Текст книги "Издатель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Трубку взял бывший одноклассник.

– Здоров Зяблик. Это Боря Сивый тебе звонит.

Из динамика послышался внушительный глоток – походу от неожиданности у бывшего одноклассника ком поперёк горла встал.

– Ты... че т-тебе надо? – изумился Зяблик настолько, что даже заикаться начал.

– Я тебя тоже рад слышать, братан, – ответил Борис Дмитриевич. – Звоню потому разговор к тебе есть. Ты как? Настроен перетереть?

–Какой разговор, – до сих пор не пришёл в себя одноклассник.

Ну неожиданно совершенно, что Боря вдруг позвонил ему сам.

– Не по телефону, мне бы с тобой с глазу на глаз встретиться. Как у тебя со временем сегодня по вечеру?

– Ты мне че стрелку забиваешь? – взьярился Зяблик.

«Ты ещё не знаешь, что такое стрелка, пацан и дай бог не узнать», – подумал про себя Борис Дмитриевич.

Вслух сказал:

– Ну давай забьёмся на стрелку, по вечеру повидаемся. Придёшь?

–Где и во сколько?

– У нас в 7 вечера сегодня литературный кружок намечается, а с 9 я полностью свободен. Поэтому предлагаю в пятнадцать минут десятого за институтом повидаться.

– Борода тебе. Готовься! – отрыгнул Зяблик в динамик и бросил трубку.

– Пацанов своих с собой захвати... – перед тем как раздались короткие гудки ввернул Сивый и трубку тоже положил.

Угрожать в ответ не стал, хотя может и стоило жути нагнать немного, чтобы Зяблик точно пришёл и обошлось без неожиданностей. Однако не затем Борису Дмитриевичу понадобилась сегодняшняя встреча. Троица его бывших одноклассников по нынешним временам – весьма ценные экземпляры для ведения бизнес. Крепкие, мускулистые, довольно смелые и резкие как понос. Зяблик ещё сообразительный довольно пацан вырос, хотя в новом теле интеллекта ему все же не хватает. Видимо наличие мышц и чувство самоуверенности, несколько притупляет этот самый интеллект. Много правда с тремя орлятами не навоюешь, но если вокруг Сивого будут тереться пару тройку физически одарённых ребят, то и внимание окружающих к его персоне заметно уменьшиться.

«Да и за точками кто-то должен приглядывать...», – решил Сивый.

А в том, что в ближайшее время книжные прилавки станут открываться по всему городу, Борис Дмитриевич не сомневался нисколечко. Осталось понять как с Зябликом во время стрелки разговор грамотно построить и что ему такое сказать, чтобы одноклассников на свою сторону сманить.

«Разберёмся, будет день и будет пища».

Листая справочник, Сивый как будто случайно приметил на страницах одну до боли знакомую фамилию – Зубко. Поерзал на софе бабушки, думал уже справочник закрыть от греха подальше. Да не смог.

Зубко Игорь Витальевич – так значилась в справочнике фамилия имя отчество бывшего тестя Сивого из прошлой жизни. Отличного мужика, а по совместительству отца бывшей жены Бориса Дмитриевича – Жени. Они познакомились куда позже, в начале нулевых, через несколько месяцев после освобождения Сивого из мест не столь отдалённых. Тогда Боря с удивлением узнал, что они с Женей из одного городка, хотя никогда не виделись прежде. Бывает же так, живешь себе долгое время бок о бок и в упор друг друга не замечаешь. Потом были сумасшедшая страсть, сильная любовь, бурный секс каждую ночь в первые годы жизни и как закономерный итог они с Женькой поженились. Родилась дочка Сашка, много всего вместе прошли, внучку увидели.

«И развод был», – припомнил Сивый.

Развозились очень тяжело, через двадцать лет брака вдруг поняли, что они совершенно разные люди. Тяжело так. Суд, бракоразводный процесс, дорогие адвокаты с обоих сторон. Закончилось все тем, что они даже перестали общаться. Внучку и ту поздравляли в разное время, чтобы не видеть друг друга...

«Да уж... но чем черт не шутит?» – подумал Сивый, поднимая телефонную трубку и набирая номер своей бывшей жены.

Послышались длинные гудки.

Потом трубку взял мужчина с молодым голосом в котором Борис Дмитриевич сразу узнал своего будущего тестя.

– Игорь Витальевич? – осведомился Боря.

–Я вас слушаю, – подтвердили из динамика.

– А Наташу можно услышать? – как-то непривычно для себя, робко спросил Сивый, чувствуя как учащается сердцебиение.

– Кто ее спрашивает?

– Старый друг... очень старый. Боря меня зовут.

– Секундочку, Борис.

Возникла пауза во время которой Борис Дмитриевич слушал легкое шипение в трубке. А потом трубку взяли.

– Ало, я слушаю.

– Наташа?

– Да, кто это?

Сивый почувствовал как внутри него все напряглось – он слышал голос Наташи. И не понимая, что делать с этим, положил трубку. А потом ещё несколько минут сидел пялясь на телефон.

Глава 17

«После какого сериала в Советском Союзе все дачи превратились в фазенды?»

бородатый анекдот тех времён.

С женой как-то не очень вышло честно говоря. Захотелось даже самому себе крепкую оплеуху отвесить за подобное поведение. Профилактическую так сказать. Чтобы в следующий раз неповадно было глупостями заниматься.

«Слабости минутной ты подался, Борис Дмитриевич», – решил Сивый, самую малость этому огорчаясь. – «С каких пор ты такой сентиментальный стал?».

Головой Борис Дмитриевич быстро отогнал наваждение, кольнувшее в сердце. Ну что может выйти толкового – с Наташкой то? Он ведь жену бывшую как пять пальцев знает, как облупленную все равно что. Ну ка, двадцать лет считай под микроскопом разглядывал. Потому и понимал, что ничего толкового у него с бывшей женой не выйдет. За десятилетия брака ничего не вышло и закончилось тоже известно чем, а тут прям разогнался...

А вот бестолковое выйти может. Очень даже легко и нервов по второму кругу хорошенечко помотать.

Люди совсем не меняются, кто бы что не говорил. И если ты нехороший человек, редиска блин, то нехорошим по жизни и останешься, чего душой кривить. Можно поработать над привычками, над подачей, маску на время нацепить, чтобы хорошеньким побыть, но куда ж денешь то, что внутри тебя сидит? Оно рано или поздно проснётся и наружу вылезет, потому что это и есть нутро. Любая маска всегда слетает. Потому что твоё нутро, как бы ты глубоко его не засовывал – это и есть сам ты, кто бы чего не говорил.

«И вот это вот начнётся по новому кругу пилежка, делёжка, крики-оры и скулёж», – Сивый тяжело вздохнул. – «Оно тебе надо, Борь?».

И не сказать прям, что во всем только Наташка виновата, он сам тоже ещё тот молодец, но ну его на фиг. Как говорит Тамара Семёновна – жопка о жопку и кто дальше отлетит. Ну не сошлись характерами с бывшей супругой, что тут ещё говорить? А чувства... давить придётся, как навязчивую вошь.

Однако мысли о жене не зря в голову пришли. Пока Борис Дмитриевич прошлое ворошил, вспомнились заодно и некоторые другие важные сейчас детали этого самого прошлого. Так припомнилось сразу и то, что один из ребят его давнего делового партнёра Магомеда был земляком Бориса Дмитриевича, о чем ему постоянно говорил. Звали того паренька Зелимхан, родом из Дагестана, борец вольник со серьёзными спортивными регалиями – на союзный чемпионат ездил даже. И это именно Зелимхан было время помогал Маге и Сивому разного рода вопросы урегулировать в бизнесе. Понятными способами физического воздействия на непонятливых. В начале нулевых спрос на таких ребят все ещё имелся.

Сейчас в свете того, что у Сивого существовали неразрешенные вопросы с Чкаловскими, услуги Зелимхана и его сорвиголов могли прийтись как нельзя кстати ко двору. Понятно, что Зелим образца 2001 года и 1991 года это две большие разницы и чем он занимается в нынешнее время достоверно неизвестно, но Борис Дмитриевич все же решил борца вольника найти, чтобы переговорить. Молодой он сейчас, наверняка ещё занимается борьбой и о светлом будущем мечтает, но пуля то в голове у Зедимхана наверняка сидит. Страна то в яму катится и отсидеться на жопе ровно в качестве спортсмена – не получится.

С этими мыслями Борис Дмитриевич открыл телефонный справочник. Но потом минуты две тупо на него пялился, ничего не предпринимая.

«Фамилию его че то не впомню», – понял Сивый, как белое пятно в памяти.

Зелим Борец, да Зелим Борец погоняло у него было в своё время, предпочитал пацан не светится особо, даже среди своих... а вот как полностью звать с фамилией и именем отчеством? Кто ж вспомнит – договоров с Зелимханом не заключали в принципе, расчёты налом всегда велись. День в день по факту.

«Хотя... Магомедов у Маги кажись фамилия была. Точно, Магомед Магомедов», – смутно припомнил Борис Дмитриевич созвучную фамилию своего давнего делового партнёра.

Мага Зелима Борца младшим братом называл, а если так, то и фамилия у них стало быть одинаковая.

С этими мыслим пошерстил телефонный справочник, поискал лиц с фамилией Магомедов, нашёл почти сразу. Другое дело, что Зелимхана Магомедова среди них не нашлось.

«Абубакар, Хабиб, Саид...», – все не то, хотя все они Магомедовы зовутся.

Потом появилась догадка, что Зелим по всей видимости ещё не обзавёлся собственным жильем и в 1991 году он молодой пацан, который живет в квартире с папой и мамой. А может вообще в общаге пока что живет, если учиться сюда приехал из деревни. Ну и к тому же кавказцы часто себя братьями называют, хотя по документам такими не являются.

Короче ничего путного не вышло.

Сивый закрыл справочник, часы показывали начало седьмого – время на литературный кружок идти. С Зелимом и его фамилией решил разобраться позже, например для профилактики стоит звякнуть по указанным в справочнике номерам городских Магомедовых и заодно поинтересоваться – обычно ребята каквказцы друг друга плотно знают, обдаются.

Но прежде заглянул к дяде Славе сантехнику, который свою сегодняшнюю работу закончил и уже собирался уходить.

– Ну как оно идёт, дядь Слав?

–Полным ходом, все разобрал, старьё поснимал и к монтажу подготовил. Ещё пара дней и будет готово, – пояснил сантехник. – Ты деньги готовь, Борька.

– Деньги будут... а у меня такой вопрос к вам. Вы про Чкаловских слышали?

Дядь Слава поначалу насторожился, заслышав про бандитов, потом расслабился все же. Сивый сунул пару рублей ему в карман, чтобы язык развязать.

– Слышал, кто ж не слышал, че тебе надо...

Поговорили чутка, Борис Дмитриевич интересующие его вопросы задал, ответы получил.

Потом дядь Славу до порога проводил и сам засобирался. Ещё раз звякнул Ленке и сказал, что через пятнадцать минут ровно будет ждать девчонку у подъезда ее дома.

– Не опаздывай, дорогая, уже выхожу, – сказал он, укладывая трубку на рычажки.

Ну а через десять минут как штык стоял у подъезда Семейки, прихватив с собой рублей на карманные расходы.

Девку уважить нужно и поощрить.

Хочет мороженое – будет мороженое, какие могут быть вопросы. Тем более Ленка заслужила мороженое куда больше, чем бондариха, которую Сивый сводил в целый ресторан, потратив среднюю недельную зарплату простого советского работяги.

В 1991 году дверей с домофонами и даже с примитивными кодовыми замками ещё не было и в помине. Заходи в подъезд – не хочу, хлипкая деревянная дверь на соплях всегда открыта на распашку, камешком подперта, чтобы не закрывалась. Поэтому стоя у подъезда, Сивый сразу услышал топот на лестничной клетке, как будто бежал по лестнице целый гиппопотам. А через мгновение из подъезда уже вылетела Ленка, видать боялась опоздать.

В нос сразу ударил едкий запах дешёвеньких мамкиных духов Семейки. Ленка капитально надушилась по технике «облако Монро», правда с той небольшой разницей, что Мэрилин пользовалась Шанель шанс пятеркой, а не вот этим вот освежителем воздуха с запахом ель...

Губы Семейка тоже накрасила ярко, в ядовитый красный цвет хищницы. Стрелочки на глазах тушью подвела. Возможно из-за того, что Сивый ей совсем не оставил времени на сборы, вышло самую малость корявенько.

Зато сарафан Ленка одела классный, облегающий и подчёркивающий все достоинства ее фигуры, а недостатков у Семейки так-то не было. Цвета сарафан белого в большую чёрную точку.

Выглядела она как Наталья Варлей в Кавказской пленнице.

Миниатюрная такая, точенная куколка с симпатичной мордашкой.

«И не испорченная совсем», – добавил про себя Борис Дмитриевич.

– Ой, Борька, ты уже здесь оказывается! – изумилась Семейка. – Я ж не опоздала надеюсь?

– Это я раньше пришёл, Ленчик, – заверил Сивый.

– Фуух, я так спешила! А это что у тебя такое? – она кивнула на томик Петухова, который Борис Дмитриевич прихватил с собой на литкружок.

– Фантастика космическая, новое веянье. То, что модно сейчас и народ охотно читает.

– Ты теперь фантастику читаешь? Рекомендуешь? – как любой человек любящий книги тут же зацепилась Семейка, проглатывающая за день по книге.

– А я ж не знаю, что тебе нравится, ты вообще фантастику читала когда-либо? – уклонился от ответа Борис Дмитриевич.

«Ну рекомендовать господина Петухова для чтения такой невинной малышке... сама пусть для себя решает читать или не читать», – подумал он про себя.

– Ну, Беляева читала, четыре раза перечитывала про приключения Ихтиандра...

– Это другое совсем.

– Ладно, бог с ним с твоим Петуховым, куда мы сейчас пойдём? – охотно переключилась Ленка.

– На литкружок вроде как собирались, – улыбнулся Борис Дмитриевич. – Но сначала позволь угостить тебя мороженым. Я обещал... ну и про Блока обсудим стишок для встречи.

–Ты не подготовил анализ? – она закатила глаза.

– Неа, – честно признался Сивый. – Руки не дошли.

Семейка крепко задумалась.

– Может тогда просто мороженое поедим, а? Безо всяких этих разборов?

Боря улыбнулся и как положено настоящему джентельмену подставил ей руку, приглашая начать прогулку. Ленка с удовольствием взялась и даже засветилась вся.

Болтали о всякой всячине. Шли через парк, куда Борис Дмитриевич свернул. Держа слово, Сивый купил Ленке пломбир. Ну и поддерживая разговор о всякой всячине, все же по тихоньку переходил к делу.

– Кстати, хотел у тебя вот что спросить – у нас денег явно больше, чем предзаказов продано. Ты все записала или где-то пропустила?

Ленка с удовольствием облизывала таящее мороженое, оставив на нем половину мамкиной помады.

– Все записала, – закивала она. – Я так и знала, что ты об этом у меня спросишь! Забыла тебе сказать.

– Спрашиваю. Скажи сейчас.

– Я предлагала людям сделать именной заказ с подарочной упаковкой, – заверила она. – Семь рублей за штуку. Зря что ли мой папа столько упаковочной бумаги в гараж приволок.

Борис Дмитриевич в который раз изумился смекалистости девчонки. Обсуждать они это обсуждали, да как-то из головы вылетело. А он вот вспомнила. Даже предзаказы на именную упаковку взяла.

– Судя по разнице много народа заказы именные сделало?

– Угу, – Ленка всосала подтаивший пломбир, облизнула язычком губы. – Так точно не скажу количество, но в каждом именном заказе я точку ставила после фамилии, чтобы не запутаться. Штук пятьдесят точно наберется. А если бы с самого начала сказала о такой возможности, то все бы только именные брали.

– Молодчина, завтра у нас с тобой важный день предстоит, новые саммари писать и как теперь выясняется часть книжек надо упаковывать и подписывать .

– Кстати, и где же мы с тобой будем брать книжки теперь? – поинтересовалась Ленка. – Я конечно список новый написала, но далеко не все есть. Мы с тобой в прошлый раз хорошенечко запасы выпотрошили. А там большинство позиций повторяются.

Она захихикала.

– Так с завтрашнего дня мы откроем пункт приема и скупки книг, я объявление в газету подал.

Сивый на этот раз чуточку подробней рассказал Ленке о своих планах на обозримое будущее. Про пункт приема, про ларьки по городу. С цифрами и собственными прогнозами.

– Ух ты! – искренне восхитилась она.

– Ух я.

Семейка задумалась, а потом внимательно посмотрела на Бориса Дмитриевича.

– И кто ж за всем этим хозяйством будет смотреть, когда мы в Москву поедем, а Борь?

– Было бы за чем смотреть... – он отмахнулся, не желая тему продолжать. – Ну ты то хоть довольна, а малявка?

– Я то малявка? – она выпучила глаза, облизывая с пальцев остатки растаявшего мороженого. – Можно прям подумать, что ты у нас вылитый Голиаф! Метр с кепкой, ишь ты!

Посмеялись от души. Вот чего было не отнять у Ленки, так это легкости, которую девчонка с собой несла и охотно делилась. В ее обществе Сивый чувствовал себя великолепно. Однако то и дело приходилось возвращаться к деловым вопросам. Так уж голова у Бориса Дмитриевича соображала по этой жизни. В нужную сторону варил котелок. Потому что понимал Сивый – как бы легко и хорошо не было ему с Семейкой, но деньги сами себя не заработают. По крайней мере, на этом этапе, когда дело только развивается.

– Слушай Лен, а ты случаем не знаешь Зелимхана Магомедова? – спросил Сивый, примерно прикидывая, что Зелим плюс минус их ровесник, поэтому Семейка вполне может его знать.

– Зелимхана?

– Да, парень дагестанец, хороший спортсмен, ну и наш с тобой ровесник плюс минус.

– Может и знаю, мой папа кстати говорит, что все кавказцы в нашем городе занимаются борьбой! И твой Зелимхан тоже наверное борец?

– И не только в нашем городе, – хмыкнул Борис Дмитриевич. – У них это с молоком матери впитывается. А Зелим кстати и вправду борец – вольник.

– Тю, так если он борец, то все борцы у нас в местной секции занимаются... а ты что решил на спорт пойти? Мне кажется или ты массы мышечной набрал? – Ленка потрогала бицепсы Бориса Дмитриевича.

«Не кажется, Лен, я уже по тридцать раз отжимаюсь от пола, несолидно как-то с рученьками веточками ходить», – подумал Борис Дмитриевич, гордо напрягая свои мышцы.

Над собственной физической формой Сивый работал не покладая рук. Хвастаться пока нечем особо, увы. Но гораздо лучше, чем было.

– Со стороны виднее прирос я мышцами или не прирос, а где секция борцов расположена? Адрес быть может знаешь?

– Тю, Борь, ты же в началке туда ходил два года!

– Точно! Туплю чуть-чуть. Как из головы вылетело, прикинь.

Говорить, что он не тупит, но тупо понятия не имеет куда ходил предыдущий владелец данного тела, Борис не стал. Ленка то не в курсе совсем о главном секрете Сивого. А вот в прошлой его жизни никакой спортивной секции борьбы в городке попросту не имелось. Так, турники на редких спортивных площадках, да и половину из тех – сломаны.

«Ну ничего, поищу в справочнике, там и адрес и номер должны быть этой секции».

Вот так общаясь на разные темы, Сивый и Ленка наконец подошли по месту проведения литкружка – в собственный институт, где Борис Дмитриевич ещё неделю назад учился.

– Ну мороженое хоть вкусное было? – спросил он.

– Самое вкусное что я когда-нибудь ела! – призналась Семейка. – Вот бы ещё разок повторить, а?

– Ну так ты, дорогая теперь достаточно зарабатываешь, – подмигнул Борис Дмитриевич. – И такое мороженое можешь себе хоть по три раза на дню позволить.

Понятно, что девчонка ожидает другой ответ. Но пока так...

Глава 18

«Без искреннего, открытого, убеждённого, горячего и решительного требования нельзя начинать воспитание коллектива...»

Антон Макаренко

Зашли в институт, там на входе сидел сторож, как всегда бдительный на своём посту.

– Вы куда намылились, молодежь? – буркнул пожилой сторож, завидев парочку.

– В 115 аудиторию идём, Виктор Антонович, – пропищала Ленка. – У нас литературный кружок. Пропустите нас, пожалуйста.

– Мёдом что ли намазано, нет ли как все нормальные люди на каникулах отдыхать и отсыпаться. А вы на эти свои литературные кружки претесь... – бурчал старик.

Чего газовал сторож – понятно, смотрел Поле Чудес по первой передача. Молодой Лёня Якубович говорил своё фирменное: «Сектор приз на барабане».

– Проходите, там уже ваши почти все собрались.

Прошли.

115 аудитория находилась на первом этаже института, и во время учебного процесса здесь обычно преподавали первокурсникам. Поэтому прежний Боря здесь не раз бывал за прошедший год. Пробивная Семейка сумела получить вполне уютную аудиторию в полное распоряжение литературного кружка.

Дверь аудитории была открыта, внутри горел холодный свет, но было подозрительно тихо, как будто не молодежь вовсе собралась. Никто не болтал, плоские шуточки не отвешивал. Тишина – гробовая.

Борис Дмитриевич осторожно заглянул внутрь. Понятно теперь все. Юные литераторы занимались тем, что рассевшись по партам читали стихи Блока.

– Привет, молодёжь! – громко бросил Сивый, заходя в аудиторию.

Народ начал поднимать глаза, начались перешёптывания. Боря сел на свободную парту, яйца поставил на проветривание – ноги широко расставил. Ленка села рядом, положив на парту томик Блока. Из десяти собравшихся на кружок десять же были девчонки студентки. Заходили новые участники литкружка и все косились на Борю Сивого, с любопытством косились. Понятное дело, девки уже прознали о том, что вокруг имени Бориса Дмитриевича случился движ, вот и шушукались. Служи они обычно как – из уст в уста передаваясь, новыми подробностями обрастают.

«Много не надо чтобы в популярную фигуру превратиться в таком то небольшом городке», – подумал Сивый.

Любого другого повышенное внимание могло смутить и сбить с толку. Однако для Бориса Дмитриевича это было самое то, что нужно сейчас. Ну и совпадало с теми задачами, которые он преследовал на литературном кружке.

Ленку, видевшую к персоне Сивого повышенное внимание со стороны других студенток, так и распирало от гордости. Она то сидела рядом и с высоко поднятым носом, важная такая и довольная происходящим.

Единственная, кто не обратила особого внимания на персону Сивого в аудитории была Машка Бондарь. Бондариха зашла в аудиторию одной из последних, с улыбкой на лице, но при виде Бори улыбка эта сразу пропала. Прошла мимо него, тоже с высоко задранным носом, как у Семейки, но из-за обиды скорее. Обиделась, что Боря не сказал ей по Москве.

«Ну сама виновата, мать», – для себя решил Сивый. «Шанс он ведь только один раз выпадает, а ты носом крутить начала – этого я не хочу, этого делать не буду. Поэтому теперь смотри на Ленку и завидуй молча».

А потом судя по тому, что Машка хотела чтобы Боря ее остановил и объяснился, девчонка обиделась уже во второй раз. Сивый так и остался сидеть за партой, никого не собираясь останавливать, но надменно улыбаясь.

«Бабы такие бабы, сами себе что-то напридумывают, потом сами же с этим живут», – подметил он.

Удивительно, что Зяблик с Машкой не пришёл, и это учитывая, что о визите Борьки на литкружок он знает. Вряд ли они с бондарихой поссорились, скорее пацан серьезно отнёсся к вызову на стрелку и ставил на уши пацанов, твёрдо решив конкурента прессануть.

Организация на кружке была непонятная, но вроде как именно Семейка на правах старосты студенческого потока, модерировала сегодняшнюю встречу. Сивый же был единственным членом кружка, у которого на парте не нашлось своего томика Александра Блока. Но и желания слушать про поэта, у Бориса Дмитриевича тоже не присутствовало. Не затем он сюда шёл. Поэтому как только Семейка объявила о начале литкружка, Борис Дмитриевич решил все взять в свои руки. Поднялся, прокашлялся, вышел перед студентами и взяв из рук Ленки томик Блока, зачитал стих, бывший предметом обсуждения.

 
– Имя Пушкинского Дома.
В Академии наук!
Звук понятный и знакомый,
Не пустой для сердца звук!
 

Зачитав короткий отрывок из знаменитого стихотворения Блока, вручил томик обратно Ленке. Обвёл собравшихся пристальным взглядом.

– Товарищи литераторы, позвольте взять слово, – продолжил он.

Возражений не последовало.

– Я, как человек выбравший сегодняшнюю тему для обсуждения, предлагаю ее сменить, никто надеюсь не против? – спросил он.

– А о чем говорить будем, Борь? – последовал вопрос из зала.

Так-то о чем говорить все было по большому счету плевать. Поскольку во втрой руке Борис Дмитриевич держал томик Петухова, он сразу заметил как изменилась Ленка Семейка в лице.

– Ты что хочешь обсудить фантастику? – удивленно зашипела она под ухом, шепелявя. – С ума что ли сошёл, Шулько, а если Вениамин Бенедиктович об этом узнает?! Он же мне больше никогда аудиторию не даст и зачёт автоматом не поставит в зимнюю сессию.

Сивый хмыкнул, повернулся к аудитории.

– О сборнике стихотворений поговорим, девчат. Поднимите ка руку те, кто уже сдал деньги Вениамину Бенедиктовичу.

– За участие или за выкуп? – уточнила Ленка, выдохнув, что Сивый вроде как не будет фантастику обсуждать, иначе ведь и вправду проблем не оберёшься.

Сивый бровь приподнял.

«Ещё выкуп оказывается есть...», – подумал он. – «Недооценил я жабу, ой как недооценил. Соображает у старого головушка».

Уточнить не успел, девчонки начали руки подымать, как волну по аудитории пустили.

– Я сдала и за то и за другое, – заявила Алла, тоже первый курс, но группа параллельная.

– И я уже сдала, – поддержала Вика.

– Я тоже.

Руки в конечном счете подняли все присутствующие.

– И какой будет тираж у сборника? – следом спросил Борис Дмитриевич.

– 100 экземпляров, хороший тираж для начинающего автора! – с гордостью ответила Бондарь. – Передумал и хочешь теперь обратно к нам сборник попасть? Так поздно уже, Шулько, правила для всех одинаковые. Пытайся в следующий раз!

Остальные зашушукались – как так то Бори Сивого не будет в сборнике. Он же написал лучший стих на всем потоке, проникновенных такой. Сам Вениамин Бенедиктович стихотворение это хвалил и среди прочих всячески выделял. Для многих новость о выходе Бори Сивого из сборника, стала совершенно неожиданной. Видимо Жаба не стал говорить остальным студентам, что стиха наделавшего фурор, в сборнике не будет. А может Вениамин Бенедиктович без спроса стих напечатает... ну в смысле бесплатно.

Борис Дмитриевич одновременно посчитал в голове потенциальный доход Жабы со сборника.

«Вся зарплата ваших папок и мамок на баловство уйдёт», – с некоторой грустью заключил он.

– Боря, а как же ты, почему ты от участия в сборнике отказался? – спросили расстроенные студентки.

– А я дорогие мои девчата, предпочитаю деньги не отдавать в чей-то карман, а в свой класть, – охотно пояснил Сивый, ожидая этот вопрос. – Я у Вениамина Бенедиктовича деньги запросил за публикацию и за издание, да видимо жабу жаба задушила, вы уж извините, что так говорю про вашего любимого Вениамина.

Захихикали.

Борис Дмитриевич поднял томик Петухова, показал каждой присутствующей студентке. На лицах девчонок из литкружка сначала изумление появилось, потом насторожённость – мол «что за...». Видя дешевую обложку фантастики, ничего общего не имеющего с высокой литературой пошиба Блока или Мандельштама, на лицах девчонок следом появилось отвращение. Как будто Сивый в руках кусок говна держал и понюхать предлагал.

– Здесь тираж 100 тысяч экземпляров, мои хорошие, – пояснил Борис Дмитриевич, не обращая внимание на первую реакцию собравшихся. – А этот дядька тоже наверняка ещё пару лет назад кружки литературные посещал и слушал таких, как Жаба, которые не посоветуют хорошего ничего, но чужие деньги с радостью себе присвоят.

– Сто тысяч тираж? – мечтательно и с придыханием ответили из зала. – У вот этого...

– Знаете почему такие цифры внушительные? – задал вопрос Сивый.

Повисла гробовая тишина. С одной стороны народ вроде как недоверие к фантастике такого пошиба показал, а с другой любопытно жутко студенткам стало.

– Почему же? – неожиданно спросила Бондариха, явно заинтересовавшись.

– А потому Маша, что Петухов перестал таких как Вениамин Бенедиктович слушать и лапшу с ушей снял, – отрезал Боря. – И написал ровно то, что хотят сегодняшние советские люди читать. А у них поперёк горла вся эта ваша советская классика. Если есть манку каждое утро, то через месяц ты ее уже ненавидеть будешь. Так и с книгами получилось.

– И о чем же она? Можно хоть посмотреть, Борь, пожалуйста? – спросила одна из девчат.

Взяла томик фантастики Петухова, прочитала аннотацию. Брови на лоб сразу полезли. Впечатлилась.

– Ну... классики ведь тоже не сразу классиками стали, – она коротко пожала плечами.

Томик пошёл по партам, из рук в руки. Все читая аннотацию задумчиво лбы чесали. Хмурились.

– Неправильно это так-то... – шептались между собой. – Как же наследие, как же доступность литературы для читателя...

– Что именно неправильно? – спрашивал в ответ Борис Дмитриевич. – Писать то, что читателям нравится? Скажи это Толстому, который за свой гонорар «Война и мир» погасил долг за 4000 десятин земли. Вот у твоего папки какой размер дачного участка?

– Шесть соток... – ответила Алла, к которой Сивый обратился.

– Толстой за свой гонорар считай целый дачный корпоратив купил. Что там насчёт наследия и кто решил, что деньги за свой труд брать ненужно? И главное – почему-то до сих пор книги Льва Николаевича читают широкие массы.

Девчонка, рассуждающая о наследии и доступности книги, промолчала смущенно. Что тут отвечать?

– Представь если бы какой нибудь Жаба Вениамин попросил у Толстого деньги за публикацию? Надо объяснить, что пошёл бы он в пешее увлекательное путешествие по местам не столь отдалённым?

Возразить на это тоже ничего не нашлось.

– Литература – это такая же работа, как остальное, просто другой тренд настал и этот Петухов, как бы вам не хотелось обратного – он и есть нынешний тренд. Новый Толстой, Пушкин, как хотите. Даже не сколько сам Петухов, а желание прислушаться к проблемам нынешнего читателя и рассказать именно ту историю, которую он хочет услышать.

Снова зашушукались. С такими лицами, будто Борис Дмитриевич ерунду полную говорил.

– А мой папа сказал, что твой Петухов вложил свои деньги в это издание, – попыталась возразить одна из участниц литкружка Верка.

– Вложил, не отрицаю, – не стал спорить с фактом Борис Дмитриевич. – И обратно в карман кратно больше получил. Для тех кто в танке, напоминаю, что с недавних пор предпринимательской деятельностью у нас в стране заниматься не возбраняется. И из святой воды книгу не напечатаешь. А Петухов выступил как издатель, он и авторский гонорар получит, и прибыль от реализации тиража себе заберёт.

– Ясно...

– Но вы можете и дальше давать зарабатывать остальным, платить за издание, потому что ваши писульки никому в принципе неинтересны, – добавил Борис Дмитриевич.

Повисла гробовая тишина. Эти слова были самыми страшными из того, что мог услышать про себя любой писатель или поэт. Что твой шедевр оказывается не нужен никому, раз за него никто не хочет кровно заработанные деньги платить. А ведь возразить было нечем. 100 экземпляров сборника с одной стороны и 100 тысяч экземпляров фантастики с другой – цифры говорили сами за себя. Но главное свой сборник девчата сами же и покупали, а томик Петухова расходился как горячие пирожки на вокзале в руки читателям.

– И что же интересно современному читателю? – наконец послышался робкий вопрос с задних рядов.

– Жанровая литература, – коротко ответил Сивый. – Детективы, фантастика, любовный роман, крепкий боевик. И сегодня наш с вами шанс основать собственную редакцию, чтобы дать людям то, чего они действительно идут и ждут. Бондарь не даст соврать, каждый первый это спрашивает. Да Маш?