поддержала Димку Софья Николаевна. – Вдруг ты у нас второй Пушкин.

– Ну хорошо, – согласилась Катька. – Слушайте.

И она прочла:

Я стихи простые эти Сочинила в туалете!