Текст книги "Девочка с розовой планеты (СИ)"

Автор книги: Валерий Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

В магазине женской одежды девочка с розовыми волосами сначала остановилась на самом практичном варианте: джинсах, к которым взяла несколько футболок. Потом примерила юбку, пару блузок, отложила одну – белую, украшенную синим бантом. Подошла со своими покупками для оплаты.

– Наличными, или по карте? –поинтересовалась кассир.

– Безналичный, – ответила Инга, поднеся смартфон к POS-терминалу. Терминал напечатал чек. Хорошо, что нет проблемы с местными единицами универсального обмена – деньгами. На подобный случай для агентов заранее предусмотрен запас – счет в банке.

В другом магазине Инга купила себе удобные и легкие кроссовки.

Больше вещей ей не нужно, но проходя дальше по бульвару, не удержалась, зашла в еще один магазин. И увидела там потрясающее платье небесного цвета: нежное, легкое и воздушное. Сразу же примерила – подошло идеально! Решила добавить его к выбранным вещам.

***

Сергей с Полиной шли по аллее парка. Договорились встретиться с Ингой за колоннадой. Что-то ее не видно. Остановились, рассматривая картины художников, расставленные у входа в парк. Когда Инга их окликнула, Сергей не сразу узнал девочку. В футболке, джинсах и кроссовках, розовые волосы собраны в хвостик. Теперь она выглядела взрослее.

Она подвела их к зарешеченному гроту напротив Колоннады.

– Что это там за скульптура?

– Демон, – молодой человек увидел, как у девочки расширились глаза и усмехнулся. – Не бойся: сидит в пещере за решеткой, прикован цепью к стене.

– Зачем это здесь!?

– Просто персонаж Лермонтова.

– А почему именно здесь? – продолжала допытываться девочка.

– Тут раньше ресторан был, где поэт бывал.

– Пил с приятелями, – уточнила Поля.

– Он тут в городе жил? – спросила Инга.

– В основном в Пятигорске. Там его и убили на дуэли.

– Почему убили?

– Насмехался над сослуживцем.

– Он не верил в реальность бесов?

Сергей пожал плечами.

– Пойдемте отсюда, – попросила Инга. – Лучше посмотрим на картины художников.

– Каких художников? – хмыкнул юноша. – Художников там пару человек. Остальные – просто реализаторы и перекупщики.

– Наш учитель в художественной школе знает лично двух мастеров, которые сами тут торгуют своими полотнами, – заступилась Полина за художников.

– Да не важно. Посмотри, чем они торгуют. Копии известных картин.

– А мне нравится! – Инга улыбнулась, посмотрев на картины. – И копии, и авторские работы. Выглядит красиво. Люди ходят, любуются. Красота в мире прибавляется.

– Ладно, пусть рисуют, – великодушно разрешил Сергей. – Пойдемте дальше.

От Колоннады они пошли к Нарзанной галерее.

– Что это? – указала Инга на здание из камня.

– Нарзанная галерея. В детстве она напоминала мне рыцарский замок, – сказала Поля.

– Что такое «нарзанная галерея»?

– Про картинные галереи слышала? – спросила Полина. – Так вот здесь то же самое. Только в обычных галереях смотрят на картины. А здесь пьют нарзан.

– Занятно, – озадаченно произнесла Инга.

– Там разный нарзан. Вкуснее доломитный.

Девочка стала смотреть что-то в смартфоне.

Сергей заглянул, на экране было объяснение слова «доломитный».

– Расслабься, – сказал Сергей. – Если что-то непонятно, мы лучше сами объясним. Ты ведь пила нарзан? Настоящий нарзан -

это именно местная природная минеральная вода. «Нарт санэ». В переводе с черкесского языка – «напиток нартов».

– Кого?

– Нартов. Легендарный народ такой.

– И сам Кисловодск в честь этой воды называется, – добавила Полина.

– Карачаевцы называли его почему-то «Ачи су» – кислая вода.

– Я думаю, это из-за пузырьков, – сказал Сергей. – Вода пузыриться, как забродивший компот. Нарт санэ – это ведь тоже дословно «нартское вино». Видимо вода с пузырьками газа напоминала брагу.

– Ее хоть пить можно? – с сомнением спросила Инга. – На вкус она какая?

– Вот как раз в галерее и попробуешь. Пойдем внутрь, – предложила Поля. – Там прикольно. Все мрамором отделано.

– Когда-то тут стоял просто колодец, – продолжил объяснения Сергей. – Из него брали воду для лечения болезней.

– Помогало? – удивилась девочка.

– Не знаю. Но воду считали целебной. Приезжали сюда специально лечиться нарзаном. Потом над колодцем натянули крышу из парусиновой ткани. Потом, при наместнике на Кавказе – князе Воронцове, решили парусину заменить на камень. Воронцов пригласил английского архитектора, того самого, который строил Воронцову дворец в Крыму. Архитектор придумал такое вот здание.

– Как тут хорошо! – восхищенно сказала Инга, зайдя внутрь. – Так светло.

– Конечно. Это же галерея! – гордо пояснила Полина.

– Вот странно, – сказала Инга, разглядывая скульптуру полуобнаженной девушки в зале, – изображать голых людей прилично. А на самом деле появиться перед людьми без одежды – неприлично. Нелепость. Почему так?

– Потому что в реале не все такие красивые, как те скульптуры, – предположил молодой человек.

– А там что? – показала Инга на многогранник из стекла.

– Это купол над источником с водой. Природная газировка. Стенки колодца выложены мрамором, внутри минеральная вода, углекислый газ удерживается стеклянным колпаком. Называется каптаж.

Посмотрев поближе, они пошли к бюветам. Попили из разных кранов нарзан: и сульфатный, и доломитный.

– Совсем не кислый, – улыбнулась Инга.

Полюбовавшись залом, вышли на залитую летним солнцем улицу.

– Мороженое купим? – Поля направилась к киоску.

– Мне надо денег в банкомате снять, – сказала Инга.

– Что я, девчонок мороженым не угощу? – возмутился Сергей. – Кто какое будет?

***

Они шли по курортному бульвару и ели эскимо.

– Там, на том месте работал прибор, излучавший сигнал, – рассказывала Инга.

– Радиопередатчик запеленговала? – улыбнулся Сергей.– Он представил себе переносную радиостанцию времен Великой Отечественной войны, радиста в шинели и пилотке, который сидит на ступеньках Каскадной лестницы и отстукивает шифрограмму с помощью азбуки Морзе.

– На каком месте работал? – не поняла Полина.

– Там, возле ямы. Там был источник сигнала. А сейчас его нет. Ни сигнала, ни прибора.

– Если на коротких волнах, то рядом и не будет ловиться, – блеснул Сергей эрудицией. – А где-нибудь во Владивостоке – запросто. Как ты определила, что нет сигнала? Где твой приемник?

– Здесь! – Инга помахала смартфоном.

– У приемника должна быть антенна, – заявила Полина.

– Антенна внутри. Иначе, как устройство связывается с базовой станцией? Но это сотовая связь. А есть такая штука: WebSDR. Можно радиосигналы слушать через интернет. Причем в широком диапазоне. Из разных точек Земли. Хочешь попробовать?

– Это только мне ничего не понятно!? – Полина с надеждой посмотрела на брата.

– Не заморачивайся, – хмыкнул Сергей. – «Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы. Просто вещи сии не входят в круг наших понятий». Козьма Прутков.

– Давай объясню – предложила Инга.

– Только по порядку и с самого начала, – попросила Поля.

– Если по порядку, тогда сначала расскажу про радиоволны. – Девочка задумчиво посмотрела на своих собеседников. – Вокруг электрического тока образуется силовое поле, которое называют электромагнитным. Колебание этого поля распространяет в пространстве энергию – электромагнитные волны. Электромагнитные волны – это и радиоволны, и свет, и тепловое излучение, и рентгеновские лучи. Разница там только в мощности колебаний и в длине волны.

– То есть солнечный свет и радиоволны, которые звучат в приемнике, -это одно и то же? – уточнил Сергей.

– Да, это волны одного типа.

– И что же там колеблется в электромагнитных волнах? – спросила Поля.

– Там – фотоны. Это такие сгустки энергии. Электромагнитные волны по сути – это поток фотонов.

– Получается, горящая спичка излучает электромагнитные волны и поэтому светится? – продолжил допытываться Сергей.

– Любые теплые предметы светятся. В инфракрасном диапазоне. Просто человеческие глаза это не видят. При сильном нагревании предметы начинают светиться в видимом диапазоне волн, сначала красным цветом, потом жёлтым и так далее.

Сергей слушал и изумлялся знаниям девочки. Так говорить можно только свободно владея материалом и очень ясно представляя тему.

– А почему мы свет видим, а радиоволны – не видим? – спросил Сергей.

– Солнце максимально излучает как раз в оптическом диапазоне. В том, который люди видят. Потому зрение и воспринимает как раз этот спектр электромагнитного излучения. Люди родились возле такой звезды, поэтому такой диапазон и воспринимается их органами чувств.

– Ух ты! – выдохнул в восхищении Сергей.

Выбросив палочки от эскимо в урну, они повернули в сторону Каскадной лестницы.

– Так что за передатчик ты ищешь? – Поля решила перевести разговор в практическую область.

– В двух словах сложно объяснить. – Инга смущенно глянула на своих спутников. – Это странная история …

– Не стесняйся, – подбодрила ее Полина. – Мы любим странные истории.

– Ну, хорошо. Мой папа – ученый. И я сама увлекаюсь физикой.

– Это мы заметили! – вставил Сергей.

– Так вот. Здесь в районе Кисловодска пропал ценный прибор. Я не знаю обстоятельств. Найти его даже не надеялись. Этот прибор, когда работает, излучает электромагнитные волны сантиметрового диапазона определенной стандартной частоты.

Так вот. Прибор вдруг заработал. Я совершенно случайно оказалась поблизости. Сигнал получилось запеленговать. Потом прибор отключился. Пока я пришла к месту источника, излучателя там уже не было. Я опоздала.

– Это, может, работал не тот передатчик, что пропал? – усомнился Сергей.

– Может быть. Только параметры этого сигнала слишком специфические. Странно, что в таком месте вдруг заработал подобный прибор, правда?

– Ну, мало ли вокруг передатчиков. Случайно совпала частота. Сантиметровый – это УКВ диапазон? Много чего может излучать. А какой именно это прибор, ты знаешь?

– Да. Это не совсем передатчик. Это такой специальный квантовый генератор. Он излучает и микроволны, и волны оптического диапазона, – ответила Инга.

– Почему ты ищешь, а не полиция? – спросил Сергей.

– Я случайно приняла сигнал. Как они будут искать?

– Твой папа потерял прибор?

– Нет.

– Кто-то из знакомых?

– Нет.

– Ну и пусть ищет тот, кто потерял эту штуковину, – предложил юноша. – Или еще запеленгуешь, когда снова включится.

Они вышли к подножию Каскадной лестницы, поднялись по ступеням вверх и подошли к раскопу. Экскаватора уже не было. Сергей заглянул в котлован. В этой яме, которую он принял за смотровой колодец водопровода, ожидаемой трубы с вентилем не оказалось. Дно было засыпано камнями и досками. Девчонки осматривали лежащую рядом кучу земли. Молодой человек еще раз внимательно посмотрел в раскоп и его сердце учащенно забилось. В срезе почвы виднелась разрушенная ковшом экскаватора каменная кладка. Остальные края раскопа – тоже кладка! Две стены из тесаного камня, одна – со стороны здания, кирпичная. Он спрыгнул в яму, чтобы посмотреть поближе. Так и есть!

– Девчонки! – крикнул Сергей из котлована. – Мы, кажется, открытие сделали.

– Можно звать археологов? – спросила Полина, наклонившись над раскопом.

– Археологов – не археологов, а наша коробка, похоже, раньше тут лежала, – Сергей выбрался наверх, отряхнул руки. – Это подвал, разрытый сверху, – объявил молодой историк подошедшим девочкам. – Ковш разрушил одну стену и потолок. Коробка наверх вместе с камнями попала. Досками, думаю, потолок был накрыт. И, наверняка полки деревянные стояли у той стены, которую экскаватор разрушил. Кирпичная кладка – это заложенный вход в подвал. Значит, от него к дому есть проход. Понимаете, отсюда должен быть коридор в подвал вот того дома, который сейчас ремонтируют!

– Давайте искать! – обрадовалась Полина. – Наверняка тут будет еще что-нибудь интересное.

Ребята увлеченно стали перебирать выкопанную груду. Сергей снова спустился в подвал и рылся среди камней там. Поднял широкую доску и обнаружил серую картонную папку. Развязал веревочную тесемку, внутри оказалась целая пачка черной копировальной бумаги. Копирка была отличной сохранности. Обратные стороны листков были серебристые, сверху раскинул крылья германский орел с подписью «вермахт», чуть ниже был нарисован слон и название фирмы, выпускавшей бумагу – “Elefant”.

Правда, кроме этой бумаги, ничего интересного больше не попалось ни Сергею, ни девочкам.

Прохожие, гулявшие по Каскадной лестнице, с удивлением смотрели на ребят, роющихся в куче земли.

– Жаль, мы лопат не взяли, – вздохнул Сергей, в очередной раз вылезший на поверхность из подвала.

– Хорошо еще, нас никто не погнал отсюда, – сказала Поля, – за то, что без разрешения лазим.

– Ничего интересного не попадается, – подошла к ним Инга.

– Надо искать дальше, – сказал юноша, – Может что-то найдется.

– Вряд ли, – усомнилась сестра.

– Во всяком случае, отпадает версия о закапывании фашистами ценных бумаг зимой сорок третьего года. На самом деле кто-то просто положил коробку на полку в подвале бывшего санатория.

– Немцы и положили, – кивнула Полина. – Потом забыли забрать.

– Не обязательно даже немцы.

– Немецкие военные, – упрямо повторила сестра. – Рядом с коробкой положили пачку копировальной бумаги. Коробка немецкая, бумага немецкая, с клеймом вермахта. Классная, хоть сейчас используй! Наши в те времена трофейной копирке нашли бы применение.

– Допустим, – кивнул брат. – Кому же объявить о находке? Может, обратиться в краевое управление по охране памятников?

– Да. Пусть дальше они ищут. Надоело тут копаться! – ответила Полина.

– Ладно, – вздохнул Сергей. – Пойдемте домой. Пойдем, Инга?

– Я к вам не могу, извините. Надо в санатории быть к ужину, – сказала Инга.

– Тогда мы проводим тебя.

– Спасибо, ребята, я сама, не переживайте. Давайте завтра встретимся.

– Ладно, как хочешь. До завтра! – ответили Сергей с Полиной.

Инга, улыбнувшись им, пошла вверх по лестнице в сторону парка, помахала оттуда рукой.

***

Оказавшись в парке, Инга через несколько минут перешла на медленный бег. К счастью, бег по дорожкам парка соответствует местным обычаям и не вызывает недоумений. Постепенно ускорилась, потом перешла на средний темп, затем еще несколько раз меняла интенсивность.

Бессмысленное копание в земле вывело ее из душевного равновесия. Инга ощущала раздражение из-за впустую потраченного времени. В таких случаях надо дать работу организму. Прокачать кровь через капилляры, потратить избыток глюкозы. Дифференцированный бег для этого идеально подходит. Заодно хотелось навестить свой корабль. Конечно, связь с ним есть постоянно, но приятнее самой убедиться, что все в порядке.

Глава 5

***

В столовой царил хаос. Ужин с 18.30-ти до 19.30-ти собрал в огромном зале столовой массу людей. Вдоль рядов двигались официантки, заполняя столы множеством разных тарелок. Инга, обалдев от шума и суеты вокруг, вертела в руках заказ-меню. Гуляш из говядины, бифштекс из говядины, голубцы из говядины, курятина отварная, котлета по-киевски (филе куриное). Закуски: колбаса или мясо копченое. Ничего не подходит. Так, еще есть гарнир: тушеный картофель, вареная гречка и макароны. Выбрала картофель. Отметила еще свекольный салат. Из вторых блюд заказала творог со сметаной. Потом – пирожки с повидлом и чай.

За столом она оказалась рядом с занятной парой. Сухонький старичок, несмотря на лето, в синем костюме с галстуком и его жена – миниатюрная кареглазая женщина пенсионного возраста, стали обсуждать местное питание.

– Такой невкусной еды мы еще нигде не пробовали.

– Не капризничай, забыла про котлетки в Геленджике? – возразил старик.

Оба засмеялись над чем-то, известным только им.

– В каком же это году было? В 87-м? – задумалась жена старика.

– Да. При Горбачеве уже, – кивнул ей муж. – Надо было тогда с поваром на деньги поспорить. Собака котлету есть не стала.

– Закормленная была, – женщина улыбнулась. – А здесь при таком питании ты совсем исхудаешь.

– Еды много…

– Даже слишком. На столе одни тарелки. И всё невкусное. Из выпечки только булочки. Кисломолочное – только кефир. От кефира уже тошнит. Творог безвкусный. И как можно приготовить такую противную запеканку – не понимаю.

К этому времени официантка принесла заказанные блюда.

– Приятного аппетита! – пожелал старичок жене и Инге.

– Спасибо! – девочка подвинула к себе тарелку с картошкой.

– Не слушай нас, стариков, – обратился к ней собеседник. – Надо тебе было что-то мясное заказать.

– Я не ем мясо.

– В твоем возрасте нельзя быть вегетарианкой. Растущему организму нужен белок.

– Я не вегетарианка. Я только мяса не ем.

– Не приставай к ребенку! –потребовала его супруга. – Еда и так невкусная, и ты еще аппетит отбиваешь поучениями. У девочки родители есть для этого. Кстати, где они?

– Я одна отдыхаю.

– Отчаянные люди! Отпускать ребенка одного в таком возрасте без присмотра!

Инге захотелось поесть побыстрей и уйти. Но собеседница опять переключилась на обсуждение еды:

– Все уже остыло! Разносчицы пока по рядам до тебя дойдут, пища остывает. Может, изначально холодная. А цена путевки немаленькая! В других санаториях уже давно шведский стол в две смены организован. Нет толкучки, вкусно, красиво! И цена путёвки такая же... Если б сменили шеф-повара, придраться было бы не к чему – замечательный был бы санаторий!!!

– А тебе как местная еда? – обратилась она к Инге.

– Хорошо. Не очень вкусно. Чтобы не съесть больше, чем надо. И так вокруг почти у всех ожирение. Странно: у вас такое внимание к еде, а нормально с весом.

– Как раз потому, что мы к еде внимательно относимся! – ответила старушка.

– Думал, сюда детей не принимают, – заметил старичок.

– Не принимают. До 14 лет. А мне 14 исполнилось. Должен был тут хоть кто-то в таком возрасте отдохнуть, – вздохнула Инга.

– Да, молодежи отдыхать в «Крепости» скучно, – заявил дедушка.

– Ничего, найду себе что-то интересное в городе.

– В городе не интересно. Интересно в горах! – заявил старик. – Я, когда был чуть моложе, весь Кавказ излазил. Если бы не возраст…

– Нашел бы себе приключения, – закончила фразу старушка.

– Кстати, меня Дмитрий Сергеевич зовут, – хмыкнул дедушка. – А это – моя жена – Мадина Керимовна.

– А я – Инга.

– Приятно познакомиться!

***

У себя в номере Инга вышла из душа и, поджав ноги, села на пол. Потом распрямила плечи, закрыла глаза и, спокойно дыша, стала приводить в порядок ум и чувства. Мысли текли то вязко и медленно, то беспорядочно скакали в сознании. Никак не удавалось добиться привычной ясности и точности. Инга была к этому готова, давно известно, что на Земле разум теряет прозрачность. Не надо огорчаться из-за этого, надо сосредоточиться и последовательно думать.

Итак, тэр перестал посылать сигнал. Почему он вообще заработал? Очевидно потому, что появилась энергия. Сам включился автоматически, или его включили? Жаль, неизвестно, как прибор выглядит.

Интересную находку сделал Сергей. Замурованное подземное помещение. Может быть, тут и хранилось наше устройство? А потом кто-то раскопал и вынул на свет. И тут тэр активировался?

Сплошные предположения. Жаль, нельзя увидеть, как это происходило.

Впрочем, почему нельзя? На Земле есть системы видеонаблюдения и видеозаписи! Эта лестница – наверняка местная достопримечательность. Значит, там должны быть камеры наблюдения.

Инга взяла коммуникатор, подсоединилась к бортовому компьютеру:

– Раньяр!

– Слушаю, командир.

– Найди камеры на Каскадной лестнице.

– При всех возможностях киберинтеллекта, мне надо давать запрос точнее, или иначе формулировать задачу.

– Надо отыскать видео срабатывания тэра на Каскадной лестнице» в 05 ч. 20 мин. 16.06.2017.

– Хорошо. Веду поиск…

Так. Обнаружено девяносто три работающие городские вэб камеры. Камеры видеофиксации на дорогах и перекрестках. Еще камеры наблюдения за местами стихийных свалок. Кроме того, имеются частные камеры наблюдения.

На Каскадной лестнице ни одной камеры на данный момент нет.

– Поищи по периметру, на прилегающих улицах.

– Ничего нет. На подходах к месту – по улице Володарского и на Колоннаде – тоже нет.

– Очень жаль, – Инга, задумавшись, замолчала. Потом посмотрела на экран. – Попробуем иначе. Узнай выезды городских служб (водоканал, горгаз и тому подобное)16.06.2017. с аварийным или плановымвскрытием подземных коммуникаций. В первую очередь с использованием экскаватора.

Искин ответил почти сразу:

– В информационной сети данных нет. Выезды бригад не производились, либо не отражены в сводках.

– Или городские службы не выкладывают свои отчеты в интернет, – вздохнула Инга. – Продолжай фоновое наблюдение. Отбой. – Она разочарованно отложила аппарат.

Ладно. Надо набраться терпения и ждать. Тэр непременно снова активируют. Или еще раньше Сергей выяснит, кто там копал, и что произошло.

***

На следующий день, едва выбравшись из санатория, Инга сразу отправилась к друзьям. Ребята хотели посмотреть остальные бумаги из немецкой коробки.

В первую очередь Сергей вынул запечатанный конверт с адресом:

«Berlin. Pückerstrasse, 16. Institut für Militärforschung.Obersturmbannführer Rolf Höhne».

«Берлин Пюклерштрассе, 16, Институт военных исследований,оберштурмбанфюреру СС Рольфу Хёне.

Сверху на конверте имелась предупреждающая надпись: «Streng geheim. Staatliche Bedeutung! Nur zur persönlichen Überweisung».

«Строго секретно. Государственной важности. Только для личной передачи».

– Может, не будем вскрывать? – нахмурилась Полина.

– Испугалась? – засмеялся брат. – Расслабься, не накажет нас оберштурмбанфюрер.

– Все-таки, давай передадим специалистам, – заупрямилась Поля.

– Чем я тебя не устраиваю? – спросил брат.

– Ты не работник военного архива.

Сергей ничего не ответил. Молчала и Полина. Наступившее молчание прервала Инга:

– Не понимаю. Почему нельзя прочитать письмо? Автор уже умер, наверняка. Его адресат – тоже.

– Дело в том, Инга, – ответил Сергей, – что эти документы, возможно, имеют историческую ценность. Такие находки положено передавать специалистам для изучения.

– А ты не собираешься отдавать?

– Не сейчас. Я не знаю, куда бумаги попадут, кто с ними будет работать. Будут эти бумаги кому-то так же интересны, как мне? Этот специалист будет знать немецкий не хуже, чем я? Или ему придется привлекать переводчика? Или эти бумаги будут просто храниться в запасниках? Не знаю, как бывает в таких случаях. Сейчас бумаги у меня, я хочу их изучить.

– Значит, будем читать, – сказала Полина и решительно разрезала конверт.

Внутри был лист с напечатанным на машинке текстом.

Institut für Militärforschung,

Obersturmbannführer Rolf Höhne.

Von Hauptmann Heinz Groth.

Ineiner Kopie.

Берлин Пюклерштрассе, 16,

Институт военных исследований,

оберштурмбанфюреру СС Рольфу Хёне.

от хауптмана Хайнца Грота.

В одном экземпляре.

– Не понимаю ничего в званиях у фашистов, – сказала Поля.

– Хауптман – это капитан. Оберштурмбанфюрер – чисто СС-совское звание. В армии это оберст-лейтенант. То есть подполковник по-нашему.

– Ок. Давай дальше читать.

«Господин оберштурмбанфюрер!

Рад сообщить, что артефакт, называемый «талисман нартов», теперь в наших руках. Его добыл офицер абвера Кунижев – уроженец здешних мест, помогающий устанавливать контакты с местным населением.

Из-за осложнившейся оперативной обстановки на фронте, моя часть будет передислоцирована. В связи с этим, совершить новое восхождение на пик Гитлера пока не представляется возможным. Оптимальным считаю подняться летом следующего года и быть на одной из вершин с найденным артефактом в день летнего солнцестояния.

Прошу перенести сроки операции «Вершина». Для обеспечения сохранности артефакта и документов, имеющих отношение к данному делу, я счел необходимым обеспечить их переправку в Берлин. Все материалы вместе с артефактом и данным письмом переданы вышеупомянутому оберлейтенанту Кунижеву для личной доставки Вам в Институт военных исследований.

Хайль Гитлер!

– Ничего не поняла. Что за «Пик Гитлера»? – спросила Полина после минутного молчания.

– Так они назвали одну из двух вершин Эльбруса.

– Значит, он туда собирался подняться? На Эльбрус?

– Немцы на Эльбрусе подняли свой флаг уже конце августа.

– Они на Эльбрус поднимались? Во время войны!?

– И даже не один раз.

– Зачем? – удивилась Поля.

– Пиар акция. Чтобы объявить о победе на Кавказе. Слышала про дивизию «Эдельвейс»?

– Что-то смутно припоминаю.

– Это немецкие горные стрелки, военные альпинисты. Видел недавно их значок в виде цветка. Они и совершали свои восхождения в сорок втором. Сначала на одну вершину, потом на другую. А потом Гитлер узнал, что они установили на Эльбрусе только флаги вермахта. Пришлось горным стрелкам снова восхождения совершать, ставить еще флаги 3-го рейха.

– Значит, и еще раз хотели подняться, – задумалась Полина. – Не смогли?

– Да. Им пришлось после разгрома под Сталинградом уйти с Кавказа. Чтобы избежать окружения. Уже в феврале 43-го наши альпинисты убрали фашистские флаги с обеих вершин.

– Интересно, о каком артефакте говорится в письме? – спросила Инга, рассматривая содержимое немецкой коробки.

– Надо прочитать остальные бумаги, может, узнаем, – сказал Сергей и озабоченно посмотрел на часы. – Только потом. Сейчас мне надо встретиться с одним местным краеведом – тетиным знакомым. Думаю, он и про здание, которое перестраивают, расскажет, и подскажет, к кому обратиться по поводу раскопа. Может, поймем, как в подвале оказались немецкие документы.

***

Сергей вошел в подъезд старенькой пятиэтажки, по выщербленным ступенькам поднялся на второй этаж и остановился перед обитой коричневым дерматином дверью. На переливчатую трель звонка откликнулось неспешное шарканье внутри квартиры.

Дверь открылась, и Сергей увидел седого старичка в халате и шлепанцах.

– Входите, молодой человек, милости прошу, – хозяин церемонно пригласил гостя в маленькую прихожую.

Квартира Семена Львовича была типичным жилищем старого советского интеллигента. Была она оклеена пожелтевшими обоями, перегружена книжными шкафами и поставленными на них сверху книжными полками. Мимо шкафов, набитых книгами, Сергей прошел в гостиную с большим круглым столом, диваном и, разумеется, снова книжным шкафом. На тумбочке размещался телефон с цифровым диском и трубкой на витом шнуре. Рядом стоял еще один стол. На нем был на удивление современного вида компьютер. На стенах висели черно-белые фотографии в резных деревянных рамках.

– Присаживайтесь! – Старик гостеприимно указал на свой диван.

Сам хозяин сел в кресло.

– Итак, – произнёс старик. – Вас, молодой человек, интересуют памятники архитектуры нашего города?

– Только один памятник. Интересует история дома, который сейчас реставрируется возле Каскадной лестницы. Там, рядом с домом кто-то раскопал котлован. Моя сестра нашла в раскопе немецкие бумаги времен войны. Я думаю, экскаватором вскрыли подземный коридор, идущий от подвала здания. Надо как-то выяснить, кто раскапывал, связаться с теми, кто перестраивает здание.

– Зачем?

– Хочу копать дальше. Может, еще что-то найдется. Хотелось бы разобраться, как бумаги оказались в подвале возле этого дома. Вот, взгляните, – Сергей вынул из сумки несколько бумаг, взятых из немецкой коробки, протянул их собеседнику.

Старик отставил переданные Сергеем листки на расстояние вытянутой руки и некоторое время всматривался в них. Потом равнодушно вернул листы обратно Сергею.

– Я не интересуюсь немецкими документами времен войны. Это надо передать в городской архив.

Полагаю, у Вас, юноша, вряд ли что-то получится выяснить. – Старик снисходительно улыбнулся, увидев разочарование на лице Сергея.

– Там, куда ни глянь, одни проблемы. – Семен Львович вздохнул. – Что ж мы тут сидим? Идёмте пить чай. С травами.

Вскоре они уже сидели на кухне, Сергей слушал неспешный рассказ хозяина.

– Земля, где сделан раскоп – это или территория, прилегающая к Каскадной лестнице, или территория «Версаля».

– «Версаля»? – удивился Сергей.

– Вы не знаете историю этой стройки!?

– Нет.

– Я недавно писал в нашей газете статью про это, – объявил Семен Львович и начал рассказывать. – Интересующий вас дом до революции был домом купца Калинкина. Каскадной лестницы тогда еще не было. Вверху стояла только колоннада. Вниз по склону горы располагались частные особняки. В том числе и усадьба Калинкина. После революции особняки экспроприировали и превратили в корпуса санатория «Красный Октябрь». В 1935 году вниз от колоннады построили Каскадную лестницу. Как раз между корпусами санатория. Во время войны в "Красном Октябре" был развернут эвакогоспиталь. Один из 39-ти военных госпиталей Кисловодска.

– А что там было при оккупации в 42 году? – спросил Сергей. – Тоже госпиталь оставался?

– Нет. При немцах в городедействовали только две больницы Красного Креста.

– А что было с санаторием?

– Не имею понятия. Гитлеровцы не трогали ни парк, ни санатории – планировали превратить Кисловодск в немецкий курорт.

– А после войны?

– После войны санаторий продолжал функционировать. А потом здание по ул. Володарского 1 продали.

– Кому?

– Купил бывшую усадьбу Калинкина Лев Леваев. Вы, молодой человек, слышали когда-нибудь о Льве Леваеве? Нет? Удивительно. Такие масштабы, а широкой общественности неизвестен. «Алмазный король». Родился в Ташкенте. Товарищ и земляк самого Алишера Усманова, – Старик посмотрел на Сергея. – Что? Это имя Вам тоже ни о чем не говорит?

– Я историк, студент исторического факультета. Мне интереснее деятели прошлого.

– История, юноша, – Семен Львович менторски поднял палец, – нужна нам, чтобы понимать настоящее! Иначе, все это копание в давно забытых подробностях – просто любопытство за государственный счет. -

Старик вздохнул, подумал о чем-то своем. Потом глянул на собеседника. – О чем это мы? Ах, да. Лев Леваев начинал в Израиле простым шлифовщиком алмазов на ювелирной фабрике. Потом постепенно стал миллиардером.

– Ага. Заработал миллиарды своими мозолистыми руками, – хмыкнул Сергей.

– Своей головой, я полагаю, – укоризненно ответил Семен Львович. – Своей предприимчивостью, как минимум. Занимался огранкой и экспортом алмазов Африки и России. Ограненные алмазы, юноша, – очень удобное платежное средство.

– Ну да, – недоверчиво усмехнулся Сергей.

– Не для нас с Вами, разумеется. А для крупных теневых махинаций – уникальная валюта. На ограненных алмазах нет банковских номеров, они компактны. Отследить их перемещение почти невозможно.

Вот этот человек в Кисловодске и собирался построить спа-отель. С названием «Версаль».

– Эта многоэтажка – «Версаль»?

– Да. Странное представление о Версале, согласен. От особняка Калинкина оставили только фасад. Все остальное снесли начисто. Вплотную пристроили новое здание в семь этажей. Да, – старик посмотрел на гостя, – я не люблю дельцов и не одобряю порчу исторических памятников. Этот отель рядом с Каскадной лестницей был, как бельмо на глазу. Ну, так вот. В две тысячи девятом из-за кризиса стройка приостановилась. Недострой выставили на продажу.